Текст книги "Цена ошибки - любовь (СИ)"
Автор книги: Константин Фрес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
– Не то? – Лиля грубо и хрипло рассмеялась, в ее голосе вновь послышались слезы. – Да что ты знаешь о том, что я могу дать?
– Ничего, – согласился Ян. – У нас было достаточно времени, но…
– Ян, – с жаром произнесла девушка, ухватив его за руку, и он едва удержал себя от того, чтобы сбросить ее пальцы как паука, карабкающегося по его одежде. – Ты не понимаешь. Ты не знаешь, как я люблю тебя. Я же все, все для тебя сделаю! Я сделаю тебя счастливым, я же преданная буду, как собака! Ян! Я просто не хотела показаться тебе слишком…
Лиля замолчала, прервала свою горячечную речь, подбирая нужное слово, и Ян про себя добавил его сам – "легкодоступной". Так сегодня сказала и Саша.
– Я понял, – мягко ответил он, отнимая у Лили свою руку. – Но дело не только в этом. Наверное, Саша появилась в нужное время и в нужном месте. Она правда понравилась мне. Правда.
– А я?! – вскричала Лиля. – Я нравилась не по-настоящему?! Не правда?!
Ян лишь пожал плечами.
– Ну, что мне сделать, – почти со слезами взмолилась Лиля, снова ухватив Яна за руку, – что мне сделать для тебя?! Я на все готова, лишь бы ты был со мной! Ну, хочешь – да трахай ты эту Сашку, я слова не скажу, лишь бы после ты ко мне возвращался!
Лицо Яна дрогнуло, губы брезгливо изогнулись, в глазах промелькнуло презрение.
– Банан съешь, – тихо произнес он, и Лиля, сбитая с толку, отпрянула от него, непонимающе хлопая глазами.
– Что?.. – переспросила она. Ян кивнул на сцену, на которой ведущая устраивала какой-то конкурс.
– Поучавствуй, – произнес он, глядя в ее растерянные глаза. – Сделай это красиво.
– Ты хочешь, – медленно произнесла Лиля, вслушиваясь в зазывные крики ведущего – "а кто сделает это лучше и красивее всех?" – выставить меня на всеобщее обозрение? Хочешь унизить меня? Чтоб все смеялись?
– Унизить? – переспросил Ян беспечно, закуривая. – Вовсе нет. Я просто хочу, чтоб ты в конкурсе поучаствовала. Ну, пойдешь? Сделаешь для меня эту простую вещь? Или обещаешь много, но даже этого выполнить не можешь?
Лиля, яростно кусая губы, наблюдала за тем, как ведущий вытаскивает из-за столов застеснявшихся девушек. Подтекст конкурса был шаловливый, публика оживилась, обернулась к сцене, предвкушая забавное зелище, одна из согласившихся довольно красноречиво демонстрировала то, как именно она собирается расправиться с фруктом, вызывая хохот и одобрительные крики мужчин. От этого зрелища на глазах Лили блеснули слезы, на щеках ее от стыда расцветали пунцовые пятна. "Что?! Вот так же кривляться, развлекая этой похабщиной всех, – вопил ее полный отчаяния взгляд. – Мне, подруге генерального?! Сделать это?!"
Но Ян, казалось, был неумолим. С легкой улыбкой он наблюдал за тем, как развлекается, кривляясь, доброволица, и слезы Лили его не трогали. «У тебя есть выбор, – ответил его смеющийся взгляд. – Сохранить лицо и потерять меня, или… Стать той верной собакой, о которой ты только что говорила. Все сделаешь для меня? Все?»
– Хорошо, – медленно произнесла Лиля, снова заглянув в его глаза и увидев в них лишь холод и отстраненность, – если ты так хочешь… Я сделаю это для тебя.
– Прошу на сцену! – произнес он, жестом указав на собирающихся участниц.
Гордо вздернуть голову, Лиля встала со своего места, оправила платье.
– Посмотрите, кто нас поддерживает! – взвился ведущий и едва ли не скачками понесся навстречу девушке. – Просим, просим!
Он чуть ли не с поклонами проводил Лилю до самой сцены и Ян поманил распорядителя праздника к себе.
– Вот эту девушку пригласите, – вполголоса проговорил он склонившейся к нему ведущей, указав на Сашу. – Только настойчиво. Чтобы не отказала.
Со своего места Ян увидел, как Лиля, притворно улыбающаяся всем и каждому, побледнела, когда ведущий, сыплющий дежурными шутками, вытащил на сцену засмущавшуюся, зардевшуюся Сашу.
"Ты хочешь знать кто из нас лучше?! В этом лучше?!" – вопил взгляд Лили, брошенный на мужчину, но Ян лишь вежливо приподнял брови, словно отвечая: "О чем ты? Это всего лишь конкурс!"
И Лиля униженно опустила лицо, чтобы тут же, при всех, не расплакаться.
Саша выглядела разозленной. От нее не укрылось то, кто именно настоял на ее участии, и ее разноцветные глаза разве что молнии не метали. Она, сурово сопя, плюхнулась на свое место, и ведущая поставила перед ней тарелку с желтым плодом.
– Самый крупный достался! – ко всеобщему веселью прокомментировала она. – Какая удачливая!
Девчонки похватали бананы, торопливо начали надрывать желтую кожицу. Под одобрительные крики публики, подначиваемые ведущей, они кусали бананы, жевали, заходясь от хохота, давясь, закрывая рты ладонями.
– Ай-ай-ай, – притворно качала головой ведущая. – Ни одна не умеет кушать красиво!
Лиля не торопилась. Она аккуратно очистила плод, поднесла его к губам, взглянула на Яна. Тот выглядел явно заинтересованым, и даже подбодрил ее, чуть качнувшись головой – ну, что же ты? Давай, раз обещала.
На мгновение во взгляде девушки промелькнула лютая ненависть, она сверкнула глазами на Сашу, склонившуюся над своей тарелкой, и неторопливо взяла кончик банана в рот.
– О-о-о, – закричала ведущая, привлекая к Лиле всеобщее внимание, – а вот это уже мастер-класс! Просим, просим!
Ярко накрашенные губы девушки скользнули по банану, погружая его поглубже в рот, глубоко, едва не до горла, и мужская часть аудитории одобрительно засвистели, оживилась.
– Горячо как! – подначивала ведущая. – Со знанием дела!
Так же неторопливо облизав и вынув банан изо рта, Лиля куснула самую вершинку, все так же притворно улыбаясь, неотрывно глядя на Яна. Тот снова лишь вежливо приподнял брови. "Вот какая ты, – словно говорил его взгляд. – А со мной стеснялась. Продолжишь?"
Теперь Ян усмехался недобро, воочию увидев таланты Лили, так тщательно скрываемые от него, и злость, досада, красноречиво написавшиеся на его лице, были для Лили словно компенсация. Он причинил боль ей, унизив – она ему, демонстрируя при всех то, как она это делает – неторопливо, облизывая горячим жадным языком…
"Да, милый. Ты сам приподнял краешек одеяла и позволил всем посмотреть. Не жалуйся потом".
И Лиля, опустив взгляд, снова скользила губами по белой мякоти плода, все ниже и ниже, усмехаясь уже ничуть не притворно, слыша, как нешуточно заводится мужская часть аудитории.
"Ты же этого хотел, милый. Чтобы все знали, как я это делаю. Всем продемонстрировать, как тебе повезло, да? Так наслаждайся!"
Яну это зрелище было отвратительно. С остервенением он раздавил недокуренную сигарету в пепельнице, сохраняя невозмутимое выражение лица. Удовольствие Лили от полученного внимания, от осознания того, что столько мужчин смотрят на нее и хотят – да, черт побери, желают, чтобы это был отнюдь не банан! – не укрылось от его внимания, и от омерзения его едва не передернуло. Надо же быть настолько… глупой. Это внимание действительно может льстить? Можно этим гордиться? Да еще и этот полный мстительной злости взгляд, брошенный на него… Безмозглая кукла…
Саша тем временем не стала устраивать шоу и тягаться с Лилей в искусстве обольщения. С видом убийцы она орудовала ножом и вилкой в своей тарелке, освобождая банан от шкурки и нарезая его на кусочки.
– А у нас, – бодрым голосом выкрикнула ведущая, наблюдая за ее действиями, – наметился победитель! Лилия Сергеевна, спасибо за такой замечательный мастер-класс, но красиво и правильно – по этикету, – бананы кушают ножом и вилкой!
Зал потонул в хохоте, когда Саша нацепила кусочек банана на вилку и отправила его в рот, пережевывая его с такой яростью, будто это был кусочек мяса, вырезанный ею из тела Яна – человека, по чьей просьбе ее вытащили на этот дурацкий конкурс. Наблюдая за ней, Ян негромко хлопнул в ладоши, в глазах его плясали бесенята.
Лиля, бледная, как смерть, неторопливо доедала свой банан. Самообладания ей хватило ровно настолько, чтобы доесть, протереть губы салфеткой и с достоинством удалиться, гордо вздернув голову.
– Ой, Андрей Борисыч, выручай! Что делать – ума не приложу!
Лиля курила одну сигарету за другой, бармен подливал ей виски, но она не пьянела. Слезы давно смыли тушь с ее ресниц, она стерла яркий макияж влажными салфетками и вся ее броская, уверенная внешность словно слезла, полиняла, осталась на испачканных, скомканных салфетках. Теперь за стойкой бара, в тишине, в темноте и в одиночестве сидела словно совсем другая девушка – совсем молодая, растерянная, убитая горем.
Безопасник, кряхтя, уселся рядом с девушкой, за стойку на высокий стул, провел ладонью по светлому ежику волос, дал знак бармену, и тот плеснул янтарного напитка в натертый до блеска бокал.
– Эх, Лилия Сергеевна, – протянул безопасник, одним глотком выпив виски и поморщившись от жгучего вкуса. – Что, все?
Лиля не ответила, только кивнула, по ее щекам потекли слезы, и она так же решитеьно, как безопасник, отправила в рот содержимое своего бокала.
– Все, – хрипло ответила она, отирая щеки, пряча заплаканнные красные глаза от безопасника. – Сам видел. На Сашку он запал, черт его знает почему. Прям как клещ впился! Вещи собрал, ушел.
– Молодо-зелено, – неопределенно ответил безопасник и поднес зажигалку к очередной сигарете, которую Лиля трясущимися пальцами выцарапала из коробки и зажала в кривящихся, дрожащих губах. – Променять такую женщину на какую-то тощенькую невнятную девчонку! Меня-то ты б не провела, я-то вижу, какая ты…
Лиля рассмеялась коротким, злым смехом, разгоняя ладонью дым. От комплимента безопасника она словно расслабилась, как будто из ее тела выхватили удерживающий стержень, глаза ее стали мутными, она мигнула пару раз, словно разом ощутив воздействие всех тех бокалов алкоголя, что выпила.
– Помоги, Андрей Борисыч, – улыбнувшись, произнесла она. Безопасник усмехнулся, глядя как опьянение все сильнее завладевает женщиной. – Люблю я его, дура. Даже жить неохота, как подумаю, что он ее… и она с ним…
– Замуж собиралась? – почему-то спрсил безопасник, качая головой.
– Да, – рыдала Лиля. – поверила, расслабилась… Кже придумывала, – она засмеялась сквозь слезы, – как проводить воскресенья будем! Помоги, Борисыч!
– Так что ж я могу? – вкрадчиво произес он
– Покопайся в прошлом ее, что ли, – произнесла Лиля зло. – Ты ж можешь. Ты умеешь. Нарой там что-нибудь! Такое… порочащее! Женихи, приводы в полицию, ну хоть что-нибудь!
Безопасник лишь покачал головой.
– Чиста, как слеза ребенка, – ответил он. – Красный диплом, подработки, стажировки – все прилично. Иначе б не взяли в контору.
– Ну, придумай что-нибудь! Впиши-и-и… судимость! Чтоб он увидел, и ему стало противно! Поганый чистоплюй…
– Ты, Лилия Сергевна, хочешь чтоб меня уволили? – хмыкнул безопасник. – Ну, какая судимость? Если в контору возьмут человека с судимостью, то кого уволят первым, а? Ян Палыч поди генеральный. Вмиг меня вышибет.
Лиля закрыла лицо руками, шумно дыша.
– Ты, Лилия Сергевна, – вкрадчиво произнес безопасник, – не на прошлое налегай, а в настоящем копайся. Что ему ее прошлое? Было, да прошло. И наличие жениха не смутило. Видела, как он ее караулил у входа, поджидал? То-то же. Ты, Лилия Сергевна, на настоящее напирай, – безопасник двинул Лиле очередной бокал с виски и та послушно взяла его, чуть пригубила, не ощущая жгучего вкуса. – Сама видишь, как он смотрит на нее. Ангел чистой красоты. Идеал. А если он ее пьяненькую, расхристанную увидит, да в компании с мужичками, а? Как тебе это, Лилия Сергевна?
Лиля пожала плечами, задумчво покачивая бокалом, глядя, как в нем плещется алкоголь.
– А ты почему подсказываешь мне, Андрей Борисыч? – спросила она вдруг. – Все же не совеа о подарках спрашиваю.
Безопасник пожал плечами.
– Нравишься ты мне, Лилия Сергевна, ох как нравишься, – произнес он, с улыбкой разглядывая ее светлое лицо, лишенное косметики. – И больно мне видеть, как ты тратишь свое время и свои силы на этого… Не ценит он тебя, словом. Так может, ну его к лешему? Ушел – да и слава богу. Забудь, отойди, а? И с Разноглаской он не факт что сойдется – больно девушка строптива. Так что, считай, подруга тебя не обходила, жениха не отбивала, сам он решил вот этак поступить. Ну, не сошлись характерами, бывает. Лучше теперь, чем потом.
Но Лиля, кажется, не слышала его уговоров. Слезы текли и капали на стойку, она стирала маленькие пятнышки салфеткой, словно опасаясь, что кто-то посторонний увидит ее слабость, ее поражение, и тихонько всхлипывала.
– Не-ет, Андрей Борисыч, – зло прошипела она, и ярость в ее голосе совсем не вязалась с ее подавленным, беспомощным видом. – Нет! Этого я так не оставлю. Оба они мне заплатят, оба! И она, предательница… А я еще удивлялась, откуда на ней эти дорогие побрякушки, неужели Мишенька сподобился, разорился. А оно вон что…
Она покачнулась на своем стуле, и безопасник едва успел подхватить ее под локоть, удерживая ее ослабевшее тело.
– О, да ты наклюкалась, Лилия Сергевна, – весело произнес безопасник, обнимая девушку, помогая ей встать на нетвердые ноги. Его руки сжимали ее тело совсем не по-дружески, и Лиля усмехнулась, откинула голову, подставляя грудь под его жадный взгляд.
– Поможешь мне дойти до номера? – промурлыкала она, чувствуя, как рука безопасника совсем не по-дружески поглаживает и сжимает ее ягодицы сквозь тонкое платье.
– Приглашаешь, Лилия Сергеевна? – интимно пробормотал безопасник, жадно ухватив ее за грудь, тиская, сжимая податливое тело девушки.
– Приглашаю! – развязно ответила Лилька, усмехаясь, беспечно тряхнув светлыми кудрями. – Я теперь свободная, практически разведенная, терять-то мне нечего! Кому ж девичью честь вручить, если не тебе? Ты ж бе-зо-пас-ность обеспечиваешь!
– Ох, Лилия Серге-е-евна, – протянул безопасник, осторожно целуя тонкую кисть девушки, прижимая ее стройное тело к себе крепче. Его глаза, рассматривающие запрокинутое лицо Лили, горели, безопасник разве что не облизывался. – Умееешь ты завести… раздразнить… А пойдем-ка, потолкуем об этом поподробнее!
И он, обняв девушку за талию, увлек ее за собой, в сторону выхода.
Саша хотела уехать домой ночью, наскоро собрав вещи и даже не переодев платья, в котором была на празднике. Мишка так и не появился, да Сашу теперь и не интересовало, где он проводит время и что с ним вообще. И попадет ли он в номер, есть ли у него ключи – это все ее не волновало. Нянчить его она не собиралась. Наскоро покидав вещи в сумку, она вызвала такси и села на постель, ожидая машину.
Вот и все.
За окном было темно, падал снег – как и в ту ночь, когда Ян так странно ошибся номером, – и Саша с отчаянием ощутила пустоту в своем сердце. Все то, что так замечательно начиналось, закончилось так… бездарно и горько.
Лилька, уходя, одарила ее таким взглядом, что лучше было б провалиться сквозь землю. Ян… Ян повел себя эгоистично, как капризный ребенок, требующий дать ему конфетку тотчас, как только он ее увидел, и этот конкурс… он нарочно велел вытащить ее на сцену. Чтобы Лилька увидела, поняла, ради кого он ее покидает. Это, наверное, честно, но так… безжалостно и быстро.
Все решил за всех них, за троих! Бросил Лильку и тотчас переключился на Сашу, выбрал ее, как товар на витрине, ни минуты не сомневаясь, что она станет его. Не думая даже о том, что она откажется, не согласится принадлежать ему. И это после того, как он поступил с Лилей! Ему просто понравилась другая, и он избавился от прежней девушки, выбросил ее, как изломанную старую игрушку, чтобы поиграться с новой. Вот он какой. И после этого обозвал ее, Сашу, трусихой?! Конечно, страшно. Конечно, после его скоротечного разрыва с Лилей Саша ни на миг не верила Яну – ни его улыбке, ни его синим глазам, ни его губам, рукам…
Саша со стоном потерла лицо, пытаясь избавиться от образа Яна, настойчиво всплывающего у нее в памяти раз за разом. Хуже всего было то, что, кажется, она влюбилась. Понимала, видела каков этот человек, и все равно любила его. Вот так сразу – влипла, как муха в прозрачную смолу сосны, увязла, и сил выбраться нет. С первого взгяда, с первой улыбки, с первого прикосновения, самого невинного, там, на краю бассейна…
"И с первой ночи, – мрачно подсказала себе Саша, припоминая жаркую возню и свои жалкие стоны в ванной. – Мы были вместе, и это было… прекрасно. Хочется мне или нет признавать это, а любовник он хороший. И теперь, когда я все это о нем знаю, когда я знаю, как он может любить, целовать и смотреть, я не могу отрицать – меня тянет к нему. Невыносимо. Но как с ним быть, если он… такой?! Как можно довериться ему, если в любой момент все может закончиться, он вот так же бросит и увлечется другой?"
Саша снова вспомнила Лильку, ее глупое выступление с бананом – какая ж гадость все же! – и упрямо замотала головой, прогоняя нежные призраки удовольствия и счастья, тревожащие ее душу. Не думать! Не вспоминать и не мечтать! В эгоистов влюбляться нельзя, они не приносят счастья никому, кроме себя!
В двери негромко постучали и Саша, подхватив сумку, бросилась к выходу. Уехать скорее! Наверное, это пришли сказать, что машина приехала…
Но на пороге стоял Ян. Саша даже отшатнулась от неожиданности, открыв двери и увидев его черное пальто, поднятый ворот и поблесскивающие на плечах капельки воды, растаявший снег. Мужчина выглядел так, словно некоторое время провел на улице прогуливаясь под снегопадом, возможно размышляя о чем-то. А теперь он словно набрался решимости и пришел сюда, вынырнул из холода и мрака ночи и ступил в тепло и уют маленького номера, освещенного приглушенным теплым светом ночных светильников. Оглядев растрепанную Сашу, наспех собранную сумку, которую девушка застегнула кое-как, он чуть ухмыльнулся и качнул головой – да, кажется, он пришел вовремя.
– Как?! – выдохнула она, отступая от него вглубь коридора, прикрываясь сумкой, словно опасаясь нападения. – Как вы нашли меня?!
– Если мне нужно, я найду, – кратко ответил Ян, переступая порог и прикрывая за собой дверь. Звонко щелкнул замок – Саша почему-то отметила этот звук особо, понимая, что Ян нарочно запер дверь, чтобы никто не смог войти – но и выйти тоже, разве что воспользовавшись ключом. – Уезжать собираетесь?
Он не делал попытки прибизиться и притронуться к ней. Просто стоял у дверей, сунув руки в карманы, рассматривая девушку. Саше одного взгляда на его напряженные плечи, на чуть осунувшееся лицо, черты которого не смог расслабить даже выпитый накануне алкоголь, на его глаза, полные решимости и одновременно удивительной нежности, был достаточно, чтобы почувствовать, нет – узнать точно, что мужчину влечет к ней не меньше, чем ее к нему с той лишь разницей, что она пытается сопротивляться этому внезапно нахлынувшему на нее иррациональному чувству, а он со свойственным ему эгоизмом подчиняется этому влечению. Вот и сейчас он пришел не поговорить и не обсудить – нет, он пришел взять ее. Нетерпеливо, сгорая от желания. Он уже свыкся с мыслью, что Саша – его, что она принадлежит ему, и что он имеет право прикасаться к ее обнаженному телу, и эта мысль ему очень нравилась. А значит, он и не собирался отказываться от права обладать девушкой.
– Собираюсь, – Саша тряхнула головой, избавляясь от оцепенения. Лишь на миг она замерла, глядя в его глаза, просто наслаждаясь тем, что он рядом, сердце ее выбивало бешеннную дробь и сладко ныло, как у старшеклассницы, на которую обратил внимание нравящийся ей мальчишка. И это замешательство, секундная слабость не укрылись от внимательного взгляда Яна. Он учуял момент, когда девушка дрогнула, поддалась наваждению, его гипнотичекой силе, и тотчас обрел уверенность, шагнул к ней ближе.
– Может, не стоит? – спросил он вкрадчиво. – Вы ведь не от меня – от себя бежите.
– Я вообще ни от кого не бегу! – рыкнула Саша. – Вы и ваше общество мне неприятны! Можно попросить вас выйти? Мне нужно одеться.
– Я могу подать вам пальто, – продложил Ян ненавязчиво, снимая с вешалки лилькину шубку и встряхивая ее, чтобы она расправилась и лучше легла на плечи девушки. Словно в сети заманивает, подумала Саша, но тут же отогнала прочь эту странную мысль. Это просто поступок воспитанного человека, просто… – Только у меня есть предложение поинтереснее. Не надо вам никуда ехать.
– Это уже не вам решать, – яростно бормотала Саша, просовывая руки в рукава предложенной ей одежды.
– Почему не мне? – ладони Яна скользнули по ее плечам, и девушка, запахиваясь в шубу, вдруг оказалась с мужчиной лицом к лицу.
Снова так близко. Глаза в глаза – девушка чувствовала его дыхание на своем лице и запах его парфюма. Снова он удерживал ее, обнимал за талию, прижимал к себе. От него пахло зимой – морозом и талой снежной водой, – и Саша на миг даже дышать перестала, встретившись с его глазами взглядом.
В его взгляде отражались все его желания и намерения, так ясно и четко, что Саша деже не удивилась, ощутив его руку на своей щеке. Он чуть поглаживал ее залившуюся румянцем кожу, обвел конур ее губ большим пальцем – так осторожно и ласково, что Саша охнула и выронила сумку из ослабевших рук.
– Саша, – тихо произнес он. – Зачем вы уезжаете? Останьтесь. Утром уедем вместе, вы и я. Я сам отвезу вас домой, куда скажете.
– Не будет никаких "вместе", никогда, – пролепетала Саша отважно. Она понимала, что присутствие мужчины действует на нее гипнотически, его взгляд напрочь отключал ее волю и заставлял замолчать, покориться ему. И Саша боролась изо всех сил, боролась со своим желанием подчиниться этому мужчине, но получалось не очень.
Ян с деланным удивлением приподнял брови.
– Почему? – спросил он в очередной раз.
– Вы чудовище, – выдохнула Саша, чувствуя, как его рука неторопливо гладит ее плечо, взбирается выше, ласкает ее рассыпавшиеся волосы, сжимает ее затылок так мягко, что от удовольствия девушке захотела тотчас закрыть глаза – и пусть бы эта ласка никогда не кончалась!
– Вот еще, – холодно произнес Ян, и это не вязалось с тем, что делали его ласковые, мягкие руки. Осторожно, словно боясь вспугнуть, он столкнул с плеч девушки только что надетую шубку и его горячие ладони снова легли на ее обнаженную спину. – Отчего бы?
– Что… – голос не слушался Сашу, она хрипнула, словно горло ее было простужено, когда Ян припал губами к ее шее, к подрагивающей ямке у ключиц, нежно и жадно целуя. – Что вы устроили на празднике, зачем это было нужно…
От его неторопливых поцелуев у девушки голова кружилась. Безотчетным движением она ухватила его за руки, крепко стиснула толстую ткань его пальто, когда он заставил ее откинуть голову назад и поцеловал подрагивающе горлышко девушки, неторопливо и мягко, ласково касаясь горячими губами. Услышав ее вопрос, Ян нехотя отвлекся от своего занятия, его язык в последний раз коснулся кожи девушки, под которой пульсировала тонкая жилка.
– Что я устроил? – с прохладцей ответил он, по-хозяйски стаскивая с плеч девушки платье и обнажая ее плечи и грудь. От этой смелости Саша ахнула, попробовала оттолкнуть мужчину, но тот с силой притянул ее к себе, склонился над ней и поймал губами сосок, чуть погладил его языком, так чувствительно и коварно, что Саша мгновенно утратила волю к сопротивлению, расслабилась в его руках, став покорной и мягкой, как воск.
– Это было жестоко, – прошептала Саша, ощутив его ладонь на своей груди.
Черное пальто Яна соскользнуло, упало вниз, им под ноги.
– Что жестоко? – произнес он, лаская сильными пальцами грудь девушки, почти растаявшей, покорившейся этой ласке.
– Зачем вы… Лилю…
– Ее никто не заставлял, – жестко ответил Ян, всматриваясь холодными глазами в глаза Саши, подернутые дымкой от удовольствия. – Если честно, то я думал, что у нее достанет самоуважения и гордости чтобы отказаться. У нее был выбор. Да и этот цирк устраивать было совсем не нужно. Я оказался не прав. Слишком хорошо думал о ней.
– Вы ее подначили, – слабо возразила Саша, чувствуя, как пальцы Яна, чуть касаясь, скользят по ее коже и осторожно поглаживают остроый сосок. – Как вы могли… это было безжалостно и некрасиво…
– Я не просил ее так себя вести, – жестко ответил Ян, положив обе своих ладони на обнаженную грудь девушки. Саша вдруг оказалась притиснута к стене, прижата сильным тяжелым телом мужчины к прохладным обоям, пока его губы целовали ее шею, а пальцы поглаживали чувствительные острые соски – до разгорающегося возбуждения, до теплой тяжести в животе, до нетерпеливых постанываний, до влаги между ног. – У нее был выбор. Она выбрала это. А за свои поступки надо отвечать самой – не перекладывать их на чью-то голову.
– Вы чудовище, да вы негодяй! – шептала Саша, все еще пытаясь оттолкнуть Яна, но его губы накрыли ее и прервали этот горячий, захлебывающийся шепот, горячим языком затирая все слова, которые она хотела ему сказать. Он сгреб ее в охапку и уже через миг она ощутила себя лежащей на постели, а его нетерпеливые руки стаскивали с ее тела платье и одна из ладонней скользнула меж ее ног – нетерпеливо, жадно, нащупав чуткими пальцами мокнущее пятнышко на трусиках.
– Пусть, – шепнул он в ответ между поцелуями, освобождая ее от платья и поглаживая ее, постанывающую, между ножек, вслушиваясь в ее прерывистое дыхание, в ее тонкое постанывание, ощущая пальцами жар и влагу ее тела. – Пусть я такой.
"Господи боже мой, – лихорадочно думала Саша, – что я делаю, что я вытворяю!"
Сквозь опущенные ресницы она наблюдала, как Ян торопливо избавляется от одежды, стаскивает с широких плеч белую праздничную сорочку, и замерла, когда он, обнаженный, склонился над ней, крепко прижался к ее подрагивающему телу, положил руку между ее ног и осторожно коснулся ее губ своими губами, словно спрашивая разрешения.
"Как?! Как это все произошло?! Почему я согласилась? Я вообще согласилась?!"
Его губы целовали ее так нежно, так ласково, что спорить не хотелось совсем. Несмело ответив ему на поцелуй, Саша почувствовала, как его язык касается ее языка, жадно ласкает ее раскрытые губы, тревожа чувствительную атласную кожу, проникает в ее рот, отчего кровь в висках девушки начинала стучать все сильнее. А его пальцы неторопливо поглаживали Сашу между ног, по трусикам, на которых все больше и болше расплывалось мокоре пятнышко.
– Попробуй сказать "нет" теперь, – шепнул он, покрывая ее лицо поцелуями. Его рука осторожно сдвинула ее трусики, пальцы скользнули в мокрое лоно, вызвав у девушки слабый стон. – Или не говори ничего. Лучше молчи.
"Один только раз, – твердила себе Саша, чувствуя, как его пальцы все настойчивее и глубже проникаеют в ее тело, наполняя ее чувственным удоволствием. Она вся подалась вперед, навстречу его ласкающей руке, ее бедра несмело дрогнули, раскрываясь перед мужчиной, и она обвила его шею руками, притягивая Яна к себе, отвечая на его поцелуи, от которых у нее сердце замирало. – Один раз. Последний. И никогда больше. Никому от этого хуже уже не будет".
Его ладонь скользнула по приятной округлости ее животика, по подрагивающему от нетерпения бедру, цепляя тонкую ткань кружевных трусиков, и Саша вспыхнула, залилась краской, когда эта маленькая вещица была с нее снята и девушка осталась в одних черных чулках. Она потянулась, чтобы снять и их, но Ян остановил ее руку, крепко сжал запястье и улыбнулся:
– Не нужно, – шепнул он. – Это чертовкси эротично.
Его большое тело осторожно опустилось на нее, и Саша невольно вспомнила бессовестные слова, оброненные Лилей: "Большой мужчина и маленькая женщина – это сексуально". И, наверное, она была права. Саша, отвечая на поцелуи Яна, обнимая его бедра своими, чувствовала, как он возбуждне и напряжен, как он еле сдерживается от того, чтобы взять ее тотчас же, грубо, быстро, жестко, и ощущала свою власть над этим мужчиной – и себя полностью всецело в его власти.
Головка его напряженного члена ткнулась в ее бедро, Саша нетерпеливо вильнула бедрами, устраиваясь поудобнее, чтобы мужчине было легко проникнуть в ее тело. Ян чуть приподнялся, его пальцы вновь скользнули по ее раскрытому лону, мокрому от желания, и в следующий миг его член скользнул в ее тело. Мужчина удовлетворенно вздохнул, его ладонь приподняла ягодицы девушки, делая ее еще более открытой и доступной, и он вжался в ее тело, проникая глубоко мелкими частыми толчками, слушая горячие выдохи Саши, чувствуя, как ее пальцы стиснули его плечи, цапапнули ноготками влажную кожу.
– Моя, – хрипло произнес он, целуя ее разгоряченные податливые губы. – Я сразу с первого взгляда понял, что ты – моя… моя…
Саша не ответила, тонко постанывая. Каждый толчок в ее тело, каждое новое проникновение она встречала горячими вздохами, жадными движениями бедер, ласковыми ладонями, разглаживающими его напряженную спину.
– Я хочу тебя… хочу тебя…
– Девочка сладкая… нежная девочка моя…
Ее словно укачивало на волнах, нетерпеливые движения сменились неторопливыми и плавными, она находила его губы и приникала к ним долгим поцелуем, стараясь скрыть свои стоны. Но тогда он ласкал ее рот своим языком, проникая меж горячих губ так чувствительно и страстно, что Саше казалось – он ласкает ее всюду одинаково, и она пошире расставляла под ним ноги, принимая его жадно, страстно, прижимаясь к его животу своим со всей страстью и позволяя ему ласкать свой рот так же откровено и бессовестно.
– Девочка упрямая моя…
Как же хотелось ласкать ее, гладить, проникать в ее тело так чувствительно, чтоб она вскрикивала и сжимала колени, дрожа, выдыхая его имя! Он приподнялся, удерживая ее колени разведенными, и его движения стали жесткими и сильными. От нахлынувших на нее ощущений Саша вскрикивала, извиваясь, руки ее тискали покрывало на постели, поясница ее выгнулась и она, двигаясь навстречу мужчине, прижималась к нему все плотнее, вскрикивая от удовольствия на грани боли.
Его рука легла в самый низ ее живота, пальцы тронули розовый лобок, пощекотали возбужденнный клитор, и девушка замерла, пережидая самое первое, самое острое ощущение от этой чувствительной ласки. Ян почувствовал, как девушка сжалась, стала узкой и мокрой, как она стала настойчиво двигаться, ласкаться сама о его пальцы, постанывая уже откровенно и беспомощно, прибижаясь к пику ощущений.
– Малышка моя…
Он обхватил ее бедра, поднял, и Саша прогнулась, как тугой лук, опираясь о постель лишь лопатками, прижимаясь к мужчине низом живота. Движения любовников стали резкими, сильными, Саша со стонами изгибалась, насаживаясь на член любовнику, кусала губы, душа стоны и крики, чувствуя, как он сжимает ее напряженные бедра и толкается в ее тело сильными резкими толчками.
– Еще, еще, пожалуйста, еще!
От невыносимых ощущений Саша сжалась, стиснув коленями тело мужчины, и он ускорил движения, слушая ее хриплые крики, полные удовольствия, чувствуя жадные сокращения ее горячего узкого лона.
