Текст книги "Контрмеры"

Автор книги: Константин Стригунов

Соавторы: Константин Стригунов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

Со времени появления Зоны местность в окрестностях ЧАЭС, особенно в радиусе пятидесяти километров от нее, преобразилась настолько, что порой даже людям бывавшим здесь до рождения гигантской аномалии было непросто ориентироваться. Отдельные слабоизученные области изменились поистине радикально и, попади сюда простой человек, он не смог бы определить, в какой части света находится. Вот и теперь странная смесь низких и высокорослых деревьев – потомков елей и сосен, подвергшихся сильнейшему и почти не исследованному воздействию аномальных полей – явилась по ходу пути, подтверждая истину об изменчивости Зоны. Тащиться на своих двух по такой местности тяжело даже будучи налегке, то что уж говорить о рейде с полной выкладкой, но упорство Филина словно добавляло силы остальным. Все ощущали целеустремленность командира и просто не могли в его глазах дать слабину. По-сути полковник выдерживал двойное испытание, в котором не хотел показаться слабаком перед ними. Пусть даже он был ощутимо старше их, но любая мысль дать себе скидку на возраст немедленно отбрасывалась им туда, откуда она возникла, поэтому полковник едва ли не с фанатизмом продирался через мелкую поросль. Только сейчас он обратил внимание, что над ними ни разу не вспыхнула какая-нибудь электра или жарка. Данная особенность стала заметной сразу после того, как Серегин автоматически посмотрел наверх и не увидел ни единого признака атмосферных ловушек. Вообще периодически посматривать в небо для сталкера сродни правилу перехода через дорогу – сначала посмотри налево, убедись, что машин нет, затем, когда дойдешь до середины, посмотри направо и, если рядом машин не будет, идёшь дальше. Воздушные аномалии отличались большим коварством, чем их наземные сестры, поскольку их действие распространялось во все стороны, а воздушные потоки, как было установлено, в отдельных случаях могли способствовать их спонтанному движению. Часть из этих аномалий способны взаимодействовать между собой и нередко, по закону подлости, такой процесс происходил недалеко от идущих внизу бродяг. В девяти случаях из десяти подобная комбинация аномалий не опасней обычных – столь же смертельная, не более, но оставшийся случай мог означать появление комбинированных аномалий, чья природа еще загадочней. Зная о такой особенности, полковник поднял голову вверх и крайне изумился отсутствием хотя бы малейших признаков чего-то подобного.

– Удивлен?

От неожиданности полковник едва не отпрянул в сторону. Вопрос задал Филин, который незаметно поравнялся с Серегиным.

– Здесь нет атмосферных аномалий? – с подозрением спросил он.

– Верно. Раскрою тебе тайну: мы в нулевом секторе. Тут отсутствуют даже наземные аномалии. – Филин поправил лямку рюкзака и с холодом в голосе добавил: – Есть такие места, где атмосферных аномалий нет, равно как и на земле бывает не встретишь таковых, даже если сунешься в самый центр Зоны. Не знал? Кстати, ты спрашивал, куда мы направляемся. Что ж, теперь тебе станет известно.

Главарь приказал остановиться, а сам нырнул в гущу растительности, покрытую мелкими, чрезвычайно острыми шипами, но минутой позже скомандовал всем идти за ним. Руками убирая со своего пути ветки, Серегин, преодолев последнее препятствие, вышел на внушительную территорию голой каменистой земли, где не росло ни единого дерева.

«Значит они решили отсюда начать выдвижение. Правильный выбор. И про нулевые секторы не тебе, мудаку, рассказывать мне. Я знал о них еще в те времена, когда тебе подобные уроды тут не встречались… Интересно, а что сказали обо мне ему и егоидиотам?»

Наемник-здоровяк достал из рюкзака станцию спутниковой связи, установив антенну в нужном направлении и стал что-то колдовать над ней. Пока он занимался техникой, Серегин заметил, что за ним неустанно наблюдал Филин, следя за каждым его шагом. Однако у экс-разведчика не было и в мыслях предпринимать какие-либо действия против этих головорезов. Никто из них не имел ни малейшего представления о том, кем он является и зачем им приказали доставить его сюда. Значит, заключил полковник, этим кретинам даже невдомек, кто сюда должен будет прибыть в скором времени.

«Да вы, наверно, решили, что меня собрались отсюда эвакуировать? Кретины!» – мысленно улыбнулся Серегин.

Ждать пришлось недолго и двадцать минут спустя с западной стороны пришел едва слышимый гул рассекаемого воздуха, когда в небе возникли силуэты трех приближающихся вертолетов.

– Говорит Браво-Лима один, оскар-зулу-четыре, как приняли? – быстро произнес Филин по-английски через передатчик. – Понял.

Судя из окончания сеанса связи, Серегин догадался о начале посадки вертолетов прямо на специально отведенную поляну под них. Не исключено, решил полковник, сама подготовка началась гораздо раньше и какими-нибудь химикатами здесь просто выкосили всю растительность. На редкость тихий шум моторов, наконец, стал отчетливо слышен и приблизительно в ста шагах впереди буквально в метре над землей зависли три вертолета, которых Серегин еще никогда не видел. Каждый из них был серебристого цвета, без угловатых поверхностей на корпусах, а пятилопастные винты с крупными обтекателями в совокупности придавали машинам хищный вид. Из боковых дверей стали выпрыгивать вооруженные люди, которые сразу же устремились в сторону стоявших поодаль четверых человек. Как только последний боец покинул свою «птичку», вертолеты тут же взмыли вверх в том же направлении, куда и летели до того, как совершили свою «вынужденную» посадку. Серегин отметил про себя слаженность всех действий – а это он умел оценивать – и сделал однозначный вывод о многократной отработки самой высадки. Не менее двадцати пяти человек почти синхронно подбежали к нему и наймитам, встав полукольцом напротив них. Из гущи вышел облаченный в экипировку человек, которой полковник никогда прежде не встречал, но никаких сомнений у него не было в ее ультравысокотехнологичности. Вся в камуфляжной расцветке, экипировка была напичкана множеством разных примочек о назначении которых можно было только догадываться. Модель шлема на солдатах (или кем они были) совмещала функции противогаза и защиты для головы, а темное забрало не давало никаких отблесков. Собственно, насколько, успел рассмотреть полковник, все до единого бойцы были облачены в подобную экипировку.

– Где он? – грубым голосом спросил их главный. Серегин сожалел, что не мог видеть лица главаря наймитов в этот момент. Филин слегка подтолкнул его, но сам остался на том же месте.

– Шлем и противогаз, – произнес главный у Серегина.

– Чего? – переспросил полковник.

– Сними шлем и противогаз, – повторил незнакомец.

По началу несколько удивившись просьбе, Серегин тут же догадался о ее сути и быстро выполнил то, чего от него потребовали. К счастью дозиметр не трещал, значит здесь уровень радиации не превышал норму. Как только главарь двух с лишним десятков человек взглянул на лицо полковника, то четко произнес:

– Фокстрот шесть, четыре, один.

– Оскар, три, семь, ноль, – последовал ответ.

Лидер новоприбывших повернулся к одному из своих и кивнул. В этот момент несколько бойцов одновременно подняли свои автоматы с навинченными глушителями и произвели огонь короткими очередями по двум наемникам. Филин едва успел дернуться, но выпущенные пули пробили его защитный костюм, а последняя сделала сквозное отверстие в шее, от чего наймит упал на землю, видя как рядом с ним рухнул напарник-здоровяк. Даже не страх, а удивление навечно застыло в его умирающем сознании и последнее, что Филин увидел в своей жизни был солдат, облаченный в футуристического вида защитный костюм, который навел на него свое оружие. Тихий хлопок – и жизнь покинула тело наемника. Последовал еще один приглушенный выстрел, ознаменовавший конец двух жизней, которые отобрала Зона и не важно, что причиной их гибели стали не аномалии или мутанты; так или иначе именно она стала могилой для этих ловцов удачи. Взглянув на гибель двух бывалых старателей, Серегин только сейчас в полной мере осознал все ставки в этой игре. Восполнить потерю двух опытных ходоков в Зоне задача непростая для любой службы мира, а эти бойцы не моргнув глазом прикончили результат чьей-то многолетней работы по подготовке наемников. К Серегину подошел главный и неизменно спокойным голосом сказал:

– Полковник, полагаю у нас есть общее дело, которое мы с вами должны решить. У вас нет возражений на этот счет?

Ощущение просвечивающего насквозь взгляда нельзя было скрыть никаким шлемом, от чего даже Серегин на некоторое время обомлел и лишь несколькими секундами позже смог дать ответ.

– Не стоит терять время.

Такой ответ словно бы удивил главного и на пару мгновений он как будто застыл. Серегин решил показать, что даже такой бескомпромиссностью его нельзя запугать, пускай это был лишь блеф.

– Я надеюсь вы не составите для нас проблем в нашем путешествии? – с ледяным спокойствием спросил незнакомец.

«А у него с чувством юмора все в порядке».

– Постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы каждый получил от него удовольствие.

Главный кивнул головой.

– Мне нравится ваш настрой и вы абсолютно правы в главном: нам не стоит терять время.

Они с пониманием помолчали и затем командир этого отряда дал команду отправиться в сторону леса, куда, как успел заметить Серегин, солдаты утаскивали тела и все материальные свидетельства ликвидации двух человек, где их трупы уничтожали в ближайшей подходящей аномалии. Ему не хотелось думать, что в скором времени и о нем подобным образом могут стереть все воспоминания. В конце концов, напомнил себе полковник, этот рейд последний и ему больше никогда не понадобится лезть в Зону, а сам он обоснуется где-нибудь на берегу моря. «Да, – как и сказал себе Серегин много лет назад, – именно на берегу моря». Ради такой цели он давно решил рискнуть, даже если эта попытка приведет его к гибели.

Четырнадцатая военная база седьмого приграничного участка Чернобыльской аномальной Зоны

Поднять веки, казалось, тяжелее, чем стокилограммовую штангу. Просыпание было чем-то сродни перерождению, когда впервые ощущаешь новые эмоции, вдыхаешь воздух и видишь свет. Какое-то время Меткий просто смотрел в белый потолок, будучи полностью отрешенным от каких-либо мыслей и лишь постепенно к нему возвращалось полноценное восприятие реальности. Тяжело и далеко не сразу в памяти всплыли кадры последних дней и всего того, что с ним случилось. Образ погибшего десантника, посланного забрать его с другими разведчиками, смог окончательно привести в чувства бывалого сталкера. Он медленно поднялся и сел на углу кровати, больше напоминавшей койку в больничной палате. К его рукам были присоединены датчики от всякого рода приборов, снимавших показания жизнедеятельности организма. На дисплее мигали цифры, показывавшие информацию о работе сердца и, вероятно, пульс на данный момент. Из одежды на нем имелись только трусы, зато, как успел заметить сталкер, весь его ушибленный бок был перевязан, а мелкие ссадины заклеены пластырем. Собственно место больше походило на медотсек, точнее полевую лабораторию, поскольку помещение, в котором он пребывал, было площадью приблизительно пять на пять метров, полностью изолированное от внешнего мира специальными прозрачными перегородками. Где-то здесь находилась система вентиляции, откуда поступал воздух, иначе пациент, коим сейчас видел себя Меткий, мог попросту задохнуться. В совокупности место больше всего напоминало быстровозводимые палатки для обеззараживания и дезактивации, которые сталкер давно видел еще на базе «Долга» до момента создания полноценных стационарных пунктов из помещений заброшенного завода. С боку на тумбочке лежали сложенные вещи, словно для пациентов какой-нибудь городской больницы. Сталкер поёжился. Несмотря на наличие мобильного пункта отопления, сняв с себя одеяло, он почувствовал, что начинает подмерзать. Тогда Меткий отсоединил прикрепленные электроды и медленно постарался встать, но попытка оказалась не слишком удачной из-за последствий переутомления. Меткий пошатнулся, но вовремя удержался за край койки и следующие действия делал плавно, без резких движений. Возможно, подумал он, пошатывание и легкое головокружение были следствием каких-то лекарств, на что указывала легкая боль в руке, куда, по-видимому, что-то кололи. Натянув на себя сложенную одежду из штанов и рубашки с длинными рукавами, сталкер прошелся по кругу, рассматривая скромный интерьер, если так можно назвать внутреннее убранство пневмопалатки. Шли минуты, но у Меткого складывалось впечатление, что о нем здесь элементарно забыли.

«Интересно, где я?»

Он не мог точно сказать, сколько пролежал в отключке, но внутренний голос подсказывал Меткому, что не так много для перевозки куда-нибудь очень далеко, а главное, почему его поместили в сооружение, способное к быстрому возведению и разборке? Следовательно, он все еще недалеко от Зоны ведь в сопряженных с ней территориях и участках с ограниченным допуском использовали нестационарные пункты для размещения личного состава, памятуя о способности Зоны к спонтанному расширению. Меткий почувствовал, как в голове туман постепенно исчез и возникла ясность восприятия. В эту секунду он понял, что было необычного в окружающих предметах. Все они находились вне Зоны. Сам он впервые за много лет стоял не на земле, которую поглотила аномалия, а на самом обыкновенном месте, еще не тронутом ее искаженной природой. О, как долго сталкер представлял себе этот момент, когда однажды он вновь ступит на Большую землю, из которой давно сбежал, чтобы стать частью нового мира. Ходили разные легенды о том, каково сталкеру на Большой земле после длительного срока, проведенного в Зоне, и только в этот раз Меткий испытал то самое чувство, о котором давно слышал от ходоков-ветеранов и никогда не думал, что прочувствует его на себе.

«Значит, не врали старые бродяги».

В такой момент Меткий видел себя Робинзоном Крузо, вернувшимся на родную землю после многих лет на необитаемом острове. Пусть даже у него были и, наверное, остались там, за Периметром, надежные товарищи, но сейчас сталкер понял, как был все это время одинок. Меткому не хотелось выходить из этой изоляции, внутренне боясь встретить внешний мир, от которого спрятался много лет назад, ведь в нем он чувствовал себя чужим среди своих. Внутренние метания в попытке найти самого себя оборвали шаги двух человек – определять количество людей по звукам сталкер научился очень хорошо. Шаги сопровождали голоса, часть из которых стала постепенно отчетливо доноситься.

– Нельзя к нему, он еще слаб! – произнес один из них, явно понимая бесперспективность своих требований. Шаги прекратились, видно оба остановились.

– Я не знаю, кто наделил вас такими полномочиями, но в мои обязанности входит соблюдение всех условий, направленных на скорейшее выздоровление пациента, а вы…

– Довольно, – оборвал его более низкий второй голос и с нажимом добавил: – У меня нет времени на пререкания с вами. Мне надо к нему.

По возникшему молчанию стало ясно, что на второго человека невозможно повлиять и решение о встрече принято на уровне более высоком, возможно, с согласия командующего всей базы. За прозрачной изоляционной перегородкой открылась пневмодверь и отдернулась шторка, не допускавшая попадания холодного воздуха внутрь. Вошел мужчина в полевой форме и марлевой повязкой на лице, а вместе с ним в последней попытке остановить его проследовал человек, по виду напоминавший военного врача. Последний испытал на себе всю тяжесть взгляда посетителя и, посмотрев на Меткого, он с недовольным видом вышел из палатки. Подождав, когда дверь закроется, гость повернулся к сталкеру. Меткий не без легкого подозрения всмотрелся в серые глаза мужчины, стоявшего за прозрачной перегородкой.

– А у тебя взгляд не изменился даже после стольких лет, – заметил посетитель, – все тот же недоверчивый. – Хоть лицо мужчины и скрывала маска, было слышно как он усмехнулся и чем-то его голос показался сталкеру знакомым. – Но ведь доверие надо заслужить, верно?

Теперь выражение лица Меткого изменилось, излучая удивление, словно перед ним явился призрак из прошлого. Впрочем, так оно и было и мужчина, заметив реакцию сталкера, снял с себя маску.

– Ну здравствуй, Витя, давно не виделись. Смотрю, ты меня узнал.

Перед Метким стоял генерал-майор ГРУ Николай Селезнёв.