Текст книги "Жасминовые сестры"
Автор книги: Корина Боманн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
– У тебя заплаканное лицо. Какие-то неприятности?
Я отрицательно покачала головой:
– Нет.
Но у меня не было желания объяснять ей, почему у меня опухли глаза и покраснели щеки.
Ариана вопросительно посмотрела на меня.
– Ты тоскуешь по дому, да? – Она не стала ждать моего ответа. – Да, это чувство испытывают все. При условии, конечно, что у человека есть родина. А если кто-то, как я, попал сюда из глухого, забытого места, где люди друг для друга ничего не значат, то никакой ностальгии у него нет. В лучшем случае он чувствует отвращение к новому месту. Зато у тебя на родине, наверное, очень красиво.
Я кивнула, радуясь тому, что она не подозревала о настоящей причине моей печали.
– Да, моя родина действительно прекрасна. Там растут пальмы. У Меконга тысячи рукавов, по которым его вода течет в море.
– А небо? – взволнованно спросила Ариана. – Какое у вас небо? Оно такое же синее, как здесь летом? Или желтое, как рассказывают матросы?
– У нашего неба много красок, – ответила я, и вдруг у меня на сердце потеплело.
Незаметно для себя я неожиданно перешла на родной язык:
– Во время сезона дождей небо действительно кажется желтоватым, но чаще всего оно имеет сияющий голубой или синий оттенок, а потом становится зеленым, изумрудно-голубым или розовым, особенно по утрам. Вечером оно красное, как огонь, а ночью фиолетовое или иссиня-черное, с серебряными звездами.
И лишь когда я заметила удивленный взгляд Арианы, мне стало ясно, что она меня не поняла. Я попыталась еще раз перечислить цвета, но уже по-немецки. А когда мне это не удалось, перешла на французский, на котором я говорила гораздо лучше.
– Чудесная страна! – ответила Ариана печальным голосом. – Как бы мне хотелось ее повидать.
При других обстоятельствах я пообещала бы взять ее с собой и все ей показать, однако это было невозможно. Мы обе находились в заточении, в холодном штормовом Гамбурге, где, кроме оттенков серого, было очень мало красок, да и те казались покрытыми какой-то пеленой.
На следующее утро мы проснулись оттого, что кто-то сильно колотил в нашу дверь.
– Ханна, ты должна зайти к Жизель!
Я не узнала, чей это был голос, но поняла, что нужно торопиться.
– Что случилось? – проворчала Ариана.
– Меня вызывает Жизель, – ответила я, выбираясь из постели и нащупывая платье.
– Разве ты не отдала ей вчера деньги?
– Конечно, отдала! Не знаю, что ей нужно.
Я заколола волосы на затылке, надела домашние туфли и покинула комнату.
Уже издалека мне были слышны голоса других девушек. Тут явно царил переполох.
Перед кабинетом Жизель образовалась довольно большая толпа. Девушки стояли друг за другом, вытянув шеи. Когда я протискивалась мимо них, они шипели мне вслед ругательства, которых я не понимала.
Жизель сидела за своим письменным столом, словно черная королева на троне. Ее рот был перекошен еще сильнее, чем обычно. Перед ней стояла Эрика с распущенными волосами, дрожащая от злости. Другие девушки зашептались, когда я вышла вперед и встала перед ними.
– Она обокрала меня! – заявила Эрика и показала на меня пальцем, причем таким жестом, словно бросила в меня нож. – Я уверена, что это сделала она!
– Это правда? – строго спросила Жизель.
Ошеломленная таким заявлением, я покачала головой.
– Я… Я не знаю, что она имеет в виду.
– Ха, она изображает из себя невинную! Может быть, тебя нужно сослать в бордель в конце улицы?
Эрика с угрожающим видом шагнула ко мне, злобно на меня поглядывая.
Я не имела ни малейшего понятия, откуда у нее столько ненависти ко мне. Конечно, Эрика была одной из тех девиц, которые меня недолюбливали, но я не давала ей никакого повода клеветать на меня перед Жизель.
– А почему ты решила, что это сделала именно Ханна? – раздался голос в задних рядах.
Ариана протолкалась через толпу и сердито уставилась на Эрику. Что она успела услышать?
– Она спит далеко от твоей комнаты и знает, что у тебя нечего искать. С чего бы ей тебя обворовывать?
Слова Арианы заставили Эрику оторвать от меня исполненный ненависти взгляд.
Она какое-то время ничего не могла сказать. Однако дар речи быстро вернулся к ней.
– Я уверена, что это сделала она. Эта узкоглазая крадется по коридорам и подслушивает нас. Кто знает, что у нее на уме? Может быть, в один прекрасный день она тебя зарежет!
– Я никогда этого не сделаю! – крикнула я, дрожа всем телом. – И я у тебя ничего не крала.
Эрика скрестила руки на груди и насмешливо улыбнулась. Она, казалось, знала, кому здесь больше верят.
– С моего платья исчезла брошка, – сказала она и посмотрела на Жизель.
Будучи любимицей Жизель, она, очевидно, получила эту брошку от нее, потому что, собственно, ни у кого из девушек не было достаточно денег, чтобы позволить себе купить такую вещь.
– Я понятия не имею, как выглядит эта брошка, – продолжала защищаться я.
При этом у меня снова появился очень сильный акцент, из-за которого другие иногда просто не могли меня понять, хотя я тщательно подбирала слова.
– Не притворяйся, ты, желтокожая гадюка! – заорала на меня Эрика.
– Я ничего у тебя не крала! – закричала я в ответ. – Клянусь своей семьей!
Взгляд Эрики стал презрительным.
– Если она вообще у тебя была.
Я уже хотела броситься на нее, но Ариана встала между нами.
– Прекрати немедленно! – крикнула она Эрике.
Обе некоторое время злобно смотрели друг на друга, а затем Эрика наконец отвела взгляд. Однако торжествующая улыбка все еще сияла на ее лице.
– Ариана, разберись с ней, – угрожающим тоном проскрипела Жизель. – Я не потерплю воровок под своей крышей.
«Можно подумать, что кому-то так уж хочется жить с тобой под одной крышей», – насмешливо подумала я. Но за это время я уже довольно хорошо изучила немецкий язык, чтобы понять, что у меня появились серьезные неприятности. Если я вылечу из «Красного дома», то Хансен меня просто так не отпустит. Он переведет меня в один из публичных домов, которые принадлежат ему и о которых девушки шептались, что там – настоящий ад. Ариана грубо схватила меня за руку и потащила за собой. За нашими спинами раздался злорадный смех.
Поднявшись наверх, Ариана грубо толкнула меня.
– Что ты устроила? Неужели ты думаешь, что я и дальше стану защищать тебя, если ты будешь делать глупости?
– Я ничего не украла, это правда! – воскликнула я, глядя на нее с мольбой. – Посмотри в моих вещах! Поищи в моей постели! У меня нет этой броши!
Ариана скрестила руки на груди:
– Я это знаю.
– Что?!
– Я знаю, что ты ничего не украла. Дело в другом. Ты сделала что-нибудь такое, что вызвало недовольство Эрики или Жизель?
Я беспомощно покачала головой:
– Даже не знаю.
– Может быть, ты увела клиента у Эрики из-под носа? Или один из мужчин, который являлся ее постоянным посетителем, начал выбирать тебя?
– Не знаю, я…
Я лихорадочно пыталась вспомнить, какие клиенты были у меня за последние дни, но я даже не запоминала их лиц.
Ариана стала беспокойно ходить по комнате. При этом она время от времени кашляла.
– Что-то тут не так… Эрика не стала бы обвинять тебя без причины.
Казалось, она лихорадочно пытается разобраться в своих мыслях. Затем Ариана резко остановилась, кивнула и вышла из комнаты, ничего мне не сказав и не дав никаких указаний.
В тот вечер меня охватила такая тревога, что я едва замечала, когда мужчины влезали на меня и удовлетворяли свою похоть. Когда ночь закончилась, я легла спать и, к счастью, была такой усталой, что не заметила возвращения Арианы. Я не могла ни о чем думать.
– Ты, собственно, понимаешь, как тебе везет?
Резкий голос Арианы разбудил меня.
Свинцовый утренний свет заполнил комнату. Я резко встала и стала протирать глаза. У Арианы, которая стояла возле моей кровати, был сердитый вид.
– Мы нашли эту проклятую брошку, – хрипло сказала она. – Она торчала в щели красного шезлонга, там, внизу.
Я поняла, что это еще не все.
– Ты спрашиваешь себя, почему тебе повезло, или нет? – Голос Арианы стал очень резким.
Я кивнула.
– Тебе посчастливилось, что Эрика – дура. И что мне удалось убедить Жизель в том, что ты не виновата, а ее любимица просто тебя ревнует.
– Но почему же она ревнует? – У меня болели барабанные перепонки. – Пожалуйста, объясни мне, я ничего не понимаю.
– Во-первых, – Ариана взглянула на дверь и стала говорить тише, – брошка сначала была не в шезлонге. Она была здесь, в этой комнате.
У меня перехватило дух.
– Лучше дыши, пока ты не посинела, – сказала Ариана. – Эта дура попыталась выставить тебя воровкой. Но она перепутала кровати. Она подсунула брошку в мою постель вместо твоей.
Для меня это было непостижимо! Ужасным было уже то, что я сюда попала. А теперь какая-то девка не только испытывала ко мне ненависть, но даже пыталась оклеветать меня! Я расплакалась, потому что не привыкла к такой враждебности.
– Не плачь, иначе тебе придется ждать целый день, пока твои глаза снова смогут открыться. Опасность мы пока предотвратили, но ты действительно должна обращать внимание на то, чтобы у тебя не было никаких конфликтов с Эрикой и, главное, чтобы ты не отбивала у нее клиентов. Садись внизу в углу, там, где ее не бывает. И просто держись от нее подальше.
– А если она не захочет держаться от меня подальше? – всхлипнула я.
У меня никогда не было такого ощущения, будто в этом доме я кому-то перешла дорогу.
– Все равно ты будешь держаться от нее подальше, что бы она ни делала, – спокойно произнесла Ариана и нагнулась ко мне, словно боялась, что за дверью кто-то подслушивает. – Но все же внимательно следи за ней и, если заметишь, что что-то не так, скажи мне. Эрика думает, будто никто не знает, что у нее в голове, но мне прекрасно известно, что она из себя представляет. Только не давай ей тебя запугать.
Появление брошки не изменило настроения, царившего в «Красном доме», но Эрика все-таки оставила меня в покое. Так проходили недели. И у меня не было даже проблеска надежды.
Поскольку у Арианы был календарь, я знала, что уже наступил март, однако по погоде этого нельзя было сказать. Было холодно, мокро и время от времени шел снег. Солнечному свету почти никогда не удавалось пробиться через толстое одеяло облаков.
Одним апрельским утром, когда погода устраивала сюрпризы похуже, чем муссоны на моей родине, я, проснувшись, услышала странный хрип. Поначалу я не могла понять, откуда он доносится, но затем обнаружила, что Ариана еще не встала, чего раньше не бывало.
Я поднялась и увидела, что она лежит в постели. Лицо у нее было багровым. Она натужно кашляла.
Я тут же выскочила из комнаты и помчалась по коридору. Я бежала к единственному человеку, который имел достаточно власти, чтобы вызвать врача.
– Заходи! – крикнула Жизель на мой стук, явно предполагая, что сейчас появится кто угодно, только не я.
Улыбка моментально исчезла с ее ярко накрашенных губ.
– Что тебе надо?
– Ариана… – едва дыша, сказала я, игнорируя враждебный взгляд женщины с огненно-рыжими волосами. – У нее высокая температура, и она не просыпается!
Хозяйка борделя ничего не сказала. У нее был такой вид, словно она не особо испугалась и даже не удивилась.
– Ей нужна помощь! – настойчиво произнесла я, однако Жизель и теперь не проявила особого интереса.
– Я вызову врача! – крикнула я, и это наконец вывело Жизель из полусонного состояния.
– Ты останешься здесь! – гаркнула она, когда я уже хотела повернуться и уйти. – Я сама пошлю за врачом. Иди наверх и займись Арианой.
Я выдержала ее злобный взгляд, а затем торопливо вернулась наверх, в нашу комнату.
Ариана до сих пор не пришла в себя. Хрипло дыша, она ворочалась на кровати с боку на бок.
А если у нее все же чахотка? И что это вообще за болезнь?
Прошло много времени, прежде чем пришел врач. Минуты превращались в часы. Я уже стала бояться, что Жизель проигнорировала мои слова, однако после обеда на лестнице послышались чьи-то тяжелые шаги. Это не мог быть Хансен, он никогда не показывался на верхних этажах.
У человека, которому я открыла дверь, были седые волосы, и борода у него тоже была седой. Это был врач, которого я видела в бреду.
По выражению его лица было понятно, что ему не хочется обследовать Ариану, но в конце концов он все же сделал это, потом отложил стетоскоп в сторону, вздохнул и достал из кармана блокнот.
– У вашей… коллеги воспаление легких. Пожалуйста, принесите ей вот это лекарство.
Я смотрела на лист бумаги, который он всунул мне в руку, и мне очень хотелось сказать врачу, что мне не разрешат сходить за этим лекарством. Но я промолчала и только кивнула.
Я знала, что Жизель будет орать на меня. В комнате, в которой находится больная, нельзя было принимать клиентов. Надежды на то, что меня освободят от «работы» и я смогу ухаживать за Арианой, у меня не было. Но я, по крайней мере, хотела попытаться. Ведь до сих пор Ариана всегда выручала меня.
Жизель действительно устроила скандал. Но это было еще не все. Она возмущалась из-за того, что теперь ей приходится платить деньги за старую проститутку, которая уже давно не привлекает так много клиентов, как раньше. О том, что сама она была намного старше Арианы, она не упоминала. Как и того факта, что Ариана все-таки приносила пользу этому заведению, хотя бы до тех пор, пока не заболела.
– Но мое сердце все же не камень, – в конце концов проворчала Жизель и дала мальчику-посыльному рецепт и немного денег.
Посыльный появился лишь через час. Все это время я делала Ариане холодные компрессы, но ей не становилось лучше. Вернее, ей стало еще хуже. Я растворила принесенный порошок в воде и стала вливать лекарство больной в рот.
– Но не вздумай отлынивать от работы! – пригрозила мне Жизель. – За Арианой будешь ухаживать потом.
Я была рада, что мне выделили будуар. Таким образом, мне не нужно было меняться с одной из девушек.
К мужчинам в тот вечер я проявляла еще больше равнодушия, чем обычно. Когда я сдала деньги, а Жизель, увидев приличную сумму, даже похвалила меня и пожелала мне спокойной ночи, я вернулась в свою комнату. Там пахло чем-то кислым и было ужасно душно, но из страха, что холодный воздух может ухудшить состояние Арианы, я не стала открывать форточку.
У Арианы была высокая температура! Я ужасно испугалась, обнаружив, что жар, исходивший от ее тела, чувствовался даже тогда, когда я стояла у кровати. Лекарство не помогло!
Но я не решилась пойти вниз, к Жизель. Она, без сомнения, скорее избила бы меня, чем среди ночи стала еще раз посылать мальчика к врачу и оплачивать счет.
Я старалась сбить температуру с помощью холодных компрессов, борясь со сном, который железной рукой охватывал меня. Но через какое-то время усталость оказалась сильнее и унесла меня прочь. Впрочем, длилось это недолго. Меня разбудило судорожное дыхание Арианы.
– Ханна, – прошептала она, и улыбка пробежала по ее лицу, – который час?
Этот вопрос был очень странным, но, может быть, во сне она потеряла чувство времени.
– Скоро утро, – ответила я, снимая горячий и почти сухой платок со лба больной и опуская его в ведро с водой. – Как ты себя чувствуешь?
Ариана ничего не ответила. Ее взгляд затуманился. Мне уже показалось, что она готова снова впасть в забытье, однако затем ее рука нащупала мою.
– Я тебе сейчас кое-что скажу.
Правда, прежде чем она смогла сделать это, у нее снова начался кашель, причем такой сильный, что она, казалось, вот-вот задохнется. Но все же Ариана снова взяла себя в руки.
– Слушай внимательно, – задыхаясь, проговорила она, и я наклонилась к ней. – За стенкой шкафа для одежды есть дырка, нужно только немного отодвинуть дерево в сторону. Там лежит все, что я за эти годы присвоила и сэкономила.
Зачем она мне это рассказывает? Меня охватило плохое предчувствие.
– Если со мной что-нибудь случится, я хочу, чтобы ты забрала эти деньги себе.
– Нет, нет, не говори так! – встревоженно ответила я.
– Я хочу, чтобы ты взяла эти деньги себе! – настойчиво, собрав все свои силы и самообладание, повторила Ариана. – Также я хочу, чтобы ты исчезла отсюда, и чем раньше, тем лучше. Мне с большим трудом удавалось защищать тебя и убеждать Жизель в том, что твоя работа приносит ей доход. А недавно поступили новые девочки. Они ждут в других домах, и я слышала, что они намного послушнее, чем ты…
Ариана снова закашлялась. Я была уверена, что она бредит. Когда это я проявляла непослушание?
– Они попытаются обменять тебя на другую девочку, а потом для тебя начнется настоящий ад, потому что из других домов выбраться еще труднее, чем отсюда, – продолжала Ариана, когда ей стало немного легче.
Ее костлявая рука впилась в мое плечо, и швы рубашки отреагировали протестующим звуком рвущихся ниток.
– Возьми деньги и подумай, как исчезнуть отсюда. Есть много способов. И не верь, что Хансен – это бог. Он не всевидящий, и его люди тоже видят далеко не все. Я… у меня не было выбора, но у тебя он есть. И ты сильная…
Новый приступ кашля заглушил ее слова. На этот раз он был таким сильным, что ее лицо сначала побагровело, а затем посинело. Я вскочила. Я не знала, что делать. Врача здесь не было, и никто из девочек мне не поможет!
Однако Ариана опять успокоилась. Цвет ее лица изменился с багрового на лихорадочно-красный, и, казалось, она снова могла втягивать в себя воздух. Ариана посмотрела на меня. В ее глазах стояли слезы.
– Девочка, прошу тебя, сделай то, что я тебе говорю! – сказала она.
– Мы могли бы уйти вместе, – прошептала я.
Мое сердце часто билось в груди от страха.
– Я-то точно уйду, – тихо сказала больная. – Но вместе нам уйти не удастся. Так что смотри, убирайся отсюда, и чем раньше, тем лучше. У тебя впереди целая жизнь, не допусти, чтобы чужие люди разбили ее и отобрали у тебя все. Ты обещаешь мне?
Давая это обещание, я чувствовала себя очень плохо. Во-первых, потому что я не знала, смогу ли сдержать его, а во-вторых, потому что боялась, что это именно то обещание, которое дают умирающим.
Но все же я дала слово, и после этого Ариана отпустила меня. Она снова улыбнулась, слабо закашлялась и немного погодя опять уснула. Я вытащила мокрое полотенце из ведра и снова приложила его к ее лбу.
Через три дня Ариана умерла. Когда утром я, как всегда, подошла к ней, ее тело было уже холодным. Ее глаза и рот были широко открыты. Ариана выглядела так, словно хотела сделать последний отчаянный вдох.
Известие о ее смерти распространилось с быстротой молнии. Появилась Жизель, которая пробормотала злобное проклятие и послала гонца за могильщиком.
Девочки с любопытством столпились у двери, чтобы посмотреть на мертвую. Жизель попыталась закрыть Ариане глаза и рот, но ей это не удалось, поэтому она снова грязно выругалась, гаркнула, что не потерпит трупа в своем доме, и выскочила из комнаты. Девушки не обращали на меня внимания, когда я, сгорбившись на своей кровати, тихонько плакала. Никто, кроме меня, не уронил ни слезинки по Ариане. Все предпочитали пялиться на нее во все глаза. Наверное, они были рады увидеть хоть что-то, что было еще хуже, чем их работа в «Красном доме».
– Ну-ну, девочка, смотри не выплачь все глаза, – услышала я в конце концов ласковый старческий голос.
Передо мной стоял могильщик. Его помощники уже вынесли труп. Я смотрела в доброе лицо старика, обрамленное желтоватыми бакенбардами. Его редкие седые волосы были зачесаны на лоб.
Он некоторое время смотрел на меня, а я смотрела на него и на его черный выходной костюм с черным галстуком. Он выглядел так, как tây из моего детства, когда они ходили в церковь. Эти дни казались мне теперь такими далекими…
Мужчина протянул руку и погладил меня по голове:
– Ты очень красивая! Надеюсь, что тебя мне не придется хоронить.
Наверное, я посмотрела на него с таким испугом, что он сразу же убрал руку и печально улыбнулся мне.
– Она была твоей подругой? – спросил он затем.
Я печально кивнула.
– Тогда я сделаю ее особенно красивой для последнего путешествия. И не беспокойся, я закрою ей рот и глаза. В таком виде, как сейчас, она не предстанет перед нашим Господом Богом.
– Спасибо. – Я ничего не знала о его Господе Боге, но хорошо, что могильщик возьмет на себя заботу об Ариане.
Старик кивнул мне и, прежде чем уйти, еще раз оглянулся:
– Повесь раскрытые ножницы над дверью, тогда в твою комнату не зайдет друг Хайн[12]12
Одно из иносказательных названий смерти у немцев.
[Закрыть].
После он исчез.
В тот вечер жизнь в «Красном доме» шла своим чередом: дребезжало пианино, приходили клиенты, я отводила некоторых из них наверх, в свою комнату, и они получали от меня то, что хотели. Однако в то время как мужчины ворочались между моими бедрами, я спрашивала себя, что имел в виду человек в черном, давая мне совет. Кто это – друг Хайн? Неужели так звали одного из клиентов? И почему ножницы должны были удержать его от того, чтобы зайти в мою комнату?
Не найдя ответов на эти вопросы, я подумала об Ариане, которая сейчас, наверное, спит в своем гробу с закрытыми глазами и закрытым ртом и которая наконец-то стала свободной.
Похороны должны были состояться через три дня. Было понятно, что мы, девочки, пойдем на кладбище. Другой семьи у Арианы не было. Я вспоминала ее последние слова и спрашивала себя, будет ли у меня когда-нибудь возможность выбраться из «Красного дома».
Хотя я тосковала по Ариане, я все же испытывала приятное волнение. В первый раз в жизни я увижу Гамбург, пройдусь по улицам! Хватит ли у меня храбрости, чтобы сбежать от остальных девочек? Мое сердце билось часто-часто, когда я думала об этом, и все это время мои руки холодели так, что казались ледяными. Какая-то зудящая, тянущая боль в желудке становилась слабее только тогда, когда мне удавалось поспать, а спала я в эти дни очень мало.
За это время я нашла спрятанные деньги и тайком начала зашивать купюры в кайму своего платья. К счастью, у Арианы были собственные принадлежности для шитья, и мне пригодились мои навыки портнихи. Кроме того, вместе с деньгами я нашла чей-то берлинский адрес. Я уже поняла, что сбережений Арианы не хватит на то, чтобы вернуться на корабле во Вьетнам, но зато на дорогу до Берлина там было вполне достаточно. В этом городе я смогла бы устроиться на работу и попытаться накопить денег. Когда-нибудь я вернусь и буду искать Тхань!
Утром перед похоронами меня вызвала к себе Жизель.
Она насмешливо взглянула на мое грубое коричневое платье, которое когда-то принадлежало Ариане, и заявила:
– Ты можешь это снять. Ты останешься здесь.
– Что вы имеете в виду? – Я была уверена, что должна отдать последние почести своей подруге. – Почему мне нельзя пойти на похороны?
Вместо ответа я получила оглушительную пощечину. И без того узкие, выкрашенные в ярко-красный цвет губы Жизель полностью исчезли. Ее глаза злобно заблестели.
– Ты останешься здесь! За тобой будет следить Эрика, и храни тебя бог, если ты что-нибудь тут устроишь!
Эрика будет меня охранять? Это было то же самое, как если бы за мной присматривали бандиты Хансена. В присутствии Эрики я даже дышать не смогу, потому что она будет рассматривать это как преступление. Наверное, теперь она усядется со всеми ключами от дома в кабинете Жизель и будет делать вид, будто она здесь хозяйка. Возможность сбежать ускользнула от меня.
И я ничего не могла поделать. Словно окаменев, я повернулась и ушла в свою комнату. У меня болела щека, но сильнее, чем эта боль, была ненависть, которая жгла мне душу. Я убегу любой ценой!
Эрика не горела желанием идти на похороны. Как и остальные, она не проявила ни малейшей жалости к покойной. Более того, она не упускала возможности посмеяться над видом Арианы, умершей в своей постели. Даже в день похорон Эрика не удержалась от иронии.
– Ах, если бы Ариану увидели ее постоянные клиенты! – орала она на весь коридор и хохотала.
Остальные девочки воздержались от этого. Было видно, что они еще сохранили остатки совести.
Я стояла у окна, когда одетая в черное компания вышла из «Красного дома». Из других домов тоже вышли облаченные в траур женщины. Может быть, у Арианы было не много подруг, но, очевидно, в этой местности все же были люди, которые уважали ее и сожалели о ее смерти.
Через некоторое время я поняла, что, кроме Эрики, в «Красном доме» осталось очень мало людей.
Эрика была обрадована тем, что Жизель оказала ей такое огромное доверие, но ей было недостаточно того, чтобы, сидя на первом этаже, следить за тем, чтобы я там не появлялась. Когда все ушли, она поднялась наверх. Не постучавшись, Эрика ворвалась ко мне в комнату и с насмешливой ухмылкой уселась на кровать Арианы, на которой лежал лишь голый матрац.
– Может быть, тебе хочется сбежать отсюда? – спросила она тоном, которым могла расположить к себе любого клиента, какого только хотела.
Ее голос вызывал у меня отвращение. Эрика была насквозь фальшивой и опасной, как змея на рисовом поле.
Я молчала. Конечно, это не понравилось Эрике. Она поднялась и стала ходить вокруг меня, как кошка вокруг добычи, готовая в любой момент всадить в нее свои когти.
– Я вижу это по твоим глазам. Ты хочешь вернуться в свои джунгли, правда? Маленькая обезьянка хочет в джунгли…
Эрика захихикала над своей шуткой, а я почувствовала жгучую боль в груди. А что, если броситься на Эрику и сдавить ей горло? Тогда я обрету покой и смогу убежать. Однако мой разум быстро взял верх над эмоциями.
Эрика, возможно, и была моим врагом, но вина в том, что я попала сюда, лежала на других. И, в конце концов, мне не хотелось иметь еще больше неприятностей.
– Я могла бы открыть тебе клетку, обезьянка, – злобно «польстила» мне Эрика. – Мне не нравится, что ты находишься здесь и отбиваешь у меня клиентов.
Я посмотрела мимо нее на стену, а затем отвернулась к окну. Тучи в тот день рассеялись, и казалось, что солнечный свет – это привет, который Ариана посылала мне с небес.
Внезапно ногти Эрики впились в мои щеки и больно повернули мою голову набок.
– Смотри на меня, когда я к тебе обращаюсь! Или ты уже забыла, как разговаривать на нашем языке, обезьяна?
Я взвыла от боли и злости. Я проклинала себя за то, что у меня не хватает храбрости вскочить и ударить ее.
– Ну, попроси меня выпустить тебя отсюда! – зашипела Эрика.
Ее ногти оставили на моей коже кровавые следы, которые позже мне пришлось запудривать.
– Нет! – упрямо сказала я.
– Проси меня! – крикнула она.
– Нет, – спокойно ответила я, и потом мне еще некоторое время пришлось ощущать прикосновение ногтей Эрики к моим щекам.
Наконец моя соперница потеряла удовольствие от этой игры. Она отпустила меня и, тяжело дыша, смотрела на меня, словно ее же хватка забрала у нее последние силы.
– Ты кусок дерьма!
Пока Эрика обрушивала на меня все злобные ругательства, которые она знала, мой взгляд безучастно блуждал по комнате. Перед моими глазами возникали картины, как я убегу из этого борделя, как я оставлю все это позади и когда-нибудь увижу перед собой притоки Меконга.
Моя душа умчалась назад, в Сайгон, в тот вечер, когда я вместе с Тхань убежала на берег реки, чтобы понаблюдать за рыбацкими лодками и парусными кораблями. Я совершенно отчетливо видела перед собой красные паруса джонок и рыбаков в шляпах из рисовой соломки. И Тхань, чьи круглые щеки были коричневыми от солнца, тогда как моя кожа все еще была белой как молоко.
В то мгновение я не позволила себе думать о том, что случилось с Тхань. Я вцепилась в это мгновение и оставалась в нем до тех пор, пока дверь громко не захлопнулась на замок и одна из вышивок Арианы, напоминавшая о ее прежней жизни, не упала со стены. Эрика повернула ключ в замке, но мне было уже все равно. Я победила ее!
Наверное, теперь она будет распространять лживые истории о том, как я хотела сбежать. Но в тот миг она оставила меня в покое, и я могла готовиться к побегу.
Подходящий момент наступил следующей ночью. После того как последний клиент покинул «Красный дом», я переоделась. Я все еще чувствовала прикосновения мужчин на своей коже и не могла уснуть от отвращения.
С тех пор как дверь в комнату хозяйки борделя закрылась, прошло где-то полчаса. Этого должно быть достаточно. Жизель спала очень крепко, и, если мне повезет, я уже буду в Берлине, прежде чем обнаружат мое отсутствие. Берлин не мог находиться очень далеко… И даже если он находится далеко, я, по крайней мере, окажусь на достаточном расстоянии от Гамбурга, чтобы до меня не добрались бандиты Хансена.
Странно, но Эрика ничего не рассказала Жизель о нашей стычке. Все было тихо и мирно. Я восприняла это как добрый знак.
Я еще раз взглянула на пустую кровать, на которой Ариана испустила последний вздох, и повернулась к двери. Мне было трудно прислушиваться, потому что мое сердце гулко билось в груди. Мои ноги тряслись, и меня подташнивало – я с утра ничего не ела.
И все же мне удалось подойти к лестнице. Комната Эрики находилась напротив. Если она еще не спит, то, услышав шум, выйдет посмотреть, что происходит. Но сегодня, чтобы заслужить одобрение Жизель, она обслужила в два раза больше клиентов и, скорее всего, спала глубоким сном.
Ступеньки лестницы поскрипывали подо мной, но этот звук был слишком тихим, чтобы хоть одна из уставших женщин могла его услышать.
Добравшись до первого этажа, я попыталась сориентироваться в темноте, потому что лунный свет не пробивался в коридор. По памяти я спустилась вниз, обогнула лестницу, прошла по еще одному коридору и устремилась к выходу. Я почти дошла до черного хода, как вдруг в коридоре открылась дверь.
Кто-то вышел из комнаты Жизель. Я окаменела, увидев, что это Хансен.
– Куда это ты собралась? – строго спросил он.
Волосы у меня на затылке встали дыбом. Я не подозревала, что он находится в доме. Это было самое плохое, что могло со мной случиться.
– Я ухожу, – тем не менее услышала я свой голос.
Я понятия не имела, откуда у меня взялось столько храбрости. И снова перед моим внутренним взором возникла старуха из храма и ее странное пророчество о том, что внутри меня живет дракон. Она была права, говоря о том, что мне придется путешествовать по свету; может быть, и насчет дракона она не ошиблась. Хансен был один, и если бы мне удалось добежать до двери…
Хансен изумленно уставился на меня.
– Уходишь? – вырвалось у него. – Ты что, с ума сошла? Никуда ты не уйдешь!
Его лицо исказилось. На меня обрушился целый поток ругательств, закончившихся угрозой:
– Ты неблагодарный маленький кусок дерьма! Я покажу тебе, что ты должна здесь делать!
Отступая назад, я лихорадочно искала выход. Если Хансен меня сейчас схватит, я никогда отсюда не выберусь. Я бросилась к кабинету Жизель. Может быть, мне удастся перехитрить Хансена и запереть его там?
Однако едва я ступила на порог, как Хансен грубо схватил меня за руку. Мне удалось вывернуться из его хватки, но он бросился за мной, загнал в кабинет и закрыл дверь своим телом.
