Текст книги "Земля Ольховского. Тайны чужого мира. Книга вторая"

Автор книги: Константин Колчигин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

II

Внимательно оглядевшись по сторонам, я перестал грести, укрепил весла вдоль борта и прислушался в наступившей тишине. Неуправляемую лодку сразу развернуло поперек течения, которое оставалось довольно сильным – примерно десять-двенадцать километров в час. С севера по-прежнему дул легкий прохладный ветерок, хотя температура воздуха оставалась достаточно комфортной – что-то около двадцати пяти градусов. Теперь, когда Город был далеко позади, и мы миновали даже большой местный порт, где-то в ближайшей окружающей местности, скрытой от нас высокими наклонными стенами канала, стали слышны приглушенные крики птиц, временами раздавался очень неприятный для слуха вой, а пару раз послышалось что-то сходное со злобным рычанием. Я оглянулся на Наташу – девушка сидела прямо на алюминиевом пайоле, обхватив колени руками, и даже в этом багровом мраке я разглядел, что ее била нервная дрожь… Стоило мне лишь протянуть своей спутнице руку, как она порывисто вскочила и через секунду устроилась рядом (я быстро подвинулся вправо) со мной на достаточно широком среднем сиденье. Я было обнял ее за плечи, но Наташа чуть повернулась и, приняв не слишком удобную позу, спрятала лицо у меня на груди, а потом вновь, как тогда, после перехода по карнизу, громко, во весь голос, зарыдала. Стянув перчатки, я несколько раз осторожно провел ладонью по ее голове, а потом стал в задумчивости перебирать великолепные локоны девичьих волос. Плечи моей спутницы перестали вздрагивать от судорожных вздохов, она всхлипнула еще пару раз и умолкла, еще тесней прижавшись ко мне. Мне подумалось в эту минуту, что подобные приключения все же не для интеллигентных девчонок, и ведь было даже трудно предположить, какие потрясения нас еще ждали впереди на дальнейшем пути к нашему плавучему дому. С четверть часа мы молчали, и я все также держал девушку в объятиях, не забывая, впрочем, привычно поглядывать по сторонам и прислушиваться к каждому звуку. Но теперь даже Адмирал был спокоен и время от времени дремал, прислонившись к моим ногам. По-прежнему сильное течение, местами образовывая поверхностные водовороты, нередко кружило лодку, а наклонные каменные берега, едва различимые в красноватом мраке, довольно быстро проносились мимо. Принимая во внимание скорость водяного потока, можно было с уверенностью сказать, что при таком наклоне русла канал где-то уже сравнительно недалеко впадает в Восточное море (если пользоваться названиями наших предшественников) или достаточно обширный морской залив. Я осторожно высвободил левую руку и, мельком глянув на уже едва светившийся в темноте циферблат своего подводного хронометра (шел второй час ночи, если судить по привычному для нас распорядку), повернул запястье так, чтобы стал виден миниатюрный компас, врезанный в широкий удобный ремешок часов (разумеется, не отличавшийся особой точностью). В настоящее время мы двигались в юго-западном направлении и даже постепенно приближались к устью реки Ледниковой, которое (я вспомнил карту морей этого мира, составленную профессором Ольховским, и сопоставил с ней протяженность и основные направления нашего пути) могло находиться не более чем в сотне километров от места впадения канала в Восточное море. Наташа выпрямилась, на секунду-другую прижала ладони к лицу, а потом убрала руки и поправила свои пышные волосы.

– Наверное, я вела себя ужасно… – тихо сказала она, положив голову мне на плечо. – Закатила такую истерику… Вы сердитесь?

– Конечно, нет! – улыбнулся я в темноте. – Обычная нервная реакция девчонки…

– Кажется, рядом с вами можно не бояться ничего на свете, – задумчиво проговорила моя спутница и после небольшой паузы добавила. – Я никому еще так не доверяла… Может быть, только родителям, да и то лишь в детстве…

Девушка взяла в свои ладони мою левую руку, а потом чуть передвинулась на сиденье, устраиваясь поудобней. Наверное, сейчас моя спутница чувствовала покой и умиротворенность, но я, в отличие от нее, несмотря на усталость, был все также настороже: веди я себя в подобных ситуациях иначе – мне ни за что было бы не дожить до своих лет…

– У меня такое ощущение, будто бы по мне проехал асфальтовый каток! – сообщила мне Наташа, переплетая пальцы наших рук – получилось это у нее совсем неплохо.

– Для вас было слишком много физкультуры, – вновь улыбнулся я. – В другой обстановке я бы предложил вам расслабляющий массаж.

– А если по возвращении? – тихо спросила девушка, и по ее голосу я понял, что она тоже улыбается. – Или ваши подчиненные могут понять все не так?

– Скорее напротив – они поймут все верно! – легко рассмеялся я и сразу ощутил ладонью горячее пожатие девичьих пальцев…

Несколько минут мы молча сидели рядом – усталость от невероятно трудного дня давала о себе знать, а потом я, вспомнив, как мы пробежались по луже, осторожно высвободил свою левую руку, наклонился и развязал шнурки на мокрых кроссовках своей спутницы. Разув девушку, я стянул также с ее ног тонкие нейлоновые носки и положил их на кормовое сиденье, куда до того уже поставил кроссовки – здесь все это могло подсохнуть быстрей, чем на дне лодки.

– Вам нужно отдохнуть, Наташа, – сказал я, вытаскивая из пакета оба наших шерстяных пледа. – Устраивайтесь поудобней…

– А вы? – немедленно спросила моя спутница, осторожно поднимаясь с сиденья (лодка чуть качнулась, и я машинально придержал девушку за бедра). – Вы, наверное, устали больше моего!

– Я старый закаленный воин! – невесело рассмеялся я. – Не так давно я бы назвал все случившееся сегодня обычным рабочим днем… И, кроме того, кто-то должен следить за нашим каналом – довольно скоро он может закончиться и если пропустить этот момент, то нас далеко унесет в море! Придерживаясь за мою руку, девушка осторожно перешагнула сиденье, а потом, уже оказавшись за моей спиной, помедлила немного и как-то неуверенно спросила:

– Ничего, если я разденусь? У меня вся одежда просто в ужасном состоянии…

– Да, конечно! – сразу откликнулся я, хотя уже думал о том, что предстояло сделать в ближайшие часы. – Завернитесь в плед, а ваши вещи мы хорошенько прополоскаем, когда пристанем к берегу! Думаю, все успеет высохнуть лишь за несколько часов.

Наташа разделась за моей спиной, взяла с сиденья оба пледа и повозилась еще несколько минут в носовой части устраиваясь поудобней, а потом затихла. Дремавший до того сидя Адмирал, теперь тоже растянулся на пайоле у моих ног и погрузился уже в основательный сон. С четверть часа я сидел совершенно прямо, положив руки на колени и закрыв глаза, а также оставив все посторонние мысли, сняв лишнее напряжение с усталого тела, лишь автоматически поддерживая равновесие в этой не слишком удобной позе. Это был один из моих собственных методов частичного восстановления сил, который не раз помогал мне преодолевать экстремальные ситуации. Немного отдохнув таким не совсем обычным (для обычных людей) способом, я осторожно взялся за весла и стал понемногу подгребать к правому берегу канала, который теперь мог закончиться (как я был уверен) в любую минуту. Приблизившись к наклонной стене, я почти перестал грести и лишь слегка правил веслами, удерживая лодку на расстоянии в несколько метров от уреза воды. Течение не ослабевало – гладкая каменная поверхность проносилась мимо с прежней скоростью, и мне подумалось, что выбраться здесь наверх очень непросто, а лодку почти невозможно остановить, потому что наклоненные под значительным углом плиты, скорее всего, уходили еще на много метров под воду, и никакой якорь здесь бы просто не смог удержаться. Я ждал более часа, продолжая удерживать дистанцию между берегом и лодкой, следя также за окружающей обстановкой. Канал кончился неожиданно, хотя я и был к этому готов – наклонная стена ушла вправо под почти прямым углом, и лодку сразу понесло в обширный водоем. Что это было: залив или уже само море – в темноте судить было невозможно. Я налег на весла, достаточно быстро отвел суденышко со стрежня и, преодолевая постепенно слабеющее течение, медленно приблизился к берегу. Минут десять я еще плыл мимо наклонной каменной стены, пока она постепенно не сошла на нет, и ее место занял очень пологий песчаный пляж. Некоторое время я неторопливо греб и мимо него, пока не обнаружил впадающий в море (или его залив) небольшой – шириной в три-четыре метра – ручей. Подобные места мне всегда казались предпочтительнее для стоянки моторной лодки, тем более, что вода в заливе могла быть солоноватой. Осторожно проведя лодку в ручей, я выбрался на низкий берег, взял с носа брошенный туда второпях капроновый фал и привязал его к торчавшей из песка какой-то жуткой коряге. Следом за мной выпрыгнул Адмирал, прошелся вперед-назад принюхиваясь и прислушиваясь, а затем стал лакать воду из ручья, которая ему пришлась явно по вкусу. Немного осмотревшись, я снял с себя весь арсенал, разделся и, прихватив из сумки кусок туалетного мыла (хозяйственное, понятно, я не захватил) тщательно выстирал в ручье брюки и рубашку. Поколебавшись немного – Наташа все также крепко спала, а одежда еще должна была хорошо просохнуть – я взял с носового сиденья ее джинсы и блузку, а потом с не меньшей тщательностью постирал и их. Повесив до времени (я собирался сушить все это у костра) мокрые вещи на уже знакомую корягу и, глянув на часы, лежавшие на банке (кормовом сиденье), я занялся физическими упражнениями – сегодня по плану у меня была лишь малая тренировка. Во время пробежки вдоль берега я старался не удаляться от лодки более чем на тридцать – сорок метров, а когда занимался йогой, положил рядом тяжелое ружье и оба пистолета. Вокруг все было, впрочем, пока спокойно – лишь вдали иногда раздавались неясные звуки, перекрывавшие легкий шелест набегающих на песчаный берег волн, редкие крики птиц, и лишь однажды, за три часа моей тренировки, где-то в западном направлении мне послышался далекий свирепый рык. Выполнив всю свою малую программу, я искупался в ручье (вода была довольно теплой) и переоделся во все сухое – в вещевой сумке у меня лежал запасной комплект одежды – брюки и рубашка бежевого цвета. Повесив на широкий кожаный пояс патронташ с крупнокалиберными патронами и тяжелый охотничий нож, я, как обычно, нацепил обе наплечные кобуры с автоматическими пистолетами и сунул за голенище правого сапога еще один нож. Закончив возиться со своим вооружением, я собрал лежавший поблизости сухой плавник, развел хороший костер рядом с корягой, поправил висевшие на ней вещи так, чтобы ничего не загорелось, и занялся приготовлением завтрака. Установив на огонь специальную решетку со складывающимися стойками (я не забыл захватить и ее), я поставил на нее котелок с водой и нашу маленькую сковороду. В одной из мисок развел тесто для оладий: распечатал пакет с мукой, добавил яичного порошка, разрыхлителя, соли и немного сахару. На сковороду налил растительного масла, выложил на нее первую партию оладий, а после в котелок с закипающей водой положил оставшееся сырое мясо, тщательно прополоскав его перед этим в ручье и порезав некрупными ломтиками. Только тогда моя спутница проснулась и приподнялась в лодке, несколько растерянно (как мне показалось в колеблющемся свете костра) поглядывая по сторонам.

– Николай Александрович! – негромко позвала она и, когда я откликнулся, сразу спросила. – Вы, наверное, так и не спали?

– Высплюсь поздней! – ответил я, занятый у костра. – Наташа, вы можете искупаться в ручье – похоже, что здесь пока сравнительно безопасно, а потом мы будем с вами завтракать.

Выбрав неподалеку хороший обломок ствола дерева, я положил его у костра, чтобы использовать в качестве сиденья, а потом налил воды в еще одну миску – для кофе – и поставил на огонь, все время прислушиваясь к плеску воды возле лодки – спокойствие этого места не внушало мне особого доверия, и я, как обычно, был настороже. Когда я открыл банку с овощными консервами и разложил ее содержимое по тарелкам, к костру подошла Наташа, закутанная от груди до колен в один из пледов.

– Николай Александрович! – с заметным смущением в голосе сказала она, развешивая на все той же коряге купальник. – Вы постирали мою одежду…

– В противном случае ваши вещи могли бы не высохнуть и до нашего возвращения! – отозвался я, убирая кофе с огня. – Присаживайтесь, Наташа! После еды мне еще предстоит возня с мотором, а потом мы сразу отправимся в путь!

– В такой темноте? – спросила девушка, устраиваясь рядом на бревне и принимая из моих рук тарелку с консервированным овощным салатом, в который я добавил поджаренные накануне ломтики мяса, теперь разогретые мною на сковороде. – А мы очень далеко от «Дредноута»?

– Думаю, не далее двухсот километров, если иметь в виду водный путь, конечно, – проговорил я, разливая кофе по кружкам. – По данным прошлой экспедиции, Агни почти не светил в течение сорока часов, а пока не прошло и двенадцати. Мы не можем задерживаться здесь на такое время, не привлекая внимание местных обитателей, которые, наверное, сильно проголодаются в непривычном мраке…

Несколько минут мы молчали, занятые довольно ранним (для меня) завтраком, потом я приподнялся, чуть передвинул котелок с варящимся мясом – кипело слишком сильно, и добавил в него соли и сухой овощной приправы. Поставив перед спутницей на служащий нам столом другой деревянный обломок, хорошо отшлифованный волнами, тарелку с горкой пышных оладий, я открыл банку со сгущенным молоком.

– Вы были женаты, Николай Александрович? – осторожно поинтересовалась Наташа, внимательно следя за моими действиями.

– А вы как думаете? – чуть улыбнулся я, взяв свою кружку с горячим кофе.

– Мне кажется, что вы были идеальным мужем: внимательным, заботливым, нежным и дети вас, наверное, сильно любили… – задумчиво проговорила девушка. – Вашей жене, конечно, все завидовали…

– Весьма вероятно, что все именно так и выглядело – я как-то никогда не задумывался над этой стороной своей жизни, однако моя бывшая жена отчего-то находила подобную идиллию рядовым явлением, и, хотя до критики дело не доходило, но и слов одобрения мне также слышать не доводилось… – невольно вздохнул я. – Впрочем, все это было очень давно…

– Мужчину ведь обязательно нужно хвалить? – негромко спросила моя спутница после небольшой паузы, когда управилась с парочкой оладий.

– Конечно! – с легкой улыбкой ответил я. – Но только не меня – я давно в этом не нуждаюсь!

– И у вас не возникало желание жениться опять? – задала очередной вопрос моя собеседница, быстро глянув на меня. – Вы же просто созданы для брака!

– Нет, Наташа! – невесело рассмеялся я. – Во мне есть что-то от супермена, а таким мужчинам брак совершенно не подходит! А кроме того, я много работал, часто бывал в разъездах, очень много тренировался, а все свободное время уделял воспитанию детей.

– У вас сын и дочь?

– Да! Дочь – старше вас на три года, сын – на шесть лет, – ответил я, подумав, что девчонка в курсе моих семейных дел благодаря Ивану Ильичу… – Мне много лет, Наташа. Правда, я совсем не чувствую их, но это дела не меняет.

– Я бы ни за что не дала вам больше тридцати пяти! – заверила девушка, внимательно глядя на меня. – Николай Александрович… Вам приходилось слышать высказывание: «Если ты мужчина и знаешь, что такое любовь – пожалей меня: не говори «нет»!»

– Разумеется, – сдерживая улыбку, отозвался я, убирая с огня котелок с готовым мясом и прикрывая его герметичной крышкой.

– Эта надпись обнаружена на одной из стен археологами при раскопках Помпеи. Но у нее есть и другие варианты перевода…

Помедлив несколько секунд, я поставил котелок сразу в лодку под кормовое сиденье, рядом с топливными канистрами – привычка к порядку, а после аккуратно сложил в продуктовую сумку все, что использовал для приготовления пищи. Посуду мы с Наташей вместе вымыли в ручье, и я также все сразу тщательно уложил в футляр и сунул его под одно из сидений. Подбросив в костер дров и передвинув развешанные для просушки вещи на коряге, я занялся мотором. Моя спутница пристроилась рядом на баллоне лодки, и я, заметив, что она так и осталось босиком (как сидела у костра – мой недосмотр), сразу поставил перед ней резиновые сапоги, которые лежали здесь же, на корме. Девушка обреченно вздохнула, покачала головой и принялась обуваться. Тем временем я снял колпак с мотора, вывернул свечи и проверил искру на обоих цилиндрах. Здесь все было в порядке, и тогда я промыл всю топливную систему, включая карбюратор и насос, а потом, продув цилиндры, проворачивая двигатель ручным стартером, установил свечи на место и укрепил на них колпачки высоковольтных проводов. На этот раз двигатель завелся со второй попытки, и я, дав ему немного поработать на средних оборотах (шуму и дыма было изрядно), нажал на кнопку «стоп».

– Мы сейчас поедем? – спросила Наташа.

Ответить я не успел – раздались какие-то странные квакающие звуки и следом медвежий рык Адмирала. Рванув правой рукой из левой кобуры пистолет, я выстрелил навскидку по едва различимому за костром темному силуэту величиной с хорошую лошадь. Раздался протяжный оглушительный визг, и какое-то существо рухнуло прямо в костер, подняв целый сноп искр, а потом забилось среди углей и еще горящих поленьев. Справа и слева тотчас послышались ответные квакающие голоса, бешено залаял Адмирал (что случалось нечасто), а к нам метнулось сразу с полдесятка неясных стремительных теней. Двоих справа я встретил тремя пулями каждого, и они замертво рухнули лишь в нескольких метрах от лодки. Выхватив левой рукой второй пистолет, я полудюжиной выстрелов почти в упор уложил еще двоих: один из них, отброшенный тяжелыми пулями, упал в ручей сразу за лодкой, а другой уткнул страшную морду с длинными мощными челюстями, полными острых зубов, в песок прямо у ног моей спутницы (Наташа вскрикнула, подскочила и мгновенно оказалась в лодке). Пятый обратился в бегство, и я подстрелил его уже за костром – этот, получив пулю в гребенчатую спину, рухнул на песок и тоже стал кататься по нему с пронзительным визгом. Теперь в ответ раздался свирепый чудовищный рев – даже мой отважный пес на мгновение замолчал – и следом послышалась тяжкая поступь, от которой, похоже, задрожала земля. Сменив магазины пистолетов и дослав патроны в стволы, я сунул оружие в обе кобуры и потянулся за крупнокалиберным ружьем. Снова раздался страшный рев, и рычавший, ощетинившийся Адмирал сразу прижался к моим ногам, а потом я увидел метрах в двадцати правее костра едва различимый в красноватом мраке массивный продолговатый силуэт размером с трехэтажный дом. В это мгновение мне почему-то вспомнился один из моих любимых книжных героев – охотник на львов и слонов, которому случалось, защищая себя, стрелять в темноте, почти не видя мушку на стволе собственного ружья… А еще я сразу понял, что такого колосса не свалишь даже несколькими пулями весом в девяносто граммов, и действовать нужно будет иначе…

– Держите Адмирала, Наташа! – крикнул я и отбежал на несколько шагов вправо.

Девушка наклонилась из лодки и послушно ухватила пса за шкуру, а я пробежал еще с десяток шагов. Чудовище сразу заметило меня и немедленно шагнуло в мою сторону, тут же сократив расстояние между нами на несколько метров. В темноте я разобрал огромные челюсти, размером с хороший диван и длинные кинжаловидные зубы (каждый больше моего любимого ножа с клинком в тридцать сантиметров длиной). Монстр сделал еще один громадный шаг, и я выстрелил шесть раз подряд (все содержимое подствольного магазина), передергивая скользящее цевье и отступая после каждого выстрела на шаг (отдача была очень сильной), прямо в голеностопный сустав гигантской когтистой лапы. Исполин издал очередной оглушительный рев (после выстрелов ружья четвертого калибра он уже не показался таким громким), в котором мне почудились боль и изумление, а потом медленно завалился на бок и стал скрести здоровой трехпалой лапой по песку, пытаясь подняться. Бегом вернувшись к остаткам костра, я сдернул висевшие на коряге вещи, подскочил к лодке, бросил одежду и ружье в нее, оттолкнув суденышко от берега (Адмирал сразу запрыгнул в лодку), заскочил сам и схватился за весла. Несколькими сильными взмахами я вывел лодку из ручья и погнал ее вдоль берега, постепенно удаляясь от него. Через пару минут я остановился, вынул правое весло из уключины и сунул его в воду, пробуя достать дно. Однако это мне не удалось – глубина оказалась более двух метров. Тогда я перебрался на кормовое сидение (весло положил вдоль борта так, чтобы можно было в любой момент взять его для проверки глубины), поднял лежащее здесь помповое ружье и, вытаскивая по одному крупнокалиберные патроны из патронташа на поясе, полностью снарядил подствольный трубчатый магазин – оружие здесь всегда должно было быть наготове… Отложив ружье, я прислушался – оглушительный рев на берегу перешел в злобный, но менее громкий рык.

– Этому повезло больше – есть шанс поправиться, тем более, что вода и пища прямо под носом… – спокойно констатировал я (недавняя свирепая атака местных хищников как-то даже не вывела меня из себя), а потом перевел взгляд на свою спутницу, сидевшую на носу – вид у нее был не слишком бодрый. – Вы чем-то расстроены, Наташа?

– Нет, все в порядке! – отозвалась девушка, и по ее тону я сразу догадался, в чем дело. – Не обращайте внимания…

Запустив двигатель, я включил передний ход и осторожно прибавил обороты – плавание под мотором в темноте не слишком приятная вещь и требует предельного внимания. Правда, сейчас резкий контраст между водой и светлой песчаной полосой пляжа несколько облегчал ориентировку, но я, тем не менее, решил до времени ограничиваться средними оборотами двигателя.