Текст книги "Цена ошибки - любовь (СИ)"
Автор книги: Константин Фрес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Вдвоем.
Однако.
Мысль, что незаметная, тихая Карницкая обошла шуструю красотку Лильку, была дикой, невероятной, скандальной – особенно после того, как секретарь из отдела кадров проболталась, что ее заявление по собственному принес начальник службы безопасности и Лилю уволили тихо, быстро, одним днем. Выглядело это так, словно генеральный недрогнувшей рукой решительно убрал бывшую фаворитку с глаз своих, чтобы ничто не напоминало ему о недолговечной связи и не мешало строить новые отношения – с застенчивой разноглазой Сашей, которую раньше и заметно не было.
Однако, рассмотрел. Увидел.
То, что уезжали и приезжали они неизменно вместе, говорило о том, что и жили они вместе, а это было совсем уж невероятно. Вот так сразу, и месяца не знакомы – вдвоем, вместе. Мужики, собираясь в курилке на обеденном перерыве, гадали, чем этаким зацепила Саша генерального, коль скоро он был настолько решителен в своих поступках. Не секрет, что мужчины не торопятся пускать на свою территорию женщин, особенно в самом начале отношений, только присматриваясь к подруге, знакомясь с ее привычками и характерм, но тут решение было молниеносно, без колебаний и сожалений. Интерес к девушке возрос, кто-то даже заикнулся, что она-то вариант намного интереснее, чем Лиля, но спохватились все поздно и генеральный снял сливки.
И сама Саша заметно изменилась, словно расцвела. Нет, она не стала враз сногшибательной голливудской дивой-красавицей, но в ее лице появилась уверенность, спокойствие, в разноцветных глазах исчезло, растворилось напряжение и пришла мечтательность, а яркие губы подрагивали в улыбке. На смену бесформенным свитерам и скромным юбкам пришли кокетливые, изящные, яркие платьица, русые волосы всегда были собраны в аккуратный валик – как в тот новогодний вечер, когда генеральный в первый раз пригласил ее на танец, – а вместо теплых плотны колготок, которые очень кстати в зимнее холодное время, на ногах Саши красовались капроновые чулки – еще бы, перешептывались завистливо женщины за ее спиной, ей на остановках мерзнуть не приходится. Привезли-увезли. Могла бы вместо сапог вообще туфли надевать, без ума влюбленный в нее генеральный без труда доносил бы ее до дверей. Все чаще о ней говорили – хорошенькая, как куколка, – и теперь посетители не скупились ей на комплименты, как когда-то Лиле. Были даже такие хитрые, кто пытался подружиться с ней из корыстных побуждений и нашептать ей просьб "повлиять на генерального", но она рещительно отклоняла все эти попытки.
Ян никогда не заходил к ней в течение дня, чтобы недавать новых поводов для сплетен и пересудов, смущавши Сашу, но вечером обязательно спускался в ее кабинет, помогал ей одеваться, и всегда неизменно целовал ее – так, словно у него не хватало терпения дождаться того момента, когда, наконец, они окажутся дома, вдвоем, отгородившись от всего света. И Саша все еще смущалась, стеснялась своего положения и откровенных завистливых шепотков за своей спиной, все еще не привыкнув к своему статусу.
– Привыкай, – шептал Ян, улыбаясь, целуя ее в висок. – Поговорят и уймутся.
О Лиле и Мишке долго не было ни слуху, ни духу. Мать Мишки, правда, прибегала то ли скандалить, то ли умолять о том, чтобы Саша забрала заявление, но охрана ее безжалостно выставила прочь, не позволив встретиться с Сашей. О Лильке не было слышно вообще ничего; Андрей свое слово держал – наверное, думала Саша, он посадил ее под замок и не выпускал никуда. Погрузившись в работу, она почти забывала о бывшей подруге и о ее заточении, и стыд перед ней покидал ее.
Да, Саша испытывала жгучее чувство неловкости перед Лилей. Понимала, что послужила причиной всех событий и точно знала, что повторись все заново – и ничего не изменилось бы, все пошло бы по тому же сценарию, как бы она ни сопротивлялась Яну и своему влечению к нему. И, кажется, Яна переупрямить было невозможно. Чувство, вспыхнувшее у него, было сильнее доводов разума, и все равно он добился бы своего… И это не тот человек, который успокоился бы и вернулся к Лиле, потерпи он поражение, останься он отвергнут Сашей.
Поэтому появление самой Лили в кабинете для Саши было словно удар молнии – взапно, да так, что она вскикнула, увидев знакомое лицо, словно приведение увидела.
– Что ты кричишь, – Лиля хрипло рассмеялась, и Саша поняла, что девушка не трезва. – Я тебя не съем.
Лиля заметно подурнела. За время своего отсуствия на работе она словно погасла, посерела. Ее светлые волосы, некогда красиво уложенные и тщательно завитые, теперь были собраны в небрежный жгут, лицо, лишенное косметики, было отечным, одутловатым, глаза – припухшие, с покрасневшими веками.
– Не переживай, – разбитным бессовестным голосм произнесла Лиля, – я за своими вещами пришла. Можно?
Она смотрела вызывающе, ее нетрезвые глаза смеялись, и Саша смолчала, не найдя слов, которыми можно было бы ответить Лиле. Не дожидаясь ответа Саши, Лиля прошла к своему рабочему месту, уселась в кресло, блаженно откинулась на спинку.
– О, сто лет тут не была, – пробормоала она. Выдвинув ящик тумбочки, она добыла забытый шоколад, пару конфет, захрустела фольга, и девушка с наслаждением откусила крошечную пластинку от шоколадной плитки. – Мммм, вкусно как! Хочешь?
Саша чуть качнула головой отрицательно, рассматривая Лилю, такую непрпиятную, небрежную, расстрепанную.
– А ты похорошела, подруга, – Лиля приоткрыла один глаз, осмотрела Сашу с головы до ног. Под взглядом ее мутных, покрасневших глаз Саше стало неуютно, она опустила голову, стушевавшись, и Лиля расхохоталась – жутко, громко, вызывающе вульгарно. – Ян смог сделать из тебя человека, молодец…
– Это мое платье, – негромко возразила Саша. Замечеие Лили и ее намек оскорбили ее, и она, сама не зная почему, попыталась оправдаться. – Я сама его купила, еще в прошлом году.
– Ну, ничего, – беспечно ответила Лиля, поподнимаяь. – Он еще напокупает тебе платьишек, трусишек. Он щедрый, не жадный. Да ведь?
Ее мутные покрасневшие глаза смотрели неотрывно в лицо Саши, губы пьяно, неприятно усмехались, и Саша отвернулась не вынеся этого укоризненного, полного горечи насмешливого взгляда.
– Наверняка, – отважно ответила она.
Лиля неуверенно качнулась на нетвердух ногах, пригладила неряшливо прибранные волосы, словно пытаясь обрести былую уверенность в себе. Спокойстве Саши, ее цветущий вид всолыхнули в ее дуже жгучую боль и желание обидеть, оплевать, испачкать и загадить все то, что давало Саше сил, что озаяло ее черты таким прекрасным светом счастья.
– Ну, как он в постели? – с жадной дрожью в голосе произнесла Лиля. Оттолкнувшись спиной от спинки кресла, она подскочила на ноги и в один прыжок оказалась около Саши, так близко, что та уловила ее несвежее дыхание, запах перегара. Лиля заглядывала бывшей подруге в глаза, настойчиво ловила ее взгляд, словно в них, в эти глазах, могла увидеть отражение того, кого никак не могла забыть, кого жаждала всем сердцем и не могла получить, вернуть обратно. – Как он тебе? Расскажи! Безбашенный, да? С ним кайф, чистый кайф!
– Перестань, Лиля!
– … меня он любил целовать, знаешь, там…
– Лиля!!
На крик Саши, словно джин из бутылки, возник безопасник, бесшумно открыв дверь и мягко, по-кошачьи мягко, ловко проникнув в кабинет – так, словно опасался, что его заметят. Впрочем, наверное, так и было; наверняка Ян не знал, что Андрей притащил сюда Лилю под тем благовидным предлогом, который она выдумала… Поверил ей – или сделал вид, то поверил, ведь на нее – измученную, истерзавшуюся от ревности и потерянной любви, – смотреть было невыносимо. Не каменное же сердце у него, вот и уступил…
– Ты же обещала, – рыкнул он, подходя к Лиле и крепко обнимая ее за плечи. – Все взяла, что хотела? Пойдем.
Лиля как-то беспомощно всхлипнула, и у Саши защемило сердце от жалости. Лиля сейчас походила на заключенную, которую вывели погулять на тюремный двор, дали вздохнуть ей воздух свободы, посмотреть на чахлую траву, пробивающуюся между камней, и снова волокут в душные застенки, под замок.
– Извините, Александра, – произнес Андрей, с подчеркнутым уважением склонив голову перед Сашей. – Мы уже уходим, надеюсь, Ян Павловч ничего не узнает?..
– Конечно, – пролепетала Саша. – Я не скажу…
Лиля, едва ли не зарычав от злости, ловко вывернулась из рук безопасника, встала перед Сашей. Ее мокрые губы неприятно кривились, волосы были взъерошены, а в глазах читалось такое исступление, что Саша испуганно отступила, боясь, что Лиля ее сейчас ударит.
– Ну зря же, – простонала Лиля словно от сильной боли, сискивая кулаки, влажными пальцами тиская конфету в яркой обертке, – зря ты с ним!.. Зачем он тебе? Ну что, любишь? Любишь его? Да черта с два, это просто первый нормальный мужик, который обратил на тебя внимание!
– Ну все, пошли, пошли, – Андрей бесцеремонно сгреб бьющуюся в истерике девушку в охапку, и она разрыдалась, понимая, что и поссориться, высказать все то, что так давно хотелось, ей не дадут.
– Ты не любишь его! Не любишь его! – зак заклинание выкрикивала Лиля скозь слезы, соопротивляясь. Андрей практически силой ее выталкивал за дверь, а та, отчаянно цепляясь за косяки, все продолжала кричать. – Это сейчас, когда все гладко… а если нет… Ты посмотри на него – красивый, здоровый мужик, ты что, думаешь, он тебя, мышь серую, всю жизнь ждал?! Да у него жена есть и ребенок! Она приедет…
Тут Андею все же удалось вытолкнуть Лилю за дверь, и последние ее слова, выкрикнутые яростно, исступленно, донеслись до остолбеневшей Саши уже из коридора:
– … и он тебя выставит на помойку!
Саша без сил опустилась в кресло. Выступление Лили выбило ее из колеи, и не только ненормальной одержимостью бывшей подруги – а та действительно выглядела болезненно, почти безумно, – сколько выкриком "да у него жена и ребенок есть!"
Действительно… Всю жизнь ждал ее?..
Лиля – она такая. Она могла знать и о жене, и о детях, и все равно оставаться с ним, насмехаясь в лицо законной, потому что здесь и сейчас он выбрал ее. Потому что она держала его сердце. Потому что смогла его завоевать – да, на краткий срок, но тогда, недавно, он был весь в ее власти.
"А я? Я смогу?" – вдруг подумала Саша, и ее мысль была отточенней лезвия, тише вкрадчивого шепота, горячее, чем прикосновение раскаленного железа.
Ян… сию минуту, сейчас, только что, в отчаянии, с мыслями, охваченными пожаром, она поняла, что любит, безрассудно, бесповоротно, неистово любит этого мужчину. За один только его взгляд, в котором готова раствориться. Он смотрел всегда так, будто в мире больше никого вообще не было, будто она – единственное, что сотворила природа. В своих чувствах он был честен. Даже если… даже если кто-то еще был в его жизни, даже если… если… ребенок…
Саша в отчаянии закрыла пылающее лицо руками.
Потерять Яна сейчас? Отказать от него? От его поцелуев, ласк, от его объятий ночью, когда он накрывал ее дрожащее тело одеялом и крепче прижимал к себе?.. Все это времено? Жена в отезде? Они в ссоре?
Ян появился из коридора как призрак, и Саша даже вскрикнула, увидев его перед собой. Его внимательные синие глаза буравили ее взглядом, мужчина, заложив руки за спину, чуть покачивался на носках, словно хотел сказать что-то и не решался, не находил подходящих слов.
– Что она тут наговорила? – быстро произнес он, и Саша почувствовала, что падает в пропасть под его внимательным, прямым взглядом, таким безжалостным и страшным, что кончики ее пальцев похолодели.
– Ничего, – отмахнулась было Саша, поднимаясь, но Ян уверенно шагнул к ней, поймал ее за руку, крепко сжал запястье. Саша дрогнула. Ей показалось, что мертвенный холод проникат в ее грудь, сковывает ее ердце, которое бьется из последних сил, а в голове крутится одна только мысль: "Ну, вот и все… все…"
– Что она говорила, – очень четко произнес Ян, разделяя каждое слово, и Саша ахнула от боли, пронзившей ее сердце.
"Сейчас все кончится", – с отчаянием подумала она. Она еще раз глянула в лицо Яна – рассерженное, напряженное, такое красивое, ставшее родным. Он не станет лгать и отпираться, не станет. Саша с ужасом поняла, что ей придется выслушать все его слова о нахлынувших чувствах, о том, что он просто не смог сопротивляться, и что там еще говорят мужчины в таких случаях. А потом будет выбор – оставить все как есть, остаться любовницей и подругой генерального до того момента, когда явится жена, или разорвать отношения сейчас же, сию минуту. Саша ощутила еще один приступ отчаяния и паники, понимая, что влипла крепко, как муха в янтарь, в текучую смолу, и просто не может оттолкнуть, сказать – "все, уходи!", но и остаться радом, зная, что безоблачное счастье не так уж безоблачно, тоже невыносимо…
– Она сказала, что ты женат и у тебя есть ребенок, – ровным, спокойным голосом ответила Саша. Ей казалось, что слова, которые она произносит, тихи и обыденны, но Ян слышал, как прерывается ее дыхание, готовое каждый миг сорваться на рыдания, слышал, как спазм сжимает ее горло, и слова звучат неясно, глухо, неразбочиво. – Сказала… сказала, что когда она приедет… ну, ты сам все понимаешь.
– Я должен понимать? – переспросил Ян ледяным голосом. Саша хорошо знала эту интонацию; когда Ян был в бешенстве, когда внутри него все дрожало от ярости, его голос становился звонким, четким, как кованная сталь, и говорил он ясно, максимально понятно, впечатывая каждое слово в сознание собеседника. – Должен понимать?!
– Ян, – Саша устало отвернулась, но он рывком снова повернул ее к себе, и ей пришлось шептать свои слабые слова-объяснения в его рассвирепевшее лицо. – Я понимаю… в конце концов, тебе уже тридцать пять… глупо было думать, что все это время ты сидел и ждал меня…
– Ты сейчас ее слова повторяешь?!
Ян крепко ухватил ее за плечи, встряхнул, словно хотел выколотить, вытряхнуть из ее головы все слова, которые туда положила Лиля.
– То есть, она уже тебе это говорила?! – мгновенно взъерошилась Саша. Капля ярости, коснувшись ее сердца, словно заново запустило его, заставило биться сильно и горячо, и Саша, отходя от страшного, мертвенного оцепенния, вздохнула раз, другой, понимая, что шок уходит, а вместе с кислородом ее кровь наполняет жизнь, ярость и боль.
– Мало ли что она говорила мне! – зарычал Ян, щуря злые глаза. – И что? Вот так запросто – все?.. Ты готова поверить ее словам, ее истерике, и просто вот так расклеиться… да черт! Не ври мне, я видел, ты уже все решила, как обычно за нас двоих!
– Ян, я не могу так! – в ответ ему крикнула Саша. Впервые она не испугалась его ярости его горячности, и не подчинилась его давлению. Не забыла неудобную тему, не стала ее замалчивать, делая вид, что ее не существует. – Я люблю тебя, очень люблю, никого так не любила, но черт подери, я не смогу с этим жить! Я так же, как и ты, не хочу быть номером вторым, понимаешь!
Брови Яна удивленно взлетели вверх, из глаз исчезла ярость, и Саше на миг показалось, что в их синей глубине она видит знакомые смешливые искорки.
– Повтори, что ты сказала, – потребовал он, словно не веря своим ушам.
– Я не номер второй! – в запальчивости выкрикнула Саша, топнув ногой. Раньше она не говорила о своих чувствах Яну, его ухаживания принимала с застенчивой стыдливостью, чувствуя себя так, словно не заслуживала его внимания. Теперь… теперь она почувствовала себя так, словно земля горела у нее под ногами, словно у нее отнимают самое дорогое, ее – черт подери, он был ее мужчиной! Этого чертова обманщика хотелось убить, растерзать за то, что он умолчал, обманул, не сказал, и отпускать не хотелось. Теперь было все равно, что он подумает. Саша намерена была высказать ему все – что давно хотелось, но что она стеснялась произнести. Слова любви жгли ей язык, мучительный стыд краской заливал ее щеки, но молчать она не могла. – Ты обзывал меня трусихой, потому что я не доверяла тебе, вот чего-то подобного я опасалась, я это чувствовала! Я боялась поверить, боялась… Но если я верю человеку, то хочу верить ему до конца! Не желаю даже думать о том, что есть кто-то еще… Не может быть никого, кроме меня, понял?! Я не потерплю…
– Полегче, полегче, – мягко прорвал ее горячечную сбивчивую речь Ян. – Я просил повторить то, что ты сказала, а не накидываться на меня с кулаками.
– Я повторила!
– Немного не то, – ответил он спокойно, и Саша вспыхнула, поняв о каких словах идет речь.
"Я люблю тебя".
Он испытующе глядел в ее глаза, видя ее смятение, ее замешательство.
– Ну? – настойчиво повторил он. – Это было сказано для красного словца?
– Я не могу это повторить, – тихо проговорила Саша, опуская взгляд. – Это не для красного словца, но… я знаю тебя. Ты вцепишься в эти слова и заставишь мемня думать, что ничего не изменилось, а я не хочу…
– А что изменилось?
Саша снова вспыхнула, от злости сжала кулаки.
– Ты женат, – яростно выдохнула она. – Надо же быть такой дурой… Давай, говори, что вы давно не вместе, что ты разведешься и все вот это!
Ян внимательно смотрел на Сашу; казалось, ее отчаяние, ее злость забавляют его.
– Нет, – медленно произнес он. – Я не скажу этого. Ненавижу врать.
– Тем более! – Саша закрыла в ужасе пылающее лицо руками.
– А если не женат? – вкрадчиво поинтересовался Ян. – Тебе это она сказала, – он не стал называть Лилю по имени, в голосе его проскользнула ярость. – А сама ты этого наверняка не знаешь. Я бы тебе сказал… если бы это было так.
– Поверю если только паспорт увижу, – отрезала Саша и Ян насмешливо хохотнул:
– Боже, какая пошлость… паспорот. Хочешь посмотреть?
– Да! – выкрикнула Саша, уставившись яростно горящими глаза в его насмешливое, спокойное лицо.
– Ну, пойдем, – небрежно проговорил он, распахнув дверь. – Давай. Смелее.
Саша, отерев мокрые от слез щеки – и когда успела расплакаться, сама не заметила?! – выскочила из кабинета и рванула вперед с такой скоростью, что оставила неторопливо идущего Яна далеко за собой.
Вот сейчас все решится, лихорадочно думала она, взбегая по лестнице вверх, вот сейчас, увидев эти штампы она, наконец, разберется с тем, как себя вести и что делать со всем этим… От Яна, конечно, придется съехать. Сейчас же, сегодня же! Проглотив ком, вставший поперек горла, Саша мужественно решила, что истерику закатывать не станет, досидит до конца дня, и никакого особенного отношения к себе не потребует! Все свои личные дела она будет решать после рабочего дня!
– Куда?! – только и успела вскрикнуть секретарь, приподнимаясь со своего места, но Саша, промчавшись по приемной как ураган, снова молча продемонстрировала ей средний палец, вбегая в кабинет директора и услышав за своей спиной смешок Яна.
– Извините, Софья Ивановна, – проговорил он, – я сейчас все улажу с девушкой и она принесет вам свои извинения. Простите.
– Да черта с два! – во всю глотку выкрикнула Саша, оборачиваясь к Яну. Тот неторопливо прикрыл дверь, повернул замок, и Саша поняла, что последнего ее выкрика разъяренная ее выходкой секретарь скорее всего не услышала. – Пусть катится к чертям! Я вас всех…
Ян, сунув руки в карманы брюк, чуть прикусив губу, чтоб не рассмеяться, смотрел на рассвирепевшую Сашу, сыплющую ругательствами.
– Смешно?! – задохнувшись от ярости, выговорила Саша, расширившимися от изумления глазами глядя на Яна. – То есть, ты находишь что это все смешно?! Это тебя забавляет?!
– Ты меня забавляешь, – ответил Ян медленно, глядя в ее раскрасневшееся лицо. – Ты такая интересная, когда сердишься.
– Ах, интересная! – взвизгнула Саша, топнув ногой. – Интересная я?! Ты меня сюда притащил, чтобы поиздеваться?! Уговаривать?! Да не действуют на меня твои штучки! Все, пусти, я пойду!
Она рванула было к двери, но Ян ловко ухватил ее, и она, взвизгнув, ощутила себя сидящей на полированной поверхности стола.
– А как же паспорт? – вкрадчиво произнес Ян, глядя ей в глаза. Он полез во внутренний карман пиджака и выудил искомый документ, бросил его на блестящую столешню. – Отпало желание посмотреть что там?
– Что?! – Саша, проследив за книжечкой в аккуратной обложке, вспыхнула от ярости еще сильнее, чувствуя, как все ее существо словно наливается кипящей кровью, воспламеняется изнутри. – Он у тебя с собой был все это время?! Ты мне еще и голову морочил, сюда заманил?!
– Точно, – ответил Ян, властно привлекая Сашу к себе и закрывая ее рот поцелуем.
От этого прикосновения в голове Саши словно тысячи огней взорвались ослепительными обжигающими вспышками, она обмякла в руках мужчины, сжимающего ее, чувствуя, как его жадные руки ласкают ее спину, шею, затылок.
– Ты что творишь, – только и смогла выдохнуть Саша, чувствуя, как ее дрожащие руки словно против ее воли скользнули по его груди, обвили его шею, и она уже сама привлекает Яна к себе, жадно принимая его поцелуи, пьет его дыхание так, словно без него ее жизнь кончится. – Зачем ты так… Знаешь же… ну, не будь таким жестоким, что ты делаешь! Дай мне уйти, не мучай…
Его пальцы скользнули по ее спине, Саша услышала, как взвизгнула расстегиваемая молния, и Ян рывком вытряхнул ее из платья, обнажил грудь и страстно припал к ней жадными голодными губами.
– Сначала паспорт! – пискнула Саша, потянувшись к лежащей на столе книжечке, но Ян перехватил ее руку, уложил девушку на стол, навалился сверху сам.
– Черта с два, – зло и весело ответил он, пожирая ее глазами. – Сначала повтори то, что сказала.
Его пальцы разглаживали ее кожу, оставляя дорожки приятного тепла, даря нежную ласку, губы прижимались к подрагивающей шее, язык жадно вылизывал белоснежный бархат ее нежной кожи, и Саша вскрикнула, чувствуя, как его ладони требовательно ложатся на ее бедра и заставляют обнять его – возбужденного, прижимающегося к ней страстно и весьма недвусмысленно. Она все еще пыталась сопротивляться, напоминая себе, что пять минут назад была полна решимости расстаться, но его мягкие ласки, нежные пркосновения уничтожали эту решимость, стирали каждым прикосновением.
– Ты с ума сошел?! Что ты делаешь?! Отпусти сию же минуту! – вскрикнула она, чувствуя его руку на своем животе.
– Сначала повтори, что сказала. Потом отпущу.
Он навис над ней, вглядываясь в ее глаза, и Саша со стоном вдохнула ставший вдруг таким густым воздух. Его пальцы поглаживали ее снизу, между ног, и даже если бы она сейчас сказала "не хочу", он не поверил бы. Он скорее поверил бы влаге желания под своими пальцами, поверил бы ее жалобным поскуливаниям, мелкой дрожи ее живота и бедер, ее горячему прерывистому дыханию.
– Скажи. Или я возьму тебя здесь и сейчас. И ты будешь кричать так, что все услышат.
Саша со стоном сжала колени, сгорая от стыда и… желания. Закрыла глаза, чтобы не видеть этого негодяя. Сейчас, когда она могла его потерять, ощущения ее были обострены до предела, его пальцы словно касались ее оголеных нервов, и каждое прикосновение приносило невероятное, нестерпимое удовольствие, заставляющее ее поскуливать и выпрашивать ласки еще, острожно, почти незаметно двигая бедами.
– Я…
– Смелее, не останавливайся, – его рука вкрадчиво скользнула под ее трусики, пальцы погрузились в раскрытое лоно, поддразнивая, покачиваясь из стороны в сторну, чувствительно растягивая нежные ткани, и Саша вздрогнула, хватая воздух широко раскрытым ртом, как рыбка, вытащенная на берег.
– Нет, не смей этого делать! – запротестовала она, чувствуя вкрадчивые глубокие движения его пальцев в своем теле, услышав бесстыдные, влажные звуки, но он и не думал останавливаться. Его большой палец поглаживал ее возбужденный клитор, и дыхание ее все учащалось, девушка все больше раскрывалась, покоряясь его ласке. Она была такая мокрая, так откровенно готовая принять его, что ей стало нестерпимо стыдно за то, что так скоро ему сдалась, за то, что говорит "нет", а сама разводит колени, позволяя ему удобнее устроиться меж ее ног.
– Повтори, – еще раз потребовал мужчина, и Саша, полыхая от стыда, почувствовала, как головка его напряженного члена провела по ее мокрым половым губам, чуть нажимая на возбужденный бугорок, рождая еще больше возбуждение и нетерпеливое желание.
– Негодяй, – простонала Саша, сгорая от стыда, выгибаясь, дрожа всем телом, чувствуя, как его пальцы поглаживают ее ставший таким невыносимо чувствительным клитор, а член мягкими толчками входит в ее жаркое лоно, погружаясь совсем неглубоко, лаская на самом входе. отчего по ее напряженному телу пошли судороги, предвещающие скорую развязку. – Ты подлец, ты же знал, что мне трудно отказать тебе…
– Почему? – рука мужчины ласково легла на ее обнаженный живот, он толкнулся резко, сильно, глубоко, чувставительно, выбив у девушки вскрик, и она уселась на столе, стиснув Яна коленями, страстно прижавшись к нему животом, обхватив его руками и приникая к его губам поцелуем – жадным, отчаянным, почти плача от наслажения и отчаяния.
– Да люблю я тебя, негодяя, люблю, – всхлипнула она, чувствуя в своем теле бешенные жесткие толчки, содрогаясь всем телом, приникая к мужчине и постанывая, ласкаясь об его грудь чувствительными остеньким сосками. – Какая же ты все-таки сволочь…
– Да неужели…
Ян подхватил Сашу под ягодицы, приподнимая, делая ее более раскрытой для его проникновений, терзая ее тело беспощадно, жестко, бешенно, с такой страстью, какую, наверное, не выказывал до сих пор ни разу.
– Моя, поняла? – шептал он горячими губами, прижимаясь лицом к ее горячей шее, зарываясь в ее растрепавшиеся волосы, которые сам распустил, лаская девушку. Слушая ее жалобные откровенные стоны, он словно мстил ей за устроенную сцену, вколачиваясь в ее нежное тело, стискивая ее податливые бедра сильными пальцами, толкаясь в ее тело все настойчивее, все сильнее, отчего девушка почти кричала, сжимаясь, балансируя на грани удовлольствия. – Сама сказала… моя…
Саша зарычала, содрогясь, чувствуя, как жгучий оргазм заполняет ее тело, приятным теплом обнимая дрожащие ноги, заставляя удовольствие пульсировать в животе. Ян продолжал свои движения, и от каждого жестокого толчка в своем теле Саша вскрикивала, вцепившись в его плечи, прижимаясь мокрым лбом к его щеке, и шепча словно в забытьи, отчачянно и жарко – "люблю", глотая слезы.
– Все равно люблю тебя, негодяй… люблю ведь!
– Девочка любимая моя… дорогая… единственная…
* * *
Немного позже, кое-как приведя себя в порядок, они сидели в его кресле – Саша на его коленях, как и в первый раз, – и Ян приглаживал ее волосы, чуть целовал в лохматую макушку.
– Ну? – он первым нарушил молчание. – Теперь посмотришь?
От этого вопроса Саша вздргнула, крепче прижалась к его груди.
– Я боюсь, – честно ответила она. – Боюсь, что все уже не будет как раньше.
– Трусиха, – насмешливо фыркнул он, и Саша подскочила с его колен.
Дрожащими пальцами, под его смеющимся взглядом она перелистнула чистые страницы его паспорта.
Ничего.
Чисто.
Саша выдохнула с таким откровенным облегчением, что Ян не вынес – расхохотался, сверкая глазами, словно ему удалась лучшая шутка в его жизни.
– Трусиха, – произнес он мстительно, с нехорошим удовлетворением. – Когда ты уже будешь верить мне, а не кому попало?!
– А сразу не мог сказать прямо, что она врет?! – взвилась Саша. – Да я чуть не померла!
– Тебя надо было наказать, – ответил он язвительно. – Сколько раз повторять – не верь кому попало, верь мне?!
– Но она сказала, – пробуя взять себя в руки и погасить чувство стыда, ответила Саша, – черт, она так убедительна была! Ян!
– Я уже слышал твое "красивый мужчна", – насмешливо фыркнул он, и она согласно кивнула:
– Но Ян! Что, сидел всю жизнь и меня ждал? – повторила Саша слова Лили, и Ян внезапно осекся, онемел.
– Что?! – торжествуя, крикнула Саша, почуяв его замешательство. – Ну?! Съел?!
– Выходит, что ждал, – внезапно охрипшим голосом проговорил Ян. Ресницы его дрогнули, он заглянул в глаза Саши и, набрав воздуху в грудь, словно готовясь прыгнуть в холодную воду, произнес: – Сашка… Саша. Ты выйдешь за меня?
…Домой Ян и Саша ввалились, не в силах оторваться друг от друга, так, словно были в долгой разлуке и теперь наконец-то встретились. Хлопнула, закрываясь, дверь, отрезая звуки подъезда – чьи-то шаги, негромкие голоса, работающий лифт, – и осталась только тишина, темнота и прерывистое горячее дыхание, прерываемое лишь звуками поцелуев.
– Моя…
– Люблю тебя…
Два этих коротеньких слова, которые Саша шептала – застенчиво, но с ноткой страсти, с жаром, – заставляли сердце биться чаще, и Ян, словно обезумеев, целовал сладкие губы, произнесшие это немудреное словосочетание, такое простое и желанное.
Люблю тебя…
Освобождаясь торопливо от одежды, пропахшей зимним холодом, разделяющей их горячие тела, в темном доме они двигались к спальне, оставляя после себя раскиданные в беспорядке предметы гардероба. Ладони их были холодными, а губы горячими, и под одеждой кожа пылала.
– Я люблю тебя, маленькая моя…
– И я люблю тебя…
Саша провела по плечам Яна, с удовольствием освобождая его от сорочки, призрачным белым пятном мелькнувшей в свете ночных фонарей, льющемся в раскрыто окно, и ее ноготки чувствительно впились в его спину, когда он порывисто обнял девушку, прижал ее горячее обнаженное тело к своей груди.
– Мой, – агрессивно и смешно произнесла Саша, в темноте всматриваясь в его лицо, в поблескивающие глаза и млея от смысла, что в это коротенькое слово вкладывала. – Мой!
И Ян сжимал ее крепче, словно это короткое слово приносило ему непередаваемое удовольствие. Казалось, он так долго ждал его, когда наконец-то Саша отважится и научится его произносить, и теперь, слушая его, тихо посмеивался в темноте. Волна ликования поднималась в груди Саши, когда он приникал к ее губам, словно нежно пробуя на вкус произнесенное ею слово, наслаждаясь ее поцелуями и ее доверчивой лаской.
– Твой, – посмеиваясь, подтвердил он, укладывая девушку в постель, разглаживая волосы на ее висках, чуть прикасаясь губами к ее подрагивающим губам. – А ты моя.
– Твоя, – эхом отвечала Саша, блажно закрывая глаза, чувствуя, как поцелуи легкими бабочками касаются ее кожи, лаская ее открытую шею, ее плечи, дарят нежное тепло груди, затвердевшим соскам. Целуя подрагивающий животик, вдыхая аромат горячей кожи и возбуждения, Ян провел ладонями по бедрам девушки, подцепляя трусики и стаскивя эту крошечную вещицу, последний предмет гардероба.
– Иди-ка сюда…
Саша вздрогнула, когда его ладони обняли ее бедра и он осторожно, словно боясь вспугнуть хрупкий момент, коснулся губами ее гладкого лобка, осторожно провел языком по мягкой плоти, раз, другой, третий, пока лоно девушки само не раскрылось перед ним. Чувставуя движения языка, ласкающего ее от горящего желанием входа до чувствительного клитора, Саша вздрагивала, чувствуя, как он чуть прикусил чувствительные лепестки, и тут же поцеловал, словно извиняясь за чересчур агрессивную ласку, почуяв, как напрягаются ее бедра под ласкающими их ладонями.
