сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Но больше всего меня беспокоило то, что я сравнивала каждого парня, которого встречала, с Маттео, и они всегда не дотягивали. Они были не так красивы, как интересны, и, что самое главное, их близость не вызывала у меня трепета. Меня чертовски раздражало, что, несмотря на то, что я находилась (надеюсь) за тысячи миль от Маттео, он все еще имел надо мной какую-то власть. Лучше бы я никогда не позволяла ему целовать меня, тогда у меня не было бы этой проблемы.
Я просто должна найти хорошего парня, который заставит меня забыть Маттео и его раздражающе сексуальную и высокомерную улыбку. Может быть, мой следующий пункт назначения, Берлин, поможет с этим.
* * *
Я пробыла в Берлине всего четыре недели, прежде чем решила двигаться дальше. Что-то было не так, или, может быть, я больше не привыкла оставаться на месте в течение длительного периода времени. По крайней мере, последние три недели я работала официанткой и кое-что подзаработала. Этого было мало, но достаточно, чтобы купить билет на поезд до Мюнхена и еду на ближайшие пару дней. Однако у меня ничего не осталось для гостиничного номера, так что это была серьезная проблема.
Я потратила слишком много в начале полета, так и не научившись экономить. В детстве деньги никогда не были проблемой. Если и было что-то, от чего женщинам в толпе никогда не приходилось отказываться, так это деньги. Я была избалованным ребенком, это я поняла.
Как только я прибыла в Мюнхен, я поняла, что это может сработать. Мне нравилось все в городе, но оставалась проблема, у меня не было денег, чтобы заплатить за комнату. Я не хотела ночевать на улице. Я не была уверена, что это будет безопасно. Когда я шла в центре города, я заметила несколько человек, поющих и играющих на инструментах, и они, казалось, быстро зарабатывали на этом. В шляпах, которые они положили на землю, всегда была куча евро.
Я могу играть на пианино. Отец заставлял Арию, Лили и меня брать уроки с того момента, как мы могли говорить, но у меня не было ни пианино, ни клавишных, чтобы делать музыку. У меня был приличный певческий голос, определенно не из-за чего волноваться, но, по крайней мере, это не заставляло людей затыкать уши. Может, стоит попробовать.
Группа из трех девушек с разноцветными волосами пела и играла на гитаре на следующем углу, и я направилась к ним. Когда они наконец сделали перерыв, я подошла к ним. Я очень надеялась, что они говорят по-английски. Они выглядели как мои ровесники.
— Эй. Я хотела спросить, не знаете ли вы, где я могу делать то, что делаете вы, и петь для людей? У меня нет денег, и это мой единственный шанс заплатить за комнату сегодня.
Девушки обменялись взглядами, и я почти поверила, что они меня не поняли, когда девушка с короткими голубыми волосами сказала с акцентом, который я не смогла разобрать.
— Власти в Мюнхене довольно строги. Они оштрафуют тебя, если ты будешь петь или делать любое другое творчество и искусство на улицах без разрешения.
— Черт. Легко ли получить разрешение?
Девушка с розовыми волосами покачала головой.
— Нет. Они только раздают несколько разрешений, и они удостоверяются, что ты можете петь и фактически играть на инструментах, прежде чем они позволят тебе петь здесь.
Я вздохнула и прислонилась к стене здания. Три девушки обменялись еще одним взглядом, затем прошептали на языке, который определенно не был немецким, прежде чем повернуться ко мне.
— Мы живем в маленькой квартирке. Если ты хочешь, ты можешь спать на диване в гостиной, пока не найдешь работу и не сможешь позволить себе собственное место.
Мои глаза расширились.
— Серьезно?
Голубоволосая девушка с улыбкой кивнула.
— Ты ведь турист, верно?
— Да. Путешествую по Европе перед колледжем.
— Мы все из Хорватии, но последние несколько месяцев провели в Мюнхене. Тебе понравится.
Девушка с розовыми волосами встала.
— Так как тебя зовут?
Мгновение я колебалась, прежде чем решить, кем я хочу быть.
— Гвен.
Может быть, Мюнхен наконец станет местом, где я смогу остановиться и решить, что мне делать с оставшейся частью моей жизни.
* * *
То, что должно было продлиться всего несколько дней, превратилось в два месяца. Я все еще жила в одной квартире с тремя сумасшедшими девчонками из Хорватии. Мы подружились, и я платила за свое место на диване, хоть и немного. Конечно, вся моя жизнь строилась на одной лжи за другой, но иногда я почти забывала, что я не та, за кого себя выдаю. Я даже нашла работу официантки в кафе, которое обслуживало в основном туристов, и мой немецкий значительно улучшился.
Теперь, когда я наконец-то нашла место, где хотела остановиться, я решила дать свиданиям реальный шанс. Когда мои соседи по квартире познакомили меня с Сидом, музыкантом из Канады с длинными дредами, я поняла, что к нему можно привыкнуть и, возможно, даже забыть тот глупый поцелуй, который я разделила с Маттео.
Сид совсем не походил на Маттео. В том мире, где я выросла, он был совсем не похож на мужчин. Он был веганом, миролюбивым идеалистом и никогда не колебался, убеждая других в своих идеалах. Он мог часами говорить об ужасах молочных ферм и опасностях НРА. Иногда я гадала, что бы он сказал, если бы узнал, кто я такая.
Я поняла, что этот идеалистический улучшитель мира был его маской. Может быть, все носили какие-то маски. То, что поначалу казалось мне новым и милым, быстро начало меня раздражать. И все же я не могла порвать с Сидом, потому что это было бы полной неудачей. Если даже такой человек, как Сид, не мог помешать мне думать о Маттео, то кто мог?
Рука Сида скользнула мне под рубашку, затем расстегнула лифчик. Я издала звук протеста. Мы были в гостиной в моей общей квартиры, так что, если одна из моих соседок вернется, она увидит шоу. Его пальцы огрубели от игры на гитаре. Он толкнул меня вниз, пока я не легла на спину, а он на меня. Его язык, казалось, занимал слишком много места во рту, и от него пахло затхлым дымом. Почему я подумала, что курящий парень это сексуально? Может быть, теоретически, но вкус и вонь не были тем, что меня слишком волновало. Он начал расстегивать мои джинсы и продолжал тереться своей выпуклостью о мою ногу, как рогатая собака.
— Я хочу тебя, Гвен, — прохрипел Сид, уже пытаясь стянуть с меня штаны. Гвен. Впервые это имя не заставило меня остановиться. Два месяца использования одного и того же имени, казалось, были магическим барьером для привыкания к новой личности. Жаль, что у меня появилось чувство, что я не буду использовать его долго. Мюнхен становился слишком уютным, а Сид просто слишком. Он был слишком настойчив.
— Пока нет, — процедила я сквозь зубы, пытаясь скрыть скуку и раздражение. Мы встречались почти четыре недели, так что не было ничего удивительного в том, что он хотел переспать со мной. И я даже не была уверена, что, черт возьми, мешает мне. Сид не был плохим парнем. Он мог быть забавным после пары кружек пива или нескольких затяжек марихуаны, и его игра на гитаре и пение не были даже наполовину плохими. И все же я не хотела полностью отдаваться этим отношениям, не хотела идти дальше. Перед тем как сбежать из дома, я думала, что прыгну в постель к каждому встречному парню, как только освобожусь от телохранителей; назло Маттео и отцу, больше всего на свете, так что же меня останавливало?
— Брось, Гвен. Я сделаю хорошо тебе, — сказал он, пытаясь засунуть руку в мои трусики.
Я сжала ноги и оттолкнула его руку. Я не хотела, чтобы он прикасался ко мне. Почему-то идея о том, что он будет первым, чтобы сделать, отпугнула меня.
— Я действительно не в настроении. И у меня начались месячные, — сказала я, чтобы он перестал ныть. Это была гребаная ложь. Стресс последних нескольких месяцев в значительной степени отразился на мне и на моих месячных.
Но он этого не знал. Я просто хотела, чтобы этот сеанс поцелуев закончился, чтобы я могла взять свой ноутбук и выяснить, куда бежать дальше. Сид быстро найдет себе новую девушку. Его милый канадский акцент, непринужденный характер и дреды были огромным хитом среди немецких девушек.
Он даже не потрудился скрыть раздражение, отчего мне захотелось оттолкнуть его и сказать, что все кончено.
— Ты никогда не в настроении, — проворчал Сид. — Хотя бы подрочи.
Гнев пронзил меня от его требования. Когда я не отреагировала, он схватил мою руку и прижал к выпуклости на своих штанах. Где сейчас миролюбивый идеалист?
Дверь с грохотом распахнулась. Прежде чем мы с Сидом успели пошевелиться, в комнату вошли трое мужчин. Маттео был одним из них. Вот черт.
Глава 8
Джианна
Маттео стоял спереди, его темные волосы были растрепаны и мокры от дождя, бушевавшего снаружи, белая рубашка прилипла к верхней части тела. В тот момент я почти чувствовала себя глупо, думая, что когда-нибудь смогу забыть его. Он был более мужественным, чем все парни, которых я встречала вместе взятых. Его темные глаза остановились на мне, затем на моей руке, которая все еще была прижата к промежности Сида. Не было никаких сомнений в том, на что он наткнулся, и его лицо исказилось от ярости.
— Какого хрена, чувак? — крикнул Сид.
— Заткнись, заткнись! — хотелось закричать мне. Но у меня не было возможности. Маттео в несколько шагов пересек комнату, схватил Сида за руку и оттащил его от меня. Сид тяжело рухнул на пол, лицо его исказилось от боли, потом от гнева. Маттео возвышался надо мной, раздувая ноздри, с глазами почти черными, и взглядом, который заставил меня хотеть спрятаться. Я встретилась с ним взглядом. Он хотел напугать меня. Мой страх был тем, чего я никогда не дам ему.
Сид с трудом поднялся на ноги и чуть не потерял штаны. Он, должно быть, расстегнул их в какой-то момент, чтобы мне было "легче". Он направился к Маттео. Я вскочила на ноги, понимая, что должна вмешаться, пока все не стало еще хуже.
— Убирайся из этой квартиры, или я вызову копов, — сказал Сид.
Боже, нет.
Маттео послал мне взгляд, который заставил меня понять, насколько опасна эта ситуация. Не для меня, но для кого-то, кто никогда не должен был быть втянут в гребаную нищету, которая была жизнью толпы.
— Он не это имел в виду, — выпалила я.
Сид сверкнул глазами.
— Черта с два.
На мгновение мне показалось, что он забыл о своих миролюбивых идеалах.
Маттео еще не вытащил оружие. Я хотела убедить себя, что это хороший знак, но один взгляд на двух мужчин рядом с ним заставил мое сердце упасть в пятки. Это были люди моего отца, они уже закрыли дверь и стояли рядом с ней с ничего не выражающими лицами. Закрытая дверь никогда не была хорошей вещью. Ничто из того, что я могла сказать, не заставило бы их передумать, потому что они действовали по приказу моего отца. Они сделают то, что он им сказал. Теперь только один человек мог мне помочь.
Сид бросился прямо в лицо Маттео, словно хотел его ударить. Маттео даже не дернулся, только уставился на Сида с самым страшным выражением, которое я когда-либо видела в чьих-либо глазах. Даже не зная, кто такой Маттео, Сид, должно быть, чувствовал, насколько опасен этот человек. Сид отступил на шаг, переводя взгляд с Маттео на меня. Я дернулась и встала между ним и Маттео.
— Он ничего не знает. Пожалуйста, просто дайте ему уйти.
Люди моего отца засмеялись, и один из них пробормотал что-то, удивительно похожее на "шлюха". Лицо Маттео потемнело еще больше. Люди моего отца выжидательно смотрели на него. Я оскорбила Маттео тем, что убежала, и еще хуже тем, что была с другим мужчиной. В нашем мире было только одно, что человек в положении Маттео мог сделать, чтобы защитить свою честь. Я только однажды видела Маттео с какой-то разновидностью высокомерной улыбки на лице, но сейчас не было и следа веселья.
— Мне, наверное, пора, — вдруг сказал Сид, пятясь. — Это не имеет ко мне никакого отношения.
Трус. В тот момент, когда эта мысль пришла мне в голову, я почувствовала себя плохо. Бегство было для него единственным разумным решением. Он не мог защитить меня от Маттео или людей моего отца, но то, что он даже не собирался пытаться, было тем, что я никогда не пойму.
Один из людей моего отца, Стэн или что-то в этом роде, если я правильно его помню, схватил Сида за руки. Сид начал сопротивляться, как сумасшедший, но было очевидно, что он никогда в жизни не дрался. Стэн расхохотался, резко отдернул руки Сида назад и ударил его коленями в спину. С криком Сид упал на колени, удерживаемый только рукой Стэна.
— Эй! Прекрати! — закричала я, желая броситься к ним, но Маттео схватил меня за руку и рывком остановил. Я повернулась к нему, собираясь зарычать ему в лицо, но остановилась. Он был единственным шансом Сида, как бы нелепо это ни звучало.
—Пожалуйста, — сказала я, хотя мольба оставила горький привкус во рту. Темные глаза Маттео даже не моргнули, когда он посмотрел на меня. Ожидать от него помощи после того, что я сделала, было нелепо. — Не убивай его. Просто отпусти его. Он не опасен.
— Ты хочешь, чтобы я пощадил ублюдка, который тебя лапал? Ты отдала этому ублюдку то, что принадлежит мне, и хочешь, чтобы я позволил ему уйти? Вот что ты хочешь от меня? — спросил Маттео угрожающе тихим голосом.
Я проглотила неприятный ответ. Я не принадлежала ему и никогда не буду принадлежать. Маттео не касалось ничего из того, что я делала с Сидом. Даже если бы я трахнула Сида, это все равно не было бы его гребаным делом. Даже если бы я трахалась с каждым парнем, которого встречала, это все равно не было бы его делом. Мне нужно было сказать ему, что я не спала с Сидом. Может быть, он успокоится, если узнает, что я не все ему рассказала. Его эго будет в восторге от того, что он все еще может что-то отнять у меня. Гордость держала мои губы на замке.
— Нам пора уходить. Кто-нибудь мог услышать, когда мы вышибли дверь. Давай избавимся от этого засранца и пойдем дальше,— сказал Стэн, снова ударив Сида коленом в спину. Глаза Сида были огромные, они порхали взад и вперед между нами.
— Тихо, — резко сказал Маттео, и Стэн захлопнул рот.
Я потянулась к руке Маттео, мои пальцы впились во влажную ткань его рубашки, чувствуя твердые мышцы под ней. Мне пришлось проглотить свою гребаную гордость, если я хотел спасти жизнь Сида.
— Маттео, это не...
Мои слова были прерваны звуковым треском приглушенного выстрела. Я застыла, глядя на источник шума. Солдат папы направил" Глок " с глушителем на то место, где только что была голова Сида. Он упал вперед, голова безвольно повисла, кровь капала на землю. Стэн отпустил руки Сида. Тело опрокинулось и с глухим стуком упало на землю. Я смотрела и смотрела. Моя рука медленно скользнула по руке Маттео.
— Я дал тебе приказ убить его? — прорычал Маттео.
— Это было бизнес с экипировкой. Пока она не замужем за тобой, она подпадает под нашу юрисдикцию, как и этот мудак.
Стэн пнул безжизненное тело Сида. Я вздрогнула. Внутри бушевал зверь, желая выцарапать Стэну глаза, убить их всех, но я была парализована.
Кровь растеклась вокруг головы Сида, пропитав его дреды. Мой желудок сжался. Я видела столько крови всего три раза. Первый раз, когда Лука отрезал Раффаэле палец, второй раз: на рубашке Луки после того, как он расправился с парнем, который накачал Арию наркотиками, и третий раз, когда русские напали на нас. Легче не стало, как говорили некоторые.
Стэн кивнул в мою сторону.
— А как насчет других свидетелей? Ты живешь здесь не одна.
Я моргнула, ужас охватил меня так сильно, что я едва могла дышать. Я не могла позволить им убить и моих соседок по квартире. Девочки были добры ко мне. Они этого не заслужили. Мои глаза нашли Маттео. Его пристальный взгляд изучал мое лицо, прежде чем он повернулся к людям моего отца.
— Мы закончили.
Стэн, казалось, хотел возразить, но тот толкнул его в плечо. Посмотрев на меня, Стэн открыл дверь и проверил коридор.
— Чисто. Пойдем.
Я снова повернулась к телу Сида. Маттео обнял меня за талию. Я не смотрела в его сторону. Я не могла отвести глаз от Сида, как будто мое внимание было единственным, что удерживало его на плаву. Он давно ушел. Кусочки его мозга усеивали красное море на земле.
Маттео повел меня к двери, потом по коридору. Стэн шел впереди , а второй мужчина замыкал шествие. Окружена. Меня окружили. Я должна был попытаться убежать. Шансы всегда были против меня. Раньше это меня не останавливало. Возможно, это был мой последний шанс сбежать. Вернувшись в Штаты, я окажусь в ловушке. Сдаваться было не в моей натуре. Я всегда сражалась в своих собственных битвах, но до сих пор только мне приходилось расплачиваться за свою храбрость. Сегодня невинный, тот, кого никогда не оскверняла тьма моего мира, заплатил своей жизнью за мои мечты, за мое желание свободы, за мой эгоизм. Я думала, что смогу избежать судьбы, убежать от мира крови, но нечаянно притащила в этот мир невинных. Смогу ли я жить с этим? Я не была уверена.
Возможно, это было в нашей природе приносить страдания и смерть всем вокруг нас. Может быть, именно поэтому нам лучше оставаться среди самих себя. Разве Ария не говорила что-то подобное давным-давно?
