Текст книги "Земля Ольховского. Тайны чужого мира. Книга вторая"

Автор книги: Константин Колчигин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Ну, докладывай, Иван Ильич, что тут у вас творится! – сказал я, оглядывая своих подчиненных – благо, что весь состав был налицо.

– Да все хорошо, Николай Александрович! – с готовностью ответил Огнев и, посмотрев на довольные бородатые лица мужиков (как видно волновался не он один), хитро добавил. – Вот только питаемся без вас всухомятку – одними копченостями…

– Ладно, будет вам сегодня хороший ужин! Вот только отдохну немного – спать совсем не пришлось! – отозвался я, забирая с палубы сумку и ружья, а потом, задержавшись на мгновение у кормового входа в наш плавучий дом, негромко сказал. – Даже не представляете себе, мужики, как я рад видеть вас всех живыми и здоровыми!

Разбойничьи физиономии моих подчиненных немедленно посветлели от улыбок, и они все разом дружно заговорили, пытаясь одновременно объяснить, как они переживали за меня и Наташу, но я лишь отмахнулся и прошел в свою «каюту». Они еще постояли немного снаружи, вполголоса переговариваясь и расспрашивая мою спутницу, а потом затихли и осторожно (я все равно слышал каждого) прошли по бортам в носовое помещение. Взяв с полки другой кемпинговый фонарь, я включил его и поставил на столик. Потом осмотрел ружья и повесил их на вбитые в мягкую древесину стены колышки рядом с одеждой; разложил на свои места вещи из сумки; снял с себя весь арсенал, разделся и, наконец, прилег на лежанку, выключив фонарь.

V

Через час с небольшим я проснулся (мой организм всегда очень быстро восстанавливал силы), приподнялся и сел на топчане. Несколько минут провел в некотором раздумье, а потом взял с полки над столиком (всегда знал, где что у меня лежит и темнота была для этого не помехой) механическую бритву – у меня чистая, гладкая кожа на лице, и даже суточная щетина очень заметна. Потом я оделся, привел в порядок свою густую шевелюру, как всегда, нацепил на себя весь свой неизменный арсенал и направился в наш «кубрик», служащий одновременно и «кают-компанией». Пройдя через склад, чтобы не тревожить дежурных на носу и на корме, я появился в довольно ярко освещенном большим фонарем, который стоял на обеденном столе, помещении. Наташа как раз заканчивала рассказ о наших приключениях, и получилось это у нее совсем неплохо, если судить по почти мертвой тишине в «кубрике». Едва я оказался на пороге, как мои подчиненные, удобно расположившиеся кто на лежанках, а кто на скамьях у стола), сразу повскакивали со своих мест.

– Что за переполох? – тут же поинтересовался я. – Неужели я стал таким грозным начальником?

– Это мы из уважения, Николай Александрович! – рассмеялся мой заместитель, освобождая мне место за столом рядом с Наташей и почти сразу добавил. – Ну и из осторожности, конечно.

– Ладно, рассказывайте, как у вас дела с охотой и рыбалкой, – распорядился я, присаживаясь к столу.

– С рыбалкой плохо в темноте – доктор, бедняга, совсем заскучал, – сказал Огнев, садясь напротив меня. – А вот с охотой… Как темнеть начало, к нам прямо на крышу село несколько больших птиц, на вид вроде гусей, только раза в два крупнее будут. Добыли четыре штуки, ощипали, выпотрошили, теперь ждут опытных рук…

Тушки птиц висели на перекладине у входа – снаружи их разместить не решились из-за летучих насекомых. Едва глянув на эти охотничьи трофеи, я распорядился немедленно поставить на огонь сразу два больших котла с водой, а доктору и своему заместителю (они лучше всех управлялись с разделкой дичи) срезать мясо с костей птицы, отделяя по возможности и субпродукты. Василия я поставил к нашей походной мясорубке – он сразу перекручивал на фарш подготавливаемую мясную нарезку, а сам замесил крутое пельменное тесто, добавив в муку соль, яичного порошка и немного сахара. Обрезанные кости птицы сразу стали складывать в котлы с закипающей водой – за этим присматривал Володя. Пока готовилась первая партия фарша (в которую я тут же добавил сухую овощную приправу и соль), я расстелил на плахах стола пищевую полиэтиленовую пленку и на ней стал раскатывать тесто нашей походной скалкой. Для формирования сочней я воспользовался одной из стальных кружек – будущие пельмени, конечно, обещали быть здоровенными, размером с манты, но и народ у меня был не мелкий, да и время позднее, чтобы слишком долго возиться со стряпней… Когда была готова первая партия фарша, а в котлах бурно кипели кости птиц с остатками мяса на них, я поручил Наташе раскладывать начинку на сочни, а сам занялся лепкой пельменей – в этом деле по скорости со мной еще с детства могли сравниться очень немногие, и все, кто наблюдал сейчас за этой картиной только глазами хлопали, а моя помощница лишь качала головой, едва успевая класть фарш.

– Как с рыбой-то в море, Николай Александрович? – ловко (даже смотреть было приятно) пластая тушку птицы на краю стола, спросил доктор.

– Да рыбы там полно – вовек не переловить! – отозвался я и добавил с улыбкой. – Ты вот только, Олег Сергеевич, пятки не вздумай подставлять, как здесь делаешь – вмиг отхватят!

– А что за зверь-то на вас напал, Николай Александрович? – задал вопрос и Володя, стоя в дверном проеме (он приглядывал за котлами). – Наташа сказала, что он был размером с пятиэтажный дом…

– Твоя сестра, Володя, несколько преувеличила! – заметил я, глянув на девушку, которая сразу улыбнулась мне. – Рост этого чудовища, я думаю, не превышал трехэтажный дом, и походило оно на спинозавра-переростка.

– А когда на вас напала целая стая хищников… – не унимался наш юнга. – Вы правда за три секунды застрелили больше двадцати зверюг?

– Мне отчего-то запомнилось, что их было не больше полудюжины… – невольно рассмеялся я и, снова посмотрев снизу вверх (я лепил пельмени, сидя за столом, а девушка раскладывала начинку стоя) на свою помощницу, добавил. – А вы отличная рассказчица, Наташа!

– Просто я видела все это немного по-своему… – слегка смутившись, проговорила она.

– А когда светло-то будет, Николай Александрович? – вступил в разговор и дежуривший на носу Петр, заглянув в «кубрик».

– Завтра после обеда, думаю… – отозвался я, добавляя все ингредиенты в новую порцию фарша. – Так что наберитесь терпения.

– Значит, завтра и тронемся дальше, Николай Александрович? – спросил Огнев, управившись с последней тушкой. – Или постоим денек, пока двигатель не приспособим? Там, ниже, течения вроде бы уже и нет!

– Двинемся послезавтра! – решил я. – Завтра, Иван Ильич сходишь с Василием на охоту… Только давай без приключений! А ты, Олег Сергеевич, постарайся натаскать побольше рыбы – дальше будет что-то вроде заболоченного озера, и с рыбалкой, скорее всего, возникнут проблемы уже до самого моря. Возможно, нам также сутки или даже больше будет негде пристать, поэтому, помимо мяса и рыбы, сделаем хороший запас топлива.

Когда большая часть пельменей была готова, я переложил примерно с сотню на импровизированный лоток (из широкой доски, покрытой полиэтиленовой пленкой), вынес его из кубрика к нашему камбузу, находящемуся под носовым навесом, и мы с Наташей забросили эту первую партию в кипящий костный бульон. Через несколько минут мы также заполнили и второй котел. Оставив Володю наблюдать за варкой и помешивать по мере необходимости (чтобы изделия не прилипли ко дну или, всплыв по готовности, не залили бульоном огонь), я взялся лепить оставшиеся пельмени, поручив своей помощнице развести сухое сливочное масло.

– Куда внутренности-то девать, Николай Александрович? – спросил Василий, глядя на лежавший в малом котле ливер.

– Сварим после пельменей в оставшемся бульоне! – без особых раздумий отозвался я. – Завтра приготовлю вам из них паштет.

Быстро наведя порядок на столе, доктор и Огнев расставили тарелки, а я, прихватив шумовку и один из малых котелков, отправился доставать готовые пельмени из обоих котлов. Через несколько минут посередине кухонного стола появился полный до краев котелок с дымящимися пельменями. Первыми за стол я посадил Сергея, Василия (Петр и Александр дежурили), доктора и Огнева – все они пожелали есть пельмени с наваристым бульоном, так что уровень жидкости в котлах заметно понизился. Пока они управлялись с первой партией, подошла вторая, и я успел забросить последнюю – третью.

Чтобы не томить наших «вахтенных», им принесли полные до краев миски с пельменями прямо на их «посты» (после каждый дважды просил добавки). Наконец, освободившись (в последнем котле варился теперь ливер), за стол сел сначала Володя, а потом и мы с Наташей.

– А я-то, чудак, мечтал поесть ваших пирогов, Николай Александрович! – объявил доктор, накладывая очередную полную тарелку пельменей и подливая черпаком бульон (один из котлов я поставил прямо на стол). – Готов пожертвовать половиной жалованья – лишь бы вы кормили нас также и на борту «Странника.

– Да, иначе мы там здорово отощаем! – немедленно подхватил эту тему мой заместитель, тоже не забывая о добавке. – Мне-то казалось, что у нас на судне хороший кок…

– Действительно, ужасно вкусно! – заметила Наташа, сидевшая рядом со мной (она, как и я, предпочитала пельмени со сливочным маслом). – Никогда не ела ничего подобного!

– Разве кто-то сомневался? – поинтересовался я, пробуя свои изделия.

– Нет, конечно! – снова заговорил доктор (это блюдо сделало его необычайно разговорчивым), на секунду отвлекаясь от третьей порции. – Знали, что будет вкусно… Но это же просто шедевр… Поэма!

– Это ты хорошо сказал, Олег Сергеевич! – одобрительно кивнул мой заместитель, помедлил немного и добавил себе еще. – Можешь, если захочешь.

– Ладно, управляйтесь без меня! – сказал я, откладывая вилку и поднимаясь (все сразу перестали есть и подняли головы). – Пойду отдыхать… Увидимся завтра!

– Самочувствие-то в порядке, Николай Александрович? – привставая, спросил Огнев.

– Все нормально! – успокоил всех я. – Просто устал очень…

Наташа было хотела проводить меня, но я отказался – до моего помещения несколько метров, а на то, чтобы стоять на пороге и болтать с девчонкой у меня уже не было сил. Спросил лишь напоследок: кормили ли собак, и, получив положительный ответ, ушел к себе. На пороге своей каюты я обнаружил спящего Адмирала – он также был все еще сыт – в теплом климате собаки, подобные ему, питаются через день, съедая за раз по нескольку килограммов мяса. Прикрыв за собой неуклюжую дверь, я разделся и улегся на свой топчан, укрывшись легким полушерстяным одеялом. Уснул я почти сразу – сказалась сильная усталость, но просыпался (обычное для меня дело) от малейшего шороха: слышал и как примерно через полчаса прошла к себе Наташа, и как немного поздней меняли дежурного на корме.

Поднялся я часов в семь по привычному для всех нас суточному режиму. Сделал небольшую пробежку по песчаному островку, окаймленному зарослями тростника, возле которого по-прежнему стоял «Дредноут», а потом выполнил все остальные упражнения на крыше нашего плавучего дома – усталость все еще давала о себе знать, и мне пришлось ограничиться сегодня малой (трехчасовой) тренировкой. Приняв душ в кабинке установленной на корме, где теперь использовались в качестве резервуаров для воды тщательно промытые канистры из под топлива, я привел себя в порядок, оделся и потом около часа провозился со своим гардеробом (при свете кемпингового фонаря): что-то чистил, а что-то гладил своим небольшим походным утюгом разогреваемым сухим горючим. Также осмотрел и почистил ружья и пистолеты, а потом все разложил по своим местам, за исключением своего арсенала бывшего всегда при мне. Наконец, услышав разговоры и шаги в «кубрике» – время шло к обеду, я направился туда. Тем временем вокруг заметно посветлело, а когда мы с Володей развели огонь и поставили варить пшенную кашу, в «кубрике» уже выключили фонарь – он стал не нужен. Сваренный вечером ливер тщательно перекрутили на мясорубке, я добавил в него остатки бульона, соли, приправы и сливочного масла, после чего все тщательно перемешал. Пока доходила каша, я на трех сковородках напек целую гору оладьей (из бездрожжевого теста), а потом занялся приготовлением салата – зелень стояла здесь же, в «кубрике», в пищевом ведре с водой. В это время появилась Наташа и поздоровалась со всеми. Я оглянулся на девушку и увидел, что сегодня она одета не совсем обычно для наших условий – в голубой джинсовой юбке классического кроя, длинной чуть выше колен и также голубой (почти в тон), уже знакомой мне, блузке.

– Джинсы сильно пострадали, Наталья Андреевна? – сразу догадался Огнев.

– То, что от них осталось, придется сохранить для экстренных случаев, – вздохнула Наташа, сразу принимаясь помогать мне.

– Затрудняюсь даже сказать, что вам больше идет! – заметил мой заместитель. – Во всем хороша!

Через несколько минут мы сели за стол. Мои подчиненные немедленно воздали должное паштету с оладьями, а я ограничился лишь салатом и кашей – мясные блюда мне совсем не хочется употреблять каждый день. Пока длился обед, снаружи стало совсем светло, и можно было приниматься за запланированные на сегодня дела. Доктор, едва выпив чаю, отправился с удочками на нос, мой заместитель, тоже только встав из-за стола, сразу организовал мужиков перегнать наш плавучий дом к левому берегу реки, чтобы без проблем набрать дров и сходить на охоту, а Наташа с Володей принялись наводить порядок на столе и мыть посуду. Немного проследив за теми и другими – в моей помощи сейчас никто особо не нуждался – я прошел к себе, присел на лежанку и занялся путевым дневником. Записать предстояло многое – последние двое суток были просто переполнены событиями, хотя я и понимал, что едва ли кому-нибудь в будущем придется читать мой дневник – разве что отыщется такой же отчаянный путешественник и искатель приключений… С четверть часа я заполнял страницы своим мелким четким почерком, а потом, глубоко задумавшись, еще столько же сидел с дневником на коленях, разглядывая (и не видя) серые стены из бархатного дерева вокруг. В открытый дверной проем заглянула Наташа.

– Можно к вам, Николай Александрович? – чуть поколебавшись, спросила она.

– Да, конечно! – сразу отозвался я и немного подвинулся. – Присаживайтесь!

Девушка, сбросив кроссовки, с ногами забралась на лежанку, а потом устроилась поудобней (подвернув сбоку ноги) и прислонилась к моему плечу.

– Вы уже закончили? – поинтересовалась она. – Можно с вами поговорить?

– Об обещанном еще на «Страннике» обновлении вашего гардероба? – улыбнулся я. – Займемся сразу, как установим мотор – его генераторные катушки дают подходящий ток для электропривода швейной машинке. Только для начала мы с вами ограничимся лишь пошивом нескольких юбок – брюки или шорты нам пока будут не под силу.

– Мне кажется, что это лучший вариант! – улыбнулась в ответ моя собеседница. – Мы же теперь будем жить в тропическом климате и на берегу моря… Кстати, у меня есть еще одна юбка, но, боюсь, вы не разрешите мне ее носить.

– Настолько откровенная? – машинально спросил я, глянув в узкое окно, затянутое противомоскитной сеткой – наш плавучий дом уже стоял у левого берега реки.

– Облегающая и длиной лишь до средины бедра, – чуть смутившись, проговорила девушка. – Наверное, можно ходить только при вас.

– Чтобы спровоцировать очередной неожиданный поступок? – снова улыбнулся я.

– Нет, конечно, – рассмеялась Наташа, и ее щеки заметно порозовели. – Но теперь я бы отнеслась к этому иначе.

– Влепили бы затрещину? – поинтересовался я.

– Ничего подобного! – снова засмеялась моя собеседница (тема нашего разговора была ей явно по душе). – Кому угодно, конечно, но только не вам.

– А ведь вы уже однажды пытались меня поколотить! – заметил я, чувствуя, что меня самого не в меру увлекает болтовня с молоденькой девчонкой. – И даже чуть-чуть не подстрелили!

– В первую минуту вы показались мне этаким избалованным молодым богатым красавчиком-бездельником! – весело проговорила Наташа, удобно положив голову мне на плечо. – А с вами еще два здоровенных мужика – неудивительно, что я испугалась!

– Когда же вы изменили свое мнение? – спросил я, чувствуя почти непреодолимое желание зарыться лицом в ее замечательные волосы.

– Почти сразу: вы так ловко ушли от ружья, небрежно отмахнулись от меня, аккуратно уложили на землю, а потом еще и помогли подняться… – чуть задумчиво отозвалась моя собеседница, беря меня за руку и уже привычно переплетая наши пальцы. – Но все равно, как-то трудно было даже поверить, что бывают такие аккуратные ухоженные мужчины без участия женских рук…

В дверной проем осторожно заглянул мой заместитель, одобрительно кивнул, увидев нас вместе (Наташа никак не отреагировала на его появление), а потом весьма деликатно кашлянул…

– Ты вроде на охоту отправился, Иван Ильич! – сказал я, внимательно глядя на Огнева. – Что-то я выстрелов не слышал… Случилось опять чего?

– Да хотелось, чтобы вы сами взглянули, Николай Александрович! – непривычно серьезно сказал мой заместитель.

– Тут рядом… В двух шагах от берега…

– А мне можно? – сразу спросила Наташа.

Уже поднявшись и потянувшись за тяжелым ружьем, я оглянулся на девчонку, выразительно посмотрел на ее белые круглые колени и покачал головой.

– Я надену резиновые сапоги! – с готовностью предложила она.

– Там тихо-мирно все, Николай Александрович! – осторожно (чтобы не попало от начальника за вмешательство) проговорил Огнев. – Да и трава совсем невысокая…

– Ладно, обувайтесь, Наташа! – невольно вздохнул я.

Мы вышли на кормовую платформу, откуда были сброшены сходни – бортовые проходы теперь были сплошь перекрыты стенами из тростника, сошли на влажный песок, где стоял, поглядывая по сторонам, с самозарядным ружьем в руках Василий, около минуты подождали Наташу (за которой немедленно последовал и Адмирал), а потом все вместе поднялись на довольно высокий, но пологий песчаный берег и оказались на не слишком большой (площадью, наверное, в несколько сотен квадратных метров) поляне, заросшей густой невысокой травой. Выше и ниже по течению реки вдоль берега за полосой тростника росло множество незнакомых мне деревьев, среди которых слышались крики обезьян и птиц, а прямо перед нами, за небольшим перелеском из невысокого кустарника, расстилалась необъятная саванна с высокой травой, где вдали бродили целые стада каких-то животных.

– Здесь, Николай Александрович! – сказал мой заместитель, оказавшийся чуть впереди, и указал себе под ноги.

Привычно оглядевшись по сторонам, я подошел к нему, следя за тем, чтобы Наташа держалась рядом, и увидел чуть выступавшее из земли днище дюралевой моторной лодки, со всех сторон окруженное густой травянистой порослью… Постояв минуту-другую в раздумье, я снова внимательно осмотрелся – справа в десятке метров находилось небольшое возвышение, также сплошь покрытое травой.

– Здесь рядом еще одна! – нарушил молчание Огнев. – Может быть, откопать?

– Не стоит! – покачал головой я. – Это старые мотолодки российского производства – «Прогресс-2». Скорее всего, они были перевернуты для осмотра и ремонта днища перед дальней дорогой…

Помедлив еще несколько минут, я направился к подозрительному возвышению, привычно держа тяжелое ружье наготове. Мои люди сразу последовали за мной, тоже постоянно озираясь по сторонам, впрочем, Адмирал вел себя спокойно, и можно было не опасаться неожиданного нападения… Подойдя совсем близко к непонятному образованию, я несколько раз ткнул носком сапога его край у самого основания, и почти сразу из-под слоя песка выступили края полусгнивших нетолстых бревен.

– Давай-ка сюда мужиков с лопатами, Иван Ильич! – сказал я своему заместителю, который даже головой покачал от неожиданности. – Думаю, что у них здесь был склад и, скорее всего, временное жилье… Да захвати фонарь!

– Значит, после той экспедиции здесь были и другие люди, Николай Александрович? – негромко спросила Наташа, коснувшись моей руки.

– Похоже, что так… – в задумчивости проговорил я, оглядывая контур занесенного песком (примерно, четыре на семь метров в плане) старого сооружения. – Но этим ребятам, видимо, повезло еще меньше, чем экспедиции Ольховского.

Тем временем подошел Огнев в сопровождении Петра и Володи – Александр и Сергей были на дежурстве, а доктора пока не стоило отвлекать от рыбалки. Василий передал ружье нашему юнге и, взяв одну из принесенных лопат, вопросительно посмотрел на меня. Я указал на сторону засыпанного песком сооружения, которая была обращена к перевернутым лодкам. В несколько минут оба мужика (к Василию сразу присоединился и Петр со второй лопатой) откинули сравнительно легкий грунт берегового вала от полусгнившей стены грубо сработанного сооружения, по центру которой обнаружились ворота размером примерно два на два метра, запертые изнутри. Последнее обстоятельство привело мужиков в замешательство: они переглянулись и одновременно уставились на меня. Я шагнул вперед и прямым ударом ноги сломал внутренний засов – одна створка осталась на месте, а другая слетела с петель (ворота раскрывались наружу) – Василий сразу отставил ее в сторону.

– Иван Ильич, посветишь мне! Держись справа, а ты, Вася, слева! Смотрите под ноги – здесь могут быть змеи! – распорядился я и, оглянувшись на свою помощницу, добавил. – И покойники, конечно…

Агни теперь сиял в полную силу (на его оранжевом диске практически не было заметно темных пятен), и от этого вход в старое полуподземное сооружение казался почти черным. Однако, стоило нам ступить вовнутрь, как эта иллюзия исчезла – в помещении царил полумрак и через пару минут фонарь уже не понадобился, тем более, что Василий сразу отодвинул (с жутким скрипом) вторую створку ворот. Почти сразу мы увидели стоящую слева (почти вплотную к стене) кормой вперед еще одну дюралевую мотолодку, на транце которой находился подвесной лодочный мотор «Вихрь-30Р». Лодка была оборудована жесткой рубкой заводского изготовления со сдвижными бортовыми стеклами из плексигаласа, распашными дверями со стороны кормы, мягкими креслами в салоне и стояла на специальных колесах, плотно прикрученных к бортам, где находились соответствующие гнезда и усилительные элементы корпуса. Я осторожно обошел это так хорошо знакомое мне судно – точно такая же лодка (только с двумя моторами и некоторым дополнительным оборудованием) находилась в ангаре моего загородного дома, как память о юношеских годах… За прошедшие двадцать – тридцать лет вся палуба, крыша рубки и небольшой кормовой кокпит покрылись толстым слоем мелкого песка, а шины полностью спустили воздух – колеса стояли на ободах.

– «Прогресс-4»… – прочитала надпись, расположенную вдоль борта у кормы, Наташа, державшаяся позади меня. – Вы плавали на такой, Николай Александрович…

Она не договорила – чуть правее лодки лежали два человеческих тела, также сплошь засыпанные песком. Я осторожно обнял девчонку за плечи (чего обычно не позволял себе делать), рассудив, что подобная поддержка будет весьма кстати – моей помощнице и без того хватило впечатлений за последние дни. Впрочем, Наташа отнеслась к мертвецам достаточно спокойно – благо, что тела были скрыты слоем песка.

– Плавал… – с некоторым опозданием ответил я, оглядывая остальную часть помещения – у правой стены находился целый штабель картонных ящиков с консервами и почти все упаковки полопались, а множество вздувшихся от давления газов жестяных консервных банок валялось на земле. – Осторожнее!

Мой совет запоздал – Василий наступил на одну из таких банок, и она взорвалась под его сапожищем словно бомба, брызнув во все стороны дурно пахнущей жидкостью… Мужик от неожиданности подпрыгнул и ударился головой о бревенчатый потолок (высота здесь была не более двух метров) – пара подгнивших лесин сразу треснула, и сверху просыпалось немного песка – хорошо, что перекрытие было выполнено в два наката…

У дальней стены мы увидели ряды пластиковых канистр с топливом – что-то более сорока штук; я определил объем каждой из них (по памяти прошлых лет) в двадцать пять литров. Прямо перед этим запасом горючего стояли в положении для хранения (опираясь на заднюю ручку поддона и край антикавитационной плиты) еще два тридцатисильных «Вихря», а также несколько ящиков с запчастями и инструментами.

– Гляньте-ка, Николай Александрович! – позвал меня откуда-то из правого дальнего угла помещения мой заместитель.

Обойдя покойников, я подошел к Огневу, и он поднес фонарь (здесь было довольно темно) к груде небольших мешков из темной (там, где с них осыпался песок), на вид очень плотной ткани. Рукой в перчатке я было приподнял один из мешочков и сразу положил его обратно – он весил больше двухпудовой гири. Наклонившись, я развязал узел веревки стягивающей горловину мешка, сунул в него руку и сразу вынул тяжеленный блестящий ярко-желтый (что было хорошо видно даже в синеватом свете фонаря) камень размером с кулак. Держа его в руках, я носком сапога несколько раз ткнул остальные мешочки, пытаясь сдвинуть один с другого, чтобы оценить их количество.

– Это самородное золото, Иван Ильич! – наконец сказал я и даже вздохнул (я прибыл сюда не за этим). – Здесь, похоже, около тонны…

Несколько минут мы постояли в молчании над этим неожиданным кладом, потом я, сунув самородок обратно в мешочек, подошел к засыпанным песком телам.

– Наташа, не хотите ли подышать свежим воздухом? – спросил я девушку, не желая, чтобы она видела покойников.

– Я не испугаюсь, Николай Александрович! – заверила она меня. – Насмотрелась с детства ужастиков.

Конечно, это был не фильм ужасов – в реальности все выглядит гораздо страшней, но я не стал приказывать девчонке выйти и носком сапога осторожно перевернул тело. Наташа ахнула и поспешила к выходу, следом ринулся и Василий, кашляя на ходу – мы остались с Огневым вдвоем. Под наполовину разложившимся, наполовину мумифицировавшимся телом обнаружилась двустволка двенадцатого калибра и стрелянные папковые гильзы рядом с ней. Внимательно осмотрев труп, мы обнаружили, что у него отсутствовала кисть левой руки… Поколебавшись немного, мы перевернули и другое тело – здесь обнаружилось сильное повреждение плечевого сустава – на кости были видны весьма характерные следы больших острых зубов… Выйдя наружу, мы постояли еще несколько минут в молчании, находясь под впечатлением от давней трагедии, разыгравшейся когда-то здесь… Потом я глянул на своего заместителя и неторопливо, еще обдумывая детали, произнес:

– Лодку надо выкатить и спустить на воду, Иван Ильич! Глянешь в рубке: где-то в бортовых нишах должен быть ручной насос мопедного типа – накачаете колеса, а потом на воде снимите их и разместите на складе. Два других мотора вместе с запчастями тоже перенесете туда. Топливо разместите частью в кубрике, частью – в моем помещении…

– Старый бензин-то, Николай Александрович! – как всегда осторожно заметил Огнев. – Движки не потянут…

– Эти моторы потянут на всем, что горит! – отмахнулся я. – Случалось уже, ездил на тридцатилетнем бензине по виду похожим на кисель…

– А что делать с золотом, Николай Александрович? – еще более осторожно поинтересовался мой заместитель. – Оставить, как есть?

– Бери и его! – невольно поморщившись, проговорил я. – Мертвым оно уже не понадобится… Осмотрите все еще раз внимательно, обнаружите что-нибудь – докладывайте.

Помедлив немного, я вернулся в старое ветхое сооружение и глянул на корму лодки сразу под транцевой доской: пробка сливного отверстия была на месте (на моей памяти не одна лодка наполнилась водой из-за забывчивости водителей на этот счет – благо, что блоки плавучести не дали им утонуть). Потом, пройдя дальше, я сдвинул бортовое стекло, заглянул внутрь рубки и забрал с подушки водительского сиденья толстую общую тетрадь в твердой обложке, а потом, заметив еще какой-то увесистый мешочек из «чертовой кожи», прихватил и его.