Текст книги "Земля Ольховского. Тайны чужого мира. Книга вторая"

Автор книги: Константин Колчигин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Пока Козырев вырезал заготовки, Петр, по указанию Огнева, взялся за изготовления колодок, воспользовавшись обрезками небольшого бревнышка из бархатного дерева. Мягкая, чрезвычайно удобная в обработке древесина легко поддавалась сначала топору, а потом и ножу умелого мужика. Почти готовые колодки я сравнил со ступнями Наташи и указал места, нуждающиеся в доработке. Еще немного проконсультировав своих подчиненных по поводу изготовления сапог (указал, как сшивать заготовки, натягивать полученные полуфабрикаты на колодки, оббивать молотком швы и размачивать в воде, чтобы дать возможность коже по высыханию приобрести нужную форму), отправился в свою «каюту» отдыхать.

Приняв душ, я расстелил легкие махровые покрывала, взятые мной дополнительно вместо постельного белья, лег и, закинув руки за голову, наверное, целый час провел без сна, думая о непростой для меня ситуации. Дружески-доверительные отношения между мной и Наташей, сложившиеся фактически с первой нашей встречи, то, что мы слишком много времени проводили вместе и ее явное расположение ко мне (не говоря о моей собственной, не в меру горячей симпатии к этой красивой девчонке), привели к какому-то излишне трепетно-нежному чувству с моей стороны. На мой взгляд, это было бы вполне простительно юноше, но совершенно недопустимо для мужчины средних лет. Сложность заключалась еще и в том, что я всеми силами старался ограничиться лишь опекой над моей молоденькой помощницей, но пытаясь сохранять дистанцию неизбежно терпел поражение – ситуация всегда складывалась в пользу девчонки.

VIII

Когда я поднялся после семи часов сна, то обнаружил, что растительность на берегах совершенно изменилась: всюду росли совершенно незнакомые мне хвойные деревья, пальмы, напоминавшие некоторые виды саговой породы, гигантские папоротники и росшие прямо в воде на многочисленных отмелях хвощи, тростники и еще какие-то растения, похожие на камыш. Течение едва ощущалось – после вчерашних ливневых осадков река успела вернуться в свои берега и плот, казалось, застыл, развернувшись поперек русла. Над водой носились огромные разноцветные стрекозы, издавая странные металлические звуки, с легким шелестом временами пролетали большие, ярко окрашенные мотыльки, а из береговых зарослей постоянно слышалось громкое стрекотание. Выполнив малую утреннюю программу на крыше нашего плавучего дома, я принял душ (купаться уже не решился – из воды время от времени выскакивала мелкая и средних размеров рыба, за которой тут же высовывалась мерзкая морда очередного ящера), оделся и, выйдя на корму, где дежурил Володя, опустил в воду лодочный мотор. Завести его удалось не сразу – с десятой попытки – должно быть, двигатель немного отсырел после прошедшего ливня. Показав нашему юнге, как следует управляться с мотором и какие держать обороты, я вынул штекер из штепсельного разъема на передней части поддона и вернулся в свое помещение, решив еще до обеда подключить к двигателю аккумуляторы швейной машинки для их зарядки. Справился я с этим довольно быстро – провода были достаточной длины, хотя и пришлось дважды выходить на корму, перешагивая через Адмирала, как всегда расположившегося в проходе, чтобы выправить ход «Дредноута» – наш юнга не сразу освоил управление лодочным мотором. До обеда еще оставалось время, тем более что я решил готовить кашу из овсяных хлопьев и добавить в нее сухофрукты – на вечер были запланированы пироги, и сейчас следовало употребить более легкое блюдо. Сняв с полки вчерашние заготовки, я пристроил швейную машинку и уселся за столик, чтобы довести до ума в предобеденные часы хотя бы одно изделие. Дело пошло сразу – сказался опыт, полученный накануне, хотя я и несколько раз прерывал свое занятие, когда с внутренней улыбкой пытался себе представить, как выглядит за этим мирным занятием худощавый, очень моложавый на вид мужчина, обвешанный оружием… Прострочив последний шов и убрав нитки, служившие для наметки, я пришил крючки на пояс изделия, все время (когда стихал стрекот швейной машинки) прислушиваясь к ровному негромкому гулу мотора, работающего на оборотах ниже средних. Когда я собрался встать из-за столика, чтобы разжечь свой походный утюг, на мои плечи легли сразу две девичьи руки – я от неожиданности на мгновение даже замер (легкие шаги Наташи заглушил двигатель), и моя помощница тут же прижалась щекой к моей буйной шевелюре.

– Я успела соскучиться… – шепнула она.

Помедлив с минуту, я взял девичьи ладони в свои руки и, поднося их по очереди к губам, поцеловал по десятку раз каждую ручку – от нежных запястий до хорошеньких ухоженных ноготков… Кажется, что последний раз я делал подобное лет двадцать назад…

– Вы удивлены еще одному моему неожиданному поступку? – негромко спросил я, продолжая держать ее за руки.

– Удивлена… – тихо отозвалась Наташа, потом выпрямилась и (как я понял по ее тону) с улыбкой добавила. – Мне кажется, что вы могли бы это сделать и гораздо раньше…

В эту минуту мне подумалось, что я, должно быть, старше ее покойного отца, и эта мысль немедленно сказалась на моем настроении (не в лучшую сторону, конечно).

– Разумнее всего было бы это вовсе не делать, – вздохнул я, выпуская руки девушки. – Присядьте-ка, Наташа! Нам пора очень серьезно поговорить!

Моя помощница устроилась на лежанке слева от меня (я все также сидел за столиком на скамейке), и во взгляде ее появилось беспокойство. С минуту я, чуть повернувшись влево, внимательно смотрел на нее, пока девчонка не опустила свои удивительно чистые глаза, а потом поднялся и разжег карманной бензиновой зажигалкой горелку утюга.

– Николай Александрович! – неожиданно заговорила Наташа, опередив меня. – Если я попрошу вас отложить этот серьезный разговор – вы исполните мою просьбу?

– Конечно, – отозвался я, проглаживая швы очередного изделия. – Но рано или поздно его все равно не избежать…

В этот момент я задержал взгляд на собственных руках, ловко расправляющих складки материи и орудующих утюгом – увидел их словно сторонними глазами – тонкие мускулистые руки молодого человека с гладкой белой кожей и невольно задался вопросом: «Да сколько же мне на самом деле лет, черт возьми?» Как бы там ни было – я выглядел заметно моложе даже нашего доктора, которого был старше на десяток лет…

– Просто, Наташа, вам следует помнить, что к тому времени, как вы родились, я уже был взрослым человеком, успевшим пройти сквозь огонь и воду, а моя моложавая внешность – результат действия особой системы психофизических тренировок, – проговорил я, заканчивая возню с еще одной обновкой для помощницы. – Будете мерить?

– Да, конечно! – вставая с кушетки, чуть рассеянно сказала девушка и, взяв из моих рук новую зеленую юбку, направилась к выходу. В дверном проеме она задержалась и оглянулась на меня. – Знаете, Николай Александрович… Вы, наверное, много раз слышали от девчонок что-нибудь подобное… Я влюбилась в вас с первого взгляда… Даже не думала, что способна на такое! А теперь я вас мало сказать, что люблю – я вас просто обожаю! Поэтому разговоры о вашем возрасте для меня просто лишены смысла.

Едва произнеся последнее слово, Наташа быстро вышла из моей «каюты» оставив меня одного. Постояв в задумчивости минуту – другую, я вновь сел за столик и взял с полки заготовку последнего швейного изделия. Прострочив пару швов, я заметил, что скорость работы электропривода заметно упала – машинка перешла на питание от аккумуляторов, а гул лодочного мотора стих и на корме послышались голоса. Мне пришлось прервать свое занятие и выйти на кормовую платформу. Здесь находился Володя и пришедший его сменить Сергей – оба они по очереди дергали пусковой шнур, безуспешно пытаясь вновь запустить двигатель. Я проследил взглядом за топливным шлангом, тянувшимся от штуцера на поддоне мотора к пластиковой канистре, которая не имела специальной крышки для использования в качестве бензобака (шланг был просто пропущен через проделанное в крышке отверстие и сидел в нем очень неплотно, оставляя достаточно места для доступа воздуха в процессе расходования топлива – специального воздухозаборного отверстия здесь, конечно, не было). Кто-то (скорее всего, наш юнга, но я не стал это выяснять) неудачно переставил канистру, сильно вытянув из нее шланг, который теперь даже не касался поверхности бензина. Вернув шланг на место, я подкачал «грушей» топливо и дернул за шнур – горячий двигатель завелся с первой попытки. Высказываться по поводу очередного ротозейства я не стал, а лишь сделал знак Володе, чтобы он следовал за мной – пора было заняться приготовлением обеда.

К запланированной каше из овсяных хлопьев с сухофруктами, пришлось нажарить оладьей из пресного теста – хлеб в наших условиях печь было довольно затруднительно, ну а те, кому такой обед мог показаться слишком легким, могли добавить к нему свежекопченую рыбу, а также жареное и вареное мясо антилопы. Когда мы накрывали на стол, появилась Наташа в новенькой зеленой юбке и рубашке салатного цвета. Смотрелось на ней все опять очень хорошо, и мой заместитель не преминул заметить это обстоятельство.

– Умеете вы одевать девушек, Николай Александрович! – проговорил он, присаживаясь к столу, и дипломатично добавил: – Правда, и Наталье Андреевне все что угодно пойдет… Наверное, и брючки для помощницы осилите?

– Справлюсь, конечно, – вздохнул я. – Вот только последнее время я все чаще задаюсь себе вопросом: кто у нас на кого работает?

– Так вы гоняйте нас побольше, Николай Александрович! – заговорил вдруг наш юнга, который обычно помалкивал во время таких полушутливых бесед. – Если что надо, мы в лепешку расшибемся!

– Для тебя, Володя, у меня уже есть персональное задание! – невольно улыбнулся я. – После мытья посуды займешься моторкой – нашим здоровякам там все равно не повернуться! Наведешь порядок: протрешь стены в рубке, сиденья, стекла, приборную доску и вычерпаешь воду – вчера, я думаю, во время дождя ее набралось порядочно. После смажешь моторным маслом штуртрос, блоки и колонку рулевого управления, а также сектор газа-реверса (рычажная система управления оборотами двигателя и редуктором: передний ход – нейтраль – задний ход) вместе с тросами управления и особенно там, где они проходят в стальных оболочках (для тросов управления газом – реверсом используются оболочки пружинного типа, через которые легко просачивается машинное масло).

– Напросился парень! – покачал головой доктор, кладя себе на тарелку хороший кусочек филейной части антилопы, сваренной накануне – собрался «размяться перед кашей».

– Кстати, Олег Сергеевич! – глянул я на него. – Ты бы хоть иногда отрывался от рыбалки и медосмотры проводил нашего коллектива!

– Да что вы, Николай Александрович! – в тон мне сразу ответил Козырев, принимая шутку. – Какие тут медосмотры – каждый ест за троих!

– А мне будет персональное задание? – поинтересовалась Наташа, положив в свою тарелку аппетитный румяный кусочек мяса (кашей ограничился лишь я один).

– Конечно! – немедленно отозвался я. – Подайте-ка мне чайник!

Выпив кружку чая со сгущенным молоком (вприкуску, конечно – чай и кофе я всегда пью без добавок), я отправился к себе заканчивать последнее швейное изделия (на сегодняшний день, разумеется – ясно было, что девчонка непременно попросит заниматься ее гардеробом и в дальнейшем – после такого удачного начала). Минут через пятнадцать ко мне заглянул Сергей и торопливо произнес (мои подчиненные, здоровенные мужики, почему-то всегда смущались в моем присутствии):

– Володя просил передать, Николай Александрович… В лодке, говорит, нашел…

Он положил передо мной кожаную полевую сумку образца средины двадцатого века. Кивнув ему (он сразу вернулся на место своего дежурства – корму), я помедлил немного, разглядывая предмет, в свое время бывший непременным спутником каждого геодезиста и геолога, а потом расстегнул пружинную застежку, открыл сумку и заглянул вовнутрь. Здесь сейчас лежали в непромокаемой упаковке личные документы участников экспедиции золотоискателей: шесть паспортов, шесть прав на управление маломерным судном, три судовых билета, целая пачка каких-то расписок, крупномасштабная карта моря Бофора и несколько пожелтевших писем, на листке одного из которых я увидел вручную грубо скопированную карту Ольховского… Возможно, здесь также раньше находился и путевой дневник экспедиции, обнаруженный мною на сиденье в рубке моторки. Просмотрев паспорта я, как и следовало ожидать, не обнаружил знакомых имен, но, как бы то ни было, следовало передать эти документы и сообщить об участи их обладателей родственникам погибших. Правда, в этом случае известную сложность представляло собой указание места смерти этих людей…

Почти неслышно вошла Наташа, чуть коснулась моего плеча и устроилась (как всегда) на моей лежанке. Я сунул все бумаги обратно, закрыл сумку и положил ее на полку – до времени, а потом продолжил свое занятие – мне следовало спешить, потому что на сегодня были намечены и другие дела.

– Можно эту юбку сделать немного короче? – спросила моя помощница, следя за моими действиями. – Я ведь достаточно молодая девушка?

– Вы не жалеете свое мужское окружение, Наташа! – заметил я, оценивая возможность просто подвернуть ткань. – У вас слишком соблазнительные ножки – в наших условиях их следует прятать под макси!

Чтобы не развивать далее тему «неожиданных поступков», я быстро подогнул край юбки на десяток сантиметров, прострочил в двух местах и подал девчонке готовое изделие для примерки, а сам, прихватив с собой промасленные перчатки для возни со всякой «техникой», вышел на корму. Оглянувшись по сторонам, я обнаружил, что мы плыли по тому самому месту реки Ледниковой, где она, перед впадением в Восточное море, представляло собой, по сути дела, огромное болото: берега здесь на значительном протяжении фактически были отмелями, заросшими хвощами и папоротниками, с редкими группами невысоких деревьев, растущих прямо в воде. Животный мир в этой местности был в большей степени представлен лишь насекомыми: множество огромных стрекоз, гигантских жуков и бабочек кружилось над водой, и лишь время от времени появлялись мелкие и крупные птицы, хватающие прямо на лету эту многоцветную яркую живность… Володя все еще возился в моторной лодке, тянувшейся за плотом на тросе длиной в несколько метров. Проследив пару минут за его действиями, я взялся за подготовку «Вихря-30», который мы сняли с моторки. Тщательно промыв редуктор и залив в него свежее трансмиссионное масло, я обнаружил, что установленный на двигателе гребной винт отличается от штатного меньшими шагом и диаметром и, по сути дела, является оптимальным (я помнил его характеристики) для данной лодки – позволяет удерживать скорость в интервале от тридцати девяти до сорока трех километров в час с полной нагрузкой и лишь одним водителем (примерно шестая часть грузоподъемности) соответственно. Это значило, что я могу не особенно ограничивать себя в запасах топлива и другом грузе во время задуманных мною поездок по морям этого мира. Потом я промыл топливной смесью карбюратор, бензонасос и свечи зажигания (а также камеры сгорания), после чего все это установил на свои места. С помощью Володи и Сергея, все еще дежурившего здесь, я подтянул лодку кормой к плоту и, укрепив страховочный тросик, установил двигатель на транец, тщательно затянув струбцины подвески. Перебравшись в лодку и послав Володю за канистрами со старым топливом, я подключил к двигателю все элементы дистанционного управления, кабель бортовой электросети и топливный шланг. Принесенные нашим юнгой канистры я сунул в моторный отсек, присоединив одну из них (через отверстие в крышке) к бензошлангу. Заводить двигатель мне пришлось самому – у Володи не хватало сил, чтобы с достаточной скоростью провернуть тридцатисильный двигатель от ручного стартера. Мотор взревел примерно с десятой попытки и сразу, подобно своему собрату на плоту, выпустил целое облако синего дыма – старое топливо отличалось большим количеством масла в сравнении с тем, что использовалось на современных лодочных моторах. Дав двигателю поработать минут пять, я заглушил его и откинул на упор – окончательное испытание я планировал после выхода «Дредноута» в Восточное море. Вернувшись на плот, я тщательно вымыл руки и на пару с нашим юнгой отправился готовить ужин – будущие пироги требовали немало времени.

Пока я ставил тесто, мой заместитель взялся перекручивать на мясорубке сваренный вчера ливер, а Володя подготовил четыре сковороды и топливо в виде заготовок для «деревянных примусов». Тесто наших в условиях подходило за полчаса (на сухих быстродействующих дрожжах), и я, добавив в фарш из ливера соли, приправ и сливочного масла (для улучшения вкуса), скоро принялся за лепку пирожков. В кубрик через наш склад вошла Наташа в новой кремового цвета юбке и белой рубашке.

– У нас прямо салон мод! – заявил Огнев, скручивая со стола мясорубку. – Модель только вот уж больно хороша – затмевает собой самую лучшую одежду!

– А вам нравится? – тихо спросила моя помощница, сразу начав раскладывать начинку по заготовкам – лепешкам для пирожков.

– Конечно, – также тихо ответил я и даже вздохнул. – Когда будете сидеть рядом со мной за ужином – я положу вам на колени свое полотенце…

– Вы шутите или говорите серьезно, Николай Александрович? – с беспокойством глянула на меня девчонка.

– И то и другое вместе! – отозвался я, откладывая покрытую полиэтиленовой пленкой доску с сырыми пирожками – для второго «подъема» теста. – Длительно сдерживаемые чувства зачастую приобретают уродливые формы – отсюда и берутся маньяки…

– А вы умеете нагнать страху на девушку! – покачала головой Наташа, следя за тем, как я готовлю новую партию лепешек. – Я в первую секунду чуть было не поверила!

С носа плота через открытую дверь меня окликнул доктор, который расположился здесь на скамеечке – внял моему совету и не держал больше ноги в воде. Подойдя к нашему удачливому рыболову, я обнаружил, что дела у него и в этом болоте идут отлично – пятнадцатилитровое ведро было почти до краев наполнено крупной рыбой. Козырев показал мне только что пойманную здоровенную рыбину – широкую и плоскую, с грубой чешуей – броней и длинными шипами на спине.

– Как вы думаете, Николай Александрович, она съедобная? – с сомнением в голосе спросил он. – Или уж выбросить от греха подальше?

– Наши предшественники, если верить их описаниям, употребляли без последствий такое в пищу, – проговорил я, с интересом разглядывая необычную рыбу. – Дальше, я думаю, мы все чаще будем встречать совершенно непривычных для нас животных. Так что привыкай, Олег Сергеевич, к странным уловам!

Глянув на все тот же окружающий нас болотистый пейзаж, я подумал, что только постоянное движение плота уберегает нас от нашествия местных комаров, столь досаждавших участникам экспедиции Ольховского. Вернувшись в кубрик, я с помощью Наташи налепил вторую партию пирожков, а Володя уже начал печь на четырех сковородках первую, успев поставить, ко всему, на огонь еще и котел с компотом. Дело шло быстро – каждый участник хорошо знал свои обязанности, и никого не приходилось подгонять. Через час с небольшим мы сели за ужин – даже доктор немедленно оставил свое любимое занятие и тоже пришел на запах свежеиспеченных пирожков – даже звать не пришлось. Дежурные потянули носами, по очереди заглянули в кубрик и немедленно получили по полной тарелке золотистых хрустящих изделий.

– Николай Александрович! – заговорил мой заместитель, утолив первый голод двумя десятками пирожков. – Как вы думаете: из мяса динозавров будет также вкусно?

– Кажется, наши предшественники с удовольствием ели бифштексы из травоядных ящеров! – заметил я. – Пожалуй, и нам они также будут по вкусу. В любом случае придется привыкать – за морем мы едва ли еще встретим млекопитающих животных.

– Я не дождалась полотенца, – чуть шаловливо шепнула мне Наташа, как всегда, сидевшая справа от меня. – Или все не так драматично?

Глянув на ее гладкие, очень приятной полноты ножки, теперь открытые выше середины бедер, я опять вздохнул и покачал головой – девчонка сделала свой выбор, чувствовала мое отношение к себе, и теперь никакие разумные доводы не могли ее убедить вести себя иначе.

– Просто украдкой любуюсь… – тихо ответил я. – Как это и пристало немолодому человеку…

– Николай Александрович… – придвинувшись совсем близко, шепнула мне на ухо девушка. – Я никогда и ни за что не расстанусь с вами! Даже, если вы попытаетесь меня прогнать!

Не дожидаясь конца ужина, я сделал несколько необходимых распоряжений – за время сна мы должны были миновать устье реки Ледниковой и выйти в Восточное море, а потом отправился спать – нужно было хорошо отдохнуть перед восьмичасовой тренировкой.