Текст книги "КГБ в русской эмиграции"
Автор книги: Константин Преображенский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
Окормляет это государство Русская Зарубежная Церковь. Она тоже может вернуться к обличению лжи и неправды в России. Вновь возвысить голос христианской совести, как в советские времена.
В Зарубежной Церкви сохранилась удивительная атмосфера царской России, Белого Движения. Помню, как поразила она меня, когда я впервые пришел в ее храм. Я словно окунулся в прошлое, в котором никогда не был. Вспомнились рассказы бабушек об удивительной дореволюционной жизни. О, как я с детства мечтал побывать в ней, этой рождественской сказке! И вот теперь несбыточная мечта осуществилась. Я ощутил аромат той жизни, которая ушла навсегда.
В России такой атмосферы нет нигде. Она ушла вместе с эмигрантами.
Поэтому Зарубежную Церковь надо срочно дезавуировать, подсоединив к путинской государственной машине, подобно Московской Патриархии. Всем этим и занимается сейчас управление «ЭМ». Оно же проводит конгрессы зарубежных соотечественников.
Путин на них с удовольствием выступает, словно покровитель всех россиян. Не только собственных, но и зарубежных, имеющих западное гражданство. Подмяв под себя РФ, Путин взялся за царскую Россию, никуда, как выяснилось, не ушедшую и раскинувшуюся ныне по самым лакомым странам Америки и Европы. Он хочет прийти туда на правах соправителя, с помощью подмененной Зарубежной Церкви, получающей указания из Москвы, и ручной русской эмиграции, отдрессированной КГБ.
2. Как распознать разведчика
Русская эмиграция наводнена агентурой со времен Гражданской войны. После развала СССР в 1991 году ее количество не уменьшилось, как следовало бы ожидать, а еще более возросло.
Переселился на Запад огромный отряд советских ученых, среди которых число агентов КГБ всегда было особенно велико. Увы, так уж была устроена наша наука: не завербуешься – не выедешь за границу, не станешь заведующим лабораторией. Только гениям-одиночкам позволялось быть выше этого, но они находились под неусыпным наблюдением агентуры из числа своих же коллег.
Гуманитарии чаще всего были агентами идеологического Пятого управления, выявляли диссидентов в своей среде. Выезжая в загранкомандировки, они поступали в распоряжение политической разведки. Корифеи естественных наук использовались в промышленном шпионаже, которым занималось управление «Т» Первого главного управления КГБ. Большинство его отделов было нацелено на работу за границей, но 3– й и 7-й отделы вели научно-техническую разведку прямо на родине.
Офицеры 3-го отдела вербовали московских ученых. Именно они под видом клерков Иностранного отдела Академии наук оформляли выездные дела советских ученых, выпуская их в вожделенные загранкомандировки. Условие было одним – вербовка. Помню, как я не смог сдержать смеха, увидав список членов советской научной делегации, составленный для начальника управления «Т»: он весь состоял из агентурных псевдонимов! Даже знаменитые академики были агентами КГБ.
7-й отдел управления «Т» вербовал ученых в провинциальных институтах, его филиалы имелись в КГБ всех союзных республик. Спасения не было нигде.
Массовое сотрудничество с КГБ – не только вина, но и беда советских ученых. Они стыдились его и скрывали. В том числе и от властей США, куда многие эмигрировали в девяностые годы. Им казалось, что агентурная работа осталась в советском прошлом, с которым покончено навсегда. Но это прошлое ожило и вернулось в Россию. И теперь многие из ученых с ужасом поднимают трубку телефона, ожидая услышать до боли знакомые слова: «Привет от Ивана Петровича!». Так КГБ восстанавливает связь с агентом. Произносится имя одного из оперработников, у которых он был на связи.
Множество советских разведчиков обосновалось на Западе под видом коммерсантов. Основу их капиталов составило то самое «золото партии», о котором еще недавно шумели российские журналисты, но потом неожиданно замолчали. Эти разведчики делают деньги для своих начальников в Москве, покровительствуют русской мафии, но и о своей главной работе не забывают.
Подалось в эмиграцию немало настоящих коммерсантов, потому что в России честный бизнес задавлен налогами. Но российское государство «щиплет» их и на Западе. Для этого используется Служба внешней разведки.
Для вербовки коммерсантов она изобрела такой способ. На улице к одному из них подходит сотрудник СВР и предлагает стать шпионом. Тот, конечно, отказывается. Тогда российский разведчик говорит, язвительно улыбаясь:
– А вот мы объявим тебя в международный розыск через Интерпол! Наврем им, что ты член русской мафии. Посмотрим, что станет с твоим бизнесом!..
И несчастный предприниматель сдается. Он уже знает, как безжалостно в России расправляются с его коллегами и что Путин действительно использует Интерпол в борьбе с политическими противниками.
Сейчас в российских посольствах стало модным устраивать праздничные приемы по случаю Масленицы с блинами, икрой и водкой. Трудно поверить, что за ними тоже стоит разведка.
Эти приемы входят в операцию по захвату Зарубежной Церкви. На них можно незаметно завести агента-священника в комнату, защищенную от прослушивания, вручить ему пачку денег, не облагаемую налогом. Там же разведчики знакомятся с заслуживающими внимания эмигрантами, приглашают в рестораны.
–Где вы познакомились с этим русским дипломатом? – спросят коллеги по работе.
–В посольстве, на церковном приеме! – с гордостью ответят они.
Что же, звучит солидно, не подкопаешься. И выглядело бы совсем по-другому, если бы разведчик позвонил эмигранту домой и предложил встречу в ресторане. Это бы походило на шпионаж.
Неужели все эти симпатичные молодые люди, расточающие вам улыбки на посольском приеме и предлагающие дружбу, – офицеры разведки? Увы, да, ибо настоящему дипломату вы не нужны. А вдруг вы подосланы местной контрразведкой, и это повредит его карьере?
Кадровому дипломату опасны лишние знакомства. Его дело – прошелестеть бумагами в кабинете с девяти до шести и бегом домой, к телевизору. Можно пойти и на светский раут, но вести себя строго по протоколу, чтобы не приняли за разведчика. Для дипломата это самое страшное, потому если за оскандалившегося разведчика вступится его ведомство, то чужому для него дипломату оно помогать не будет.
Да, дипломаты тоже работают с русской эмиграцией, но только в общем и целом, в форме собраний и заседаний, без перехода на личности. И только разведчик норовит завязать с вами личную дружбу. Если он приглашает вас в ресторан в нерабочее время, тратит на вас выходные дни, то перед вами – военнослужащий, чей рабочий день не нормирован. А сами вы находитесь в вербовочной разработке. Нужно рвать это знакомство как можно скорее. Но как?..
Ведь путинская разведка действует открыто и нагло. Она больше не боится Запада, потому что все его лидеры – путинские друзья. Они все у него в кармане. Это в советские времена можно было пригрозить чекисту-разведчику публичным разоблачением, и он в страхе ретировался, мысленно благодаря вас за то, что вы не разрушаете его карьеру.
А сегодня ему шпионский скандал не страшен, потому что тогда Путин просто пошлет его в другую страну. Недаром он добивается безвизового въезда в Европу для «некоторых категорий» российских граждан. Да и скандал теперь не раздуешь! Никто не станет брать у вас интервью о российском шпионаже. Ведь Россия – союзник Запада по борьбе с терроризмом! Под видом этой мифической борьбы Путин активизирует разведку против Запада.
Как же отделаться от надоедливого друга-шпиона? Может быть, стоит деликатно сказать ему так: «Я понял, кто ты такой. Но я не знаю секретов, ты зря тратишь на меня время. Давай, забудем о нашем знакомстве?».
Разумеется, вами будет руководить благородное патриотическое стремление избежать скандала, чтобы не нанести ущерба престижу России. Но именно этой фразой вы сами запишете себя в агенты! Ибо заявите о своей готовности держать контакт с разведчиком в тайне от властей своей страны. А это – главное требование, предъявляемое к агенту!
В Москву полетит ликующий отзыв: «Объект вербовочной разработки «Эмигрант» по собственной инициативе заявил о своей готовности не разглашать факт знакомства с нашим оперработником». И ваша разработка пойдет с удвоенной силой.
Многие эмигранты говорят так: «Да зачем я нужен российской разведке? Ведь у меня мирная профессия!..».
Нужен тем, что американец, англичанин, француз. Вербовка граждан ведущих стран Запада считается большим успехом, за нее положено повышение в должности или орден. А вербовать людей русского происхождения легче, чем представителей коренных национальностей. Потому что они плачут благодарными слезами, едва услышав магические слова: «Помогите России!». Хотя помощь может требоваться вовсе не ей, а карьере разведчика.
А уж цель вашей вербовки можно изложить на бумаге как угодно: агент влияния для распространения слухов в эмигрантской среде или «перспективный» агент. То есть ваше использование предусмотрено лишь в неясной перспективе, но получить поощрение за вашу вербовку можно уже сейчас.
Ведь разведку никто не контролирует. Гражданского контроля нет и в помине, а ЦК КПСС, который инспектировал ее в советские годы, больше не существует. Но даже «липовая» вербовка для вас опасна. Потому что очередной перебежчик из КГБ может передать ваше досье на Запад, и вами займется собственная контрразведка.
Впрочем, даже такая вербовка для России небесполезна. Она делает вас частью ее государственной машины. Критиковать Путина вам уже будет не с руки.
3. КГБ или Родина?
Многие эмигранты уверены в том, что Россия считает их своими в доску только лишь потому, что они русские. И, кажется, сама жизнь подтверждает это: когда они посещают свою историческую родину, их там всячески привечают, хвалят за русскость.
Но происходит это только потому, что они – американцы, англичане, французы. От них можно получить валюту, использовать их в пропаганде или разведке. Однако к русским жителям бедных стран, вроде Таджикистана, российская власть относится совсем по-другому. Я собственными ушами слышал, как милиционер в паспортном столе говорил им так: «Да откуда вы взяли, что вы русские? Вы таджики, потому что там родились.
Вот и уезжайте в свой Таджикистан!». Спасла положение только взятка.
Российская власть относится к зарубежным соотечественникам потребительски. И ее можно понять: если она не заботится о своих жителях, почему она должна печься об эмигрантах? Каждый год Россия теряет около миллиона человек, но правительство относится к этому с олимпийским спокойствием: у него есть дела поважней.
Сейчас Москва отбирает у нас знаковые реликвии. Туда потянулась вереница гробов деятелей Белой эмиграции, словно приносящих некое посмертное покаяние перед генералами КГБ, правящими ныне Россией. Так Путин подчиняет себе наше прошлое, нейтрализует его, перекрашивает в красный цвет. Ведь Россия по-прежнему поддерживает большевиков. Она так и не уравняла белых с красными. Почетный титул Участника Гражданской войны, дающий льготы, относится только к ним.
Осенью 2005 года в московском Донском монастыре были перезахоронены генерал Антон Деникин и эмигрантский философ Иван Ильин. Деникин теперь не опасен большевикам. Он больше не сражается с Красной армией, а упокоился под ее почетным караулом. И одновременно Путин возвратил красную звезду на кокарды российских военных фуражек, убрав с них двуглавого орла. Никакой Белой России не было. Она всегда была красной.
Кем станет Антон Деникин для нового поколения россиян, окончивших упрощенную путинскую школу? Думаю, кем-то вроде маршала Жукова. А главное, они будут знать, что невозможно быть русским и выступать против российской власти. Она настигнет тебя даже после смерти и привезет.
В России сейчас строят монастырь всего для одной иконы – Курской Коренной Божией Матери, чтобы вытянуть ее, словно мощным магнитом, из эмиграции. Здесь она – святыня Белого Движения, главная икона Зарубежной Церкви, духовный центр Русского Зарубежья, его Одигитрия, объединительный символ.
Станет ли она главной иконой России? Об этом и речи нет. Там она затеряется среди других чудотворных икон. Наши белогвардейские реликвии Москве не нужны. Ей нужно, чтобы их у нас не было.
Потому что Зарубежная Русь растет! Россияне бегут от Путина. Россия занимает первое место в мире по числу своих граждан, попросивших политического убежища на Западе. Поэтому Путин заранее хочет лишить нас духовной опоры, чтобы мы чувствовали себя неуютно, стремились душой в Москву. Чтобы именно туда мы ездили поклониться святыням Белой России, под телекамеры КГБ.
Но это нам здесь нужны русские чудотворные иконы! Патриарх Алексий, пожертвуйте нам несколько штук, ведь у вас их так много! Но нет, пожертвования идут только в одну сторону.
Мы хотим оставаться русскими вне контроля чекистов. У нас нет времени ждать, когда они отдадут государственную власть. Мы будет сами обустраивать Зарубежную Русь, ибо на родине наступил ледниковый период. Эта будет свободная Русь без вороватых начальников, продажных и запуганных судей, без хамства. Такой, какой должна была стать, но не стала наша Россия.
II. ОПЕРАЦИЯ «ЗАРУБЕЖНАЯ ЦЕРКОВЬ»
Две тайны архиепископа Марка
Архиепископ Марк Берлинский – ключевая фигура в деле объединения церквей. Но вот, кто бы мне объяснил, почему.
Кто уполномочил архиепископа Марка? Или это добровольная общественная нагрузка, как говорили в советские времена?
Ответа нет. Как и на некоторые другие вопросы биографии. Например, о том, как он оказался на Западе. Или почему КГБ отпустил его из-под ареста в 1979 году. Это напоминает биографию советского патриарха Пимена, из которой тоже выпали самые интересные эпизоды.
1. Таких КГБ не отпускалВ 1979 году архиепископа Марка арестовали при пересечении советской границы за ввоз антисоветской литературы. Какого это было числа, никто не знает. Сколько времени Марка продержали в КГБ, одни сутки или несколько, – тоже. Все словно воды в рот набрали.
В то время архиепископ Марк был активистом НТС (Народно-Трудового Союза) – некогда боевой белогвардейской организации, изрядно нашпигованной потом агентами КГБ.
Некоторые из русских эмигрантов сегодня говорят так: «А что, если КГБ просто попугал архиепископа Марка, да и отпустил с Богом?».
Уверяю вас как отставной подполковник КГБ: этого быть не могло. Потому что ввоз антисоветской литературы подпадал под 70-ю статью УК РСФСР «Антисоветская агитация и пропаганда». Она считалась особо опасным государственным преступлением и сулила немалый тюремный срок.
Да и чем бы тогда чекисты, арестовавшие Марка, отчитывались за свою работу? Тем, что отпустили? А где же конкретный результат, который так ценится в КГБ? Или, как говорят там, «сухой остаток»?
Да и никто бы не позволил его отпустить!
Ведь всякий иностранец, правдой или неправдой попавший в руки КГБ, считался лакомым жирным цыпленком. Его можно было обменять на советского разведчика, попавшего в плен, или использовать в коммунистической пропаганде.
Все это считалось большим успехом и сулило чекистам награды. А если отпустить, то и поощрений не будет. Да ведь КГБ – военная система. Каждый шаг здесь надо согласовывать с десятком начальников.
Чекисты могли его отпустить лишь обмен на еще большее поощрение. А его дают за вербовку иностранца. Она считается высшим достижением в работе чекиста. Его карьера идет вверх.
О том, как вербовать иностранцев, попавших к нам под арест, учат в Минской школе КГБ.
Наивного западного человека облапошить очень легко. Для этого используют «злого» и «доброго» следователей.
«Злой» говорит так:
–Ну, теперь ты попался! Читал небось «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына? А с тех пор наши лагеря не изменились. Засадим тебя туда лет на семь, и прикажем нашей агентуре среди заключенных, чтобы они тебя каждый день насиловали. И двух месяцев не продержишься!
Но тут вступает в разговор «добрый» следователь:
–О, не будь столь жесток к нашему другу! Ведь он будет сотрудничать, не так ли?
Донельзя запуганный иностранец, никогда в жизни не сталкивавшийся с подобным обращением, обреченно кивает. И тут добрый следователь подсовывает листок бумаги.
– Пиши расписку: «Обязуюсь сотрудничать с КГБ»! – говорит он внезапно посуровевшим голосом.
Если иностранец отказывается, процедура может затянуться надолго.
С Марком работали. Ему пришлось даже ночевать в КГБ. Но вот где – на дощатых нарах Лефортовской тюрьмы или на мягких простынях конспиративной квартиры?
В 1979 году я уже был старшим лейтенантом КГБ и отлично помню ту настороженность, с которой КГБ относился к ввозу антисоветской литературы.
Противодействие ему было задачей не только контрразведки, ловившей таких, как Марк, но и разведки, действовавшей за рубежом.
Она вербовала продавцов магазинов русской книги в странах Запада, заставляя их доносить о том, кто из советских граждан покупал у них запрещенную литературу.
Абсолютно все представители внешнеторгового объединения «Международная книга» в советских торгпредствах были офицерами политической разведки КГБ. Именно они и вербовали продавцов русской литературы. И при этом были прямы:
–Если будешь сообщать нам о своих советских покупателях, заключим с тобой контракт себе в убыток. У нас государство богатое.
И когда западный предприниматель, порой русского происхождения, рассыпался в благодарностях, разведчики так же говорили ему внезапно посуровевшим тоном:
–Пиши расписку!
После этого доверчивый книготорговец до самой смерти попадал под дамоклов меч ареста контрразведкой своей страны.
Для того чтобы вернуться в атмосферу тех лет, я позвонил в Москву известному правозащитнику Сергею Григорьянцу. Он провел 9 лет в лагерях, будучи обвиненным по той самой 70-й статье – «Антисоветская пропаганда».
И почему-то КГБ не отпустил его, как архиепископа Марка. Наоборот, ФСБ, наследница КГБ, ненавидит правозащитника святой ненавистью до сих пор.
В конце восьмидесятых годов, на волне перестройки, Сергею Григорьянцу удалось создать правозащитный фонд «Гласность». Его целью стало развенчание деятельности КГБ. От проводимых им международных конгрессов «КГБ: вчера, сегодня, завтра» ФСБ скрежетала зубами, но сделать ничего не могла: демократия! Хотя даже в ее недолгий периоду Сергея Григорьянца убили сына, и чекисты неоднократно намекали ему, что это сделали они.
Однако с приходом к власти Путина ФСБ поняла, что руки развязаны. В конце 2003 года, в обстановке откровенных провокаций «Гласности» удалось провести свою последнюю конференцию «Роль спецслужб в управлении Россией». После этого ее деятельность была парализована.
Сергей Григорьянц рассказал мне следующее:
«Если в семидесятые годы у кого-нибудь находили антисоветскую литературу при въезде в страну, то против этого человека выдвигали обвинение в антисоветской пропаганде. Следствие по таким делам находилось в компетенции КГБ.
Если кого-либо из иностранцев все-таки приходилось отпускать по политическим соображениям, то это делали в скандальной форме. Иностранца выдворяли из СССР и навсегда закрывали въездную визу.
То, что КГБ поступил с архиепископом Марком так «гуманно», говорит о том, что между ними, возможно, было достигнуто полюбовное соглашение».
Недавно в мои руки попал № 2741 газеты «Наша страна», в которой была опубликована и моя статья «Неравный брак».
В этом же номере я прочитал статью Николая Казанцева «Роль солидаристов в капитуляции». Следующие ее строки несказанно поразили меня как бывшего чекиста:
«Энкаведисты внедряли своих агентов в ряды НТС разными методами. Один из них состоял в обработке попавшихся в их лапы «ходоков».
В связи с этим заставляет крепко задуматься один многозначительный штрих биографии архиепископа Марка Берлинского, ныне с фанатичной одержимостью стремящегося подчинить Зарубежную Церковь руководимой сексотами КГБ Московской патриархии.
В молодости герр Арндт был весьма активным солидаристом и, будучи еще мирянином, ездил в СССР с энтээсовской литературой. Там его арестовали. И хотя нескольких его товарищей выпустили через ряд часов после допроса – Марка продержали намного дольше!
Думается, если бы в Синоде при митрополите Филарете узнали про этот крайне подозрительный эпизод – не стать Марку епископом Зарубежной Церкви».
То есть как? Получается, что Марк не сообщил своему церковному начальству о таком важном обстоятельстве, как арест советской контрразведкой?
Но это так странно! Человека выпустили из застенков КГБ. Значит, обвинения нет, он юридически чист. Но он, вместо того чтобы качать права, молчит в тряпочку. Подыгрывая тем самым своим мучителям и подтверждая факт полюбовного соглашения с КГБ. Это ли не явный признак вербовки?
«А где доказательства?» – спросят меня.
Их может быть только два – вышеупомянутая расписка в агентурном сотрудничестве или улики, полученные контрразведкой другой страны.
Ведь даже если кому-то удастся посмотреть агентурное досье Марка, то и оно не послужит уликой. Настоящих имен вы там не найдете, только псевдонимы:
– Сегодня Иванов встречался с «Петровым».
В кавычках – псевдоним агента. Без кавычек – разведчика. Пойди догадайся, кто.
Подлинны лишь имена начальников, накладывавших резолюции. Именно из-за них досье даже давно расшифрованных агентов никогда не показывают иностранцам.
Что касается расписки, то завербованный иностранец может и отказаться ее дать. Это разрешается. Тогда в отчет о вербовке разведчик вносит такую фразу: «Расписка не отбиралась по оперативным соображениям».
Но начальству она не нравится. Ведь в КГБ никто никому не верит. А что, если никакого агента нет, а разведчик просто кладет в карман казенные деньги? Таких случаев – тьма. Для них даже выдуман специальный термин – «мертвые души». А расписка успокаивает начальство.
Теоретически расписку Марка увидеть можно. Если она существует, то хранится в архиве 15 отдела Службы внешней разведки. На первом этаже огромного здания в Ясенево, окна которого выходят на зеленый луг, летом заросший полевыми цветами. Правда, выпрыгнуть на него нельзя – мешают решетки.
Но тайком скопировать расписку можно. Она подшита в конверте к первому тому агентурного дела. Я много раз хотел это сделать, читая личные дела других агентов, но боялся камер слежения, установленных в потолке.
Путин эту расписку видел точно. Ее приносили в кабинет. Не в Кремле, а здесь же, в Ясенево. На втором этаже главного здания за неприметной дверью, к которой ведет красно-зеленая ковровая дорожка. Раньше тут был кабинет Андропова.
Иностранная контрразведка тоже может доказать, что тот или иной гражданин ее страны тайно сотрудничает с российской Службой внешней разведки. Но только в том случае, если он нарушает законы. Например, ворует секретные документы.
Но ведь агенты бывают разные!
Главные из них – информаторы. Рискуя жизнью, они похищают государственные тайны своей страны и передают их России. Почему – разговор в каждом случае особый.
Но есть и другие категории агентов. Например, содержатели почтового ящика. Их обязанности гораздо проще – получить письмо и отнести его, куда скажут, не задавая вопросов.
Иных агентов пренебрежительно именуют вспомогательными. Разумеется, сами они об этом не знают. Их вербуют для выполнения отдельных поручений разведки – от телефонного звонка до убийства.
А есть и агенты влияния, воздействующие на политику своей страны в выгодном для России духе. Но законов они, как правило, не нарушают.
Если архиепископ Марк действительно агент КГБ, то он принадлежит именно к этой категории. Соответствует ли его деятельность внешнеполитическим целям путинской администрации? Безусловно, да. Она помогает подчинить Зарубежную Церковь Москве, чтобы взять под контроль ФСБ русскую эмиграцию.
А соответствует ли она его личным целям? Ведь в газетах пишут о том, что Марк хочет стать главой Германской митрополии Московской Патриархии.
А вот этого, боюсь, не произойдет. Потому что архиепископ Марк, каким бы хитроумным он ни был, не знает главного правила КГБ.
А оно предписывает избавляться от агентов, выполнивших свою миссию. Ведь они слишком много знают, а потому становятся опасными. Теперь не они зависят от разведки, а она, наоборот, дрожит в ожидании того, что бывшие агенты сболтнут что– нибудь лишнее.
Достаточно вспомнить о судьбе английского разведчика Кима Филби. В молодости, в тридцатые годы, он был завербован советской разведкой. Поверив коммунистической идее, но ни разу в СССР не бывав. Через тридцать лет, после провала, он впервые приехал туда, спасаясь от своих бывших коллег. Увидев мрачную действительность шестидесятых хрущевских годов, он понял, что КГБ всю жизнь водил его за нос.
Филби запил. И умер в забвении.
Не могу не вспомнить и несчастного американского военно-морского лейтенанта Соутера. Ему тоже удалось убежать в Москву, поработав некоторое время советским шпионом.
Стоило ему окунуться в советскую жизнь, как он стал ярым противником коммунизма. Привыкший к американской свободе слова, он прививал свои опасные взгляды молодым разведчикам в Краснознаменном институте КГБ, где преподавал английский язык.
Руководство КГБ не на шутку встревожилось и перевело его на курсы руководящего состава, где публика считалась более идеологически стойкой.
Но Соутер не замолкал и там. И тогда было объявлено, что он покончил с собой, задохнувшись выхлопными газами собственной машины. Рядом нашли записку: «Прошу похоронить меня в форме майора КГБ», – что и сделали с большой помпой. Но все это кажется очень странным.
Похоже, что от правдолюбивого Соутера просто избавились.
Имеющая огромный опыт, российская разведка тонко учитывает изменчивость и неблагодарность человеческой натуры. Да, сегодня Марк всем доволен, а завтра? Что, если он обидится на Москву и даст интервью, от которого берлинский резидент Службы внешней разведки поседеет?
Ведь такое случалось даже в насквозь отфильтрованной Московской Патриархии! В конце восьмидесятых годов, в разгар горбачевской перестройки, митрополит Хризостом публично заявил о том, что он агент КГБ.
Но он – советский человек, прошедший суровую школу выживания в тоталитарном государстве. Чего же тогда можно ожидать от архиепископа Марка, привыкшего к западной свободе слова?
Итак, зачем создавать себе проблемы на будущее? Не проще ли назначить на место германского митрополита другого архиепископа Берлинского и Германского? Его зовут Феофан, и назначен он Московской Патриархией. Нельзя исключать, что она специально учредила в Германии эту параллельную должность. Чтобы всегда иметь замену Марку. Надежного дублера, как у космонавтов.
Да и российским митрополитам не нужен новый конкурент, да еще иностранец. Они вполне могут возроптать, говоря так: «Что, русского не могли найти?» В обстановке национализма и ксенофобии, охвативших Россию, к такому протесту прислушаются и власти, и паства.
А если Марка убрать на покой, то пусть он дает интервью сколько угодно. Его и слушать никто не будет. Скажут, обиделся.
