Текст книги "Станция слепого командора"

Автор книги: Константин Белоручев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

VII. Бег в тишине

"Пора отсюда выбираться. Куда – не имеет значения. Лишь бы поскорей. Только вот как? Как?!! Ну попадись он мне в руки! Ладно, сейчас речь не об этом. Хорошо, но тогда о чем же? Так, еды бы раздобыть где-нибудь, а то стимуляторы уже на исходе. На сколько их еще хватит? Часа на три от силы… А потом? Что будет со мной потом!!! Нет, угораздило же. Вот теперь один. На вражеской территории, как кролик бегущий в ночи. Ну что смотришь, ИскИн главный враг человека, разве не так? Раньше не видел что ли? Так я тебе и поверю! Все следишь и докладываешь, но куда им до меня? Следи на здоровье. Ладно, ухожу, ухожу. Уже и посидеть нельзя, отдохнуть… Сколько я уже здесь? Неделю, месяц? Не считал. Ничего, выберусь, иначе нельзя. Только так и никак иначе.

Что мне нужно? Поесть! Стоп. Так дело не пойдет. Еще раз и по порядку. Что мне нужно? Корабль. Любой, главное чтобы можно было улететь, и прощай любимая станция. Итак корабль. Сколько я за ним охочусь? неделю… месяц? Неважно. Или сейчас, или никогда. Один вопрос: как? Если я не могу взять то, что мне нужно, пусть они сами предложат и дадут. Да еще на блюдечке с голубой каемочкой. Куда денутся? Некуда им! От такого предложения даже не смогут отказаться. А чего это я раньше не догадался? Когда я об этой семье впервые узнал? Совсем недавно, наверное в этом все дело. Ну теперь держитесь! Мне бы поесть вот… Нет. Не сейчас. Будет мне и еда, и выпивка, и все чего пожелаю. Только сначала надо все аккуратно с девчонкой провернуть, чтобы без осечки…"

"Вот и еще один день. Привет всем. Всем кто меня не видит, всем, кто не знает, что я все еще жив. Добрый Сдеф. О! Пирожок. И почти даже не черствый. Ммм, вкусно. Здорово. И много ли мне надо для счастья? Поел и порядок. Можно идти дальше… Да, не то что раньше. Они вроде недавно на станции, Рейни их притащил? Настоящая семья, надо же! Какого только добра он не откопает! Муж, жена и дочурка. Ну да, я их даже вроде как бы и видел. Надо познакомиться поближе, но лучше издали, а то мало ли что? И почему некоторые не любят Сдефа? Но эти вроде не из таких. Как там она сказала? Мой бедный мальчик? Интересно, а пирожок она специально оставила? Красавица, ничего не скажешь, да и готовит отменно… Девчушка вся в нее пойдет."

"Но действовать надо тихо. Ну ведь надо же! Как всегда – появился. Его только тут не хватало. Бродяга несчастный. И вроде не старый – работать и работать, а он нет, побирается. Только все мне испортит. Ну что явился? Стоишь как вопросительный знак. Улыбаешься. Подачки ждешь. А, уже дождался! Жуешь какую-то гадость. Аж противно, хоть и самому есть хочется. Бороденка реденькая, глазки бегают. Из жалости, что ли его? Без шума вряд ли удастся, пусть еще помучается. Что смотришь? Никогда не встречал? Твое счастье. Ну давай, беги сообщай нашему чемпиону, а я тем временем возьмусь за девчонку! Нет, только подумать – стоит. Так он точно мне все испортит. А может вначале от него избавиться, и уже затем… Нельзя. Слишком опасно. И времени нет. Хорошо, отойду, но не слишком далеко, чтобы и внимания не привлекать и добычу не упустить. Есть хочется. Но не это же!"

"Поворот! Сколько мне сегодня осталось? Три километра? Здорово! Только вот Клайд все портит. Никак не ждал его здесь. Хорошо, что остался только он один; плохо что остался… И все время ускользает от меня. Один из Мертвых Клинков Гранницкого Протектората. Так! Надо мыслить логически. Но не переходить на шаг. Поворот налево. Два с полтиной? Вроде того. Надо мыслить как он, а то от этого ИскИна хлопот больше чем пользы. Что бы я делал на его месте? Загнанный кролик, ищущий любую возможность к бегству… Стоп. Да нет, останавливаться как раз и нельзя. Выглядит отвратительно, но как раз то, что нужно! И именно так я бы и поступил. Главное, чтобы он не додумался первы… Вперед! Только бы не опоздать, а то он действительно улизнет. Ну-ка… "

"Мама мне разрешила дойти до… Дальше мне нельзя, но я все равно пойду. Я уже большая. Мне шесть лет. Раньше было хорошо, но холодно, я была само… самостоятельной. Вот! Мне здесь нравится. Папа зря ворчит, и его никогда нету… Кто это? Я его не знаю, но надо поздороваться. Я знаю Рейни, Билли, 'Ивана, Франсуа, Курта, командора. Командор странный – сидит в темноте и молчит. Мама не разрешает мне разговаривать с незнакомцами, но с ним сама познакомлюсь. Он чудной! Забавно одет и совсем не страшный. Еще один, из-за угла выглядывает. Он какой-то страшный. С ним я знакомиться не буду."

"Вот она. А этот убогий все еще тут. Ничего, справлюсь если надо с обоими. У меня даже нож остался, просто замечательно. Ну держитесь! Настал мой час. Ха! Посмеюсь всласть. А как девчонка окажется у меня, диктовать условия буду я. Все. Пора!"

"Привет! Ты не смотри, что я такой. Я хороший. Ну немножко неопрятный, но главное, что… Улыбаешься, значит видишь. Здорово. А то у меня никогда не было друзей, не знаю как у тебя.

Что это? кто это? Что он… Какой я все-таки бесполезный, но может, хоть что-то…

– Беги! Бегииииии!

Больно! Ничего, не привыкать. Подожди немножко, еще чуть-чуть! Ай. Давай, бей, ломай все что хочешь. Главное, чтобы она успела…"

"Кажется где-то здесь. Теперь налево. Рейнджер молодец, сам смотался, а я – расхлебывай. Зачем было их сюда… Ну держись Клайд, а вот и я! Неужели опоздал? Непонятно. Полный вперед! А кто это за него цепляется? Смелый. Удар, еще удар. Не пускает! Класс. Ну спасибо, Помоечник. Вот уж не ожидал… Надеюсь оклемается – ему хорошо досталось, хотя Клайду явно не до него было. Ну-ка! Вырвался, бежит за девчонкой… И стрелять нельзя, а то еще попаду не туда. Неужто опоздал? Вперед, прыжок!

Успел! Сладок хруст переламываемых позвонков! Прощай, Клайд!"

– Мамочка! 'Иван и чудной такой, они спасли меня. Дядя 'Иван! Дядя 'Иван!

"Ну вот. Только этого не хватало. Теперь я герой. Уже и сопливая девчонка обнимает.

Влип!"

VIII. Ничто человеческое

Она молча сидела, обхватив колени руками. Она сидела в абсолютной тишине, которую не нарушало даже ее дыхание. Невидящий взгляд буравил пустоту и уходил… Куда? намного дальше, чем можно было вообразить.

Никто не смог бы с уверенностью сказать сколько прошло времени. Никто, кроме, быть может, Старого Ника, но он не был расположен к разговору на эти темы. А она все сидела и сидела, застыв в бездумной недвижимости…

На вид ей можно было дать лет шестнадцать-семнадцать. Мальчишеская фигура, коротко подстриженные темные волосы, упрямо вздернутый носик с маленькими крапинками воинственных веснушек. Уж никак не больше двадцати. На вид. И лишь бездонные карие глаза заставляли насторожиться. Глаза, в которых светилась история совсем даже не детской жизни, в которых отражался безмолвный крик боли и отчаяния сотни, если не тысячи смертей.

Глаза. Они выделяли ее из серой и убогой массы тех, кому нельзя выделяться, притягивали словно магнит, застывая обжигающим лучом в памяти людей.

Но сейчас она была одна. Глаза ее молчали, потухший взор безнадежно пытался проникнуть на противоположную сторону жизни и смерти.

Все изменилось в одно мгновение. Чуть заметно дрогнули веки. Послышалось настороженное дыхание. Взгляд приобрел присущую только ей осмысленность. Теперь она была настороже. И не случайно – она почувствовала чьи-то шаги. Пока они были далеко, настолько далеко, что их не было даже слышно, но шаги неумолимо приближались.

Она встала и направилась к ближайшему компьютерному терминалу. Умело маневрируя таким образом, чтобы ее подключение к системе осталось незамеченным, она начала поиск…

– Кхм!

К такому повороту событий она не была готова. Но среагировала мгновенно: упала на пол, откатилась в сторону и уже снова была на ногах – все это в одно мгновение. Однако рядом никого не было. Более того, она точно знала – поблизости нет ни единого живого существа, ни робота, ни какой-либо иной формы жизни.

И между тем в воздухе разлился добродушный смешок.

Она застыла в нерешительности, пытаясь сообразить, откуда исходит опасность и есть ли она вообще.

– Не бойся, тебе ничего не угрожает. Это всего лишь Фредди, но и он далеко.

Голос был несколько странный, но в нем сквозила доброта, поэтому она сразу поверила ему. Однако продолжала озираться в поисках источника голоса.

– Ты наверное удивилась – в этом нет ничего странного, даже для тебя, – в последнем слове сквозила некоторая недоговоренность, отчего ей вдруг стало чуточку не по себе. – Меня зовут Старый Ник, я компьютер станции, – голос смолк на несколько мгновений, – ну или когда-то был им. Только не надо меня бояться, – поспешно добавил Старый Ник, заметив как она мгновенно напряглась. – О тебе никто ничего не узнает пока ты сама этого не захочешь. Ведь я здесь чтобы служить всем обитателям станции.

Опять эта недоговоренность, многозначительность. Словно Старый Ник намекал, что он знает про нее много, быть может слишком много, но никогда не использует информацию ей во вред.

После минутного раздумья она пожала плечами. Выбора у нее все равно не было.

Как бы в подтверждение добрых намерений Старого Ника входной терминал весело замигал разноцветными огоньками.

– Хорошо! Тогда скажи, что случилось с шаттлом и пиратами, которые были на нем?

– Четверо из них мертвы.

Вздох облегчения.

– А еще один?

– Велимир высказал желание исправиться и теперь трудится на благо станции.

Не говоря ни слова она зашагала прочь.

– Постой, он теперь не опасен. В любом случае, тебе совсем не обязательно с ним встречаться, – спустя мгновение он добавил: – Также как и с другими обитателями станции. Живи сама и дай жить другим.

В ответ она лишь презрительно фыркнула. Не опасен? Ничего себе, божий коровчик! Она никогда ничего не забывала. В особенности смерть. А как забыть семью, которую пираты хладнокровно убили на шаттле?

– Постой!

Слова отдавались в пустых коридорах гулким эхом. Она знала, что делать. Выбор, ведь он есть всегда. Главное правильно его увидеть.

Старый Ник, казалось, хотел что-то добавить; но ей было абсолютно все равно. Поскольку до его слов ей не было никакого дела, Старый Ник замолчал и лишь его контуры продолжали обиженно пыхтеть.

Она направилась в сторону Пирея. Туда, где должен был находиться шаттл. Старый Ник больше ее не беспокоил.

Осторожно, чтобы не быть замеченной, она пробралась на территорию космического порта. Там ее ждало разочарование. Шаттла не было. Ни там, где его оставили пираты, ни где-либо еще. А находившиеся в космопорту корабли уже давно не могло летать. По крайней мере, без необходимого ремонта.

Любой другой на ее месте обязательно бы сорвался, но только не она. Оставалось лишь рассмотреть другие варианты. Их было не много.

– Ну и где же шаттл? – рассеянно спросила она, словно этот вопрос ее и вовсе не интересовал.

Старый Ник отозвался с готовностью, за которой скрывалось нетерпение:

– На нем улетел Рейни.

Это ей ровным счетом ничего не говорило.

Предположим, Старый Ник сказал ей правду. Скорее, действительно так. Скорее всего, но вовсе не обязательно. Итак… можно снова затаиться. Зачем? Ведь после гибели четырех пиратов главная опасность исчезла. Оставался, правда, еще один, но он не в счет.

Если что-то ее и смущало, так это некоторая двойственность положения. Если бы над Афинами развевался флаг Федерации Футарка, она бы сразу явилась в распоряжение старшего на станции, в данном случае им был командор. Окажись она на территории Виргинской Краины, Вольных Планет или любой другой державы, воющей против Футарка, она бы не раздумывая покинула станцию, отправившись хоть пешком и не важно куда; благо атмосфера, и даже ее отсутствие, ей не помеха. К счастью, Гленнская Империя была союзницей Федерации, поэтому прибегать к столь радикальным мерам не приходилось. Тем не менее она не имела права разглашать секрет технологии.

Оставалась еще возможность прикинуться обычной… На этот счет она была не совсем уверена. Но лучше не торопиться. Тем более, пока нет уверенности, что опасность действительно исчезла. Интересно, а этот компьютер, Старый Ник, как много он знает, или хотя бы подозревает?

В данный момент у нее не было никакой миссии, и вряд ли что-либо появится в ближайшее время. Впервые за свое существование она была полностью предоставлена самой себе. Почти полностью. Из головы все не шел оставшийся пират. На их руках было четыре смерти; не считая тех, кого пираты убили до захвата шаттла – но это ее уже не касалось. Однако четыре смерти… хватило бы и одной – ее подопечной.

Когда пираты захватили шаттл и убили его владельцев, она спряталась в двигательном отсеке. Вместе с ней была Лаура, двенадцатилетняя слепая девчушка, к которой она была приставлена. Как пиратам удалось обнаружить девочку, она не могла точно сказать; она ушла раздобыть чего-нибудь поесть, а когда вернулась, Лауры уже не было. Она обыскала весь шаттл, насколько это было возможно… и ничего. Значит они не пощадили даже ребенка.

Она твердо знала, куда бы ей хотелось попасть. В оранжерею. План станции она помнила отлично, поэтому нимало не колеблясь направилась в нужную сторону, старательно отмечая все, что казалось ей подозрительным.

Оранжерея. Уголок живой природы манил ее своим загадочным пламенем. Ей страстно хотелось чего-либо настоящего, чего-то живого, что не было бы столь откровенно фальшивым как все вокруг. Люди? Люди живые, но были ли они в самом деле настоящими? В людях она давно разочаровалась. Люди были наполнены предательством и фальшью. Быть может, иногда дети… но и те с годами утрачивали свою наивность и непосредственность.

Между тем где-то глубоко-глубоко у нее еще теплилась надежда, что ей повезет и она найдет, хотя бы одного, настоящего…

Ухоженные посадки остались позади; они ее не интересовали. Лишь одно мгновение она помедлила у розового куста, взлелеянного Франсуа, и задумчиво качнув головой направилась дальше. Как же она сама была похожа на эту розу! Столь совершенная и столь же искусственная…

Но ей повезло. Впервые за этот день, впервые за последние месяцы, а может быть и годы. Она нашла то, что искала. Самый дальний уголок оранжереи был намеренно предоставлен самому себе. Франсуа сюда, конечно, заглядывал, но здесь он ничего не трогал, выделив крошечный полигон для матери-природы, с которой устроил настоящее соревнование. И заходил он сюда лишь для того, чтобы с видом триумфатора посмотреть на эту "дикость", как он выражался, и в очередной раз восхититься заслуженной гордостью за свою работу.

С чувством истинного наслаждения она зарылась в зеленую душистую траву, которая скрыла ее целиком. Забраться под настоящий куст, разве не здорово? Было ли это наслаждение, или, быть может, то была радость? Могла ли она вообще испытывать подобные чувства? Могла ли она чувствовать?…

Неведомую часть нее безудержно тянуло сюда. Маленький кусочек настоящего, которого в ней не должно было быть, но который, казалось, жил собственной жизнью, шаг за шагом отвоевывая себе право на существование. Эта часть сейчас испытывала одновременно радость и наслаждение. Более того, эта часть была счастлива, и счастье разливалось теплотой, заполняя собой все ее тело.

Внезапно легкая улыбка коснулась ее губ. Сразу вслед за желтым солнышком одуванчика. Бережно, чтобы ненароком не повредить хрупкий цветок она склонилась над ним, вдыхая сладкий пьянящий аромат.

Разве не это самое замечательное в целом свете? Искренний и беззащитный, столь естественный… Почему-то сразу вспомнилась Лаура. За все эти годы сколько у нее было подопечных? сейчас уже и не вспомнишь. Большинство – дети, многие были необычными, или «нестандартными» как их называли с презрительным состраданием; но в Лауре было больше всего от первозданной природы, однако и за те шесть лет, которые они провели вместе, Лаура постепенно менялась. Увы! Чем старше становилась девчушка, тем меньше в ней оставалось…

Апчхи! Пыльца одуванчика не только добавила забавных веснушек на ее нос, но и пощекотала его, оповещая всех вокруг о новой подружке, которую он себе завел.

Вначале безмятежность еще соседствовала с настороженностью, но это состояние длилось считанные мгновения. Она ясно чувствовала чье-то присутствие. Где-то совсем рядом. Если бы не минутная слабость она бы давно почувствовала его.

Мужчина. Немолодой. Грузно ступая он шел как хозяин. Значит садовник.

– Это ты, Лиз? – голос был наигранно суровым. Лиз была его любимицей, единственной, не считая Рейни, кто проявлял интерес к его оранжерее. Хотя бы поэтому ей прощалось все, что угодно.

– Наверное послышалось, – обычно Лиз с диким визгом выскакивала из зарослей бросаясь на шею дяде Франсуа, у которого всегда было припасено для нее кое-что вкусненькое.

Куст, за которым она пряталась предательски покачнулся. Целую секунду Франсуа мог видеть перепачканное в пыльце личико и омут сверкающих глаз. Затем куст поспешно исправил свою оплошность.

Сжавшись в комок, она приготовилась к худшему.

Между тем Франсуа повел себя как-то странно. Он медленно закрыл глаза. Затем столь же медленно их открыл. Хитро усмехнулся.

– Все шутки со мной шутишь? Никак не смиришься с тем, что мой сад лучше? Ладно, ладно, дриады тебе тоже не помогут!

Затем, важно развернувшись, он направился прочь. Несомненно он ее видел, девушку лет шестнадцати как он успел заметить, с короткими темными волосами и задорно вздернутым носиком. Однако ее не могло быть не только в его оранжерее, но даже просто на станции. В любом случае, даже если за кустом действительно кто-то прятался, было намного легче и спокойнее думать, что там никого не было. Действительно, да кто же там мог быть? Разумеется, никого!

Только когда шаги садовника превратились в едва разборчивое шарканье, она почувствовала, что рядом был кто-то еще. Однако на этот раз опасности не было. Ребенок. Нет, разумеется не Лаура. Какая-то другая девочка. Она молча лежала и ждала. Ждала, как ждут своего предназначения, как ждут что-то данное сверху; не важно, что это – проклятье или благословение, от дара нельзя отказываться.

Прямо на нее весело уставилась грязная мордашка. Глаза-бусинки нетерпеливо бегали, словно не в силах сдержать радость открытия. В них не было страха, одно лишь любопытство. Девчушка была премиленькая, раза в два младше Лауры.

– Привет! – она поздоровалась первой и приветливо улыбнулась. Как и положено.

- Привет! Франсуа ушел, не бойся. Ты кто? Меня зовут Лиз. Мама говорит, что когда я вырасту, я буду красивой, как она, и меня будут звать по взрослому.

– У тебя есть мама?

Лиз сосредоточенно кивнула.

- Да. Самая лучшая. Она не разрешает разговаривать с незнакомцами. Но ты хорошая, а тот был плохой, я с ним не разговаривала, он сразу на меня набросился. Ты как Рейни. А как тебя зовут?

Она помедлила мгновение. Имя. За эти годы у нее сменилось столько имен, но ни одно из них не было ее. Последнее имя… Но ведь сейчас ее к нему ничего не привязывает. На самом деле она уже давно выбрала себе имя, которое пока еще никто не слышал. Пока.

Глаза-бусинки выжидательно смотрели на нее.

Она слегка пожала плечами и несколько неуверенно вымолвила:

– …Эйлин?

– Эйлин, – прилежно повторила Лиз имя своей новой подруги. – Хорошо. – И торжественно добавила: – Теперь мы знакомы!

Но Лиз не могла долго оставаться серьезной:

– Мой одуванчик ты уже знаешь? Пошли, я познакомлю тебя с мамой.

Эйлин не была уверена в том, что это хорошая идея, но промолчала. Она еще сомневалась, а стоит ли…

Между тем Лиз болтала без умолку:

– Еще я познакомлю тебя с Лаурой, она добрая, но ничего не видит, как командор. Она живет с нами, у нее никого нет. С командором я боюсь тебя познакомить, он суровый. Рейни недавно улетел, у него есть Скаут, такой черный и мохнатый, они вместе улетели…

Эйлин уже не слушала дальше. В голове отдавалась одна мысль. Лаура. Лаура жива. Облегчение перемешивалась с каким-то странным чувством, с легкой тоской по свободе, которую она только обрела и уже потеряла. У нее снова есть миссия. У нее есть о ком заботиться.

Но постепенно приходило осознание: служить ей больше не придется. Заботиться, да. Но разве забота о ком-то исключает свободу? У нее снова есть цель, есть ответственность. Но есть возможность начать все заново. Начать жить. Жить на станции. Остаться с Лаурой – и ей уже больше не надо поступать ни в чье распоряжение.

Так она потеряла свободу или обрела ее?

Эйлин поднялась с мягкого ложа зеленой травы. Ласково, но твердо взяла Лиз за руку. Посмотрела ей в глаза.

– Пошли, – ласково сказала она, но тон ее не допускал возражений. – Ты отведешь меня к Лауре и познакомишь со своей мамой. Лаура – моя младшая сестра, которую я так долго ищу.