Текст книги "КГБ в русской эмиграции"
Автор книги: Константин Преображенский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
А еще в статье «Лавр и чекисты» я рассказал, по какой методике КГБ будет отбирать Свято-Иоанновский собор в Вашингтоне после объединения Церквей. Расположенный недалеко от Белого Дома, он должен будет стать символом недостижимой русской победы над Америкой, личной церковью Путина. Для этого масса чекистов вольется в ряды прихожан и проголосует за передачу собора России.
О. Виктор старался высмеять эту идею как абсурдную. Но разве Москва никогда не отбирала храмов у Зарубежной Церкви? Отбирала, и грубо. Так что моя мысль, сколько ее ни высмеивай, не кажется столь несбыточной.
–А почему тогда ваши коллеги из посольства не вступают толпами в наш приход? – с шутливой улыбкой обратился о. Виктор к молчаливой женщине, сидевшей в соседнем ряду, назвав ее по имени-отчеству. Сотрудница посольства не ответила на вопрос и лишь молча записала его в блокнот.
Оказывается, и она была на нашем собрании! Вот те на! Нас, противников объединения, обвиняют в излишней политизированности, а о. Виктор приглашает на приходское собрание сотрудницу российского посольства. Но ведь объединения Церквей еще не было!
Как остроумно предположил протоиерей Михаил Ардов, российская дипломатка хотела проследить, в каком ключе о. Виктор будет вести собрание и не пора ли ему подыскивать замену в Москве. Желающих будет – хоть отбавляй!
– Ты поосторожнее пиши об этой дипломатке! Может быть, она наша прихожанка. В церковь, знаешь, путь никому не заказан! – предупреждали меня друзья из прихода.
Так-то оно так, да ведь иностранный дипломат куда бы ни пошел, хоть в баню, его везде можно подозревать в сборе данных. Такая у него работа – быть глазами и ушами своего правительства. А нынешнее правительство России находится на Лубянке.
Может ли российский дипломат быть прихожанином Зарубежной Церкви? Разумеется, да, но у его начальства это может вызвать вопросы. Ведь Зарубежная Церковь пока еще остается иностранной и антисоветской. Да, ее приходы есть и в России, но власти их гонят, закрывают при каждом удобном случае. Они и мечтать не могут о льготах Московской Патриархии.
В несанкционированных посещениях российским дипломатом Зарубежной Церкви можно усмотреть намек на некоторую нелояльность и даже вызов власти. Для дипломата это губительно.
«Если она ходит в эмигрантскую церковь, то, значит, сама собирается стать эмигранткой? Но как тогда ей доверять государственные тайны? Может ли она оставаться на дипломатической работе?» – таким глубокомысленным вопросом вполне могут задаться контрразведчики из российского посольства в Вашингтоне. Думаю, что визиты нашей гостьи согласованы со Службой внешней разведки, головной организацией по разложению Зарубежной Церкви.
– Почему вы говорите, что Путин не верит в Бога? Это может знать только Бог! – обрушился на меня о. Виктор. В его голосе клокотала искренняя обида.
Да, я действительно сказал так по «Голосу Америки». И даже раскрыл главную тайну Путина: что он начинал карьеру вовсе не в разведке, а в «пятой линии» Ленинградского УКГБ, работавшей также против Церкви. Путин тщательно скрывает это обстоятельство от иностранных церковных деятелей. В официальных биографиях вы его не найдете.
Я напомнил о. Виктору о путинской лживости, мстительности, жестокости, которых не должно быть у верующего христианина. Но какое все это имеет значение, если у нас Церковь отделена от государства?
Картина члена Союза художников СССР, президента Союза художников АБОП Елены Флеровой – «Его Святейшество Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II и Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин».
Миф о религиозности Путина важен для сторонников унии. Он позволяет представить его этаким православным императором Константином, принимающим под свое царственное крыло погибающую Зарубежную Церковь. За эту милость к нему надопростирать руки со слезами благодарности. А если он не верует, то зачем лезет в церковные дела? Значит, им руководят мирские мотивы. А какими они могут быть у предводителя «питерских чекистов»? Только такими, как отъем собственности и шпионаж, – ничего другого они не умеют.
Как отблагодарил Брежнев председателя КГБ Семичастного, который привел его к власти, свергнув Хрущева? Уволил в первый же день. Как отблагодарил Путин российских олигархов, сделавших его президентом? Натравил на них ФСБ. Почему он должен поступать иначе с теми, кто помог ему покорить Зарубежную Церковь? Кто может его заставить?
Но о. Виктор сказал, что объединяться все равно надо, и даже мягко пригрозил, что поезд может уйти, и мы прозеваем свое счастье. И я даже знаю, как называется этот поезд: третий путинский срок. Он не понравится на Западе, а подготовка к нему уже началась.
О. Виктор напомнил, что на каждой литургии мы молимся «о единении всех». Поэтому надо объединяться с Московской Патриархией. Она теперь освободилась, переродилась, действует много новых храмов и семинарий. Он особо выделил Свято– Тихоновский богословский институт, прекрасное учебное заведение. Но ведь храмы Московской Патриархии по-прежнему принадлежат государству! О какой ее независимости может идти речь?
–Мы молимся не для того, чтобы объединяться с кем попало. Смысл этого моления в том, что еретики должны войти в православие через покаяние. Еретическая Московская Патриархия, покаявшись, должна войти в Зарубежную Церковь, сохранившую истинное православие, – объяснил мне о. Михаил Ардов.
–Открытие новых храмов – это не перерождение. Патриархии просто расширили функции, – продолжал он. – Все новые семинарии – сергианские. Патриархия не освободилась, а раскрепостилась. Ею правит «олигархиерей» митрополит Кирилл, чье состояние оценивается в миллиарды долларов. Должность настоятеля московского прихода стоит до 50 тысяч, а митрополит Екатеринодарский и Кубанский Исидор заплатил за свой белый клобук 750 тысяч долларов.
–Патриархия не может существовать без государственной поддержки. Ведь истинно православных в России мало, не более двух процентов населения, – отметил в интервью со мной о. Глеб Якунин. – Беда Патриархии – пустые храмы, но она продолжает захватывать новые. У нее чрезмерно развит хватательный рефлекс, и она приложит все силы к захвату храмов Зарубежной Церкви. Надеюсь, что под угрозой ее исчезновения у прихожан возобладает трезвый взгляд, но как бы это отрезвление не пришло слишком поздно, – подчеркнул он.
Прихожане Свято-Иоанновского собора также оказались весьма скептичны.
–Мы, дети белогвардейцев, не верим Путину, возвращающему Россию в советские времена. Не верим и Патриархии. Я – против объединения, – заявила одна из прихожанок.
–А если Архиерейский Собор все же решит объединиться? – быстро переспросил о. Виктор.
–Я не приму этого решения, – твердо ответила прихожанка.
Разочарованный, о. Виктор дал понять, что старая эмиграция исчезает, а новая тяготеет к Московской Патриархии. Но как раз новые эмигранты и не хотят иметь с ней ничего общего! Они ее слишком хорошо знают.
Это мнение выразила одна из новых эмигранток.
«Я – дочь священника, и потому прошу вас – не верьте Московской Патриархии! Нам нельзя объединяться, потому что Зарубежная Церковь – единственная, которая осталась чистой. Только здесь я нашла истинное русское православие», – сказала она, сравнив Патриархию с бочкой благоуханного меда, на дне которого лежит дохлая крыса сергианства.
Но о. Виктор заверил ее в том, что Патриархия отказалась от сергианства в материалах согласительной комиссии, – осуждает его, и в этом даже можно усмотреть «какое-то покаяние».
–Ничего себе покаялись! – возмутился о. Глеб Якунин, выслушав мой рассказ. – Так и Иуда может сказать: я осуждаю свой поступок, примите меня обратно!
–Нельзя покаяться в каком-то непонятном документе или интервью, – разъяснил мне о. Михаил Ардов. – Надо пойти в Успенский собор и сделать это прилюдно, как каялись в «смутное время» за грехи русского народа Патриархи Иов и Гермоген. И даже будущий митрополит Сергий, выйдя из обновленческого раскола, каялся вовсе не в интервью «Комсомольской правде», а принародно, в храме, – подчеркнул он.
Отважится ли Алексий Второй на такой поступок? Ведь он перечеркнет весь советский период, а Путин призывает им гордиться. Выйдет ли Патриархия из Всемирного Совета Церквей в знак раскаяния в экуменизме? Наоборот, ей сейчас там прибавилось работы! В Европе путинский облик тускнеет, и его надо срочно подновить церковной позолотой. В России нет свободы слова и выборов? Зато есть свобода для Патриархии! Тут как раз пригодился бы о. Виктор со своим рассказом о Свято– Тихоновском богословском институте.
Выступая, прихожане критиковали Патриархию, но о. Виктор неизменно принимал ее сторону.
Когда Патриархия отбирала наш монастырь в Хевроне, палестинская полиция грубо волочила пожилых монахинь по лестницам? Зато теперь Москва может послать туда много монахинь, да и принадлежит монастырь все-таки русским людям!
Когда Патриархия отобрала храм в итальянском городе Бари, молодой священник Зарубежной Церкви скончался от переживаний? Но он и до этого болел!
Прихожане напомнили о. Виктору о том, что Алексий Второй недавно поздравил Вьетнам с 30-летием победы над США, по-коммунистически назвав его «братским». Но о. Виктор сразу же принизил роль Патриарха в этом деле, который де не сам поздравил, а просто подписал текст, который составили другие. Ведь ему приносят на подпись сотни бумажек! Дескать, что ему ни принесут, то он и подмахнет... В КГБ такой прием называют «переводом стрелок».
А ведь не так уж давно тот же Патриарх требовал от американских властей увольнения о. Виктора с «Голоса Америки» за антисоветские передачи. Да, с тех пор о. Виктор перековался, но Патриарх-то и не думал менять свои убеждения. Что, если он припомнит о. Виктору его антисоветское прошлое на второй день после объединения, чтобы отобрать собор?
Когда о. Виктор совсем уж не находил аргументов для защиты Патриархии, он указывал на промахи своей Церкви.
–Зато наш митрополит Анастасий отправил благодарственное письмо Гитлеру! – произнес он с благородным негодованием в голосе, не впервые прибегая к этому аргументу. А сколько писем отправил Гитлеру Сталин? Причем письмами дело не ограничилось. Германская армия возрождалась в СССР в тридцатые годы. Гитлер и Сталин заключили военный союз для борьбы против демократического Запада.
Недавно Путин полностью возродил сталинскую трактовку Второй мировой войны и готов из-за нее перессориться с соседями. Патриархия ее полностью одобряет, разъясняет с пеной у рта бестолковым иностранцам. Бичуя за поддержку Гитлера свою Церковь, но не Советский Союз, о. Виктор задним числом обеляет образ сталинской империи, куда его отец отказался возвращаться после войны из плена.
После этого о. Виктор нарисовал сладостную картину процветания Зарубежной Церкви под пятой Московской Патриархии. Получалось, что та хочет присоединить зарубежников только для того, чтобы дать им свободу, которая у них и так есть.
Но кто будет гарантом этой идиллии? Куда жаловаться, если Москва ее разрушит? Увы, на всей Земле нет такого учреждения, куда можно пожаловаться на Путина.
–А вы-то сами верите Патриархии? – осведомились прихожане. О.Виктор признался, что тоже не очень верит, но объединяться все равно надо. Но зачем же тогда было созывать собрание? О, сколько тайн в этом объединении! А тайна – признак участия спецслужб.
Сторонники объединения указывали на расцвет церковной жизни в России. Что плохого в том, что расцвет придет и к нам, в Америку? – удивлялись они.
– Плохо то, что Патриархия слишком тесно связана с государством, а это угрожает и национальной безопасности США, и каждому из нас. Под церковным прикрытием в Америку придет Путин в подряснике, – объяснял я.
Отставной профессор истории Джорджтаунского университета заявил, что объединение Церквей исторически неизбежно. Это был чисто материалистический довод. Один Господь знает, что неизбежно, а что нет. Еще совсем недавно говорили об исторической неизбежности объединения братских народов России и Белоруссии – где оно? Похоже, белорусский диктатор Лукашенко убоялся той «широкой автономии», которую сулил ему Путин.
Но противники объединения Церквей выступали чаще. И это была отнюдь не кучка экстремистов, а самые уважаемые и давние члены прихода. О. Виктор выглядел заметно расстроенным: советского «поддерживаем и одобряем» не получилось.
О. Виктор наставил на путь истинной веры очень многих эмигрантов из Советского Союза и России. Он и матушка Мария помогают больным и бедным. Но о. Виктор оказался перед тем же выбором, что и советские священники в 1927 году – присягать ли митрополиту Сергию?
СВОБОДНА ЛИ ЦЕРКОВЬ В РОССИИ?
В марте 2004 года патриарх Алексий Второй выступил по государственному телевидению и призвал жителей страны, верующих и неверующих, прийти на избирательные участки для выборов Путина. Разумеется, так прямо он не сказал, но ведь кандидат-то оставался один. Все остальные были отсеяны.
«Церковь отделена от государства, и Церковь и религиозные организации не вмешиваются в политическую борьбу, но мы являемся гражданами страны, и поэтому наш долг – не быть в стороне и активно принять участие в выборах президента», – заявил он.
Интернетовский сайт Grani.ru предпослал выступлению Патриарха остроумный комментарий:
«Занятно все-таки, что любое свое политическое заявление служители культа приправляют обязательным: «церковь отделена от государства». Чувствуют, что тут что-то не так. Что не надо бы выступать. Но гражданский долг берет свое. Вот и Алексий тоже.
Вообще-то, напоминание о гражданском долге и сам факт обращения к «верующим и неверующим» говорит о том, что иерарх тут выступает именно в своей гражданской ипостаси. Но в таком случае придется констатировать, что либо церковь все-таки от государства не очень отделена, либо гражданин злоупотребляет служебным положением священнослужителя. Таким образом, в этом раунде борьбы дьявола с Господом победа явно на стороне первого. Но куда деваться, если с явкой беда такая получается. И кесарь нервничает. И гражданский долг не дает покоя. И гражданин Патриарх, облачившись в парадную форму, призывает «старых и молодых, верующих и неверующих сделать правильный выбор».
Но ведь выбора никакого не было! Путинская администрация всерьез опасалась того, что избиратели не придут на избирательные участки, и призвала в помощники самого Патриарха.
Но почему он не ответил так: «Господин президент, не могу согласиться на вашу просьбу выступить по телевидению, потому что это могут счесть прямой агитацией за вас!».
Разве его расстреляли бы за это, как при Сталине? Но почему тогда он настолько покладист, что переиначивает понятие христианского долга, который вовсе не требует участия в президентских выборах?
Потому что связан государством по рукам и ногам. Ведь именно оно владеет всеми храмами Московской Патриархии и в любой момент может их отобрать. Но здесь, на Западе, об этом почему-то не знают.
Здесь уверены, что в России церковь так же финансово независима, как здесь. Что российские приходы тоже могут распоряжаться храмами по своему усмотрению. А это совсем не так.
По сей день все храмы в России принадлежат государству с тех пор, как были национализированы большевиками в 1917 году. Сейчас они, вроде бы, ушли с политической сцены, но нынешнее российское государство почему-то свято хранит их заветы.
Закон «О свободе совести и о религиозных организациях» от 1997 года (статься 21, пункт 3) разрешает передачу храмов государством в собственность религиозных организаций, причем безвозмездно. Но есть в нем и 22-я статья, пункт 2, также разрешающие безвозмездную передачу храмов, но – только в пользование.
Государство пошло по второму пути. Статья 21-я осталась на бумаге. Из контекста обеих статей видно, что в 1997 году все храмы принадлежали государству.
С тех пор положение не изменилось. Оно лишь ухудшилось.
Закон «Об объектах культурного наследия» от 2002 года еще более затруднил передачу храмов Православной Церкви.
Журнал «Церковный вестник», официальное издание Московской Патриархии, попросил прокомментировать этот закон двух сотрудников Историко-правовой комиссии Русской Православной Церкви – ее ответственного секретаря, кандидата юридических наук Юрия Куницына и эксперта, государственного советника РФ первого класса, кандидата философских наук Генриха Михайлова. Они ответили так:
«Теперь возможность передачи в собственность Церкви конфискованных у нее богоборческим режимом объектов культурного наследия сведена к минимуму, что, безусловно, нарушает ее права и противоречит международным обязательствам России. Более того, сам факт нахождения храма в собственности государства и возможность его использования не по прямому назначению ущемляет право простых граждан на совместное исповедание и распространение религии».
В. Путин и патриарх Алексий II (Ридигер).
С середины восьмидесятых годов Московская Патриархия безуспешно просит вернуть ей храм Климента, Папы Римского, на Пятницкой улице, где хранится часть фондов Государственной библиотеки. Этот прекрасный храм не возвращен до сих пор.
Закон признает объектами культурного наследия абсолютно все здания и сооружения религиозного назначения, кроме вновь построенных. Следовательно, на них распространен особый правовой режим.
Но главное, не оправдались надежды на то, что будет положено начало процессу реального возврата имущества, изъятого Советским государством, в собственность Церкви.
Новый закон создает условия, при которых государственные органы смогут передавать религиозные объекты культурного наследия светским организациям и даже частным лицам в безвозмездное пользование или аренду без согласования с религиозными организациями. Отсутствие приоритетного права у религиозных организаций на получение этого имущества фактически будет означать утрату этих объектов не только для них, но и, возможно, для всего общества.
«Часть объектов культурного наследия, принадлежавшего ранее Русской Православной Церкви или старообрядческим общинам, находится сегодня в собственности уже не государственной. К сожалению, они порой используются для весьма сомнительных целей. Незаконность этих сделок очевидна. Однако принятый закон не дает оснований для возврата церковных зданий. Более того, как нам представляется, он даже защищает интересы физических и юридических лиц, имеющих в собственности любой, в том числе и церковный объект культурного наследия. Разве это не кощунство, когда храм используется под склад, производство, оборудован как ресторан или другое увеселительное заведение?».
24 сентября 2002 года в Издательском Совете Русской Православной Церкви состоялось обсуждение этого закона. О нем сообщил справочно-информационный портал «Религия и СМИ».
Открывая его, Председатель издательского Совета РПЦ протоирей Владимир Силовьев заявил:
«Как известно, проблема заключается в том, что церковные здания и земли переданы Церкви на правах безвозмездного и бессрочного пользования. Но на повестке дня стоит вопрос о тех механизмах, которые обеспечат Церкви владение зданиями и землями на правах собственности».
Увы, на повестке дня у государства этот вопрос, кажется, совсем не стоит! Заместитель председателя Методического Совета Министерства культуры РФ Алексей Комич заявил на этом совещании, что Церковь должна понимать необходимость особого отношения к памятникам, а это происходит не всегда. Церковь должна иметь грамотных реставраторов и сотрудничать с государственными органами, отвечающими за памятники. Без этого отдавать здания-памятники Церкви нельзя, потому что они могут быть безвозвратно утрачены.
В свою очередь, представители Московского Патриархата назвали Закон об объектах культурного наследия антицерковным. Они также жаловались на произвол местных чиновников. Но в России лекарства от этой болезни нет!
Юридическое положение храмов весьма шаткое. В любой момент государство может их отобрать, стоит измениться его политическому курсу.
Весной 2004 года в России начата депритиватизация. Предприятия, ставшие частными в начале 1990-х годов, вновь переходят в государственную собственность. Процесс этот очень болезненный, связанный с неправедными судами, арестами не тех, кого нужно, с убийствами из-за угла.
Но народ деприватизацию одобряет. В ней он видит знак возвращения к желанному советскому прошлому с его бесплатными образованием и лечением, пусть мизерной, но гарантированной зарплатой.
Деприватизация может коснуться и Церкви. Она пройдет как по маслу, потому что государство будет возвращать себе то, что и так ему принадлежит. Недаром Церковь уже называют коллективным олигархом. А их у нас принято раскулачивать. Если тебя признали олигархом – готовься к ночному звонку в дверь. В то время как истинные олигархи, генералы ФСБ и мафия, чувствуют себя хозяевами положения. Никто не упоминает их имена всуе.
В России сейчас возрождается все советское. Что, если государство решит вернуться к тем отношениям с Церковью, которые существовали в советский период? И скажет Церкви то же, что она говорит сейчас богатым предпринимателям: «Не слишком ли много у вас имущества, господа? Не пора ли делиться?»...
И Церкви нечего будет возразить, поскольку государство знает ее главный секрет: на самом деле прихожан не так много. В будни многие храмы стоят пустыми. Меньше полутора процентов москвичей пришло на ночное рождественское богослужение 2004 года. А ведь Москва – столица православия!
Патриархия держит эти цифры в секрете, да и государство не заинтересовано в их огласке. Пока...
Как видно, отношения с государством у Московской Патриархии совсем не безоблачные. Но тем не менее каждый год, осенью и весной, Алексий Второй шлет письмо в Генеральный штаб. В нем несколько сотен фамилий верующих солдат, которым надлежит отбывать воинскую повинность в бережении от мирской скверны. Генштаб без слов утверждает патриарший указ.
Дело в том, что наша российская армия давно уже стала зоной повышенного риска. Бывалые люди говорят, что лучше отсидеть два года в тюрьме, чем провести их в армии. Хотя российские тюрьмы считаются одними из худших в мире. Международная амнистия приравнивает пребывание в них к пытке.
А в армии еще хуже. С советских лет ее поразила неизлечимая болезнь, называемая «дедовщиной». Суть ее в том, что молодой солдат в течение первого года службы подвергается жестоким издевательствам, но на втором году службы сам мучает новичков. Вырваться из этого порочного круга нельзя. Армия смельчака сломает. Офицеры поощряют дедовщину. Их никогда, за редчайшим исключением, не привлекают к ответственности за гибель солдат.
Толпы их бегут из армии, спасаясь от издевательств, и припадают к ногам «Солдатских матерей», женской правозащитной организации. Но что она может в путинской России, где все контролирует ФСБ? Солдат возвращают обратно в армию. Что с ними происходит потом, установить невозможно.
В девяностые годы Патриархии удалось создать в армии небольшие гарнизоны, где служат одни только верующие солдаты. Там их никто не избивает, не принуждает к дедовщине, не приучает к курению, считающемуся в российской армии чем-то обязательным для солдата: не куришь – значит, чужой. А еще они избавляются от искушения слышать матерную ругань, ставшую в армии главным средством общения.
Эти гарнизоны расположены вблизи от монастырей, где солдаты могут пребывать в постоянном общении с духовником. Собственно говоря, такой и должна быть нормальная служба. Вера, отдание воинского долга – и больше ничего. Как это было в царской России. Но в нынешней России этого нет.
Вообще-то верующих солдат во много раз больше тех, что упомянуты в патриаршем письме. Но они живут далеко от Москвы и не имеют возможности достучаться до Патриарха. В его список попадают лишь сыновья священников, семинаристы, ревностные молодые прихожане.
Для того чтобы тебя включили в патриарший список, надо принести свидетельство от духовника в Отдел по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными органами Московской Патриархии. А там будь что будет. Никакого юридического механизма, который контролировал бы прохождение этой бумаги, нет. Могут и согласиться, и отказать.
Но если будущий призывник приносит свидетельство от священника Зарубежной Церкви, то его выгоняют взашей, да еще с издевательской усмешкой. Привилегия освобождения от дедовщины предназначена только для своих.
Хорошо это или плохо? Безусловно, хорошо, что несколько сотен благовоспитанных мальчиков, надежды Православия, избавляются от физических и моральныхстраданий. Плохо то, что это привилегия для немногих, определяемая произвольно и узаконенная государством.
В. Путин.
Но можно ли после этого говорить о том, что Церковь в России независима от государства?
