Текст книги "Неприкасаемая (ЛП)"
Автор книги: Кресли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Глава 27
Мне будет не хватать этого домика. Но Дани понимала, что не может остаться.
Она должна отказаться от этого подарка, полученного за две ночи удовольствия.
Как она вообще могла удивляться тому, что он вот так исчез? К тому же он, наверное, был очень занят, развлекаясь со смертными в тёмных переулках. Он был тем, кто, покинув Дани, оставил за ней звание «брошенной Обуздавшим жажду».
Она снова и снова напоминала себе, скольких неприятностей ей удалось избежать. Всё могло бы получиться гораздо хуже. Ведь между ними никогда ничего не могло произойти. Если бы она всё отдала ему, а после он бы всё равно бросил её, остальные сказали бы: «О чём она думала, полагаясь на этого развратника? Она ведь не способна даже предложить ему тёплую постель».
Она вздохнула. Чёрт, он ей нравился – и это место тоже.
Желание вырезать странные символы продолжало расти, как будто приближая Дани к какой-то цели и давая ей силу. Это занятие доставляло ей огромное удовольствие и приносило такое облегчение, какого она не испытывала никогда прежде.
Мать рассказывала Дани, что она последняя из рода Ледяных Королев, но девушка никогда не чувствовала связи со своими предками. Она считала себя скорее Валькирией, чем ледяной Феей. Конечно, Валькириям она тоже соответствовала не во всём. Грустная, грустная Даниэла.
Были ли эти символы первой ниточкой, протянувшейся между Дани и её древним родом? И почему она смогла увидеть их только сейчас?
Не важно. Её время здесь заканчивалось.
Если она останется, то привяжется к охотничьему домику ещё сильнее. Чем больше времени она здесь проведет, тем больше будет желание не уезжать. И тогда ей придется наблюдать за тем, как Мёрдок приводит сюда других женщин и, несмотря на проходящие годы, всё ещё находит Дани здесь, болтающуюся по домику в ночной рубашке и бормочущую: «Хэй, не обращайте на меня внимания».
Дани решилась и, наконец, убедила себя в том, что жизнь рядом с Мёрдоком будет пыткой. К сожалению, к такому выводу она пришла уже после того, как начала влюбляться в вампира.
Время уходить.
Осталось только найти, на чём отсюда уехать.
– Видел бы ты другого парня, – проскрипел Мёрдок со своей кровати.
Николай уже был достаточно бледным, когда переместился в комнату Горного Облака. Вид брата заставил оставшуюся кровь отхлынуть от его лица.
Мёрдок понимал, что выглядит жутко. Сквозь ногу протянута металлическая скоба, чтобы удержать раздробленное бедро. Одна рука зафиксирована гипсом, большая часть тела обмотана бинтами. Лицо разорвано от уголка рта до уха и удерживалось только с помощью швов. В общем, ему повезло, что жив остался.
Нет. Не простоповезло.
Мёрдок и Рюрик выжили лишь потому, что Лукьян вернулся с хорошо вооружённым отрядом. Получалось, что Лукьян не просто любил драться – он любил побеждать.
Наконец, Николай обрёл дар речи.
– Что с тобой произошло?
– Как раз хотел о том же поинтересоваться у тебя. Господи, Николай, ты выглядишь хуже, чем я.
Его брату было не занимать мужества, и он всегда был уверен в своих действиях.
Так какого чёрта произошло?
Глаза Николая потемнели, прежде чем он устремил взгляд вдаль.
– О моих проблемах поговорим позже. Кто тебя так?
Мёрдок не стал ничего скрывать.
– Демоны Иво. Которых к тому же еще и обратили в вампиров. Они оказались сильны – даже не представляешь, насколько. Колдун разыскивает кого-то, но не думаю, что это твоя Невеста. Они говорили что-то о «полукровке».
– Сколько их?
– В этой группе было трое. Остальные – все вампиры. Мы завалили двоих демонов, но одному удалось выжить, – Мёрдок посмотрел брату за спину. – Где твоя Невеста?
Николай колебался.
– Она в Блэкмаунте. Мы… я… – он резко провёл рукой по измождённому лицу. – Выпив кровь Мист, теперь в снах я вижу её воспоминания…
Всё, что мог сделать Мёрдок, это попытаться скрыть шок, вызванный словами Николая. Итак, воспоминания следуют вместе с кровью. Но почему тогда его глаза не стали красными? И признался ли Николай Кристофу?
Через эти сны Николай узнал, что в прошлом Мист считалась роковой женщиной, которая использовала своих любовников и без сожаления бросала их. И что она твёрдо решила обвести Николая вокруг пальца, действуя так, будто хотела от него чего-то большего, тогда как на самом деле у неё были совсем другие планы.
Прежде чем Мёрдок сумел сформулировать ответ, Николай преподнёс ещё одно сногсшибательное известие. Он получил во владение зачарованную цепь, которая контролировала Мист. Владея цепью, Николай мог делать с девушкой всё, что пожелает.
И в этом было их взаимопонимание? Что-то вроде порабощения?
Долгое время они сидели молча, прежде чем Мёрдок недоверчиво спросил:
– Ты отнял волю и свободу у существа, которому две тысячи лет. Не удивительно, что она хочет вернуть цепь назад.
Николай имел дело с войной, чумой и голодом вместе взятыми в течение одного десятилетия. Он потерял свою семью. Но до сих пор он всегда действовал благородно. До этого момента.
Это выглядело так, будто для того, чтобы сломать его, нужна была женщина.
– Нет, ты не понимаешь, – ответил Николай. – Она бездушна. Неспособна любить. Ее обман съедает меня живьем. Я просто не вижу другой причины. – Больше обращаясь к себе, чем к брату, он пробормотал: – С чего бы еще ей хотеть меня?
Собрав силы, Мёрдок схватил брата за запястье.
– Все эти годы я видел, как ты принимал самое разумное решение, выбирал наилучший путь, даже если он оказывался и самым тяжелым. Я был горд следовать за тобой, потому что ты действовал смело и всегда, всегда разумно, – прохрипел он, прерываясь на мгновение, чтобы выровнять дыхание. – Никогда не думал, что когда-нибудь мне придется говорить тебе, что твои мотивы и решения подвели тебя, Николай. Если она так ужасна, как ты говоришь, тогда ты должен… Я не знаю, просто помоги ей измениться; но ты не вправе приказывать ей. Возвращайся к ней и расскажи о своих страхах.
– Не думаю, что смогу. Ты видел её, Мёрдок. С чего бы ей тогда так быстро уступать?
– Почему ты не спросишь у неё?
Выражение лица брата говорило за него. Он не хотел, чтобы она поняла, как отчаянно он нуждается в ней.
– И насчёт других мужчин, – продолжил Мёрдок, – сейчас не семнадцатое столетие. Это даже совершенно другой мир. Она бессмертная, а не восемнадцатилетняя невинная девица, вышедшая прямо из монастыря. Она не может изменить прошлого. Так что, если хочешь быть с ней, придется принять это.
Если до неё нельзя дотронуться, ты должен принять это…
Николай провёл ладонью по лицу и вдруг спросил:
– Когда это ты успел стать таким чертовски понимающим?
Когда встретил Даниэлу. Когда я едва не умер. Мёрдок пожал плечами, сдержав дрожь от боли в груди.
– Просто мне объяснили несколько правил этого мира. И я понял, что мы не можем соотносить наши человеческие ожидания с существами Ллора.
А ещё понял, что некоторые Невесты неприкасаемы.
– Кто тебе это сказал?
Я не могу сказать тебе. Я дал клятву.
Николай не настаивал на ответе:
– Ты будешь в порядке? – спросил он.
– Вот в этом и есть прелесть бессмертия. Все всегда выглядит хуже, чем есть на самом деле.
Николай попытался улыбнуться – и не смог.
– Удачи, брат, – сказал Мёрдок.
Как только Николай ушёл, он откинулся назад, уставший от того, что приходилось прятать свою боль, и всё ещё поражённый тем, что только что увидел. Сначала отец, потом Николай, а сейчас… и я. Неужели неизбежной судьбой для Мёрдока было помешаться на женщине?
Увидев брата в таком состоянии, он пришёл к одному выводу: без Даниэлы он сойдёт с ума.
Я сломаюсь, если потеряю её в будущем – или если я потеряю её сейчас.
Эта мысль должна была поразить его, но Мёрдок остался странно безразличен и спокоен. Слишком поздно для меня.
– Я опьянен ею, – он усмехнулся, но тут же на лице появилась гримаса: швы отдавали резкой болью.
По крайней мере, сейчас он многое понимал. Впервые за долгие недели он с оптимизмом глядел в будущее. Всё, что ему нужно сделать, это убедить её простить его. Хотя он осознавал, что не был особо сладкоречив с ней, он мог придумать способ уговорить её. Когда действительно становилось нужно, он находил выход.
Мёрдок страстно желал вновь увидеть Даниэлу и разрешить разногласия между ними, но он всё ещё был слишком слаб и не хотел, чтобы она видела его таким.
Кристоф дал ему отпуск на две недели, так что Мёрдок мог подождать ещё день-два.
В конце концов, он точно знал, где её искать.
Глава 28
Ушки Дани дёрнулись за долю секунды до того, как она услышала требовательный мужской голос:
– Куда, чёрт возьми, ты собралась?
Вампир вернулся.
– Прочь, – ответила она, застёгивая молнию на втором чемодане.
– Ты собралась исчезнуть, не сказав ни слова?
– Могу спорить, ты-то так никогда не поступал с женщинами. К тому же ты, скорее всего, даже не заметил бы, что я ушла. Потому что был бы занят соблазнением смертных женщин.
– Я не посмотрел ни на одну женщину, с тех пор как…
– В любом случае, я оставила записку на комоде, – перебила Дани, равнодушная к тому, что он собирался сказать.
Он схватил клочок бумаги, на котором было написано: «Мёрдок. Это было настоящим. Даниэла».
– На чём ты собиралась уехать?
– У меня есть свои способы.
Способом был один водитель снегохода из России. Он оказался единственным, кто мог добраться до этого места, и сделать это всего за час.
Мёрдок скомкал записку:
– И как бы я сумел найти тебя?
Она на секунду остановилась, быстро взглянув на него:
– Предполагаю, ты бы не стал и пытаться.
Она нахмурилась. Хотя Мёрдок всегда одевался со вкусом, сегодня он, казалось, проявил особое внимание к своей одежде. Он надел дорогой свитер и роскошное пальто. Ботинки были начищены до блеска.
На ней были мини-юбка и кофточка. Обувь отсутствовала.
– Зачем ты так разоделся? – раздражённо спросила она.
– Сегодняшний вечер очень важен для меня, – он неуклюже двинулся к Даниэле и остановился в полушаге от неё, всё ещё пряча большую часть лица в тени. – Мне нужно кое-что сказать тебе.
А мне интересно, почему ты не показываешь лицо полностью. Она приблизилась, чтобы получше разглядеть его. Швы? Лицо было в страшных порезах, а он всё равно пытался бриться. Что же для него так важно?
– Мёрдок, что случилось?
– Меня чуть не убили полудемоны-полувампиры.
– Быть не может, – отмахнулась она. – Это один из редких мифов Ллора, который на самом деле всего лишь чья-то выдумка.
– У них были настоящие рога и клыки, и они оказались сильнее, чем вампиры, с которыми я когда-либо сражался. К тому же у них были красные глаза.
У каждого Падшего вампира были красные глаза, демоны же с красными глазами принадлежали к редким видам. Ходили слухи, что Иво планирует что-то серьёзное. Неужели он нашёл способ обращать демонов в вампиров?
– Помнишь, Дешазар и кобольд говорили, что они не похожи на других и их не победить? – продолжил Мёрдок. – Так вот, так и есть.
Она должна была рассказать об этом Никс. Стоп… Её сестра упоминала демпиров во время их последнего разговора. Демоны и вампиры. Никс уже знает.
Мёрдок начал расхаживать по комнате, запуская пальцы в волосы; его энергия, казалось, заполнила всю комнату. Но он хромал. Ей показалось, она услышала еле заметный скрип. У него пластина в ноге? С кем бы он ни связался, они его серьёзно ранили.
– Даниэла, я думаю, что знаю, почему сейчас стою здесь, рядом с тобой. Почему я никогда не могу найти слов и грублю. Это всё из-за тебя.
– Почти обвинение? Такое поведение обычно производит впечатление на дам? Правда? – она вернулась к чемоданам.
– Это то, что я и пытаюсь объяснить: обычно я не такой. Я всегда был вежлив с женщинами, комплименты легко слетали с моих губ.
– Учтивый Мёрдок – сама сладкоречивость? – Дани знала, что вампир ненавидит, когда она так обращается к нему. – Так что в них было особенного?
– Сейчас я боюсь, что… я думаю, что это… не имеет значения. Ты имеешь значение. Для меня. – Он провёл рукой по лбу. – Я чувствую, что мне важно всё не испортить.
– Чего ты хочешь от меня?
– Не знаю. Еще один шанс. Посмотреть, к чему это приведёт.
Она почувствовала лёгкое волнение от этих слов, но заглушила его. Жизнь с Мёрдоком будет пыткой. Когда уже она примет это?
– Останься здесь, Даниэла. Со мной.
Она сузила глаза.
– С тобой? Это как… жить вместе?
Была ли в его кивке хотя бы малая доля колебания?
– Что изменилось?
– Ты сказала, что я боюсь, и я думаю, что ты… ошиблась.
Дани не ответила и лишь вскинула брови.
– Я не видел этого прежде, не понимал своего нежелания. Но когда я попал в ловушку и был уверен, что умру… – он остановился, встретив её взгляд. – Всё, о чём я мог думать, это о тебе.
Ох. Она почувствовала, что смягчилась. Я тоже думала о тебе. И не важно, как сильно я старалась не думать. Если бы она не вырезала те символы, то сошла бы с ума.
– А затем, несколько дней спустя, я увиделся с братом. Он совсем свихнулся из-за Мист. Я думал, что никогда не увижу мужчину, настолько привязанного к женщине. Но увидел. У нашего отца было то же самое из-за матери.
Мёрдок возобновил хождение по комнате.
– Он был одержим ею. После её смерти он никогда не смеялся, не шёл дальше. Обычно он сидел в их комнате и часами смотрел на её портрет. Думаю, я боялся, что подобное случится и со мной, если я буду хотеть большего с тобой. Но потом я понял, что ещё больше я боюсь потерять тебя.
У неё вырвался вдох, когда она придвинулась ближе к нему. Я хочу его. Я хочу, чтобы реальность заменила фантазию.
– Мёрдок, ты готовил эту речь?
– Непрерывно последние два дня.
Нет, вспомни фермера Теда! Вспомни книгу пари Лоа!
– С тех пор, как мы встретились, ты угрожал мне, пугал меня и поставил в такое положение, что я была вынуждена оказаться на улице в полуденную жару, чтобы путешествовать автостопом на адском автомобиле, который пропах табаком. Когда ты отправился гулять по Кварталу, ты… сделал мне больно, – ответила она. – Итак, ты долго и упорно думал об этом. Я видела твой срыв, когда ты хотел укусить меня. Я видела твою жажду, когда ты пялился на мою шею. И я видела, как ты сжимал кулаки, когда хотел дотронуться до меня.
Приблизившись к ней, он спросил охрипшим голосом:
– А больше ты ничего не увидела, калим?
Она сглотнула, не способная отвести взгляд от его глубоких серых глаз, уже мерцающих чёрным огнем от переполнявших эмоций.
– Ты никогда не сможешь прикоснуться к моей коже, никогда не попробуешь мою кровь на вкус. Я холоднее, чем была когда-либо. Эта боль будет ещё сильнее для меня, впрочем, как и для тебя.
– Я понимаю.
– Мёрдок, никакая магия не поможет изменить эту ситуацию, нет способа провести судьбу – ни сейчас, ни когда-либо потом. Думаешь, что будешь удовлетворён этим?
– Удовлетворён? Полностью? Нет. Но я думаю, мы будем счастливее вместе, чем порознь.
Если бы он был совершенно уверен в том, что у них всё сложится, Дани бы убежала с криками о помощи. Вместо этого, он был честен. И она согласилась – она бы в любом случае не была удовлетворена полностью.
– Я даю нам несколько месяцев, – в конце концов произнесла она. – У меня есть два условия.
– Какие?
– Как и прежде, ты никому не расскажешь обо мне. До тех пор, пока я не буду готова.
– Почему?
Потому что шансов, что всё сработает, – один на пятьдесят.
– Потому что я не хочу стать мишенью для насмешек или быть отмеченной в книге пари как та, которую обманули. И я не хочу стать известна как брошенная Обуздавшим жажду.
– Ты думаешь, я оставлю тебя.
– А есть какие-то причины ожидать другого?
– Я не такой, как обо мне рассказывают. По крайней мере, не только такой. Уже нет.
Он насупился, как будто сам до конца не верил в то, что говорит.
– Ты сам сказал мне, что не склонен к моногамии.
– Я смогу. Сделать это. Сейчас. Но и ты должна сделать то же.
Когда она скорчила «кроме шуток» гримасу, он решительно стиснул зубы. И вновь, явно не довольный тем, что сказал.
– Меня не отговорить от этого условия. Ты должен сохранить всё о нас в секрете.
– Братья услышат, как бьётся моё сердце. Они узнают.
– Ты согласен или нет?
Наконец он ответил:
– Согласен. И какое второе условие?
– Поклянись, что никогда не укусишь меня.
– Клянусь.
Не нужно выдавать своего волнения, Даниэла!
Он положил одетые в перчатки ладони на её лицо и посмотрел на неё.
– Значит ли это, что ты впишешь своё имя в мой список?
Слишком поздно.
– Эту фразу ты тоже приготовил заранее?
Прядь волос упала на его лоб.
– И хорошенько отрепетировал.
Глава 29
– Давай, зайди, – позвала Дани вампира, расхаживающего по берегу. – Вода прекрасная.
В сиянии лунного света Мёрдок выглядел так, будто и правда собирался присоединиться к ней, плескавшейся среди плавучих льдин. Наверное, он уже жалел, что согласился переместить её к северной границе своих владений, которые простирались вплоть до Северо-Ледовитого океана.
Не прошло и минуты, как Даниэла, увидев воду, уже купалась в ней нагишом.
Бедный вампир, шагавший по самой кромке берега, жаждал последовать за ней; каждый мускул его прекрасного лица был напряжён. От его взгляда сердце Дани забилось чаще – то же происходило каждый день на протяжении последних нескольких недель, с тех самых пор как они с Мёрдоком начали жить вместе.
После того, как рассчитались с разгневанным водителем снегохода, конечно.
– Возможно, вода немного взбодрит, – поддразнила она. Последние месяцы зимы были особенно суровы – идиллия в снежных бурях и низких температурах для неё и круглосуточная тьма для него.
Мёрдок безропотно выносил холод, чтобы быть рядом с ней. Она спала во время коротких, обычно пасмурных дней, чтобы проводить с ним больше времени ночью. И когда они не разговаривали, узнавая больше друг о друге, то предавались череде чувственных, хотя и затейливых, блаженств.
Она в жизни не была счастливее.
– Выходи, Даниэла, – позвал он, всё ещё расхаживая по берегу. – Ты там уже и так долго.
– Если не присоединишься ко мне, со мной придётся резвиться водяному!
Мёрдок остановился и наклонил голову, размышляя о том, шутит ли она, и в то же время всё сильнее возбуждаясь.
– Ох, отлично, я иду, – бросила Дани. Она всё равно хотела прогуляться обратно до охотничьего домика и потратить часть времени на игру в снежки – один раз за вечер она, возможно, и позволит ему выиграть. Она любила играть в снежки с ним. Когда он был в своём полном тёплом обмундировании и они могли обниматься, не дотрагиваясь до кожи друг друга.
Когда Дани вынырнула, то попросила:
– Ты переместишься и принесёшь мне полотенце?
С очевидной неохотой покидая её на эти несколько секунд, Мёрдок исчез, вернувшись уже с полотенцем. Он встретил её на берегу и принялся укутывать. Когда он вытирал её, высушивая, от удовольствия она прикрыла глаза, вновь вызывая в памяти чувственную игру чуть ранее. В течение нескольких часов Дани дразнила его с помощью кубиков льда, которые перекатывала по всему телу, везде, где она хотела бы облизать его.
– Ты ведь пошутила насчёт водяного, да? – спросил он. – Ты никогда не говорила, что они существуют.
– Я ещё не добралась до водяных.
Да, Дани уступила, наконец-то раскрыв секреты Ллора и посвятив Мёрдока в их тайны. Она обязана вампиру жизнью, и ей была невыносима мысль о том, что он может столкнуться с врагами, которые попытались бы убить его просто из-за того, что он вампир, – врагами, о силе и слабостях которых он даже не догадывался бы.
– Я рассказала лишь о приблизительно двух сотнях существ, но есть много тех, кого нельзя занести в перечень. И это только те, что находятся на нашем уровне.
Она упомянула большинство крупнейших фракций, от королевств демонов, называемых демонархиями, до истории придворных Фей.
– Они были властителями суверенных государств, то есть фе-одалами, – объяснила она. – Вот откуда появилось это название. Их род берёт начало в Драйскулии; однажды они пришли сюда и постепенно стали вливаться в другие фракции. Совсем как айсирийцы.
И Дани рассказала ещё об одной забавной мелочи:
– Некоторые демоны, такие как Деш, могут быть непроизвольно вызваны бывшими партнёрами по постели. Они зовут вызывающих свимбо – игра с «Той, Которой Повинуется Всё».
– Надо же – водяной, – повторил Мёрдок сейчас, подавая Дани одежду. Временами он казался ошеломлённым всеми этими ллореанскими историями и деталями. Нужно признать, было чему удивляться.
Он также многое узнал с помощью лэптопа, пройдя по ссылкам и комментариям к «Погоне за Талисманом», аналогу «Удивительных гонок» для бессмертных; шоу спонсировалось Риорой, взбалмошной Богиней Невозможного. Участники из разных фракций пересекали мир, соревнуясь за мистические призы.
В результате он узнал, что его брат Себастьян был ещё как жив и в порядке – потому что тоже участвовал в состязании.
– Мой брат жив? – удивился он в тот день, опустив взгляд. Он собирался подхватить Даниэлу, но вдруг убрал вытянутые руки, смущённо отступив.
– Можешь в это поверить? Я должен сказать Николаю… – он умолк. – Почему ты вдруг побледнела? Даниэла, Себастьян в опасности?
К сожалению, Себастьян соревновался со сводной сестрой Дани, Бессердечной Кэдрин, жестокой убийцей вампиров.
– Правила гласят, что участники не могут убить друг друга до финального раунда, – ответила она, не желая лишать его надежды, хотя знала, что Кэдрин никогда не проигрывала в «Погоне». А в этот раз призом был Ключ Трейна, открывавший двери в прошлое. С тех пор как Кэдрин почувствовала себя виновной в смерти двух родных сестер, она стала беспощадной и была готова на всё, чтобы выиграть этот ключ.
Мёрдок попросил Дани узнать что-нибудь об этом – а именно, почему Себастьян участвовал в игре, – и она оставила сообщение Никс. Но, несмотря на то, что Никс считалась самым мощным оракулом в Ллоре, она была рассеянна, непостоянна и откровенно забывчива, когда дело касалось ответных звонков…
Дани наконец натянула юбку на бёдра, а затем подняла голову – чтобы обнаружить Мёрдока, с восхищением глядевшего на её тело.
Одетыми в перчатки руками он взял её за плечи, продолжая пристально смотреть на неё глазами цвета обсидиана, в которых отражался лунный свет. Подул лёгкий ветерок, растрепав его непокорные кудри.
– Ты не могла бы быть ещё прекрасней, – проскрипел он, и она полностью растаяла от одного лишь звука его погрубевшего голоса.
Её взгляд опустился на его губы. В этот момент она готова была поцеловать его.
– Вампир, я бы отдала что угодно, лишь бы попробовать тебя на вкус.
Всё что угодно. Хотя совместная жизнь была почти идеальной, неудовлетворение всё закипало и готово было перелиться через край. С каждым днём она всё чаще задумывалась о том, как долго они смогут продержаться без настоящих прикосновений.
Его руки напряглись на ее плечах.
– Как и я.
Она фантазировала о яростном сексе даже чаще, чем прежде до встречи с Мёрдоком. В воображении она рисовала, как будет сосать его большой член часами. Она воображала, какого будет чувствовать его в себе. Каково это, полностью пропитаться его запахом?
Заставит ли его поцелуй задыхаться, сделает ли её безвольной, сожмутся ли непроизвольно пальцы ног и скрутятся ли коготки?
Как только его взгляд рывком переместился к её губам, он проскрежетал:
– Почти не хочу знать, о чём ты сейчас думаешь.
Он отошел от нее, сжав руки в кулаки, – вместо того, чтобы потребовать поцелуй, что было бы самым правильным.
Ещё одно напоминание о том, что нет способа починить сломанную куклу.
– Нам нужно возвращаться, – сказал он, – я должен отметиться в Горном Облаке.
– Но ты ведь был там две ночи назад, – напомнила она, – и сказал, что нет нужны больше находиться там.
Ведь сейчас не существовало нависавшей угрозы от Орды.
В прошлые месяцы мир вампиров был расколот до самой сердцевины. Эммалин, любимая племянница Дани, уничтожила короля Орды, Деместриу. Эмма узнала, что именно он был её отцом, а затем каким-то образом сумела победить его в смертельной схватке. Иво тоже был повержен во время очередной попытки найти и жениться на Эмме, полукровке. Видимо, Лаклейну Макриву, её новому защитнику-ликану, планы Иво пришлись не по душе, потому что он выпустил дикого внутреннего зверя, убившего Иво и оставшихся демпиров.
– Появилась новая угроза? – спросила Дани. – Или вернулся Лотэр?
Ходили слухи, что даже Враг Древних покинул их мир.
– Нет, ничего такого, обычные враждебные банды, – ответил Мёрдок.
Без Деместриу во главе члены Орды разделились на маленькие группы, более слабые фракции, которые всё ещё сражались.
– От того, что я просто перемещусь и отмечусь, вреда не будет, в любом случае, я уверен, ты захочешь повырезать.
В его голосе был оттенок грубости?
Возможно, она вырезала слишком часто, но каждый новый прекрасный символ становился для нее очень важным. Иногда она работала до тех пор, пока пальцы не начинали кровоточить. Если Мёрдок был рядом, он брал её руки в свои и замораживал её раны.
Впервые застав её c кровью на руках, он спросил:
– Даниэла, зачем ты это с собой делаешь?
Как объяснить это необъяснимое влечение? «Зов предков» встречается с Ледовым шоу?
– Я чувствую себя дёрганой и нервной, пока не начну вырезать. Это как инстинкт, или, может быть, что-то вроде генетической памяти, переданной с кровью. Как если бы ты выпил моей крови, то получил бы мои воспоминания.
Дани всегда пыталась разрешить загадку – кто же сможет увести её в Айсгард, загадку, которая пока оставалась неразрешенной. Могли ли эти символы быть подсказкой?
Вспомнив об этом, она продолжила:
– Да, возможно, мне нужно работать над этим реже.
Хотя время от времени она чувствовала себя эгоистичной, исследуя своё прошлое, это было её время. Не существовало никого, для кого или от кого нужно было бы хранить эти секреты, никого, чтобы наблюдать, кроме её собственного решительного отражения в глянце льда.
Время проходило, не задевая её. Месяц, второй…
– Очень хорошо, – Мёрдок ещё раз взял её за плечи, чтобы переместить в охотничий домик.
Прежде чем уйти в замок вампиров, он сказал:
– Я увижусь сегодня с Николаем. Ты подумала о моей просьбе?
Мёрдок объявил несколько недель назад:
– Мист согласилась выйти замуж за брата. Я хочу, чтобы мы вместе поехали к ним. – Видя сомнения Дани, он добавил: – Просто подумай об этом.
Он продолжал давить на неё с предложением объявить публично об их отношениях. Хотя Дани была польщена, каждый раз что-то заставляло её сопротивляться и не соглашаться. Сейчас она просто ответила:
– Пока не время.
– А когда будет время?
– Ты согласился на мои условия. Я скажу, когда буду готова.
Он коротко кивнул.
– Вернусь, когда смогу, – сказал вампир, слегка дотронувшись губами до её волос, но напряжённость между ними только усилилась.
Когда он ушёл, Дани вздохнула. Однажды Мёрдок признался ей, что никогда ни о ком не заботился. И он никому и ничему не был предан, не считая военной службы. Она не могла отдаться чувствам, зная, что он никогда не будет предан ей до конца.
Она хотела доверять ему, но он был лишь игроком. Негодяй однажды – негодяй навсегда, правда? Особенно учитывая, что она неспособна выполнить не одну, а две его главных потребности.
Иногда, даже зная, какую боль принесёт ей, он всё ещё смотрел на её шею. Каждый раз она испытывала неприятную беспокойную дрожь, по крайней мере, наверное, именно так дрожали бы другие от холода…
Да, время проходило мимо, – но давление всё возрастало. Каждый отказ делал их голод друг по другу всё сильнее
Они испытывали удовольствие, но никогда вдоволь не насыщались, и неудовлетворение всё росло и росло, как вулкан, который пока лишь испускает пар, но неизбежно извергнет лаву.
