Текст книги "Жажда мести"
Автор книги: Крис Муни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)
Глава 57
Джек смотрел, как Майк бежит по пляжу. Задняя сеточная дверь дома хлопнула, словно выстрел. В спальне Тейлор зажегся свет. Джек увидел ее силуэт.
«Наверное, пойдет посмотреть, как дела у Рейчел», – подумал Джек, и в этот момент свет в спальне потух.
Он продолжал смотреть на окно спальни. Он вспомнил, как сегодня Песочный человек прикрепил к его машине бомбу.
«Так близко…» – подумал он и ощутил странную связь.
У ощущения было мало общего с сегодняшними событиями или с недавним звонком. Это чувство было с ним уже много дней, ворочаясь где-то на задворках сознания, и каждый раз, когда оно возвращалось, Джек чувствовал, что понимание очень близко. Все, что ему следовало теперь сделать, – это схватить его.
– Вы правильно поступили, – сказал кто-то у него за спиной. Джек подпрыгнул. Малколм Флетчер выступил из темноты.
– Святой боже, неужели вы не можете подходить к людям, как нормальный человек?
– Что, все еще не можете прийти в себя после сегодняшней поездки?
– Песочный человек пообещал убить еще одну семью в следующие двадцать четыре часа… И она не связана с «Грейвз».
– Как наказание за сегодняшний день?
– Да.
– Правила игры за последние несколько часов коренным образом изменились. Вы помните высокого мужчину, с которым приезжал Алан? Того, который похож на образцового члена гитлерюгенда в зрелости?
– Да, Виктор Драгос. Специалист по отпечаткам пальцев.
– Только мы оба знаем, что это не так.
– Кто он?
– Человек, который занимается тем, что подчищает за другими, – ответил Флетчер.
Ответ Флетчера заставил Джека задуматься. Что-то знакомое вертелось в голове.
«Подчищает…» – подумал он, и его сердце наполнилось ужасом.
Виктор был наемным убийцей!
– Виктор – больной маленький мальчик, – продолжал Флетчер. – Вам надо послушать, что он хотел сделать с вашим другом Майком… И у него были особые планы на Тейлор и ее племянницу.
Джек ощутил внезапную слабость, как будто из него неожиданно выкачали всю кровь. Он стоял окаменев и глядел на волны. Он провел день, воюя с двумя психопатами, которые объединились, чтобы убить его. В некотором смысле он мог понять, что ими двигало. Гамильтон был патологичным выродком от рождения. Он еще в утробе матери стал таким. Песочный человек был охвачен жаждой мести мучителям. По крайней мере, эти два монстра признавали свою сущность. Но Алан, его бывший шеф… Человек привлекал наемного убийцу, чтобы убрать женщину и четырехлетнюю девочку, и зачем? Просто Алан знал, что Джек в курсе существования секретной исследовательской программы и ужасов, происходивших в «Грейвз». А единственным способом оставить все это в секрете было уничтожить всех посвященных.
Оцепенение прошло, и в жилах Джека закипела ярость. Больше всего ему хотелось добраться до Алана.
«И сделать то, что ты сделал со Слэвином? Помнишь, как приятно было?»
Нет. Он хотел, чтобы Алан предстал перед судом, хотел, чтобы каждый человек на планете узнал, каким мудаком был Алан Линч. Джек хотел заглянуть ему в глаза в тот момент, когда мир Линча обрушится, когда его семья увидит, каким монстром он является на самом деле. Больше всего Джек хотел быть тем человеком, благодаря которому все это произойдет.
«А еще лучше было бы посадить тебя в клетку с Гамильтоном. Ты ничем не лучше чудовищ, которых помогал ловить».
– Вы знаете, где сейчас Виктор?
– Спрятан для будущего использования.
– Я хочу поговорить с ним.
Флетчер улыбнулся и слегка наклонил голову.
– Вы сейчас не говорить намерены, не так ли?
– Скажите, где он.
– Виктор сейчас не настроен общаться. – Флетчер хохотнул.
– Тогда отвезите меня к Алану.
– Если вы хотите спасти все, что любите, и найти Песочного человека, вы будете играть по моим правилам.
Джек снова посмотрел на дом. Его отношения с Тейлор закончились. Рейчел мучили кошмары. Дружба с Майком трещала по швам. Он представил следующую семью, – как они садятся ужинать, как им хорошо вместе, – и его ярость прошла. Пустоту внутри заполнили отчаяние и страх. Еще одна семья должна умереть. Его долг спасти ее.
– Мы поговорим по дороге в Марблхед. Но сначала я хочу, чтобы вы послушали это.
Флетчер протянул ему аудиоплеер.
– Что на пленке?
– Мой разговор с Виктором, – ответил Флетчер. – Он сотворит чудеса с вашим воображением.
Глава 58
Позвонили после шести часов утра. Один из охранников шел по коридору, держа в руке чашку с кофе и газету, когда заметил какую-то возню в палате. Эрик Бомон пришел в себя.
Спустя час Джек и Даффи стояли в пустой палате на четвертом этаже больницы Ньютон-Уэллесли. Галдящая толпа репортеров, размахивая микрофонами и диктофонами, собралась перед главным входом. Они узнали, что мальчик в сознании, и теперь ждали лечащего врача, который должен был выйти к ним и сообщить новости о состоянии Эрика.
Врач все не появлялся. Даффи распустил этот слух, чтобы репортеры собрались в одном месте. Подействовало. Газетчики, толпясь перед главным входом, не обратили внимания на карету «скорой помощи», которая медленно проехала мимо них и из которой напротив входа в реанимационное отделение вышли два человека.
– И вот так всю неделю, – сообщил Даффи. – В первую же ночь одного из охранников по дороге домой буквально атаковала куча газетчиков. Так что пришлось заставить их упаковать чемоданы и перебраться сюда. Вы можете поверить в такое?
Джек отхлебнул кофе, который купил ему Даффи, и взглянул на толпившихся внизу людей.
– Я смотрел на это с обеих сторон баррикад, – сказал он. Джек проследил взглядом за оператором с телеобъективом, который отделился от толпы.
«Должно быть, он решил обойти здание, и посмотреть, не отдернули ли шторы в палате мальчика».
За последние двадцать минут, пока они ждали доктора Стэна Ротштайна, лечащего врача Эрика, Даффи рассказал Джеку о том, что отец Эрика, Роджер Бомон, обижал его. Он был алкоголиком, который однажды ударил четырехлетнего сына за то, что тот рассыпал его кукурузные хлопья. Удар был настолько сильным, что Эрик заработал сотрясение мозга и на неделю угодил в больницу. Терпение матери Эрика, Карен, закончилось пять лет спустя. Эрику было девять. Она отлучилась пообедать с друзьями, когда ей пришло сообщение на пейджер: произошло ДТП. Роджер был пьян, что неудивительно, но с ним все было в порядке, а Эрик оказался в критическом состоянии. Доктора удалили ему одну почку. Карен получила судебный запрет, а через год завершился бракоразводный процесс.
Истоки психологической комы, в которую Эрик впал шесть дней назад, были вполне понятны.
Загадка заключалась в другом. Помочь решить ее мог только он сам. Почему он пытался восстановить связь с теперь уже навсегда протрезвевшим отцом? По настоянию мальчика после нескольких консультаций с врачами и юристами было решено, что Эрик может провести для пробы одни выходные с отцом. Это был прогресс. Дальше были еще одни выходные с отцом. Третьи совместные выходные были запланированы на тот злополучный вечер, когда оба родителя были убиты.
– Вы видели Салли Даулинг в новостях? – спросил Даффи.
Он побрился, но волосы у него были еще влажные. Шишка над правым глазом превратилась в темно-лиловый синяк.
– Нет. Кто это?
– Семидесятишестилетняя бабушка Эрика и его единственная живая родственница. В первый же день, когда она пришла проведать внука, ей потребовался вооруженный эскорт. На следующий день, когда газетчики пронюхали, кто она такая, какой-то фотограф толкнул ее. Она упала и сломала ногу. Остеопороз. Теперь она ходит на костылях и сидит на таблетках. Думаю, вы не удивитесь, узнав, что они фотографировали, пока она лежала на земле.
– Не удивлюсь.
Разум Джека затих, как затихает мир на закате. Он ощущал глубокую тишину, как будто мысли и чувства упаковали вещи и покинули его. Словно он стоял посреди брошенного дома, и ему приходилось выискивать мысль в удлинившихся тенях.
Он знал, что происходит, и был этому рад.
– Как дела? – поинтересовался Даффи.
– Хорошо.
Повисла неловкая пауза. Джек продолжал смотреть в окно.
– Я видел в новостях, что случилось. С вашей девушкой все в порядке?
– Она держится, – вяло ответил Джек.
– Вы отвезете ее в безопасное место?
– Вчера вечером уже отвез, – ответил Джек и посмотрел на часы.
«Где же этот чертов доктор?»
– Несколько дней назад я прочитал в газете историю о пацане, который убежал из сарая Слэвина. Его звали Даррен Нигро. – Даффи сделал паузу, словно ожидая, что Джек продолжит историю. Когда он этого не сделал, Даффи спросил: – Когда этот мальчик был в больнице, вы ходили поговорить с ним, да?
– Я пытался.
– Я читал, что его мать пришла домой из магазина и обнаружила сына, который повесился на ремне в спальне. Он был на медикаментах, его лечили.
Джек повернулся к нему.
– Я не уверен, что понимаю, о чем вы меня просите.
– Когда придет психиатр, я хочу, чтобы с ним говорили вы.
– Почему?
Даффи откашлялся.
– Потому что я сам был у психиатра, – предположил Джек. Голос его был хриплым.
– Нет. Нет, дело не в этом, – возразил Даффи. Он пожал плечами. – Я просто не верю в это. Честно говоря, я считаю, что все это – полная мура. Слова не могут излечить… по крайней мере, судя по опыту. Если учесть, через что вам довелось пройти, я подумал…
– Я поговорю с психиатром. Не проблема.
Даффи кивнул и открыл пачку «Мальборо». Он начал было вытягивать сигарету, но остановился.
– Вы уверены, что этот психиатр поможет мальчику?
– Попробовать стоит.
– Но вы в это не верите, да?
Джек кивнул.
– Либо ты слушаешь демонов, либо нет. Это единственный выбор, который у тебя есть.
– Какой выбор сделали вы?
– Я все еще в серой зоне.
Даффи горько рассмеялся.
– Все мы там.
Глава 59
Стэн Ротштайн был среднего роста с гладким лицом и шапкой густых белокурых волос. Его темно-коричневый модный костюм был подогнан по фигуре, чтобы подчеркнуть крепкую мускулатуру, какая достигается ежедневными тренировками в спортзале. Внешне доктор напомнил Джеку типичного члена студенческого братства с первого курса, который, закинув за спину рюкзак, набитый учебниками, спешит на свою первую пару по психологии.
– Ключевым компонентом является то, что Эрика физически и психологически обижали в годы, когда он еще только формировался, – объяснял Ротштайн.
Он казался немного взволнованным, но говорил четко и ясно, как по бумаге. Джек гадал, не практиковался ли доктор дома перед зеркалом.
– Из-за травматического прошлого у Эрика возникли конфликтующие эмоции относительно обоих родителей, особенно это касается отца. Он знает, что такое гнев, растерянность, беспомощность, и сейчас все эти переживания владеют им.
– И именно поэтому он пережил приступ посттравматического шока, когда вошел в спальню, – отозвался Джек.
Он сидел на кровати, Даффи стоял напротив, опершись на стену.
– Именно так, – подтвердил Ротштайн. – Эрик был рад, что отец, который был его физическим и психологическим мучителем все эти годы, мертв. Он фантазировал на эту тему много лет. Однако он ощущает чувство вины из-за того, что случилось. Эти две конфликтующие эмоции, а также то, что он стал свидетелем смерти родителей, наваливаются на него одновременно. Его мозг отключается. Он в состоянии шока.
Джек все это прекрасно знал. Но он хотел, чтобы Ротштайн продолжал говорить, чтобы он чувствовал себя уютно, прежде чем он ударит доктора тем, что ему было нужно.
– Эрик не может вспомнить подробности событий той ночи, не говоря уже о том, что он видел в доме. Все это похоронено глубоко в нем. Если начать искать в этом направлении, он в любой момент может снова впасть в кому. И если это случится снова, кома может продлиться гораздо дольше нескольких дней.
– Я понимаю ваше положение, доктор.
– Хорошо, тогда вы не удивитесь, когда я скажу, что не смогу разрешить вам поговорить с ним.
– А как насчет обычных вопросов?
– Его разум слишком хрупок. Мне очень жаль, детектив Кейси. Жаль, что нет другого пути.
Первый тактический ход.
– Мне доводилось попадать в ситуацию Эрика.
Ротштайн молчал.
– Полагаю, вы понимаете, на что я намекаю, – продолжил Джек и улыбнулся, чтобы снять напряженность ситуации. – Я так понимаю, вы читали газеты.
– И видел новости.
– Значит, вы знаете об Оушн-Пойнт?
Ротштайн проигнорировал вопрос.
– Детектив, когда была убита первая семья, Росы, вы ведь вошли в дом, так?
Джек знал, куда клонит психиатр.
– Когда вы увидели мистера Роса, лежащего связанным на кровати, когда увидели, что случилось с его семьей, какой была ваша реакция? – спросил Ротштайн.
– Я был ошеломлен.
Выражение лица Ротштайна оставалось вежливым.
– Значит, вы не испытали посттравматического синдрома?
Джек сохранял безразличное выражение лица.
– Это застало меня врасплох.
– Принимая во внимание вашу историю, детектив Кейси, я думаю, что та ситуация подействовала на вас сильнее. – Ротштайн внимательно посмотрел на него. – Вы взрослый человек, и вы не смогли осознать это. Взгляните на ситуацию с точки зрения десятилетнего мальчика.
– Он знает, что случилось с его родителями?
– Он… Точнее всего было бы сказать, что он смутно осознает это. Но он не воспринял реальность этого, он также не знает подробностей их смерти. С ним его бабушка, он окружен вниманием медсестер, он под капельницей, его наблюдает психиатр, а сейчас его лечащий врач пришел его проведать. Он умный мальчик. Он понимает, что что-то происходит. Он напуган до смерти.
– Он знает, что был в отключке шесть дней?
– Нет. Представьте, что это может сделать с ним. – Ротштайн покачал головой. – Ответ «нет». Мне очень жаль, джентльмены.
Джек мог понять позицию доктора, его желание защитить десятилетнего мальчика. Но благие намерения не смогут спасти Эрика от Песочного человека или Алана Линча и его команды федеральных агентов. Как только Алан узнает о состоянии мальчика, никаких вежливых разговоров не будет. Алан подомнет Ротштайна и возьмет то, что ему нужно. Джек вспомнил о планах Алана по поводу Тейлор и Рейчел. Будущее Эрика было бы не лучше.
Джек уже успел подумать об этом, и у него был план.
Второй тактический ход.
– Вы в курсе, что ваш пациент видел лицо человека, который убил три семьи?
– Да, я знаю. Однако моя позиция непоколебима.
– Значит, вы понимаете, что обрекли его на смерть?
Ротштайн удивленно посмотрел на него.
– Простите?
– Видите вон тот пакет на кровати у вас за спиной? На нем еще имя Эрика написано.
– А что с ним?
– Это бомба.
Ротштайн побледнел. Его глаза широко раскрылись.
– Я думаю, там С-4, – продолжал Джек. – Вы знакомы с взрывчатыми веществами, доктор?
– Нет.
– Эрик открывает этот пакет, и всех, кто окажется в тот момент в больнице, будут потом собирать щипцами. Это незабываемое зрелище. Этим летом я видел такое дважды.
– Тогда хорошо, что вы его перехватили, – сказал Ротштайн и посмотрел на Джека, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица.
– На этот раз. Песочный человек ждет, что эта бомба взорвется. Когда этого не случится, он пошлет по почте еще одну или выкинет финт поумнее. Он очень находчив. Вы читали в газетах о камере слежения, которую он превратил в бомбу, использовав обычный пейджер? Что он может взорвать бомбу с помощью телефонного звонка? Возможно, на этот раз он устроит что-то другое, вроде взрыва бомбы в вестибюле. Откуда мне знать, возможно, он сейчас снаружи вместе с репортерами. Может быть, в этой комнате установлены «жучки», и он слушает нас.
– Мы перевезем Эрика.
– Куда?
– Я так понимаю, это ваша работа.
– Надеюсь, вы поверите, если я скажу, что куда бы я ни спрятал Эрика, Песочный человек найдет и убьет его. А вы будете следующим.
– Я?
– Эрик мог рассказать вам что-то, что вы передали мне. Возможно, вы даже говорили что-то жене. Не исключено, что прямо сейчас Песочный человек планирует навестить вас и вашу семью. Вы знаете, что он сделал с двумя семьями в Марблхеде, не так ли?
«Хотя я сомневаюсь, что убийцей окажется Песочный человек, – подумал Джек. – Это, вероятно, будет человек, нанятый Аланом Линчем, человеком из ФБР. Да, вы правильно все поняли, доктор, федеральное правительство хочет, чтобы вы умерли. Им нельзя оставлять следы. Концы в воду, и все это за деньги налогоплательщиков, верите?»
– Теперь вы представляете себе всю картину? – уточнил Джек.
– Что я представляю, так это вашу тактику запугивания.
– Я говорю вам правду.
– Я знаю, что вы думаете. Что я слишком молод, что я не знаю, что делаю, что я сложу с себя ответственность и позволю вам травмировать десятилетнего мальчика. – Ротштайн стоял на своем, но голос у него был скорее напуганный, чем сердитый. – Зная ваше прошлое, я считал, что подобные манипуляции не в вашем стиле.
Усталость не помешала Джеку высказаться решительно.
– Доктор, я пытаюсь поймать психопата, который убил три семьи и планирует убить еще одну сегодня ночью. У меня заканчивается время. Ваш пациент – единственный человек, который видел его лицо и слышал его настоящий голос. Эрик, возможно, слышал или видел что-нибудь еще. Сейчас он единственный шанс, который у меня есть. Я не хочу туда идти, доктор, но у меня нет выбора. Вы, я, ваша семья, Эрик, все служащие этой больницы находятся под прицелом. Вы хотите обречь всех на смерть? Вы понимаете, что я имею в виду, или вам показать фотографии?
Даффи, стоя за спиной доктора, делал Джеку знаки не напирать. Джек немного успокоился.
– Именно я вбежал в дом и вытянул его из-под кровати. Я знаю, что он видел, я знаю, через что он прошел, и я с болью понимаю, что его ждет. Я не хочу туда идти, доктор, но у меня нет выбора. Эрик – единственный человек, который может спасти жизнь и себе, и вам.
Ротштайн повернулся, чтобы уйти.
– Я не хочу, чтобы умерла еще одна семья. Помогите мне, доктор. Я прошу вас. Пожалуйста, помогите мне!
Ротштайн снова посмотрел на пакет.
«Не усложняйте положение, доктор, – подумал Джек, – я все равно пойду туда, с вами или без вас».
– Я буду присутствовать, когда вы будете говорить с ним, – наконец сказал Ротштайн.
– Хорошо, – ответил Джек.
– И бабушка.
– Это неудачная мысль.
– Я согласен, но Эрик не захочет, чтобы она уходила. Ее присутствие, возможно, не даст ему разнервничаться.
Джек и Даффи переглянулись.
– Это не обсуждается, – добавил Ротштайн.
– Ладно, – согласился Джек. – Что-нибудь еще?
– Вы оба можете присутствовать, но вопросы задавать будет только один человек. Поскольку вы, детектив Кейси, побывали в подобной ситуации, я рекомендую вам разговаривать с ним. Откройтесь. Расскажите ему о своих чувствах. Покажите ему, что вы в первую очередь человек, а потом уже полицейский.
– Я сделаю это. Благодарю, доктор.
– Не ошибитесь. Если Эрик обнаружит малейшие признаки волнения, я вмешаюсь, и вопросы прекратятся. Надеюсь, мы поняли друг друга, джентльмены? – По его тону было ясно, что он не потерпит возражений. – Позвольте мне поговорить с бабушкой и подготовить ее к тому, что должно случиться.
И он вышел из комнаты.
Даффи указал на кровать.
– Что на самом деле в пакете?
– Открытки от друзей Эрика, игрушки. Я сложил их в пакет и написал на нем его имя.
Даффи оскалился.
– Как хитро!
Но Джек не ощущал радости. Он чувствовал, что им манипулируют. Он убеждал себя, что это единственный способ защитить мальчика от Песочного человека и Алана Линча. Но пилюля от этого слаще не стала.
Глава 60
Эрик Бомон сидел на кровати понурившись, словно его поймали, когда он делал что-то предосудительное. Ротштайн сидел на подоконнике справа от кровати. Он был похож на старшего брата Эрика. С другой стороны кровати устроилась бабушка.
Джек стоял в ногах кровати, в его голове роились странные голоса. Он вспомнил тот день в Вермонте, когда вошел в похожую палату, чтобы поговорить с Дарреном Нигро.
– Привет, Эрик! – Он старался, чтобы голос звучал нейтрально. – Меня зовут Джек Кейси.
Мальчик неловко поерзал на кровати. Его лицо опухло от сна и лекарств, и на нем были заметны следы от подушки.
«Десятилетний пацан, которому бы в видеоигры да бейсбол играть, сидит в больнице, накачанный лекарствами… Жертва жестокого отца, а теперь еще и сирота, которому предстоит смириться со смертью родителей», – подумал Джек.
– Ты узнаешь мой голос?
Молчание.
– Доктор Ротштайн говорил тебе, кто я?
Эрик поднял глаза на значок на поясе Джека.
– Вы полицейский, – ответил он.
У него был слабый, измученный голос.
– Нет, сейчас я не полицейский. – Джек отцепил значок от пояса и бросил его Даффи, который стоял возле дверей у него за спиной. Он уже держал его пистолет.
– Что вы имеете в виду?
– Я снял значок. Сейчас я не полицейский. Сейчас я просто человек, такой же, как и ты. Человек, который знает, что ты чувствуешь. Видишь ли, я тоже потерял человека, которого любил очень сильно, и мне очень долго было плохо. Я очень переживал по этому поводу. Чувствовал вину.
Джек сделал паузу, чтобы дать время мальчику подумать. Мгновение спустя Эрик спросил:
– Как она умерла?
– Ее убили.
– Как?
– Это неважно. Важно то, что я чувствовал себя так же, как ты чувствуешь себя сейчас, – сбитым с толку, рассерженным, напуганным. Одиноким. Я поговорил с людьми вроде доктора Ротштайна, и это мне помогло.
– И сейчас вам лучше?
«Скажи ему правду, Джек», – сказал голос.
– Мне лучше. Мне помог разговор об этом.
«Вспомни, как ты разговаривал с Тейлор. Почему бы тебе не рассказать ему об этом?»
– Вы хотите поговорить о моих родителях, – сказал Эрик. – О том, что случилось.
– Да.
– Я немного помню.
– Мы можем поговорить о том, что ты помнишь?
Эрик бросил взгляд на бабушку.
– Все в порядке, дорогой, – сказала она. – Поговори с ним. Я с тобой.
Джек посмотрел на старуху и подумал: «Она надолго здесь не задержится. И Эрику придется справляться с этим самому. Он останется один. И где он тогда очутится? Придется бороться с чувствами».
Было сложно, практически невозможно смотреть на Эрика, не вспоминая события семилетней давности. Трудно было не думать о Даррене Нигро, о том, как он двумя уцелевшими пальцами закрывал лицо простыней, чтобы мать к нему не прикасалась.
Джек почувствовал, что ужасные воспоминания захватывают его. Глядя на маленькое тело Эрика, видя его испуганный, отсутствующий взгляд, он ощутил, как внутри, словно пожар, зарождается гнев.
Ротштайн внимательно посмотрел на него.
– Если я не вспомню, вы не рассердитесь на меня? – спросил Эрик.
– Конечно, нет.
Эрик сравнил обещание этого взрослого с обещаниями, которые когда-то давал ему отец.
– Тогда хорошо, – согласился он.
– Ты не против, если я сяду на кровать?
– Садитесь.
Эрик немного отодвинулся, когда Джек уселся на его койку, и ухватился обеими руками за простыню.
– Расскажи то, что помнишь, – попросил Джек.
– Это… Я не все помню. Это как… Все так запутано. Сложно что-то понять.
– Как будто кто-то быстро переключает каналы?
Недоумение и страх на лице Эрика мгновенно сменились удивлением.
– Да, что-то такое.
– Это нормально.
– Правда?
– Да. Давай поступим так. Позволь мне провести тебя через это. Я буду задавать вопросы, а ты отвечай, если сможешь. Идет?
Похоже, Эрик расслабился.
– Давай начнем с твоего отца. Мне сказали, что ты собирался провести с ним выходные.
– Да.
– Когда он приехал за тобой?
– Вечером в четверг. Мама забрала меня с тренировки по баскетболу, и мы поехали в закусочную, как всегда по четвергам, а потом приехали домой, поели в комнате с телевизором и посмотрели «Симпсонов».
– Одно из моих любимых шоу, – отозвался Джек.
– Папа ненавидел его.
– Тебе нравится «Саут-парк»?
– Да, он лучший. Моей маме он не очень нравится из-за всех этих… ну, вы знаете… всяких сортирных шуток, но она все равно позволяет мне смотреть его. – Его лицо слегка прояснилось.
«Он все еще говорит о ней в настоящем времени», – подумал Джек.
– Вам действительно нравится? Вы не просто так говорите?
– Я открою тебе секрет, – сказал Джек с улыбкой. – Когда мистер Хэнки вышел из туалета и крикнул всем «И-го-го», я чуть не уписался.
– Да, даже моя мама смеялась, – согласился Эрик.
Улыбка Джека стала натянутой. Он чувствовал себя последним ублюдком, который манипулирует ребенком.
– Папа отвез тебя в школу в пятницу?
– Да, он подкинул меня до школы, а потом забрал из нее. Хоккея не было, поэтому мы поехали в пиццерию. Потом мы собирались в кино, но… не получилось.
– Что случилось?
– Я забыл дома коньки. Мы только начали есть, и я сказал папе об этом. Он рассердился, потому что на следующий день у меня была игра. Он живет сейчас в Медфорде, а игра была в Нашуа, это в Нью-Гемпшире. Это означало, что ему надо было ехать в Ньютон. Он очень на меня рассердился. – Секунда, и тело мальчика напряглось. – Очень рассердился.
– Ты позвонил маме и сказал, что забыл коньки?
– Нет. Мы сели в машину и поехали в Ньютон, потому что у меня были ключи от дома. Обычно это где-то сорок минут езды, но мы ехали дольше, из-за машин.
– Ты звонил маме из машины?
– Нет. – Эрик понурился, его глаза забегали, словно он пытался думать о нескольких вещах одновременно. Мгновение спустя он снова сосредоточился. – Папа очень расстроился, много кричал. Он кричал на меня все время, пока мы ехали. Что я безответственный.
Джек решил перебить его.
– Как ты себя чувствуешь?
Мальчик пожал плечами.
– Нормально, – ответил он настороженно.
– Ты мне очень помог, и я хочу, чтобы ты знал, что я ценю это.
– Но теперь мы должны поговорить об этом, – сказал Эрик.
– Да. Это может быть немного неприятно, но все эти люди в палате хотят помочь тебе. Если ты не будешь понимать что-то, если расстроишься или испугаешься, если захочешь спросить меня о чем-то или захочешь прекратить разговор, просто скажи, хорошо?
– Хорошо.
Где-то в травмированном сознании Эрика скрывался ключ ко всему делу. Чтобы обнаружить его, Джеку следовало не только осторожно выбирать слова, но и умело маневрировать на минном поле чувств мальчика. Он видел Даррена Нигро, видел себя на месте испуганного Эрика и ненавидел себя за то, что ему придется сделать.
– В пятницу вечером, когда вы приехали домой… Расскажи, что случилось.
– Папа вышел из машины и позвонил в дверь. Когда мама не вышла, он вернулся и велел мне вылезать из машины.
– Потому что у тебя были ключи от дома.
– Да.
– Ты подумал, что мама дома?
– Ее машина была там. И она никуда не ездит в пятницу вечером, потому что…
Он замолчал, и Джек решил подождать, пока мальчик– сам продолжит.
– Мама была немного недовольна моей встречей с папой. Она сказала, что будет сидеть дома на телефоне, если что-то случится.
– Значит, ты отпер дверь и вошел. Что случилось потом?
– Я пошел в комнату с телевизором. Мама много смотрит телевизор, поэтому я посмотрел там. Там ее не было.
– Ты заметил что-нибудь странное?
– В доме?
– Да. Что-нибудь, что было не на месте. Что-нибудь, из-за чего ты мог подумать, что что-то не так.
Эрик задумался.
– Нет. – Он вздохнул. – Извините.
– Не надо извиняться. Эрик, а что делал твой папа?
– Он звал ее. Потом пошел наверх.
– Ты пошел с ним?
– Нет. – Его голос изменился.
«Осторожно!»
– Почему нет?
– Он был очень злой.
– Потому что ты забыл коньки.
Эрик пожал плечами.
– И ты боялся, что мама с папой будут ругаться, поэтому ты остался внизу.
– Да, – согласился Эрик слабым голосом.
– Где ты был?
– В гостиной. На обеденном столе лежал мобильник мамы. Я взял его и сел на диван.
Джек не спросил зачем.
«Наверное, хотел, чтобы он был под рукой, если придется звонить в полицию».
– Долго папа пробыл наверху?
– Не очень.
Взгляд Эрика замер, словно он наблюдал за далеким облаком, которое начало медленно приближаться.
– Что такое, Эрик?
– Я услышал, как что-то упало на пол. Как будто человек упал.
Такой звук.
Джек обхватил пальцами ступню мальчика и аккуратно сжал.
– Ты в порядке?
Эрик быстро заморгал и кивнул.
– Ты слышал что-нибудь еще? – спросил Джек.
– Он орал… орал на маму.
– Папа?
– Нет. Кто-то другой.
Джек хотел прекратить это: «Черт с ним! Оно не стоит того, чтобы пугать ребенка». Но в мыслях он видел испуганные лица мальчика и девочек-близнецов из следующей семьи. Мысль о них наполняла его отчаянием. Они разговаривали с ним по ночам, умоляли снова и снова: «Мы не хотим умирать! Спаси нас, спаси нашу семью!»
Отчаяние, смешанное с гневом и страхом, охватило Джека. И эти чувства перевесили ужас Эрика.
– Эрик, ты помнишь, что он говорил?
– Он называл ее… плохими словами. Мама плакала. Сказала ему, что ей жаль.
– Жаль из-за чего?
– Из-за того, что она сделала.
– А что она сделала?
– Он говорил о ее… Я… Я… Я пошел к лестнице… Он не хотел прекращать… Он делал ей больно… Мама плакала… Мама плакала, и я хотел помочь ей… Я этого не сделал, потому что испугался.
Эрик пытался сдержать слезы. Ротштайн нервно заерзал, прикидывая, пора ли вмешиваться. Джек продолжал:
– Ты видел его, так ведь? Эрик кивнул и быстро задышал.
– Как он выглядел?
– Я спрятался в шкафу, внизу, – с трудом ответил Эрик. – Я так испугался. Я не захлопнул шкаф, чтобы смотреть за ним. Я видел его… Я видел его лицо.
– Расскажи мне, как он выглядел, Эрик.
– Его лицо… оно было все красное. Как будто кто-то заляпал его краской.
«Прекрати! Оно того не стоит. Что он, в конце концов, может знать такого, что поможет тебе?»
Восьмилетние девочки-близнецы, привязанные к стульям в темноте. «Помоги нам… Пожалуйста, спаси нас!»
– Как он выглядел, Эрик?
Эрик открыл рот, но из него не донеслось ни звука. Казалось, что он подавился.
«Скажи мне, Эрик!»
Ротштайн поднялся и подошел к ним.
Но Эрик уже нырнул обратно в темный омут.
– Я хочу, чтобы пришла мама, – только и смог ответить он. – Я хочу сказать ей, что мне жаль. Я хотел помочь ей, но не смог, потому что испугался.
Ротштайн осторожно отодвинул Джека.
– Все в порядке, не волнуйся, вопросов больше не будет, правда, детектив?
Эрик напрягся, глаза его расширились от ужаса перед надвигающимся кошмаром. Потом зрачки закатились, словно от удара током, ноги дернулись, сбив с подноса на пол апельсиновый сок и овсянку.
Бабушка Эрика закричала и едва не упала со стула на пол. Ротштайн одной рукой прижал тело Эрика к постели, а другой потянулся к кнопке вызова медсестры. Джек отошел от кровати. В ушах его шумело. Перед глазами возник восьмилетний Даррен Нигро: как он лежит на кровати, крича на мать, словно дикий зверь. Потом он увидел четырнадцатилетнего Даррена Нигро, который уже не лежит в больнице, принимает таблетки, проходит курс терапии, а после улыбаясь засовывает голову в петлю, потому что голоса, которые сводят его с ума, вот-вот замолкнут навеки и наступит долгожданный покой.
Эрик Бомон был в шаге от того, чтобы ступить на этот путь, навсегда остаться наедине с голосами и образами и острой болью, которая притаится в уголках сознания и будет постоянно напоминать о себе. Эту боль не прогнать медикаментами, лечением, словами из учебников по психологии или законами. Он останется один, и ничто на земле не сможет помочь ему.
