Текст книги "Цена ошибки - любовь (СИ)"
Автор книги: Константин Фрес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Глава 9. Подлый план
Ян опустился в свое кресло, но от ярости его трясло. Он попытался взять себя в руки и не думать о том, что говорила Лиля, но получалось плохо.
Да нет, не может быть, чтобы Саша… все эти слова, все то, что сказала Лиля – это просто злоба, бабьи сплетни, не может быть! Но червячок сомнения уже проник в душу Яна, и тот, мучительно потирая ладонями лицо, вспоминал раз за разом их с Сашей встречи.
Говорила она, что есть у нее жених? Говорила. О разрыве с ним ни слова не сказала… сегодня пришла с заявлением об уходе, а он не спросил. Не подумал…
– Черт, – пробормотал Ян, чувствуя приступы мучительной ревности. – Неужто есть?..
Он слишком увлекся этой девушкой. Слишком. До слепоты, до отключения мозгов. Когда он видел ее тонкое лицо, ее смешные разноцветные глаза, голова отключалась тотчас. Моя – вот что выдавал разум. Только моя. Всегда была моей, с первого вздоха, даже не будучи знакомой с ним. Моя. И потому мысль о том, что у нее может быть кто-то, помимо него, казалась странной и абсурдной. Другой мужчина рядом с ней представлялся Яну так же чужеродно, как лицо по ту сторону иллюминатора.
И что делать?
Выяснить отношения, расставить все точки, заставить ее признаться, есть кто или нет? А если соврет? Если действительно хочет потрясти богатого любовника, как выразилась Лиля? Будет все отрицать, притворяться? И каково это будет – находиться с ней и не верить? Требовать расстаться с другим мужчиной и слушать наивные оправдания и заверения что он единственный? Слушать ее, смотреть в ее глаза, целовать ее – и не верить, мучиться от неопределенности? Вместе с ревностью пришло понимание, что он не может, не хочет потерять эту женщину. Захотелось, до боли захотелось сгрести ее в охапку и утащить, как дикарь, в свою берлогу… за город, подальше ото всех, быть только вдвоем, самому создать иллюзию того, что она принадлежит только ему… Впервые в жизни Ян чувствовал себя беспомощным, и ощущение это ему не нравилось.
Решение пришло быстро, и оно было нечестное и отчасти неправильное, но только так он мог убедиться наверняка. Набрав номер шофера, Ян некоторое время слушал длинные гудки, прежде чем услышал ответ.
– Да, Ян Палыч.
– Слушай, Толя, – Ян откинулся на спинку кресла, чуть прищурил глаза. – Ты, кажется, в прошлом мент?
– Ну да, – слегка удивившись этому вопросу, ответил настороженно тот.
– Проследить за объектом сможешь? – спросил Ян, покачиваясь в кресле. С каждым словом уверенность возвращалась к нему. – Незаметно? Чтоб объект ничего не заподозрил?
– Да нет проблем, Ян Павлович, – ответил шофер. – Сделаем. А кто объект?
– Карницкая, – ответил Ян, щуря глаза.
– Бухгалтерша, что ли?
– Она, – подтвердил Ян. – Нужно все – с кем встречается, куда ходит. Особенно с мужчинами. Узнай кто таков, чем дышит. Любое движение; любое событие. Все. Я хочу знать все, что с ней происходит.
– Зачем? – удивился Толя, и Ян уклончиво ответил:
– Говорят, работает на конкурентов. Так возьмешься?
– Без проблем, Ян Палыч.
– Домой сам доберусь, – сказал Ян. – А ты за ней пару дней последи. Если что-то интересное будет – сразу мне звони.
– А если ехать куда понадобится?
– Ну я что, водить не умею? Не бери в голову. Теперь твоя задача – Карницкая.
* * *
От Яна Лиля выскочила в слезах, в истерике, выкрикивая непонятно кому угрозы и яростно завывая. От слез косметика снова раскисла, поплыла, и Лиля с благодарностью приняла предложенный ей платок.
– Лилия Сергевна, Лилия Сергевна! – услышала она укоризненный голос безопасника над своей головой, утирая с щек черные потеки. – Ну, зачем тебе это? Зачем? Ян же не тот человек, который будет шутить. Сказал – нет, значит, нет. Зачем бегаешь за ним, зачем этот цирк? Мне показалось, что у нас все может быть более, чем хорошо… Нет?
– Подлец, негодяй! – выла Лиля, игнорируя слова безопасника. – Он со мной как с шлюхой!.. Он меня!..
– Потому что не подставляйся сама, – произнес безопасник жестко, крепко взяв плачущую девушку за плечи и встряхивая ее. – Лиля, ты же не такая. Не подстилка, не шалава. Я знаю. Не заставляй его так к себе относиться, имей самоуважение, наконец!
– Ты не понимаешь, – рычала Лиля, намертво вцепившись в его одежду, терзая побелевшими пальцами ткань. – Он сделал мне больно, он сделал мне больно!
– Остынь!
– …я ненавижу его, я его ненавижу, я ему устрою, я… – захлебываясь рычанием, шептала Лиля, и безопасник еще раз встряхнул ее как куклу, так, что замоталась беспомощно ее голова, растрепались белокурые волосы.
– Прекрати! – рявкнул он в ее опухшее от слез лицо. – Прекрати, дура, слышишь? Кончено все, понимаешь? Не исправишь! А мне ты нужна, дура тупая! Нравишься ты мне, понимаешь? И все хорошо у нас может быть, только уймись. Ну?
– Не люблю я тебя, дурак старый! – взвизгнула Лиля истерично, с удовольствием наблюдая, как в глазах мужчины мелькает боль. – Не люб-лю! Не нужен ты мне, понял?!
– Сейчас не нужен, потом понадоблюсь, – хладнокровно ответил безопасник. – Привыкнешь. Полюбишь.
Лиля беспомощно всхлипывала в его руках. Помятая, растрепанная, она была такая беспомощная и жалкая, что у мужчины сердце дрогнуло, он привлек ее к себе, прижал к груди, сжал на ее затылке пальцы, зарывшись в белокурые кудри.
– Что ж ты дурочка такая, – прошептал мужчина, поглаживая ее вздрагивающую спину. – Ну же, ну? Давай о нас с тобой подумаем? Все же хорошо может быть, ну?
«Хорошо, – с ненавистью думала Лиля, терзая, тиская ткань его одежды. Глаза ее были сухи и полны ненависти. – Хорошо… это тебе хорошо было, ты ж получил что хотел. А мне хреново. Я получить то, что хочу, не могу. Не могу… Вцепился в нее, как клещ, – по ее бледной щеке снова скользнула быстрая слеза, Лиля шмыгнула носом, утыкаясь лицом в грудь обнимающего ее мужчины. – Но ничего, я ему устрою. Я ему покажу, какой у него «чистый» ангел…»
– Андрей, – горячо зашептала она, – только раз мне помоги, мой хороший, мой родной! Только раз! Обещаю – после хоть трава не расти. Ни разу про него не вспомню, собакой тебе верной буду. Но раз ему по морде… по ухмыляющимся губам, по зубам… Андрей, спать не смогу спокойно, если не сделаю! Помоги, помоги!
* * *
– Козел поганый!
В свой кабинет Лиля ворвалась как торнадо. Саша только глазами хлопала, глядя, как Лиля мечется, жадно глотая воду из кулера.
– Меня тоже послал, – кратко произнесла Лиля. – Спасибо, что пинка в зад не вставил. А тебе что сказал?
Саша затрясла головой, неуверенно пожала плечами. Вот сейчас, когда Лилька в таких растрепанных чувствах, сказать ей, что в ее слезах виноват вовсе не Ян, а Мишка?..
– Да ничего, – забормотала она, – просто отказался подписывать…
– Да и чихать на него, – Лиля казалась чересчур возбужденной, глаза ее сверкали. – Козел… пусть сидит один, раз умный такой… Пошли сегодня к клубешник?
– Что? – ошарашенно переспросила Саша.
Клубешник – так Лиля называла абсолютный субботний отрыв, когда спиртное лилось рекой и что было с утра – неважно. Случалось, что после «клубешника» ни Лиля, ни Саша ничего не помнили и восстанавливали произошедшее по обрывочным воспоминаниям. Но сейчас Саша не хотела этого дикого отрыва. Ее ничто не угнетало – ни одиночество, ни тоска, которую она испытывала, ложась в холодную постель вечером. Напротив – воспоминание о Яне и о его горячих поцелуях на своих губах грело ее. Неплохо было бы перед сном позвонить ему, – Саша с удивлением подумала, что теперь, лежа в постели вечером она могла бы говорить с Яном, слушать его ироничный голос, его подколы – почему-то она не сомневалась в том, что он будет ее поддразнивать, обзывать трусихой и напоминать ей о минутах ее слабости, когда она не могла себя контролировать и отдавалась ему целиком, без остатка и отбросив всякую стыдливость.
– Может, не надо, – трусливо пискнула она, но Лиля была непреклонна.
– Оттянемся, – командным голосом, не терпящим возражения, произнесла она. – Выпьем. Расслабимся. Поговорим, как в былые времена. Давно не гуляли. Может, мужиков каких подцепим, познакомимся, встряхнемся. Что нам, молодым и свободным…
– Лиль, я не хочу, – сказала Саша, пряча глаза. – Давай в другой раз.
– В другой раз? – визгливо выкрикнула Лиля, чувствуя, как глаза ее снов наполняются слезами. – Меня, вообще-то, парень бросил, если ты не заметила, и отчасти из-за тебя! Так что ты мне должна. Будешь меня утешать, гладить по головке, а я напьюсь и буду плакать.
– Лиль… не надо…
– Что не надо? – взвилась Лиля. – Ты еще запрети мне оттягиваться по полной!
– Да оттягивайся, кто тебе мешает, – пожал плечами Саша. – Меня только не впутывай.
– Э-э, нет, подруга! Только с тобой!
Наверное, сейчас Лиля готова была затащить Сашу в клуб силой. Напоить подругу, сделать пару провокационных фото, может, с каким-нибудь новым знакомым, и отослать их Яну – вот что она хотела. В кармане ее платья лежала капсула с таблетками – Андрей уверил ее, что это совершенно безопасно, Сашка просто быстро напьется и уснет, и тогда Лиля сможет сделать пару фоток с ней, чуток расстегнув на ее груди одежду.
– По после этого все, – строго сказал Андрей, сверля Лилю внимательным взглядом. – Домой ее вези. Сама не справишься – мне позвони, никакого криминала, поняла? Яну будет неприятно, да. Считай, своего ты добьешься. Но на этом все. Если я узнаю… если что-то произойдет… я тебе лично твою хорошенькую головку откручу, поняла?
В голосе мужчины промелькнуло что-то такое, отчего у Лили мурашки по коже пробежали, холодком дохнуло в лицо. Его внимательные глаза показались Лиле мертвыми, она нервно сглотнула и покорно затрясла головой, лишь бы он не смотрел так страшно. Но, несмотря на угрозу, скрытую в его словах, Лиля, сжимая пробирку с таблетками в ладони, упрямо думала – да пусть Сашку там весь клуб перетрахает, и все равно, что будет потом. Хоть тюрьма, хоть что, и безопаснику ее не напугать…
«Этот чистоплюй не из тех, что прощает измены, – с мстительной радостью думала Лиля. – Одного факта того, что ты лижешься с кем-то другим, сидишь у другого мужика на коленках хватит, чтоб Ян псханул и тебя послал куда подальше. Мне все равно; пусть я его не верну, но и с тобой он не будет, не достанется он тебе!»
– Давай, звони своей мамке, кому там еще, говори, что придешь поздно и на рогах, – велела Лиля, – и сразу после работы идем. Никаких отговорок не принимаю! Мне срочно надо выпить и поплакать. А других жилеток у меня нет!
Никуда идти после работы Саше не хотелось. День был настолько насыщен событиями, что ей хотелось только одного – добраться до постели, лечь и умереть.
И чем больше Саша отнекивалась, ссылаясь на усталость, тем больше настаивала Лиля, напрочь игнорируя все слабые попытки подруги отвертеться от совместной прогулки.
– Как в старые добрые времена, – ворковала Лилька, заботливо подливая Саше еще чаю и заглядывая ей в глаза с какой-то странной, почти маниакальной настойчивостью. – А то мы отдалились друг от друга, совсем стали чужие…Чужие!
Саша насмешливо фыркала, вспоминая, как подруга, почуяв себя практически директорской женой, начала зазнаваться и позволять себе снисходительно-высокомерный тон по отношению к ней, к Саше. Подарки с барского плеча, предложение со всеми перезнакомились, ввести в высший свет… Может, сейчас, когда Ян ее отшил, она увидела все это со стороны, поняла, как себя вела и испытывает перед Сашей чувство вины? Или, несмотря на разлад с Яном, Лиля все же решила, что дружбы дороже?
Думать об этом Саша на хотелось. Она была вымотана, измучена. От воспоминаний о драке с Мишкой, о полученных побоях ее руки, сжимающие горячую чашку с чаем, заметно вздрагивали, а от мыслей о Яне горячее возбуждение накатывало на нее, воспламеняя мозг. И тогда виноватой себя чувствовала она, Саша. И от этих эмоциональных качелей, адреналином обжигающих нервы, ей хотелось спрятаться, укрыться с головой и никого не слушать… Лишь бы все отстали, лишь бы оставили ее в покое!
– Хорошо, хорошо, – устало проговорила она, потирая виски. – Мы пойдем, если ты так хочешь.
– Спасибо, – со слезами на глазах прошептала Лиля. – Мне действительно это важно… Твоя поддержка… Правда!
Она говорила еще что-то, но Саша отмахнулась от нее как от назойливой мухи, стараясь сосредоточиться и привести свои мысли в порядок.
Так, что делать с Мишкой? От его ладоней на лице Саши расплывались синяки, которые она тщательно замазывала косметикой. Прикасаться к коже, к шее было больно, и Саша морщилась, поворачивая голову так и этак, тайком рассматривая себя в зеркало. За сегодняшнюю выходку хотелось его убить. Рассказать Яну? Саша вспыхивала румянцем до корней волос, никак еще не отваживаясь принять тот факт, что теперь они пара. Генеральный – ее мужчина. Саша наваливалась грудью на стол, закрывая лицо руками, млея от воспоминаний о его поцелуях, о том, как он укачивал ее на коленях после… И эту эйфорию, этот кайф обломал своими гнусными приставаниями этот озабоченный маньяк! Да Ян Мишку просто уничтожит за его выходку. Саша словно наяву увидела ледяные глаза Яна, услышала ярость, звучащую в его голосе. А не рассказать… Как она тогда объяснит Яну этот синяк на губе? Смысл скрывать и врать, смысл выгораживать этого негодяя?
"Да и пусть, – подумала Саша. – Этот говнюк заслужил, пусть даже его Ян с работы выпрет!"
При Лильке говорить на эту тему не хотелось. Это снова последовали бы назойливые вопросы, и Лилька сразу поняла бы, что рыдала Саша совсем по другой причине. А Лилька бы не постеснялась, начала бы бестактно докапываться до истины… Поэтому Яну удалось позвонить только после обеда, когда Лилька на минуту вышла в туалет. Вообще, весь день она словно сторожила Сашу, ее присутствие было каким-то навязчивым, тяжелым, таким, словно она боялась, что Саша сбежит и попросить у кого-нибудь помощи.
– Да, – он взял трубку сразу же, словно ожидал ее звонка. Голос Яна по телефону был особенно приятным – мягким, бархатным, – и Саша невольно улыбнулась, чувству себя наивной влюбленной дурочкой.
– Ян Павлович, – прошептала она, не зная как обратиться к нему, – это Саша.
– Ян, – поправил он ее, и в его голосе послышались нотки смеха. – Привыкай. Я узнал, не нужно объяснять, кто ты.
– Ян, – послушно повторила Саша. – Мне нужно кое-что рассказать тебе.
– Слушаю, – голос мужчины стал строгим, напряженным, и Саша, набравшись духу, зажмурив глаза, выпалила на одном дыхании:
– Помнишь, я говорила у меня есть молодой человек?
– Да, помню, – осторожно ответил Ян. – И?
– Сегодня он отловил меня в коридоре и надавал мне пощечин, – выдохнула Саша, потирая щеку. – Блин, до сих пор лицо горит… Я его к чертям послала, но он…
– Он – что? – переспросил Ян очень спокойным голосом, который, однако, не предвещает ничего хорошего. – Он избил тебя, я правильно понял?
– Он ударил меня по лицу, – ответила Саша. – Начал приставать, лапать… Ну, понимаешь, он же считал меня своей, а тут я с тобой…
– Приставать? – переспросил Ян снова, и в его голосе послышалась угороза. – А ты?
– Я ему губу прокусила, – прошептала Саша. – До крови.
– Это программист который? – уточнил Ян.
– Да.-
– То-то он домой раньше времени просился… Сильно укусила? – в голосе Яна послышалась ироничная издевка.
– Я же говорю – до крови, – ответила Саша. – Я не хотела, но он…
– Правильно все сделала, – хладнокровно ответил Ян. – Забудь о нем. Чем вечером занята? Мы еще не договорились о свидании.
– Занята немного, – в кабинет, словно фурия, ворвалась Лилька, и Саша склонила голову, пряча от нее счастливую улыбку.
– Не можешь говорить? – сообразил Ян.
– Ну да, – вздохнула Саша, накручивая провод на палец. Лилька рыскала вокруг, словно гончая, вставшая на след, внимательно прислушиваясь к разговору подруги, и Ян усмехнулся.
– Тогда, может, через полчаса у нас в кафе?
– Я постараюсь, – ответила Саша.
* * *
Увидев побитое лицо Саши, Ян впал в ярость.
– Вот мерзавец, – хрипло проговорил мужчина, поглаживая синее пятнышко на губе Саши, которое было видно даже под слоем пудры. – Вот урод…
Наверное, Ян бы выругался – грязно, нехорошо, – но от злости нервный спазм перехватил его горло и он словно проглотил все злые слова. Разноцветные глаза девушки, глядящие в его лицо, были такие испуганные, такие доверчивые, что у него сердце защемило от невыразимой нежности и желания тотчас ее обнять, спрятать, защитить. "И я думал, что у нее что-то можно быть с этим уродом? Я поверил в бабские сплетни? Надо быть круглым дураком, чтобы купиться на это!" – думал он, осторожно поглаживая ладонью лицо девушки, доверчиво и ласково льнущей к нему, прижимающейся щекой к его ласковым пальцам.
– Это я виноват, – проговорил Ян, наконец. – Я должен был поговорить с ним…
– Ничего ты ему не должен, – ответила Саша тихо. – Никто ему ничего не должен. Если б он не болтался в ту ночь где попало, ты бы не ошибся, и ничего б этого не было. Понимаешь? Он развлекался в свое удовольствие, даже на праздник со мной не пошел, – девушка горько усмехнулась, вспоминая свою наивную уверенность, что ту волшебную ночь с ней провел Мишка. – Предпочел где-то пьянствовать… А сейчас вдруг предъявил какие-то претензии.
– Вот именно, – тяжелым голосом произнес Ян. – Вот именно…
– Поэтому, – Саша заглянула в глаза мужчине, положила свою ладонь поверх его ладони, – может, ты все же подпишешь мое заявление? Работать тут, бок о бок с ним…
– Я же сказал, – резко ответил Ян, – забудь о нем. Заявление напишет он. А если заупрямится, – на щеках Яна заиграли желваки, он крепко сжал тонкие пальцы Саши, – то горько об этом пожалеет.
– Я прошу тебя, – поспешно вскрикнула Саша, нисколько не заботясь о том, что ее могут услышать обещающие за другими столиками люди. – Только не делай ничего! Я боюсь. Он может подать в суд, и…
– Ты тоже можешь, – резонно заметил Ян. – Не так ли? Он уйдет, это я тебе обещаю.
– А Лиля? – спросила Саша. – Она мается; вот перед ней мне действительно неудобно. Она думает, что я тебе отказала. Сегодня звала меня в клуб, хочет помириться, чтобы все как прежде было, а я… А я не могу ей сказать, что мы вместе…
Ян подозрительно прищурился, на его лице промелькнуло нехорошее, недоброе выражение.
– В клуб? – переспросил он.
– Да, посидеть как прежде, поболтать…
– Я не хочу, чтобы ты шла с ней, – проговорил Ян, внимательно глядя в лицо девушки, словно пытаясь рассмотреть в ее чертах хоть тень лжи или притворства.
– Я сама не хочу, – пробормотал Саша. – Но она так просила…
– Не ходи, – настойчиво повторил Ян.
– Я не могу, я уже обещала, – Саша чуть улыбнулась, немного виновато, как ему показалось и он с неудовольствием покачал головой. – Может, осмелюсь сказать ей… Про нас.
* * *
Лиля металась по этажам в поисках Миши, но тот как сквозь землю провалился. Она спрашивала о нем у сослуживцев, те указывали ей место, где только что его видели, Лиля шла туда, но каждый раз ей неизменно отвечали, что Миша уже ушел. От беготни у девушки голова была словно в огне и кружилась, сердце стучало в груди так, что Лиле казалось – еще немного, и она рухнет в обоморок. Всем ее существом овладело нездоровое, горячечную беспокойство, и она бежала, бежала, словно отчаянно пыталась догнать свой ускользающий шанс все исправить и изменить.
Мишу она настигла около мужского туалета. Прижимая к лицу мокрый платок, он грубо толкнул дверь, и обернулся к девушке.
– Фух, – выдохнула Лиля, чувствуя как соленый пот высыхает на ее разгоряченном лице и коркой стягивает кожу. – А я тебя всюду ищу.
– Чего тебе, – неприветливо буркнул Миша, сверля девушку недобрым взглядом сквозь стекла очков.
– Что же ты, Мишенька, – ядовитым голосом произнесла Лиля, – за своей девушкой не смотришь? Что же ты позволяешь ей на чужих мужиков вешаться?
Мишка грязно выругался и сплюнул под ноги Лиле, на полу расплылся кровавый шлепок.
– Иди ты со своей истеричкой, – грубо ответил он и отнял платок от лица, демонстрируя Лиле распухшую губу с запекшейся на ней кровью. Лиля только присвистнула, изучая в изумлении его перекошенное лицо.
– Гламурный ты подонок, – протянула она.
– Это еще почему?! – немедленно взъерошился Мишка.
– Потому что люди платят бешенные деньги, чтобы им сделали точно такой, но силиконовый турбовантуз, – язвительно ответила Лиля. – А тут бесплатно и качественно… Чем это она тебя так?
– Укусила, – нехотя ответил Миша.
– Целоваться полез? – усмехнулась Лиля, хотя в этот момент ей больше всего захотелось плакать. Ей казалось – кто-то безжалостной рукой распорол ей грудь, выломал ребра и сжал в острых когтях сердце. Прикрыв на миг глаза, она оперлась о стену спиной и дрожащими руками прикурила сигарету, впуская в легкие дым и первое, самое приятное никотиновое опьянение, после которого миг следовал покоя, абсолютного и безграничного. Хоть миг без этой пожирающей боли…
– Полез, – вызывающе ответил Мишка.
– И что делать будем? – безразлично произнесла Лиля, затягиваясь горьким дымом снова и снова. – Что, вот так позволим им вытирать о нас ноги? Простим?
– А что я могу, – снова огрызнулся Миша, прижимая платок к больной губе.
– Наговнить ты можешь, Миша, – яростно ответила Лиля, раскрывая полные злобы глаза. – От души наговнить, чтоб они потом год плевались друг от друга.
– Как? – тут же насторожился Миша.
– Так ты со мной? – деловито переспросила Лиля. – Сегодня я Сашку в клуб затащу. Напою как следует, до синих соплей, а потом… Хочешь – тащи ее домой, пусть поутру проснется с тобой, хочешь – разденем ее и пофотаем, отошлем фотки Яну. Он ревнивый как дьявол. И чистоплюй к тому же. А Сашка ему нравится. Впился он в нее как клещ. Десять раз она ему скажет "нет", а он все равно на своем настоит. А если бы вот он ее с другим увидел, да еще полуголой… Тогда все. Бросит ее.
– А мне она нафига, – грубо ответил Мишка, – после кого-то?
– Да ни нафига, – ответила Лиля. – Я тебя что, призываю с ней любовь крутить? Наоборот, припозоришь ее и тоже выставишь. Отомстишь. Будет знать, как вешаться на чужих мужиков…
От высказанной Лилей мысли Мишка даже дышать перестал, позабыл о своей болячке.
– Точно же, отомщу шалаве, – простонал он. – Затащу ее в туалет… Дома неудобно, дома мама… А здесь… Пусть потом она вспоминает, с кем кувыркались… Если что, подтвердишь, что она мне сама дала?
На мгновение Лиля вспомнила недобрый взгляд Андрея, его угрожающие слова – "только без криминала, или голову тебе оторву", – и нервно сглотнула. Стало страшно, очень страшно и мерзко, когда в ее голове вдруг появилось понимание того, что она собралась сделать, на что подбивает Мишу, но она отогнала эти мысли, упрямо сцепив зубы. Желание испоганить, испачкать Сашу в самой отвратительной грязи было сильнее страха и голоса разума. Вспоминались ее глаза – смешные, разноцветные, глядящие так доверчиво и чисто, – и от этого воспоминания хотелось выть. От этой почти детской чистоты и понимания, что Саша намного лучше. И от этой грязи, вероятно, она никогда не отойдет, не отмоется, не выдержит и сломается, погибнет, и ей, Лиле, придется жить с этим знанием…
А гаже всего был этот чертов Миша.
Словно впервые Лиля увидела его сейчас, и вместо привычных тонких, породистых черт, вместо приятного молодого человека она видела циничного ублюдка.
"Лучше б все одна провернула, – подумала Лиля. – Он же сдаст меня не задумываясь. Но сейчас жалеть поздно".
– В общем, – по-деловому кратко произнесла Лиля, отворачиваясь от злорадно ухмыляющегося мужчины. Он был отвратителен ей до дрожи, и она сама с удовольствием вцепилась бы в его ухмыляющиеся губы ногтями. – Я тебе звякну, как только ты понадобишься. Понял?
* * *
Странно, странно…
Сомнения одолевали Яна и он, вместо того, чтобы ехать домой, еще задержался на работе, перебирая документы и просматривая отчеты. Но вместоцифр перед его глазамистояло улыбающккся личико Саши, ее обаятельные ямочки на щеках.
Идти с Лилей в клуб? Самый точный и самый благовидный предлог из всех, какие можно было придумать, чтобы он, Ян, не пошел с Сашей. Вспоминая ее тонкое, нежное личико, ее ласковые губы, шаловливо прихватывают его палец, ее глаза, полные нежности, Ян никак не мог поверить в то, что она его обманывает… Но и не думать об этом он не мог.
Не вынеся тягостного ожидания, Ян набрал номер шофера. Уговор был что тот позвонит сам если увидите что-то интересное, но Ян больше не мог выносить наведения.
– Ну, что там? – нетерпеливо спросил он, вслушиваясь в звуки ритмичной музыки, играющей в трубке.
– Да ничего, Ян Палыч, – ответил Толя. – Кажется, ложная тревога. Сидит твоя подозреваемая с полружкой, потягивает коктельчик. Все.
– Они одни сидят? – уточнил на всякий случай Ян.
– Да, болтают уже полчаса… Стой, погоди!
Шум в трубке стих, словно Толя зажал ее ладонью, отвлекаясь на какое-то зрелище и Ян напрягся, нутром почуял неладное.
– Что?! Что? – закричал он, подскакивая на ноги.
– Ян Палыч, – голос шофера вместе с клубным шумом вернулся и звучал теперь растерянно и изумленно. – Хорошо, что послал меня. Не знаю, как ваша Карницкая, а вот подружка-то ее клофелинщица.
– Что?! – выдохнул Ян, чувствуя, как липкий ужас взбирается мерзким холодом по позвоночнику вверх, проникает ледяной болью в мозг. – Что?
– Травит она Сашку, – быстро ответил Толя. – Я в начале вечера подумал – показалось, да нет же, она ей второе колесо вкатила! Вот черт…
– Толя, "Скорую", быстро! – взревел Ян, подскакивая. – Я сейчас буду! Где они сидят?! Адрес, живо!
– На углу, у почты, – ответил шофер. – От конторы двадцать минут ходьбы…
Саша оказалась крепкой. Никак не отключалась, и Лиля начала нервничать. У входа в полутьме несколько раз мелькнуло знакомое, бледное и напряженное лицо, и Лиля поняла, что Мишка пришел, не дождавшись ее сигнала. Не терпится ему напакостить…
Который раз за вечер Лиля испытала приступ удушливой паники, от которого хотелось все бросить, подскочить и бежать прочь, отказавшись от своего мерзкого плана, но она усилием воли удержала себя на месте. Сцепив зубы, едва не воя от страха, она подлила в бокал Саши еще водки и почти заставила подругу отпить большой глоток.
Сашка всегда была не сильна в выпивке, даже бокал вина развязывал ей язык и делал ее – замкнутую, ершистую, – самым добрым и болтливым существом на свете. Вот и сегодняшние посиделки не были исключением. Едва отполовинив бокал своего кисленького компотика, который почему-то считался алкогольным напитком, Сашка расслабилась, ее сведенные, опущенные плечи распрямились и она смело посмотрела Лиле в лицо.
– А знаешь, – дерзко произнесла она, – я была с Яном. Была.
– Вот как? – делано удивилась Лиля. В отличие от подруги она на алкоголь не налегала и сквозь соломинку цедила чистую виду. Но от этого признания Саши ей вдруг стало нестерпимо душно, словно она залпом выпила полстакана водки, Лиля задохнулась, багровея всем лицом, и закашлялась, скрывая свои слезы. Впрочем, кажется, сейчас Сашка не смогла бы их увидеть, даже если б Лиля разрыдалась у нее на коленях.
– Прости, – деревянным голосом произнесла Саша, опустив взгляд в свой бокал. – Но, кажется, я люблю его…
– А он тебя? – спросила Лиля, затаив дыхание.
– Я пробовала ему сказать "нет", – уклончиво ответила Саша, – но он не принял этого ответа… Эта ночь… она была невероятная, невероятная, понимаешь? Все как-то так само сложилось… Я не могу тебя обманывать.
Слушая неловкие признания подруги, Лиля едва сдерживала себя от того, чтобы сию же минуту не влепить ей пощечину, не разбить эти безжалостные губы, которые бесхитростно и наивно рассказывали ей о том, каким страстным, настойчивым и нежным бывает Ян… ее, Лилин Ян… И тогда все сомнения отпадали и растворялись в ярости, и было только одно желание – уничтожить, изломать, изуродовать…
Саша уже клевала носом, потягивая через соломинку слабоалкогольный коктейль. Глаза ее соловели, она откинулась на спинку дивана, мучительно потирая лоб, и Лилька смотрела на нее почти сочувственно.
"Скоро все кончится, – думала она, глядя на клюющую носом подругу. – Скоро…"
Мишка вынырнул из дымного шумного полумрака как призрак, скользнул по кожаному сидению дивана. Стекла его очков поблескивали как-то дико, он по-хозяйски положил ладонь на колено Саши, крепко сжал его и тихонько засмеялся, глядя, как она смотрит на него ничего не понимающими глазами.
– Чего тянешь-то? – зашипел он, скидывая куртку, разматывая шарф, навязанный на тощей его шее каким-то невероятным узлом. – Или передумала?
– Да чего ты приперся так рано! – рыкнула Лиля, отталкивая его жадные руки, тянущиеся к одежде Саши. – Не видишь – она еще не уснула?!
– Не уснула, – передразнил ее Мишка грубо, запуская руки под свитер опьяневшей девушке. Лилю почему-то смутил вид обнаженного тела Саши, неестественно-белого в приглушенном свете клуба, почти до тошноты, и она поспешно отвернулась, когда Мишка задрал одежду на Саше повыше, тиская и сжимая ее грудь, высвобождая ее из бюстгальтера. Лицо у него было нехорошее – какое-то снисходительно-покровительственное, как у палача, который смотрит на свою жертву, уже прикидывая, как ее будет расчленять. И, в отличие от жертвы, он-то прекрасно осведомлен, как ей будет больно…
– Да она даже не сопротивляется, смотри, – он рывком стащил с Саши свитер, сгреб ее полуобнаженное тело в охапку, смачно чмокнул ее в грудь. Девушка была почти в обморочном состоянии; лицо ее побледнело, глаза закатывались, дыхание было прерывистым и неглубоким, но даже сейчас она пыталась оттолкнуть от себя его лицо, слабо цапая его смеющиеся губы тонкими слабыми пальцами.
– Да не здесь же, – шипела Лиля, трясясь от страха. До нее внезапно дошло, что она практически устроила изнасилование, сама при этом присутствует, и это было страшно и отвратительно, грязно, унизительно и безжалостно. – Тащи ее в туалет! Ты говорил – в туалете…
На груди еле сопротивляющейся девушки, как голубая звезда, сверкнул камешек подвески, и Лиля вздрогнула, как завороженная глядя на красивую безделушку. Подарок Яна, предназначающийся ей, Лиле, а доставшийся сопернице! Захотелось отобрать, сорвать, разломать и растоптать ногами, тут же! С рычанием, от нахлынувшей ярости, Лиля подскочила, вцепившись в цепочку, и Саша внезапно резво и сильно накрыла украшение ладонями, словно это было самое дорогое, что у нее было.
– Не трожь, – пробормотала она заплетающимся языком. – Не смей…
– Эй, эй, что тут происходит? А ну-ка, девушку отпустите!
Знакомый голос заставил Лилю разжать пальцы, она рухнула обратно на свое место, тяжело отпыхиваясь.
– Ничего! – взвизгнула истерично она. – Не твое дело!
Сквозь танцующую толпу к их столику пробирался Толя, шофер Яна. Лиля хорошо его знала, он частенько подвозил ее до дома и открывал перед ней дверцу машины, подавал ей руку, помогая выйти. Тогда, давно, кажется в прошлой жизни, он смотрел на нее почти в восторгом и млел от ее игривых улыбок и кокетливых взглядов. Девушка босса казалась ему почти небожительницей, такая красивая, такая завлекательная. Сегодня все было иначе. Обычно открытое, просто, дружелюбное лицо мужчины было зло, и на Лилю он смотре по-другому. Как на гадину – вот как. С отвращением и брезгливостью, как на проститутку, выдававшую себя за приличную женщину.
