Текст книги "Личный бумажный Демон (СИ)"

Автор книги: Константин Бабулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Фотограф пожал плечами.

– Не знаете? А я вам скажу – ночных заведений с проститутками. Не город, а какой-то всеобщий бардак, с бесконечными призывами посетить ночной клуб для настоящих мужчин. Я прошла всего три улицы и уже знаю, что у вас тут есть массажные салоны: «Ночные валькирии», «Пурпурные лилии» и ещё «какие-то вакханки», в которых обещают мужчинам отдых «до полного расслабления», это они так оргазм, наверное, называют. А уж сексшопов встретилось такое количество, что я сбилась со счёта. И ни слова о Лермонтове, это нормально?

– Ну, как сказать – наверное, рекламируют то, что востребовано? – нисколько не смутился фотограф. – Что вы предлагаете? Закрыть ночные клубы, и вместо них открыть библиотеки? Думаете, это привлечёт сюда больше туристов?

– Термы надо открывать, а не сексшопы. У вас под ногами есть всё, для того, чтобы город процветал.

– Так во всей России для процветания есть всё, и под ногами в том числе. И что? Там лучше? Вас только Пятигорск расстроил в этом смысле?

– Да вы правы, – неожиданно согласилась Светлана. – Знаете что меня окончательно доконало? До приезда сюда, я ничего не знала о термальных источниках Пятигорска. И о том, что в вашем городе можно искупаться в термах, я узнала только сегодня. Решила попробовать, вбила в гугл поиск «термы Пятигорск». Выскочило несколько сайтов, в которых предлагаются ванны в санаториях и фотографии как это выглядит, это  же ужас. Это такие процедурные кабинеты с настоящими чугунными ванными в них – дурдом да и только. Они что, действительно думают, что я пойду к ним на процедуры? Но это цветочки, а вот ягодки – следом попался современный термальный комплекс «Жемчужина Кавказа», в котором оказалось именно то, что надо. Целых восемь термальных бассейнов с водой разной температуры от 30 до 55 градусов, и где, судя по фоткам, всё очень прилично и современно. Только собралась сходить туда, как вдруг наткнулась на фразу: «Учитывая менталитет наших народов, в комплексе обустроены обособленные бассейны для женщин». Это как? Это нормально? Я в России или в Иордании?

– Вы на Кавказе, – с усмешкой парировал фотограф. – А что? Вам бы очень хотелось, оказаться в одном бассейне с горячими кавказскими парнями, которые случайно забрели туда, вместо ночного клуба?

– Нет, конечно.

– Ну вот и ответ, о вас же позаботилась дирекция комплекса.

– Спасибо, только идти туда уже расхотелось. Ладно, расскажите мне лучше об этом месте.  Люди, которые сюда приходят, знают, что это не настоящее место дуэли?

– Нет.

– А вы знаете?

– Знаю, настоящее место дуэли чуть дальше, у Перкальской скалы.

– Сколько туда идти?

– Минут десять, но сейчас не советую. Скоро темнеть начнёт, а дороги туда нет. Последние метров сто придётся идти по козьей тропке.

– Ясно. – Светлана оглянулась на памятник. – Почему такая странная ограда, столбики словно пули.

– А это и есть пули.

– О как… И в чём смысл? Напомнить, что Лермонтов был убит одной из них? Как-то жутковато, нет?

– Может быть. Эта оградка появилась на полгода позже памятника, в 1915-м году, и изготовили её другие скульпторы. Памятник делал скульптор Микешин, а ограду скульпторы Дитрих и Козлов. Кстати о Козловых, первый знак о том, что здесь произошла дуэль, появился на этой поляне в 1878 году, спустя 37 лет после дуэли. И это был обычный придорожный камень, который положили сюда фотографы Энгель и Раев.

– Фотографы? Молодцы. Прекрасная мысль, заняться здесь бизнесом и делать деньги из воздуха. Всего-то и потребовалось – выбрать полянку поближе к дороге и объявить её местом дуэли.

– Вполне возможно, и видимо бизнес у них пошёл, потому что уже через три года здесь установили первый обелиск. Маленький, всего 70 сантиметров высотой, но тем не менее обелиск, и на нём поместили памятную доску с надписью «Михаил Юрьевич Лермонтов. 15 июля 1841».

– А при чём здесь Козловы?

– Не Козловы, а Козлова – чуть позже некая таинственная мадам В. Козлова начертала на обелиске свое признание в любви к поэту.

– Ого, жаль что надпись не сохранилась.

– Да, жаль, но возможно именно это привлекло внимание к тому, что место дуэли никак не увековечено, и был даже объявлен сбор средств, для создания нормального памятника. Движение по сбору денег приобрело всероссийский размах, а первый взнос, в размере двух рублей, был сделан двумя неизвестными крестьянами. Вот вам и неграмотная Россия, жаль их имена не сохранились. Зато стало скандально известно имя чиновника М.К. Мищенко, который в 1875 году внёс на сооружение памятника одну копейку.

– Забавно… зачем он это сделал?

– Кто теперь знает, но скандал был громкий, известно даже, что своё возмущение таким поступком выразил Достоевский. А самый большой взнос был сделан князем Васильчиковым, тем самым, который был секундантом на дуэли, он прислал банковский чек на 1000 руб.

– Надо же. Так зачем здесь эти пули и грифы по углам?

– Самое распространённая трактовка такая – грифы символизируют птиц-могильщиков, ожидающих свою добычу, а пули напоминают нам, что поэт погиб на дуэли.

–  Мрачно.

– Идите сюда, – пользуясь тем, что никого больше не было, он завёл её внутрь ограды, к обелиску, для чего им пришлось переступить через цепочки. – Видите? На кого похожи грифы?

– Не знаю… На людей?

– Именно, отсюда, от обелиска, грифы вовсе и не грифы, а жандармы в шинелях, и надвинутых на глаза фуражках.

– Надо же – точно. И в каком году вы говорите, появилась эта ограда?

– В 1915-м.

– Ещё до революции… Смело. Получается, что архитекторы думали, что поэта убили по приказу царя?

– Да конечно, а по чьему же ещё?

– Да, конечно, – повторила Светлана интонацию фотографа, и огляделась вокруг. – Только вот дело в том, что никаких «конечно» не существует. Так же как это место не является местом дуэли, так же и причины убийства поэта, пока не известны.

– Пока? – фотограф уловил в интонации женщины, некоторый подтекст.

– Да, пока, – она посмотрела на него очень твёрдым взглядом,  и опять резко сменила тему. – Спасибо за интересный рассказ, – достала крупную купюру из сумочки и протянула ему, – вам надо гидом работать, а не фотографом. А ещё лучше создайте своё туристическое агентство. Подумайте об этом.

И ушла, словно её и не было, а фотограф ещё долго стоял, обдумывая её слова. Почему-то они его задели. Вроде ничего такого не сказала, но очевидно, попала в какую-то очень важную точку у него внутри. То, что в своей жизни ему пора что-то менять, он и сам давно понимал. Нужен был только толчок к переменам и, похоже, он его получил…

 Вечер этого же дня. Ирина

Ирина, посмотрела на часы – восемь вечера – «Всё надо заканчивать», – она сохранила файл и переслала его одному из своих сотрудников, с припиской «все документы нужны к пятнице».

После чего выключила компьютер, переодела туфли, заменив их на мягкие мокасины, выключила свет и вышла на улицу. Уже стемнело, она втянула вечерний воздух всей грудью, с удовольствием отмечая в нём запахи пряных южных растений, и заспешила домой, соображая, что там у неё в холодильнике и надо ли заходить в магазин. «Яйца, творог, молоко, сыр… вроде что-то осталось из этого», – успокоила она себя и решила, что можно не заходить. «Покормлю Роя, может быть даже, прогуляю его до сквера и обратно, и сразу спать. Завтра точно нельзя опаздывать». Тут она вспомнила про утреннее происшествие и то, что поселила неожиданную гостью в комнату на пару дней. – «Интересно устроилась уже? Только бы с дочерью не сцепилась. – Ирина поморщилась от воспоминания годичной давности, когда у неё съехали жильцы, из-за скандала с дочерью, – будем надеяться, что Ася ещё спит».

Первое что удивило её дома, это отсутствие Роя во дворике. Расстёгнутая цепочка валялась на асфальте рядом с будкой, там же стояло ведёрко с водой (В кои-то веки дала воды собаке. А может и гулять с ним пошла?). Второе удивление ожидало её в кухне, там что-то шкварчало на сковородках, и очень вкусно пахло. У Ирины заурчало в животе, и она поняла, что голодная. Утром ей не дал нормально позавтракать брат, а про обед, замотавшись с делами, она просто забыла. «Кто ж это готовит? Неужели Ася? Вряд ли… В гости что ли кого-то притащила?», – она остановилась перед кухней и стала прислушиваться.

– И что означает? – Спросил незнакомый женский голос.

– Это латынь. – Ответил голос дочери.

– Вижу слово медикал… Что-нибудь медицинское? А вот ещё и амор… Надеюсь не рецепт любовной микстуры? – голос был хрипловатый и чуть насмешливый.

«И Ася смолчит? Больше всего её бесит, когда над ней подсмеиваются, – напряглась в коридорчике Ирина»

– Надо же, почти угадали, – услышала она голос дочери, который не был ни агрессивным, ни обиженным,  – «Amor non est medicabilis herbis» прочла её дочь что-то.

– Красиво и что означает?

– Любовь травами не лечится.

– О как мудро, – всё с той же приятной хрипотцой произнёс насмешливый голос, – а чем же она лечится? Алкоголем?

– Нет, не помогает.

– Точно, наоборот хуже становится. Помогают две вещи.

– Какие?

– Время, и другая любовь.

– Есть ещё третье средство.

– Какое же?

– Не важно. Вы всё над моими татушками смеётесь, а у вас что-то есть?

– Я не люблю татуировки, ни на себе, ни на других.

– Иголок боитесь?

– Нет, просто иногда на пляже я вижу, как они расползаются со временем, почему-то старые немки топлесс особенно страдают этим, так что себе не буду делать никогда. Но одна у меня всё-таки есть.

– Покажите.

– Угадаешь что?

– Череп?

– Ха, ну почти. Ладно покажу.

Ирина услышала шуршание одежды.

– Ого, и что это?

– А на что похоже?

– Какой-то африканский орнамент?

– Да верно, молодец. Это татуировка нильского крокодила, в исполнении шамана племени пхуту.

– Где же вы его нашли?

– Кого, крокодила или шамана?

– Шамана, а что крокодил тоже был? Это с натуры рисунок?

– И шаман был, и крокодил был. Эту татуировку они сделали мне в качестве благодарности, за то, что я спасла их деревню, и что я, по их мнению, великий охотник. Пхуту племя земледельцев, рядом с ними живут тутси они скотоводы, и пигмеи они охотники.

– Пигмеи? Это такие маленькие люди?

– Они самые.

– Вы их видели?

– Да, конечно, и охотилась с ними. Они очень смелые, не бояться выходить на слона с одними копьями.

– Здорово. А что значит – спасли деревню? От кого?

– От крокодила-людоеда.

– Ничего себе… – В голосе Аси одновременно слышалось и недоверие, и желание продолжения рассказа.

И оно последовало:

– Мы как раз охотились на крокодилов, на границе Танзании и Бурундии, на берегу озера Танганьика. Там много воды, и что важнее – много еды для них. У крокодилов есть одна неприятная особенность, они растут всю жизнь, и живут при этом долго. По мере роста у них меняется рацион питания. Пока они длинной до полутора-двух метров, им хватает ловкости ловить рыбу, потом приходится переходить на добычу покрупнее: зебры, антилопы и так далее. А когда они вырастают до пяти, а то и шести метров, то тут уже и бегемоты попадают в меню. Но гораздо проще, им охотится на людей.

– Ужас какой. А сколько живут крокодилы?

– До ста лет, как например знаменитый крокодил-людоед Густав. Он, по слухам, настоящий гигант – больше семи метров. Огромное количество охотников пытались поймать или, хотя бы, убить его, но так никому и не удалось.

– А вам удалось?

– Нет. Вначале мы тоже решили, что это он. Особенно когда к нам заявилась целая делегация от одной бурундийской деревни в составе шамана, депутата, и сына вождя, с просьбой помочь им.

– Депутата? У них тоже есть депутаты? Такие же толсторожие, в костюмах с мерседесами и все сплошь из единойроссии?

– Типа того… Мерседесов и костюмов у них нет, конечно, но вот по части взяток они такие же мастера, как и наши, это точно. По крайней мере, без подписи всех троих, с охотой в районе их деревни точно будут проблемы, а если дать каждому небольшую взятку: кому спирт, кому деньги, то охоться можно сколько хочешь, и даже на тех животных, охота на которых в Бурундии запрещена.

– И на кого же она у них запрещена?

– Как раз на крокодилов.

– Зачем они к вам пришли тогда?

– У них уже погибло, вернее, пропало около пятнадцати человек, и жители окрестных деревень начали бунтовать, чтобы власти приняли меры. А так как одновременно с этим, к Густаву там относились, как к мифическому божеству и все его очень боялись, то выход у них был только один – найти сторонних охотников. Вот мы им и подвернулись. Тем более что со всем троими я была немного знакома. И именно поэтому разговор вначале не заладился.

Татьяна прикрыла глаза и вспомнила ту встречу, как будто это было вчера:

– Ты хочешь, чтобы я бросила охоту, и потеряла деньги, только из-за того что ты просишь? – Светлана вызывающе-неприязненно смотрела на чернокожего сморщенного старичка, в грязной белой рубахе и грязных белых штанах. – Ты забыл, что сказал мне два месяца назад?

– Боипело помнить, Боипело был не прав. – Говорил старичок о себе в третьем лице.

– Ах не прав, старый ты козёл…

– Боипело не козёл, Боипело депутат…

– Пошёл ты в жопу, депутат сраный. Понял? В свою сраную депутатскую жопу.

– Мы предлагаем вам три года охоты без всякой оплаты. – Это произнёс толстый молодой парень, в таких же белых штанах, но в цветастой рубахе навыпуск. Несмотря на туповатое выражение лица, он понял, что разговор заходит в тупик, и пора выкладывать козыри.

– Кто это мы? Ты что ли? А папаня, твой где? Что сильно занятой опять? Почему сам не приехал, почему тебя прислал? Чтобы потом, сказать, что ничего не знает? Ты тоже забыл, как было в прошлый раз? Смотри на меня, чего отворачиваешься?

– Вождь болеть… – Начал было депутат, но его перебила Светлана.

– Болеет? Знаю я чем он болеет всё время. Опять пьяный?

– Он очень болен, и он не пьяный, – вступил в разговор странно, по сравнению со своим статусом, одетый, третий мужчина. Он был не просто в чистых, а в безупречно выглаженных белых брюках, и в такой же чистой и выглаженной белой рубашке. Это был шаман.

– Пять лет бесплатной охоты. – Твёрдо произнесла Светлана, глядя именно на него.

– Хорошо, пять лет охоты, тут же согласился он.

– Четыре… – начал было сын вождя, – Я не смогу уговорить папу, он говорил про три…

– Мы согласны, – перебил его депутат, и сильно ущипнул молодого парня за ляжку.

– Ай, ай, ладно, я передам папе…

Депутат опять больно ущипнул его

– Ай, я уговорю его, уговорю, он согласится.

Все немного выдохнули.

– Где вы видели Густава в последний раз? – Светлана порылась в своём рюкзаке и выудила оттуда карту местности.

Толстый парень и депутат посмотрели на шамана, а тот, взяв у Татьяны карандаш, принялся наносить кружочки на карту.

– Здесь, здесь и здесь, пропали люди, а вот здесь, – он поставил крестик, – его видели в последний раз.

– Совсем близко к деревне… И когда это было?

– Вчера.

– Вы уверены, что это был Густав?

– Да, шрамы на его голове и спине похожи на те, что есть у Густава.

– Хорошо, мне нужен проводник.

– Двое, и они уже ждут снаружи, – это произнёс сын вождя, и вдруг гаркнул в сторону двери неожиданно крепким начальственным голосом. – Зэмбо, Камо идите сюда.

В комнату тут же вошли двое жилистых чернокожих мужчин, с ног до головы увешанные винтовками и патронташами, а у одного из них вдобавок, из-за спины выглядывал автомат Калашникова. Несмотря на свой воинственный вид, выглядели они не очень уверенно, точнее совсем неуверенно, а если уж совсем точно, то трусовато.

– Красавцы какие, – с иронией произнесла женщина, глядя на них. И вдруг громко произнесла – Бум.

Все мужчины вздрогнули от неожиданности, а один из проводников дёрнулся к двери за спиной и уронил, что-то тяжёлое на пол.

– Мда. – Светлана без усмешки оглядела всех присутствующих в бунгало, и остановила свой взгляд на проводниках, – хорошо хоть автомат не упал. Ладно, записывайте, что мне нужно: две моторные лодки… – и она надиктовала целый список необходимых для поиска предметов, который, кроме проводников, включал в себя троих носильщиков, и одного поросёнка…

– Поросёнка? – Со смешком переспросила Ася и это вернуло Светлану в кухню.

– Проверь мясо, – спохватившись, скомандовала она, и вслед за этим что-то зашкварчало ещё громче. – Чуть-чуть не пережарили. Переворачивай скорее. Рой не вертись, не вертись, а то выгоню на улицу.

В этом месте Ирина не удержалась и вошла в кухню.

– Вы и собаку в дом пустили?

– Да он сам пришёл, ходит за нами целый день, как привязанный, – Светлана оттащила овчарку от плиты и затолкала под стол. – Нос обожжешь бестолочь, сиди там.

Ирина с огромным удивлением наблюдала эту картину.

– Надо же, слушается…

– Да, мы с ним поладили…

– И не только с ним, я смотрю.. – с удивлением добавила Ирина, наблюдая, как её дочь снимает со сковородок аппетитные мясные котлетки. – Что там у вас?

Но на этом идиллия и закончилась. Ася сняла мясо и, молча, вышла из кухни.

– Мясо по-африкански.

– Надеюсь не из крокодила?

– Нет, из говядины.

Ирина в пол уха, слушала гостью, одновременно прислушиваясь, что там делает её дочь.

– Ты уходишь? – Попыталась она спросить её, когда поняла, что та открыла входную дверь, но ответа не последовало…

Ирина вздохнула, и посмотрела на Светлану.

– И что с ней делать?

– Вы в курсе, что её бросил её молодой человек?

– Нет, но нисколько не удивлена. Кому ЭТО может быть нужно?

– Ей бы помочь как-то?

– Как? Она не разговаривает со мной.

– А вы с ней?

– Пробовала неоднократно, но каждый раз заканчивается скандалом. – Ирина вздохнула. – Ладно, давайте попробуем ваши котлетки.

При этих словах из-под стола показалась хитрая морда Роя и облизнулась.

– И ты хочешь? А морда не треснит?

Но морда у него не треснула, одну котлетку он буквально слизал с руки Светланы, под обещание сразу идти на улицу. Сделал попытку выпросить ещё одну на дорожку, но услышав, что и так уже обожрал весь дом, обиженно дал себя вывести во дворик. Где Ирина пристегнула его на цепочку, подсыпала сухого корма, и пошла переодеваться.

Через десять минут, доедая третью котлетку, она спросила Светлану про рецепт.

– И из чего это?

– Мясо, рис, яйцо, лук, чеснок, томатный соус – ничего сложного.

– Очень вкусно. А про крокодила, то, что вы рассказывали – правда?

– Правда.

– И что было дальше?

– Да, в общем всё. Неделю мы обшаривали окрестные речки и берег озера – без толку, приманивали его по ночам поросёнком – без толку…

– Как это?

– Что?

– Как приманивали поросёнком?

– Ну, как-как… Привязывали его к колышку на берегу и периодически тыкали палкой, чтобы он визжал.

– И что?

– И ничего, подстрелили пятерых крокодилов, но среди них не было, ни одного гиганта.

– А поросёнок?

– Который из них? Их было три: одного съел крокодил, второй сам умер от страха, а третьего съели мы, когда всё закончилось.

– Бедные поросята…

– Такая судьба.

– И вам их не было жалко?

– Было конечно. Ну а что делать? Можно было бы козу привязывать,  конечно, крокодилы любят коз, кстати…

– Ой, стоп-стоп, давайте без этих подробностей… Переходите сразу к крокодилу.

– На седьмой день, мы случайно на него наткнулись, когда в одной лодке заглох двигатель и мы буксировали её в деревню на ремонт. Перед очередным поворотом, пока грузчики и проводники начали перетаскивать их через отмель, я прошла вперёд и увидела нашего красавца на песочке, метрах в пятистах от нас. Повезло, ветер был от него, и поэтому он нас не услышал.

Светлана прикрыла глаза, вспоминая свой выстрел.

– Далеко, надо поближе подойти, – это один из проводников (по-моему Камо), подошёл к ней, пригибаясь за высокой травой.

– Услышит, надо отсюда пробовать, – она махнула рукой всем остальным, чтобы замерли и не дышали.

– Метров сто ещё можно подойти, ветер хороший, – горячо зашептал он и обернулся, чтобы позвать Зэмбо, с его автоматом калашникова.

– Не нужно, – Светлана рассматривала гигантского крокодила в бинокль, – лежит удобно.

Она встала на одно колено, упёрлась в него локтем и стала выцеливать край улыбки Густава.

– Что такое край улыбки? – прервала её воспоминания Ирина.

– Чуть выше места, где начинается пасть. – Охотница, посмотрела на Ирину и, заметив, что требуются более подробные пояснения, сделала их. – Чтобы убить крокодила с одного выстрела нужно попасть ему в мозг, а он у него небольшой, не больше куриного яйца. Поэтому нужно стрелять ему, либо точно между глаз, если он лежит к вам в фас, либо в точку, что я сказала, если лежит в профиль.

– А, – кивнула Ирина, даже отдалённо не понимая всего напряжения, которое овладело всеми участниками охоты на Густава. – И вы попали?

– Да, точно в край, он почти и не дёрнулся, только слегка вздрогнул и тут же замер. Проводники даже подумали, что я промахнулась и, какое-то время не решались двинуться к нему.

– Так это был Густав?

– Нет, к сожалению. Тоже огромный – шесть метров и двадцать три сантиметра, но не Густав.

– А как определили?

– У Густава на правом боку были раны от очереди из автомата, а у этого не было.

– И что? Зря убили, не он убивал людей?

– Он, он, убийства прекратились после этого. А в его животе, когда ему вспороли брюхо, нашли останки одного из пропавших жителей деревни…

– Всё хватит, а то мне сейчас дурно станет, – замахала руками Ирина, но тут же спросила, – а шкуру, куда потом дели?

– Шаман забрал.

– Почему не вы?

– Могла и я, только потом куда её деть? Чтобы её вывезти нужно было бы заплатить за неё 1 500 $, а мне тогда деньги на другое были нужны. Сейчас жалею, конечно, надо было заплатить.

Пока они убирали посуду и организовывали чай, Ирина обдумывала услышанное:

«Ведь это всё правда, что она говорит, и охота, и депутат с шаманом. При этом так обыденно: эти пришли, те с оружием испугались, вспороли брюхо… Теперь понятно почему она так легко разобралась с братом. Куда ему до неё, рохля и мямля. Получается, что ещё легко отделался. С дочерью вон как сошлась, давно я не слышала, чтобы она так разговаривала с кем-то. Кто же она? И что здесь делает? Не на охоту же приехала?

В это момент у её новой знакомой зазвонил телефон.

– Привет красавица… Ого, сейчас погоди, – она, стрельнув глазами в Ирину, поднялась и вышла в коридор.

Но Ирина пошла следом и стала прислушиваться к разговору, что-то в голосе Светланы, заставило её так поступить.

– Больше ничего не пропало? Ясно, ясно. Тебя не сильно трясли? Отлично молодец… Папик подключился? Ну извини, извини… Ого, и кто это? Чёрт. Именно на майдане застрелили? А где? Ясно.  Ага, понятно. Всё больше никуда не лезь, это по-настоящему опасно. Поняла? Обещай. Всё, я расскажу потом всё. Сейчас отбой. Стой стой, алё. А можешь выяснить – не приезжал ли кто-нибудь из Москвы в музей в то время? Давай, давай – жду.

Поняв, что разговор прекратился, Ирина быстро вернулась к плите.

«Что происходит? Кого застрелили на майдане? Это на Украине что ли? Кто же она и что здесь делает?»

В кухню вернулась Светлана, и своим появлением прервала поток вопросов в голове Ирины. Выглядела она крайне озабоченной.

– Плохой звонок?

– Мда, – она посмотрела на Ирину цепким, неприятным взглядом, как будто решая что-то, – мда, – и посмотрела на часы, – полдесятого, а уже темно, как будто глубокая ночь. Пойду, подышу немного.

В эту ночь Ирина спала, как убитая. Только прикоснулась к подушке и как в омут провалилась. Ничего не слышала: ни как вернулась Светлана, ни возвращалась ли Ася. С трудом открыла глаза на треньканье будильника и пошла умываться. После душа немного пришла в себя. По дороге на кухню заглянула в комнату дочери, в которой ожидаемо никого не было, вздохнула, и стала думать о новой знакомой.

«Есть в ней какая-то странность… С одной стороны интересная, даже красивая, а с другой стороны слишком твёрдая что ли. И разговор её вчерашний по телефону, мне совсем не понравился. Не сглупила ли я, пустив её? И что теперь делать? Выгнать её от греха? А как? Сказать что появились жильцы, и тактично намекнуть что ей пора? Ну, например, – Ирина говорила это себе, прекрасно понимая, что не выгонит Светлану потому, что она ей чем-то интересна, – Надо позвать её кофе попить, вот что, – вдруг решила Ирина и посмотрела на часы, – уже девять, встала наверное».

Она вышла во дворик, потрепала за холку Роя, и только подошла к двери Светланы, как услышала, что кто-то открыл калитку.

«Кто это ещё с утра пораньше? Ася что ли вернулась?»

Обернулась на звук и столкнулась со Светланой в спортивном костюме.

– Ого, доброе утро, – поздоровалась она, с удовольствием отмечая её подтянутую фигуру, – вы вовремя, я как раз шла пригласить вас на кофе.

– Отлично, сейчас переоденусь и приду.

– Давайте пока не остыл, – и пошла было в дом, но услышала, что в комнате гостьи зазвонил её сотовый. Подождала, когда та закроет дверь и осторожно вернулась, чтобы послушать разговор.

– Привет. Узнала? Ещё раз повтори – Шахова? Одна? Любовь Павловна Шахова? Нет ошибки? И с кем общалась? Ясно. Всё спасибо. Больше ничего не делай. Пока.

Ирину как током ударило, она бросилась в свою комнату, схватила там телефон, нашла в контактах Надежду  и нажала вызов. После третьего гудка начала нервно подгонять её. – Ну давай, давай отвечай…

– Алё.

– Слава богу. Нужно срочно поговорить, ты в музее уже?

– Да.

– Сейчас приду, – и выскочила из дома.

Через пять минут во дворе музея Лермонтова.

– Не тараторь, говори спокойно. Кто искал Шахову?

– Не искала, а говорила о ней по телефону – женщина, которую я пустила пожить.

– Что значит пустила? Знакомая твоя?

– Нет.

– Тогда почему пустила? – Надежда смотрела на Ирину как на ненормальную.

– Ох, – вздохнула та, – это долго объяснять.

– Тогда, что ты от меня хочешь?

– Что делать?

– Успокоиться для начала, и спокойно всё рассказать.

– Вчера утром, ко мне заявился брат…

– Сергей?

– Да, Сергей, и стал наезжать на меня из-за коллекции.

– Что значит наезжать?

– Я сейчас не хочу ничего продавать, а ему вечно нужны деньги, и он считает, что имеет право на часть коллекции. Я послал его куда подальше, и он приехал выяснять отношения. И вот в самый разгар скандала, появилась эта женщина и вытолкала его в зашей.

– Что значит появилась? Вы на улице что ли ругались?

– Нет в доме.

– И она в доме появилась?

– Дверь, наверное, была открыта. Не помню, но она очень вовремя появилась и выволокла его на улицу.

– Как выволокла?

– Прямо за шкирку взяла и выволокла.

– Ну хорошо. И что, за это ты пустила её пожить?

– Да.

– Ты нормальная?

– Не знаю уже… Так всё навалилось: бабушка в больнице, Ася совсем пошла в разнос, на работе дурдом…

– Как бабушка?

– Плохо, боюсь, дело к худшему идёт.

– Я же была у вас совсем недавно, такая бодрая была…

– Когда это недавно?

– На день рождение её…

– Вспомнила, почти год прошёл…

– Год? Быстро время идёт...

– Да быстро. Она уже две недели в больнице.

– Почему не сказала, я бы навестила, может надо чего.

– Ничего не надо, всё есть… Кроме здоровья.

– Мда… Ладно если что понадобится, сразу говори, не чужие люди же.

– Пока всё есть.

– Хорошо, завтра навещу её. Давай, про Шахову продолжай.

– Она охотница…

– Кто, Шахова?

– Нет, моя жиличка.

– Которую ты зачем-то пустила?

– Да.

– Что значит охотница?

– На крокодилов охотится…

Надежда чуть отодвинулась и ещё раз внимательно посмотрела на Ирину, здорова ли она.

– На каких крокодилов?

– На больших, людоедов…

– Где?

– В Африке, где же ещё…

– Ты пьяная что ли?

– Нет, я понимаю что то, что я говорю, звучит странно…

– Мягко говоря…

– Просто слушай.

– Я слушаю-слушаю.

Ирина замолчала.

– Блин, сбила ты меня. На чём я остановилась?

– На людоедах.

– А да, она охотилась на крокодилов…

– В Африке, это ты уже говорила, давай дальше.

– Да, и у неё зазвонил телефон…

– В Африке?

– Нет, в моей кухне. Ты специально меня сбиваешь?

– Я слушаю-слушаю.

– И она стала очень странно разговаривать с кем-то, про майдан и про убийства…

– Майдан тоже в Африке?

– Не знаю, нет, – Ирина, с укором посмотрела на собеседницу, – майдан на Украине.

– А.

– И мне это не понравилось.

– Что майдан на Украине?

– Нет, что там какие-то убийства.

– Где, на майдане?

– Да.

– Да там всё время какие-то убийства, если верить нашим новостям в ящике. Тебе только с этого места не понравилось? А про крокодилов в Африке нравилось?

– Прекрати, а? Зачем ты всё время меня перебиваешь?

– Ты сама слышишь, что ты несёшь?

– Короче, на следующее утро, когда я пошла позвать её выпить кофе, у неё опять зазвонил телефон…

– Ты всех своих жильцов зовёшь пить кофе?

– Нет.

– А её почему позвала?

– Не знаю, не перебивай.

– Да тебя и перебивать не надо, ты сама сбиваешься, то крокодилы, то майдан.

– И она вдруг спрашивает: – «Точно, Шахова Любовь Павловна?»

– Кого, тебя?

– Нет, того кто звонил.

– А звонил кто?

– Откуда я знаю?

– А про крокодилов откуда узнала?

– Она сама рассказала, когда они с Асей котлеты жарили?

– Мне сейчас станет плохо, ещё и котлеты у них, надеюсь хоть без мух. Ты можешь по порядку всё рассказывать?

Но Ирина, перестала пытаться объяснить что-то, а сразу спросила, то что её беспокоило:

– Кашина про кого предупреждала? Про Шахову?

– Даааа… – протянула Надежда, и вдруг спросила. – Стой-ка, а эта твоя охотница на крокодилов, как выглядит? Чёрные вьющиеся волосы, откинуты назад, а вот здесь, – она показала пальцем на свою правую бровь, – над бровью небольшой шрам?

– Да, откуда ты знаешь?

– Она приходила ко мне позавчера, как раз расспросить про Кашину.

– Вот блин…

Они замолчали и серьёзно посмотрели друг на друга.

– Как она нашла тебя?

– Не знаю.

– Ты понимаешь, что она не просто так у тебя появилась?

– Теперь да, и что делать?

– Не знаю. Что ты ей рассказала?

– Ничего, она ничего и не спрашивала.

– Про Кашину не спрашивала?

– Нет.

– Хорошо. – Надежда обдумала что-то и, не терпящем никаких возражений тоном, постановила. – Тебе надо её выгнать, и чем быстрее, тем лучше. Сегодня же. – ещё подумала, – а ещё лучше прямо сейчас.

– Нет, это будет уже совсем странно – то пустила, то выгнала. Я вечером приду и скажу ей, что у меня появились новые жильцы, и что ей надо завтра съехать.

– И ни о чём не разговаривай с ней, поняла? А будет спрашивать, то ты ничего не знаешь. Поняла?

– Да, поняла.

– Сейчас куда пойдёшь?

– На работу, куда же ещё, там дел полно, в пятницу приезжает большая группа…

– Вот и занимайся.

– Хорошо.

И они отправились по своим делам.

Слава богу, работы было много и текучка отключила Ирину ото всего остального. О том, что ей предстоит вечером, она вспомнила, только в обед. «Вроде ничего сложного – приду, поздороваюсь, извинюсь за… А за что мне извиняться? Не нужно извиняться, нужно спокойно проинформировать, и всё. А если она скажет, что сама готова заплатить? Что ей ещё надо пожить недельку? Почему недельку? Она же про два дня говорила? – Ирина почувствовала, что опять запуталась, – Стоп. Не нужно ничего додумывать. Просто сказать…»