Текст книги "Удовольствие Темного Принца (ЛП)"
Автор книги: Кресли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
Глава 29
– Эта отмель свалилась с неба, а, Трэвис? – крикнул МакРив в сторону рулевой рубки. Затем проворчал, обращаясь к Люсии: – Он что, преследует свою, одному ему известную цель?
Трэвис опять посадил судно на мель – в третий раз за последние несколько дней.
Люсия вздохнула. Она и МакРив наслаждались редким безоблачным и спокойным утром наедине. Валькирия загорала на потрепанном выцветшем шезлонге на задней палубе, в то время как ликан с невысокой кормовой надстройки безуспешно пытался поймать рыбу, воодушевленный обещанием кулинарных изысков из морепродуктов в исполнении Изабелл.
В ответ Трэвис завопил из рубки:
– Думаешь, что сумеешь рулить лучше меня, шотландец?
– Да, даже если буду пьянее тебя, техасец!
– МакРив… – одернула его Люсия.
– Но это же правда. Ему пора завязывать с алкоголем, или мы никогда не доберемся до места назначения.
Как бы ей хотелось, чтобы Чарли стоял у штурвала, но сейчас он отдыхал после ночной вахты. Молодой человек управлял «Контессой» гораздо лучше Трэвиса, хотя сам Чарли вряд ли когда-нибудь признается в этом. Близнец Изабелл, кажется, боготворил несдержанного техасца так же сильно, как и его сестра.
Любая оплошность вроде этой посадки на мель еще больше задерживала их продвижение, и время, отведенное Люсии, было на исходе. Кошмары становились все сильнее.
– Похоже, придется пойти подпихнуть эту престарелую леди, – проворчал МакРив. – Снова.
Он стянул с себя рубашку, оставшись в поношенных выцветших джинсах и с браслетом на руке. Обувь на борту являлась пережитком прошлого.
Браслет заметно выделялся на его загорелой коже, постоянное напоминание того, на что оборотень пошел ради нее. Каждый раз, когда он обнимал Люсию, она чувствовала прикосновение металла к своей коже, вначале прохладного, затем согретого теплом их тел. Так же как прошлой ночью …
– МакРив, тебе обязательно лезть в воду?
Хотя река и была предметом восхищения – Люсии удалось увидеть розовых дельфинов, еще несколько выдр, тапиров, пасущихся вдоль берегов, – она все равно внушала ужас. Вокруг постоянно кружили кайманы, а от яростных пиршеств пираний бурлила поверхность. Только вчера утром они видели, как птенец цапли выпал из гнезда в воду. И пока его мать пронзительно верещала в тревоге, стая пираний распотрошила мальца в доли секунды, выгрызая своими острыми, как лезвие, зубами мясо до самых костей.
– Кажется, ты наконец прониклась моими рассказами о подстерегающих здесь опасностях? – ухмыльнулся МакРив. – Расслабься, я войду в воду только по пояс.
– А как насчет пираний?
– Сомневаюсь, что рыбки горят нетерпением откусить кое-что ценное, – он склонился, чтобы прошептать ей на ухо: – Они набрасываются на добычу несравнимо меньшего размера.
– Оборотень! – воскликнула Люсия, до сих пор теряясь от неожиданности каждый раз, когда он поддразнивал ее. Гаррет все больше смягчался по отношению к ней, злость на ее прошлые поступки постепенно отступала. Валькирия видела проблески того мужчины, каким МакРив был когда-то, того, кого рисовала в своем воображении каждый раз, вглядываясь в морщинки от смеха на его лице. И теперь, когда ликан перестал кипеть от гнева, Люсия обнаружила, что он любит подурачиться.
– Я серьезно.
– Я тоже. Тебе полегчает, если я не стану снимать джинсы? – Когда она сдержанно кивнула, Гаррет улыбнулся: – Не беспокойся. Они действительно не питаются крупной добычей, если только она не мертва.
Они заметили, что к корме подходит Дамиано, чтобы помочь освободить судно и Люсия прошептала:
– Не показывай свою силу другим. И не наезжай на него снова.
– Он первый начал, – категорически заявил Гаррет.
Прошло всего лишь три дня, а эта посудина стала уже слишком мала для двух больших мужчин.
– Доброе утро, querida, – поприветствовал ее Дамиано, стаскивая рубашку и обнажая упругое, мускулистое тело.
– Bom dia, – рассеянно улыбнувшись, поздоровалась Люсия.
Неспешно подойдя к краю палубы, Дамиано бросил ей ответную улыбку, на фоне бронзовой кожи сверкнули белые зубы, и прыгнул в воду. Этот мужчина ходячее искушение…
В мгновение ока перед Люсией вырос МакРив и с пылающим ревностью выражением лица стиснул ее затылок.
– Не глазей по сторонам, женщина. У тебя будет только оборотень и никто другой.
– Да ну?
– Если, конечно, ты не предпочитаешь мужчин в мертвом виде, потому что Дамиано уже находится в самом верху моего списка. – Он рывком притянул ее к себе для короткого, но обжигающего поцелуя. – Ты – моя, Лауша. Никогда не забывай об этом.
С этими словами Гаррет тоже прыгнул в воду, оставив Люсию в полубессознательном состоянии и полной уверенности в том, что она явно неравнодушна к ревнивым альфа-самцам, особенного к одному, целующемуся так, словно каждый поцелуй последний.
Пока эти двое были заняты делом, Люсия решила, что ей следует прояснить кое-что на борту «Контессы», непосредственно – на обзорной палубе. Она поднялась по лестнице, затем пересекла всю площадку до конца по направлению к навесу с тростниковой крышей. Ранее Люсия слышала шорох, доносившийся оттуда.
Тут она заметила лазейку, скрытую тростником, из которой выглядывали две маленькие босые ступни. Изабелл.
– Чем ты занимаешься?
Изабелл раздраженно огрызнулась:
– Nada [46]46
Nada – ничего, ничем (пер. с португ.)
[Закрыть].
Люсия заглянула внутрь и обнаружила нечто вроде багажного отсека с полкой и небольшим пятачком свободного пространства. Там наверху лежала Изабелл. Следуя ее примеру, Люсия подтянулась и быстро проползла на животе до конца полки, где обнаружила укрытие, великолепно подходящее для того, чтобы вести наблюдение. Отсюда хорошо просматривались надстройка и задняя открытая часть палубы, так же как и боковые проходы – то есть немалая часть «Контессы».
– Шпионишь за нами?
– А почему бы и нет? – вскинулась Изабелл. – Вы все louco.
– Сумасшедшие, не так ли? Ну, а ты сама не нахальная маленькая…
– Латиноамериканка? – с вызовом выпалила Изабелл. – Горяченькая португалка?
Нахальная маленькая смертная, подумала Люсия, но вслух сказала:
– Ну, и в чем проявляется наше сумасшествие?
Изабелл вздернула подбородок:
– Думаю, что вы не доктор.
Люсия пожала плечами:
– А я думаю, что ты влюблена в алкоголика.
Прищурив глаза цвета лесного ореха, Изабелл добавила:
– И думаю, что вы даже не жена мистеру МакРиву.
– Это все, что тебе удалось выяснить обо мне? – успокаиваясь, произнесла Люсия. Она было решила, что Изабелл обнаружила, кем они являются на самом деле.
– Если вы с мистером МакРивом муж и жена, то я поцелую Шектера в задницу.
– Ну, вот это явно… лишнее. И с чего ты взяла, что мы не женаты?
– Когда вы не видите, МакРив тянется к вам, но удерживается, лишь сжимая руку в кулак, словно умирает от желания вас обнять.
Неужели он так делает?
– Женатые люди не ведут себя так!
– Тогда буду честной с тобой Изабелл. Мы не женаты, но МакРив в этом плане… старомоден. Он не хочет, чтобы пострадала моя репутация, пока мы вместе делим каюту на борту этого судна. Что-нибудь еще?
– МакРив постоянно дает Трэвису деньги, и мы продолжаем уклоняться от запланированного маршрута.
Это тоже правда. Шотландец говорил Люсии, что убедил Трэвиса с помощью наличных, заплатив капитану за то, чтобы тот доставил их непосредственно в Рио Лабиринто.
– МакРив был здесь прежде и знает многообещающие области для исследования. – Судно достигнет нужного участка реки приблизительно через неделю, вероятнее всего, сразу после полнолуния. Люсия с МакРивом решили, не избавляясь от смертных, незаметно ускользнуть на запасной моторной лодке «Контессы»: – Поэтому он просто подсказал Трэвису нужное направление. Что-нибудь еще?
– Это все, в чем я продвинулась по поводу вас двоих. Пока. Но остальные пассажиры тоже со странностями.
– Поделись со мной.
– С чего это я должна?
– Трэвис просил немедленно сообщить ему, если ты вдруг облажаешься. Как думаешь, он уволит тебя за то, что шпионишь за его пассажирами? Возможно, так же выкинет и твоего братца, в конце концов, вы же с Чарли заодно?
Каждый день капитан бешено орал на юношу из-за того, что тот слишком хорошо отремонтировал какую-нибудь деталь на судне. Чарли держался молодцом, покорно снося подобные вспышки.
– Теперь расскажи мне о них или прощайся со своим большим техасцем.
Зло сверкнув глазами, Изабелл процедила:
– Прекрасно. Возьмем хотя бы Дамиано. Он определенно louco.
Люсия согласилась: что-то было неправильное в этом человеком, каким бы физическим совершенством ни одарила его природа. В нем бурлила сила, схожая с той, что обладал МакРив. Только, когда Дамиано улыбался, улыбка никогда не затрагивала его глаз – и эти глаза постоянно следили за ней.
– Он знает португальский, правильно? – продолжила Изабелл. – Поэтому мы с Чарли попытались пообщаться с ним. Но он говорит на старопортугальском.
– Что ты имеешь в виду?
– Его язык сродни тому, который использовали конкистадоры.
Странновато.
– А потом, увидев наши хмурые лица, он улыбнулся этой своей magnificente [47]47
Magnificente – великолепный, царственный (пер. с португ.)
[Закрыть]улыбкой. – Она вздохнула. – Muito bonito [48]48
Muito bonito – Очень мило (пер. с португ.)
[Закрыть].
– Дамиано восхитителен, – пробормотала Люсия, затем поняла, что произнесла это вслух. – Я имею в виду, что восхищаюсь его умом.
Изабелл постучала себя по подбородку:
– А Шектер?
– И рядом не стоял.
– Ну, он…
– Т-с-с, – зашипела Люсия. – Он приближается.
С алюминиевым кейсом в руке профессор крался по проходу, стараясь не попасть в поле зрения мужчин, трудящихся на корме. На кейсе красовался логотип фирмы Halliburton – в фильмах такие обычно пристегивают наручниками к запястью, когда переносят внутри коды запуска ракет. Люсия закатила глаза.
Оглядевшись по сторонам, Шектер достал свою «революционную» приманку, похожую на черный ящик самолета, привязанную к веревке. Когда он включил ее, на верхней панели замигал маячок красного цвета и раздался звуковой частотный сигнал, повторяющийся с определенным интервалом. Уши Люсии подергивались до тех пор, пока Шектер наклонившись, не опустил устройство в воду.
Затаив дыхание, Люсия прошептала:
– Эй, Изи – лови момент, вот он твой шанс поцеловать его в задницу…
Глаза Изабелл расширились, будто ее потрясло то, что Люсия дразнила ее. Затем она так томно протянула: «Ох, держи меня. А какой чубчик? Тако-о-ой мачо», – что Люсия не удержалась от смеха.
Когда Шектер двинулся к другой части судна, Изабелл посерьезнела:
– Этот красавчик держит змей, ящериц и все виды земноводных в своей каюте. Ядовитых в том числе. А это увлечение приманкой? Я не ученый, но здравый смысл подсказывает мне, что, когда ты заманиваешь что-либо, тебе нужно быть готовым к его появлению.
Умная девочка.
– Я знаю это судно вдоль и поперек, оно держится за счет молитв, клейкой ленты и Чарли – и не переживет визит какой-нибудь «мега» твари. Думаю, Шектер или очень глупый, или очень эгоистичный человек.
Поддерживаю.
– Что насчет Росситера?
– На данный момент он мне нравится, – ответила Изабелл, – но он болен или что-то в этом роде. Никогда не спит. И, думаю, одержим цветами, все время их рисует…
Телефон Люсии завибрировал, приняв очередное сообщение. Ей пришлось перевернуться, чтобы в тесноте взглянуть на экран. КрутаяРедж: «Прошла 2 уровня из 9/ ледян. мир. Ты всегда помогала мне с ледян. миром». Только Люсия загрустила – она сама безумно тосковала по Реджин, – как пришло другое сообщение: «Прошла все сама. УБЕЙСЯ АП СТЕНУ!»
– Кто тебе шлет сообщения? – спросила Изабелл. – Двенадцатилетний подросток, с которым ты познакомилась на катке?
– Как будет «ха-ха» на португальском? – невинно поинтересовалась Люсия, затем добавила: – Это всего лишь одна из моих сестер. Соскучилась по мне. И негодует из-за того, что я уехала так далеко и надолго.
– Сколько у тебя сестер?
Сотни. По всему миру.
– Предостаточно, – ответила Люсия.
– Жаль, что у меня нет сестры.
– А брата-близнеца тебе мало?
– Наверное. – Изабелл пожала плечами.
Теперь, когда Люсия задумалась об этом, поняла, что никогда не замечала особой привязанности между этими двумя. Вероятно, потому что они так отличались. Изабелл – дерзкая, самоуверенная. Чарли же казался робким и стеснительным.
– Эй, ты чувствуешь? – окликнула ее Изабелл. – Они освободили судно.
Люсия глянула вниз как раз в тот момент, когда МакРив забирался на платформу, ручейки воды соблазнительно стекали по рельефным мышцам его спины. Выпрямившись, он по-волчьи встряхнул влажными волосами, и промокшие джинсы еще ниже сползли с его будто выточенного скульптором тела.
Когти Люсии мгновенно загнулись от этого вида. Пока у нее в голове звенела единственная мысль: «Боги, он совершенен», Изабелл упавшим голосом прошептала:
– Будь такая возможность, я бы не вылезала с ним из каюты. Esplêndido [49]49
Esplêndido – великолепный, потрясающий (пер. с португ.)
[Закрыть].
Шотландец действительно был великолепным. Сексуальным и остроумным. Он знал, как натянуть тетиву. И при этом оставался мужчиной, который, даря ей наслаждение, доказал, что понимает ее… ограничивающие обстоятельства.
– Чак! – внезапно позвал капитан. – Тащи сюда свою задницу!
Изабелл подпрыгнула, ударившись головой о полку:
– Я должна идти!
С расширившимися от ужаса глазами, она быстро поползла назад.
– Почему должна идти ты?
– Чтобы разбудить Чарли.
Трэвис взревел:
– Изабелл! Где черти носят Чака?
– Видишь?
Люсия не могла поверить, что эта девочка влюблена в вечно недовольного капитана. Застрять на этом ржавом ведре, без будущего, без перспектив. Она еще так молода…
– Изабелл, есть другие суда, на которых ты можешь работать и, где с тобой будут обращаться в сотни раз лучше.
Изабелл твердо встретила ее взгляд:
– Пока я жива, мне не нужно никакое другое судно.
И убежала, оставив Люсию наедине с ее мыслями. Которые почти всегда вертелись вокруг МакРива.
За прошедшие три дня Люсия всерьез начала опасаться, что слишком легко освоилась с ликаном. Однажды ее уже одурачили, и даже после всех этих лет она все еще до глубины души стыдилась того, что повелась на уловку Круаха. Ее сестры распознали бы, что он является злом.
Реджин сразу это почувствовала. Ей хватило одного беглого взгляда на белокурого юношу, стоящего у портала, чтобы броситься бегом к их божественным родителям и рассказать о нем. Отец и мать заставили Люсию пообещать никогда больше не видеться с Кромом. Но она упала прямо в тиски его лап, столь безоглядно веря ему, что нарушила собственные клятвы.
Не слишком ли я доверяю шотландцу?
Словно стараясь напомнить ей, почему это делать крайне неразумно, кошмары набрасывались на Люсию каждую ночь. Но только теперь впервые в жизни она делила постель с кем-то еще: с мужчиной, который начал расспрашивать ее, желая выяснить, что же она видит во сне…
– Лауша? – позвал МакРив, и она тоже ударилась головой. Сползая с полки, Люсия слышала, как он топает по проходу, а затем дальше к каюте.
Она почти достигла лестницы, когда он возник на ступеньках прямо перед ней.
– Где ты была? – потребовал ответа ликан, мерцая синим цветом глаз.
– Здесь. Ты что, не почувствовал меня?
Гаррет заметно расслабился, напряжение ушло с его широких плеч.
– Трудно найти тебя на таком судне, как это. – В ответ на ее удивленный взгляд ликан пояснил: – Я учуял твой купальник, сохнущий на веревке для белья возле камбуза. – Он намотал прядь ее волос на палец: – Проследил цепочку запаха этих локонов от палубы до рулевой рубки. Твой аромат повсюду. Для меня было бы проще найти тебя, если бы ты находилась за тридцать или сорок миль отсюда.
– Я же говорила, что не сбегу. Ты не доверяешь мне?
– Да, но я преследовал тебя большую часть года. От старых привычек трудно избавиться. Вообще-то, странно осознавать, что мне не нужно больше гоняться за тобой. Приятно, но необычно.
Люсия наклонилась к нему.
– МакРив, за все это время… Ты когда-нибудь думал о том, чтобы сдаться?
– Никогда.
– Ни единого раза?
Его голос стал таким проникновенным, когда он ответил:
– Лауша, ты – моя суженая.
Гаррет пожал плечами, словно удостоверил неоспоримую истину.
Если я не буду осмотрительна, то его слова станут явью…
Глава 30
– Ты же не думаешь, что тебе удастся поймать обед с помощью этой ловушки?
«Нет, вы только подумайте, МакРив насмехается над Дамиано», – размышляла Люсия. Все последние десять дней эти двое находились «в контрах» друг с другом. Они дошли до такой точки кипения, что уже были неспособны разминуться в узком проходе, не столкнувшись при этом плечами.
– Считаешь, что у тебя получится лучше? – отрезал Дамиано.
– О да.
– Заключим пари.
Люсия опустилась на потрепанный шезлонг. Опершись локтями о колени и опустив подбородок на ладони, она устроилась поудобнее и приготовилась ждать, потому что за все время путешествия ни один из них не выудил даже маленькой рыбешки. Но теперь валькирия была абсолютно уверена – никто не сдвинется с места, не выиграв пари…
С каждым днем, пока «Контесса» забиралась по Сан-Мигелю глубже в девственные джунгли, Гаррет становился все более раздражительным. Он не мог усидеть на месте, явно чем-то обеспокоенный. У МакРива не было возможности бегать, и это сильно давило на него. Люсия знала, что ликанам необходимо движение. Особенно с приходом полной луны, как сегодня ночью.
И завтра они должны оказаться возле Рио Лабиринто – еще одна головная боль для Гаррета.
– Полагаю, нет никакого способа отговорить тебя от похода в лабиринт? – спросил он Люсию. И добавил в ответ на ее недобрый взгляд:
– Особенно и не надеялся на это.
Так же сильно, как МакРив ненавидел окружающую их местность, Люсия наслаждалась ею. Она вспомнила, что исследователи имели обыкновение говорить о сельве как о любовнице, сбросившей с себя все условности и запреты и заставляющей мужчину сходить с ума. Наконец валькирия поняла, что они подразумевали.
И ей это нравилось.
Уравновешенная Люсия утрачивала свою невозмутимость. Контроль над своими эмоциями, своим рассудком. Все в этом месте дышало сладострастием – яркие цвета, тепло, благоухающие ароматы. Она чувствовала себя настолько живой, как никогда прежде.
А может, она обязана этим оборотню, с которым делит постель? Каждый день – и ночь – МакРив один за другим преодолевал возведенные ею барьеры. Вряд ли Люсии требовалось что-то еще, чтобы окончательно лишиться выдержки. Ее карточный домик находился в эпицентре бури. Одно случайное касание – и все рухнет.
В последние дни жизнь на борту «Контессы» шла по установившемуся порядку. Дамиано постоянно слонялся поблизости, и хотя Люсия чувствовала, что этот мужчина может быть опасен, она не видела в нем какой-то реальной угрозы. Возможно, он и принадлежит к существам Ллора, но никакой вид не сравнится по силе с Гарретом.
Что касается доктора Росситера, когда он не ходил взад-вперед по своей каюте, то изучал под руководством Чарли внутренние механизмы судна, и вместе они делали все: от дозаправки генераторов до замены масляных фильтров.
Люсия сомневалась, что Росситеру удалось вздремнуть хотя бы часок с тех пор, как они отошли от причала. Он все больше слабел, его рослое тело становилось поджарым, и иногда ей казалось, что она видит в его темно-синих глазах нарастающий блеск, характерный для… подступающего безумия. А почему бы и нет? Как и в случае с Люсией, время, отведенное Росситеру, было на исходе.
Шектер все ночи напролет крадучись ползал по палубе, закидывая звуковую приманку в воду, а Изабелл все так же продолжала одаривать Трэвиса долгими взглядами.
Пару раз Трэвис, думая, что поблизости никого нет, устроил ей нагоняй, но затем, судя по всему, злился на самого себя. При этом он явно не замечал, что Чарли тоже не сводит с него глаз.
Несмотря на то, что техасец не особо жаловал кого-либо из близнецов, они оба были в него влюблены.
Люсия, как ни странно, находила Изабелл приятной. Для смертной. Веселая и неглупая, Изабелл немного напоминала ей Реджин. Хотя валькирия так и не избавилась от ощущения какой-то необъяснимой загадки, это не помешало зарождающейся между ними дружбе. Изабелл поведала ей секреты, объяснившие Люсии некоторые озадачивающие ее аспекты относительно капитана, такие как вспышки гнева всякий раз, когда Чарли что-нибудь починял, подправляя судно, или его раздражение при упоминании о том, что Изабелл привлекательная молодая женщина.
Оказалось, Трэвис уже восемь лет является вдовцом. Его супруга, очевидно, бывшая образцом совершенства, управляла хозяйством в совместных с ним плаваньях, помогая поддерживать судно в порядке. Именно она с любовью развесила все эти карты и симпатичные коллажи, сохранившиеся по сей день. Вышивка, украшающая скатерти и занавески выполнена ее руками. В Икитосе поговаривали, что Трэвис оставался верным своей умершей жене, и «Контесса» фактически стала ее святилищем.
Люсия спросила у Изабелл:
– Почему ты просто не скажешь Трэвису, что хочешь его?
– По двум причинам. Призрак его совершенной жены. Он ненавидит все, что может отвлечь его от воспоминаний о ней. А еще есть Чарли. В общем, не важно. Capitão никогда не возжелает меня. Не каждому дано иметь такие отношения, как у вас с мистером МакРивом.
Валькирию поразило ее утверждение – потому что они действительно ладили с Гарретом. Даже будучи бесцеремонным задирой-оборотнем, он мог оставаться удивительно терпеливым. Как например, когда обучал ее гаэльским фразам во время прогулок по палубе. Пару раз он хихикал над ее первыми попытками произношения. Но затем перестал смеяться, заметив, как быстро она схватывает.
И он был заботливым. Несколько дней назад Люсия услышала, как МакРив спорит с Шектером о получении «научной степени» за «ранее незарегистрированные находки». Снедаемая любопытством, она прокралась за угол, оглядываясь по сторонам.
В своих огромных ладонях шотландец бережно держал хрупкий кокон. Из него только что появившаяся бабочка с серебряными крылышками, отливающими перламутровым блеском. Валькирия в жизни не видела ничего подобного.
– Шектер, да на кой ляд мне сдалась честь первооткрывателя? – ворчал МакРив. – Я всего лишь хочу дать ей название.
– Хорошо, если вас не интересует научная репутация, тогда что мешает отдать эту разновидность мне и позволить дать ей имя? Ну, в самом деле, мистер МакРив…
– Шектер, иди ты на хрен со своей наукой. Я назову ее в честь своей леди, и если ты скажешь еще хоть слово, то получишь эту бабочку, залитой кровью из твоей яремной вены.
Профессор длительное время безмолвствовал, беспомощно открыв рот. Наконец, откашлявшись, произнес:
– М-м, ну, в общем, да, конечно. Так как вы назовете ее?
– Люсия Инкантата [50]50
Incantata – очаровательная, завораживающая, пленительная (в пер. с итальянского)
[Закрыть], – прошептал МакРив. Пальцы на ногах валькирии загнулись, когда он рассеянно добавил:
– Напоминает мне о ее глазах …
Теперь Люсия мечтательно вздыхала всякий раз, вспоминая выражение лица Гаррета в тот момент.
Той же ночью он «удивил» ее бабочкой, установив в каюте противомоскитную сетку и поместив «Люсию Инкантата» внутрь.
Подарки не иссякали. Стоило Люсии упомянуть, что ей понравились цветки гигантских Викторий, как на следующее же утро, проснувшись, она обнаружила прекрасную белую лилию возле кровати. Ваза? Вымытая бутылка из-под пива Iquiteña.
Но верхом всего стал подаренный им самопополняющийся колчан. Люсия ахнула, когда МакРив гордо вручил его ей.
– Тебе посчастливилось наткнуться на валявшийся где-то на борту колчан?
Такой изящный, с прекрасными кожаными ремешками, которые можно пристегнуть на спину или к бедру.
– Держал при себе все это время.
Та штука, завернутая в кожу, которую она видела у него в сумке…
Это означало, что он все равно вез Люсии подарок даже тогда, когда был безумно на нее зол.
– Ты стащил его у фей?
Ухмыльнувшись по-волчьи, Гаррет заметил:
– Ну, точно могу сказать, что в продаже их нет.
– МакРив!
Однако, как только ей удалось справиться с безумным восторгом, она ощутила затаенную печаль. Это был дар мужчины, возможного возлюбленного и в то же время вещь, предназначенная Лучнице. Как жаль, что ей не суждено иметь и то и другое вместе. Но все же она щедро вознаградила оборотня за заботу…
Он не обещал подарков, как имеют привычку делать многие мужчины – МакРив просто вручал их, услаждая ее валькирийскую сущность.
Да, на палубе все шло своим чередом. А внизу, в каюте Люсии и Гаррета, бурлила страсть.
В любое время дня, как только начинался дождь, он протягивал ей руку с неизменной фразой:
– Приди, Лауша.
Этот же приказ он отдавал ей позже, когда хотел, чтобы она достигла пика наслаждения. Люсия уже дрожала от предвкушения к тому моменту, как они добирались до каюты.
Закрыв рот валькирии рукой и заглушая ее крики, МакРив проделывал с ней невообразимо греховные вещи. С каждым разом он все настойчивее захватывал ее тело, целуя более страстно, прикасаясь все более покоряюще. Люсия знала, что ликан считает ее своей женщиной – одна мысль об этом приводила в сильнейшее возбуждение.
В первую ночь на борту МакРив сказал, что она будет молить, чтобы он оказался в ней. И был прав. Когда Гаррет, широко раздвинув ее бедра, томительно ласкал лоно, это сводило ее с ума. Особенно, если, поглаживая средоточие ее женственности, он шептал на ухо:
– Наступит день, когда я войду сюда, в тебя, глубоко. Ты будешь горячая и влажная и обхватишь меня, словно перчатка.
Снова и снова Люсия пыталась представить, каково это – ощутить член МакРива, погружающийся в ее тело. Большинство женщин в такой ситуации испугались бы его размеров. Но после таких предварительных игр и возбуждающих ласк…
Вчера Люсия почти умоляла, шепча, как сильно она желает, чтобы Гаррет вошел в нее.
Оборотень скрежетал зубами, пронзая когтями обшитую панелями стену над их кроватью.
– Боги, женщина! Нет, до тех пор, пока ты не попросишь меня. Вне кровати!
После того, как Люсия и Гаррет удовлетворяли свою страсть – настолько, насколько могли с их ограничениями, – он держал ее в своих объятьях. Они разговаривали часами, наблюдая за танцем бабочки в свете лампы.
Размышляли относительно того, почему Никс предупредила ее о «Бароне», и с какой целью капитан этого судна продолжал возвращаться в отдаленные притоки, несмотря на то, что некоторые из его пассажиров пропали без вести.
– Возможно, Малакуи обнаружил там демонов, – предположила Люсия. – Он может приносить в жертву ничего не подозревающих кризо в обмен на власть.
– По Ллору ходят слухи и о более безумных вещах…
МакРив многое добавил к своему рассказу о древнем кладбище. Если бы люди обнаружили местонахождение Рио Лабиринто, то разыскали бы и город мертвых. В некрополе кое-где сохранились изображения золота, что привело бы смертных к «мифическому» Эльдорадо – который, как считал МакРив, мог оказаться вовсе и не городом.
– Все думают, что это какая-то местность, затерянный город, – говорил он, – но сама фраза фактически основана на легенде о вожде племени. Он был настолько богат, что высмеивал всякого, кто надевал одни и те же драгоценности дважды. Вместо этого его золото растирали в пыль, а затем наносили на тело. В конце дня он смывал его с себя, и золото исчезало навсегда. Эльдорадо означает «Позолоченный Человек».
Если Эльдорадо был обычным мужчиной, то он, скорее всего, покоится в большой гробнице. Похоронен ли он там со своим золотом? И если его окружают сокровища – например, стрелы? – тогда Эльдорадо не только место, но и человек.
Люсия не ожидала увидеть светящийся неоновый знак, указывающий на dieumort, но у нее с МакРивом имелось достаточно много зацепок, которые приведут их… к следующему клубку путеводных ниточек. Сказать по правде, ей никогда не поручали такую неопределенную миссию. Но если бы dieumort можно было так легко обнаружить, то его бы уже нашли.
И Люсия, чувствуя, что они подбираются все ближе, непрестанно грезила наяву о прекрасной золотой стреле, воображая, как она со свистом рассечет воздух, стоит ей только отпустить тетиву.
Валькирия представляла себе выражение омерзительной рожи Круаха, когда тот поймет, что она нанесла ему смертельный удар…
Иногда Люсия читала МакРиву отрывки из путеводителя по Амазонке, который дала ей Изабелл. Пока валькирия изучала информацию о неимоверном количестве предполагаемых опасностей на их пути в Рио Лабиринто – анаконды и те жуткие кайманы, – МакРив вырезал стрелы для ее нового колчана. Лукаво глядя, он пошутил:
– Если нельзя никоим образом наполнить твой колчан, заполню хоть другой.
Она захихикала.
– Считай, что легко отделаешься, оборотень.
Гаррет ошарашено затих.
– В первый раз слышу твой смех.
– И?
– И теперь не будет мне покоя, если не услышу его снова. – МакРив прыгнул на нее, щекоча до тех пор, пока она не завизжала от хохота.
Люсии так хотелось рассказать ему все. Особенно, когда он укладывал ее себе на грудь, удерживая в кольце теплых мускулистых рук, шепча:
– Откройся мне, Лауша. Доверь свои тайны.
Она знала, что Гаррет хочет понять причину ее ночных кошмаров. Но Люсия не доверяла признаниям, вообще не понимала, почему некоторые стремятся облегчить свою ношу, обременяя ею других. Нет, она никогда не согласится переложить на кого-то свою душевную боль, особенно ту, что скрывала.
Тайна ее прошлой жизни – это то, чего уже нельзя изменить.
Как поведет себя МакРив, узнав, что его подруга замужем? Ярость, должно быть, овладеет им. А когда она объяснит, кто ее супруг и как она очутилась под венцом, ничто не остановит оборотня от схватки с Круахом. Признаться – равносильно послать Гаррета на смерть. Или того хуже.
Иногда Круах не убивал своих жертв. Он удерживал их у себя.
Поэтому она продолжала скрывать правду от МакРива. Хотя чувствовала, что он просто выжидает, словно не сомневается, что валькирия в конечном счете откроется ему.
Но этого никогда не случится. Люсия определила для себя, что сделает все возможное, чтобы удержать свои проблемы с Круахом втайне от ликана. Но в других вопросах она была менее решительна…
Реджин всегда спрашивала: «Действительно ли овчинка стоит выделки?» И неизменно находила ответ. Теперь Люсия поймала себя на том, что задумалась, возможна ли вообще совместная жизнь с МакРивом, была ли она готова к такому. После того как все закончится, если действительно удастся убить Круаха…
Нет! О чем, черт возьми, я думаю? Даже если бы не требовалось предотвратить апокалипсис, она бы не смогла лишить себя способностей лучницы. Это уничтожит ее личность.
«Ты известна в Ллоре под именем Лучница», – так говорил МакРив.
Да. Да, я известна. И из Лучницы она превратится в Подружку Оборотня.
Никогда, решила Люсия.
Вскочив с шезлонга, она отправилась добывать обед.
