Текст книги "Помещик (СИ)"

Автор книги: Константин Беличенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Annotation

Это история обычного российского обывателя 21 века, волей судьбы попавшего в тело молодого дворянина 19 века, перед Крымской войной. Он не военный, не ученый и даже не финансист. Наоборот, привыкший к комфорту и тяжело воспринимающий его отсутствие. Пытается его себе наладить всеми силами. Путает даты, имена и события, постоянно попадает в нелепые ситуации и пытается их разрешить. Делает, как он считает нужным и правильным. Потакает своим житейским слабостям и по возможности наслаждается второй молодостью. Но при этом, являющийся патриотом России и желающий, что-то сделать. А вот что у него получается ....

Беличенко Константин

Глава -1.

Глава -2.

Глава-3.

Глава -4.

Глава – 5.

Глава-6.

Глава -7.

Глава– 8.

Глава -9.

Глава -10.

Глава -11.

Глава – 12.

Глава – 13.

Глава – 14.

Глава – 15.

Глава – 16.

Глава – 17.

Беличенко Константин

Помещик. Часть 1

Глава -1.

Холодно. Да зима в этом году, выдалась холоднее, чем обычно. А еще, этот противный ветер сегодня. Сильнее кутаюсь в свою куртку. Стараясь, чтобы не поскользнуться на свежевыпавшем снегу и медленно бреду по тротуару. Внимательно смотрю под ноги. Да, зрение уже стало не то, да и реакция тоже. Года, все же берут своё, как не как, а уже 55 год пошёл. Дойти до моего подъезда в доме осталось какой-то десяток метров.

–Поберегись – слышу где-то вверху.

Пытаюсь понять, что же происходит и поднимаю голову на крик. Все что успел запомнить и заметить, это огромная сосулька, летящая на меня с крыши дома. Дальше темнота.

Очнулся и ничего не увидел. Только сразу уловил, сильный запах гари. По моим ощущениям, я нахожусь за столом, завалившись на левый бок. Что-то мокрое и липкое, залило мою щеку и шею. Левая рука на столе, а правя, висит вдоль тела. Пытаюсь пошевелиться, но голова тут же закружилась и началась ужасная головная боль, отдающая в правой стороне головы. Превозмогая себя, правой рукой дотронулся до виска, потом дальше. Нащупал кровоточащее рассечение, выше уха. Теперь понятно, что это за жидкость. Тут же, прижал рану рукой, а левой, начал искать на столе, чтобы приложить, а потом и перевязать.

Начинаю аккуратно шарить рукой. Какие-то бумаги, блюдце с чем-то, чашка, монеты, и перо. Перо,... какое, на хрен перо? Ладно, потом разберёмся. Сейчас, себя спасать надо.

Потихоньку опускаюсь на коленки, чтобы не упасть. Шарю рукой вокруг. Слабость во всем теле, так и хочется, растянуться и не вставать. Рука натыкается на непонятный предмет, отодвигаю в его сторону и медленно ползу на коленках, наклонив голову набок. Тут же, натыкаюсь на деревянную панель, чуть рукой верх, тут какая-то тряпка. Тяну её на себя и прикладываю сразу к ране. Надо срочно остановить кровотечение. Тряпка длинная, поэтому пытаюсь сделать чалму.

Теперь, мне нужен свет. Ползу на коленках дальше и ощупываю всё рукой. Так, похоже, дверь. Пытаюсь открыть, не поддаться. Верх. Натыкаюсь на огромную задвижку, и с трудом её отодвигаю. Открываю дверь и вываливаюсь в коридор.

Маленький лучик света, из мизерного окна, расположенного очень высоко, освещает убогую обстановку вокруг.

– Да куда же, это меня занесло? – цежу сквозь зубы. Как не странно, злость придаёт мне силы. Я, карабкаюсь по двери, и медленно встаю. Понимаю, что надо действовать быстро, не смотря на мою боль. Пока адреналин и злость придают мне силы. Держась за стенку, медленно иду к лестнице, которая почему-то поднимается вверх. Как хромая собака, перебираю двумя ногами и левой рукой, поднимаюсь по узенькой и крутой лестнице.

– Помогите – почти выбравшись на другой этаж, где тоже почему-то полумрак и увидел вдалеке сапоги, зову сиплым голосом.

– Ой! Голубчик, что с Вами произошло? Как же так, Митрий Иванич – услышал голос, и парень лет 25 с киношным пробором в волосах кинулся ко мне.

– Где у вас, душ и аптечка? – спрашиваю парня.

Парень, помогавший мне подняться, вылупился на меня, как на провидение. Теперь я, уже уставился на него. Что такое? Я же ничего, такого необычного не сказал. И вообще, парень мне не нравится, внешне во всяком случае. В какой-то косоворотке или как там она называется. Сверху рубахи жилетка, штаны-шаровары и в больших, несуразных сапогах. Что за маскарад? Слышал, что сейчас модно, всякие розыгрыши устраивать, но не до такой же степени, что чуть не убили. Может меня, в какое-то шоу, без моего ведома засунули? Или для массовки?

– Ну а вода, зеркало и аспирин у вас есть? – спрашиваю остолбеневшего парня. Я что, такой страшный, какого ...он застыл, когда мне помощь оказывать надо.

– Пойдёмте, я Вас-с на кухарню сведу-с – опомнился "спаситель".

Задолбал со своим старорусским, лучше бы он, стакан красного вина предложил. ( В дальнейшем, с, словосочетания и выражения старорусского, будут опускаться – примечание автора.)

С его помощью добрались до кухни, и тут, произошло сразу два события одновременно. Сначала я, от увиденного выпучил глаза, затем заголосила плотная тётка, в каком-то балахоне, подпоясанная передником не первой свежести.

– Ой, барин, что с вами? Ой, боженьки, боженьки – вскинула она руки и прижала их к огромной груди.

– Упал. Воды – только и мог произнести я, заваливаясь назад.

Дальше мня, подхватили под руки и потащили на двор, через открытую тут вторую дверь, а там посадили на лавку.

– Прошка, пидь сюды, неси бадью с водой. Спиридон, а ты, барину морсу неси – начала распоряжаться тётка.

Была зима, на сколько, я помню, а сейчас, наверное, весна – почему-то пришло на ум. Стоп. Смотрю на руки. И руки не мои, а какого-то молодого парня. Все "странее и странее", так вроде было у Алисы или не так? Надо пока больше молчать и больше слушать, пока не разобрался. И отоспаться, само собой.

Тут пацан, лет десяти, во множестве заплатанной и явно ему большой рубахе, серо-буро-малинового цвета, пыжась от натуги, притащил деревянную бадью с водой. Дальше "батарейка" у меня села и меня как, куклу помыли, и наложили какую-то мазь. Перевязали уже более качественно и отвели в комнату. Впереди шел Прошка со свечой, и я уставился на неё. Только она и не давала мне впасть в забытьё и добрести в сознании до моей комнаты. В комнате меня уложили на ложе, и я тут же уснул.

Проснулся от того, что хочу в туалет. Тут же находился и Прошка, сидел на стуле и болтал босыми ногами. Черт, как он тут, хоть называется? Толи сортир, толи отхожее место? Свет, в малюсенькую комнату попадал из такого же маленького открытого окна с решёткой, под самым потолком. Отчего комнатка, была погружена в полумрак. Кроме стола, двух стульев и лежанки, на которой я лежал, больше ничего и не было. Не богато, однако.

– Прошка помоги. Я, в отхожее место хочу – произнес я.

С его помощью доковылял до туалета, типа сортир, во дворе, сколоченного из тонких брёвен. Бумаги, понятно не было, зато был мох. Потом принятие водных процедур с золой и отварами. Мыло, ведь я тоже, не обнаружил. Наконец рассмотрел и себя, в ведре из колодца. Обнаружил молодого человека, лет двадцати. С длинными тёмными волосами, чуть волнистыми. Нос с горбинкой, широкие скулы с худыми щеками и тяжелый подбородок. Цвет глаз не разобрал, скорее серые, чем голубые. Да, не красавец...но и явно отталкивающее впечатление мое лицо, тоже не производит. Что-то среднее. Но, если подстричься и чуть щеки "наесть", то будет и нечего. В общем, типичный молодой нигилист, много и всего желающий, но мало что умеющий. М..да. Но, за скидку на тридцать с лишним лет и не такое вытерпеть можно.

Потом мне Клава, это помощница повара, та полная тётка, которую я уже видел, наложила новую повязку. Я попросил. Используя оставшийся кусок моей простыни, свежую мазь, пахнущую смолой. На мой взгляд, ничего страшного и нет, так царапина. Вот только от чего, мой клиент "кони двинул" не понятно.

Есть, хотелось неимоверно. Пересилив себя, пошел разбираться, кто я и что я? Почему у меня такая рана на голове? А заодно, куда же это, я попал?

Первое, что я обнаружил на столе, это письмо, какой-то Оленьки Баженовой, так...так. После долгих попыток разобраться в этом, явно любовном письме, вот же блин пишут, так пишут, с ... , я наконец-то, уловил суть. В общем, моему "коллеги" отказали во взаимности, а девушка выходит замуж, за другого. Он этого, похоже, не выдержал и решил свести счеты с жизнью. Дебил, блин.

Второе письмо от отца, в котором он, лишает своего сына родительского благословления. Потому, что сын, не захотел поступать ни в Воронежскую Духовную семинарию, ни в Михайловский кадетский корпус. Жалеет, что так долго (целых семь лет – между прочим) оплачивал учебу сына в Воронежской губернской мужской гимназии. Что его сын, вместо того, чтобы учиться и сделать подобающего дворянина карьеру и не позорить родителей, надумал жениться и вести праздный образ жизни.

Ну да, сначала отец отказался и перестал финансировать, потом девушка отказала или наоборот? Вот молодой оболтус, и не выдержал. Ишь, какая чувствительная душа.

Так, теперь кто же я?

В громадном сундуке под кроватью, среди немногочисленных вещей нашёлся паспорт на серой бумаги. Читаем – по указу его величества государя императора Николая Павловича самодержавца всероссийского ...ну и так далее, сын дворянина Мальцева Ивана Алексеевича и Мальцевой ( урожденной Старокожевой) Дарьи Михайловны наречённый Дмитрием, народился в 1829 году в Валуйском уезде и так далее. Большая размашистая подпись и такая же печать. Филькина грамота, в мое время и то солидней смотрится.

Ну, уже хоть что-то. Слава богу, не в крестьянина крепостного попал, а в дворянина. Правда, отверженного. Но ничего, что-то и как-то придумаем.

Вторая грамота-свидетельство об окончании Главной губернской гимназии в 1848 году на имя Мальцева Дмитрия Ивановича. Всё как полагается, с печатью и размашистой подписью.

Похоже, что семейство на образование и жизнь сына не экономили. Желали, чтобы он и дальше учился и "выбился в люди", а он, вон как ответил. Ладно, придётся отдуваться за себя и того... парня.

Еще бы узнать, что он там изучал? И главное как?

Еще спрятанные 10 рублей зелененькими ассигнациями по рублю, наверное, очень большие деньги по этим временам. Припрячем, пусть пока полежат. С остальным потом, а то живот, сейчас точно совсем с "ума" сойдёт.

На столе рассыпанная мелочь. Ну-ка, сколько у нас тут нумизматики? Ого, целых 56 медных копеек и достаточно увесистых, 1, 2, 5 копеек. Надеваю чистую рубаху с ажурным воротником, и матюгаюсь. Ну кто такие носит, только п... какие-нибудь. И сидит на мне, как-то неудобно, что за ерунда. Снимаю, подхожу к окну и рассматриваю, в чём там дело. Понятно, с такими-то швами. Кто так шьёт, ну кто так шьёт? Стоп. Да в этом времени не то, что швейных машинок, иголок нормальных не было. Хотя, швейные машинки уже, по-моему, были. Надеваю длинный сзади и короткий спереди несуразный пиджак, да ещё с вырезами впереди. Сгребаю в ладонь деньги и иду обедать. Комнату закрыл на замок большим амбарным ключом, весящим у меня, около двери на верёвке.

Наверху в небольшой столовой, или как тут, называется это помещение, находилось восемь больших столов и один маленький стол. Хорошо хоть посетителей не было. Ну да, все уже на работе. За прилавком находился Спиридон, хмуро смотрящий на меня.

Если судить, что сейчас 1848 год, то ещё и нормально. И вообще, хватит носом крутить, надо воспринимать всё, как есть. Попал, значит попал.

– Что у нас поесть? – сажусь на лавку за большой стол и делаю "морду кирпичом".

– Щи, пирог с рыбой и морс.

– Неси – командую.

Порции были хорошие, и я спокойно наелся. Еда, обошлась в 17 копеек.

Когда я расплачивался, то Спиридон предупредил меня, что со мной хочет поговорить хозяин Илья Фёдорович. Купец расположился в маленькой комнатке, между кухней и столовой. Дородный мужик с окладистой бородой лет за сорок, восседал за столом, заваленной бумагами и читал газету.

– Прошу молодой человек. Что же Вы, делаете? Ну, разве, так можно, голубчик – взмахнул он руками и выронил газету.

– Не понимаю Вас, Илья Фёдорович – прикидываюсь "валенком". И пытаюсь подражать старорусскому.

– Ну как же, так – и достаёт из-под стола, видавший виды пистолет, времён Карибских пиратов.

Это что? Вот с этого "карамультука" мой реципиент в себя стрелял? Ужас. Где, он этого урода взял? Музей,... что ли ограбил? Да лучше бы он,.. с моста спрыгнул. Хотя нет, так бы я с ним местами не поменялся.

– Что Вы, на это батенька, скажете?– хитро прищурился купец.

Я, поёрзал на предоставленном мне стуле, устраиваясь удобнее и спокойно произнёс.

– А давайте Вы, его у меня купите – и посмотрел на купца.

– Вы шутите? А закон Вам, от 1845 года, не указ? – и строго посмотрел на меня.

Чёрт его знает, что за закон, надо срочно поинтересоваться, с чем его едят.

– А я, никому не скажу. И Вам, так надёжнее. Вы же полицию, не вызывали? – как не в чём небывало, отвечаю.

– Не вызывал. Но, только из уважения к Вам – подключились нотки издевательства в его речи.

– Ну, вот и хорошо. Так сколько? – стараюсь предать позу, невинного ангела.

– У Вас, через три дня, заканчивается срок оплаты в моём доме... – начинает купец.

– Да я помню. Но я, уже принял решение,... ехать в Москву – перебиваю его.

– Хорошо, только из уважения к Вам, восемь рублей – Илья Фёдорович.

Ага, с-час, разбежался. А то, я не помню, что огнестрельное оружие было очень дорогое. Конечно, я бы и себе иметь не отказался, но только не такое. Пусть с таким Пушкин с Онегиным на пару бегают, но только не я. Хотя стоп, а ведь это идея! Скоро же Крымская Война начнётся! А наши, как всегда, без оружия, снаряжения и патронов. Есть способ хорошо заработать. Осталось дело за малым, прикупить металлургический заводик и начать производство оружия. А что, историю я в основном помню, тенденции техники, я тоже немного знаю. Холодным оружием, у нас каждый нормальный мужик интересуется. С нарезным похуже, не знаю, как нарезы в стволе делают. Но точно помню, что до Крымской войны уже были, но успехом не пользовались. Найдём, кто это знает. А пушки лить, я не собираюсь. Войну выиграть мне тоже не светит, а вот уменьшить количество потерь русских солдат, надо попытаться. А дворяне, пусть о себе сами беспокоятся.

Всё, буду бабочкой Брэдбери в этой реальности. Нет, она женского рода. Значит, буду жуком Брэдбери. Хренушки. Стану слоном, нет русским медведем, и разнесу их европейскую посудную лавку нафиг, или хотя бы дорогую посуду побью.

– Нет, больше десяти с полтиной, дать не могу. И не надо, на меня так смотреть – очнулся я, от своих размышлений и этих слов купца.

– Согласен – понимаю, большего достичь вряд ли получиться. Ну, да и купцу "навариться" тоже ведь надо, а то какой же он, тогда купец. Явно кому-нибудь да загонит.

– Хорошо, деньги я Вам занесу. Но помните, Вы обещали через три дня съехать – и вопросительно уставился на меня.

– Я же уже сказал, что еду в Москву – успокоил купца, а уходя, прихватил у него газету. Не был бы я дворянином, разговор вышел бы по-другому, а так купцу проще, чтобы я убрался.

С этими словами я пошел к себе, в полуподвальную комнату. Ужас. Тут весной ничего не видно, а как тут зимой? А еще морозы. Кошмар, одним словом. Так вот, нежданно – нагадано, образовался план. Конечно, в Москву я не поеду, а поеду я в Тулу. Будем ковать оружие победы. А с Воронежа надо сматываться и быстрее, пока знакомые Мальцева не набежали и за "нечистого" не приняли.

Так, что нам пишет пресса, кстати, как она называется – Воронежские губернские ведомости. И что, за сегодня или вчера, за 12 мая 1848 года в ней пишут? Ну как всегда, ничего интересного, для праздно шатающейся публики.

Начал полную ревизию доставшегося "наследства" и сбор в дорогу. После вдумчивого рассмотрения, пришел к неутешительному выводу. Всё очень бедненько и никуда не годиться. Для праздно шатающегося щегла, ещё туда-сюда, но вот для меня и моих планов, явно не подходит. Ну что же, пора сделать променад. Собрал грязную и испачканную одежду и отнёс Спиридону. Он был тут в должности менеджера, заплатил 3 копейки, за приведение её в должный порядок.

Прогулка по Воронежу, меня откровенно разочаровала. Помнил, что тут Петр Великий корабли стоил, ну и ожидал... нечто. А оказался, заштатный городок тысяч на тридцать-сорок жителей, с двумя более или менее нормальными улицами, на мой взгляд. Фильмы по Дикий Запад снимать без декораций, пронеслось в моей голове. Чёрт, вот же всякая фигня в голову лезет. В конце одной улицы, Дворянской и находился, доходный дом купца Самохвалова, в котором я, снимал "меблированную" комнату. Вот так. Было бы смешно, если бы не было, так грустно. Нашёл почту, на углу здания и забронировал билет до Тулы, на почтовую карету. Здесь, меня знали, и только поэтому, забронировали билет, без паспорта. Оказывается, путешествовать по России и здесь не так-то и просто, без паспорта некуда. Учтём. Обошлось мне это удовольствие в один рубль 12 копеек серебром, то есть четыре ассигнациями. Отправление через два дня.

Дальше, прошёлся по промтоварным магазинам. Убогость, не только самих магазинов, но и отвратительное качество, и количество товара поражала. У нас в сёлах магазины лучше бывают. Было и заграничное, но очень мало и стоило ...в общем "несусветные" деньги. Пришлось раскошелиться на кожаную вализу, польского производства. В это время не заграница, но всё равно. Курица не птица, Польша не заграница – так, по-моему, было в СССР. Ну и тут, так. Это "чудо" между саквояжем и чемоданом, прошитая и сшитая толстыми нитками с внешней стороны, обошлось за 2 рубля 72 копейки.

Тут, меня ждал ещё один сюрприз, разница между серебряными деньгами и ассигнациями составляющая 1 к 3.5, но именно серебряными. Вот же тут морока с деньгами, ходит всё. Есть ассигнации, ходят облигации, деньги с драгоценных металлов и не только российские и русские медные. Как в этом не запутаться, мне пока не понятно. А плюс ещё, ходят и местные деньги купцов. Каждый расплачивается, как может или как примут, надо быть осторожней. Я же смотрел по телевизору, что перед Крымской войной была проведена денежная реформа, наверно в Воронеж, обделили.

Ещё раз всё внимательно осматриваю. Заодно начинаю прикидывать, чтобы такого начать выпускать, чтобы заработать. Но вот беда, начинаю понимать, движение деньги – товар – деньги, почти отсутствуют, из-за ограниченности того и другого. Ага, вот почему тут так много разных денег ходит.

Разочарованный, а от того, ещё более уставший и злой, возвращаюсь "домой". Снимаю с головы цилиндр и хотел его зашвырнуть, куда подальше, но вовремя остановился. Тут же пожаловал Самохвалов и отдал мне 35 рублей ассигнациями и 50 копеек медью. Вот такая, приятная неожиданность. А когда шёл разговор о продаже, я и не думал, что подразумевается серебряный эквивалент. Впоследствии я узнал, что продажа оружия, подразумевает его продажу за серебро, золото или платину. В общем, и тут купец схитрил.

Следующий день, я потратил на мелочные сборы и подготовку к путешествию и отдыху, при этом стараюсь лишний раз "не светиться". Отдал распоряжения Спиридону разбудить меня пораньше.

Глава -2.

Вот, я стою рано утром на почтовой станции и смотрю, на эту "тарантайку" и не решаюсь в неё залезть. Да она, на первом же повороте развалиться, а ещё с нашими-то дорогами. Вещи уложены на крышу "лимузина" и я тяжело вздохнув, лезу внутрь. Всё прощай Воронеж, встречай меня Тула. Поехали знакомиться с Левшой.

Моими попутчиками, были два разных офицера, разодетые как попугаи, зачем-то едущие в Москву. Рядом со мной тучный купец, в тёмных серо-синих шароварах, пёстрой красной рубашке и тёмно-зеленой жилетке. С часами лукавицами и цепочкой, в маленьком кармане на животе, следующий в Тулу, сделать какой-то свой заказ. Сначала, я хотел познакомиться с офицерами, а заодно посмотреть и их оружие. У одного был какой-то меч с бронзовой загнутой ручкой. У второго, наверное, рапира, времен мушкетёров, с гардой украшенной чеканкой. Они, так презрительно посмотрели на меня, что сразу отбили всякое желание с ними общаться. Купец, тоже почему-то робел в их присутствии.

Дорога, оказалось ....российская... в полном смысле этого слова и узкая, как верёвка. В карете хоть и присутствовали рессоры, но функцию свою явно не выполняли, наверно металл плохой поставили или конструкция дурацкая. Хочется выйти и спалить её, чтобы не мучила людей. Карета внутри узкая, для двух пассажиров рядом и неудобная. Купец, несколько раз наваливался на меня, при резких скачках, что не добавило мне и так испорченного настроения. Остановку делали в Ельце, на почтовой станции, для смены лошадей. Этот "дилижанс" катил всю ночь, где-то останавливаясь ещё, для смены лошадей. Мрак и ужас, одним словом.

Наконец, на следующий день, почти в темноте добрались до Тулы. Отправились искать трактир. В темноте выделялись стены кремля. Нашли двухэтажное здание и ввалились в трактир-гостиницу. Я уже был "сыт по горло" своими попутчиками, дорогой и "тарантасом". Затребовал отдельный номер, который обошёлся за 75 копеек, и то, потому что он был маленьким и находился под лестницей. В чём там дело, я уже разбираться не стал, а просто попросил меня туда проводить.

Рассмотрев утром, действительно маленькую комнатку. Это скорее чулан с топчаном, понял, что меня просто "надули", пользуясь положением, и вообще это не номер. Потом еще раз, дал себе слово, при первой же возможности построить нормальное жилье, выбрался в холл.

Умывание превратилась в пытку. Я чуть со злости, не заехал кулаком в нос жуликоватому типу, бегающему в зале. Теперь понятно, почему раньше так мало мылись, еще та морока, в техническом плане. Только для очень богатых, с личными слугами. Да и то, не все это могут себе позволить.

Собрал вещи и пошел искать более гостеприимное место для ночлега. Этой гостинице, плюнул со злости на крыльцо. Ноги моей здесь никогда не будет, кстати, как она называется – ТрактирЪ.

На улице Замочной, наконец, нашел, более или менее нормальную гостиницу. Видать, что недавно построенную – " Постоялый ДворЪ Замятных". Номер небольшой, и не слишком дорогой, но вполне уютный. Снял, пока на два дня. Дело в том, что снимать выгоднее комнату у владельцев домов, чем в гостиницах и трактирах. Там же и пообедал, попил чайку из самовара с тульскими пряниками и пошёл осматривать Тулу.

Так как, достопримечательности меня в данный момент, совсем не сильно интересовали, я пошёл в оружейную слободу, через мост. Нет, сначала я попытался посетить казённый завод. Видно, что недавно его восстанавливали, куда меня естественно не пустили. Дальше я бегал по мастерским и частным заводикам, чем привлёк внимание полицейских. Почему их оказалось так много? После разговора со становым приставом был отпущен.

К вечеру, я сильно уставший, развалился в холле. Пью чай из большого самовара, подвожу не радостные итоги похода и разговора с мастерами. В Туле было много чего, но вот нормального боевого массового оружия не было. Вот тебе и город... оружейников. О чём думают в Санкт-Петербурге, для меня совсем не понятно. Да было оружие, но всё можно на выставку отправлять. В музеях показывать и ну цена, соответствующая тоже. А вот простую шашку или саблю из хорошей стали не найти. Готовой хорошей стали, тоже. Не выгодно делать сабли за 15-18 рублей, а выгодно от 50 и более. Ружья и пистолеты, можно как клад зарывать, стоимость почище ацтекского золота. Может, я не там искал? Может, я чего-то не понимаю? Зато самоварных цехов и мастерских, более 20 насчитал. Так это я, не везде и был. Они что, собираются кипятком врагов заливать? Может, будут их узорами на прикладах зачаровывать? Единственная отрадная вещь, что можно найти в городе любое сырьё или заказать купцам. Доставят даже из-за границы, были бы деньги. Да и город намного более развитый, во всех отношениях, чем Воронеж. Почти "цивилизация", вот только с санитарией беда.

Не знаю, какое там железо варят на Тульском оружейном казённом заводе, но слишком они увлеклись тут все, медью и её сплавами. Говорят, на заводе даже паровые машины есть, а вот нормального железа и стали, нет. Ну, так же легче или выгоднее?

Второй день, тоже был безрадостным, старый губернатор Муравьев-Амурский отбыл. Нового Крузенштерна Николая Ивановича, на месте не было. Но, скорее всего, меня культурно послали и подальше. А без него, никто меня слушать не стал. Градоначальник, Николай Николаевич Добрынин, посоветовал или записаться на приём, к начальнику тульского казённого завода генерал-лейтенанту Самсону Герману Романовичу или ехать в Москву. Я и то, получил аудиенцию у него случайно. Ага, сейчас, пойду я к генералу на приём. Что я, совсем больной? Моё настроение и самомнение о себе падает с каждой минутой.

Вот и сижу, лениво рассматриваю газету, местные губернские ведомости. Вдруг увидел заметку – выставка-ярмарка художественного стекла и фаянса купцов Мальцевых в Москве. Сам, Иван Акимович, приехал из Санкт-Петербурга, и будет лично представлять экспозицию. Так...так. Он Мальцев, я Мальцев, чем чёрт не шутит, пока бог спит?

Ну что, от судьбы не убежишь, придётся прокатиться в Москву. Поездка по почтовому тракту, была более приятна, и мы достаточно быстро докатились до Москвы. Я только выглянул из почтовой кареты и понял, что надо отсюда быстрее уезжать. Мой гардероб явно устарел, лет на пять. А качество материала, на все десять. Так что, как мне, не хочется прогуляться и посмотреть Москву 1848 года, лучше отложить до следующего раза. А посмотреть есть на что, Москва активно строиться. Наняв "местного таксиста" и быстро объяснил, кто мне нужен, попросил отвезти к дому Мальцева на Якиманке. Поездка обошлась в 20 копеек, дороже обеда. Не зря говорят, Москва – дорогой город. Рассматривая из возка извозчика Москву, поражаюсь господствующей сейчас архитектуре. Особняки дворян с колоннами в два-три этажа, причём каждый этаж, от трёх до пяти метров высотой с огромными окнами.

Как я, пробивался на приём в такой солидный и огромный дом и сколько ждал, это отдельная песня. И пустили меня только потому, что я показал паспорт на имя Мальцева Дмитрия Ивановича. Вот такое необычное совпадение и счастливое для меня.

– Если Вы, молодой человек, добивались встречи, чтобы уверить меня в родстве... То можете не трудиться – встретил меня словами, с лысиной на макушке головы хозяин. С холёным худощавым лицом и с чуть, чуть раскосыми глазами. Одетый в отличный костюм, светлую рубашку и шейный платок. Сам, небрежно развалился в кресле, и явно показывая своё призрение ко мне.

– Нет. В родственники, я набиваться не приехал – чуть усмехнулся я. Сесть мне так, никто и не предложил.

– Так, что Вам, угодно сударь – и потёр подбородок правой рукой, на которой сверкнуло пару перстней.

– Всего лишь, помочь наладить,... производство оконного стекла – буду нормально говорить. Пусть сами своё с шипят, тоже мне гуси-лебеди. Раз решил быть слоном или медведем, буду начинать.

– Неожиданно – произнёс хозяин, и поза его изменилась. Слуга в ливрее за моей спиной перестал, наверное, и дышать.

– А какие размеры? – переместил указательный и средний пальцы с подбородка на висок хозяин.

– Какие хотите. Но пока, из-за несовершенства производства.... Я бы, большие стёкла, делать, не стал бы – выговариваю медленно, с расстановкой акцентов и пожимаю плечами.

– А Вы, молодой человек, не обманываете? И что, Вы, за это хотите?

– Хочу денег. А дворянину, не пристало пятнать себя лжой, да ещё в таких делах.

– Если это не секрет. На что Вы, хотите потратить деньги?

Похоже, хозяина стал забавлять наш разговор. Или всё же, в нем купец проснулся? Ничего, сейчас я его удивлю.

– Хочу наладить выпуск сабель, ножей и пистолей.

Брови хозяина дома поползли вверх, от такого моего ответа.

–М.. И... Вы, знаете, из чего состоит стекло? – немного подумав, и приняв спокойно-вальяжную позу, Иван Акимович.

– Песок, или кремний, сода, известь, мел, полевой шпат и доломит – даю ответ.

– Удивили – немного подумав, и продолжил – Вы, где остановились?

– Только приехал из Тулы – отвечаю.

– Тогда я, приглашаю, такого интересного молодого человека погостить у меня. Мне нужно подумать – перешёл на деловой тон хозяин и тоже убрал с разговора с.

Дальше слуга, проводил меня в комнату для гостей и предупредил, что ужин будет только вечером. Зато удивил его я. Затребовал помыться тёплой водой. Комната оказалась самой лучшей, что я тут, до этого видел. Высокие стены, оклеенные светло-красным материалом с золотистыми цветами. Небольшое окно, с разнокалиберными и разной мутности стёклышками. Витражи, какие-то, подумал я. Большая кровать с ночным медным горшком, стол и две пародии на кресла, но уже и не стулья. На столе светильник для трех свечей, но с одной свечой посередине. Графин с водой и бокал. Ну а на довесок, двери с двух сторон комнаты. Примерно через час, ввалились два бородатых мужика. Один тащил деревянную лоханку или корыто. Второй ведро с водой, литров на пятнадцать. Возможно и больше. За ними девушка, лет двадцати в богатом, но крестьянском наряде. Несла простыню, длинную рубашку и бутылочки с настойками. Я так обрадовался, что почти тут же, вытолкал их из комнаты. И с удовольствием залез в лоханку с водой полностью. Не ванна конечно, но я и этому, был безмятежно рад. Вытерся льняной простыней, плохо впитывающей воду. Потом надел длинную рубашку до щиколоток.

– А тапочек и не дали. Хотя может и хорошо, с такой-то санитарией – пробурчал себе под нос и пошлёпал босыми ногами до двери. Девушка стояла за дверью и ждала.

– Тебя как звать? – обратился к ней.

– Дуня. Барин.

– Вот что Дуняша, зови мужиков, пусть лохань заберут – и тут же развернулся и пошел в кровать.

Стоило только лечь, как глаза сами собой закрылись. Следующие два дня, я провёл в основном, гуляя во дворе большого особняка. Старался обращать больше внимание на жизнь окружающих. Есть мне в комнату, приносила Дуняша, а другие надобности выполнял кряжистый слуга Фёдор, из бывших солдат. На третий день, когда я уже весь извёлся, меня позвал Иван Акимович. Встретил он меня всё такой же, как будто с официального приёма в иностранном посольстве. Всё же он больше аристократ, чем купец, подумал я. На этот раз, предложил сесть на венский стул с полосатой обивкой подушки и спинки.

– Я, обдумал Ваше неожиданное предложение, и оно меня заинтересовало. Так сколько Вы, хотите? – и уставился на меня.

– Две тысячи серебром – отвечаю спокойно.

– Это слишком много, молодой человек – опять появилась с в его голосе.

Ну, к этому я был готов.