Текст книги "Личный бумажный Демон (СИ)"

Автор книги: Константин Бабулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

1. Кашина приехала сюда в поисках рисунка, и работала в архиве музея.

2. Вы Надежда, подсказали ей, что рисунок находится в семье Ильиных.

3. Она забрала его для участия в выставке.

4. Через несколько дней позвонила, с сообщением, что вокруг рисунка что-то происходит и, что его надо спрятать, когда она вернёт его. Особенно предупреждала, ничего не говорить Шаховой.

– Да? Всё верно?

– Более ли менее, – ответила та, и за себя, и за Лидию Петровну.

– Вам нечего мне добавить? – Светлана в упор смотрела, на Надежду, своим неприятным цепким взглядом.

– Нечего, – недовольным тоном, типа «отвяжитесь вы уже от меня», огрызнулась женщина. – И не надо на меня так смотреть.

– А как мне на вас надо смотреть? Нежно? Вы тут валяете дурака, темните, скрываете что-то, а мне что, улыбаться вам? А если бы я уехала? Что бы вы делали тогда? Сидели бы сейчас, как сычи на ветке, хлопали глазами? Рисунок-то пропал вместе с Кашиной… Почему вы ей поверили? Почему подсказали, где он находится?

– Вы меня в чём-то обвиняете? Вы кто? Следователь? – попыталась перейти в атаку Надежда, – Как вы-то узнали, кто ей дал рисунок, если никто об этом не знал?

– Секрет фирмы, за это мне и деньги платят, чтобы я искала и находила. А вы что, со следователем желаете пообщаться?

– Тоже мне напугала, да я с ним уже общалась… Кто ты такая, чтобы угрожать мне?

– Девочки, прекратите, – вмешалась в назревающий скандал пожилая женщина, – убавьте тон, что это такое?

– Извините, – Надежда, тут же приглушила эмоции.

– А вот про следователя было интересно. Когда вы с ним общались, и зачем? – Светлана нисколько не смутилась вспышкой женщины.

– Он выяснял, не приезжала ли к нам Кашина.

– И что вы ответили?

– Правду, что же ещё? Ответила, что приезжала, что работала с архивами, приложила справку с какими, и всё.

– А почему ВЫ, отвечали?

– Потому, что у меня должность такая. Я юрисконсульт музея.

– О, понятно, теперь всё понятно.. То-то я смотрю вы на музейного сотрудника не очень похожи… Теперь, всё встало на свои места. И какая должность была у следователя? Чем он объяснил свой запрос?

– Ничем.

– Как это? А зачем вы отвечали тогда? Мало ли кто, что спрашивает?

– Отвечала, потому что я его знаю…

– Ого! – Светлана вся подалась вперёд, – Продолжайте.

– И ничего не ого, это был наш местный сотрудник ФСБ, в звании…, – она задумалась, – не знаю, майор, наверное уже.

– Он вам что? Не показал документы?

– Показал, но я не разглядывала особо, я же говорю, я его знаю. Он пришёл, как бы неофициально. Сказал, что коллеги из Москвы просили навести справки, не приезжала ли к нам Кашина, и если да, то что искала и с кем контактировала.

– Тааак, и что?

– И ничего, как я уже сказала, я дала ему справку, с перечнем архивов, с которыми работала Лиза и всё. Больше, ничего.

– А почему? Вас не встревожило, что ею заинтересовалось ФСБ ? И вы не попытались с ней связаться, выяснить что происходит?

– Во-первых, попыталась, а во-вторых – она предупреждала, что рисунок будут искать, и возможно с привлечением кого-то из силовых структур.

– Ни хрена себе… И вас это не смутило?

– Смутило, конечно.

– Почему же вы не рассказали фэ-эс-бэшнику всё как есть? Что была, что взяла рисунок?

– Потому что он не спрашивал про рисунок, и при этом действовал неофициально. Вот если бы он мне показал официальный запрос, вот тогда бы был другой разговор. А так мало ли кто и что выясняет…

– И тем не менее, ситуация явно была странной, вы привели чужого человека в дом к своим знакомым, те, доверяя вам, отдали ей дорогую веешь, девушка пропала, ею интересуется ФСБ, а вы что?

– Может быть, она не пропала, а прячется…

– Ого… час от часу не легче. От кого?

– Откуда я знаю, возможно, от тех, кто хочет заполучить рисунок.

Светлана долго и внимательно изучала собеседницу – врёт она или нет? Скорее всего не врёт, но и всю правду не говорит.

– Вы что-то недоговариваете, – стала наседать Светлана, – давайте по порядку. Почему вы привели незнакомого человека в дом к Ильиным?

– Надя, говори как есть, это, действительно, странно выглядит, мы тебе доверились… – подключилась к вопросу Лидия Петровна.

– Я хорошо её знала, мы были в… скажем так, дружеских отношениях.

«Бог ты мой, – догадалась Светлана, протянуть цепочку от Купцовой с её рассказом о горячей осетинке, до Кашиной и её неформальными отношениями с Шаховой»

– Вы были любовницами что ли… – начала, было она, но прикусила язык, из-за присутствия бабушки.

– Это не ваше дело, – огрызнулась женщина, но предательски покраснела при этом.

– Надя…, – с удивлением начала Лидия Петровна, но тоже остановилась.

– Короче, я хорошо её знала, и…

– И поэтому решила помочь ей? – вопросом закончила мысль Светлана.

– Да, решила ей помочь. Ну а почему нет то? Я знала, что у них в коллекции есть рисунок похожий на Врубелевский, вот и отправила её посмотреть.. А вдруг правда? Тогда его участие в серьёзной выставке с публикацией в каталоге, сильно повысило бы его цену. В чём проблема?

– Ни в чём, если бы она не пропала. Но она пропала… Давайте, выкладывайте дальше, что вам ещё известно?

– Она позвонила мне через несколько дней после отъезда, сказала что подслушала какой-то разговор…

– Кого с кем?

– Шаховой с кем-то, и что рисунок могут похитить. Что ей нужно спрятаться на время, а когда она сможет, то привезёт рисунок обратно, и его тоже нужно будет спрятать.

– И кому вы об этом рассказали?

– Никому, Ирина сама всё знала, Лиза ей тоже звонила. Вот почему мы не очень волновались, что с ней нельзя связаться. Мы воспринимали это, как меру предосторожности.

– Дурдом.

В палате опять наступила тишина: бабушка закрыла глаза, и казалось отдыхала, Надежда смотрела в окно, а Светлана думала, пытаясь сложить все пазлы в одну картинку.

– Ну, хорошо, и сколько вы собирались ещё думать? Сколько прошло времени, месяца полтора?

– Да, где-то так.

– Получается, что сейчас мы сидим у разбитого корыта? Вы не знаете, ни где Кашина, ни где рисунок, ни что происходит?

– Да, не знаем.

– Красота…

Светлана опять замолчала.

Прервать её размышления решилась Лидия Петровна:

– Я понимаю, что мы выглядим идиотами, но что нам теперь делать? Что вы посоветуете? И что сами будете теперь делать? –  она с надеждой смотрела на Светлану, чувствуя в ней решимость действовать.

Та шумно вздохнула.

– Я, конечно рассчитывала, получить здесь ответы, а не новые вопросы, но вышло всё, как всегда. Всё только ещё больше запуталось. Но… – она посмотрела на Надежду, а затем на пожилую женщину, – на вопрос, что я буду делать, я отвечу только вам.

Надежда, неприязненно покачала головой, дескать «ну-ну», но встретившись со взглядом Лидии Петровны, удивлённо спросила:

– Вы хотите, чтобы я ушла? Вы ей верите? Почему? Она-то всё нам рассказала?

– Надя, не спорь.

– Ну, как знаете, – и она обиженно вышла из палаты.

Какое-то время Светлана молчала, как будто что-то прикидывая, потом решилась:

– Да, я тоже рассказала не всё. Потому что всё гораздо хуже, чем кажется на первый взгляд. Я думаю, что Кашина не спряталась, а убита. И не она одна, кроме неё погибло ещё три человека, одна из них по ошибке. Моя подруга погибла вместо меня. Поэтому дело это, для меня стало личным, и я не собираюсь останавливаться. И я найду, – решительно говорила Светлана, без тени сомнения, – и убийц, и ваш рисунок. Теперь отвечу на вопрос, что я собираюсь сделать. Вернувшись в Москву, я объявлю, что нашла рисунок, и посмотрю, кто начнёт пытаться добраться до него. Это будет приманка. Среди тех, кто среагирует, будет и тот, кто нам нужен.

Лидия Петровна опять закрыла глаза, и так лежала несколько минут, а когда открыла, то взгляд её был неожиданно твёрдым и ясным:

– Сделайте это, я вам верю.

– Спасибо… – Светлана положила свою руку поверх руки пожилой женщины и пожала её, – я буду держать вас в курсе событий, а вы, если потребуется, поддержите меня, и подтвердите, что я нашла настоящий рисунок.

– Хорошо.

Аэропорт в Минводах.

– Зачем вы поехали со мной? Поздно, вон как темно, а вам ещё возвращаться… – Светлана, всю дорогу отчитывала Ирину и Асю, за то, что те отправились провожать её.

– Я не знала, что вы такая ворчливая бываете, точно бы не поехала. Ды-ды-ды, ды-ды-ды, одно и тоже, зачем, да зачем. Вам неприятно что ли, что вас провожают? – таким же ворчливым голосом передразнила её Ирина.

Они вышли из машины, и Ася схватила нести спортивную сумку Светланы.

– О, и эта туда же… – сделала вялую попытку не дать ей сумку Светлана, но быстро сдалась, – саму качает, от усталости.

– Мне не тяжело.

– Не тяжело ей… Смотри не упади. – и обращаясь уже к Ирине, – Не пускайте её сегодня к бабушке, пусть поспит нормально.

– Попробую. А вы обещайте держать нас в курсе дела…

– А вот этого, как раз нельзя, – не дала ей договорить Светлана, – Наоборот, я скорее всего пропаду…

– Да-да, как Лиза, – в свою очередь прервала её Ирина, и что-то вложила ей в руку, – Вот, возьмите.

– Что это? – Светлана, обнаружила, что держит простенький, сотовый телефончик.

– В нём левая симка и вбито три номера, мой бабушкин, и Нади.

– А Надин зачем? Уж ей-то я точно звонить не буду. Какая я сволочь, я и так знаю, без её напоминаний.

– Зря вы так. Вы ей понравились, между прочим. Она конечно непростая девушка, со своими кавказскими заскоками, но, поверьте, с вами она вела себя очень корректно.

– Дааа? – усилила интонацией своё удивление Светлана, – Как же она с остальными общается? Морды что ли бьёт всем?

Ася, которая шла всё это время молча, хмыкнула и поддержала маму:

– Тётя Надя такая, может и врезать… её даже Рой боится, сразу прячется в будку, когда она приходит.

– А ты не забудь, что обещала мне…

– Помню, помню…

– И про три картинки, не забудь, а лучше пять, ту жёлтенькую, где голая девушка в бокале обязательно, остальные на свой вкус. Есть кому показать их, а там чем чёрт не шутит. Но это после того, как…

– Я уже устроилась на работу, – отмахнулась Ася, и тут же спросила, – А почему моего номера нет в этом телефончике?

– Кстати да. – Они подошли к табло вылетов, – На, вбей сама, – передала ей телефончик Светлана и стала смотреть какие у неё стойки регистрации.

– Какой странный, – начала ковыряться с кнопками Ася, – нормальный нельзя было купить? Зачем такой допотопный.

– Да, потому, что мы тоже, с твоей мамой, давно уже допотопные.

Ася вскинула голову и очень серьёзно, отреагировала на эти слова Светланы:

– Вы считаете себя допотопной? Да я никого круче вас не видела…

– Ооо, – вмешалась Ирина, – это что-то новенькое. Это почти что признание в любви. – и посмотрела на реакцию, Светланы, которая стояла с нарочито невинной, тонкой улыбкой, – И не думайте об ЭТОМ, – со значением сказала она, глядя на неё.

– А почему нет? – Светлана, обняла и прижала к себе девушку, потом отстранила и, глядя ей в глаза, очень серьёзно сказала, – У тебя всё впереди, запомни это. Весь мир у твоих ног, протяни руку и возьми его. Ясно?

– Ясно.

– Я буду присматривать за тобой.

– Я согласна.

– Ну всё, я пошла, – она взяла свою сумку, и глядя на них с усмешкой бросила, – не смотря ни на что, вы мне понравились – обе. Так что будем на связи.

Она одной рукой приобняла их по очереди, чмокнула в щёчки и бодрым шагом, отправилась на регистрацию.

– Очень крутая…

– Да уж…

Ася и Ирина, долго смотрели ей вслед, и им было грустно от расставания.

Москва, квартира Бартман.

– Они стояли, в той самой комнате, где Светлана в первый раз видела иконы разной степени готовности. Теперь в ней всё было увешано рисунками Летящего Демона, причём где-то было изображение целиком, а где-то были лишь крупные фрагменты: голова, часть крыла, глаза, излом руки и огромное количество подписей.

– Ну что? – с оптимизмом отреагировала Светлана, глядя на это изобилие, – Вполне прилично, даже очень прилично. Вот этот, например, – указала на один из рисунков, – по-моему, один в один.

– Нет, к сожалению. Если бы вы его из далека показали, да ещё не специалисту и без подписи, то да, возможно и прокатило бы, но вот с подписью затык. Тут ещё работать и работать.

– А по-моему и подпись нормальная…

– Нет, – Бартман показала на один из листков, прицепленный прямо посередине стены, – вот увеличенная, настоящая подпись, а вокруг неё мои. Видите разницу?

– Вижу.

– Ну вот… – она пожала плечами, – Ладно, теперь ваша очередь рапортовать об успехах, пойдёмте пока чай не остыл.

И они прошли на кухню, где уже стояли чашки с чаем, и плюс к ним несколько блюдечек с разными сортами мёда.

– Это мёд? – спросила Светлана, – я мёд не очень…

– Вы попробуйте вначале, такого точно не пробовали. Мне один хороший знакомый привозит с Алтая. У него там своя пасека, и мёд всегда исключительно вкусный.

– Мне непонятно главное, – Светлана села, и буквально кончиком ложечки прикоснулась к поверхности мёда на одной из тарелочек. Поднесла эту капельку к губам, и очень осторожно, словно мёд был горячим, слизнула её. Внимательно посмаковала во рту и удивилась, – ммм, вкусно, – уже смелее зачерпнула вторую ложку, понюхала, и удивилась второй раз:

– И мёдом совсем не пахнет… Так вот, мне не понятно главное – Как получаются разные сорта мёда? Как можно управлять пчёлами, чтобы они собирали именно липовый, или гречишный, и не собирали нектар с клевера или акации?

– Всё проще, никто ничем не управляет, и уж тем более никаким пчёлам, никакие команды не отдаёт. Берут улей, и ставят его в поле, где растёт гречка. Вот пчёлы и будут собирать нектар с гречки. Они не глупые и «от добра добра не ищут», если под носом есть всё что надо, то и всё, на соседнее поле с клевером никто из них не полетит.

– Ах вон что… – протянула Светлана, намазывая на белый мягчайший хлебушек, сливочное масло, а поверх него мёд из следующего блюдечка, – так просто? А я-то думала… Ладно, слушайте теперь о моих приключениях.

И она достаточно подробно рассказала, всё что было связано с рисунком, опустив естественно, все боковые приключения, с драками, купальнями, и прочими моргами.

– То есть, мы опять ничего не знаем? – подытожила Бартман в конце рассказа.

– Нет, не совсем. Мы знаем, что рисунок всё-таки был, и что он вместе с Кашиной попал в Москву. И раз его продолжают искать, то он где-то спрятан.

– В этом смысле, да, некоторый прогресс налицо. И что нам это даёт?

– А то, что наш план – выдать копию за настоящий рисунок, всё ещё актуален.

– Хорошо. Пока нормальной копии нет, нужно пытаться найти оригинал. Есть у вас какие-нибудь идеи, где может находиться рисунок? – Бартман подлила мёд, в блюдечки.

– Нет.

– А дома у неё?

– Думаю, что там искали, если уж до Пятигорска добрались, то что говорить про квартиру здесь в Москве, практически у них под носом.

– Да, скорее всего, хотя мне всё это странно. Какое-то ФСБ… им то, какое до этого дело? Ну, хорошо, есть причины для их участия, тогда ещё хуже вопрос – почему неофициально?

– Судя по всему, у Шаховой был какой-то знакомый фэ-эс-бэшник, и она попросила его помочь.

– Не всё так просто. Одно дело, когда он снял трубку и кого-то шуганул по телефону, или там, корочкой где-то посветил. И совсем другое, когда включается субординация, и подключаются люди в городах и весях. Там внутри куча своих сложных взаимоотношений, в том числе и бизнес отношений, кто кому может звонить, кто кому нет... А тут раз, и какой-то сотрудник в Пятигорске, отправляется что-то выяснять, в музее. Это странно, значит не совсем неофициально? А добавьте сюда тех, кто убил вашу знакомую, и возможно Кашину с Шаховой и… – она замялась, – простите, не запомнила фамилию Виктории искусствоведа, которую якобы убило током. Это вообще непонятно кто сделал. Не ФСБэ же?

– Пока да, непонятно, но давайте вернёмся к рисунку. Действительно, куда Кашина могла его деть? Вот это странное место в рассказе:  «что она, пока, не может его вернуть», – что может означать? Если бы она его спрятала, то в чём проблема? Взяла и вернула. Получается, не спрятала?

– Так-так-так, – поддержала Бартман, направление размышлений Светланы, – получается, не спрятала. А что тогда? Поставим себя на её место, вот мы приехали куда-то и нашли рисунок Врубеля, что дальше?

– Позвонить Шаховой и сообщить, что нашёлся рисунок.

– Да, но она этого не сделала.

– А может и сделала, но Шахова, почему-то мне этого не рассказала. Что-то же произошло между ними, из-за чего Кашина так переменилась? Стоп. – у Светланы мелькнула какая-то свежая мысль, – А может быть всё было не так? Я когда разговаривала с её бывшими сотрудниками из журнала, узнала, что у Кашиной был роман с Шаховой

– Фиу, – присвистнула Бартман.

Это было неожиданно, Светлана даже прервалась и с удивлением, посмотрела на неё.

– Вы свистите?

– О, да. Ещё и не так умею свистеть, потом покажу, рассказывайте дальше, не отвлекайтесь.

– Да, роман, и бурный кстати роман. Из-за него Кашина бросила другую свою подружку…

– Кошмар какой, прямо Содом и Гоморра…

– Хмм, ну типа того… Так вот, – продолжила Светлана, стараясь быть поаккуратнее в выражениях, чтобы не шокировать добрую женщину, – но через какое-то время отношения между ними испортились, настолько, что Кашина стала избегать Шахову.

– Ну и что? Значит, кто-то ещё подвернулся, поинтереснее. В этой среде, нравы не отличаются целомудрием.

– Может быть, – решила было съехать с этой деликатной темы Светлана, но потом не удержалась, – А вы откуда знаете про нравы в ЭТОЙ среде?

– Знаю чего тут не знать? Ну, не важно, – не дала себя отвлечь Бартман, – Вы считаете, что Шахова преследовала Кашину?

– Похоже на то.

– А это было в духе Шаховой? Какое у вас о ней сложилось мнение?

– Да, могла прессовать, вполне, – Светлана подумала над короткой характеристикой, – она такая, крутая тётя была…

– Как вы, да? – вдруг, спросила Бартман.

– Что как я?

– Такая же крутая?

– С чего вы решили, что я крутая? – смутилась Светлана таким поворотом разговора.

– Ладно, ладно, я пошутила…

– Вы и шутить умеете?

– Иногда…

– Ещё и не так, и покажете позже?

– Да, сразу после свиста.

– Ладно, ловлю на слове, но продолжим. Получается, что отношения между ними испортились до рисунка, и в этом случае можно допустить, что  Кашина ничего не сообщила ей о своей находке. Тогда зачем она его взяла? Если она что-то подозревала, то сразу бы, как только нашла рисунок, посоветовала бы спрятать его. Так ведь?

Бартман, слушала и одновременно, обдумывала какую-то свою мысль.

– Вы говорите, Кашина не была сотрудником музея?

– Нет.

– И не была специалистом по Врубелю и Лермонтову?

– Нет.

– Тогда почему её выбрали на роль куратора выставки?

– Потому, что она занималась журналистскими расследованиями в журнале, где работала, а здесь, как раз и требовалось больше искать, чем разбираться.

– Ага. Тогда, как она определила, что рисунок подлинный, если ни сама не была специалистом в этом, ни владельцы толком не знали, что у них хранится?

– Так-так-так, – уже Светлана поддержала Бартман в её рассуждениях.

– Вот вы нашли рисунок, и не уверены подлинный он, или нет, что вы сделаете?

– Кому-нибудь покажу.

– Именно, – подвела черту художница, – вы отнесёте его к специалисту. Вот зачем она забрала его и отвезла в Москву.

– И что теперь? Искать человека, которому она отдала рисунок?

– Нет, если бы она показала рисунок какому-то своему знакомому, разбирающемуся в этом, то это не заняло бы много времени. Чего тут тянуть то? Знакомый смотрит и прямо при ней, плюс минус говорит своё мнение. Типа: – «Похоже на настоящий», или: – «Нет, не похоже», или: – «Может, быть, но надо показать эксперту…».

И замолчала, уставившись на Светлану.

– Что?

– Я поняла – она его отдала на экспертизу. Точно. Экспертиза может занимать от двух недель, до полутора месяцев. Зависит от сложности случая. Этот случай, конечно же, непростой, вот вам и ответ, почему она не могла быстро вернуть рисунок. Вначале надо было получить заключение. К тому же, совсем не исключён был вариант, что экспертиза не подтвердила бы подлинность. Тогда вообще можно было бы не дёргаться.

– Надо же, как у пчёл, всё очевидно и находится под носом, а поди догадайся.

– Рано радоваться, теперь надо сообразить, как узнать в какой экспертной организации он может находиться.

– А их много?

– Штук пять, но серьёзных три: Нинэ имени Третьякова, Институт Грабаря, и Центр Репина.

– Ну и отлично, обзвонить их не долго.

– Так они вам и сказали, что у них есть, а чего нет. Обзвонить не получится. Тут нужно через знакомых. У меня с ходу таких нет, надо искать.

– О, я знакома с Киселёвой Анной Рудольфовной из института Грабаря.

– Даа? Неожиданно, и насколько хорошо?

– Не очень хорошо, но попробовать можно.

– Но вот, что вы ответите, если она спросит зачем это вам?

– Амм, ну…

– Вот именно, а она спросит, и если вы мычите, то никакого ответа не получите.

– Вот чёрт, почему ж всё так не просто?

– Ладно, допустим, вы уговорите Киселёву, а в другие два? Они даже не дослушают вопроса, сразу положат трубку, мало ли кто и зачем названивает. Хулиганов хватает.

– Киселёву попросить, помочь?

– Можно попробовать, но могут возникнуть и сложности, с одной стороны они все друг друга знают, а с другой, конкуренты же. Зачем им выкладывать друг другу, кто чем занимается?

– Чёрт.

– Да не простая задачка, – Бартман напряглась, – Понимаете, мир очень узкий, мнительный, с огромным количеством интриг, и кукишей за спиной. Тут нужно только через знакомых…

Офис портала Artinvestment.ru

На столе директора портала раздался звонок телефона:

– Артинвестмент, алё. – ответил он сам на звонок.

– Здравствуйте, я звоню в галерею?

Директор вздохнул, и ответил, понимая, что имеет дело с несерьёзным собеседником.

– Отчасти, мы сайт.

– Да, да. Я бы хотел подъехать и поговорить с кем-то…

– О чём?

– У меня есть несколько картин, я бы хотел обсудить сотрудничество…

Директор опять вздохнул – Надо закруглять разговор, – подумал он про себя, по опыту зная, что все подобные неконкретные вступления, как правило, ни к чему не приводят.

– О каком сотрудничестве идёт речь?

– Я расскажу при встрече…

– Нет, так не пойдёт, говорите сейчас.

– Хм. – собеседник на том конце телефона начал раздражаться, – у меня есть несколько картин и я бы хотел продать их.

– Хорошо, пришлите по электронной почте фотографии с описанием: размер, техника, год, автор, и цена, если есть понимание сколько вы хотите.

– Я далёк от интернета, мне проще приехать, и показать.

– А нам не проще, – директор окончательно понял, что разговор пустой, и начал потихоньку сворачивать беседу.

– Понимаете, одна из картин большого размера, я не смогу её нормально сфотографировать.

– Какого же?

– Четыре на полтора метра.

– Да, большая. На подрамнике?

– Что?

– В рулоне или натянута на подрамнике?

– На подрамнике.

– То есть вам проще нанять Газель, погрузить туда с грузчиком картину и привезти к нам, а тут ещё и выгрузить, вместо того, чтобы сфотографировать на телефон хотя бы по частям, и прислать?

– Да.

– А как фамилия художника? Что мы воздух-то обсуждаем?

– Я всё скажу при встрече, какому-нибудь компетентному сотруднику.

«А, меня он за компетентного не считает, прикольно» хмыкнул про себя директор.

– Что вы крутите вокруг, да около? Называйте фамилию художника и я тут же скажу вам за сколько, примерно, её можно продать.

– Соколовский.

Директор вбил в базе своего сайта эту фамилию и обнаружил в ней с десяток Соколовских.

– А имя как?

– Сергей

– Есть такой, смотрим продажи… Мда, выставляют много, только ничего не продаётся, ни по  двадцать тысяч рублей, ни по тридцать… Увы. – директор окончательно потерял интерес к разговору.

– Это всё плохие картины выставляются, не пойми кем, при этом. Моя гораздо лучше, и плюс у меня есть ещё картин двадцать этого художника, я мог бы показать..

– И все такие же большие?

– Нет меньше.

– Значит, они влезут в фотоаппарат? Ну, так и пришлите фотографии, мы посмотрим и ответим вам.

– Хорошо.

– Боже-Боже, уже третий бестолковый звонок за утро, – в слух посетовал он, – девчонки, кофе ещё есть? – крикнул он в зал, в сторону кофеварки.

– Да, как раз вам хватит, – отозвался кто-то из них.

– Отлично.

Только собрался подняться, как телефон опять зазвонил.

– Ну и кто это опять? – задал он вслух, вопрос, шумно вздохнул и ответил, – Артинвестмент, алё.

– Константин?

– Да.

– Это Светлана Волкова, рада слышать.

– Ох ты, привет-привет красотка, я тоже рад.

– Мне опять нужна ваша помощь. Извини, я забыла, мы на ты, или на вы?

– На ты.

– Хорошо, давай приеду и всё расскажу, обещаю будет интересно.

– Давай.

– Когда удобно?

– Да всё равно, я в офисе.

– Через час?

Он посмотрел на часы.

– Лучше через полтора.

– Хорошо, буду.

– Давай, жду.

Через два часа в переговорной офиса.

Директор и Светлана сидели напротив друг друга и незаметно для себя пили уже по второй чашке чая. Директор делал вид, что внимательно слушает Светлану, понимая, что она вешает ему лапшу на уши, но не обижался. Когда дойдёт до сути, он начнёт задавать неприятные вопросы и всё станет ясно. А сейчас пусть выговорится.

– Поэтому мне нужно, чтобы кто-то, например ты, обзвонил экспертные организации и выяснил, есть ли у них этот рисунок. – наконец закончила посетительница.

– Ты не объяснила, зачем тебе это.

– Меня попросили найти этот рисунок, помнишь, как ту картину Коровина?

– Конечно, помню и что? Чем тогда кончилось дело?

– Я нашла картину.

– Он отозвался?

– Да, мы назначили встречу, он пришёл на неё…

– С картиной?

– Нет, но мы проследили за ним после разговора, до его съёмной квартиры. Неделю изучали его график, и улучив момент выкрали её.

– Выкрали?

– Да.

– И он не заявил в полицию?

– Нет, а что бы он им сказал? Что у него украли картину, которую он до этого украл у своего партнёра?

– Ясно.

– Ну что поможешь с Врубелем?

– А мне это зачем?

– Я дам тебе интервью, после всего, где расскажу о приключениях этого рисунка.

– Так же, как обещала по Коровину?

– Я и не отказываюсь, давай и про Коровина расскажу.

– Давай.

– Ну а чего про него рассказывать? Половину дела ты сделал сам. Кто научил меня разместить объявление у вас на форуме – «срочно куплю Коровина с экспертизой»? Ты. Кто вёл с ним переписку, и вошёл к нему в доверие? Ты. Мне осталась механическая работа и я её сделала.

– Да, и пропала после этого, а обещала всё рассказать. И как, эта картина со всеми документами оказалась у нового владельца, и почему полиция ничего не смогла с этим сделать. И уж тем более чем всё закончилось…

Светлана поняла, что разговор не задался, и что при всём своём дружеском отношении, Константин не собирается ей помогать.

– Я закрутилась, что такого? А ты не напомнил, – попыталась включить она дурочку, но видя насмешливый взгляд мужчины напротив, поняла, что зря тратит время, не сработает. «И что мне делать? Не в ресторан же его тащить? А может и пригласить? А дальше что, в постель? Ну, уж нет, хоть он и ничего, даже очень ничего, но в постель с мужчиной, я не лягу».

– Ну что мне теперь, в постель тебя, что ли тащить? – вырвалось у неё вдруг.

– Ого, настолько всё серьёзно?

– Настолько.

– Нет, постель здесь не поможет, я примерный семьянин, ты же знаешь.

– Ничего я не знаю…

– Вот и хорошо, и не надо.

– Хорошо, постель не поможет, а что поможет?

– Расскажи мне правду.

– Хм… – она обдумала его слова, и решилась, – Ладно, слушай.

И рассказала всё, как есть.

– Офигеть, – подытожил он через два часа, – и под каким предлогом, мне звонить им?

– Не знаю.

– Мда, – он задумался, – ладно, помогу, но в этот раз, ты мне дашь честное слово, что когда всё закончится, ты придёшь сюда и всё так же честно расскажешь.

– Даю слово, – с облегчением пообещала она.

– Надо же, врёт и не краснеет.

– Я даю слово.

Он достал телефон, нашёл чей-то номер и отправил вызов:

– Анна Рудольфовна добрый день, это Константин, Артинвестмент. Нам тут предлагают картину на аукцион, рисунок Врубеля «Летящий Демон», и говорят, что есть ваше устное подтверждение. Это правда? Нет? Не было? Спасибо огромное, да пришлю картинку, но уже и так ясно, что жулики. Да, спасибо.

И посмотрел на Светлану.

– Это Киселёва из Грабарей, у них не было.

– Я поняла, – Светлана смотрела на  него с огромным уважением. «Надо же, как ловко он выудил то, что ему надо»

– Сейчас в НИНЭ позвоним Александру Попову, – и отправил ещё один вызов, – Александр? Это Баталин, привет. Нам на торги предлагают рисунок Врубеля «Летящий Демон», говорят, он у вас был, и вы готовы дать на него положительную экспертизу. Это правда? Что? Он и сейчас у вас?

Светлана подалась вперёд, чувствуя,  как до предела натянулись все её нервы – «Неужели удача?».

– И экспертиза готова? Отлично, а сдал кто, Кашина? Да подожду, – и он нажал отбой. – Сейчас выяснит кто им принёс его и перезвонит.

– Фантастика, так просто?  Я в долгу не оста….

Тут телефон снова зазвонил, и не дал ей договорить.

– Кашина, ясно. Я знаю, что вы не можете до неё дозвониться, хозяйка не она, а Ильина Людмила Петровна, да, да. И как теперь забрать его? Ага, понял. И с доверенностью к вам. Ага. А стоит сколько? Понял, конечно. Спасибо, я передам хозяйке и позвоню тебе сказать, кто приедет, забирать его. Хорошо. Пока.

Нажал отбой и посмотрел на Светлану.

– Рисунок сдала им твоя Кашина по доверенности от Ильиной, полтора месяца назад. Экспертиза готова. Получить её может любой человек, с нотариальной доверенностью от Ильиной, и после уплаты пятидесяти тысяч рублей за экспертизу.

– Фууу, ну круто, – она наклонилась к нему, обняла и поцеловала в щёку, – выручил. Пошли в ресторан, выпьем чего-нибудь.

– В другой раз.

– Почему?

– Я не шутил, когда сказал, что я примерный семьянин. Так что, никуда я с тобой не пойду, извини. Ну всё, иди, занимайся доверенностью. Потом скажешь мне, кто придёт забирать рисунок, и я предупрежу Попова.

– Надо же, семьянин он, примерный. Ну, ладно, я добро помню, и придумаю, как тебя отблагодарить.

– Хорошо-хорошо, я понял. Всё?

– Всё.

– Тогда пока, до связи, извини, работы полно.

И достаточно бесцеремонно проводил её до дверей, уже отвлекаясь на какие-то рабочие звонки, дежурно чмокнул в щёку на выходе и ушёл.

– Какой всё-таки наглец, хоть и примерный семьянин… – с симпатией подумала Светлана и глубоко, с огромным облегчением вздохнув, досталала секретный телефончик (вот и пригодился) для звонка Ирине.

– Ира? Это Волкова, да-да, есть новости – я нашла рисунок. Нет, не шутка. Когда я шутила? Он на экспертизе лежал всё это время. Да, Кашина сдала. Нет, её не нашла. Не перебивай, слушай. Чтобы его получить нужно, чтобы сама Лидия Петровна приехала… Да, я понимаю. Дай договорить – либо, кто-то с нотариальной доверенностью от неё. Ну, кто-кто, ты например… Могу и я. Доверяешь? Спасибо. Тогда кинь мне СМСкой свою электронную почту, я отправлю скан паспорта. Вы сделаете на меня доверенность, и… – она задумалась, – пришлёшь её, например DHL, адрес я напишу. Ну, и отлично. Всё жду. – и нажала отбой.