Текст книги "Варианты без выбора"

Автор книги: Константин Мзареулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

5. Наиболее благоприятное положение для решительных действий наступательного характера складывается в полосе Юго-Западного и Украинского фронтов, где мы имеем превосходство в живой силе на 25%, по танкам – в 2 раза, по авиации – на 70%. Если немедленно направить в распоряжение Жукова и Кирпоноса стратегические резервы: 28, 29, 32 и 34 общевойсковые армии, а также 11 и 13 механизированные, 8, 9 и 12 авиационные корпуса,– наше превосходство станет двойным по личному составу и авиации, почти тройным по танкам. На этом участке наши войска занимают выгодное охватывающее положение, тогда как позиции противника сильно растянуты с запада на восток, причем наиболее боеспособные соединения передвинуты далеко на восток – видимо, для предстоящего наступления на Киев.

6. Замысел операции "Мономах" предусматривает нанесение мощных ударов по обоим флангам группы армий "Юг": силами Югзагфронта с севера от Ковеля-Сарны, и силами Укрфронта с юга от Тернополя – по сходящимся линиям на Львов. Цель – полное окружение группы армий "Юг". Чтобы сковать противника, исключив возможность маневрировать резервами, усилить южное направление, предусмотрено за два дня до начала операции "Мономах" нанести удары на других участках фронта. Предлагаем наносить отвлекающие удары на Карельском и Южном фронтах, а также – против группы армий "Центр" силами Северо-Западного, Западного и Белорусского фронтов.

Начальник ГШ Маршал Советского Союза

Егоров А. И.

8.

Из дневника генерал-полковника Ф.Гальдера

3 июля 1942 года. 25-й день войны,

11-я армия остановила продвижение противника в Румынии, а 4-я танковая армия начала наступление от Двинска на Опочку, Остров. Венгерские войска также готовятся к наступлению.

Обстановка на фронте:

В полосе группы армий "Юг": Противник пытается оказать давление. Русские со свойственным им упорством стараются стабилизировать фронт. Оперативные донесения подтверждают правильность моей оценки положения северного крыла 1-й танковой армии. Еще 2.7 западнее Ровно последовало глубокое вклинение русских в общем направлении на Дубно. Я не вижу в этом вклинении никакой опасности оперативного масштаба, однако возросшая активность большевиков снова сковывает наши пехотные дивизии, которые я намеревался передвинуть вслед за танковым авангардом. Отмечены местные атаки с обеих сторон южнее и восточнее Тернополя. На этот участок противник, по-видимому, подводит свежую дивизию с танками. Одновременно отмечено движение на восток колонн эвакуированных и беженцев, а также транспортных колонн с промышленным оборудованием.

В полосе группы армий "Центр" продолжаются сильные атаки пехоты и танковых частей противника, в результате которых русским удалось вклиниться на отдельных участках. 4-я армия занята укреплением оборонительного рубежа у Могилева. Появилась еще одна армия противника, в составе которой 6 новых дивизий. Положение в армии Гудериана неприглядное. Гудериан отдалил свои войска от войск 2-й армии вместо того, чтобы держаться к ним ближе. Естественно, получился разрыв во фронте, через который русские наносят удары. Нельзя было ожидать от активного противника, что он упустит момент и не среагирует на такое фланговое перемещение.

10.30 – телефонный звонок от фон Бока: Он взволнованно сообщил мне, что возможности сопротивления войск группы армий "Центр" подходят к концу. Если русские будут продолжать наступательные действия, то удержать северо-восточный участок фронта не будет возможности. Свежие дивизии прибудут не раньше 10.7. Сомнительно, что в таком положении мы сможем долго продержаться. В случае, если мы отведем свои войска на фронте 5-й армии, то придется отводить и войска 9-й армии. Фон Бок требует направить к нему дивизию СС "Райх".

На фронте группы армий "Север" осложнилось положение 1-го армейского корпуса. Командование 4-й танковой армии считает наиболее выгодным для наступления направление вдоль железной дороги. Фон Лееб требует подчинить ему 23-й армейский корпус и подтянуть его к своему правому флангу. Это желание не может быть удовлетворено: 9-я армия сама в высшей степени нуждается в продвижении этого корпуса вдоль границы группы армий. Противник подводит войска и рабочую силу для оборудования позиций южнее Риги. Действие наших танковых войск сильно затруднено состоянием дорог (дороги разрушены).

Богач доложил о новых передвижениях на стороне противника, обнаруженных нашей воздушной разведкой. Переброски происходят из района Одессы, а также восточнее Киева и дальше в северном направлении. Также подтверждаются ранее имевшиеся сведения о крупных перебросках войск с востока через Смоленск.

Из этого можно сделать вывод, что кроме сосредоточения группировки, которая должна оборонять дефиле Орша, Витебск, противник создает еще одну группировку на участке Бобруйск-Могилев. Следует считаться с возможностью разрозненных атак.

Генерал-квартирмейстер Вагнер:

а. Подача железнодорожных составов в группу армий "Север" – хорошая (16 составов в день), в группу армий "Центр" – тоже хорошая (21 состав), в группу армий "Юг" – недостаточная (10 составов).

b. К 17.7 возможно полностью обеспечить войска всеми видами довольствия.

c. Зaпac снарядов для нового наступления будет создан к 20.7.

d. Крайне необходимо пополнение автопарка.

14.30 – Снова разговор с фон Боком: Он мне сообщил, что личные отношения между Гудерианом и командованием группы армий все время обостряются. Гудериан взял неподобающий тон по отношению к фельдмаршалу фон Боку, который тот ни в коем случае не намерен терпеть, и, кроме того, Гудериан все время добивается решения многих вопросов, обращаясь через голову фон Бока непосредственно к фюреру. Это неслыханная наглость!

Теперь Гудериан требует подчинить ему 35-й армейский корпус, чтобы у 2-й танковой армии была своя пехота. Я сказал Боку, что необходимости в этом нет. Гудериан хочет, чтобы все, вплоть до высших, инстанции соглашались с выводами, являющимися следствием его ограниченного кругозора. Я ни в коем случае с этим не согласен. Гудериан сам планировал эту операцию. Пусть он потерпит и увидит, насколько она выполнима.

Совещание у главкома.

1. Уже сейчас продумать вопрос о подготовке к зиме (зимнее обмундирование).

2. О недостатке артиллерийских боеприпсов (Для маневра нужно горючее, для позиционной войны – боеприпасы!)

3. "Выстрелы из стратосферы" (то есть, команды от Гитлера): Проявлять выдержку и терпение, однако своевременно принимать меры. Представлять нашу информацию через так называемых "фронтовых офицеров"! Фронтовикам верят больше, чем нам! Стоять друг за друга!

4. Ускоренное чинопроизводство на льготных условиях.

5. Главная опасность сегодня – назойливое давление русских на фон Бока. Придется передвинуть сюда 5-6 дивизий, предназначавшихся для группы армий "Юг".

6. Обмен взглядами на будущее. После взятия Смоленска повернуть 2-ю и 3-ю танковые армии на Киев, встречными ударами групп армий "Центр" и "Юг" окружить войска Ворошилова, Конева и Жукова в треугольнике Гомель-Чернигов-Мозырь. Затем возобновить движение на Москву.

Обстановка вечером: Существенных изменений не произошло. Противник продолжает сильные атаки на прежних направлениях. Отмечено усиление авиации русских на юге. Перед фронтом Рундштедта появились новые армии противника.

Потери с 10.6 по 1.7: Ранено – 7270 офицеров, 180389 унтер-офицеров и рядовых; убито – 3685 офицеров, 79140 унтер-офицерон и рядовых; пропало без вести – 1233 офицера, 62272 унтер-офицеров и рядовых. Всего: 12188 офицеров, 321801 унтер-офицера и рядовых. Итого округленно – 334 тысячи человек, что соответствует 7,1% численности сухопутных войск, действующих на Восточном фронте (4,7 миллиона). За тот же период поступило пополнений 163 тысячи.

9.

На двадцатикилометровом участке прорыва командование Юго-Западного фронта сосредоточило две общевойсковые армии, достигнув оперативной плотности до 2-3 км на дивизию. Наступление каждой армии поддерживал механизированный корпус. Кроме того, каждая стрелковая дивизия имела теперь штатный батальон легких танков старого типа – БТ-5, БТ-7, Т-26. Утром 5 июля, через три часа после начала наступления, войска первого эшелона пробили во вражеской обороне брешь, в которую Жуков незамедлительно бросил 7-й механизированный и 4-й кавалерийский корпуса.

В батальон Часова, потерявший большую часть техники в сражениях прошлого месяца, собрали все уцелевшие тяжелые танки дивизии, так что теперь его подразделение представляло весьма занятную картину. Молодому комбату пришлось изрядно потрудиться, распределяя по ротам 18 машин типа КВ-1, четыре КB-2 и одиннадцать КВ-3, имеющих различные двигатели, вес и вооружение. Тем не менее его колонна бодро грохотала по проселочной дороге, сметая разрозненные отряды вражеской пехоты и громя всевозможные тыловые команды. К 14.00 танки оторвались "километров на тридцать от авангарда стрелковой дивизии, вдобавок батальоны головного полка несколько расползлись в разные стороны. После долгих обменов матюгальниками – все переговоры велись открытым текстом, без использования шифровальных таблиц, – когда комдив разрешил сделать первый большой привал, навстречу неожиданно выползла вражеская часть.

– Что за чучела огородные? – невольно вырвалось у оторопевшего капитана.– Чехи, что ли? Или итальянцы?

Танков такого типа он еще не видел: громадные, неуклюжие, с высокими башнями, фальшбортами, опорными катками разного размера, дегенеративной башенкой и крохотной малокалиберной пушкой. Едва снаряды, выпущенные из орудий KB, подожгли несколько этих монстров, остальные тут же остановились, из башен их высунулись палки с белыми тряпками.

– Прекратить огонь,– распорядился Алексей.– Вроде сдаются.

Странные были пленные. Одетые в незнакомую, явно не германского покроя форму, они старательно тянули руки вверх и при этом чему-то блаженно улыбались, лопоча на неведомом языке. Мобилизовав все свои познания в области иностранной речи, Часов напористо выяснял у долговязого рыжего офицера:

– Чех, поляк, итальяно, франсе, мадьяр?

Тот отчаянно замотал головой:

– Ноу, сэр, айм инглишмен, Манчестер... – И добавил понятнее: Гитлер капут.

– Это я и без тебя знаю, что капут,– проворчал Часов, затем крикнул своим орлам: – Мужики, кто в школе английский учил?

Переводить вызвался младший лейтенант Сафонов из второй роты. Оказалось, что английские подразделения на танках "Валентайн" охраняли тылы группы армий "Юг", но британцы воевать с русскими не желают, а потому охотно сдаются и даже готовы присоединиться к Красной Армии.

Майор Роберт Симмонс передал Часову карту, на которой были нанесены немецкие позиции в этом квадрате, а заодно пожаловался, что "гансы" обращаются с союзниками, как настоящие скоты – послали в эту дикую страну, однако не обеспечили англичан горячей водрй и даже... С переводом слова "пипифакс" Сафонов не справился, но Боб показал жестами, и стало ясно, что речь идет о туалетной бумаге. Симмонс так я не понял, по какой причине русские офицеры разразились громовым хохотом.

Вдруг британец спохватился и начал что-то энергично объяснять. Сафонов слушал, кивал, потом доложил Часову:

– Товарищ капитан, вроде бы два батальона ихней бригады взбунтовались и ведут бой с немецким гарнизоном в райцентре Козинцы – там не меньше батальона СС. В общем, просит оказать помощь.

Через минуту Алексей уже перекрикивался о командиром полка при посредстве хрипучей танковой радиостанции:

– ...Товарищ подполковник, так у меня ж пехоты нет!

– Где ты сейчас?

– Стою на опушке леса возле развилки дорог перед колхозом имени Пищенко. Отсюда до Козинцов мне десять минут ходу, разведку я уже выслал. Подбросьте хоть роту мотострелков, а лучше батальон. Ведь если я возьму райцентр – вся ихняя сто тридцать пятая дивизия в мешке задохнется!

– Понимаю, сынок,– вздохнул подполковник.– Все понимаю. Только нет у меня пехоты. Остапенко наступает левее, уступом позади соседнего хозяйства... А другие два моих батальона увязли в пятке верст от тебя, ведут тяжелый бой... Ты уж придумай чего-нибудь там, на месте.

Кое-как объяснившись с англичанином – что называется, "на пальцах" Часов втолковал ему свой замысел. Тихоходные "Валентайны" Симмонса двинулись на подмогу своим батальонам, которые уже изнемогали под натиском эсэсовцев, а сам Часов обошел Козинцы вдоль берега безымянной речушки, ворвался в райцентр и ударил фрицам в тыл. Огонь тяжелых танковых пушек быстро утихомирил немцев, и те, огрызаясь в отдельных узлах сопротивления, сложили оружие.

Часа через два подоспели главные силы полка, а с ними – батальон пограничников из войск НКВД. Пленных – и немцев, и англичан – отправили под конвоем в тыл.

– Ой, будут у тебя, хлопец, неприятности,– сочувственно предостерег подполковник.– Зря ты англичан использовал... Одна надежда – есть у тебя заступник в Кремле, который не забывает о том вашем разговоре.

– Так уж и не забывает,– буркнул подавленный Алексей.– Делать ему больше нечего – меня помнить.

– А ты не сомневайся. Точно, помнит. Пришел приказ из штаба армии: ты теперь майор. Так что надейся на лучшее.

После привала полк возобновил движение, форсировал вброд речку, но вынужден был снова притормозить, дожидаясь отставших соседей. За ночь к ним присоединились остальные "хозяйства" 14-й дивизии, в темноте машины заправились горючим, загрузили боеприпасы, и на утро механизированная армада продолжила марш на Львов. Параллельной дорогой двигалась кавалерия, а километрах в двадцати догоняла стрелковая дивизия. Впереди их ожидала оборонительная полоса, оборудованная немцами по берегу Буга.

Часов был уверен, что за форсирование большой реки придется заплатить большой кровью, и уже прикидывал, как бы половчее взять мост внезапной атакой. К счастью оказалось, что переправа еще затемно захвачена парашютным десантом.

Танки спокойно переползли на южный берег Буга, но здесь застряли надолго – двое суток отражали неистовые атаки эсэсэвских дивизий "Викинг" и "Мертвая голова", вооруженных какими-то новыми тяжелыми танками – не то "Пантера", не то "Тигр". Снаряды среднего калибра отскакивали от их брони, и немцы настурно лезли вперед, легко расправляясь даже с Т-34.

Перелома удалось достигнуть, лишь когда Часов, собрав в кулак все КВ-3, ударил "Тиграм" во фланг. Потеряв десяток машин, немцы отступили. Зa эти полсотни часов дивизия потеряла три четверти машин и две трети личного состава.

Бои продолжались с переменным успехом. Только 9 июня, когда на плацдарме, кроме 7-го корпуса, cocpедоточились части и соединения двух общевойсковых армий, удалось отбросить немцев и возобновить наступление, Львов был взят без танкистов майора Часова – это сделали наступавшие навстречу войска Украинского фронта. Главные силы группы армий "Юг" очутились в грандиозном мешке, расстеленном от Бродов до Житомира.

10.

5 августа Сталин выступил по радио, подводя итоги войны, которая длилась уже почти два месяца. В обычной своей насмешливой манере, откровенно издеваясь над "венским сифилитиком, вечно трезвым вегетарианцем в ефрейторском звании", он поведал о разгроме северного и южного флангов германской армии. "Правда, на центральном участке фронта,– признал он,немцы продолжают удерживать часть Белоруссии, Северной Украины и Прибалтики, но думаю, что вскоре Красная Армия приведет фашистов в чувство и освободит последние участки советской земли".

Сталин говорил о колоссальном превосходстве нашей военной техники, нашего оружия, созданного героическим ударным трудом замечательных советских рабочих, инженеров, ученых. Разумеется, Верховный подчеркнул, что лишь социализм позволял построить могучую промышленность и создать непобедимую Армию. Еще он сказал, что главная сила нашей родной Красной Армии заключена даже не в количестве и качестве оружия, но – в качестве человека нового типа, тоже созданного Советской Властью под водительством Партии Большевиков.

– Такого человека,– сказал Сталин,– не знала мировая история.

Звучавший из тысяч радиодинамиков голос с хорошо знакомым кавказским акцентом спокойно называл колоссальные цифры вражеских потерь: 3 миллиона убитых и раненных, 1100 тысяч пленных. Сталин понимал, что данные о потерях противника, ежедневно сообщаемые с фронта, многократно завышаются войсковыми инстанциями, но тем не менее привел эти цифры, так как искренне верил: народу будет приятно узнать об истреблении миллионов врагов. Еще он привел леденящие душу факты о гитлеровских зверствах во временно оккупированных областях и республиках: о сожженных заживо детях, о тысячах расстрелянных, раздавленных танковыми гусеницами, о разрушенных деревнях, городах, заводах, разграбленных музеях и райкомах партий.

Потом Сталин поведал, что намерен освободить от немецко-фашистского рабства все народы Европы и добавил: "Если нервая мировая война привела к образованию одного социалистического государства, то не стоит сомневаться, что война нынешняя может закончиться возникновением еще нескольких социалистических государств на разных континентах.

– Наше дело правое, мы победим. Победа будет за нами, – закончил он.

Вернувшись в Кремль из студии наркомата связи, Верховный принял Гарри Гопкинса, личного посланника президента США. Переговоры велись дружелюбно и доверительно, но жестко. Сталин откровенно сказал, что военные усилия Советского Союза напряжены до предела, страна остро нуждается в промышленном оборудовании, тяжелых бомбардировщиках, цветных металлах, грузовиках, медикаментах, продовольствии. Кроме того, для новых кораблей требовались мощные паровые турбины, которые прежде поставлялись из Франции, потом из Германии со Швейцарией, а теперь эти тсраны прекратили поставки. Как следствие, СССР достраивает очередную серию линкоров и крейсеров, а двигателей для них нет...

– Если американская помощь не начнет поступать в ближайшие недели,сказал Сталин,– все наши июльские успехи пойдут насмарку. Германия слишком сильна и располагает возможностями вновь переломить в свою пользу ход сражений.

Гопкинс выслушал его с полным пониманием и заверил, что первый транспортный конвой уже готовится отплыть в Россию. Главная просьба американской стороны: продолжать до конца войну с Германией, а после разгрома нацистов, при первой же возможности, атаковать японские позиции в Северном Китае. Согласившись на этом, они подписали предварительный протокол с перечислением взаимных обязательств. Договорились также, что через две-три недели нарком иностранных дел Молотов отправится в Вашингтон для заключения широкомасштабного договора.

– Пока все идет неплохо,– констатировал Молотов, когда американец покинул кабинет.– Только не по душе мне пришлось, как неохотно говорил он насчет второго фронта... Нет, Коба, кишка у них тонка высаживаться в Европе! Могу поручиться, что американцы начнут с Южной Африки, и только потом постепенно переберутся в Северную. Будут наступать медленно-медленно – от пальмы к пальме.

– Плевать я хотел на его второй фронт,– усмехнулся Сталин, самодовольно пыхтя клубами дыма.– От них требуется, чтоб дали продукты и машины. А фронт могут и не открывать – мы сами добьем Гитлера, и вся Европа будет нашей!

Оставаясь вдвоем, они становились вполне откровенными, чего не позволяли себе даже в присутствии верного Политбюро. Вот и сейчас Верховный открытым текстом заявил, что не верит в успех подготовленного в Польше восстания, но тем не менее организаторов выступления следует всячески поощрять.

– Немцам придется бросить на усмирение Варшавы, Кракова, Данцига, Лодзи большую часть резервов с белорусского направления,– говорил он, скупо жестикулируя.– Это облегчит жизнь для наших фронтов, когда мы ударим по группе армий "Центр". Лаврентий уже готовит несколько тысяч парашютистов-диверсантов из числа польских военных, что сидят у нас в лагерях.

– По-полезное дело,– кивнул второй человек государства.– Тем более, что эта проклятая Армия Крайова не-не больно-то нас любит – вот пускай немцы ее и причешут. Нам же потом легче будет устанавливать порядок в шляхетских воеводствах...

Они посмеялись, обсудили кое-какие вопросы, возникшие в связи с продвижением Красной Армии в Румынии. Оба были едины в твердом убеждении: везде, куда ступит сапог советского солдата, правительства должны сформироваться из коммунистов. Европа, более того – Евразия – должна стать социалистической.

– Да к Африка тоже,– задумчиво проговорил Молотов.– Египет, Ливия...

– Боюсь, американцы успеют туда раньше нас,– предположил Сталин.– Эту часть проблем придется решать позже...

Поскребышев сообщил через селектор, что прибыли Егоров и Василевский. Генштабисты лихо доложили о подготовке к Белорусской наступательной операции, подчеркнув: сосредоточение армий идет по графику, а попытка Гудериана и фон Бока повторить наступление на Смоленск благополучно отбита. На юго-западе тоже дела шли неплохо, но, конечно, замысел "Мономаха" удалось осуществить далеко не полностью. Группа армий "Юг" была разгромлена, дивизии отступали в беспорядке, теряя технику и тысячи пленных, но все-таки немалая часть соединений сумела пробиться через Львов, либо просочиться сквозь непрочный фронт окружения. Теперь немцы с отчаянной энергией приводили в порядок разбитые корпуса и одновременно строили оборону на самом западе Украины.

– Это даже неплохо,– заметил маршал Егоров.– Чтобы восстановить и удерживать фронт на линии польской границы, противнику пришлось перебросить туда почти все резервы из Польши, даже из Германии. Теперь их главная группировка может противопоставить нашим танкам разве что голый тыл.

– Навряд ли это многим лучше, чем ослиная упряжка,– пошутил Сталин.

Они еще не знали, что через год с небольшим главным лозунгом пропаганды станут "Восемь Сталинских Ударов". Случайное, вынужденное решение бить врага последовательно на разных участках, где сложились необходимые условия, будет названо гениальным замыслом величайшего из стратегов. Но это будет потом, ближе к концу воины, когда у Сталина вырвется: "Да, и даже политика может быть грязным делом!"

А пока, отпустив военных, вожди приняли сборную ученых и разведчиков, занимавшихся урановой бомбой. Довоенные разработки советских физиков-атомщиков, подкрепленные успехами всесильной резидентуры НКГБ в Америке, обещали вскорости одарить державу оружием невероятных разрушительных способностей. Бомба ожидалась года через два-три-четыре, построенный за неделю до гитлеровского вторжения реактор уже выдал первые граммы необходимых изотопов. Но к бомбе такой мощности требовалось быстрое средство доставки огромной дальнобойности. Сталин конкретизировал задачу: нужен серийный бомбардировщик сверхдальнего радиуса действия, который сможет при необходимости долететь до Северной Америки, а потом даже вернуться обратно... Хотя последнее было отнюдь не обязательно. Главное добраться до цели.

– Поручим Туполеву и Мясищеву,– сказал Берия.– Между прочим, немцы делают какую-то ракету...– Он вытащил записную книжку, перелистал и зачитал по складам мудреное слово: – двух... сту-ча... двух-ступен-чатая... Эта дрянь как раз предназначена, чтобы долететь до Нью-Йорка.

– Жаль, Циолковский помер,– задумчиво изрек Молотов.– Головастый был мужик, можно было ему поручить.

Поразмыслив немного, Берия сообщил:

– Сидит у меня на севере некий профессор Королев. Без конца пишет кляузы, будто его неправильно арестовали... И, кстати, врет, будто может сделать дальнобойную ракету.

– Займись,– распорядился Сталин, пожав плечами. – Ничего же не теряем, а ракета и бомбардировщик нужны позарез. После победы в Европе у нас неизбежно возникнут проблемы с Америкой. Двум медведям в одной берлоге тесно...

Глава 7. Август, 1991. Вечер.

– Не понравился мне ваш сорок третий сценарий,– брюзгливо сообщил Барушин.– Дебильный какой-то.

Научные сотрудники дружно пожали плечами: дескать, уж какой получился.

– Остальные немногим лучше,– признался Илья.– Думаю, отсрочка революции и гражданская война в конце тридцатых годов понравились бы вам еще меньше... В общем, работаем, стараемся.

Виноватым голосом, словно оправдываясь, Новикова сказала, что на раннем этапе моделирования, когда задается программа отличий от реального потока истории, нельзя сказать, к какому результату приведут эти отличия.

– Не в том беда,– отмахнулся Георгий Тимофеевич.– Вы изначально задаете типичный маразм. Взять хотя бы этот самый сорок третий вариант... Что за идиотский размах репрессии? Я не спорю, Сталин был, конечно, интриганом и людоедом, без капли сострадания в сердце, но зачем же ему расстреливать людей без необходимости?! Ну посадил в тридцать седьмом сотню-другую тысяч, ну расстрелял тысяч тридцать, кого считал самыми опасными – дело, что называется, житейское... Но вы же программируете аресты и казни миллионов! И нельзя заставлять его не обращать внимания на явные признаки скорого начала войны.

– Это не мы – программа заставила,– вскинулся Антощенко.– Мы только...

– Только... А весь ход второй мировой войны? Почему – у вас Гитлер отказался от вторжения в Англию? Почему американские авианосцы вдруг ушли из Перл-Харбора буквально за сутки до японского налета? Вы подыгрываете "за своих" – это, друзья мои, не спортивно!

Тяжело вздыхая, заведующий лабораторией принялся объяснять, что в данной модели они намеревались воплотить ситуацию, при которой Советский Союз не завоевал всю Европу вплоть до Португалии, как это случилось в реальности, но вынужден был довольствоваться лишь половинкой Германии. По его словам, задумка была интересной: наличие сильного блока капиталистических стран на западе Европы предполагало развитие политики сосуществования, мирную конкуренцию с Западом, а в итоге – быстрый прогресс социалистического лагеря.

Слушая его доводы, Барушин насмешливо кривил губы, время от времени напоминая, куда ведут дороги, вымощенные благими намерениями.

– Лучше бы просчитали последствия сегодняшних событий,– изрек он назидательно.

– Рано пока.– Антощенко снова вздохнул.– Через недельку наберем статистику, проследим развитие событий, экономических и политических процессов – потом только попробуем прикинуть дальнейшие варианты.

В дверь постучали – негромко, как бы деликатно. "Заходи, если свой",отозвался Владимир Николаевич. Через мгновение на пороге робко топтался Павлик – шофер Барушина.

– За вами прислали, Георгий Тимофеевич.

Встревоженный Барушин напрягся, как волк перед броском. Может быть, даже – как зверь, учуявший, что сейчас на него бросится стая волкодавов. Он спросил еле слышно:

– К кому вызывают-то?

– В девятнадцать ноль-ноль Степан Кузьмич проводит инструктаж руководителей отделов. А завтра с утра собирается Пленум, надо будет готовить материалы к сессии Верховного Совета.

Захмелевшие Антощенко и Рудман в уникальном единении замурлыкали на мотив похоронного марша, старательно выводя дуэтом: "Скоро будет пленум, скоро будет пленум... В сельском хозяйстве у нас опять подъем..."

Покосившись на них, Барушин многозначительно поморщился, затем снова повернулся к своему водителю:

– Понятно... А как вообще обстановка на Старой Площади?

– Вроде нормально, только танки всюду стоят. И возле Крымского моста постреливали – говорят, в Парке Горького рэкетиры засели...– неожиданно Павлик понизил голос: – Дядя Сережа, шофер Самого, вспоминал в курилке, что в шестьдесят четвертом, когда Никиту скинули, спокойнее обошлось.

– Да уж, тогда мы ловчее управились,– Барушин хмыкнул.– Ладно, спускайся к машине, я сейчас подойду...– он вдруг спохватился: – А пропуск у нас есть?

– А то как же,– Павлик даже обиделся.– Выдали. Все честь по чести.

Проводив его взглядом, Барушин пробормотал очень тихо, будто сам о собой разговаривал: "Если так – это еще не страшно..." Потом, заметно приободрившись, вновь повернулся к работникам лаборатории.

– А еще я думаю, что ваши исследования не вполне корректны по вот какой причине,– проговорил он неожиданно душевно.-Ведь те люди, которых вы, извиняюсь, моделируете в этом компьютере, неизбежно должны догадываться, что живут в абсолютно нелогичном, абсурдном, ненастоящем мире. Не может нормальный человек совершать разумные рациональные поступки, когда видит, как непонятная сила произвольно тасует исторические события. Смекнут разок, что не мог тот же Сталин не видеть приближения войны – и догадаются, что живут в абсурдной надуманной модели. Вот потому-то эти люди и сами живут не по-людски, и ваши сценарии, соответственно, развиваются в духе полного идиотизма.

– Ерунда,– презрительно ответил Антощенко.– Это же марионетки, лишенные свободной воли. Они не способны к столь сложным рассуждениям.

Барушин покачал головой, демонстрируя несогласие, но ничего говорить не стал, а надел пиджак, подтянул узел галстука и, тепло попрощавшись, направился к выходу. Остальные тоже стали прибираться, сварливо ворча: дескать, из-за этого дурацкого комендантского часа неизвестно, как метро работает. Лишь неугомонный Рудман спросил в спину уходящего начальства:

– Простите, Георгий Тимофеевич, а чей "членовоз" водит дядя Сережа? Другими словами, кого нынче широкая шоферская общественность именует словом "Сам"? Наверное, Степана Кузьмича?

Снисходительно хохотнув, Барушин ответил. Даже матерый патриот Антощенко побледнел, услышав эту фамилию и пробормотал, едва ворочая отвисшей челюстью:

– О, Господи,..

Глава 8. Перебор вариантов

За стенами лаборатории происходили какие-то бурные собыия, кто-то искренне восторгался, кто-то негодовал, кто-то привычно разглядывал небо сквозь унылую тюремную решетку, кто-то безразлично напивался до скотского состояния. Но сотрудники лаборатории дисциплинированно продолжали ходить на работу, электроэнергия подавалась почти без перебоев, и компьютер неутомимо тянул вычисления, еженедельно (а то и чаще) выбрасывал результаты очередного сценария,

Вариант №4. Сентябрь 1917. Генерал Корнилов ввел в Петроград верные войска и выжег подчистую большевистскую заразу...

Вариант №5. Октябрь 1917. Юнкера и подоспевшие с фронта "батальоны смерти" разогнали вооруженный сброд перед Зимним дворцом, после чего до самого Рождества добровольцы вешали подозреваемых в принадлежности к эсдекам и эсерам...

Вариант №7. Июль 1918. Левые эсеры, свергнув правительство большевиков, вновь объявили волну Германии, поэтому австро-немецкие дивизии быстро дошли до Волги. но уже через год наступавшие с запада войска Антанты разоружили последнего немецкого солдата, и Великий князь Николай Николаевич был коронован на царствование...

Вариант №8. На заводе Михельсона эсерка Каплан стреляла в оратора: две пули в лысину, третья – в сердце...