Текст книги "Станция слепого командора"

Автор книги: Константин Белоручев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Вот и хорошо. А теперь я тебя оставлю. Помни одно: пока ты никого не трогаешь, тебя тоже никто не тронет.

Когда рейнджер был уже далеко, Иван негромко выругался. От такого ничего не скроешь. Настоящий рейнджер. Интересно, а раньше он служил не в Вольном Порту Техаса?

Семья Патрика действительно оказалась большой. Четверо взрослых сыновей и дочь; у трех братьев Патрика детей было не меньше. И все они жили вместе – старая добрая патриархальная семья!

Только женщин было совсем мало. Лишь двое племянников Патрика успели обзавестись своими семьями, и все остальные обстреливали счастливчиков переполненными легкой ревностью взглядами. Единственное, чего недоставало для полного счастья – радостного перезвона детского смеха. Честно говоря, Иван не возражал, поскольку детская непосредственность и непредсказуемость никогда особенно благотворно не влияли на его душевное равновесие.

Иван попытался представить с каким рвением диггеры должны блюсти честь своих дочерей.

Кроме двух невесток и трех матрон – из обрывков разговоров и неловкого молчания Иван понял, что Патрик несколько лет назад овдовел – в обеденном зале находились четыре девушки – дочь и три племянницы Патрика.

Компания за столом собралась дружная – одна семья все-таки!

Женщинам практически не удавалось присесть – обслуживать такую компанию вряд ли было чересчур захватывающим занятием, зато скучать никому не приходилось.

Скаут, уже давно ставший всеобщим любимцем, вольготно сновал по залу, выпрашивая у всех чего-нибудь вкусненького.

В зале стоял легкий гул, который не прекратился даже когда Патрик, торжественно сотворив молитву, позволил всем приступить к праведными трудами добытому ужину.

– И вот я сказал ему, куда ты едешь на своем тракторе, межи не видишь?

– Ну и что у тебя с ней? Свадьба-то скоро? А то все заждались уже.

– Нет, это же надо до такого додуматься, развернуть солнечные батареи в обратную сторону! Хорошо не все контуры закоротило.

– Ты будь поосторожней с Панайотом, вот он как на твою жену смотрит, не к добру это, так я скажу.

Отдавая должное еде – то, чем кормил обитателей станции Старый Ник, все же не шло ни в какое сравнение с натуральной пищей – Иван не пропускал ни единого сказанного слова. Учитывая все то, что он увидел и услышал за этот день – а пробежать пришлось явно побольше двенадцати миль – складывалась достаточно ясная картина.

Поселение диггеров насчитывало около ста пятидесяти человек, из которых женщины составляли вряд ли больше четверти. Детей было совсем мало. Колония абсолютно не зависела от внешнего мира – все необходимое изготовлялось на месте. По всей видимости, существовала некоторая договоренность между рейнджером и Патриком о том, чтобы никаких сувениров со станции здесь не появлялось. Как говорится, чем богаты… а остального нам и в помине не надо.

Главной достопримечательностью поселка была солнечная электростанция, которая несла в дома свет и тепло, и обеспечивала энергией всю сельскохозяйственную технику. Иван не был уверен, но по его мнению, местный климат вряд ли был столь уж благоприятен для земледелия. Даже здесь, так далеко на юге, было слишком холодно.

И уж основное правило всех аграрных колоний – каждый колонист должен кормить еще пятьдесят человек, диггерам явно не удавалось соблюсти. Когда жизнь на станции кипела во всю, планета не могла прокормить себя.

Значит, колония была самостийной! Вот уж куда как интересно.

От размышлений над полученной информацией Ивана отвлек рейнджер.

– Обратил внимание на ту девушку?

Иван понял сразу. Не обратить на нее внимания было невозможно. Она будто бы сошла с голографической рекламы межзвездных путешествий, где потупленный с ложной скромностью взор таит все запретные наслаждения неизведанной вселенной. Разумеется, Иван не забыл полученные утром предупреждения, а наблюдения над жизнью колонистов не оставляли ни малейшего сомнения, что правосудие отправляется здесь слишком скоро, да вряд ли всегда это можно назвать правосудием. Но ведь просто смотреть ему никто не запрещал, ведь правда?

Вероятно, на это бы Патрик возразил: "Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя". Но к счастью для Ивана, его грязные мысли оставались при нем; других претендентов, как ни странно не находилось.

– Это Стася, единственная дочь Патрика. Знаешь, не так давно он загорелся абсолютно нелепой идеей женить меня на ней, чтобы я остался здесь навсегда.

Было чему удивляться. Должно быть, Патрик здорово ценил рейнджера – в женихах у диггеров недостатка явно не было.

– Хочешь, и тебя сосватаем? – прищурился рейнджер. От него не укрылись плотоядные взгляды, которые Иван бросал на Стасю и на остальных девушек. Если у диггеров в этом плане был кризис, то на станции просто катастрофа. Хотя Старый Ник никак не мог понять, в чем собственно проблема: отсутствие в Афинах женщин казалось ему вполне нормальным явлением.

В ответ раздалось тяжелое дыхание, которое вполне могло означать: а жениться-то зачем? Другое дело…

– Даже и не думай! – рейнджер во время успел перехватить грязные мысли Ивана, пока они не успели окончательно замусорить близлежащее пространство.

– Здесь всегда виноват будет мужчина. Но еще одна пара рабочих рук явно окажется нелишней…

– Спасибо за предложение, – буркнул Иван, задумавшись над не характерным для него философским вопросом, ну почему все-таки в мире нет совершенства? – Но как я вижу, ты тоже почему-то не торопишься его принять.

– Ладно, только не нервничай.

Между тем ужин подошел к концу. Со стола убрали, но никто и не думал расходиться. Значит будет десерт, подумал Иван. Если бы не необходимость поддерживать форму, можно было бы и соблазниться. Иван незаметно для окружающих облизнулся. Он бы предпочел несколько иной десерт, не менее, кстати, сладкий. Но, раз нельзя, значит нельзя. Как ни странно, жить хотелось. Но не здесь.

Последовал десерт, но не совсем такой, как предполагал Иван, и совсем не такой, какой бы ему очень хотелось получить.

На десерт была музыка. Иван не особенно разбирался в музыкальных инструментах, но скорее всего это была все-таки лютня, или что-то очень на нее похожее. Патрик осторожно коснулся струн. Очевидно, вещь была собственного сочинения, несколько помпезная и нервная. Патрик старался дать выход своим чувствам, он вложил в произведение всю свою душу, создав картину трудной, но счастливой жизни диггеров. И семья с упоением внимала своему патриарху. Ведь это была их жизнь, их трудности и их счастье!

К музыке, как и к большей части других вещей, Иван относился со смешанным чувством подозрения и презрения. Творение Патрика не стало исключением.

Рейнджер также старался не особенно демонстрировать свое невнимание. Его вкусы были несколько консервативны: любимый писатель – Курт, любимый музыкант – Фредди. Случались конечно редкие удачи, как например со "Сказкой" ("Извини, Курт, но тебе придется слегка подвинуться!"), но Патрик явно к ним не относился. Неплохо, очень даже неплохо, в особенности для любителя-фермера, который весь день проводит в поле, но… не более того.

Затем и другие члены семьи продемонстрировали свое искусство. Завязалось некоторое подобие состязания, когда каждый мог вызвать любого на своеобразную дуэль. Патрик, как и положено умудренному жизнью патриарху, снисходительно наблюдал за развлечениями молодежи. Пусть веселятся, пока молоды.

Победительницей единогласно была признана Стася, чей безудержный танец под аккомпанемент одного из ее братьев, вызвал невыразимый восторг.

Интересно, пронеслось в голове у Ивана, они устроили этот маленький праздник специально в честь гостей, или это такой способ коротать занудные деревенские вечера? Ну да, а что им еще делать? Несомненно, жизнь на станции заполнена гораздо больше; вот уж где всегда есть, куда приложить свою энергию.

На этой оптимистической ноте вечеринка закончилась. Все разошлись по своим комнатам. Колония старалась не сильно отставать от ритма жизни в гармонии природы.

Иван тяжело опустился на кровать. Вообще-то следовало бы разобраться с полученной информацией, которой набралось значительно больше, чем ему обычно удавалось собрать на станции за месяц, но это может подождать. Уже даже и помечтать нельзя? Эх, если бы не пуританские нравы диггеров… Но почему бы и нет?

– Рейни, давно тебя не видела!

– Привет, Стася, – улыбка рейнджера была искренней. Стася всегда ему нравилась, но все больше как сестра, поэтому Патрику никак не удавалось пробиться сквозь его оборонительные заслоны. Между тем, Патрику явно не терпелось отдать свою дочь в пожизненное рабство, причем единственным пожеланием патриарха было, чтобы тяжкую обязанность тюремщика взвалил на себя рейнджер. Не тут-то было!

– Извини, я не смогла тебя встретить!

– Ну, в отличие от нас, тунеядцев, вы, как пчелки, трудитесь утра до вечера, – улыбнулся рейнджер, вспоминая серьезное выражение лица Патрика, когда тот безуспешно пытался обратить его на истинный путь.

– Рейни, ты нисколечко не изменился.

– Тебе видней, – в действительности он очень сильно изменился, но это был так давно… Но душа все еще жила, застыв лишь глыбой холодного льда. – Может выйдем на свежий воздух?

Стася безразлично кивнула. В чем, чем, а вот в свежем воздухе недостатка она не испытывала.

Глядя в усыпанное звездами небо, рейнджер в очередной раз пожалел, что у Эллады не было спутника. Уберите из любви лунный свет, и останется… Хотя, все равно это не про него.

– Рейни, забери меня с собой!

Рейнджер не ответил. Как там было? Да, именно!

«Но Она отвернулась, лишь только он вспомнил о лете».

– Рейни, я не шучу. Ты не можешь представить, как мне надоела это рутинное, правильное существование.

– Я тебя понимаю, поэтому твоей отец никак не может убедить меня остаться здесь. Но разве где-то лучше? Там мы тоже абсолютно никому не нужны.

– Но там жизнь. А здесь? Здесь все предсказуемо, все как надо, и нечего больше.

– Ты не знаешь Афины. У станции нет будущего.

– А здесь оно есть? Только честно?

Рейнджер не нашелся, что ответить. Действительно, демографическая ситуация у диггеров оставляла желать много лучшего, и лишь Патрик мог со свойственным ему упорством отказываться признать очевидное.

– Ты заслуживаешь большего, но что я могу тебе предложить? Вселенную, которая распадается на части под ударами Гражданской Войны? Вселенную, от которой я бежал в поисках… уединения, наверное.

– По крайней мере, там хоть что-то происходит, – не выдержала Стася. – А здесь жизнь проходит мимо. Ее тут вообще нет!

– Я бежал от людей, от суеты и тщеславия мира, если это будет не слишком громко сказано.

– Но все же нашей колонии ты предпочитаешь станцию!

Рейнджер медленно покачал головой:

– Ты не права, Стася. Я везде чужой, вечный странник, моя жизнь в пути.

– Тогда возьми меня с собой!

– Я бежал от людей, – казалось, рейнджер ее не слышал. – И Скаут – единственное родное мне существо.

– Но ты же взял с собой, этого…

– 'Иван? Случайный попутчик.

– Хорошо, – медленно проговорила Стася, каждое слово давалось ей с большим усилием. – Я понимаю, дело не во мне. Просто, третий, как говорится, лишний. Ты боишься за свою свободу, независимость. Свободу от обязательств, свободу от ответственности за других. Тогда просто отвези меня на станцию! Как случайного попутчика.

– Вижу ты всерьез, – рейнджер взял ее за руку и посмотрел прямо в глаза, в отчаянной попытке найти ту единственную, на свидание с которой он так безнадежно опоздал, опоздал на несколько веков! Но что такое век в масштабах вечности? Мгновение, которое не стоит даже мимолетного упоминания.

– Пусть так, если это твой выбор.

Фиолетовые глаза Стаси были холодны как снег. Рейнджер мысленно обругал себя. За… глупую надежду, которая оказалась манящей и несбыточной? Вполне может быть.

– Патрик, разумеется, будет против, но эта твоя жизнь, и ты имеешь право на свои ошибки. Не знаю, что я дарю тебе, проклятие или благословение, но я сделаю как ты хочешь. Я дам тебе шанс, и кто знает, какое число выпадет тебе в следующий раз в лотерее жизни? Я уезжаю через четыре дня. У тебя есть время передумать.

– Я не передумаю, – и они оба знали, что именно так и будет.

– Главное, никто ничего не должен понять. Запомни никто, ни твои братья, ни сестры. Ни 'Иван, в особенности он. Иначе – все отменяется. Договорились?

Победная улыбка озарила и без того очаровательное лицо Стаси.

– Старый добрый Рейни! Все также никому не доверяешь! Хорошо, будет по-твоему. Если надо уйти не прощаясь, хорошо.

– Я не доверяю только людям, – тихо заметил рейнджер.

Стася на мгновение прильнула к рейнджеру, подарив ему страстный поцелуй. Не по-братски горячий поцелуй, обжигающий губы.

И исчезла, растворившись в ночи, как сказка, как несбыточная мечта.

Это было больше чем простое выражение благодарности. Бесценный дар неутомимому страннику, за то что он так непохож на всех остальных. И слова были тут ни к чему.

Рейнджер бросил усталый взор на небо. Луны сейчас не хватало особенно сильно. Одной хватило бы в самый раз. Но…

Рядом бесшумно вынырнул Скаут.

– Привет, знаешь, я снова ввязался в очередную авантюру. Надеюсь, все закончится хорошо, но нам нескоро предстоит сюда вернуться. Вряд ли они смогут меня понять.

Когда Скаут тоскливо заскулил, рейнджер тихо добавил:

– И все, что нам остается, это дорожная пыль. Дорожная пыль!

Рейнджер бесцельно бродил по поселку. У каждого были свои дела, свои заботы и обязанности, от которых некуда было не деться, невозможно сбежать. День за днем колонисты вели изнуряющую борьбу с суровой природой Эллады. Борьба шла с переменным успехом, но если бы не упорный труд биоинженеров, которые в старые славные достопамятные времена вывели морозоустойчивые сорта практически всего чего угодно, вряд ли бы здесь выросла даже такая малость. Это была борьба за выживание, ставкой в которой служила жизнь; но вся жизнь без остатка растрачивалась на эту борьбу.

Рейнджер невольно поежился. И совсем не от холода, хотя было вовсе не жарко.

Иван также не сидел сложа молча руки. Скорее наоборот. Он развил потрясающую активность. Куда делся тот угрюмый гигант, чьи бесшумные шаги повергали в уныние даже безлюдные коридоры станции? Выискав на дальних задворках своего сознания дежурную улыбку, которая ввиду своей незатребованности смогла найти там тишину и покой, Иван нацепил ее на лицо и стал Мистером Сама Услужливость. У каждого свои методы добывания информации.

Даже Скаут исчезал теперь на целые дни, радуясь редкой возможности порезвиться всласть.

И лишь один рейнджер бесцельно бродил, словно и не замечая холодного ветра, который, казалось, самовластно повелевал Элладой. Он был странным для них, слишком странным…

– О чем задумался?

Рейнджер резко обернулся. Рядом с ним стоял Патрик.

– Да так, о своем, о вечном.

Патрик с одобрением кивнул. О вечном, это хорошо. Но…

– Не рановато ли будет?

– В самый раз! – улыбнулся рейнджер.

– Ты бы все-таки остался, пожил у нас с несколько месяцев, – Патрик всегда выбирал прямой и незатейливый путь. – Вот и другу твоему здесь понравилось.

– 'Ивану-то? Да он всегда такой.

– Оставайся, женись на Стасе, и живите как все нормальные люди!

– Мой ответ ты знаешь, – резко, словно ударом топора, рейнджер в который раз поставил точку. На этот раз уж точно в последний раз.

Патрик упрямо пожал плечами и оставил рейнджера одного.

Как все нормальные люди? В этом-то и заключалась проблема.

«…слишком странным, чтоб быть человеком».

Настал, наконец, и день отъезда. Еще ночью Стася незаметно выбралась из своей комнаты, и рейнджер посадил ее в вездеход.

– Совсем как древний обычай похищения невесты, – не выдержал рейнджер, когда они пробирались в темноте.

Какие мысли одолевали в этот момент Стасю, можно было только догадываться. Но он не настаивал на ответе. Когда решение принято – надо идти до конца. Просто идти, что может быть проще?

Прощание с диггерами было как всегда лишь формальностью. Только Патрик и два его младших сына выбрались пожелать рейнджеру счастливого пути.

– Ты уж извини Стасю, она не пришла, хотя… – Патрик замялся, не сумев подобрать нужных слов. Да рейнджер вроде бы и так все понял.

Рейнджер все понял слишком хорошо, но промолчал

– Не забывай нас. А то опять пропадешь надолго! Давай, приезжай на праздник урожая, и ты, 'Иван тоже приезжай. И ты, Скаут, куда уж без тебя!

Громкий лай оповестил всех диггеров, что Скаут будет тоже по ним скучать.

– Обязательно приеду, – рейнджер знал, что именно эти слова от него хотели услышать. А правда? кому она нужна… Главное не быть, а казаться. Интересно, суждено ли ему еще увидеть Патрика? Кто знает. – Ну, всем пока.

– С Богом!

Вездеход не спеша набирал скорость.

– Ну как тебе диггеры?

– Нечего, но вот какие-то они малохольные. Только и знают, работа, работа, работа. Хотя если найти к ним правильный подход, можно выяснить очень много интересного.

– Я заметил, – сухо парировал рейнджер. – У тебя неплохо получалось их расшевелить.

– Правда? – ухмыльнулся Иван.

– Еще бы. Странно, что до свадьбы дело не дошло. Правда вот с кем, я понять так и не смог.

– Тьфу на тебя, – рейнджеру наконец удалось задеть Ивана. – Как я, так никогда и не под каким видом… А сам-то хорош! Давай, выжимай из своего гибрида все, на что он способен, пока твои диггеры не схватили свое правосудие в охапку и не ринулись вершить скорый и неотвратимый суд!

Из второго салона появилась Стася. Бросив презрительный взгляд на Ивана, она подошла к рейнджеру.

– Пока все идет как надо. Да, Стася познакомься, это 'Иван. Но вы наверное уже встречались, – рейнджер держался настолько непринужденно, что Ивану пришлось принять все как данность.

Стася небрежно кивнула, словно Иван был не больше чем часть интерьера гролля.

– 'Иван, ты как и раньше будешь спать во второй каюте.

– В то время как ты, разумеется, не заставишь даму скучать.

– Стася будет спать в первой. А я – сегодняшнюю ночь мы проведем в пути. Надеюсь, этот маршрут собьет их с толка. Трудно вообразить, что может взбрести Патрику в голову.

– Когда отец все поймет, я буду для него мертва, – негромко проговорила Стася.

– А честь семьи? По крайней мере, раньше в поселке была пара кроулеров. Как они там сейчас, Стася?

– Интереса не представляют, – отозвался Иван.

Рейнджер приподнял одну бровь.

– Это действительно так, – Стася бросила на Ивана подозрительный взгляд, который мог заставить поежится кого угодно. – Они все еще стоят там, где и раньше, но пару лет назад, когда ремонтировали электростанцию после одного из ураганов, всю электронику пришлось снять. А также аккумуляторы и многое другое.

Иван согласно кивнул.

– Отец никогда в этом не признается, – продолжала Стася, – но жизнь в колонии требует жертв. И подчас значительно более серьезных. Да, зато у нас есть флаер. Им давно не пользовались, отец…

Стася запнулась. Только и слышно от нее, что "отец", да "отец". Но теперь это в прошлом.

– Патрик был против. Но если они решатся…

– Не о чем беспокоиться, – Иван в очередной раз встрял в разговор, и так же бесцеремонно. – Скажите мне спасибо. Куда бы уж вам без меня!

– Тебе не нужно было ничего портить, – резко парировал рейнджер, надеясь хоть как-то сломить ненавистную самоуверенность человека, убежденного, что он всегда прав, причем только он и никто больше.

В отличие от Ивана, он не получал от происходящего ровным счетом никакого удовольствия. Но это был единственно возможный путь в данных обстоятельствах.

– Во-первых, я сделал все это ради вас, ну или почти ради вас, – быстро поправился Иван, заметив недоверчивый взгляд рейнджера. Под горячую руку правосудия диггеров попадать не хотелось даже за компанию. – А во-вторых, не надо драматизировать. Ничего необратимого, просто на ремонт понадобится некоторое время.

Когда уже никто не мог его слышать, Иван недовольно буркнул:

– Поблагодарили бы хотя бы… Стараешься, стараешься, а все ради чего?

Рейнджер вел вездеход всю ночь. Наутро его сменил Иван.

– Вот наш курс. Если заметишь что-нибудь странное, дай мне знать, договорились?

Иван отвлеченно кивнул.

– За дело, а я пока отдохну.

Отдохнуть, правда, рейнджеру не пришлось. Он только погрузился в нежные объятия полудремы, как к нему скользнула Стася. И заключила его в другие объятия, не менее нежные.

– Молчи, – прошептала она, страстно прижимаясь к нему всем телом. – Не надо разрушать то, что еще так хрупко и непрочно, и не стоит отказываться от…

От чего ему не стоит отказываться, рейнджер не узнал. Обжигающий поцелуй, ласковый шепот, нежная бархатистая кожа заставили его на время забыть об остальной вселенной.

– Не знаю почему, но врожденное чувство уместности подсказывает мне, что если я замечу что-нибудь странное, лучше не нарушать его заслуженный отдых.

Вездеход упорно полз вперед по ледяной равнине. Рейнджер не мог не заметить странные взгляды, которые Иван исподтишка бросал на Стасю. Ивана явно не устраивала ситуация, когда душевное тепло и ласка доставались только одному, причем совсем не ему.

К счастью, все возможности бунта были пресечены еще по пути туда, и у Ивана больше не возникало желания оспорить право на лидерство. Хотя соблазн был велик.

– Между прочим, кроме диггеров на планете еще есть поселения? А то что-то такое пару раз мелькало в разговорах, но очень смутно. Вроде жуткой тайны, которую все дружно пытаются забыть, но это у них плохо получается.

– Да, – рейнджер кивнул. – Было дело. Года четыре назад сход, но все знали, что за сходом стоял Патрик, отлучил от поселения небольшую группу бунтовщиков. На самом деле они просто хотели больше свободы.

– Оте… то есть, за этим стоял Патрик? – Стася смотрела на рейнджера с удивленно открытыми глазами.

– А ты не знала?

Стася медленно покачала головой:

– Но ведь среди них был Брайан, его жена и их маленькая дочка.

– От этого удара Летиция не смогла оправиться. – Согласно кивнул рейнджер. – И она никогда не простила Патрика.

Если Брайан – сын Патрика, а Летиция его жена и, соответственно мать Стаси… Иван ловил все с полуслова.

– После смерти Брайана мама сильно сдала, и ей оставалось недолго, – подавленно проговорила Стася, пытаясь справиться с жестокой правдой, которой обернулась вся ее предшествующая жизнь.

С еле заметным удивлением рейнджер посмотрел на Стасю:

– Брайан жив. Они с Галлой созданы друг для друга. А Лиз стала прелестной девчушкой.

– Живы? Все?

– Наверное, теперь ты для Патрика также мертва как и Брайан.

Стася медленно кивнула. Ее маленький мирок, где все было так правильно, так предсказуемо, рушился на глазах. Тем больше причин открыть новую страницу в дневнике жизни.

– Они борются за право на жизнь, хотя их слишком мало, около двадцати человек. Зато у них свой город Свободы, где они вольны жить по своим законам.

– Рейни, я хочу увидеть Брайана, – Стася пустила в ход все очарование, рассчитывая добиться своего.

– Лучше не пытайся, сейчас даже твои чары бессильны. Не говори, что у тебя вдруг проснулась любовь к мирной сельской жизни и ты вновь решила вернуться к природе. Все равно не поверю.

– Но я же не знала про Брайана…

– Да? – рейнджер набросил на лицо легкую гримасу удивления. – И что это меняет? Если их жизнь и отличается от того, к чему привыкла ты, то явно не в лучшую сторону. Они пытаются воссоздать на новом месте то, к чему успели привыкнуть, но только без Патрика. Хотя, нет. У них же есть Брайан, как я мог забыть!

Стася обиженно надулась, но не потому, что рейнджер отказался удовлетворить ее прихоть, а поскольку чувствовала его правоту.

Неожиданно Иван, выбравший на этот раз позицию стороннего наблюдателя, поддержал рейнджера, высказавшись в том роде, что извозчиками они не нанимались. Нет уж, увольте.

Теперь настал черед рейнджера удивляться. Надо же, наш агент всеобщего назначения в кои-то веки отказался от возможности получить новую информацию. Хотя, если разобраться, у него теперь одна большая головная боль: поселение диггеров – лакомый кусочек, только вот найди бы теперь покупателя!

До станции оставалось три дня пути, и это была последняя остановка. Морозный воздух обжигал легкие, голова кружилась из-за недостатка кислорода, который приходилось выискивать в разреженной атмосфере.

Кроваво-красный диск солнца тускло светил, не способный дать хоть капельку драгоценного тепла.

Единственным, кому прогулка доставляла истинное наслаждение, был Скаут. С радостным лаем он носился по ледяному полю, не замечая тех мелких неприятностей, которые обычно сопутствуют свободе.

Рейнджер с не менее счастливой улыбкой наблюдал как бесится его друг. Единственный настоящий друг.

Стася, закутавшись во все, что удалось найти в вездеходе, лишь ненадолго покинула уютную утробу ставшего домашним гролля. Вдохнув холодный воздух, она протестующе вернулась внутрь. Климат в поселке был более цивилизованным.

– Холодно, но неплохо, – Иван остановился около вездехода, переводя дух. Он попробовал было бегать наперегонки со Скаутом, но ледяная равнина оказалась для него слишком пересеченной. – Ничего, вот вернемся на станцию, я тебе покажу, как со мной тягаться.

– Это уж как сказать, – рейнджер решил постоять за честь Скаута.

– Посмотрим, – осклабился Иван. – Кстати, а где Скаут? Я думал, что он уже тут.

– Ты его давно не видел? – нахмурился рейнджер. Смутные предчувствия исподволь теребили душу, но он старательно гнал их прочь.

Иван покачал головой.

– Как ни прискорбно мне это признать, но я отстал.

Рейнджер нахмурился еще сильнее.

– Ладно, пойду вниз, а то тут холоднее даже чем у нашего командора.

Рейнджер даже не улыбнулся.

Последний кровавый отблеск исчез за горизонтом, когда рейнджер спустился в вездеход.

– Наконец-то, а то мы тут подумали, что ты решил основать на этом месте еще одно поселение.

Стася бросила на Ивана неприязненный взгляд.

Рейнджер молча включил наружные огни и также молча выбрался из вездехода.

Через пять минут Иван не выдержал и последовал за рейнджером.

– Командир, когда отчаливаем?

Вместо ответа рейнджер пожал плечами.

Пауза несколько затянулась. Иван пытался подобрать комментарий поязвительнее, в то время как рейнджер упорно вглядывался в ледяную мглу.

– Ты хочешь сказать, что собираешься ждать тут, пока эта собака не вернется? – Иван в бешенстве схватил рейнджер за ворот куртки.

Все также не проронив ни слова, рейнджер небрежно отцепил пальцы Ивана от своей одежды.

– Ну и? – душившая Ивана злобы помешала ему выпалить одну из десятка убийственных тирад, которые вертелись на самом кончике его языка.

В ответ рейнджер посмотрел на Ивана сверху вниз. Иван опешил. Еще никому, кто был ниже его ростом, такое не удавалось.

…и молча вернулся внутрь. Завести вездеход и рвануть на станцию!

Вместо этого Иван плюхнулся в кресло, злобно прошипев в адрес Стаси, и принялся утешать себя, ярко представляя все то, что сделает с рейнджером когда-нибудь потом, если представится подходящий случай. Да и Скауту, если он все-таки заявится, тоже лучше ему на глаза не попадаться.

На более решительные действия у Ивана не хватало духу. Некоторое подобие уважения, которое он испытывал к рейнджеру, переросло в плохо скрываемый страх.

Под утро к рейнджеру присоединилась Стася. Зябко кутаясь в свой импровизированный наряд, она была полна решимости оставаться на боевом посту вместе с ним.

– Здесь холодно, Стася, слишком холодно для тебя. Иди вниз, я постою, – невыразительным голосом сказал рейнджер.

Вместо ответа Стася протянула ему сверток с едой. Крохотные льдинки в ее глазах выразительно говорили, что поесть рейнджеру все-таки придется. По крайней мере, она скорее замерзнет насмерть.

Тяжко вздохнув, рейнджер принялся за еду, ни на минуту не переставая пристально всматриваться вдаль. Прежде чем вернуться внутрь, Стася жадно прильнула к его губам, даря спасительное тепло. И какой дар окажется более бесценным в этой вселенной из ледяных кристаллов?

Скаут вернулся утром четвертого дня. Рейнджер был так счастлив, что мгновенно забыл бессонные ночи и непрерывное бдение на морозе. Главное, Скаут вернулся.

– Ладно, можешь не притворяться, что тебе стыдно, – рейнджер широко улыбнулся, обнимая пса. – Ну, рассказывай как дела?!

Скаут радостно завилял хвостом и аккуратно положил на лед свой трофей.

– Посмотрим на твою добычу. Хм, ледовая крыса… Не знаю, но наверное нам всем вряд ли стоит это есть. Пошли! – рейнджер махнул рукой, приглашая доблестного искателя приключений последовать за ним. – Да, это все же лучше оставить здесь.

Скаут задумчиво переводил взгляд со своей добычи на рейнджера и обратно.

– Да ладно тебе, еще испугаешь Стасю!

Хотя подобный исход и представлялся маловероятным – жизнь приучила диггеров ко всякого рода неожиданностям – этот аргумент подействовал.

– Скаут вернулся, – радостный крик рейнджера, ввалившегося в вездеход вполне мог заставить Элладу изменить свою орбиту.

– По тебе видно, – Иван бросил на рейнджера беглый взгляда, которого было вполне достаточно чтобы прийти к такому выводу. – А вот сам наш герой. Ишь, разведчик выискался. Хоть бы извинился?

– Да ладно тебе!

Скаут во всеуслышание заявил, что если ему и стыдно, то совсем чуть-чуть.

– Молчу, молчу, молчу. Надеюсь теперь можно ехать?

Рейнджер устало кивнул.

– Иди, выспись. Я так уж и быть поведу, – с напускным недовольством бросил Иван, радуясь, что кризис миновал, и даже не пришлось прибегать к крайним мерам.

– Я же сказал, выспись! – Иван сокрушенно покачал головой, глядя как Стася, прильнула к рейнджеру, намереваясь еще более ощутимо разделить с ним радость, как она недавно пыталась разделить и печаль. – Ох уж эти женщины! Только приоткрой одной дверь в свою жизнь, как она сразу объявит свои права на все и даже намного большее. Давай, гролли, покажем им, на что способны настоящие мужчины!

С грохотом, который доставлял ему ни с чем не сравнимое удовольствие, рейнджер распахнул люк вездехода.

– Всем привет!

– Добро пожаловать домой! – если Старый Ник и был удивлен скорым возвращением, то никак не показал этого. С людьми всегда слишком много хлопот.

– Насчет дома, сказано несколько сильно, но ничего, – отозвался Иван, выбравшийся из вездехода сразу следом за Скаутом, которого сейчас уже никто не мог удержать. Громкий лай оповестил близлежащие сектора, о благополучном завершении очередной эпопеи.

Когда рейнджер галантно предложил Стасе свою руку, Старый Ник на некоторое время в изумлении замолчал. Он ожидал всего чего угодно, но вот такое предположение не могло даже нелегально пробраться в отдаленейшую микросхему.

– Это Стася – Старый Ник, я тебе о нем рассказывал.

– И только хорошее, – ангельский голосок окончательно сразил Старого Ника. – Очень приятно познакомиться.