Текст книги "Земля Ольховского. Тайны чужого мира. Книга вторая"

Автор книги: Константин Колчигин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

IX

Подняться мне пришлось несколько раньше обычного – когда плот закачался на легкой прибойной волне. Дежурившие в этот час Петр и Александр, в точности с моими указаниями, вывели наш плавучий дом на мелководье в десятке метров от берега, вогнали в песчаное дно пару заостренных кольев и привязали «Дредноут» к ним (к носу и корме одновременно). Многокилометровая пробежка по кромке влажного прибрежного песка со всеми короткими рывками на дистанции и более длительными ускорениями далась мне легче обычного – на берегу моря дышалось как-то особенно хорошо. Даже привычные силовые упражнения на крыше нашего плавучего дома, где были установлены турник, компактные брусья и лежали мешки с песком различного веса для работы с отягощениями, я почти незаметно для себя выполнил больше нормы. Что касается занятий йогой, отработки техники ударов и формальных комплексов из ряда боевых искусств, то все это здесь даже граничило со своеобразным развлечением, подобном, скажем, любительской игре в волейбол…

Закончив тренировку, я в одних плавках зашел в свою «каюту», порылся в одной из сумок и достал очки для подводного плаванья – настало время осмотреть днище плота перед опасным переходом через море – в прозрачной воде это был совсем нетрудно сделать. Когда я выходил на кормовую платформу, из-за полуоткрытой створки двери «каюты» напротив выглянула Наташа и попросила разрешения искупаться со мной. Чуть подумав, я кивнул в ответ – здесь было не глубже метра и дно хорошо просматривалось вокруг. Однако, поколебавшись несколько секунд, я вернулся за подводным ножом, также лежавшим в одной из сумок. Затянув пояс с ножнами на талии, я приспособил очки, осторожно спустился в теплую воду (в море всегда есть опасность наступить на морского ежа, острую раковину или какую-нибудь ядовитую живность). Обогнув «Дредноут» по периметру, я внимательно осмотрел основные бревна и планки, служившие дополнительными элементами крепежа, а потом, сделав глубокий вдох, поднырнул под плот, перевернулся на спину и медленно проплыл вперед – назад, разглядывая бревенчатое днище, в нескольких местах перехваченное мощными плахами. Вынырнув у кормы и осмотрев транцевые доски, я решил, что состояние нашего плавучего дома особых нареканий не вызывает, и он должен сравнительно легко перенести предстоящее плавание через море. На кормовую платформу вышла Наташа в открытом голубом купальнике в крупный белый горошек.

– Поможете? – улыбнулась она мне, присела на край платформы и опустила ноги в прозрачную солоноватую воду.

Я подал ей руки, помогая соскользнуть с края плота, а потом отступил на шаг, давая девчонке возможность немного поплавать. Пока Наташа медленно огибала «Дредноут», я шел за ней, внимательно вглядываясь в прозрачную воду вокруг и держа правую руку на рукоятке ножа. Все, впрочем, обошлось, но особенно долго плюхаться я своей помощнице тоже не позволил – через пять минут вскочил на плот сам и сразу же подал руку ей, хорошо взявшись другой рукой за кормовые перила. Пустив девушку в душ первой, я постоял немного на корме, глядя на наших собак, разгуливающих по берегу, и на свободных от дежурства подчиненных, которые собирали плавник – дрова на случай, если плаванье затянется. Чуть поодаль, в сотне метрах вдоль берега, я разглядел доктора и своего заместителя, которые медленно шли сюда с пластиковыми тридцатилитровыми канистрами (каждый нес пару) – ходили за питьевой пресной водой к ручью, впадающему в море правей реки Ледниковой (я заметил его во время пробежки). Над широким песчаным пляжем и краем моря все время носились с неприятными криками мелкие (размером не больше голубя) птеродактили, высматривающие посильную добычу. Из душевой кабинки вышла Наташа, закутанная от колен до плеч в большое пляжное полотенце, смущенно улыбнулась мне и направилась в свою «каюту». Я помедлил немного, собираясь также принять душ, еще раз глянул на небо и потянулся к своему арсеналу, сложенному здесь же, на корме, перед тренировкой – в темно-синем небе появился настоящий гигант с размахом крыльев в десяток метров – морской птерозавр, способный схватить и унести человека весом в шестьдесят-семьдесят килограммов. Выбрав полуавтомат, где в магазине у меня были только патроны с пулями, я вскинул ружье и прицелился. Расстояние было еще велико, но летел ящер с очень приличной скоростью – рос прямо на глазах. Вот он проскочил мимо в сотне метров от берега, заложил крутой вираж и понесся прямо сюда, выбрав, видимо, в качестве жертвы одну из собак. Дав ему несколько секунд, чтобы приблизиться, я поймал его на мушку и раз за разом стал плавно нажимать на спуск. Грохот выстрелов перепугал и людей и собак – они только сейчас заметили грозящую им опасность. Под ливнем тяжелых свинцовых пуль (все восемь, как выяснилось поздней, попали в корпус чудовища) ящер задергался и часто замахал огромными перепончатыми крыльями, оглашая окрестности жалобными криками, напоминающими кваканье лягушки. Сменив магазин и передернув затвор, за мгновение до того, как птерозавр, перевернувшись прямо в воздухе, рухнул на песок и судорожно забился на нем, все еще борясь со смертью, я было опять вскинул ружье, но почти тут же опустил его – к поверженному ящеру со злобными рыками кинулись все три наши собаки… Смотреть на то, как они разделываются с ним, я не стал и, прихватив в своей «каюте» полотенце, отправился принимать душ, решив отругать людей за беспечность чуть поздней.

Спустя полчаса, полностью приведя себя в порядок, я появился в кубрике, помедлил немного – мои подчиненные молча ждали хорошего нагоняя, а потом, проверив запасы топлива и пресной воды, распорядился отплывать, взяв курс на юго-восток. Сергей, занявший пост на корме, запустил мотор и наш плавучий дом, плавно покачиваясь на пологой волне, неторопливо двинулся в плавание по Восточному морю. Выждав еще несколько минут, я ногой подтолкнул к столу скамью, сел вполоборота к двери, ведущей на склад, и оглядел своих подчиненных. В кубрик вошла Наташа в голубой рубашке и кремового цвета юбке, которая, видимо, пришлась ей по вкусу больше других. Почувствовав напряженность обстановки, девушка в нерешительности остановилась на пороге.

– Если кто-нибудь из вас еще хоть раз забудет, где находится и станет пренебрегать простейшими мерами предосторожности… – негромко, но жестко заговорил я и, неожиданно для себя самого, потеряв на мгновение самообладание, хватил по столу кулаком так, что все лежавшие предметы на нем подскочили в воздух, а толстая доска с моей стороны лопнула наискось. – Без промедления надаю хороших оплеух – кем бы ни был виновник!

Последнюю фразу я уже произнес во весь голос и заметил, как вздрогнули все присутствующие, и даже чуть побледнела Наташа. В кубрике наступила тишина, и стало отчетливо слышно, как на корме ровно и негромко на пониженных оборотах гудит мотор, а под палубным настилом плещется вода.

– Все правильно, Николай Александрович! – нарушил, наконец, молчание мой заместитель. – Сказали вы, как надо! А то мы расслабляться начали – живем, будто на курорте! Вот взгляните-ка, что мы нашли, когда разрубили тушу этой «птички» для собак!

Огнев положил на стол небольшой продолговатый предмет. Я взял его в руку и тщательно осмотрел: это была короткая арбалетная стрела с трехгранным наконечником, изготовленным из низкокачественного железа – весь был покрыт толстым слоем ржавчины.

– Из основания крыла вынули! – пояснил мой заместитель. – Так и летал с ним, стервец!

– Ладно! – проговорил я, откладывая стрелу и, помолчав с минуту, добавил. – Займемся-ка обедом!

На пару с моей помощницей, которая теперь как-то даже опасливо поглядывала на меня, мы измельчили все оставшееся копченое мясо антилопы и сложили его в большой котел. Потом добавили в него сразу несколько банок консервированной кукурузы, порезали и бросили туда же всю оставшуюся зелень, а после добавили хорошо настоявшейся сметаны. Получился совсем неплохой салат – по крайней мере, со вчерашними лепешками (напеченными из теста оставшегося после пирожков) почти три четверти ведра этого блюда ушло в одно мгновение. Выпив со всеми чаю, я отправился отдохнуть час – полтора в свою «каюту». Сбросив сапоги и освободившись от неизменного арсенала, я прилег на кушетку. От легкого покачивания и непрерывного гула мотора меня сразу потянуло в сон.

Спал я, впрочем, недолго – около часа. Проснувшись, прислушался к звуку двигателя и плеску воды, на фоне которых где-то в «кубрике» слышались негромкие голоса. Полежав несколько минут в задумчивости, я приподнялся, сел и натянул сапоги. Затем потянулся к полке за щеткой для волос и привел в порядок свою шевелюру. В дверной проем заглянула Наташа и попросила разрешения войти – я сразу кивнул в ответ. Девушка тут же пристроилась рядом, с ногами на моей лежанке, а потом прислонилась к моему плечу.

– А вы меня сегодня сильно испугали! – сообщила она, пытаясь поправить сбившуюся юбку. – Таким я вас еще не видела!

– Просто я хочу, чтобы все они вернулись живыми и здоровыми к своим семьям! – немного устало отозвался я. – В нашем путешествии им видится какая-то обманчивая легкость…

– Они же не участвовали в нашей с вами экскурсии, – заметила моя помощница, оставляя, наконец, юбку в покое, которая теперь почти полностью открыла ее не в меру соблазнительные бедра – девушку с каждым днем все меньше смущало мое присутствие. – Скажите, а та стрела означает, что здесь есть люди?

– Надо полагать, что так… – немного рассеяно проговорил я, – сидящая рядом красивая девчонка создавала для меня не слишком-то способствующую к размышлениям обстановку. – Если ящеры, конечно, не достигли определенного уровня развития…

– Тогда их будет нельзя употреблять в пищу! – легко рассмеялась моя помощница, устраивая голову на моем плече, и, чуть поколебавшись, добавила. – А я опять к вам с просьбой, Николай Александрович! Выполните?

– Конечно, – вздохнул я, вновь с трудом сдерживаясь от того, чтобы не зарыться лицом в ее пышные волосы. – Разумеется, если это окажется мне по силам.

– Вам все по силам! – заметила Наташа и, с легким смущением в голосе, тихо сказала. – У меня лишь три смены белья – для девушки этого слишком мало… А впереди почти целый год…

Ее просьба меня ничуть не удивила – я ждал подобного с того момента, как девчонка спросила про «более легкую ткань». Взяв со столика «Ежедневник», я открыл одну из последних страниц, где было свободное поле для эскизов, и сделал легкий набросок карандашом.

– Учитывая, что у нас с вами не трикотажное полотно, а обычная тонкая хлопчатобумажная ткань, – весьма по-деловому заговорил я, как-то непроизвольно решая очередную проблему «академическим» путем. – И то, что с нашей машинкой придется делать сложные стачные швы с двойным подгибом, я предлагаю вот это фасон – будете носить подобное?

– Что-то вроде свободных шорт на талии с резинками по низу? – спросила моя помощница, быстро глянув на рисунок, потом на меня и мило улыбнулась. – Если это будет удобно носить и нравится вам, Николай Александрович, то у меня нет возражений! Тем более что и видеть это дозволяется только вам!

– В разных изделиях будем немного варьировать длину и объем и постараемся обойтись минимумом швов, – продолжал я, не придав особого значения последней фразе девушки. – А верхней частью будущих комплектов займемся чуть позднее…

– Вы меня поразили сегодня дважды, Николай Александрович! – продолжая улыбаться, покачала головой Наташа. – В первый раз, когда нагнали страху на наших здоровенных мужиков, и второй раз теперь: без колебания и так естественно взявшись выполнить необычную просьбу девчонки!

– Как ни приятно мне бездельничать с вами на пару, но давайте-ка лучше займемся делом и снимем размеры, – сказал я, вынимая из нагрудного кармана рубашки рулетку. – Нам сегодня еще предстоит опробовать на ходу моторную лодку…

Моя помощница немедленно поднялась с кушетки и встала передо мной. Я снова измерил объем талии, обхват бедер, а потом чуть заколебался, но девушка с готовностью приподняла юбку, и я замерил окружность бедра. Записывая полученные цифры, я как-то непроизвольно покачал головой, подумав о только что прошедшем очередном испытании моей стоической выдержки.

– Слишком много? – чуть озабоченно спросила Наташа, поняв по-своему.

– Ничуть! – невольно улыбнулся я. – Как раз мои любимые размеры!

Устроившись на скамейке за столиком, я раскроил взятую на складе тонкую белую ткань сразу на несколько комплектов заготовок и стал делать первый наметочный шов. Моя помощница опять устроилась на лежанке: сначала просто села, затем забралась с ногами и, наконец, прилегла, удобно подложив под левый локоть подушку и плед – чтобы хорошо видеть меня и столик.

– Знаете, Николай Александрович, – заговорила она после нескольких минут молчания. – Я уже говорила… Вас так сильно меняет это необычное для мужчины занятие: вы делаетесь таким добрым и хорошеньким… Мне, наверное, придется иногда просить вас сшить что-нибудь еще…

– Похоже, что на ближайший год такого вида работой я обеспечен, – чуть улыбнулся я, не отрываясь от все еще нового для себя и казавшегося даже немного забавным дела.

Минут через двадцать я поставил на столик швейную машинку – нужно было спешить использовать дармовую сейчас электроэнергию от мотора, чтобы потом как можно меньше задействовать бензиновый минигенератор. Кажется, получалось у меня совсем неплохо: строчки швов все были ровные – одна к одной, да еще и достаточно быстро – с парой изделий я управился всего лишь за час с небольшим…

– Можете примерять, Наташа, – сказал, наконец, я, поднимаясь из-за столика. – А потом мы прокатимся на лодке, только захватим с собой еще и Володю – он достаточно провозился с этой посудиной.

– А вы не хотите взглянуть, как будет сидеть на мне ваше изделие? – вновь с легкой шаловливостью в голосе (как не так давно за столом в «кубрике») спросила Наташа.

– Хочу, конечно, – улыбнулся я девчонке. – Но мы с вами воздержимся от этой демонстрации, и вы передадите свои впечатления на словах.

Заглянув через склад в кубрик, я позвал Володю, который проявил явный интерес к моторке и был совсем не против научиться управляться с ней, что вовсе не так и просто, как может показаться на первый взгляд – здесь зачастую требуется значительно больше физических сил, чем при использовании автомобиля. Пройдя на корму, мы подтянули моторку за капроновый фал, привязанный к ее носовому рыму, почти вплотную к платформе нашего плавучего дома. В это время появилась Наташа, и я жестом предложил ей ступить на носовую палубу лодки и пройти вдоль борта к дверям рубки, расположенным со стороны кормы. Следом (по другому борту) я отправил Володю, запрыгнул на нос моторки сам и отвязал буксирный трос. Движущийся со скоростью неторопливого пешехода «Дредноут» как-то сразу стал ощутимо отдаляться от нас, оставляя одних в этом не таком уж и безопасном море. Быстро пройдя на корму, я, пригнувшись, заглянул в рубку (здесь было четыре кресла: Наташа устроилась на переднее правое, ее брат – позади), дотянулся до сектора газа-реверса и перевел рычаг оборотов двигателя в положение «запуск». Потом вернулся на корму, опустил откинутый на упоры мотор в воду, качнул «грушей» топливо и, взявшись за рукоятку, плавно и быстро вытянул шнур стартера на себя. Мотор немедленно взревел, и вокруг него забурлила вода. Пройдя в рубку, я занял место водителя, вернул рукоять газа в положение минимальных оборотов, включил другим рычагом передний ход и почти сразу вновь прибавил газ. Лодка вздрогнула и медленно двинулась вперед, а ее корпус тут же «заговорил» – стал с шумом разбивать острыми скулами и килем мелкие волны. Я еще прибавил обороты, и мотор сначала тяжело загудел, преодолевая сопротивление воды, а потом как-то легко стал набирать обороты – лодка приподнялась и вышла на глиссирование. Дав полный газ, я мельком глянул на установленные рядом со штурвалом приборы: совмещенный тахометр – спидометр, эхолот старого образца, электромеханические часы и измеритель температуры блока головок цилиндров. Все эти устройства действовали, а скорость по показаниям спидометра превысила сорок километров в час. Брат и сестра несколько раз по очереди оглядывались на сверкающую в ярких красноватых лучах Агни кильватерную струю (кормовые двери я держал открытыми), оставляемую нашим суденышком, а потом бросали взгляды то вперед, то по сторонам – поездка пришлась им по душе. Менее чем за минуту мы легко нагнали «Дредноут» и сразу оставили его далеко позади. Пройдя на полных оборотах километра три, я сбросил газ, круто (почти на месте) развернул мотолодку и направил ее обратно к плоту.

– Так мало? – чуть разочарованно спросила Наташа, которой эта короткая прогулка понравилась даже больше, чем ее брату.

– Дня через три отправимся с вами в продолжительную поездку – тогда и накатаетесь вдоволь, а сейчас не будем напрасно тратить бензин, – отозвался я, беря направление на едва различимый вдали «Дредноут».

– А нам можно будет поуправлять? – поинтересовалась моя помощница и оглянулась на брата.

– Конечно, сказал я, вновь добавляя обороты. – Вот только постарайтесь не повторять тех же ошибок, что и со своей яхтой – иначе нам придется возвращаться пешком.

Здесь я несколько преувеличил: на деле эта лодка была практически непотопляемой – имела достаточно объемные блоки плавучести из пенопласта, просто пассажирам, после наполнения корпуса водой, следовало находиться снаружи и держаться за судно, как за спасательный круг… При приближении к нашему плавучему дому, я снизил ход, обогнул плот и приблизился к нему со стороны кормы. Потом кивнул Володе, и он, поняв меня, вскочил, выбрался из рубки, прошел на нос и бросил буксирный трос Сергею, дежурившему здесь. Выключив двигатель (дистанционная кнопка «стоп» находилась на приборной доске), я тоже вышел наружу, откинул мотор на упоры и следом за нашим юнгой перешел на плот, а потом подал руку и Наташе, которая не отставала от меня.

Вернувшись в свою «каюту», я сразу продолжил прерванное занятие – сказалась моя давняя привычка всегда доводить начатое до конца. Наташа зашла следом, помедлила секунду – другую, а потом наклонилась ко мне, чуть сдвинула мои тронутые сединой кудри и прижалась губами к моей шее – я даже вздрогнул от неожиданности – настроился на поцелуй в щеку.

– У вас кожа, как у юноши, – заметила девушка и поцеловала еще несколько раз (с каждым разом все удачней – быстро набиралась опыта). – Спасибо за интимные изделия… Действительно удобно и очень оригинально!

Потом она опять весьма комфортно (полулежа) расположилась на моей лежанке и несколько минут задумчиво следила за моим занятием. Мне и самому было о чем подумать: с самого начала я решил удерживать дистанцию в общении с этой очаровательной девчонкой, но мое, казалось, вполне разумное намерение медленно, но верно терпело крах…

– Вы знаете, Николай Александрович, – нарушила молчание Наташа, чуть приподнимаясь и устраиваясь поудобней. – Я, конечно, рада, что вы хотите взять Володю с собой – ему только на пользу общение с таким умным, тонким и сильным мужчиной. Все же даже наш доктор и Иван Ильич довольно грубоватые люди, не говоря уже об остальных… Неудивительно, что брат вас просто боготворит!

– Кажется, Наташа, я становлюсь вашей общей семейной проблемой… – не удержался от легкой шутки я, продолжая работу.

– Я вас обожаю, Николай Александрович! – вполне серьезно заметила моя помощница. – А это, согласитесь, разные вещи!

– Так что вас беспокоит, моя милая? – все же спросил я, заранее зная ответ.

– Мне мало времени, что мы проводим вместе! – все также серьезно сказала девушка. – Если бы вы знали, как мне тяжело расставаться с вами даже на ночь… Пусть вы и находитесь на самом деле довольно близко…

Оставив свое занятие, я выпрямился, машинально скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на свою помощницу – похоже, что дело принимало нешуточный оборот не только для меня одного… А еще я, конечно, прекрасно понимал, что далеко не все с общественной точки зрения разумные поступки на самом деле правильные и, без сомнения, существовал целый ряд исключений из этого неофициального кодекса… Мое раздумье прервали громкие голоса, послышавшиеся в «кубрике» и сразу последовавшие за ними торопливые шаги в центральном проходе (ведущем через склад). В дверной проем заглянул мой заместитель, чуть кашлянул и слегка виновато заговорил:

– Извините, Николай Александрович… Доктор выловил двух больших рыб, очень похожих на осетров – даже сам не верит, что такое возможно… Посмотрите?

Вздохнув (сами разобраться не могут!), я поднялся со скамейки и пошел за Огневым в «кубрик» в сопровождении Наташи. Пройти, впрочем, пришлось на носовую платформу, где под навесом били хвостами о плахи настила две здоровенные рыбины (под два метра длины каждая) почти белого цвета. Обе они имели весьма характерное веретенообразное строение тела, очень светлая кожа была покрыта рядами костных пластин: один – посередине спины, два – по боковым линиям и еще два – на брюшке.

– Да, это рыбы семейства осетровых, – сразу сказал я, едва взглянув на необычный улов нашего замечательного рыбака. – Чему вы удивляетесь? В нашем мире осетровые известны в ископаемом состоянии с эпохи эоцена, а это почти семьдесят – восемьдесят миллионов лет назад… Продолжай в том же духе, Олег Сергеевич! А ты, Володя, поставь-ка на огонь пару больших котлов и тесто для лепешек – сегодня у нас будет отличная уха!

За разделку рыб я решил взяться сам – опыта у меня в этом деле вполне хватало, пришлось лишь пустить в ход очередную пару нитяных перчаток. Наташа было начала помогать мне, но я тут же попросил ее заняться лепешками – тесто на быстродействующих дрожжах подходило в наших условиях (температура здесь устойчиво держалась в пределах двадцати семи – тридцати градусов тепла) всего лишь за полчаса. Пока я возился с первой рыбиной, в двух котлах закипела вода, и мы с Володей осторожно загрузили в них первую партию тщательно очищенных и довольно крупно нарезанных кусков (я собирался сделать уху на двойном – тройном бульоне). Доктор за это время ухитрился поймать еще несколько подобных рыб, но размерами поменьше – около метра, которых я сразу наметил на загрузку в наши коптильни. Часа через полтора на стол водрузили два больших котла: один до краев полный наваристым бульоном, другой – с горкой крупных, хорошо проваренных кусков рыбы, а рядом с ними нашла свое место и большая тарелка со стопкой свежих лепешек. За еду все принялись с обычным для нашей экспедиции энтузиазмом – и рыба и бульон оказались отменного вкуса.

– Николай Александрович! – позвал меня дежуривший на носу Василий. – Там вдали полыхает что-то! Глянете?

– Неужели это так срочно? – сразу вмешалась Наташа, но я жестом остановил ее и поднялся из-за стола.

Выйдя на носовую платформу, я взял из рук Василия морской бинокль и глянул в указанном мне направлении. Где-то очень далеко на севере, там, где земля переставала различаться с небом, и все сливалось в сплошную синеву, мелькали то едва заметные, то довольно яркие вспышки.

– Там сильная гроза! – сказал я, возвращая бинокль мужику. – До нее еще несколько часов. Может быть даже, она пройдет стороной.

– Ходу бы надо прибавить, Николай Александрович! – сказал мой заместитель, когда я вернулся «в кубрик». – Мы сейчас прямо на середине моря! Если здесь застанет – придется несладко!

– Нет, Иван Ильич! – покачал головой я, глядя на хороший кусочек осетрины, положенный на мою тарелку Наташей. – Дыму и грохоту мы добавить можем, а ход останется почти прежний, да еще возрастет расход топлива. Будем надеятся, что гроза пройдет стороной или заденет нас лишь краем. В любом случае, она догонит нас не раньше, чем через пять-шесть часов, а это еще почти тридцать километров пути…

Встав из-за стола, как обычно, раньше всех, я вернулся в свою каюту с намерением закончить еще сегодня возню с полудюжиной изделий, раскроенных несколько часов назад. Как и обещал своей помощнице, я вносил разнообразие в каждый экземпляр, меняя то длину, то объем, а иногда и оба показателя вместе… Время от времени я поднимался со скамейки, брал с полки свой бинокль и внимательно разглядывал северную часть неба через узкое окно – бойницу. Темная стена туч, озаряемая почти непрерывными вспышками молний, заметно надвигалась с каждым часом, и я на мгновение даже пожалел, что решился идти к цели кратчайшим путем – куда безопасней было бы вначале пересечь море, а потом двигаться вдоль берега…