Текст книги "Найди это (ЛП)"

Автор книги: Кора Кармак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Видел что?

Он плечом открыл дверь, и я просто ответила:

– Меня.

Глава 9

Он молчал, пока вел меня через темную комнату и опускал на стул. Он положил мою сумочку и одежду у моих ног. Я осмотрела вещи. Должно быть, он забрал их, но я не могла вспомнить когда. Он встал передо мной на колени, и оперся одной рукой на стул возле моего бедра.

– Почему тебе не хотелось, чтобы я видел тебя, Келси?

Моя голова была достаточно ясна, чтобы приказать рту в этот раз молчать. Я не собиралась обнажать свою душу перед ним. Я всю свою жизнь прожила как уверенная в себе девушка, девушка, которая не боится быть смелой, дерзкой или независимой. Но я играла эту роль, как все остальные. Нечувствительность и маска были необходимыми вещами моего детства. Но когда вырастаешь, нося маску, то никогда не знаешь лица, которое скрывается под ней. Хотя, я по себе могла догадаться, что скрывалось под ней – противоположность моей иллюзии: уродливая, боязливая и не стоящая цены за мой маникюр. Если бы я потеряла маску, если бы я позволила ей упасть, у меня не было бы ничего.

– Келси, посмотри на меня.

Мои веки были тяжелыми, а зрение расплывалось, но я заставила себя сфокусироваться на нем.

– Ты красивая, вот что я вижу.

Я попыталась улыбнуться, но не смогла. Не тогда, когда знала, насколько тонкой была защита этой красоты... насколько слабой.

Он наблюдал за мной несколько секунд, и усталость накатила на меня как волна. Голова начала опрокидываться, все силы ушли на то, чтобы держать шею прямо.

Он прочистил горло один раз, второй, третий. Или, может, один раз, а время или мой разум разделились.

– Я, эм, нам нужно снять с тебя мокрый купальник, – сказал он.

Я зевнула и сказала.

– Хорошо.

Я попыталась встать, но мои ноги подогнулись. Он поймал меня за руки и моя грудь скользнула по его. Мир быстро сфокусировался, и у меня перехватило дыхание.

Хант снова прочистил горло и отвел взгляд. Мой купальник состоял из полосок материала, которые огибали грудь, талию, а затем скреплялись с трусиками – бикини. Я потянулась к одному из узлов на бедре, но пальцы были никуда не годными, будто все мои кости исчезли. Даже когда я умудрилась схватить ткань, то сил было недостаточно, чтобы что-то сделать.

Мои мышцы задрожали от усталости, и я почувствовала головокружение.

– Не могу.

Казалось, что сила притяжения удвоилась, и я просто не могла больше стоять прямо. Хант держал меня за руки, но остальная часть моего тела начала тяжело опускаться.

– Все в порядке. Я помогу. Все в порядке.

Он опустил меня на стул, но затем отошел на пару шагов назад, резко выдохнул, провел рукой по голове и опустил лицо.

– Какого черта я делаю? – пробормотал он.

Он сжал кулаки и покрутил шеей. Я слишком устала, чтобы делать что-то, кроме как наблюдать, как двигалось его тело, как его широкие плечи перетекали в мускулистые руки.

Он сказал сам себе несколько раз "хорошо", схватил что-то из чемодана, а затем повернулся ко мне.

Он снова встал на колени и сказал.

– Вот, натяни это.

Я попыталась поднять руки, чтобы помочь ему одеть на меня темно – серую футболку, но руки упорно оставались по бокам. Он поднял футболку над моей головой, от нее пахло им. Я закрыла глаза, чтобы втянуть этот запах. Он поднял одну мою руку, и у меня получилось ухватиться за его пальцы. Он ободряюще улыбнулся, а затем засунул мою руку в рукав, сделал то же самое со второй, и его рука случайно коснулась моей груди. Я издала тихий звук, практически мяукнула. Его хватка вокруг моей руки усилилась, и он на несколько секунд закрыл глаза. После затруднительной паузы, он извинился и закончил просовывать руку.

Он аккуратно опустил мою руку и отошел в другую часть номера. Повернувшись ко мне спиной, он обхватил руками свою шею, и стоял тихо и молча.

Его напряжение перетекло с согнутых рук в неподвижную спину. Мне хотелось встать, пересечь комнату и провести пальцами по его телу. Мне хотелось прижаться к его спине.

Но я не могла.

– Хорошо. Следующий шаг, – сказал он, сфокусировавшись на мне, будто я была проблемой, которую надо было решить, заданием, которое надо было выполнить.

Он пересек комнату и обхватил меня рукой за спину, а второй под коленями, чтобы поднять. Со мной на руках, он наклонился и откинул одеяло на кровати. Он положил меня на холодные чистые простыни, и я задрожала. Хант включил прикроватную лампу и встал на колени передо мной. Я склонила голову в бок и встретилась с его темным взглядом. Тусклый желтый свет отбрасывал тени на его лицо, делая акцент на сильном подбородке и прямом носу.

Я подумала, что он сдался, потому что накрыл меня одеялом. Я снова задрожала и закрыла глаза. Затем я почувствовала прикосновение к своему бедру под одеялом. Я открыла глаза, чтобы увидеть его огорченную улыбку.

– Ты настолько боишься увидеть меня голой?

Он легко закончил развязывать первый узел.

– Я не боюсь, милая.

Завязки развязались и он, должно быть, подумал, что именно я боялась, потому что сказал.

– Обещаю, что не буду смотреть.

Он потянулся дальше под одеяло, чтобы стянуть полоску ткани с моего живота, но оставшаяся часть уходила под меня, обвивая спину до груди.

– Ты можешь приподняться? Возможно, будет легче.

Я попыталась прижаться руками к матрасу и изогнуть тело, но не вышло. Алкоголь или наркотики, или что там было, настолько сильно ударили по мне, что я чувствовала себя практически парализованной от изнеможения.

– Не могу. – Я ненавидела эту дрожь в своем голосе и слабость, которая в нем звучала, но мое тело будто было одурманено и у меня больше не было контроля над собой.

Паника медленно распускалась, как цветок. Я заставила себя держать глаза открытыми и сфокусироваться. Я знала, что увижу, если закрою их.

Хант сел на край кровати рядом со мной.

– Обхвати руками мою шею и попробуй так приподняться.

Я медленно попыталась вытащить руки из – под покрывала. Он убедился, что оно осталось на месте, прежде чем приподнял меня и помог моим рукам обхватить его за шею.

– Просто держись.

Он просунул руки под большую футболку, и я почувствовала, как он потянул ткань моего купальника, но он не развязался. Только сместился.

– Черт. Эта часть сцепилась с другой. Держись.

Он скользнул рукой под другую полоску и потянул ее, чтобы высвободить предыдущую. Мои руки болели, поэтому я сильнее вцепилась пальцами в заднюю часть его шеи. Он втянул воздух и его руки застопорились на моей спине.

– Хант?

Я увидела, как подпрыгнул его кадык, когда он сглотнул.

– Да?

Кончики его пальцев скользнули по нижней части моей спины, таща за собой ткань. Я убрала одну руку с его шеи на подбородок и сказала.

– Скажи мне свое другое имя. То, которым тебя не называют.

Его глаза исследовали мое лицо, перебегая от губ к глазам.

– Завтра ты его не вспомнишь, милая.

– Но это не значит, что я не хочу знать, милый.

Он улыбнулся, но улыбка практически быстро исчезла. Он закончил с одной полоской и его рука, которая держала другую полоску, прижалась к моей голой коже. Его длинные пальцы прошлись по всему пространству моей спины, и казалось, что в комнате повысилась температура.

– Джексон. Меня зовут Джексон Хант.

Я улыбнулась, и он слегка улыбнулся мне в ответ.

– Ну что, Джексон Хант. Перестань быть слюнтяем и просто сними с меня одежду.

Он усмехнулся, тихо и хрипло, и эта усмешка переросла в полноценный, лающий смех.

– Ты нечто, ты это знаешь?

– Как ты и сказал, завтра я это не вспомню. Давай просто покончим с этим.

Он застонал и провел ногтями по щетине на подбородке. Он что-то тихонько пробормотал, что звучало как "Но я вспомню".

Изнеможенная, холодная и уставшая ждать, я опустилась на подушку, его рука переместилась со спины к моему боку, когда я двинулась. Я сделала все зависящее, чтобы сдвинуть вниз одеяло. Футболка задралась до грудной клетки.

Он дернулся, отворачиваясь.

– Господи, Келси.

Холодный воздух окутал меня снизу до талии, от чего моя кожа сжалась.

– Ничего особенного.

– Есть чего. Я не могу воспользоваться тобой в таком состоянии. Не тогда, когда ты недостаточно трезва, чтобы принимать решения на светлую голову.

Я застонала.

– Ты не пользуешься мной. Это мы уже проходили. В этом нет ничего.

Он резко повернулся ко мне.

– Что ты сказала?

Я настолько сейчас устала, что могла чувствовать, как слезы начали собираться в глазах.

Вот, что это было. Изнеможение.

– Ничего.

– Келси...

– Неважно. Просто помоги мне. Пожалуйста? Пожалуйста.

Я ненавидела отчаяние в своем голосе, но мне надо было закончить начатое и прекратить думать.

Тяжело вздохнув и несколько секунд вглядываясь в потолок, он стянул вниз покрывало и начал развязывать другой узел. Когда он начал распутывать купальник, его глаза смотрели на мое лицо.

Он наклонялся, пока нас не разделяло только полдюжины дюймов. Его лицо застыло над моим, и медленный жар выкрал оставшуюся часть тумана из моей головы. Он просунул руку под мою спину и приподнял меня. Я сглотнула, и он вытянул из-под меня ткань. Он потянул достаточно сильно, чтобы купальник соскользнул с моих плеч до локтей.

Я немного больше изогнула спину, и мой живот коснулся его груди. Он издал тихий звук и закрыл глаза. Этот звук впитался в мою кожу и мышцы и разместился глубоко в костях.

Он быстро закончил развязывать ткань и откинул купальник. Я услышала мокрый шлепок об пол и, хотя Хант не прикасался ко мне, одна из его рук все еще находилась под футболкой, а вторая прижималась к матрасу в дюйме от моей голой кожи.

Он открыл глаза, и расстояние между нами потрескивало от энергии. Его глаза опустились на мои губы, а дыхание обдувало мой рот.

Я захныкала, и он выругался.

– Джексон.

Я закрыла глаза и приподняла подбородок. Мои мышцы напряглись от ожидания. Его запястье коснулось моих ребер и губы опустились к моим.

Это больше походило на опьянение наркотиком, чем все остальное.

В последнюю секунду он уклонился и поцеловал меня в щеку. Его губы остались на щеке, а щетина приятно щекотала кожу, когда он сказал:

– Я не могу. Не так. Если я и пересеку эту черту, то чертовски буду уверен, что ты это вспомнишь.

– Если я этого хочу, это не значит "пересечь черту".

Я вцепилась в него так крепко, насколько могла в своем нынешнем состоянии.

– Я тоже тебя хочу. Но ты понятия не имеешь, сколько черт я пересек бы, даже если бы ты была трезва.

– Что это значит?

– Это значит, что я подготовлю тебя ко сну, а затем пожелаю тебе спокойной ночи.

– Тогда подготовь меня ко сну.

Я взяла его за руку и направила ее к одеялу у моих бедер. Он просунул два пальца под ткань, а затем начал тянуть ее по моим ногам. Он не смотрел на мое лицо, он смотрел прямо в потолок.

Он подтянул одеяло до моего подбородка, скользя гладкими простынями по моей обнаженной коже. Я поймала одну из его рук, когда они находились у края одеяла, укрывая меня.

– Не уходи.

Он провел рукой по щетине на подбородке.

– Я должен. Это не очень хорошая идея.

– Не хочу проснуться одна. Если я не вспомню...Я...это меня убьет. Ты не знаешь...

Он снова делал это...изучал меня и, что бы он не нашел, от этого его губы изогнулись в неодобрении.

– Джексон, пожалуйста.

– Хорошо. Только...только дай мне секунду.

Я расслабилась, паника внутри меня уменьшилась. Я, слишком устала, чтобы поднять голову и понаблюдать. Я слышала, как он двигался по комнате, а затем направился в ванную.

Через несколько минут он выключил лампу у кровати, погружая комнату в темноту. Я ждала, когда кровать прогнется, когда почувствую электричество, которое, как я знала, появится, когда он будет рядом со мной.

Я ждала и ждала, но он не пришел.

– Джексон?

Я услышала, как со стороны стула, на котором я сидела ранее, что-то скрипнуло, а затем с той же стороны раздался его голос.

– Ты в порядке? Тебе что-нибудь нужно?

– Нет. – Я расслабилась на матрасе. – Я просто... спасибо тебе.

– В любое время, принцесса.

Я закрыла глаза и отдалась тяжести своих век, так давящих на глаза.

Я думала, что воспоминания о том вечере замучают меня, что я увижу его. Но, несмотря на все разногласия, я чувствовала себя... в безопасности.

Я спала, а Хант был всего в нескольких футах от меня.

Глава 10

Сквозь окно лился слабый свет, который казался мне самым мощным нападением. Мои конечности блестели от пота и запутались в простынях. Я отвернулась от света, и будто землетрясение загрохотало в моей голове.

– Че... – У меня даже не было сил закончить ругательство. Я закинула подушку на голову, и прижалась барабанящим лбом к матрасу, затем еще на несколько часов заставила себя забыться сном.

В следующий раз, когда я проснулась, свет стал менее интенсивным, но похмелье нет. Мой желудок качало так, будто я плыла по течению в море, и у меня едва хватило времени понять, что я находилась в незнакомом отеле, и что нужно найти туалет прежде, чем меня вырвет.

В этом мире есть несколько вещей, которые я ненавижу.

ПМС.

Пенсы.

Люди, которые подходят близко, когда что-то говорят.

Голос Фрэн Дрешер.[9]9
  Фрэнсин Джой Дрешер (англ. Francine Joy Drescher; род. 30 сентября 1957 года) – американская актриса, комедиантка, телеведущая, продюсер, сценарист, писательница, певица, политический лоббист и благотворительный деятель.


[Закрыть]

Люди, которые говорят «разочаровующий» вместо «разочаровывающий».

И тошнота. Что происходило со мной дважды за эту неделю.

Я немощно лежала головой на сиденье унитаза, горло жгло, глаза слезились, а шея вспотела. Я еще несколько секунд полежала на холодном фарфоре, а затем меня снова вырвало.

Жизнь.

Может я неправильно жила.

Мой желудок снова и снова сокращался, выталкивая все, пока мои органы не стали похожи на резиновую ленту. Я еще долгое время после того, как опустошился мой желудок, склонялась над туалетом, по моему лицу текли слезы, и я слишком устала, чтобы думать или двигаться, пока мое тело не заставило меня.

Должно быть, прошел час, прежде чем я почувствовала холод от плитки туалета на своих голых ногах, и я осознала, что на мне не было ничего, кроме мужской футболки. Я мыслями вернулась к прошлой ночи, но последним ясным воспоминанием был спор с Хантом. Все после этого было серым, а затем черным, и даже то, что произошло до этого, было в тумане. Я посмотрела на свою голую кожу и осмотрела незнакомый туалет. Я пошла домой с Хантом? Я, несомненно, надеялась на это. По крайней мере, думаю, что надеялась. И, возможно, вопрос получше... если я пошла с ним, то где он сейчас? Я потянулась, выискивая предательскую болезненность после бессонной ночи, но болело все тело.

В ту ночь, до того как появился Хант, был еще один парень, но я не могла вспомнить его имени. Господи, сколько я выпила?

Я много и упорно работала в колледже, чтобы выработать достойную золотой медали терпимость, но хоть убей, я могла вспомнить только несколько глотков алкоголя в предыдущую ночь. В прошлом у меня были адские похмелья, но ни один мой вечер не был настолько плох, чтобы я теряла сознание. Это было совершенно нелепо, особенно учитывая то, что я намеревалась не усердствовать прошлой ночью.

Несмотря на пустоту внутри, мой желудок начал опускаться.

Что, если это не из-за того, что я много выпила?

Я вспомнила, что разочаровалась в Ханте и направилась к бару. Я закрыла глаза и сосредоточилась на воспоминаниях. Я вспомнила фрагмент или два разговоров и... один напиток. Я вспомнила, что пила один напиток. Может и два, не более. Я схватилась за туалет и медленно поднялась. Мои ноги тряслись, как у новорожденного оленёнка. Я была чертовым Бэмби и надеялась, что история примет необычный поворот, и я встречусь лицом к лицу с ружьем. Избавьте меня от страданий.

Может тогда грохот в моей голове прекратится.

Я потащилась к двери из туалета и осмотрела комнату отеля.

– Эй? – крикнула я. – Есть здесь кто-нибудь?

Как будто гимнастика моего желудка не выдала им моего присутствия здесь.

Кровать находилась в беспорядке, простыни и одеяло скрутились и упали с матраса. Подушка лежала на полу. Но я была одна... определенно. И в комнате не было других вещей, кроме моих. Но я не могла вспомнить, как попала сюда, и это заставило мою головную боль казаться успокаивающим массажем.

Я прижала руку к животу и, по какой-то причине, почувствовала, но не смогла объяснить, что мое сердце билось быстрее, а руки тряслись.

Я в своей жизни делала много глупых поступков.

Я спала с людьми, а потом сожалела. Я совершала поступки, потому что все их совершали. Я делала самый худший возможный выбор.

Но я признавала свои ошибки. Потому что они мои. Они были моим выбором.

Кроме одного. Только один раз за всю жизнь у меня не было контроля. Это был тот момент, когда я поняла, что внутри всего красивого, всего богатого... внутри жила уродливая яма, которая затянет, погрузит и задушит тебя, если позволишь. И как только окажешься в этой яме, она никогда не оставит тебя. Можешь пытаться зарыть ее или накрыть, но она живет под твоей кожей, в недосягаемости.

Мой желудок скрутило, и я снова метнулась к туалету. Я вцепилась пальцами в фарфор, пока они не заболели, и твердила себе, что слезы были просто естественным побочным эффектом тошноты.

Ничего не произошло. Ни прошлой ночью. Ни перед этим. Ничего не произошло. Поэтому, перестань. Просто перестань. Ты драматизируешь. Ничего не было. Ничего.

Мне хотелось ударить по чему-то или убежать, или закричать. Мне просто нужно было что-то сделать. Но единственное, что я могла заставить сделать свое тело, это свернуться на холодной плитке пола.

Ты слишком драматизируешь.

Господи, я так много раз слышала эти слова, что они просто воспроизводились сами, как мышечная память. Я задрожала и сильно прижалась щекой к плитке.

Очень много времени ушло, чтобы я перестала чувствовать себя виноватой, проигнорировала позор. И сейчас я могла чувствовать, как внутри меня клубится и змеится безобразные эмоции, как сорняки.

Я не знала, что произошло прошлой ночью, но что бы это ни было, это был не мой выбор. И я пообещала себе, что это больше никогда не случится. Пытаясь сохранять хладнокровие ради тошноты, я провела руками по телу вверх и вниз, разыскивая ключ или намек того, что могло произойти со мной прошлой ночью. Я боялась даже думать о не произнесенном слове, которое повисло на кончике моего языка.

Тебя не изнасиловали. Тебя никогда не насиловали.

Я снова подумала об этом. Я думала об этом полдюжины раз.

Эта мантра была знакомой и помогала как тогда, так и сейчас... никак.

Неважно, сколько раз я думала об этом, неважно, что не было ничего изорванного или болезненного, но я не могла остановить слезы, душившие горло.

Если кто-то собирался дать мне наркотики и изнасиловать, они бы не оставили меня в этой хорошей комнате отеля. Я не смогла найти никаких отметок или синяков. Я раздувала из мухи слона.

Я всегда раздувала из мухи слона.

Поэтому, я оттолкнула эти мысли и заставила себя подняться с пола. Я вошла в душевую кабинку и включила настолько горячую воду, насколько могла вынести.

Я продолжала монотонно повторять: Ты в порядке. Ничего не произошло. Ты в порядке. Ты в порядке. Ты всегда в порядке.

И я была в порядке... пока не прорвало.

Пока теплая вода не ударила в лицо, и с моих легких не сорвалось рыдание. Пока не сдались ноги, и мои колени врезались в плитку. Пока я больше не смогла притворяться, что эта огромная неудача была запоминающимся на всю жизнь путешествием и собиралась чудесным образом показать мне, что неважно, какую дорожку должна выбрать моя жизнь, что она приведет меня в порядок.

Если я не смогла быть счастливой здесь, в этом великолепном, экзотичном городе, то откуда появиться надежде для моей оставшейся жизни? У меня было все, что я могла хотеть, но ни боль, ни пустота никогда не прекращались. Ничего не утоляло их.

Я сидела на полу душевой, подтянула колени к груди и склонила голову на колени, позволяя воде барабанить по спине.

Я ненавидела себя за слабость, за неспособность просто преодолевать, но наступает момент, когда ты настолько глубоко в этой яме, что нет ни света в конце тоннеля, нет ни досады, ни мягкого свечения. Есть только темнота и еще больше темноты, которая вжимает тебя, выдавливая из мира. И задавать вопрос, как ты туда попал и почему не можешь выбраться бесполезное занятие, потому что слишком поздно что-то предпринимать.

Я знала, что другим людям хуже. Я знала это. Я знала, что то, что случилось, когда мне было двенадцать лет, могло быть намного хуже.

Мне просто хотелось знать, почему, черт побери, я не могла это отпустить. Каждый раз, когда я думала, что отпустила, жизнь загоняла меня в ловушку и окунала мое лицо в грязь моего прошлого, и давала мне понять, насколько я далека от того, чтобы преодолеть свое прошлое.

Может, я просто должна забронировать перелет обратно в Штаты. Я могла бы навестить Блисс в Филли, воздвигнуть свою решимость и просто поехать домой. Какая польза от борьбы?

Что бы я ни думала делать здесь, этого не будет – ни приключений, ни жизни, которую я искала. Если уж на то пошло, я была более растерянной и потерянной, чем прежде. Я пыталась убежать от своих проблем, стремительно передвигаясь из бара в бар, из города в город, но через некоторое время отличия в местонахождении перестали иметь значение. Потому что в каждом городе я оставалась самой собой. Неподходящей.

Глупо, но в моих мыслях это путешествие стало индикатором моей дальнейшей жизни. Я думала, что оно даст резкий старт чему-то, даст мне толчок двигаться вперед. Я возлагала каждую надежду, каждое сомнение на это путешествие, предполагая, что оно восполнит первое и отбросит последнее. К сожалению, все произошло наоборот.

Может, настало время обойтись малой кровью.

Постоянный узел в моем животе слегка ослаб.

Вода колотила по спине и я принимала каждый крошечный удар, желая, чтобы вода забрала часть меня с собой. Медленно, медленно напряжение покинуло мои мышцы, из легких пропало то ощущение боли, а жгучая боль в моем горле отступила.

Жизнь становилась легче, когда перестаешь волноваться, когда перестаешь ждать, что все станет лучше.

Чувствуя себя почти под контролем, я поднялась с пола душевой, выключила воду и потянулась за полотенцем.

Затем начала вытираться.

Свои волосы, лицо и кожу. Я вытирала себя насухо, в то время как все мои надежды на это путешествие, на жизнь, становились бестолковыми.

Я оставила волосы влажными и волнистыми и забрала вещи оттуда, куда кто-то их аккуратно положил – у изножья кровати. Я скомкала свой мокрый купальник и футболку, которую носила, и стыдливо отправилась на выход в мятом платье – рубашке, в которое была одета до купания.

Возможно, это был самый стыдливый выход в истории стыдливых выходов.

Но, по крайней мере, он был коротким.

Я вышла из милого бутик – отеля и обнаружила себя в знакомом квартале. Я находилась на другой стороне улицы за несколько зданий от своего общежития.

– Господи...

Я побежала через улицу и открыла дверь в общежитие. Я засунула руку в сумку за телефоном, чтобы посмотреть время. Вообще-то я не пользовалась телефоном, чтобы кому-то звонить. Он был, своего рода, на экстренный случай. И в нем была вся моя музыка. Я все еще рылась на дне сумки, когда вошла в спальню с моей кроватью и обнаружила, что Дженни, Джон и Тау собирали свои вещи.

Я перестала искать свой телефон.

Тау увидел меня первым и подтолкнул локтем Дженни.

– Келси! Куда ты ушла прошлой ночью, маленькая распутница?

Я открыла свой рот, чтобы сказать ей, где находилась, что была на другой стороне улицы, а затем закрыла рот. Я натянула свою самую убедительную улыбку и сказала.

– Ох, ты же меня знаешь.

Не было смысла рассказывать им. Плавали, знаем. Все испортить намного хуже. Кроме того...нечего рассказывать. Ничего не произошло. И не то, чтобы мы были настоящими друзьями. Они значили для меня немногим больше, чем картонные макеты, – поверхностные люди, с которыми где-то бываешь и видишься. И я для них была такой же.

– Ох, Господи, – сказала Дженни. – Я чертовски люблю тебя. Это был парень из армии? Держу пари, он был великолепен. Пойдем с нами, и все расскажешь.

Я двинулась к своей кровати, чтобы положить вещи. Я все еще не нашла свой телефон, но была вполне уверена, что было не позже полудня.

– Вы куда-то идете? Рано же.

Дженни пожала плечами.

– Нам нужно выехать через десять минут, но наш поезд уезжает не раньше ночи. Поэтому, мы решили, что немного дневной выпивки вполне уместно. Знаешь, чтобы с шиком закончить неделю в Будапеште. Пойдем с нами!

Я терзала нижнюю губу между зубами, так как была не уверена, как отмазаться от этого.

– Честно говоря, не знаю, готова ли я к дневной выпивке.

– Так пойдем за компанию, – сказал Джон.

Я также не думала, что была готова для компании.

Должно быть, на моем лицо отразилось сомнение, потому что Дженни подняла свой рюкзак и протянула его Тау.

– Ребята, идите, оформите выезд, – сказала она. – Я скоро подойду.

Джон помахал рукой, направляясь к выходу, а Тау кивнул. Затем Дженни повернулась ко мне.

– Так, что происходит? Я знаю румянец после секса, а у тебя его нет. Так, где ты именно была прошлой ночью?

Я плюхнулась на нижнюю кровать, которую на текущий момент называла домом. Матрас был таким тонким, что я могла чувствовать под ним деревянные перекладины.

– Ничего. Просто... – Я вздохнула. – У меня была плохая неделя, только и всего. Прошлая ночь просто продолжила мое падение.

– Возможно, это только у тебя в голове. Может, тебе нужна перемена. Новая атмосфера. Ты могла бы начать заново.

Это все, что я делала. Начинала заново. Но я выучила, что смрад моего прошлого имел склонность не исчезать полностью, несмотря на изменение местоположения.

– Не думаю, что это поможет. Думаю, я собираюсь поехать домой.

– Ты серьезно?

Я переплела свои пальцы и провела большим пальцем одной руки по ладони.

– Да. – Я кивнула и сказала более твердо, – Да, я серьезно.

Она нырнула под верхнюю кровать и села возле меня, кровать застонала.

– Ты не можешь. Не сейчас. Если ты сейчас отправишься домой, когда ты несчастна, то именно таким запомнишь это путешествие. Ехать домой нужно, по крайней мере, с хорошими воспоминаниями.

Я снова провела большим пальцем по ладони, слегка царапая ногтем.

– Ты права.

– Конечно. Меня тянет домой. А культурный шок может появиться немного внезапно и обернется к тебе не лучшей стороной. Но ты хочешь вспоминать это путешествие с любовью, как что-то хорошее... верно?

– Верно, – кивнула я. Совет Дженни звучал именно так, как я сказала бы сама себе. Иными словами, если бы не была настолько растеряна и сломлена. Глупо пытаться возлагать все надежды на это путешествие. Я слишком многого ожидала. Слишком много давления.

Я все еще думала, что вернуться домой – самая лучшая идея, но была уверена, что смогла бы справиться с одним последним "привет".

– Спасибо, Дженни.

Она улыбнулась и пожала одним плечом.

– Я – королева организации хороших дел, но, по крайней мере, очень хороша в распознавании того же самого стремления в других. Еще одно путешествие. Сделай что-то, что запомнишь, что-то, о чем невозможно сожалеть. Затем забери этот момент с собой домой.

Я кивнула, эмоции щекотали мое горло.

Она соскользнула с кровати и направилась к двери.

– Найди меня в фейсбуке и расскажи, как все проходит.

Она практически вышла за дверь, когда я позвала ее.

– Дженни?

Она схватилась рукой за дверной косяк.

– Да?

– Рекомендуешь Прагу, как место, которое стоит запомнить?

Она улыбнулась.

– Черт, да, рекомендую. И мне посчастливилось узнать, что поезд в том направлении отходит через восемь часов.

Тогда в Прагу. В свое последнее путешествие.