Текст книги "Контрмеры"

Автор книги: Константин Стригунов

Соавторы: Константин Стригунов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

«Я точно слышал. Это не может быть ошибкой. – Правда в своем убеждении сталкер не был до конца уверен. – Может, мне собственный голос почудился?»

Версия ему показалась логичной из-за сильного эха в вентиляционной трубе и вполне вероятно он услышал собственные кряхтения, с которыми давался каждый пройденный дециметр. И все же семена настороженности в нем были посеяны, но сталкер решил не делать преждевременных выводов, а для пущей уверенности достал из кобуры пистолет, чья тяжесть в руке действовала успокаивающе. Проползя около двух метров, Меткий выяснил, что самое серьезное испытание на всем вентиляционном пути предстало в виде последующего поворота, точнее попытки его преодоления. Возможно от взрыва или еще какой напасти весь дальнейший путь серьезно затруднялся из-за деформации вентиляционной трубы. Здесь она была значительной и рюкзак с большим трудом пролез через поворот, не говоря уже о самом сталкере, которому двигаться дальше приходилось все сложнее. Когда получилось пройти злополучный поворот, уходивший только в левую сторону, ползти стало еще трудней и преодоление каждого последующего сантиметра давалось с большим усилием.

«Значит, – заключил Меткий, – я точно не в стене».

В дополнение ко всему начала ощущаться тряска, возникавшая при каждом движении. Впечатление походило на то, словно труба в любой момент могла оборваться с перспективой рухнуть вниз с неизвестной высоты. Данное предположение особенно насторожило сталкера, когда труба взялась слегка раскачиваться под его весом и весом остального груза, но отступать было поздно. Единственная надежда заключалась в скорейшем преодолении опасного участка, но теперь двигаться пришлось особенно медленно, чтобы не спровоцировать обвал трубы. Однако, как позже выяснил Меткий, от его действий уже ровным счетом ничего не зависело и треск рвущегося металла был тому свидетельством. Позади него вентиляционная труба оборвалась и с жутким скрежетом принялась резко опускаться вниз под действием своего веса и вместе с центнером сталкера с его рюкзаком. Инстинктивно Меткий уперся спиной в стенку вентиляции, а руками в противоположную сторону, но ценой была утеря фонарика и пистолета, немедленно улетевшие вниз.

– Вот бл…!

Процесс отрыва трубы от креплений, на которых она держалась, приобрел неизбежный характер и не будь у сталкера с собой груза, то все могло обойтись куда меньшими последствиями, чем произошедшее дальше. Из-за резкого увеличения угла прогибающейся трубы увесистый рюкзак с нацепленным к нему оружием врезался в Меткого и сталкер от неожиданности ослабил упор руками в стенку вентиляции и тут же покатился вниз. Реакция спасла его и когда он уже почти вылетел из новообразованного проема, то сумел в последний момент ухватиться за край и повиснуть на обеих руках. Рюкзак же с грохотом отправился вниз и, судя по звуку, однозначно упал на что-то твердое. Труба, по которой лез сталкер, словно не захотев дальше падать, зависла над пропастью и Меткий сумел заметить, что лежащий внизу фонарь все еще светил. Благодаря этому он прикинул, что от его подошв до пола по меньшей мере три, а то и все четыре метра высоты. Чувствуя, как пальцы рук постепенно разгибаются, разведчик принял единственно правильное решение и, немного раскачав себя, прыгнул с расчетом коснуться ногами пола и тут же совершить кувырок вперед. Инстинктивно падать в темноту оказалось трудно, но выбор отсутствовал как таковой и, разжав пальцы, сталкер приземлился с последующим кувырком через себя. Получилось не особо удачно, хотя прочный материал защитного спецкостюма во многом поспособствовал не получению серьезных ушибов и ссадин. Терять время Меткий не стал, кинувшись к фонарику и пистолету, которые схватил и тут же направил то в одну сторону, то в другую.

Ничего.

Только обшарпанные стены и настоящая свалка мусора, покрывавший толстым слоем весь пол. Кое-где на стенах висели полустертые схемы, чье предназначение было трудно понять, да плакаты с партийными лозунгами на красном фоне еще перестроечных времен. Оценив обстановку, сталкер быстро снял с рюкзака оружие и закинул его на спину. К автомату он обратно подсоединил фонарь и во всеоружии продолжил осмотр здешней части подземного строения. Хлама валялось столько, что для описания всего перечня беспорядочно разбросанных предметов требовался отдельный увесистый том. Перевернутые шкафы с выпавшими платами, кучи разных коробок, куски металла, обломки электроники и микросхем – лишь начало списка предметов, оставленных здесь после катастрофы. Чтобы идти через эту электронно-техническую вакханалию при каждом шаге приходилось высоко поднимать ноги. Порой, в процессе прокладывания себе пути, Меткий пинками отбрасывал встречные предметы. Перевернутые электрощиты лежали повсеместно, преграждая дорогу, но расстояние между ними позволяло обходить их, а не перелазить. Зал непонятного назначения закончился, перейдя в пустой коридор, где изредка встречался мусор. Осветив его, Меткий заметил, что потолки здесь были довольно высокими и под ними проходили трубы и провода. Из коридора виднелись открытые обветшалые двери в технические помещения, чья заброшенность подчеркивала все опустошение, присущее этом месту. Мертвенный покой нарушило странное шарканье неподалеку, вроде кто-то тяжко волок свое тело по захламленному бетону. Эти звуки моментально заставили быстрее колотиться сердце и сталкер тут же запрыгнул в одну из комнат и выключил свет. На лбу появилась испарина, а к горлу подкатился ком. Меткий сглотнул. В подземельях может водиться черт знает кто и, можно не сомневаться, всегда встречи с их обитателями не сулили ничего хорошего заблудшему ходоку. Шаги раздавались все отчетливей и чем ближе они становились, тем сильней проявлялся страх. Больше всего пугала тотальная темнота, окутавшая Меткого и разум принимался рисовать безумные образы твари, которая брела в этом заброшенном бункере. Когда-то он скрывался в старых канализациях от преследования мутантом, чье жуткое молчание действовало сильней самого грозного рёва. До сих пор сталкер не знал, кто преследовал его в ту кошмарную ночь, когда на поверхности бушевал аномальный ураган. Он не сомневался в своей участи, не будь в той подземной свалке кучи отходов, попавших туда со всяким зверьем. Залезши в него, Меткий замер и кожей чувствовал, как совсем рядом прошло существо. Смрад, стоявший там, позволил оставаться незамеченным, пока сбитая с толку тварь искала свою улизнувшую добычу. Он никогда не забудет, каково это абсолютно ничего не видеть во тьме, буквально генерировавшей парализующий страх. Единственным источником образов было воображение, в ту минуту явно работавшее против своего хозяина. Теперь же слышимые шаги напомнили о той ночи, но сейчас Меткий твердо решил не отсиживаться, а выйти и посмотреть опасности в лицо. Руки крепче сжали автомат и палец лег на курок. Сделав рывок, Меткий выглянул в темный коридор и левой рукой нажал торцевую кнопку на тактическом фонаре. В ту же секунду поток направленного света обрушился на кого-то впереди и долю секунды сталкер не мог разглядеть стоящую в нескольких шагах от него цель. Как только глаза смогли приспособиться к освещению, то к своему изумлению Меткий увидел, что на месте воображаемой твари был человек. Скрючившись и закрываясь руками, он дико закричал, от чего стены, казалось, затряслись. Несколько мгновений сталкер находился в недоумении и просто рассматривал незнакомца, каким-то невероятным образом попавшим сюда с поверхности.

– Не надо!!! Убери свет, я прошу, убери проклятый свет!!! – завопил он. Естественно Меткий не последовал требованию.

– Кто ты?! Отвечай! – резко бросил он. Незнакомца в изрядно потрепанном спецкостюме трясло как от холода и весь его вид говорил о крайней степени изможденности.

– Не стреляй, сталкер! Прошу, не стреляй…, – простонал бродяга. Он положил руки на стену, но медленно сполз вниз, словно его не держали ноги.

– Ты что делаешь?! Я кому сказал?! ВСТАТЬ!!! – рявкнул Меткий. – Кто такой?! Как здесь оказался?! Есть другие?!

Шквал вопросов с целью не дать прийти в себя незнакомцу сталкер обрушил сознательно, потому как знал, что элемент неожиданности был на его стороне и этим нужно было воспользоваться. И все же вид тщедушного ходока говорил, что вряд ли он способен дать серьезный отпор вооруженному человеку. Тогда Меткий существенно убавил яркость на фонаре, но так чтобы иметь возможность четко видеть, после чего в том же тоне бросил:

– Лечь на пол, ноги расставить, руки за голову. – Бродяга немедленно исполнил все приказы Меткого. – Отлично, так и лежи. И не вздумай дернуться – мигом пристрелю.

Сталкер подошел к нему и быстро обыскал на наличие оружия и отобрал у него ПМ, за которым, судя из его вида, давно не ухаживали. Меткий поставил пистолет на предохранитель и сунул в подсумок своей разгрузки. Больше у незнакомца с собой ничего не было.

– Как ты здесь оказался, да еще имея при себе лишь пистолет?

На вопрос бродяга ответил не сразу, но в этот раз Меткий решил не давить на него. Весь вид лежавшего ниц человека говорил о его полуживом состоянии. Экипировка была порвана и сильно затерта и вряд ли вообще могла выполнять свои защитные функции. Удивительно, заметил Меткий, как он смог выжить столько времени. Впрочем сухой и затяжной кашель уже говорил о многом.

– Я… я здесь один, то есть нас двое, но… другой мертв. Остальное оружие сломано, не помню как… Мы долго бежали. Да, долго. Попали сюда. Выключи свет, а? Я не могу больше.

«Странный поток бессвязной речи, – подумал Меткий, – скорее всего он обезумел, хотя и подавал некоторые признаки вменяемости. Может быть, еще не все потеряно».

– Давай так: я пойду осмотрюсь, а ты лежишь здесь и никуда не встаешь. Договорились? – незнакомец затряс головой и выдавил из себя «да». – Вот и хорошо.

Контролируя бродягу, сталкер прошел дальше по коридору, оканчивавшегося входом во внушительный зал для аппаратного центра связи или еще какого узла, где должны были укрыться военные во время войны. Строительный мусор заполнял помещение, но кроме него здесь больше ничего не было, равно как и дверей или других выходов. Данный факт весьма насторожил Меткого и он, подойдя к лежавшему бродяге, рывком перевернул его на спину, совершенно не обращая внимание на последовавшие протесты. Незнакомец лишь успел руками закрыть свое лицо.

– Раз вы сюда попали, значит должен быть вход? Где он? – спросил Меткий, настроенный самым решительным образом, но увиденное им дальше заставило вздрогнуть даже такого опытного ходока, как он. Убрав руки, на Меткого посмотрел лик столь отталкивающий, что сталкер невольно отшагнул назад. Смертельная бледность, отраженная на лице бродяги дополняла жутковатый вид худого лица, чьи скулы сильно выдавались и создавали впечатление, будто смотрел череп, покрытый кожей. Однако более всего ужасал чудовищный, на всю правую половину лица, радиационный ожог, делавший вид бродяги крайне отталкивающим. Меткий ощутил отвратительный тошнотворный привкус и с трудом сдержал себя, глядя на эту гримасу, символизирующую все то, во что Зона превращает человека. Да, именно так и выглядела судьба бродяги здесь, а не как ее представлял горе-знатоки в новомодных книжках. Вот чем оканчивается чаще всего судьба человека, решившего, будто может бросить вызов Зоне. Ни славы, ни денег, ни почета. Только кошмарная и неотвратная смерть того, кто для всех превратился в лучшем случае в воспоминание.

Бродяга, доселе сжавший веки, наконец, разжал их. Он посмотрел парой уставших глаз и его огромные черные зрачки добавили в общий облик нечто пугающее до мурашек по коже.

– Вход завалило, наверное от Выброса. Отсюда нет выхода, сталкер. – Лежавший ходок прищурился: – Теперь ты, как и я, останешься здесь навеки.

Впервые Меткому показалось, что кроме изможденности на лице бродяги появилась зловещая ухмылка.

31 октября 2016 года. Москва

– Вы отдаете себе отчет в последствиях провала этой операции?! – глава ГРУ Остапов гневно сверлил своим сканирующим взглядом Клюева и Селезнева, ощущавшие себя рентгеновскими снимками. – У нас каждый специалист на счету, а здесь мы потеряли сразу семь человек, включая лучшего оперативника за все время агентурной сети в Зоне! Да вы понимаете, что случится, если его захватили в плен и что он им может выдать?!

Остапов снял очки и размял пальцами место в районе переносицы, а затем упершись кулаками в свой рабочий стол, посмотрел на своих подчиненных.

– Я не снимаю с себя ответственность за утверждение операции без должной подготовки и проработки. Однако я не считаю, что мы имеем право искать оправдания своим неверным решениям фактором нехватки времени. Профессионалы их не ищут, они находят выход из положения.

Он замолчал и только после короткой паузы спросил:

– Сколько человек осталось в отряде?

– Четверо, – ответил Селезнев, с трудом находя силы не отвести взгляд.

– Четверо, – мрачно повторил Остапов. Он засунул руки в карман и обошел двоих генералов, стоявших перед ним.

– Товарищ генерал-полковник, разрешите обратиться? – произнес Селезнев, понимая, что его непосредственный начальник Клюев получил только что разнос во многом из-за него, ведь уверенность Клюева в своих действиях базировалась во многом на той информации, которую он предоставлял. Теперь Николай Федорович старался смягчить удар, приняв остальную его силу на себя.

– Говорите.

– Есть шансы, что операция не провалилась. Нам точно неизвестен факт их гибели и нельзя сбрасывать со счетов…

– Не стройте иллюзий! – вспылил Остапов и повернулся к Селезневу. – Кому как не вам должно быть известно, что шансы выжить у них при таких обстоятельствах, да еще в Зоне, пренебрежительно малы! Уже несколько часов с ними нет связи и хочу напомнить, что речь идет о Северных территориях, с повышенной плотностью аномалий и агрессивных форм жизни. Скажите мне неофициально, но глядя в глаза: как по-вашему, насколько велика вероятность вернуться у Егорова с его людьми? Можем ли мы всерьез рассчитывать на возможность снова их увидеть? Молчите? Вы опустили взгляд потому что знаете ответ, но не решаетесь произнести его вслух.

Остапов тяжело вздохнул. Было непривычно видеть всегда выдержанного генерал-полковника столь нервным и напряженным.

– Есть еще кое-что, о чем вам следует знать. – Шеф ГРУ достал папку с пометкой «Особая важность» – наивысший гриф секретности сведений, составляющих государственную тайну в Российской Федерации – и передал ее в руки Клюева. Генералы медленно и вдумчиво прочитали содержание документа, доступ к которому имел чрезвычайно узкий круг лиц, несмотря на всю грандиозность самого проекта, о котором шла речь в нем. Однако после ознакомления они почувствовали странный ступор, которым был охвачен каждый их них. Информация настолько шокировала, что сразу поверить в ее подлинность было просто невозможно. В миг в горле пересохло и галстуки, казалось, стали не аксессуаром для дополнения внешнего вида, а скорее удавкой на шее. Селезнев навсегда запомнил широко открытые глаза Клюева и смертельную бледность, появившуюся на его лице.

– Как? – спросил пересохшим голосом Николай Федорович.

– Самому до сих пор не верится, – признался начальник военной разведки. – Предательство внутри, да еще с горой трупов. Я бы с радостью вцепился в любую возможность считать это какой-то невероятной ошибкой, но все факты неопровержимо свидетельствуют о саботаже в подземном комплексе.

«Чушь» – промелькнуло в голове Селезнева. – «Бред сивой кобылы. Абсурд». Рассудок категорически не мог принять возможность чего-то подобного в сверхсекретном научно-исследовательском бункере в самой глубине Зоны. Подавляющее большинство его сотрудников даже не знали в какой части планеты они находились, а защищенность объекта такова, что даже если на поверхности прямо над ним взорвут ядерную бомбу, то бункер останется цел. И все же то, чего не смогла сделать бомба, смог добиться один подонок, точнее группа подонков с лидером, которым оказался полковник Серегин. Как-то давно Селезневу приходилось общаться с этим человеком, будучи тогда еще совсем молодым офицером и, насколько он помнил, тот производил благоприятное впечатление.

«Не уж-то и впрямь он?» Сосредоточенный взгляд, умное и в то же время решительное лицо с темно карими глазами – именно таким запечатлелся полковник Александр Григорьевич Серегин в памяти Селезнева. Как мог человек, бывший образцом для подражания, совершить такое? Предательство, массовое убийство… Да это же нелюдь, мразь.

– Связи с комплексом нет? – спросил Клюев скорее из желания хоть что-то сказать, поскольку не знал, как поступить.

– Никакой, – ответил Остапов. – На запланированный сеанс связи никто не вышел – глухо, как в могиле. В ФСБ рвут и мечут. Менее часа назад разговаривал с начальником Департамента военной контрразведки, так его голос я не сразу узнал.

Генерал-полковник подошел к столу и взял лежавшие на нем фотографии.

– Это, – показал он, – присланные за десять минут до вашего прихода спутниковые снимки в инфракрасном диапазоне. Они не фиксируют никакого теплового излучения оттуда, из чего можно сделать только один вывод: систему самоуничтожения в действие не приводили. Выживший утверждает, будто ее не активировали специально, чтобы мы не смогли узнать о катастрофе. В сообщении, также указывается, что предатели заблокировали все входы и выходы. Умно.

– Кирилл Петрович, но тогда как этот Самонин сумел выйти на связь? – удивился Селезнев. Остапов с некоторым сомнением в голосе ответил:

– Утверждает, смог выбраться через туннель, по которому шла подпитка от стационарной аномалии. Сейчас проверяем, возможно ли такое.

– А если дезинформация? – предположил Клюев.

– Исключено. Узнать шифр невозможно, тем более этот инженер описал такие подробности, которые не могли быть известны кому-то со стороны. Нет, все действительно похоже на правду. Этот парень, если все подтвердиться, настоящий герой. Но боюсь, плохие новости не кончаются. Самое дрянное заключатся в том, что Серегину могут быть известны все подробности по проекту «Черный орел».

Клюев с Селезневым переглянулись и вопросительно уставились на своего шефа.

– Понимаю, у вас появится масса вопросов. Даже вы не имели допуск к информации о нем, но в сложившихся обстоятельствах высшее руководство – не без моего участия – приняло решение допустить вас к этой информации. Считайте, отныне он у вас есть. – Все понимающе промолчали. – Суть проекта, – продолжил Остапов, – в исследовании обнаруженной новой аномалии, а если быть точнее, одной из областей, где проявляется ее активность. Точно сказать, что она собой представляет, мы не можем – Управлению известны лишь некоторые данные из тех, которыми обладали исследователи в комплексе. Ввиду чрезвычайной важности их работы, большая часть сведений о ней оставалась там, в то время как мы получали лишь общую информацию о ее ходе. Это обуславливалось невозможностью доверить ее даже самым надежным каналам связи. Кстати, второй выживший – биолог Руденко – непосредственно принимал участие в этом проекте.

– Но чем она так важна? – удивился Селезнев, пытаясь привести в одну кучу все, что он узнал и хоть как-то рассортировать.

Остапов сел в кресло, достал из пачки сигарету и закурил. Дым от нее тут же поднялся в воздух клубами, пока не дошел до самого потолка.

– Неизвестно, – заявил он. – Мы лишь знаем о запредельно высокой активности пси-поля, которая ей сопутствует. Промежуточные результаты связывают падение «Небесного взора» именно с ней. Теперь вы понимаете, почему надо как можно быстрей расшифровать данные с бортового самописца?

На лицах генералов впервые отразилось осознание всего масштаба происходящего. Теперь очередь медленно сесть в кресло настала за Клюевым и генерал-лейтенант с задумчивым видом провел рукой по голове – как заметил Селезнев, характерный для него жест, когда перед ним стоит трудноразрешимая задача.

– Теперь обо всем этом знаем не только мы? – вопрос Клюева прозвучал как констатация факта.

– Прямых доказательств у нас нет, но все известные факты говорят о ненормальной активности американцев. Наемники, использовавшие буры с пси-регистраторами, стелс-вертолеты, на которых они прилетели к месту крушения нашего разведывательного самолета с системой фиксации пси-излучения. Не много ли совпадений?

– Совпадений не бывает, – произнес Соловьев известную среди разведчиков истину и добавил: – У нас есть подготовленные группы, способные немедленно выйти в район, откуда производилась передача.

– Мы не можем их туда оперативно доставить без маршрутизации, – возразил Остапов.

– Кирилл Петрович, – вмешался Клюев, – пришли вести с базы Иваново-Северный. Техники утверждают, что могут поднять второй самолет на боевое дежурство уже сейчас. Значит, мы сможем в сжатые сроки построить картографию вылета и затем скрыто доставить в нужную точку целый отряд бойцов.

– Есть предложение, как это сделать быстрее, – немного помявшись, обратился Селезнев.

– Продолжайте, – заинтересованно произнес Остапов и глубоко затянулся.

– Эти двое, кто остался в живых, обладают крайне ценной для нас информацией и следует использовать любую возможность предельно быстро доставить к ним группу спецназначения. В любую секунду с выжившими может произойти все что угодно и если они единственные, кто способен внятно объяснить суть произошедшего, следовательно на счету каждая секунда. Сомнительно, чтобы Серегин обладал возможностью передать своим хозяевам ключи от шифров, но о времени и месте выхода на связь они могут узнать. Значит противник теоретически может знать о живых в комплексе, поэтому им грозит опасность. Скорее всего их просто попытаются ликвидировать или завалят единственный неразрушенный выход, которым Самонин попадал на поверхность.

Остапов молча слушал, встревоженный таким неочевидным выводом. Ведь действительно знание шифров при перехвате сообщения связиста позволяло узнать об уцелевших людях и определить, откуда они выбрались на поверхность. «Все намного хуже, чем я предполагал» – подумал Остапов.

– Кроме того, – продолжил Селезнев, – раз Серегин со своими головорезами уничтожил почти всех, кто имел доступ в комплексе к проекту и вместе с ними подавляющую часть документации о нем, то доставка в целости и сохранности биолога и связиста приобретает первостепенное значение. Следовательно, чем быстрее мы сможем их оттуда вывезти, тем лучше. Учитывая вышесказанное, считаю, что применение вертолетов для десантирования бойцов слишком долгое занятие. Уверен, наши западные «партнеры» постараются не допустить, чтобы эти двое остались в живых. Кроме того, важно выиграть время и не дать им определить, выжили сотрудники или нет. Значит, как минимум придется дождаться паузы между пролетом натовских спутников над Зоной и очень точно, вплоть до минуты, рассчитать время, которое будет у вертолетов на заброску десанта и возврата обратно на базу. Полагаю, если мы хотим скрыто отправить туда наших парней, то вертушки здесь не годятся.

– Допустим, вы правы, но к чему вы клоните? – спросил Остапов, все еще пытаясь уловить мысль Селезнева.

– Предлагаю задействовать технологию «Сапсан». Иного выхода я просто не вижу.

Глаза Остапова округлились, но вместо немедленного отрицательного ответа, шеф немного призадумался и, словно размышляя вслух, спросил:

– Разве можно применить почти необкатанный метод, чьи испытания проводились только в виде полунатурного моделирования?

Селезнев присел.

– Нужно сократить время до предельно допустимого минимума, – ответил Селезнев, испытывая определенную неуверенность в своих словах, особенно после провала группы Егорова, но не высказать свое предложение не мог. – Пока мы говорим, положение ухудшается ежеминутно. У нас нет гарантий, что нахождение выживших не стало известно противнику, тем более мы говорим о Зоне, но главное заключено в значимости той информации, которую они знают о проекте. Поэтому единственный способ суметь смягчить удар, а где-то, быть может, и выйти вперед, я вижу в перехвате инициативы. Для этого нужно сделать шаг, который противник предугадать не сможет или, как минимум, тот будет для него большой неожиданностью. Подчеркну: никакие протоколы безопасности и подписанные соглашения натовцев не остановят. Их действия будут полностью секретными и любые претензии с нашей стороны ими отвергнутся, ссылаясь на резолюцию Совбеза ООН под номером 2020.

Остапов внимательно слушал доводы Селезнева, но в его глазах читалась изрядная доля сомнений.

– Как я понимаю, переслать всю информацию из комплекса по «Черному орлу» те двое не смогут? – спросил шеф военной разведки.

– Никак, – отрицательно покачал головой Селезнев. – Это огромный массив данных, который требуется сначала зашифровать, затем переслать, для чего понадобится неприемлемо много времени. Кроме того, противник уничтожит источник радиопередачи с воздуха или своими людьми. Как вы понимаете, двое дилетантов в сталкерском деле в принципе не смогут одновременно выжить в Зоне, скрываться от дронов и головорезов противника, да еще и передавать сложную и объемную информацию. Куда логичней их оттуда немедленно эвакуировать, не подвергая ненужной опасности ни саму информацию, ни людей.

Выслушав, Остапов перевел взгляд на Клюева.

– Ваше мнение, Василий Александрович? – спросил начальник военной разведки своего заместителя.

– Предложение с «Сапсаном» рискованное, здесь без вариантов, – констатировал Клюев. – Результаты отработки этого метода приводили к однозначному выводу о неприемлемо большом проценте потерь среди личного состава в реальных условиях, хотя последние две тренировки прошли относительно успешно. И все же давайте взвесим все «за» и «против». Картографирование и анализ с последующей высадкой боевой группы на вертолете несомненно займет слишком много времени. Тем более, мы не знаем как поведет себя аппаратура, да и вертолетами прибыть в Северные территории куда сложней с учетом плотности распределения аномалий. Быстрее и проще, но не безопасней, попасть в нужную точку с использованием «Сапсана». Так разведывательно-поисковая группа сэкономит много времени и доберется значительно раньше до объекта. Но потери… здесь я не берусь судить.

Выслушав мнения своих подчиненных, Остапов откинулся на спинку кресла и отстраненным взглядом посмотрел в сторону.

«Между молотом и наковальней» – подумал Селезнев. В такой момент ему не хотелось бы оказаться на месте своего шефа, однако окончательное решение должен был принять именно он.

Молчание длилось томительно долго, когда, наконец, глава ГРУ вернулся из дебрей своих размышлений.

– Хорошо, я даю свое официальное согласие на использование этой технологии. Теперь нужно получить разрешение на проведение операции с самого верха и ваше участие, товарищи генералы, будет обязательным. В самое ближайшее время состоится экстренное совещание в Генеральном штабе, где будут присутствовать и сам начальник, и министр обороны. Сложно представить, чем может обернуться потеря комплекса, но как бы то ни было нам следует постараться убедить руководство в правильности предложения. Еще одного провала никто не потерпит и головы полетят со всех. Сотрудников комплекса оплакивать будем после. Сейчас нужно вытащить этих двоих во что бы то ни стало.

Закончив, Остапов потянулся к телефону и по закрытой линии напрямую последовал звонок начальнику Генштаба, с которым прошла довольно длительная беседа, особенно после разъяснений деталей предложения.

– …да, Андрей Александрович, конечно… понимаю, да. Оценка специалистов однозначная – задействовать нужно… Нет, риск полностью не просчитан, это же экспериментальная технология, но иного пути нет, слишком высоки ставки… Знаю, Андрей Александрович… Сообщили о готовности вылететь в течение часа… Разумееется, но… Так точно.

Остапов положил трубку и тяжело посмотрел на остальных.

– Митрохин относится к идее явно с недоверием, – взодхнул глава ГРУ. – Я услышал много нелицеприятного и продолжение последует в Генштабе. Николай Федорович, на вас организация операции по эвакуации двоих выживших. Так что приступайте немедленно, всю ответственность я беру на себя, однако нам предстоит убедить руководство в том, что необкатанная технология – наш единственный шанс.

– Сделаем, Кирилл Петрович, – подтвердил Селезнев и представил себе раскаленную сковородку, на которую ему придется сесть голым задом – именно такую ассоциацию у него вызвал отчет перед высшим военным руководством.

– Тогда все свободны.

Селезнев с Клюевым оба встали и, отдав честь, вышли за дверь. Разразившаяся буря теперь грозила перерасти в настоящий ураган.

* * *

Приказ с грифом «совершенно секретно» пришел в штаб войсковой части N***** спустя десять минут после совещания в кабинете руководителя военной разведки в здании на Хорошёвском шоссе. В своем душном кабинете начштаба части прочел срочное донесение из центра, что с учетом особой специфики работы означало нечто исключительно серьезное. Собственно в секретном сообщении ничего конкретного не говорилось, лишь предписывалось действовать согласно инструкции такой-то, а срок выполнения стоял «немедленно». Таким образом, даже если сообщение будет перехвачено и расшифровано, то противник не сможет ничего узнать, кроме номера одной инструкции, что само по себе ничего не давало. Сами же предписания привозились в распечатанном виде фельдъегерской службой и хранились в секретной части с предельно ограниченным кругом допущенных лиц. Когда офицер закончил ознакомление, то направился к прапорщику, а по совместительству начальнику секретной части, и вместе с ним достал из сейфа папку с документами. Найдя нужный из них, офицер прочел все, что говорилось в инструкции и по окончании немедленно отдал распоряжение собрать две группы разведчиков вместе с командиром роты к нему в штаб. Сборы прошли крайне оперативно и уже через несколько минут начштаба объяснял, что и как предстоит сделать бойцам. Собственно группа разведчиков, специализировавшихся на действиях в аномальной территории, не была удивлена срочностью и содержанием приказа, однако даже им показалось странным предстоящая «поездка». Каждый раз, когда командование засылало их в Зону, любой, даже самый опытный из бойцов, испытывал необыкновенное волнение, которое всячески скрывал от своих камрадов. До этого момента все существовавшие задания начинались довольно стандартно, чего по правде не скажешь об их продолжении, и сводились к срочным сборам, погрузкой в вертолет и вылету к призональной военной базе, откуда непосредственно проводился их заброс за Периметр. В этот раз все должно произойти не совсем так, как привыкли бойцы, однако никто из них еще не подозревал, сколь сложна окажется их миссия, но пока они живо приступили к сбору своих индивидуальных экипировок после зачитывания приказа. Погрузка всего необходимого, начиная от ящиков с патронами до новейших защитных бронекостюмов, проходили под пристальным контролем офицеров в два военно-транспортных вертолета Ми-8АМТШ – модернизированной версии легендарной «восьмерки», величаво стоявших с растопыренными лопастями на площадке. Все делалось быстро, четко и слаженно – любому со стороны стало бы сразу заметно, что бойцы представляли хорошо сработанную команду, которой довелось участвовать не в одной вылазке в Зоне. Для многих даже высокопоставленных военных отдельная рота специального назначения выполняла совершенно иные задачи, чего собственно и добивалось руководство ГРУ, когда впервые задумало создать группы, специализировавшиеся на действиях в особых условиях. В результате часто спецназовцы этой роты легендировались как подразделения заточенные под операции на Северном Кавказе и, насколько было известно российским спецслужбам, никто за пределами России не знал о подлинном предназначении этой роты, что стало результатом кропотливой работы по намеренному введению в заблуждение любого, кто захотел бы более подробно ознакомится с кругом выполняемых этим подразделением задач.