Текст книги "Охотники на души (ЛП)"
Автор книги: Крис Брэдфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
– Ты сильно ранен? – с тревогой спросила я.
– Сама скажи, – простонал он и робко снял куртку, стало видно футболку в крови. Я зажала рукой рот, чтобы подавить вопль. Казалось, меня стошнит от вида крови в таком количестве.
– Так плохо? – он заметил мой ужас.
Я постаралась взять себя в руки и пожала плечами.
– О, не знаю… Тебе придется снять футболку, чтобы я поняла.
Я осторожно помогла ему снять футболку, осмотрела раны и скривилась. Его спина была в крови и отметинах. Но рюкзак и кожаная куртка поглотили худшую часть удара. Было больше синяков, чем пробитой кожи.
– Похоже, не так много дробинок проникло глубоко, – сказала я.
– Все еще ужасно больно! – прорычал он сквозь зубы. Он указал на поврежденный рюкзак. – В боковом кармане аптечка.
Я вытащила большую надбитую коробку и передала ему. Аптечка чудом уцелела.
– Ох. Тебе придется подлатать меня, – сказал он, возвращая ее.
– Мне?
Он кивнул. Я сжала аптечку, словно артефакт инопланетян, и посмотрела на окровавленную спину.
– Может, лучше в больницу?
Феникс посмотрел на меня.
– К сожалению, Дженна, этот вариант недоступен… если мы не хотим быть арестованы.
Я открыла с неохотой аптечку и потрясенно посмотрела на бинты, пластыри, салфетки, антисептик, марлю и шприцы.
– Что мне со всем этим делать?
– То же, что и всегда, – ответил он. – Подлатай меня, – он улыбнулся, его уверенность в моих способностях придавала сил, но не была оправдана.
– Но я никогда… – я замолчала, понимая, что Феникс возразит на это. Я выдохнула. – Да. Забудь.
Я порылась в содержимом, но не знала, с чего начать. Я изучала только основы первой помощи в школе. Как наклеить пластырь, обработать укус пчелы и осы, позвонить в скорую. Раны от дроби были мне не по зубам. А потом я вспомнила Проблеск в заброшенной станции метро. Я боялась тогда и не заметила детали, но я точно была в белой форме. Картинка подняла забытые воспоминания о той жизни, в которой я была медсестрой в военное время.
Я отдалась Проблеску, позволила интуиции вести меня. Надев перчатки, я осторожно прочистила спину Феникса салфетками с антисептиком. Потом нашла щипцы и стерилизовала их. Потом я умело вытащила дробинки одну за другой – Феникс скрипел зубами, пока я убирала свинцовые шарики. После этого я промыла его раны, перевязала спину бинтами и пластырями. А потом отошла и посмотрела на свою работу.
– Какие прогнозы, медсестра Дженна? – Феникс улыбнулся с болью.
– Ты выглядишь как плохо упакованный подарок, – ответила я, смеясь, – но жить будешь.
Феникс покачал головой.
– Порой я задаюсь вопросом, кто за кем приглядывает в этих жизнях.
Я нежно улыбнулась ему.
– Может, мы должны приглядывать друг за другом, – сказала я.
Он посмотрел на меня сапфировыми глазами, его искрящийся взгляд был открытым, и я снова ощутила непреодолимое притяжение… Пока ощущение не стало слишком сильным, я отвернулась и стала упаковывать аптечку.
Феникс через миг отвел взгляд и порылся в пострадавшем рюкзаке.
Он вытащил пробитую бутылку воды и разорванные сэндвичи.
– Вот и обед! – горестно сказал он.
Я ощущала голод после жалкого завтрака.
– Может, удастся что-то спасти? – предположила я.
Феникс осторожно отдал испорченную еду мне, полез в рюкзак снова. На дне он нашел футболку, которую не зацепила дробь. Но она была мокрой из-за пробитой бутылки, и он разложил футболку сохнуть на кусте под солнцем. Мы сели вместе на берегу реки.
Пока футболка сохла, мы тихо жевали остатки сэндвичей, убирая из них дробинки, и слушали тихое журчание воды. Я поглядывала на Феникса. Несмотря на боль и дискомфорт, он не жаловался. И не задирал нос из-за того, что жертвовал собой, защищая меня. Это больше всего – больше Проблесков – показывало, что он был моим Защитником Души.
Он принял пули за меня.
Его смелость и бескорыстный героизм что-то задели в моей душе…
– О чем ты думаешь? – спросил Феникс.
Я моргнула, вдруг поняв, что глядела на него.
– Эм… ни о чем, – буркнула я, опустила взгляд на бутылку воды в руке. Я заткнула дырку и сделала глоток. – Просто думаю, что теперь делать?
Феникс пожал плечами.
– Мы поищем еще Сосуд Души, наверное.
Я потерла пятно воды от струйки, которая все-таки вылетела из бутылки на мои джинсы.
– Почему нельзя сразу поехать к Габриэлу? – спросила я.
– Нам нужно оружие против Танаса, – объяснил он. – Иначе мы беззащитны.
– Какое оружие?
Феникс задумчиво поджал губы.
– Зависит от того, что в сосуде.
– Где нам найти еще один?
– Хороший вопрос, – ответил он, сэндвич захрустел у него во рту. Он, кривясь, выплюнул дробинку и выбросил остатки сэндвича. – Мне нужно покопаться в памяти.
Он скрестил ноги в позе лотоса, закрыл глаза и замедлил дыхание. Прошло несколько минут тишины, и покой нарушали только журчание реки и тихий шелест ветра среди высокой травы. Феникс, казалось, погрузился в глубокий транс. Тихий и неподвижный сначала, Феникс стал подрагивать, а потом бормотать. Я склонилась, но не могла разобрать слова. Его голос стал ниже, и он будто потерял американский акцент. Он выпалил хрипло на английском:
– Take cover! *
К моей тревоге, его тело стало содрогаться, бесконтрольно дрожать. Пытаясь успокоить его, я опустила ладонь на его руку…
* «В укрытие!»
20
– В УКРЫТИЕ! – закричал он. Мы юркнули в нишу, я сжала его ладонь, стены загремели от удара. Пыль сыпалась на нас.
Рев был словно стая огнедышащих драконов, пушки стреляли без устали, и стены замка легко рушились от атаки.
Пыль осела, Уильям выглянул в разбитое окно на легион отрядов новой армии осадил замок. Гражданская война в Англии буйствовала два года, и, несмотря на наши ранние победы, теперь ситуация повернулась против поддерживающих короля роялистов, как мы. Даже холод зимы не притупил решимость Круглоголовых разбить нашу крепость роялистов. Круглоголовые оставались в полях восемнадцать дней, не только отразили атаку лорда Хоптона и его людей, но и осушили озеро замка, а с утра обстреливали его пушками. Мы оба понимали, что враг вскоре разобьет бойницы и пройдет в замок.
– Что теперь делать? – спросила я у Уильяма.
– Мы молимся, что бог вмешается, – ответил он, сжимая рукоять рапиры, и добавил. – Или мы умрем от меча.
Я в ужасе впилась в него, стены задрожали от прямого попадания. Крики раненых солдат и запах пороха окружили нас. Прозвучали выстрелы мушкетов, свист стрел был как сигнал жалкого отступления под натиском огня врага.
– Анна! Что ты тут делаешь? – рявкнул отец, проходя в комнату. – Ты должна быть в безопасности в крепости.
Высокий мужчина с крючковатым носом и узкой бородой, отец был во всем командиром роялистов, и мне было сложно смотреть ему в глаза.
– С Уильямом мне безопаснее, отец, – робко ответила я.
Отец пронзил его испепеляющим взглядом.
– Ты должен знать лучше, капитан.
Уильям снял с уважением шляпу с пером и ответил:
– Так точно, командир. Я просто подумал…
– Ты не думаешь. Ты выполняешь мои приказы, – рявкнул отец. – Теперь сопроводи Анну в крепость и иди на стену замка!
– Но, отец… – возразила я, но он прервал меня взмахом ладони.
– Хватит! У меня нет времени на споры с дочерью, пока я бьюсь с Круглоголовыми.
Я поняла, что отец никогда не поймет связь между мной и Уильямом, как и долг моего Защитника жить и умереть рядом со мной. Уильям тоже видел, что спорить с ним не было смысла, и повел меня к двери. Мы пошли к лестнице, и солдат, тощий и с серым лицом, ворвался в комнату, его туника была в дырах и крови.
– Командир… – он задыхался. – Круглоголовые пробили стены!
Отец возмущенно выругался, его слова потрясли меня не меньше, чем новости солдата, ведь он был набожным. Поверх грохота пушек раздался боевой клич, десять тысяч солдат бросились к замку.
– Прикажи всем нашим людям отбивать наступление врагов, – приказал отец.
– Но люди слишком слабы, чтобы биться, сэр, – возразил солдат.
Лицо моего отца покраснело.
– За короля и страну! Мы не позволим замку пасть!
– Но, сэр, озеро осушили, и у нас не было воды три дня, – возразил солдат, его губы потрескались, глаза были впавшими. – Уверяю вас, хоть дух людей не сломлен, их тела на пределе. Командир, нас всех убьют, если мы продолжим биться.
Отец мрачно глядел на солдата, а потом взглянул на меня, в его глазах сияла любовь отца. Такое бывало редко.
– Тогда остается, – сказал он, – только сдаться, – он тяжко вздохнул и опустил голову в поражении.
Уильям повернулся ко мне и прошептал:
– Твой отец сдается, но мы не можем! – он взял меня за руку и провел в следующую комнату, которая была моей спальней, пока ее не заняли для военных операций. Уильям вытащил из-под моей кровати коричневый кожаный мешочек. Он быстро проверил содержимое. – Мы не можем потерять это, – сказал он. – Ни в этой жизни, ни в следующей.
Он взял пустой глиняный горшок с подоконника, опустил мешочек внутрь и закрыл крышкой. Он подошел к камину, вытащил кинжал и стальным кончиком вытащил камень из кладки. За ним была небольшая впадина.
– Мы спрячем сосуд тут. Помни, Анна, ведь это может понадобиться в будущем.
Я посмотрела на его светлое лицо, обрамленное длинными локонами, и кивнула.
– Я запомню это, – поклялась я.
Он убрал горшок в дыру, а я выглянула в окно. Отряды Круглоголовых шли во двор замка, но одна группа отделилась от основного отряда и направилась в нашу сторону. Холодок пробежал по мне, и это было не от зимнего ветра, воющего снаружи.
– Думаю, он идет, – предупредила я Уильяма.
Мы боялись не армии, а Танаса и его Охотников на души.
Уильям вставил камень на место, стукнул по нему рукоятью кинжала, юный солдат ворвался в комнату.
– Капитан, я видел Черные Глаза! – выпалил он.
– Сколько? – спросил Уильям, вскакивая на ноги.
– Десять, может, больше, – ответил солдат, робко кивнул мне. Я узнала в худощавом парне Ральфа, хотя другие солдаты звали его Зайцем из-за его нервного вздрагивания и привычки бросаться с места бежать.
– Тогда нам понадобится и твоя помощь в бою, Ральф, – Уильям вытащил рапиру, готовясь.
Круглые глаза Ральфа стали полными лунами страха.
– Н-н-но я не мечник, как вы, сэр!
Уильям посмотрел на него с вызовом.
– Ну же, Ральф. Ты не хочешь защитить жизнь нашей леди?
Бледные щеки парня зарделись, его храбрость выросла.
– Конечно, сэр, – сказал он, выпятил грудь и вытащил тонкий меч дрожащей рукой.
– Хорошо, – заявил Уильям, – потому что нам нужно пробить путь из замка.
Мы вместе бросились вниз по спиральной лестнице, но нас встретил топот тяжелых сапог. Солдат с черными глазами и широкой грудью, в дубленой коже и с круглым железным шлемом преградил путь. При виде меня Охотник на души взмахнул мечом.
Узкая витая лестница сделала его атаку неуклюжей, и Уильям легко отразил клинок, а потом сделал выпад рапирой, вонзил кончик в горло мужчины. Охотник на души скатился по лестнице. Но, как только он убрал этого мужчину, больше мужчин с жуткими глазами заняли его место.
Нам пришлось отступать, мы побежали вдоль коридора к тяжелой дубовой двери. Уильям распахнул ее, и мы побежали к бойницам, ведущим к башне. Ветер хлестал мои щеки, мы бежали к единственному оставшемуся убежищу.
Но Охотники на души были близко. Слишком близко. У подножия каменных ступеней Уильям и Ральф остановились и повернулись к врагам. Два Охотника на души приближались, подняв оружие. Танас был больше всех, его броня сияла, он размахивал широким мечом. Его лицо в шрамах от боев оскалилось, он смотрел на меня в щель в шлеме, и в его взгляде не было ни капли милосердия.
Пушки уже не стреляли, но роялисты, попавшиеся во дворе, только начали биться. Я заметила отца, машущего белым флагом, отчаянно сдающегося армии Круглоголовых.
Но мы не могли сдаться, особенно Танасу.
– ИДИ! – Уильям подтолкнул меня. – Мы их сдержим.
Я побежала вверх по лестнице, услышала звон стали об сталь. Вопли боя. Плоть рассекли, кровь брызнула. Крик рассек холодный воздух. Я оглянулась, увидела бедного Ральфа, насаженного на огромный меч Танаса. Танас легко отбросил парня, будто он был просто костью на банкете.
Мне было плохо, я боялась за своих защитников. Уильям отбивался от Охотников на души одной рукой, его рапира сверкала, как молния, под дождем ударов меча. Он пронзил одного солдата, другого ударил рукоятью по лицу. Но, хоть он был отважным, Уильям был в меньшинстве, ему не хватало оружия. Охотник с черными волосами с двусторонней алебардой стал отгонять его, опасно размахивая клинком.
Если бы у меня был меч, я билась бы рядом с Уильямом до последнего вздоха. Конечно, он сказал бы, что я не должна была рисковать жизнью ради него, что моя душа – и Свет в ней – была слишком ценной. Но я могла помочь ему, обеспечив убежище. Я поспешила по лестнице и, добравшись до входа в башню, я забила кулаками по деревянной решетке, закричала стражу ворот:
– Откройте! – завопила я.
Он посмотрел в окошко сверху.
– Миледи! – охнул он.
– Пустите нас! – потребовала я.
У подножия лестницы росла гора тел. Пять Охотников на души лежали, истекая кровью, побежденные, но Уильям заплатил за это большую цену. Охотник с алебардой пронзил его бок.
Уильям неловко поднялся по ступеням, держась за живот, кровь текла сквозь пальцы.
– ОТКРОЙТЕ! – рявкнул он. – Приказ командира!
Решетка стала подниматься, но очень медленно. Танас и оставшиеся три Охотника на души уже перебирались через трупы и поднимались по ступенькам за нами. Танас усмехался, знал, что его добыча была в ловушке. Он прошел мимо своих Охотников, хотел поймать меня первым.
Уильям давил на решетку, пытаясь поднять ее быстрее. Брешь между дубовой балкой и каменной ступенькой все еще была узкой, но я упала на пол и протиснулась, как мышь, убегающая от кота. Как только брешь стала достаточно широкой, Уильям забрался за мной.
– Закрывайте ворота! – приказал он, и решетка рухнула за нами, Танас не успел добраться до башни.
– Проклятье! – закричал Танас, его глаза глядели в брешь на нас.
Он разглядывал врата, укрепленные железом, а потом посмотрел на неприступные каменные стены башни, его злобная усмешка вернулась.
– Ха! Что не пускает меня, не дает вам выйти!
Он засмеялся, резко и гулко. Уильям захлопнул дверь перед лицом Танаса, и мы ушли во дворик башни. Я посмотрела на высокие стены, которые стали нашей темницей.
– Что теперь? – спросила я.
– Мы останемся тут, – Уильям скривился от боли, осматривая свою рану, – продержимся, сколько сможем.
– Но толку, капитан? – спросил страж, вздохнул и обмяк на земле с другими солдатами, убежавшими в башню. – Белый флаг поднят. Бой проигран.
Я со страхом переглянулась с Уильямом. Мы оба знали, что, если врата поднять, бой за мою душу будет проигран.
21
– Уверен, что это тот замок? – спросила я, мы шли по широкой тропе из гравия в саду к главному входу в замок Арундел. – Я ничего этого не узнаю.
Впереди строение из серого камня с бойницами и башенками возвышалось на холме, покрытом зеленой травой. Ряды скругленных окон тянулись на стене, и бойницы казались украшением, а не защитой. На юго-западном углу большая круглая башня с узкими окнами напоминала укрепления замка, но остальное прямоугольное здание больше напоминало поместье восемнадцатого века.
Феникс изумленно нахмурился.
– Думаю, многое отстроили после гражданской войны.
Оставив мотоцикл на парковке для туристов, мы пошли вверх по склону, гравий хрустел под ногами. Старая стена у основания холма выглядела смутно знакомо, но больше я ничего в этом месте не помнила.
– Проблески могут быть неправильными? – спросила я.
– Они надежные, как воспоминания, – ответил он и приподнял бровь. – Хотя порой и воспоминания могут быть неправильными.
Я начинала думать, что мы тратили время, и стоило сразу поехать к Габриэлу, но тут мы завернули за угол, и вдруг стало видно пару квадратных каменных башен. Я тут же ощутила сильное дежавю. Словно две фотографии наложили одну на другую, я видела прошлое и настоящее. Старое и новое. Я видела, где башни восстановили, где врата починили, где раньше были бойницы замка. Только башня с колодцем осталась целой за века, хотя ее потрепали погода и осада.
– Вот он! – тихо выдохнула я. – Мой старый дом.
Феникс кивнул.
– Один из многих за твоих жизни… хотя, наверное, один из роскошнейших!
Мы зашагали быстрее от волнения. У входа для туристов нас встретила работница с мышиными волосами.
– Замок закрывается через полчаса, – предупредила она.
– Спасибо, – Феникс показал женщине наши билеты. – Времени хватит.
Она взглянула на билеты, но ее бледно-зеленые глаза куда дольше смотрели на меня, и это мне не нравилось. Я нервно улыбнулась ей. Она не улыбнулась в ответ, плотно поджала тонкие губы, словно попробовала кислый лимон, но пропустила нас. Мы миновали арку ворот и прошли в маленький двор. Я шепнула:
– Думаю, она узнала меня.
Феникс оглянулся, женщина наблюдала за нами на расстоянии.
– Думаешь, она – Дозорный? – спросил он.
– Не знаю… она могла видеть мое лицо в новостях.
– Тогда лучше поспешить, пока она не вызвала полицию, – ответил Феникс. – Помнишь путь в свою старую спальню?
– Вроде бы, – ответила я и повела его.
Мы поднялись по лестнице и попали в зал. Кроме доспехов, тут ничего не было, и комната не вызывала воспоминаний. Камень на стенах выглядел новее, зал построили во время восстановления замка. Но я заметила указатель на лестницу. Мы прошли на первый этаж, повернули налево, попали в комнату с головами зверей на стенах. Двигаясь среди потока туристов, идущих к выходу, мы поднялись по спиральной лестнице, попали в узкий коридор и снова прошли по ступенькам.
Феникс с интересом заглянул в пару комнат по пути. Он спросил:
– Есть что-нибудь знакомое?
Я покачала головой, продолжила следовать за указателями к башне.
Феникс провел ладонью по гладким блокам бледного песчаника.
– Надеюсь, тут не все отстроили! – буркнул он. Я слышала по его напряженному тону, что он переживал за судьбу Сосуда Души – я тоже. Этот крюк тоже будет напрасным?
Коридор тянулся, пока стены из песчаника не сменились старым кирпичом. Прохладный затхлый запах был в воздухе, нас окружило ощущение возраста. Словно вернувшись в прошлое, я вспомнила, как шла по этому коридору в синем корсете и юбке, мои светлые волосы были стянуты в пучок, а белые ладони сжимали букет лаванды. Закрыв глаза на миг, я почти ощущала сильный запах лаванды, и призраки гражданской войны вернулись. Я почти слышала…
…залпы пушек, крики боли раненых солдат. Шаги в панике бежали по лестнице, и сладкий запах лаванды сменился едким запахом пороха…
Я открыла глаза, отчасти ожидая увидеть отца-роялиста, кричащего мне укрыться в башне. Я охнула и застыла, увидев бородатого мужчину, высокого и грозного, как мой давно мертвый отец. Но он был просто туристом с камерой, его больше интересовали фотографии замка, чем я.
– Ты в порядке? – спросил Феникс.
– Просто воспоминание, – объяснила я и пошла дальше. Я прошла в башню и инстинктивно повернула направо, поднялась по спиральной лестнице в свою старую спальню. Это было и знакомо, и странно. Место украсили для туристов. Потолок с балками был тщательно отреставрирован, паркет из темного дуба положили заново и покрыли лаком. Красно-золотой гобелен висел с железного шеста у кирпичной стены. Простая деревянная кровать стояла в дальней части комнаты, а в углу у камина был деревянный стул с высокой спинкой. Две свечи трепетали в подставках, в глиняном горшке на грубо вытесанном столе стоял пучок засушенной лаванды.
Я невольно рассмеялась.
– Моя комната никогда такой не была!
Пожилая пара посмотрела на меня, опешив от моих слов. Они пошли к двери, а я продолжила разглядывать комнату, возмущаясь из-за безвкусного гобелена и указывая, где мои вещи стояли на самом деле. Как только пара ушла, и мы остались одни, Феникс спросил:
– Ты помнишь, за каким камнем сосуд?
Я улыбнулась ему.
– Конечно! Ты заставил меня поклясться и запомнить, – я указала на третий камень вверх справа от камина.
Феникс перешагнул барьер из веревки, снял рюкзак и вытащил швейцарский нож.
– Кто-то подлатал стены, – отметил он. Феникс выбрал долото и стал сбивать цемент вокруг камня. – Надеюсь, они сделали только это.
Пока Феникс работал со стеной, я бродила по старой спальне, пытаясь увидеть больше воспоминаний. Та моя жизнь не всегда была поглощена войной. Были и счастливые времена – я шила у камина с тетей, училась играть на лютне и пела красивые песни. Я читала в свете свечей стихотворения, которые Уильям писал мне – сердце согрелось от воспоминания, и я взглянула на Феникса, он все еще боролся с камнем – о, и я лежала на кровати, пока снег падал на поля вокруг замка, пока отец читал мне истории из Библии…
Информационная панель у окна пыталась объяснить, какой была жизнь в то время, но я знала, как было на самом деле, и никакие слова не могли выразить радость и сложности, простоту и строгость тех времен. Рядом с текстом была репродукция портрета семьи из семнадцатого века. Я пригляделась и подавила вскрик. Мое внимание привлекла девочка, светлокожая и с молочно-белыми волосами. Она была в синем платье с корсетом…
– Это я! – потрясенно прошептала я.
Шок от узнавания себя – я выглядела иначе, но это была я – вызвал дрожь на моей янтарной коже. На миг я ощутила странное чувство, будто была в двух телах сразу… А потом ощущение прошло, и я вернулась в настоящее.
– Эй! Что ты творишь? – воскликнул возмущенный голос.
Я испуганно обернулась и увидела седого и возмущенного работника на пороге. Он глядел на Феникса, который смог вытащить камень и теперь вытаскивал пыльный глиняный сосуд из впадины за камнем.
– Верни это, вор! – рявкнул работник.
– Это мое, я не ворую, – возразил Феникс и сунул сосуд в рюкзак.
– Твое? – рявкнул работник, Феникс поднялся на ноги.
– Да, я оставил это тут четыреста лет назад, – спокойно объяснил он.
Морщинистое лицо мужчины стало еще более возмущенным. А потом он помрачнел.
– Отдай это сейчас же… или я вызываю полицию!
Я заметила в окно темно-синие формы, движущиеся по двору.
– Поздно, – я с тревогой посмотрела на Феникса. – Они уже тут!
22
– Так мои коллеги были правы насчет вас! – скрестив самодовольно руки, работник ждал полицию у двери.
Отряд вооруженных офицеров собирался у башни. Времени было мало.
– Что бы вы ни читали в газетах, Феникс – не террорист, а меня не похитили, – быстро объяснила я. – За нами охотятся. Нам нужен тот сосуд, чтобы выжить!
Каменное лицо мужчины не дрогнуло от мольбы в моем голосе.
– Скажешь это полиции, не мне, – заявил он. – Как по мне, вы – просто воры.
– Забирай, плевать, – Феникс вздохнул. К моему удивлению, он вытащил Сосуд Души из рюкзака и бросил работнику. – Вот, лови!
Мужчина не ожидал этого, засуетился с древним глиняным горшком… и уронил его.
– Нет! – завопил он, горшок разбился на дюжину кусочков у его ног.
Феникс в смятении схватил меня за руку, и мы вместе побежали к двери.
Мы миновали старика, бросились вниз по спиральной лестнице. Но тяжелые шаги уже бежали навстречу нам.
– Не снова, – буркнул Феникс, полицейский в пуленепробиваемом жилете и шлеме преградил путь.
Это уже было не дежавю, а повторение истории. В этот раз меча для защиты не было, и Феникс ударил офицера ногой в грудь. Узкая лестница не дала офицеру уклониться, и он покатился по ступенькам, устроив эффект домино, который сбил других офицеров на лестнице за ним. Но теперь второй отряд полицейских двигался по узкому коридору из главного здания замка в нашу сторону.
– Стоять на месте! – сказал старший офицер, в его руке был тазер.
Игнорируя его приказ, мы побежали в другую сторону, к знакомой тяжелой дубовой двери, которая вела к бойницам. Мы устремились по тому же пути, что и четыреста лет назад.
Полиция следовала за нами. Но Феникс не остановился, чтобы биться с ними, как сделал с Охотниками на души. Мы взбежали по каменной лестнице. Снаряжение для защиты замедляло офицеров, и мы добрались до вершины раньше них, вошли в башню через врата с решеткой. К сожалению, механизм, который опускал решетку, был запечатан. Я захлопнула дверь и подвинула засов, но ржавый металл не сможет долго сдерживать полицию.
– Куда теперь? – я озиралась в круглом внутреннем дворе, искала другой выход. Комнаты из досок со времен гражданской войны пропали, квадратные дыры и каменные опоры в стенах были единственным следом их существования. Справа от нас был большой вход, заложенный кирпичами, но он был заблокирован и в прошлой жизни. Маленькая дверь в арке слева вела в башню, балкон над нашими головами вел по кругу, чтобы было видно пейзаж, но сбежать оттуда не вышло бы. Оставалась лестница в центре пустого двора – она точно вела в погреб и подземелье. Не лучший выход из укрепленного замка.
– Думай, Дженна. Как мы сбежали в прошлый раз? – спросил Феникс, тоже растерявшись.
– Мой Проблеск не шел так далеко, – ответила я. – Мы вообще сбежали? Может, мы сдались? Или… умерли?
Феникс покачал головой.
– И я не помню. Нужно встряхнуть память… – шаги стучали ближе, он быстро сжал мою ладонь и прижал ее к прохладной стене…
– Нужно сдаться, капитан, – прохрипел страж, таран бил по дверям, словно колокол, сообщающий о смерти.
Я сидела на коленях возле Уильяма, прижав ладонь к его боку, прижимая к его ране припарку из трав. Пока я исцеляла его, я слушала зловещий гул тарана и молилась, чтобы следом не зазвучал треск дерева. Танас был нетерпеливым, решил разбить врата и двери и бил по ним с рассвета. Пока что дуб не поддавался, но как долго он продержится?
Уильям строго посмотрел на стража.
– Нет! – заявил он. – Это не выход.
– Но, сэр! Почему вы настаиваете на борьбе? – спросил юный страж, его голос дрожал от отчаяния. – Мы проиграли. Все товарищи мертвы или побеждены.
Уильям яростно посмотрел на стража, но и с жалостью. Впавшие глаза и щеки мужчины показывали, как он страдал, голодал из-за осады.
– Потому что на кону не только судьба нашего короля.
Страж потрясенно смотрел на Уильяма, не понимал, что могло быть важнее его почтенного короля.
– Но оружия мало, сэр… и припасов… и воды нет, – возразил он. – Мы не можем…
– Нет воды! – повторил Уильям и резко встал. – Почему я не подумал об этом раньше!
Треск дерева сообщил, что наша защита рушилась. Я хотела перевязать рану Уильяма, но он отодвинул меня и схватил рапиру.
– На это нет времени, Анна, – сказал он, удар тарана снова вызвал треск дерева. Решетка не сдержит их надолго. – Нужно сейчас же уходить! – закричал Уильям.
– Но куда? – спросила я. Я пыталась думать о путях побега из замка. Я знала, что небольшой выход был скрыт за северной башней, но он не помогал, ведь мы были заперты в башне. Во время осады она была защищенной, но это и было ее слабостью. Я боялась, что оттуда не было выхода.
Оставив изумленного стража позади, Уильям взял меня за руку и повел к колодцу башни…
– Колодец! – я вырвалась из Проблеска. Хоть видение было длинным, в настоящем не прошло больше секунды, полиция еще не штурмовала башню. Но их голоса были ужасно близко. Я слышала тихий приказ:
– Ждите. Мы их поймали. Они заперты.
Но я знала, что мы не были в тупике.
23
В этот раз я взяла Феникса за руку, и мы нырнули в дверной проем башни. Комната вела к колодцу. Внизу небольшого лестничного пролета большая дыра, обрамленная камнем, была за пластиковым барьером с табличкой: «ЗАКРЫТО НА РЕМОНТ». На стене панель гласила, что колодец был больше сорока пяти метров глубиной, железную решетку опустили на него, чтобы посетители не упали. Но удача была хоть тут на нашей стороне. Может, из-за того, что шел ремонт, люк оставили открытым, замок свисал, не закрепленный.
Феникс заглянул в темные глубины колодца.
– Мы туда спустились? – спросил он, сомневаясь в разумности прошлого своего воплощения.
Я нервно кивнула.
– Тогда воды не было, помнишь?
Он с тревогой посмотрел на меня.
– Вопрос в том… есть ли вода сейчас?
Не было времени думать об этом. Раздался грохот, полиция ворвалась во двор, выбив дверь. Игнорируя барьер безопасности, мы забрались под железный купол решетки и сели на край колодца, наши ноги болтались над черной бездной. К решетке крепился канат, пропадал во тьме.
– Думаешь, канат тянется до дня? – спросила я.
Феникс мрачно улыбнулся мне.
– Лишь один способ узнать!
Закрыв за собой люк, он схватил канат обеими руками, уперся ногами в каменную стену и стал спускаться в колодец. Я последовала за ним, сжимая канат изо всех сил.
Камень был влажным и скользким, мои ноги съезжали по стене, пока я двигала ладони на канате. Мне помогала подготовка по гимнастике, но мышцы рук вскоре стали ныть, и тяжелое дыхание разносилось эхом в тесноте колодца. Я помнила, что Уильям опустил меня в ведре, и спуск был легче и не таким опасным. Феникс был подо мной, но вряд ли он остановит падение, если я выпущу канат из рук.
Мы спускались дальше, стали ощущать затхлый запах застоявшейся воды, воздух стал холоднее. Я вспомнила, что мы смогли сбежать при осаде во время гражданской войны, потому что воды не было, озеро осушил враг. Я стала жалеть, что поспешила: Проблеск сделал меня безрассудной. Если колодец окажется полным, наш побег приведет к гибели!
Теперь было так темно, что я едва видела ладони перед лицом. Внизу была мутная тьма, Феникс был лишь тенью, шорох ног по стене сообщал, что он еще был там. Сверху круг света уменьшался, и только это указывало на наш спуск. Но мы прошли хоть половину пути?
Я застыла, когда донеслось эхо грубого голоса:
– Проверьте колодец!
Надо мной в бреши появился силуэт головы, отчасти преградил свет. Я затаила дыхание, офицер полиции заглянул. Он точно мог увидеть нас, висящих во тьме, но потянул за решетку и отошел, решив, что колодец был закрыт.
– Идем! – прошипел Феникс.
Я спускалась дрожащими руками, пока не услышала плеск.
– Ты в порядке? – прошептала я, переживая, что Феникс рухнул под воду.
– Хорошо, – донесся его тихий ответ. – Вода только по пояс.
Я осторожно опустилась в холодную воду, пока ступни не нашли мягкий слой грязи. Внезапный перепад температуры вызвал у меня дрожь, мурашки выступили на коже. Запах в воздухе вызывал неприятные воспоминания о мертвой и разлагающейся крысе, которую мы нашли на дне в прошлый визит.
Но в этот раз я больше переживала, что мы могли столкнуться с живой.
Хоть глаза привыкли к темноте, я видела только тени и едва заметные силуэты. Но этого хватало, чтобы увидеть Феникса… и черный проем туннеля.
– Он все еще тут! – прошептала я с облегчением. Я переживала, что проход между колодцем и озером могли заложить во время восстановления замка, или что он обвалился от времени. Но путь к побегу все еще был доступным.
Злые голоса доносились эхом сверху.
– Они должны где-то быть. Проверь колодец с факелом!
