Текст книги "Дом без чёрного хода"

Автор книги: Константин Курбатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Анкины штучки

Подслеповатая бабушка, держа у груди кошелёк с деньгами, выбирала сервант.

– Мне бы недорогой, но крепкий, – просила она. – И красивый чтобы.

– Этот как раз то, что надо, – равнодушно говорил продавец. – Этот всех ваших внуков и правнуков переживёт.

– Моя внучка уже в седьмой класс перешла, – хвасталась бабушка. – А на сервант я с пенсии накопила. Ты уж меня, старуху, уважь.

Она разглядывала сервант, открывала и закрывала дверцы, двигала стёкла и рассказывала про внучку. То, что у серванта одна ножка кривая и на боку отстала фанера, бабушка не заметила. Она договорилась, чтобы сервант доставили домой, и пошла платить деньги.

Оля хотела предупредить бабушку, чтобы она не брала этот сервант, но Денис её остановил:

– Здесь они сразу выкрутятся. Дадут другой, и всё. Мы их на месте преступления застукаем. Будут знать, как брак подсовывать.

Проследить за бабушкой до дома Денис поручил Пете. Петя вышел на улицу и стал ждать, когда вынесут сервант. Петя размышлял, как лучше поступить. Сервант погрузят, бабушка сядет в грузовик и укатит. Как за ней дальше следить? Разве что на колбасу прицепиться? Так это до первого милиционера…

Петины размышления прервал Денис. Он подошёл и шепнул на ухо бабушкин адрес.

От мебельного магазина до бабушкиного дома Петя мчался на максимальной скорости. Но он всё равно прибежал поздно. Машина с надписью на борту «Перевозка мебели» уже выезжала со двора. Тяжело переставляя длинные ноги, Петя поднялся на четвёртый этаж.

Ему открыла девочка с хитрыми синими глазами.

– Бабушка, которой сейчас сервант привезли, здесь живёт? – спросил Петя, с трудом переводя дыхание.

– Здесь, – сказала девочка. – А ты чего такой?

– Какой? – удивился Петя.

– Мокрый.

У девочки между двумя передними зубами темнела ровная дырочка. Волосы торчали у неё на затылке весёлым светлым хохолком.

– Позови бабушку, – приказал Петя. – Мне поговорить с ней нужно.

– С бабушкой? – сощурила хитрые глаза девочка. – Погоди здесь.

Она пригласила Петю в прихожую и убежала по коридору. Где-то хлопнула дверь, в темноте зашаркали туфли, и грубый голос спросил:

– Чего нужно?

– Бабушка, – сказал Петя, – вас надули. У него нога хромая и бок попорчен.

– У кого нога? Какая я тебе бабушка? – загудел в кромешной тьме угрожающий голос. – Ишь внучек мне выискался!

Щёлкнул выключатель, и под потолком вспыхнула лампочка. Петя увидел перед собой могучую тётеньку с лохматой головой и подоткнутым платьем. Женщина не то мыла пол, не то стирала бельё. Она упёрла в бёдра красные руки:

– Тебя кто, поганец, подослал? Кто тебе сказал, что у моего Васи нога хромая? Ну? Отвечай, а не то живо пониже спины всыплю.

Петя растерялся и, вместо того чтобы обезопасить место пониже спины, поднял согнутый локоть, защищая лицо. Он хотел объяснить, что получилась ошибка, но пробормотал что-то не очень вразумительное и попятился к двери.

Однако женщина драться не стала. Она хлопнула себя по бёдрам и загудела:

– Опять это Анкины штучки, управы на неё нету. – И, обернувшись в темноту коридора, крикнула: – Бабушка, парнишка тут к вам!

Бабушка, которая купила сервант, выслушав Петю, всплеснула руками и засеменила в комнату. Сервант уже удобно разместился у стены. Возле него стояла девочка с хохолком и заговорщически улыбалась, показывая щербинку между зубами.

– Ах, антихристы, прости господи, – волновалась бабушка. – Обманули-таки старуху. Какая ножка-то?

– Та вон, – сказал Петя и полез под сервант.

Однако кривая ножка почему-то оказалась совершенно прямой и крепкой. Петя подумал, что перепутал, и стал перебираться к другой ножке. Тут он стукнулся головой о девочкину голову и услышал у самого уха:

– Мирово ты тёте Дусе выдал. Она замуж недавно вышла и над своим Васенькой не дай бог как дрожит. И про сервант ты здорово придумал.

– Анка, вылазь сейчас же! – шумела наверху бабушка. – Где ножка поломана? Где бок попорчен?

Петя выбрался из-под серванта и осмотрел его со всех сторон. Получилось как по волшебству: пока сервант везли – у него исчезли все дефекты.

Бабушка схватила веник и стала бегать за Петей и Анкой вокруг стола.

– Бабку разыгрывать! – кричала она. – Анка, не прощу больше. Всё отцу расскажу. И про ключи, и про звонки, и про сервант этот.

Пете два раза попало веником по затылку. Но Анка всё время с хохотом увёртывалась. Потом, они выскочили в коридор и на лестницу.

– Она теперь ни за что не поверит, что это не я про сервант придумала, – сказала Анка, когда они вышли во двор.

– А я придумывал? – насупился Петя. – Я тоже ничего не придумывал. У него точно была ножка кривая и на боку фанера отскочила. Сам видел.

– Заливай больше, – подмигнула Анка. – Просто со мной хотел познакомиться.

– Ничего я не хотел!

– Хотел, я вижу. Только со мной можно и без всякого познакомиться. Я не какая-нибудь. Ты меня где первый раз увидел?

– Под сервантом! – разозлился Петя. – Подумаешь, красавица какая. Очень ты нужна, чтобы с тобой знакомиться.

Она примиряюще взяла его за руку и улыбнулась. Глаза у неё светились так дружелюбно, что Петя сразу остыл.

– Я тоже люблю всякие фокусы придумывать, – похвасталась Анка. – Я знаешь как со звонками устроила? У нас в квартире три комнаты, и во всех наши родственники живут. В одной тётя Дуся с мужем. В другой мой дядя. А в третьей мы. А на дверях у нас три кнопки, к каждому свой звонок. Я взяла и все кнопки вместе соединила. Какую ни нажмёшь, все три звонка звенят. Целую неделю не догадывались. А как кто приходил, все наперебой спешили ему дверь открыть. Сознательность получилась на высшем уровне. А потом тётя Дуся ключи от дома забыла. Ей сразу все открывать вышли. Ну и разругались. «У тебя есть свой звонок! Почему ты звонишь в чужой?» А она кричит, что в свой звонила. Когда докопались, крыли меня почём зря. А я и спорить с ними не стала. Что с ними спорить, если они отсталые?

– Здорово ты! – восхитился Петя. – А про ключи?

– Ну их, – отмахнулась Анка. – С сервантом ты тоже мирово придумал. Мне такие, как ты, нравятся.

– Ты что? – спросил Петя. – Совсем ничего не понимаешь? Говорят тебе, что он на самом деле поломан был.

– Сказочки, – хмыкнула Анка.

На этот раз Петя не выдержал, повернулся, и, не оглядываясь, пошёл со двора. Краем глаза он видел, что Анка идёт следом. Он прибавил шагу. Она тоже. Он выскочил через подворотню на улицу и побежал. Анка не отставала. Это уже было совсем обидно – не убежать от девчонки, тем более с длинными Петиными ногами. И он припустил как следует.

У мебельного магазина Петя нос к носу столкнулся с Денисом.

– Где тебя носит? – нахмурился Денис. – Мы хватились, а тебя уже нет. Сервант-то они не тот погрузили.

Петя уже собрался ругаться, но в это время увидел за плечом Дениса знакомый хохолок. Часто дыша, Анка стояла в двух шагах и хитро улыбалась своей ровной дырочкой между зубами.

– Какой не тот? – спросила она. – Вы что, на погрузке мебели работаете?

– Это откуда такая? – удивился Денис.

– Можно, я буду с вами грузить? – сказала Анка. – Я сильная.

От неё пытались отвязаться, но не смогли. Почувствовав, что дело совсем не в погрузке, она нахально ходила сзади и улыбалась. А ребятам нужно было поговорить. Потому что операция на объекте «М» снова закончилась полным провалом.

Оля не выдержала и вдруг прямо в присутствии Анки заявила:

– Знаете, мальчики, ничего у нас, наверное, не получится. Каждое дело нужно знать, как делать. А мы ничего не знаем.

– Ты соображаешь вообще? – стрельнул глазами Денис.

– Очень даже соображает, – подхватил Петя. – Мне твои жулики тоже – во! Лови их сам на здоровье. Мне из-за тебя уже веником по башке надавали.

– Опять? – спросил Денис.

– Чего опять? Мне первый раз надавали.

– Опять разговорчики?

– И опять.

– Мне надоело!

– А мне, думаешь, не надоело?! – заорал Петя. – Мне во как надоело! Откуда у тебя только эти идеи дурацкие! И хоть бы застукали кого для интереса. А то так… Бегаем, бегаем – и никакого толку.

Львы и зайцы

– Как жуликов ловить? – переспросил папа, не отрываясь от газеты. – Проще простого.

Он лежал на диване и читал. Денис сидел у него в ногах. На столике светилась оранжевым абажуром лампа. Газета шевелилась в папиных руках и шуршала.

Как это «проще простого», папа не сказал. Он лежал себе и читал. Денис подождал и дёрнул отца за штанину:

– Ну, пап.

– Что? – спросил папа за газетой.

– Как их ловят?

– Кого?

– Да жуликов.

– Жуликов? Очень просто. – Казалось, отец отвечает не сам, а кто-то другой произносит за него слова.

– Их берут за шиворот, – вяло произносил этот кто-то, – и сажают на скамейку. А потом… это… В общем, исключительно просто.

Денис обиделся и встал с дивана:

– С тобой и поговорить нельзя. Всегда у тебя что-нибудь… Спрашиваешь, как у человека, а ты…

– Что? – сказал отец и перевернул газету.

– Ничего, – нахмурился Денис. – Читай, пожалуйста.

– Спасибо, – откликнулся папа, просматривая газетный лист из угла в угол и сверху вниз.

Сложив наконец газету, он кинул её на столик:

– Ну-ка садись, сына. Обиделся, что ли? Неужто ты действительно не знаешь, как ловят жуликов? А как ловят львов, знаешь?

– При чём тут львы? – сказал Денис. – Мне про львов не нужно.

– Вот-те раз! Как же можно, не имея представления об охоте на львов, узнать, как ловят жуликов?

Денис надулся:

– И ладно. С тобой никогда нельзя поговорить серьезно.

– Стоп! – сказал отец, кладя руку сыну на плечо. – Будем говорить на полном серьёзе. Условились?

Он задумался.

– С чего же мы начнём? Ну, хотя бы вот с чего. Перво-наперво нужно уяснить, что лев несколько отличается от жулика, хотя оба они, как известно, из породы хищников.

– Пап! – дёрнулся Денис.

Но отец крепко держал его плечо и тем же тоном продолжал:

– Ещё в древние времена люди установили, что лев – царь зверей – главный хищник в животном мире. Среди людей тоже есть хищники. Когда-то в нашей стране главным хищником был царь. В 1917 году от него благополучно избавились. Но вокруг царя сидели хищники рангом поменьше – капиталисты, помещики, кулаки и прочие. Им, как ты знаешь, тоже дали по шапке. Только дать по шапке – это одно. А вот от их наследства избавиться оказалось не так-то просто. Капиталистов и помещиков у нас давно и в помине нет, а психология их, ну, их мысли, что ли, кое у кого до сих пор живут. Эти люди хотят как можно меньше работать и как можно больше иметь. Их-то мы, мягко говоря, и называем жуликами. Чем же отличается жулик от льва? Тем, что водится он не в пустыне, а среди людей, И ещё тем, что льва можно сразу отличить от зайца, а жулика от честного человека с одного взгляда не отличишь. Поди разгляди его. Условий у нас для жулика нет, вот он и рядится под честного. Так приспособится, что и уцепиться не за что.

Отец замолчал и задумался.

– И как же их ловят? – напомнил Денис.

Отец ответил не сразу. Лежал и смотрел в потолок.

– Ловят? – повторил он. – Самый распространённый метод состоит в следующем. На большом листе фанеры рисуют антилопу. За фанерой садится охотник. Лев бежит по пустыне, замечает добычу и бросается на неё. Когти его впиваются в фанеру. Охотник хватает молоток и с другой стороны быстренько их загибает. Лев – тык, мык, а деваться ему некуда…

– Ладно, – буркнул Денис. – У тебя, как у человека…

– Уверен, что ты не имеешь представления и о ловле зайцев, – с самым серьёзным видом продолжал отец. – А ловить их ещё проще, чем львов. В лесу насыпают на пенёк табаку. Бежит любопытный заяц: «Что такое? Дай понюхаю». Только нюхнёт, у него сразу чих. Чихнёт – да носом об пень. Кувырк – и в обморок. Приходит охотник, вокруг пенька десяток зайцев. Все в обмороке. Он их в мешок – и домой.

Денис рассердился:

– Если ты не хочешь рассказывать, так и скажи. Я ведь у тебя не про секреты прошу, а в общих чертах.

– Какие тут секреты, – отмахнулся папа. – Я тебе могу открыть даже самый главный секрет. Только, конечно, между нами. Я убедился, что ловить жуликов значительно сложнее, чем львов и зайцев. И ещё вот что: пока жулика не разоблачишь, он львом ходит, а как попадётся, сразу становится зайцем, даже в обморок падает.

В глубине отцовых глаз хитрые огоньки. Конечно, отцу не так-то просто ответить на вопрос про жуликов. Попробуй расскажи в двух словах, как их ловят. Рассказать об этом, наверно, так же трудно, как объяснить, что нужно делать, чтобы получать в школе одни пятёрки. И потом – у отца на работе столько секретов! Это тоже понимать нужно.

– Я вот давненько вокруг одного льва хожу, – сказал вдруг отец. – Но когти ему никак не загнуть. Умный, бес его дери. Имеет, понимаешь, шикарный дом в Лисьем Носу, нигде не работает, а живёт, как кум королю, сват министру. Поди докажи, на что он живёт. Только как бы он ни хитрил, а когти у него постепенно завязают. Узнать бы только, что на львином языке означает «Тысяча П».

– Какая «Тысяча П»? – заинтересовался Денис.

– Если бы, сына, я это знал, – вздохнул папа, – то мудрый лев давно превратился бы в обыкновенного зайца.

– Да, «Тысяча П», «Тысяча П», – задумчиво повторил отец.

Весёлый огонёк в глубине его глаз потух. Глаза от этого стали жёсткими. И Денис понял, что больше отец ничего не расскажет. Он просто не имеет права рассказать больше.

«Тысяча П»

Нащупать ещё одну тропинку, ведущую сквозь густые заросли лжи к особняку Ильи Исидоровича Бахромцева, помог случай.

На квартирной краже попался некто Сумов. Он признался в ограблении на первом же допросе. Да, за квартирой следил давно. Дождался, когда жильцы уедут на дачу. Действовал чуть ли не на глазах у соседей. Так, он считал, меньше подозрений. Открыл замок, уложил чемоданы, но сразу их не взял. Сначала сходил за такси. Потом вынес чемоданы и увёз их.

– Куда? – спросил следователь.

– К знакомой одной.

– Она знает, что в чемоданах?

– Нет.

– Её фамилия и адрес.

Сумов отвечал охотно и подробно. Николай Николаевич сидел в кабинете следователя, иногда делал в блокноте пометки.

– Давно знаете эту женщину? – спросил следователь.

– Недавно.

– Как познакомились?

– Она в парикмахерской работает. Брился у неё. Про чемоданы я ей сказал, что от жены прячу. Жена, дескать, всё из дому тянет и пропивает.

– Простите, – перебил Николай Николаевич, – у меня будет один не совсем относящийся к делу вопрос.

Сумов повернул к нему коричневое лицо с внимательными усталыми глазами. Белки глаз у него, как у плохо выспавшегося человека, иссекли красные трещинки сосудов.

– Это ваша записная книжка?

– Моя.

– Припомните, пожалуйста, что вы записали вот здесь.

Николай Николаевич протянул Сумову книжку, открытую на том месте, где пляшущими буквами было записано: «П 1000. Берез. 16. Альберт 200. Мне 200. Ост. Бахр.»

Сумов долго разглядывал запись. Не то действительно вспоминал, не то думал: сказать или нет? Возвращая книжку, покачал головой:

– Не помню.

«Бахр. – не сокращённо ли это записанная фамилия Бахромцева?»

– Как, по-вашему, Илья Исидорович честно играет? – спросил Николай Николаевич.

Зрачки у Сумова чуть заметно дрогнули и спрятались под нависшими бровями.

– Знать не знаю никакого Илью Исидоровича, – глухо проворчал он.

Обыск на квартире, где были спрятаны чемоданы, подтвердил показания Сумова. Хозяйка не знала, что в чемоданах, и человека, который принёс их, видела, как она сказала, всего несколько раз. Но тут неожиданно удалось приподнять завесу над записью в книжечке.

Оказалось, что у парикмахерши бывает некий Алик, который знаком с Сумовым. Звали этого Алика Альбертом Казимировичем Куузом и работал он директором кафе-автомата.

Альберт. Это имя упоминалось в записи. Определённо Сумов имел в виду его. Вряд ли среди знакомых Сумова были два человека, носивших это не очень распространённое имя.

Чтобы расшифровать запись, имелись три возможности. Первая – побывать во всех домах № 16 по Берёзовым улицам и переулкам. («Берез. 16» больше всего походило на какой-то адрес). Вторая – попытаться всё-таки выжать что-нибудь из Сумова. Третья – заняться Куузом.

Третий, хотя такой, казалось бы, заманчивый, путь пришлось отбросить сразу. Если Кууз в этой компании человек случайный, то он вряд ли что знает. Если же он связан с Бахромцевым, то всё равно ничего не скажет.

Шарада оказалась не из легких. В домах № 16 на Берёзовых улицах и переулках ничего подозрительного не обнаружили. Разговор с Сумовым тоже ничего не дал. Он упрямо «не мог» вспомнить, что записал в книжке.

– Кууз, оказывается, тоже не очень доволен Ильёй Исидоровичем, – как бы между прочим сказал Николай Николаевич на очередном допросе Сумова. – Мало вам платил старик, что ли?

– Не знаю я никакого Илью Исидоровича, – подняв тяжёлые веки, проговорил Сумов.

– Странно, – сказал Николай Николаевич, – Альберт Казимирович думает иначе.

Что на самом деле думает Кууз, Николай Николаевич, разумеется, не знал, потому что и в глаза его ещё не видел.

– Что же он думает? – хмуро поинтересовался Сумов.

– Когда мы поменяемся ролями, – ответил Шапранов, – тогда вопросы будете задавать вы. А пока спрашиваю я. Давно вы знакомы с Куузом?

– Год примерно.

– Какие у вас взаимоотношения?

– Никаких особенных.

– Что, не встречались, не разговаривали, не ругали Бахромцева?

– Я уже сказал, что никакого Бахромцева не знаю.

– Простите, как «уже сказал»? – удивился Николай Николаевич, делая упор на слове «уже». – Я у вас о Бахромцеве ни разу не спрашивал.

Он действительно до сих пор упоминал о Бахромцеве только по имени и отчеству. И Сумев легко попался на этой немудрёной хитрости.

– Ну, – подбадривал Шапранов. – Значит, мы выяснили: Илью Исидоровича, который по совместительству является Бахромцевым, вы знаете. Так?

– Не знаю я никакого Бахромцева, – упрямо твердил Сумов.

Он сутулил крутые плечи, морщил лоб и отнекивался. Вызвать его на откровенность Шапранов не смог.

Но абсолютно ясно было, что Сумов упёрся неспроста. За торопливой записью в потрёпанной книжице крылось что-то значительно более крупное, чем обычная квартирная кража.

Дядя, который ничего не делал

Когда в Лисьем Носу ребята выскочили на платформу, уже жарко припекало солнце. Недавно прошёл дождь, и на выбитом асфальте темнели лужи, в которых отражалось синее небо. Влажный воздух отдавал сочным, чуть горьковатым ароматом сосны и дыма.

На пригорке у площади возвышался универмаг – два этажа стекла и алюминия. Внизу теснились зелёные ларьки и магазинчики, подстриженные деревья и серебряные цистерны с квасом и пивом. Сразу за площадью начиналось раздолье садов, заборов и дач. Дачи были большие и маленькие, каменные и деревянные, с верандами и без веранд.

– Ищем самый богатый дом, – напомнил Денис.

Богатых оказалось много. Выбрать наиболее подходящий и чем-то подозрительный долго не удавалось. Гоше нравился один, Анке другой, а Денису третий. Петя облюбовал дом с резными наличниками и петухом на коньке. Но Анка шумела, что дача с высокой красной крышей есть как раз та самая.

– Там даже дядя сидит в саду и ничего не делает.

Довод относительно дяди, который ничего не делает, подействовал, и ребята повернули к дому с красной крышей.

За реденьким забором густо росла акация. Могучая ель острым клином вонзалась в небо. В тени дерева, у высокого кирпичного фундамента, стояла садовая, удобно изогнутая скамейка. На ней сидел дядя и читал книгу.

Ребята топтались у забора и вопросительно поглядывали на Дениса.

– Как это, интересно, ты будешь узнавать, тунеядец он или нет? – прошептал Петя.

Денис и сам ещё не знал, как.

– Нужно у него документы потребовать, – предложил Гоша.

– Ненормальные, – фыркнула Анка. – Смотрите и учитесь.

Она решительно толкнула калитку и зашагала по тропинке к дому. Ребята облепили забор и встали на цыпочки. Только один Петя не встал на цыпочки, – ему и так было видно лучше, чем остальным.

– Здравствуйте, – сказала Анка, подойдя к дяде. – Ваша фамилия случайно не Петров?

Дядя поднял от книги глаза.

– Нет, – ответил он, – случайно я ношу совершенно другую фамилию.

– Какую?

– Если тебе это интересно, то Кудров.

– Ой! – воскликнула Анка. – Я знаю одного Кудрова. Он продаёт керосин. Это не ваш родственник?

– Нет, – вздохнул дядя, – мои родственники никогда не продавали керосин. Мне не повезло, у меня значительно меньше родни, чем у тебя.

– Откуда вы знаете?

– А разве это не твои родственники торчат за забором?

Анка оглянулась на забор, но там уже никто не торчал.

– И ещё я знаю одного Кудрова, который вообще нигде не работает, – храбро сказала Анка.

Она решила, что раз не получается деликатного подхода, то нужно идти напролом.

– Ах какой бяка! – откликнулся дядя. – И чем же он занимается?

– Ничем, – сказала Анка. – Он тунеядец. А вы где работаете?

– Доконала, – вздохнул дядя. – Я тебя понял. Я тот самый бяка-Кудров, который в данный момент нигде не работает.

– Правда? – сделала удивлённые глаза Анка, и над забором снова выросло четыре головы.

– Провалиться мне на этом месте, – поклялся дядя.

Анка вежливо попрощалась и, сдерживая шаг, направилась к калитке. Бяка-Кудров проводил её прищуренными глазами и снова уткнулся в книгу.

Теперь предстояло решить, как действовать дальше. Тунеядец сам шёл в руки. Его даже не пришлось особенно искать. Взяли первого попавшегося и сразу угодили в точку.

– Сразу! – передразнила Анка. – Так бы вы без меня и нашли его.

Ребята сидели на другой стороне улицы, на краю канавы, и смотрели на высокую красную крышу.

– Можно считать, что операция «Лисий Нос» началась удачно, – сказал Денис. – Остаётся выяснить, на что живёт этот лев, если он нигде не работает.

– Какой лев? – спросила Оля.

– Ну, Кудров этот, – нахмурился Денис.

После короткого совещания пришли к выводу, что выяснить это лучше всего у местных мальчишек.

Однако местные мальчишки оказались на редкость нелюбознательными.

– Я здесь на даче, – сказал один, в тюбетейке. – Не знаю я никого.

Другой ответил вопросом:

– А у него что, яблоки хорошие?

Третий вообще ничего не ответил. Третий перепугался и дал такого стрекача, что только пятки засверкали.

В конце концов ребятам всё же повезло. Они перехватили мальчишку, который явно что-то знал. Мальчишка нёс на плече удочку и держал в руке ветку с тремя рыбёшками. Штаны у него были засучены до колен.

– Какое ваше дело, на что он живёт? – сердито спросил мальчишка, волчонком поглядывая на окруживших его ребят.

– Такое, что он тунеядец, – сказал Гоша.

Мальчишка положил в прибитую дождём дорожную пыль удочку, рядом опустил ветку с рыбёшками и, разогнувшись, ударил Гошу в подбородок. Удар был неожиданным. Гоша лязгнул зубами и плюхнулся на дорогу.

– Кто следующий? – спросил мальчишка, принимая боксёрскую стойку.

– Наших бьют! – заорал Петя и бросился на обидчика.

Но в тот же момент он схватился за живот и удивлённо сел рядом с Гошей.

– Это не по правилам, – сказал Денис и прижал к груди кулаки. – В живот не положено бить.

– А тунеядцами обзываться положено? – зло спросил мальчишка и ударил Дениса.

Нагнув головы, они ходили по кругу и нащупывали друг у друга слабые места, Петя порывался броситься на подмогу, но не знал, с какого бока подступиться.

– Так ему! Ещё! – вскрикивал он, бегая вокруг.

– Не нужно, мальчики, – уговаривала Оля. – Ну зачем вы?

Анка наблюдала за схваткой, как истинный болельщик. Она даже больше переживала за чужого мальчишку, который оказался слабее Дениса.

Только один Гоша безучастно сидел на земле и ощупывал повреждённую челюсть.

– Положено? – пыхтел мальчишка. – Положено, да?

Но он явно сдавал. Денис легко отражал его удары, а сам бил редко и точно. От одного из ударов мальчишка взмахнул руками и упал.

– Ладно, – ревел он, не поднимая головы и долбя кулаком землю, словно заколачивал в неё гвозди. – Ладно! Все на одного. Сами вы тунеядцы! У меня папа целый год на льдине плавал. На Северном полюсе. Ему даже орден дали. А сейчас он в отпуске. Имеет он право отдохнуть или не имеет?!

Он бубнил, всхлипывал и долбил кулаком. Анка присела около него и тронула за плечо:

– Послушай, хватит реветь. Ты же мужчина. Кудров – это что, твой отец?

– А чей же? – крикнул мальчишка и перестал заколачивать гвозди. – Думаете, я от боли плачу, да?

Он вскочил и размазал по лицу слёзы.

– Кто следующий? Ну! – спросил он, принимая боксёрскую стойку.

Но в это время скрипнула калитка и на улице показался дядя с книгой. Ничего не оставалось делать, кроме как пуститься наутёк. Одна Анка задержалась, подняла с земли удочку и протянула её мальчишке.

– Прости, пожалуйста, – сказала она. – Мы же не знали. Он нам сам сказал, что нигде не работает.