Текст книги "Охотница за душами"

Автор книги: Корин Холод

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава восемнадцатая

– в которой события развиваются, подобно лавине, и многое остаётся неясным, но ситуация начинает, наконец, стремиться к своему завершению, а также присутствуют волны живительного пафоса.

Агентство для сотрудников старшего и иных звеньев было не только местом работы. С годами оно рано или поздно превращалось для них в дом. Кабинеты постепенно обживались, приобретали уникальный стиль, отражающий черты характера их обитателей. Как правило, ряды «Альтаира» пополняли те, кому нечего было терять в жизни. Лишённые семьи, настоящего и будущего, но обладающие тем или иным даром, они находили своё место в обойме Агентства и либо погибали со временем, либо становились его частью.

«Часть команды. Пошловато звучит это западное призвание в наших стенах».

Шолто провёл ладонью по столешнице. Свой кабинет он получил относительно недавно – четыре года назад, и помещение ещё не успело стать воплощением его личности. Впрочем, темноволосый старший оперативник и не стремился к этому. До того момента он, как и все сотрудники, не имевшие своего жилья или не желавшие в оное возвращаться, жил в «Общаге» – казармах в подвалах здания на Тринадцатой Линии. Потом юношу с незаурядными талантами к дедукции и стрельбе заметил Воин. При воспоминании о своём кураторе Шолто привычно поморщился. Глава Второго отдела был шумным, непоследовательным, склочным и нахальным типом. Выдающиеся боевые способности и внутренняя сила лишь отчасти компенсировала его недостатки. Чтобы отвлечься, Георгий взял стопку отчётов и углубился в чтение. По мере того, как стопка истончалась, на лице старшего оперативника читалось всё большее раздражение.

«Который день поисков, а на Чтеца нет ни малейшей зацепки. Хизов оказался пустышкой, он ничего не помнит, а теперь его ещё и не допросить по-человечески – проект засекречен. Чёртов мент Радченко вообще не встречался с рыжим. Добры молодцы в больнице были настолько пьяны, что путаются в показаниях о времени суток и дне недели. Зря я всё это затеял».

Он отложил отчёты и в который раз достал из ящика стола «неучтённую» визитку. Любой из подобных прямоугольников картона, выданных сотрудником Агентства, нёс на себе отпечаток того, кто её отдавал. Эта была чистой. Просто бумажка. Технология производства визиток не была секретной, просто считалось, что никто не может её повторить. И вот поди ж ты.

– Не справляешься? – Мягкий женский голос от дверей не застал Шолто врасплох. Он уже давно привык, что старшие могут входить в кабинеты в самый неожиданный момент и очень редко утруждают себя стуком.

– Да, Жрица. Кажется, я взялся за то, что мне не по плечу.

– Так откажись. – Жрица спокойно пожала плечами. – Дел у нас хватает, а поиск Чтеца хоть и стоит в приоритете, но в данный момент не является основным заданием.

– Ну уж нет. – Шолто улыбнулся. – Я знаю, сколько у нас претендентов на место старшего оперативника. Не хочу, чтоб в моём личном деле стояли минусы.

– Тогда дерзай. – Жрица улыбнулась в ответ. – Все возможности я тебе уже предоставила.

Шолто убрал улыбку с лица и вздохнул, как перед прыжком в холодную воду.

– Не все. Дайте мне право на допрос Вита. Он был одним из тех, кто присутствовал при последних действиях Чтеца.

– Нет, – безмятежно отозвалась Жрица, – это не твой уровень, Шолто. Сейчас вокруг Вита идёт куда более серьёзная игра. Тебе не стоит в неё соваться.

– Тогда ордер на допрос Птахи. Она была членом Братства и может что-то знать.

– Хочешь допрашивать коллегу? – изогнула бровь начальница отдела аналитики. – Не много ли ты на себя берёшь?

– Столько, сколько смогу унести, – твёрдо ответил Шолто. – Мне необходимы данные для этого дела. И я намереваюсь их получить.

– Твой отчёт по делу, – холодно произнесла Жрица, протягивая руку ладонью вверх. Приняла листки, бегло просмотрела их и подняла на старшего оперативника ледяной взгляд. – Я не полагала, что ты сможешь зайти столь далеко, Шолто.

Молодой человек вздрогнул, но понимание того, что нужно идти до конца, пересилило.

– В данном случае цель вполне оправдывает достаточно малые средства. Если у меня будет хоть одна зацепка…

– Ладно, – неожиданно смягчилась Жрица. – В конце концов, ты прав, это не конец света. Давай ордер, я подпишу. Птаха сейчас на объекте, ты прекрасно знаешь, где. Можешь съездить.

* * *

Четверть часа спустя Шолто садился в автомобиль с твёрдой целью добиться от коллеги хоть каких-то сведений, а Жрица без стука распахнула дверь в кабинет Светлова.

– Александр Евгениевич, я… – она осеклась.

Светлов, стоя у зеркала, повязывал себе галстук, а в кресле у его стола сидела… Птаха.

– Вы что-то хотели, Жрица? – спокойно спросил Александр, затягивая классический «виндзор».

– Я только что подписала для Шолто ордер на допрос Птахи, – медленно сказала начальница отдела аналитики.

– Правильно сделали.

– Это и есть наш гамбит?

– И снова вы правы.

– На кого мы охотимся, наставник? – тихо спросила Жрица, игнорируя сочувственный взгляд Птахи.

Светлов повернулся, поправил очки и приглашающе повёл рукой в сторону второго кресла для посетителей.

– Присаживайся, прежняя ученица. – И когда Жрица села, продолжил. – Мы охотимся на одного из наших врагов. На очень старого врага. Возвращение которого сулит нам массу неприятностей. Особенно сейчас.

– Но почему Шолто?

– В данных обстоятельствах, он наименее ценный сотрудник. Который даст нашему врагу сделать первый шаг. И по этому шагу мы сможем понять, насколько он силён.

– Воин знает? – помолчав, спросила Жрица.

– Знает. Он был против, если тебя это успокоит.

– Это жестоко.

– Не более, чем всегда, – подала голос Птаха. Жрица метнула было на неё испепеляющий взгляд, но сникла. Девушка тряхнула кудряшками. – Нечего на меня так зыркать. Я прекрасно знаю, кто вёл предварительную аналитику по последней битве Братства. Помнится, там было что-то про «неизбежные потери»?

– Это был голый расчёт…

– Довольно. – Светлов не повышал голоса, но женщины мгновенно замолчали. – Я, волей первого заместителя Его Высочества, ввожу тебя, Жрица, в проект «Ольха». – На стол шлёпнулась папка. – Изволь прочесть. А по прочтении будь столь любезна, используй весь свой многолетний талант аналитика и скажи мне – есть ли другой выход в сложившейся ситуации? Учитывая, какие проблемы нам в данный момент доставляют Вит и бывшее Братство и что Палач занимается именно ими.

Через несколько минут Жрица подняла от папки округлившиеся глаза:

– Но ведь это самый настоящий кризис.

– Именно. И мы к нему не готовы. Даже я ничего не смог сделать. Превентивно. А потому…

* * *

Шолто уверенным, быстрым шагом спустился в подвал, где раньше располагалась лаборатория Братства. С ордером, подписанным Жрицей, он имел право на допрос старшего оперативника Птахи, вплоть до второй стадии включительно. То есть, применения химических веществ. Первой были пытки, и давалось подобное право в исключительных случаях. Но это и не требовалось. Молодой человек и так был уверен, что выжмет из Птахи всё, что ему нужно.

«Посмотрим, насколько ты верна Агентству».

В подвале горел приглушённый свет, и, на первый взгляд, никого не было. На второй, как оказалось, тоже.

«Главное, чтоб она не оказалась „на объекте“ в прямом смысле слова», – ухмыльнулся Шолто, поднимаясь на второй этаж, – «хотя, чёрт с ним. Так будет даже интереснее». Он приложил ладонь к замку, чуть напрягся, и простое устройство щёлкнуло, повинуясь лёгкому импульсу.

«Меня не зря учили».

В квартире было темно и тихо. Слишком тихо для жилого помещения. Не шуршал холодильник, не посвистывал ветер в неизбежных щелях, не бормотал унитаз. Старший оперативник напрягся.

«Что-то не то».

Пистолет в кобуре Шолто всегда был снабжён глушителем. Эту привычку он приобрёл ещё в первые годы, когда его привлекали в отдел бархатного вмешательства. Там часто было нужно делать работу без шума. Старший оперативник медленно достал оружие и осторожно вошёл в гостиную.

– Теперь ты понимаешь, о чём я говорила? – Женский голос разорвал тишину, как молния. Шолто рывком повернулся в сторону говорившей, одновременно хлопнув по клавише выключателя. Яркий свет ударил по глазам, но оперативник даже не прищурился – сказывались годы подготовки. В кресле в вольной позе расположилась незнакомая зеленоглазая девица с длинным хвостом каштановых волос и в прикиде а-ля «я у мамы бездомная». Драные джинсы, ковбойка, ножны на бедре… Ножны?! На подлокотнике пристроился недавний подозреваемый – Хизов.

– Кто вы, – чуть растерянно спросил Шолто, – и что здесь делаете?

– Они всегда так поступают, Олежка, – не обращая на него внимания, продолжила девица, – вызывают доверие, а потом бьют в спину. Теперь ты веришь?

Повисла долгая пауза, во время которой Шолто пытался понять, что происходит, спинным мозгом ощущая, что от ответа Хизова зависит что-то очень важное. Очень…

– Верю, – медленно кивнул Олег.

Откуда-то издалека раздался глухой удар колокола, переходящий в гул толстой, невероятно толстой струны. Шолто упал на колени, в жёлтую пожухшую траву. Палец его дёргался на спусковом крючке, не в силах сдвинуться хоть на долю миллиметра, выплюнуть драгоценную смерть прямо в сердце той твари, что сидела перед ним.

Неуловимо изменившаяся девушка встала со своего трона. Казалось, Рубеж довольно заурчал, когда она коснулась ступнями его земли.

– Вы убили мою мать, – зазвенел в буром воздухе её голос. – Вы смогли пленить моего отца. Вы лишили нас последователей. Но теперь… теперь у меня появился жрец. Вы опоздали, наёмники Пути.

Пока она говорила, Шолто благословлял про себя весь пафос, что есть на белом свете. Потому что на активацию универсального «ликвидатора» – импульса, срывавшего любые психические воздействия, кроме самых сложных, – требовалось время.

«Я не знаю, кто ты такая и как вытащила меня на Рубеж. Но прошу, поболтай ещё чуть-чуть!»

– Вы думали, что мы все погибли или ушли на иные Грани, – будто услышав его, продолжала шатенка, – но кое-кто выжил. И скоро вам предстоит узнать, какую ошибку вы совершили.

«Вот и прекрасно».

– Issta![8]8
  Изыди (разг.); небытие (древн.).


[Закрыть] – выдохнул старший оперативник, нажимая на курок. Три пули с сердечником из серебра и навершием из чёрных алмазов ударили в грудь твари. Точнее, туда, где она только что была. Невероятным, лёгким движением девушка уклонилась от выстрела и оказалась рядом с Шолто.

– Хорошая добыча, – хищно сказала она, вспарывая его яремную вену кривым ритуальным клинком. Изящный пируэт, и кинжал вонзился Шолто меж рёбер. Жёлтая трава и взвесь в воздухе исчезли. Вокруг оперативника и твари возникли глухие каменные стены. В редких «гнёздах» на них торчали чадящие факелы. Посреди небольшого прямоугольного помещения возвышался правильный каменный параллелепипед, украшенный по бокам изображениями ланей и медведей.

«Алтарь», – успела мелькнуть последняя мысль, и Шолто плашмя рухнул на каменное возвышение. Взгляд успел выхватить ржавые кандалы на стене, и свет потух.

* * *

– Что с ним случилось? – спросил Олег, когда девушка вновь появилась посреди гостиной. В душе Хизова клокотало яростное пламя уверенности в том, что теперь в его жизни всё правильно. Никакие странности поведения новой знакомой его уже не удивляли. Он понимал, что любит её, любит самозабвенно и открыто, и на пути у этой любви не могло встать ничего.

– Я исполнила его предназначение, – усмехнулась Ида, вкладывая в ножны на поясе кинжал странной формы. – И помог мне в этом ты, любимый. Теперь всё будет хорошо. Ты веришь в меня?

– Да, – кивнул Олег, не сводя с неё пылающего взгляда, – я в тебя верю.

– Спасибо, – прошептала девушка, подходя и склоняясь над ним. Узкая ладонь скользнула по виску и щеке, одним касанием возвращая чувствительность нервным окончаниям и расслабляя, казалось бы, навсегда сведённые мышцы. – Спасибо, кариат. Твоя вера даст мне жизнь и силу.

* * *

На этот раз свет всё-таки ослепил Шолто. Он зажмурился, провёл руками по векам, смахивая невольно набежавшие слёзы, и осторожно приоткрыл глаза.

– Ты искал меня, – раздался спокойный мужской голос.

– Искал, – прошептал бывший старший оперативник, глядя на невысокого рыжеволосого мужчину с книгой.

– Зачем?

– Чтобы понять свою цель. Теперь ты здесь.

Шолто огляделся. Они сидели на белоснежных ступеньках величественного храма.

– Почему? – прозвучал совершенно неуместный вопрос.

– Потому что в твою Судьбу вмешались, – усмехнулся рыжий, и кусочки головоломки встали на место.

– Ты эмиссар, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Шолто.

– Умница, – кивнул Чтец.

– И я тоже теперь…

– Боюсь, что нет, – печально покачал головой тот, кого раньше звали Лисом. – Но ты погиб там же, где и я, и обрыв твоей судьбы, так же, как и моей, не был предусмотрен. Или был. С какой стороны посмотреть.

– Значит, я не умру?

– Образно выражаясь – нет.

– Как это?

– Ты станешь запятой, – усмехнулся Чтец, – которую я должен буду поставить в нужный момент. А смерть… Она всего лишь начало чего-то нового, поверь мне.

– Я ничего не понимаю, – честно признался Шолто, устраиваясь поудобнее. Все прежние проблемы и метания казались чем-то сродни утреннему туману, который разогнали яркое солнце и весенний ветер.

– Это вполне нормально, Шолто, – весело сказал Чтец, – но не бойся. Я тебе всё объясню. Самое позитивное в твоём случае, что тебе не придётся долго ждать. Колёса перемен уже запущены. И скоро ситуация выйдет из-под контроля.

– А потом?

– А потом начнём действовать мы.

Глава девятнадцатая

– самая длинная, в которой события слегка откатываются назад во времени, но при этом получают серьёзное развитие и всестороннее освещение.

Десять-двенадцать часов назад.

…

– Понял, – кивнул Палач. – Con permesso?

– Иди.

После того, как Палач покинул кабинет, Светлов некоторое время просто сидел, полуприкрыв глаза. Происходило слишком много всего и сразу. Впервые за долгое время Агентство столкнулось разом с тремя назревающими кризисами, в один из которых «специалист по связям с общественностью» был вовлечён лично. Плюс совершенно нештатная ситуация с Детьми Ночи. А интуиция подсказывала, что всё происходящее – лишь начало какой-то длинной и сложной системы.

«Нужно ещё раз разложить всё по полочкам перед тем, как отправляться к Димитрию. На карту сейчас поставлено гораздо больше, чем можно себе представить. Пожалуй, только Его Высочество может понять, к каким последствиям всё это приведёт. Надо бы привлечь Риву…»

Мысль была прервана каким-то непонятным шуршанием. Светлов открыл глаза.

Дверца гардероба медленно и беззвучно приоткрылась, и оттуда выпало что-то маленькое и белое, с лёгким дробным стуком прокатившись по паркету. Александр Евгениевич вытянул шею и с удивлением обнаружил на полу своего кабинета два шарика нафталина. Если учесть, что нафталином для сбережения вещей от моли он никогда не пользовался…

Как только он перевёл взгляд на дверцу, оттуда сперва раздался приглушённый львиный рык, а потом звонкий женский голос торжественно продекламировал:

 
Wrong will be right, when Aslan comes in sight,
At the sound of his roar, sorrows will be no more,
When he bares his teeth, winter meets its death…
 

– And when he shakes his mane, we shall have spring again,[9]9
  «Справедливость возродится, стоит Аслану явиться. Он издаст рычание – победит отчаяние. Он оскалит зубы – зима пойдёт на убыль. Гривой он тряхнёт – нам весну вернёт» (цитата из книги «Лев, колдунья и платяной шкаф» К.С. Льюиса, пер. Майи Борисовой).


[Закрыть] – с лёгкой улыбкой закончил Светлов, поднимаясь с места.

– Это я проверяю, не забыл ли ты классику, – сообщила Тень, просачиваясь в кабинет из глубин шкафа. – Если честно, сперва я подумывала появиться из твоего Малевича, но у тебя тут такой шкаф, а я так давно хотела выйти из Нарнии…

– Пожалуй, мне стоит порадоваться, что ты не явилась в обличии мистера Тамнуса, – ответил Светлов. На лице его цвела непривычная для многих сотрудников улыбка. – Рад, что ты вернулась к нам, Тень. Я, признаться, уже начал скучать по твоим выходкам.

– Фавны не в моём вкусе, – фыркнула женщина, привычно присаживаясь на спинку одного из кресел. – А я ещё утром вернулась, думала застать тебя здесь – ан нет! Пришлось пошататься по Агентству, проверить пару старых тайничков и даже сунуть нос в город. Где ж ты шлялся в пять утра, трудоголик недорезанный?

– Я не шлялся, – с достоинством ответил Александр. – Я по делам ездил.

Из его речи неожиданно пропало словесное кружево, и сам он, казалось, слегка расслабился.

– У нас тут, знаешь ли, работы невпроворот. Стараюсь справляться.

– И, как всегда, один? – насмешливо посочувствовала Тень, закидывая ногу на ногу. Как она умудрялась балансировать на столь ненадёжном насесте, для обычного человека было бы непостижимо. – Тянешь на себе весь груз проблем и забот, и никто тебе, бедолажке, не поможет?

Она картинно повела руками, опрокинулась за кресло, но возникла уже в совершенно другом углу комнаты, будто не в силах усидеть на одном месте дольше пяти минут.

– Рассказывай давай, – Тень махнула рукой, как бы покоряясь неизбежности вовлечения в рабочий процесс Агентства. – Что тут было, пока меня не было, и отчего ты весь зелёный и даже не в крапинку?

– У нас всё то же и чуть-чуть нового. – Светлов с интересом следил за перемещениями сверхъестественной гостьи. – В частности, один большой и серьёзный оборотень с интересными последствиями, остатки слегка недобитой команды полукровок-сноходцев и ещё кое-какая история, которой я займусь лично. Что тебя интересует в первую очередь? Если интересует, конечно. Заранее скажу – третий пункт уже, считай, засекречен, так что о нём я мало что смогу рассказать. Выбирай из первых двух.

– Рассказывай всё, – щедро разрешила Тень, свешиваясь с люстры. – И первое, и второе, и компот, а что засекречено – я сама потом подслушаю. Ты же знаешь, за мной не заржавеет. Я вернулась – и полна сил и любопытства! Тебе тут предлагается невиданное и немыслимое рабочее рвение – от меня! – а ты мне в нос секретами тычешь… Нехорошо, Алехандро, нехорошо.

Светлов поправил очки, потянулся к лежащему на столе портсигару, но передумал.

– Секреты в данном случае необходимы, – пояснил он. – Ибо нельзя же в открытую признаваться, что даже я пока не понимаю, что делать. Посему остановимся на том, что более-менее привычно.

Он немного помолчал, собираясь с мыслями.

– Итак, оборотень, – начал он, – большой и страшный. Не контролирует себя, на фазы луны и прочую ересь ему плевать. Не столь давно ликвидировал едва ли не две сотни человек. Судя по отчётам аналитиков, движется к Питеру. На этом фоне мы затеяли локальное объединение Детей Ночи в рамках нашего города. – Он опять ненадолго замолк и усмехнулся. – У меня появилась идея, но об этом немного позже. Второе: бывшее «Сумеречное Братство». Были у нас такие деятели последние лет семнадцать. Три года назад они, считай, прекратили своё существование, но, как выяснилось, не до конца. В данный момент соль в том, что остатки их возглавляет сын Воина, а охраняют они не кого-нибудь, а ребёнка эмиссара Смерти и внука высшего водяного демона. Возможно, даже бога. Как тебе расклад?

Солнечный луч скользнул по кабинету, прошёл по руке женщины, пронизав её насквозь и став чуть бледнее. Гостья с интересом поиграла в нём пальцами, следя за тем, как меняется яркость, потом вновь исчезла на несколько секунд.

– Интересный расклад, – довольно прижмурилась она, наконец-то бросив штучки с перемещениями и окончательно материализуясь на краю стола у Александра Евгениевича. – Такие оригинальные варианты происхождения всегда были мне любопытны. Высшего водяного… Сейрю, что ли? И что говорит Палач по поводу эмиссара? А сын Воина – это такого забавного и лохматого, который у fratello[10]10
  брат (итал.).


[Закрыть] в кресле спал?

Светлов спокойно передвинул письменный прибор, оказавшийся в опасной близи от бедра Тени, и кивнул.

– Ты права во всём. Мы действительно подозреваем, что Нам – внук Сейрю. И Воин – именно тот «лохматый». А Палач… Палач, как ты понимаешь, находился в растрёпанных чувствах. Если ты не забыла, не так давно случилась одна неприятная для него годовщина. Так вот, в этот раз его «вытащил» именно Воин. И сейчас, благодаря его действиям, Палач готов работать. Единственное, чего ему в данный момент не хватает, так это фундамента для работы. Вит, знаешь ли, ученик этого эмиссара. И готовый мастер сновидений. Он, скажем так, Палача «предупредил». И теперь наш общий друг не знает, с какого конца браться за эти осколки Братства. То ли пытаться разговаривать с ними, то ли сразу убивать. Если получится. Собственно, это и будет моя первая просьба. – Александр снял очки и потёр переносицу. – Лучше тебя разведчиков пока ещё не придумали. А раз уж ты так светишься от энтузиазма, то не могла бы ты попробовать узнать, что замышляют Вит и компания? Хотя бы в общих чертах. Тогда Палачу будет чуть проще. А то у него ещё и целый отдел на шее.

Тень ответила не сразу, задумчиво накручивая на кончик пальца туманную прядь.

– Значит, вытащил Палача… – наконец, негромко пробормотала она и чуть прикусила губу, глядя куда-то мимо Светлова. – А его сын – мастер сновидений, тени разума… И ещё какой-то Сулей-Нам… Значит, так! – Женщина звучно хлопнула ладонью по столешнице и вновь сфокусировала взгляд на собеседнике. – Ты мне сейчас ничего о них не рассказывай, чтоб чаша моя была пуста. Я посмотрю сама. Незамутнённо, так сказать. Хорошо, с этим разобрались, а что у нас во второй части Мерлезонского балета?

Александр прищурился. В косых лучах солнечного света его лицо неуловимо изменилось, став чуть старше. Наметились морщинки в уголках глаз и губ, лоб пересёк старый, давно рассосавшийся шрам. Гостья чуть поморщилась, и морок исчез, растворяясь в улыбке хозяина кабинета.

– Узнаю Тень, – сказал Светлов и всё-таки закурил, разгоняя ладонью дым, чтоб не шёл на собеседницу. – Второе. Тут совсем весело. Как ты любишь. Мне, знаешь ли, пришло в голову, что ты – опосредованно, конечно – тоже являешься порождением Ночи. – Он вскинул ладони, предупреждая бурю. – Не надо возмущаться, это не моё мнение. Это мнение, которое может сложиться у вполне определённых личностей. – Александр закусил дужку так и не надетых очков. – Что если мы с тобой разыграем перед детьми Ночи небольшой спектакль? Перед всеми сразу. Représentation,[11]11
  Представление (фр.).


[Закрыть] которое позволит нам немного сместить чашу весов в нашу сторону? Попугаешь их своим присутствием. Из вампиров тебя помнит только Михаил, но мы с этим разберёмся. Оборотнями ты не очень интересовалась. Я понимаю, что прошу о многом, но твоё присутствие может серьёзно повлиять на заключение договора. А он, поверь, очень важен.

Солнечный зайчик от очков настиг гостью кабинета, пробежался у неё по щеке, отразился на стене и занял выжидательную позицию на потолке, возле люстры, когда Александр Евгениевич водрузил очки на привычное место.

– Узнаю Алехандро, – ехидно передразнила его Тень. – Многого он просит. Чего ты такого попросил, интересно мне знать? Мало того, ты ведь ещё не сказал ничего конкретного. Что за спектакль, как попугать, при чём тут я? Объясни на пальцах, а то я такое порождение Ночи устрою, что взвоете все.

Светлов усмехнулся.

– Надо будет надувать щёки и разыгрывать из себя «отца русской демократии». Дети Каина, потомки Корвинуса и Охотники слишком погрязли в осознании своей силы и уникальности. Тем, что мне дозволено, я не смогу разубедить их в этом. Надо будет показать им, что Агентство не только выступает, как посредник в переговорах и заключении союза, но и может в случае чего сделать «а-та-та». Вот ты и будешь на короткое время воплощением этого «а-та-та». Импровизируй. Это у тебя всё равно получается лучше всего. Предстанешь им в образе воплощения Ночи – пусть испугаются. Что, собственно и требуется.

– О-о, это страшное слово «импровизируй», – весело фыркнула женщина и тут же зачем-то отобрала у Светлова очки и водрузила себе на нос. Спустила на самый кончик, посмотрела на собеседника поверх стёкол. – Над воплощением я… подумаю. Что стоит первым в очереди, потомки и дети – или ученики и внуки?

– Ученики и внуки, – твёрдо ответил Александр. – С потомками и детьми ещё нужно провести предварительные беседы. – И вдруг коротко и весело рассмеялся. – Совершенно потрясающий блеф, – пояснил он в ответ на чуть непонимающий взгляд, – работаем исключительно на голом самолюбии и наглости. Давно такого не было. И отдай очки. Это, в конце концов, часть моего делового стиля. Я без них выгляжу несолидно, ma chere amie.[12]12
  моя дорогая подруга (фр.).


[Закрыть]

Тень издала короткий смешок и надела очки на макушку старому другу, стёклами к потолку, походя взъерошив короткие светлые волосы.

– Тогда – я не буду терять времени? Тем более, что часть его всё равно потрачу на восполнение пропущенных пятидесяти лет, ведь этих девяти часов мне чуть-чуть не хватило. Совсем чуть-чуть. Дай мне знать, когда надо будет пафосно выходить, потрясая понтами и чем только природа не одарила. К тому времени я думаю уже закончить с созданием первого впечатления по разведданным. Только перед этим… пожалуй, навещу вашего Воина.

Тень легко спрыгнула со стола и шутливо отдала честь, вытягиваясь в струнку.

– Ещё какие-нибудь инструкции будут, mon general?[13]13
  мой генерал (фр.).


[Закрыть]

– Никаких, – улыбнулся Светлов и водрузил очки на полагающееся им место. – Воин сейчас готовится к общению с оборотнями. Его кабинет на втором этаже, пятая дверь, налево от лестницы. Пусть привыкает к твоему присутствию в наших стенах.

Он поцеловал поданную руку, поправил галстук и причёску и приступил к рассмотрению очередной стопки документов, неизменно лежавших на углу стола.

Воин действительно готовился к визиту. Камуфляжные штаны и косуха были забыты. Их сменили простые чёрные шаровары и столь же простая рубаха без ворота. Широкий кожаный пояс на бёдрах начальника отдел силового воздействия уже украшали две вместительные фляги, и демон, довольно бурча что-то под нос, наполнял третью янтарной жидкостью из простой стеклянной бутыли.

Тень, бесшумно возникшая под потолком, сжалась в комочек в углу и с интересом наблюдала за бардаком, царившим в кабинете начальника Второго отдела, и за обитателем этого бардака. Единственное, где царил порядок, – так это на стенах, где располагалась внушительная коллекция холодного и огнестрельного оружия, представленная по большей части кинжалами, одноручными и полутораручными мечами, револьверами и пистолетами. В остальном… Женщина умилённо прижмурилась, словно сытая кошка, разглядывая загруженный разномастными предметами стол, заваленную одеждой кушетку со смятой постелью и свалку вещей – по всей видимости, первой необходимости, поскольку они находились не более чем на расстоянии вытянутой руки от кушетки. Учитывая, что к «первой необходимости» относилась батарея пустых и не очень бутылок самых разных форм и размеров…

– In vino veritas, и всё во имя энтропии, – наконец, проговорила Тень из своего убежища, налюбовавшись на живописный беспорядок. – Вселенная стремится к хаосу, а значит, ты – наш человек. Доброго дня, и «изыди» – не ответ.

Спина Воина на мгновение напряглась – под грубой тканью вспухли мышцы, – но он тут же расслабился.

– Хаос есть ступень к самосовершенствованию, – пробормотал он, не отрывая взгляда от тонкой струйки, – упорядоченный хаос есть вершина мастерства. Мне не знаком ваш голос… секунду… – он закончил со своими экзерсисами, закрутил крышку фляги, обернулся и отвесил поклон в пространство. – Сколь я понимаю, вы – та, о ком, мне рассказывал Палач. Тень? Рад знакомству. Вторично.

– Уже всем растрепал, – фыркнула Тень и растеклась туманным облаком, чтобы вслед за тем вновь обернуться женщиной уже на полу, рядом с Воином. – Совершенно верно, она – это я. И со мной можно не так официально.

Вблизи и на одной плоскости обзор был не то чтобы лучше, но иной, и фигуре мужчины достался долгий, любопытный и несколько оценивающий взгляд.

«Такой молоденький – и уже с детьми…» – мелькнула и исчезла мысль в голове незваной гостьи.

– Неофициально – это хорошо, – задумчиво произнёс Воин, осматривая посетительницу. – Но я, к моему величайшему сожалению, сейчас тороплюсь. Встреча у меня. Важная. – В глазах демона постепенно разгорался огонёк интереса. – Короче, могу уделить вам… тебе? Совсем небольшую толику времени, буквально минут десять-пятнадцать. И придётся убегать. Быстро-быстро.

Он довольно артистично изобразил на месте, насколько именно быстро ему придётся бежать.

– И вот пока ты не убежал, спринтер, ты за десять-пятнадцать минут должен рассказать мне, кто ты и с чем тебя едят, – безапелляционно заявила Тень и требовательно указала на флягу. – И поделиться. Время пошло.

Она привычно уселась прямо в воздухе на невидимый стул, не утруждая себя поисками настоящего и закинув ногу на ногу.

Глаза Воина на мгновение сделались чёрными провалами. Он нахмурился, тряхнул головой, и взгляд его стал непривычно серьёзным.

– Личное дело номер пятнадцать восемьдесят два, – ровным голосом произнёс он. – Проект «Демон». Присвоенное имя – «Воин». Изначального имени нет. Инкуб. Двое детей от смертной женщины. Редкая лояльность идеям Агентства. Внушаем, обучаем, силён. Экстраординарные боевые качества. Характер неустойчивый, взрывной. Рекомендации – вербовка, далее – повышение до старшего оперативника, далее – до начальника отдела силового воздействия… А если по-простому, – он усмехнулся, из голоса пропало фальшивое спокойствие, – я подкидыш. Случайно родился – не помню как. Случайно оказался на этой Грани – помню как, но рассказывать пока не буду: слишком плохо тебя знаю. А потом… меня просто подобрали. Дикого, неуправляемого и очень злого. Учил Его Высочество. Рос-рос… дорос вот, до целого начальника отдела. Теперь работаю. «По натуре – кадавр». – Он ухмыльнулся. – Остальное, думаю, тебе и так уже порассказали все, кому не лень. Начиная с Палача. Вы же вроде старые друзья?

– Старые – не то слово, но мы с ним и в принципе пока не общались толком, не то что на твою тему, – рассеянно кивнула Тень, что-то прикидывая про себя. – Я дала ему выспаться.

В мгновение ока – не то конечность её невозможно вытянулась в пространство, не то сама женщина метнулась в сторону и почти сразу же оказалась на прежнем месте, – но через секунду в её руках уже красовалась та самая стеклянная бутыль, в которой на донышке ещё что-то плескалось.

– Не люблю просить дважды, – пояснила нахалка и отхлебнула прямо из горла. – Досье своё как по писаному – это ты молодец, да. Но меня интересует другое. Кто ты таков по сути своей, добрый молодец? Чем живёшь, чем дышишь. И почему тебя не любит твой сын, который Вит. Ведь не любит, верно говорю?

На лице у Воина, казалось, отразились все прожитые им годы и не только. В облике начальника отдела на несколько секунд не осталось вообще ничего человеческого. Но он быстро привёл себя в норму.