Текст книги "Застывшие Навеки (ЛП)"
Автор книги: Коринн О'Флинн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Глава 4
Далила
На вершине холма, где дорога огибает гору, открывается живописный вид. Тонкие вечнозелёные деревья тянутся вверх по склону холма, скрывая вид, но думаю, оттуда увижу озеро Тахо.
После восьми часов за рулём будет неплохо размять ноги, подышать свежим воздухом и полюбоваться.
Я въезжаю на небольшую стоянку на обочине и останавливаюсь. На дальней стороне стоянки стоит ещё одна машина – джип, но владельца нигде нет.
На перилах табличка из парка штата Калифорния, объясняющая, что это вид на изумрудный залив. Крошечный залив обрамлён вечнозелёными деревьями. Горы вдалеке кажутся розовыми в лучах утреннего солнца, которое только-только коснулось воды на дальнем берегу озера. Вблизи всё ещё темно, но скоро настанет великолепный день.
Я рада, что захватила с собой краски. Может, найду время вернуться сюда через пару дней и нарисую эту красоту на закате.
Я наблюдаю ещё несколько минут, позволяя тишине овладеть мной, пока готовлюсь к тому, что ждёт впереди.
Решение развеять прах мамы и Кливленда здесь, в Сауз-Лейк-Тахо, я принимаю без всякого рвения. Мне кажется это правильным, идеальным способом закрыть эту дверь. Поминальная служба, которую я устроила для них, была милой. Все из трейлерного парка пришли засвидетельствовать почтение, но так, похоже, правильно попрощаться с ними. Почему-то всё выглядит официальным. Они любили приезжать сюда, и не думаю, что преувеличиваю, когда говорю, что именно здесь она была счастливее всего.
Я закидываю руки за голову и зеваю. Ночь выдалась долгой. Судя по GPS, до отеля ещё полчаса езды. Мне вдруг захотелось остановиться и принять душ, потом поспать и продолжить жизнь.
***
Комплекс «Совиный Домик» расположен в лесу на склоне горы у озера Тахо, откуда открывается вид на воду и горы вдалеке.
Главное здание – дом из огромных брёвен и гладких речных камней размером с баскетбольный мяч. В такую рань было тихо, но когда я звонила вчера, сразу объяснила, что буду ехать всю ночь. Женщина заверила меня, что когда я приеду, всё будет готово.
Внутри вестибюль уютный и приветливый, цвета земли. Интерьер из кожи и дерева. В комнате пахнет свежестью вечнозелёными растениями и кофе. Седовласая женщина за стойкой улыбается, когда я подхожу.
– Доброе утро. Я звонила.
– Добро пожаловать. Ты, должно быть, Далила.
Я смеюсь.
– А вы, должно быть, экстрасенс.
Она отмахивается.
– Господи, вовсе нет, и Слава Всевышнему за это! Я – Джастина, со мной ты вчера разговаривала по телефону. – Она так и пялится на синяк у меня на щеке, но слишком воспитана, чтобы указать на это.
Я слегка поворачиваюсь, давая нам обоим повод притвориться, что ничего не видно.
– О, большое спасибо, что зарезервировали мне номер. Поездка выдалась долгой.
Мы разбираем детали регистрации, и Джастина протягивает мне карту отеля. На склоне горы по дуге расположены тринадцать хижин.
– Ты в восьмом домике. – Джастина обводит ручкой мой домик. – Он замечательный, стоит в стороне от дороги. Там тихо и спокойно. – Она протягивает мне ключи.
– У вас случайно нет карты туристических маршрутов вокруг озера? – интересуюсь я.
– Конечно. – Она открывает ящик стола и достаёт карту, которая развёрнутая занимает всю стойку. – Вот, маршруты идут по всему району, а мы здесь, с юга озера. – Она складывает карту пополам и обводит кружком место, где стоит «Совиный Домик», затем ведёт линию, по которой мне лучше идти. – Если направишься по нашей частной дороге, увидишь короткую тропинку через лес к домику номер тринадцать и ещё одну назад к домику номер три. Обе тропы на нашей территории соединяются с пешеходными тропами, которые проходят здесь и здесь.
– Здорово, спасибо.
– Всегда, пожалуйста. – Она улыбается. – Я буду здесь весь день, если что-то понадобиться, а ночью меня сменит мой сын – Малькольм. Обращайся к нам, если что-то понадобиться.
Я выхожу из дома и проезжаю через парковку по асфальтированной дороге с односторонним движением вверх по холму.
Согласно карте, которую дала мне Джастина, частная дорога обвивает дом, обеспечивая доступ ко всем тринадцати хижинам, расположенным на склоне горы. Я проезжаю мимо нескольких складских зданий справа. Сквозь густой лес лишь их видно. Если здесь и есть хижины, то трудно разглядеть сквозь деревья.
У каждого коттеджа своя подъездная дорожка, к которым есть маленький деревянный указатель, выкрашенный в белый цвет. Я еду дальше, пока не вижу указатель с цифрой восемь, где сворачиваю с асфальта на узкую гравийную дорожку.
Хижина уютно устроилась в стороне от дороги среди деревьев, точно так, как описывала Джастина. Я останавливаюсь, выхожу и стою с закрытыми глазами, прислушиваясь к шуму ветра, пролетающего сквозь сосны. Всё очень приятно, и я чувствую себя лучше, чем за несколько последних лет. Глубоко вдохнув, я заполняю себя окружающим покоем. Зайдя в домик, этот покой продолжает меня наполнять, и я улыбаюсь, оглядываю опрятные комнаты и закрываю дверь.
Глава 5
Майлз
Солнце уже совсем взошло, а я так и не могу заснуть. Не хочу зацикливаться на воспоминаниях о моей Ханне, но они всё равно приходят. Думаю, что я мысленно поливал её грязью так, как люди восхваляют усопших родных, чтобы выдать их в лучшем свете.
Для меня Ханна стала предупреждением, напоминанием о том, как легко меня ослепить. Нет, я не часто думаю о ней, и проклинаю луну всякий раз, когда она приносит воспоминания.
***
Я ухаживаю за Ханной несколько недель, приходя в гостиницу каждый вечер и провожая её домой. Она не спрашивает, почему мы не можем встречаться днём, а каждую ночь ждёт меня с улыбкой на лице. На первой неделе, я встретился с её семьёй. А когда возникают вопросы о моих родных, я увиливаю и называю Коллума своим братом, а лидеров его клана – Серину и Томаса – родителями. Они вернулись в Лондон, откуда я родом, но дальше молчу.
Через несколько недель, она льнёт ко мне и гладит мою грудь, когда мы прощаемся у её двери.
– Приходи ко мне. Ночью.
Её слова вызывают трепет во всём теле, и если бы сердце билось само по себе, в этот момент забилось бы быстрее. Я жил другой жизнью – с плотью и страстью – и чувства изменились за столетия, но я вполне осознаю, что люди ещё так живут.
– Твои родители…
– Я им тут не нужна. У них целый выводок рабочих. Я хочу тебя, Майлз. Хочу, чтобы мы жили вместе вечно. Забери меня отсюда.
– Как? – спросил я.
– Я оставлю окно открытым. Когда сегодня придёшь, я соберу вещи.
Всё слишком быстро. Ханне нужно понять кто и что я. Она должна знать, прежде чем принять решение.
– Нам нужно многое обсудить. Должен…
Ханна прикладывает палец к моему рту.
– Ш-ш-ш. Всё остальное меня не волнует, Майлз, я просто хочу быть с тобой. Мы с тобой навсегда.
Она прижимается щекой к моей груди, и я знаю, что она слышит моё сюрреалистическое сердце. Понимает ли она, что слушает свой собственный пульс?
В ту ночь я влезаю в её окно и вижу, что она ждёт меня, сложив чемоданы и поставив их у кровати. Её комната расположена в дальнем углу родительского дома, стоящего на узкой улочке, вьющейся через деревню. Ханна стоит на коленях у дальней стороны кровати и что-то подсовывает под неё. Я улыбаюсь, вдыхая её аромат и представляя, каково это – провести с ней вечность.
– Моя дорогая? Готова?
– Я так жду встречи с твоей семьёй. – Она встаёт и хлопает в ладоши.
– Любовь моя, я же всё объяснял. – Я уже несколько раз упоминал, что давно не живу с семьёй, но она упорно игнорирует этот факт.
Она подходит ко мне и хватает за руки, прижимая к своей груди.
– Я знаю, что ты сказал моей семье, Майлз. Знаю. Хочу, чтобы ты меня выслушал. Я знаю, кто ты, и мне всё равно, потому что я люблю тебя. Я хочу познакомиться с твоей семьёй. Настоящей семьёй. Отведи меня в своё гнездо. – Я настолько ошеломлён, что могу только таращиться на неё. – Ну же, Майлз. Неужели ты думаешь, что я не знала? В деревне поговаривали о таких, как ты, ещё до того, как родились мои родители.
Я моргаю.
– Почему же ты не убегаешь от меня в ужасе? Я же мерзость.
– Потому что ты связан со мной. – Она складывает руки на груди. – А я с тобой.
Я был так осторожен. Пытался придумать тысячу способов, объяснить ей, кто я, но каждый раз, когда прокручивал это в уме, всё заканчивается тем, что она убегает и закрывает сердце от меня, а я провожу вечность в агонии с бьющимся сердцем.
Я смеюсь.
– Это так неожиданно, Ханна. Не могу выразить словами, как чудесно, что ты принимаешь меня таким, какой я есть.
Она улыбается.
– Теперь заберёшь меня? Введёшь в свой клан?
Я беру её за руку.
– Я уже говорил тебе, что живу один.
Она отстраняется от меня и идёт через комнату.
– Я думала, что история твоего одиночества выдумка, часть твоей личности для нас, людей. – В её тоне появилась сталь, которую я не понимаю.
Я подхожу к окну, из которого открывается вид на луг и вспаханные поля, поднимаю занавеску и смотрю на луну.
– Полагаю, справедливое предположение. Но я, правда, не живу с другими такими же, как я. Почему это так важно для тебя, дорогая?
Сердце начинает биться быстрее, и просыпается тревога. Я оборачиваюсь и вижу Ханну, стоящую с арбалетом в руке. Стрела с серебряным наконечником нацелена мне прямо в грудь. Я не слышал, как она провернула шнур, и мне интересно, что она делала под кроватью, когда я пришёл. Я проклинаю себя за глупость.
Она рычит на меня.
– Важно, потому что я не собиралась тратить столько времени на то, чтобы уничтожить только одного. – Она снимает предохранитель, даже не моргая. – Тебе здесь не место, чудовище
Я отскакиваю и, быстрее, чем она видит, ловлю стрелу в воздухе. Серебряный наконечник прожигает плоть, и я перехватываю её за тяжёлое деревянное древко, разворачиваясь и проносясь через комнату.
Ханна тоже разворачивается и широко распахнутыми глазами ищет меня. И я действую инстинктивно. Пара или нет, но когда появляется угроза, я должен её нейтрализовать. И в этой комнате, в этот час, я должен быстро шевелиться, чтобы она не издала ни звука.
Я набрасываюсь на Ханну прежде, чем она успевает вздохнуть. Её сердце колотится, заставляя биться и моё в два раза быстрее. Я борюсь с головокружением, вызванным тем, что сердце так быстро гонит густую кровь.
Я хватаю Ханну за руки и завожу их за спину. Затем поворачиваю её к себе и зачаровываю. Полезный трюк, который мы, вампиры, имеем в распоряжении, но сейчас это ломает меня. Наши сердца начинают биться в спокойном ритме.
– Ханна, пойдём со мной. Я покажу тебе другой мир.
Она улыбается и хлопает ресницами, словно не замечая, что я держу её за руки.
– Никогда. Ты сам сказал – ты мерзость, Майлз. Тебе не место на этой земле.
В таком состоянии её слова звучат неправдоподобно. Она опьянена моей магией, опьянена ложным удовольствием, и всё же правда сияет с каждым душераздирающим словом. У меня нет выбора. Я прокусываю ей артерию прямо за правым ухом, а когда кровь наполняет мой рот, кажется, что я впервые полностью ожил. Её кровь оживляет, как ничто другое. На вкус Ханна напоминает победу, завершённость и абсолютную правоту. Я пью её. Её руки свисают по бокам, а голова запрокидывается. Давление пульса уменьшается, и я чувствую, как сердце замедляется. Я продолжаю пить, глотая единственную часть, которую Ханна может дать мне, а холодные слёзы стекают по щекам и падают на её золотистые волосы.
Когда наши сердца, наконец, останавливаются, боль от потери отражается облегчением в замершем сердце. Меня наполняет искушение дать Ханне свою кровь, вернуть её и сделать такой же, как я… может, если она испробует такую жизнь, передумает. Но я не могу сделать так против её воли. Я встречал многих вампиров, которых обратили против воли, и многие десятилетиями пытались примириться с таким существованием. Некоторые выходили на солнце, когда такая жизнь становилась невыносимой.
Я несу тело Ханны к скалам и спускаюсь к морю. Ветер треплет её волосы в безумной белизне под луной. Когда я вхожу в воду и кладу её тело на волны, не могу разрешить дилемму, рвущих меня надвое, чувств. Моя любовь мертва… и погибла от моей руки. Мне так легко, что сам себе противен. Я рад, что сердце перестало биться. И рад, что она не убила меня. Я благодарен за ясность, которую принёс мне этот опыт. Я поддался её чарам и едва не лишился бессмертия.
Возможно, я, на самом деле, проклят. Может, я и вправду дьявольское отродье. Так много вообще не имеет для меня смысла, но кое-что точно ясно. Моя участь – жить в одиночестве. Я убил единственную истинную пару, и никогда не проведу вечность с другой.
***
Теперь, когда воспоминания исчерпали себя, я жду сна. Обычно он приходит, как только я о нём думаю, но сегодня сон ускользает, и я начинаю раздражаться.
В 1630 году я страдал бессонницей целых восемь месяцев. На мгновение я опасаюсь, что столкнусь с этим и с безумием, которое оно влечёт за собой.
Я беспокоюсь и взволнован. Закрыв глаза, я замираю, зарывшись в подушку и пытаясь стряхнуть воспоминания. Биение сердца Ханны сквозь время отдаётся в ушах жутким эхом. Я прижимаю руку к груди, и кажется, что могу чувствовать стук… Невероятно, как разум может обмануть нас.
Через мгновение весь ужас просачивается сквозь меня и стискивает внутренности. Я прижимаю обе руки к груди, чувствуя и слыша. С каждой секундой холодок пробирает меня до костей. Не может быть. Я сажусь и прижимаю пальцу к горлу. Недоверие сотрясает тело. Боже, нет.
Моё сердце бьётся по-настоящему.
Глава 6
Далила
Жужжание у уха выдёргивает из сна. Я переворачиваюсь на спину, открываю глаза и моргаю, смотря на странный потолок – необработанные деревянные балки над головой, и мне требуется мгновение, чтобы вспомнить, где нахожусь.
«Совиный Домик». Озеро Тахо. Я улыбаюсь и потягиваюсь, хотя тело ноет после избиения Эрла и восьмичасового путешествия. Но я здесь и счастлива.
– Ты сделала это, Далила. Ты выбралась. – Я говорю это вслух, чтобы мозг слышал слова. Позади для меня ничего нет, а впереди бесконечные возможности. Я действительно свободна.
Комната сияет золотом, когда послеполуденное солнце пробивается сквозь прозрачные занавески на окнах. Я проспала весь день.
Телефон снова жужжит. Подняв трубку к глазам, я вижу список уведомлений. Мне звонил Эрл. От него шестнадцать пропущенных звонков и двадцать три эсэмэски. Но я их игнорирую.
А ещё три пропущенных звонка и одно сообщение от Джесси, моей лучшей подруги. Я открываю её сообщение.
«Срань господня, девочка. Эрл вышел на тропу войны! ПОЗВОНИ МНЕ!!!»
Я набираю её номер и подношу телефон к уху. Джесси отвечает после первого же гудка.
– Дали, малышка, Господи, повиси на трубке. – Звук приглушается, и я слышу, как она говорит Кэролайн, старшей медсестре и моему прежнему боссу, что уходит на перекур. Через мгновение она возвращается. – Далила! Я не думала, что ты это сделаешь. Где ты?
Я не отвечаю на её вопрос, не хочу, чтобы кто-то знал, где я. Джесси может случайно сболтнуть, потому что Эрл очарователен и неумолим. Я иногда говорила Джесси, что подумываю уехать. В прошлый раз, когда Эрл избил меня, я едва не обратилась к Джесси за помощью с макияжем, чтобы скрыть синяки. Тога и сказала себе, что в один прекрасный день соберусь и уйду, но, как оказалось, так и не нашла в себе мужества уйти. До сих пор.
Я бросаю взгляд на урны, стоящие на комоде и вспоминаю, как слова матери звенели в ушах после того, как Эрл ударил меня. Уйти. Я дотрагиваюсь до щеки и морщусь от боли.
– Эрл искал меня? – Я стараюсь говорить так, будто ничего особенного не случилось, хотя у меня пересыхает во рту.
– Ох, чёрт. Он пришёл в бешенство – пронёсся по приёмному покою, будто кто-то помочился в его пиво.
В его пиво всё-таки было что-то добавлено, но я, вероятно, приберегу эту информацию. Думаю, в будущем, я многое буду утаивать. Теперь я сама по себе.
– Мне жаль, что так вышло. – Я зажимаю пальцами переносицу. Не знаю, стыдно ли мне за то, что мой парень устроил сцену, или я испытываю облегчение, что Эрл с его багажом остались позади. Бывший парень. Бывший! Странно даже думать об этом.
– Не переживай. Офицер Дэвис проводил его на улицу и поговорил. Усадил в машину и приказал уехать. Это было круто!
– Хорошо. Ой, я не собрала вещи из шкафчика. Соберёшь?
– Конечно. Отправить их тебе?
– Нет. Оставь всё себе.
Она замолкает на мгновение.
– Ого. То есть ты действительно не вернёшься?
– Не думаю, Джесс. Мне пора идти дальше, Джесс.
– Не забывай звонить, ладно? – Я слышу, как у неё дрожит голос от непролитых слёз.
– Так и сделаю.
Я бросаю телефон на кровать и подхожу к окну. Небо тёмно-оранжево-розовое, солнце садится где-то слева от меня. Из домика открывается вид на озеро, и, кажется, что вода горит.
Я представляю, как смешиваю цвета на палитре, чтобы получить такой оттенок, но прямо на глазах цвет меркнет до бледно-розового оттенка, а затем становится серым.
Уже поздно идти на прогулку, я ни за что не найду в темноте любимое мамино место. Нужно принять душ и поесть.
У меня урчит желудок, подтверждая план. Я пролистываю папку, лежащую на столе, внутри есть листки с меню и списки местных ресторанов и казино.
В глаза бросается китайское меню с надписью «доставка». Я звоню, заказываю рёбрышки и лапшу, потом включаю воду в душе, и ванная наполняется паром.
Глава 7
Майлз
Как только заходит солнце, я выхожу за дверь. Мой дом стоит чуть выше по склону от главного домика, в который я уже вхожу. Джастина проходит мимо, когда я переступаю порог. Я останавливаю её на крыльце.
– Добрый вечер, Джастина. – Я придерживаю ей дверь и позволяю пройти. – Я тут подумал…
Она отмахивается, перебивая меня.
– О нет, Майлз, не надо. У меня выходной.
Я глубоко вдыхаю, готовясь вновь заговорить. Знакомый запах Джастины – смесь мятной жвачки, лака для волос и мёда, захватывает чувства.
– Я тебя на мгновение задержу.
Она спускается по тяжёлой деревянной лестнице на парковку, выуживая ключи из сумочки.
– Я оставила список на столе. Кое-что для ремонта и продукты, ничего особенного. Можешь попросить Малькольма помочь. Меня ждут вино и ма-джонг с подругами. – Она садится в бесшумный «Приус» и уезжает, махая мне пальцами через закрытое окно.
– Хорошего вечера, Джастина. – Я ухмыляюсь и машу в ответ, затем открываю дверь и захожу внутрь. Зайдя за стойку, я жду, когда Малькольм положит трубку. Список Джастины приклеен скотчем к столешнице, её почерк с наклоном и аккуратен, как всегда.
– Хорошо. – Малькольм замолкает и слушает. – Да. Следуйте указателям на Сауз-Лейк-Тахо. Правильно. Проезжайте через сам город, и тогда увидите ещё указатели на «Совиный Домик». Мимо не проедите. – Он кладёт трубку и улыбается мне. – Привет, Майлз. Рад тебя видеть. Мама оставила список, – говорит он.
– Добрый вечер, Малькольм. Кто сегодня зарегистрировался? – Я стараюсь говорить спокойно, но не знаю, вышло ли.
– Я сам только что приехал. Дай-ка я проверю. – Он стучит по клавиатуре, и экран компьютера оживает. Я подхожу ближе, смотрю через его плечо, как он нажимает какие-то клавиши и поднимает отчёт.
– Давай посмотрим… сегодня заехали четверо. Семья Монсово – во втором домике, Элис и Даниэль Гамильтон – в пятом, Далила Уортингтон – в восьмом, и Кристал Мунн – в тринадцатом, как обычно.
Два, пять и восемь. Проверять тринадцатый домик бессмысленно. Кристал – писательница из Вегаса, которая приезжает каждый месяц, чтобы писать. Если бы из-за неё у меня начало биться сердце, это произошло бы много лет назад. Нет, это кто-то из трёх других домиков, если только к кому-то не приехал гость, и в этом случае придётся проверить всех. В общем, я начну с трёх новоприбывших.
– Спасибо. – Я иду к двери, хотя хочу бежать на полной скорости. Джастина знает, кто я, но рассказывала ли она Малькольму или другим сыновьям об этом факте моей жизни неизвестно. Когда муж умер, и Джастина осталась матерью-одиночкой с тремя маленькими мальчиками, не имея сбережений, начала работать на меня неполный рабочий день, и я решил ввести её в круг доверенных лиц. Я прожил здесь уже пятнадцать лет и знал, что рано или поздно придётся продать это место и начать новую жизнь. Джастина должна жить безопасно, как и её дети, а из-за меня всё может измениться. Моя холдинговая компания владеет многими объектами недвижимости. Привлечение партнёра в «Совиный Домик» никак не отразится на мне, но она и ребята останутся здесь и будут жить, как и прежде, чего я хочу для них. До тех пор, пока Джастина будет заинтересованы, «Совиные Домики» будут принадлежать им на сорок девять процентов, а когда мне придёт время двигаться дальше, они станут единственными акционерами.
Очень немногие знают, кто я. Джастина приняла новости про вампиризм, не дрогнув. Сначала я подумал, не сошла ли она с ума, но она откинулась на спинку стула и задала мне единственный вопрос, по которому я мог судить, что она точно осознала мои слова.
– Ты убиваешь людей, чтобы выжить? – Она не сводила с меня взгляд светло-серых глаз.
– Было время, когда я так поступал, но тогда был новорождённым, а таким сложно контролировать желания. С тех пор минули сотни лет. Мне не нужно убивать, чтобы выжить. – Я не упоминал, как часто приходилось убивать охотников, но они не невинны.
Малькольм кричит мне в след:
– Ты забыл список.
– Я скоро вернусь. – Дверь за мной захлопывается, и я иду во второй домик.
Семья Монсово – Джон, Клара и двое детей. Я стою в лесу возле их домика, ожидая какого-то знака, что моя пара внутри. Боже, пожалуйста, пусть это не один из детей. Мысль о том, что моя пара – ребёнок, и придётся ждать, пока он вырастет… последствия этого обрушились на меня, как глыба. Забыв все подробности того, как, когда и где, мысль о том, что моё сердце будет биться в течение долгих лет ожидания, пронзает до глубины души. Не очень приятное чувство – бьющееся сердце. Я хочу, чтобы это закончилось… нужно, чтобы это закончилось.
Во втором домике, слава Богу, нет ничего необычного.
Я иду к пятому и прячусь за деревьями, когда дверь открывается, и из неё выходят две женщины. Одна – высокая блондинка с распущенными волосами. Она поворачивается ко мне, и я смотрю, ожидая каких-то перемен. Ничего. Темноволосая женщина ниже ростом бежит вперёд, срывает веточку лаванды с горшка на повороте тропинки и спешит обратно, чтобы вложить цветок за ухо блондинке. Они смеются и, взяв друг друга за руки, направляются к дороге. Если бы темноволосая женщина была моей парой, сердце, конечно же, ускорилось бы из-за усилий, так что выбор сужается – я могу вычеркнуть, по крайней мере, одного человека из своего списка. Ночь будет долгой. Я смотрю, как женщины сворачивают с тропинки на краю моего участка рядом с коттеджем и исчезают из виду.
Ещё один домик, и я закончу с новоприбывшими, а потом начну обыскивать дом за домом.
Когда я подхожу к восьмому домику, сразу чувствую, что это то самое место. Сердцебиение нисколько не изменилось, но в груди что-то сжимается, чего я не чувствовала с тех пор, как… я больше не хочу думать о Ханне.
Возможно, Вселенная сочла нужным дать мне ещё шанс на вечность с парой. Мне становится страшно.
Что, если она – очередной охотник и я обречён навсегда? Что, если её послали сюда убить меня, и она понятия не имеет о том, как действует на меня?
Затем другой, древний голос зовёт меня. Его я не слышал уже столько лет, что не смог бы вспомнить, даже если бы попытался. Голос любимой матери звенит в голове, и я на мгновение оказываюсь у неё на коленях перед камином.
«А если она твоя истинная суженая, сынок?»
Смею ли я желать этого? Нереально. И всё же, когда меня тянет к двери домика номер восемь, сердце бьётся в такт с человеком внутри, я знаю, что это правда. Далила Уортингтон, кем бы она ни была, моя пара.
Я возвращаюсь к деревьям, достаю сотовый телефон и прокручиваю список контактов, пока не нахожу номер консьержа одного из отелей-казино на Невадском берегу озера. Он из тех парней, которые просто работают, и именно он мне сейчас нужен. Когда он отвечает, мне приходится заставить себя успокоиться и говорить медленно.
– Ксавион, это Майлз из «Совиного Домика». – Из телефона доносится звон автоматов и рулетки. Казино никогда не спит.
– Привет, Майлз! Давно тебя не видел, как дела на тихой стороне?
– Ну, знаешь… тихо.
Он смеётся, от такого звука люди начинают чувствовать себя непринуждённо. Сегодня он и на меня действует. Я объясняю, что мне нужно, и он уверяет, что обо всём позаботится.
– Я могу прислать кого-нибудь минут через… тридцать, – говорит он.
– Спасибо, ты спас мне жизнь. Я отплачу.
– Не думай об этом, приятель. Давай лучше покажись на одном из вечеров покера, и позволь честно отобрать у тебя деньги.
– Замётано.
Тридцать минут. Сейчас мне кажется, что это вечность, и я не привык ждать. Я отступаю в тень и смотрю на дверь.
