Текст книги "Помещик (СИ)"

Автор книги: Константин Беличенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

   Но до Воронежа они не доехали, свернули в какую-то усадьбу около селения Рамонь, и всё с ночёвкой повторилось.

   – Так Максим, запоминай, где они останавливались. Одна голова хорошо, а две лучше – царапаю, по-другому это не назовёшь, на листке плотной бумаги вечером. Так же оставляю отметки на карте. Карта...слезы, а не карта. Всё очень и очень приблизительно, хотя я и сам, в этом деле не особо разбираюсь.

   В Воронеж, как я понимаю, мы уже не поедем. Едем на восток. Они что на Кавказ собрались?

   Утром повторилась всё та же история, за исключением, что у местного крестьянина узнали, что за усадьба такая. Оказалась Веневитиновых, запишем. А то такую фамилию не то, что запомнить, выговорить с первого раза не получится.

   В Рамони переправились на другой берег по мосту, за это пришлось заплатить. Мне можно было и не платить как дворянину, но я решил не оставлять о себе сведения. Бросил 20 копеечную монету за всех, меньшей просто не было.

   Потом по просёлочной крестьянской дороге, благо леса вокруг много иначе бы нас заметили. Переправились через гать, вышли на "трассу" и вечеру добрались до селения Шишовки. За Воронежем снега уже почти не было, так попадались кое-где в оврагах.

   Наши "гости" направились в имение в селе Шишовка, к графине Кушелевой, около довольно симпатичной церкви.

   – Та тут целый разбойничный тракт образовался – матюгнулся я записывая данные уже на стоянке.

   Вот тут нас ждала не приятность в виде реки Битюг. Я решил рискнуть и переправиться заранее, а то потом днём я не уверен, что нас не увидят. Пришлось вытаскивать из дальнего дома крестьянина, которого заставили проводить да переправы. Я пообещал 50 копеек за труды.

   – И так, чтобы ваша графиня нас не заметила, а то я с ней не в ладах.

   – Да, графиня очень строга – прошамкал зачуханный дед в рваном тулупе.

   Мостик оказался очень узким. Пришлось уже почти в темноте, быть очень аккуратными.

   Ещё я настоял на помывке всего нашего отряда, пожертвовав бурку. Ничего, к утру над печкой высохнет. Грели воду, потом по очереди раздевались и под бурку, из которой сделали шалаш с дыркой сверху. Сверху поливали теплой водой. Ради такого дела, я даже по сто грамм водки выделил.

   Я опять в карауле, смотрю на звезды и размышляю. Повезло мне или не повезло?

   – Ну, товарищ полковник, дешево ты за такой вояж не отделаешься. Так и знай – пообещал я себе.

   Сыграл ...и не выиграл. Качуков отправился вдоль речки, по дороге в сторону Боброва. Сначала я сдуру, чуть не дал команду скакать параллельно, но меня отговорил Степан Кулик.

   Пришлось их отправлять с Фатеем, а самим обратно переправляется.

   – Если что, сразу стреляем – предупредил всех.

   Пришлось гнать лошадей, которым и так требовался длительный отдых.

   Проскочили Бобров, и по тракту добрались до Павловска. Дилижансы Качукова свернули к довольно большому и новому дому с большими сараями, стоящему чуть особняком. Обозревая Павловск на берегу Дона, который расположился на изгибе реки, пришёл к выводу, что тут недавно бушевали пожары. Следы ещё видны. Сам город стал строиться в другую сторону. Город совсем маленький, хорошо, если тысяч пять наберется. Но на удивление в нём имелось несколько каменных зданий и даже каменная церковь, около озера. Или пруда?

   Уже совсем потеплело, и снега здесь уже не было нигде. Зато появилась другая прелесть русских дорог, грязь. Вот теперь я, кажется, понял, почему у карет задние колеса большие. Правильно, чтобы легче коллективно толкать, когда застрянешь. Подкапывать, как делаем это мы в 21 веке, не получится, нет железных лопат. Учтём.

   Остановились справа в лесу около ручья. Дорога на юг проходит недалеко от нас, так что не прозеваем.

   Сырое утро с небольшим туманом, я проклинал на все лады. Пришлось, выдвигается пешком к дороге. Но Качукова дилижансы так никуда и не поехали. Или кого-то ждут или тоже выбились из сил? Ну не двужильные же они? Ну и очень хорошо, а то мы все были на грани. Честно говоря, меня уже начали одолевать сомнения, в положительном преследовании. Все осунулись, похудели и всё больше хмурились. Даже Гриша, поначалу возбуждённый приключением, понял, что ...ну его нафиг, такие приключения.

   Проблема и с питанием. Нужно свежее мяса. Но предложение идти в Павловск и купить, где и так мало жителей, я отверг. Так "палится" мы не будем. К обеду я решил вернуться назад в село Дуванку, и что-нибудь прикупить. Запрягли двух лошадей.

   С собой взял Петра, для солидности и на всякий случай. Село принадлежало генералу Боровкову, который сейчас находился в Москве. Я быстро сторговался с управляющим. За бумажный червонец, по его команде тут же забили и освежевали барана. Мясо завернули в шкуру и только тушку, остальное я приказал отрубить и оставить. В корзинку положили немного сыра, хлеба, лука и соленых огурцов.

   Вот тут то и пригодились шампура. Барашек оказался маленьким, толи мы очень голодные, но мы его почти и съели. Надо было двоих покупать, подумал я, сыто осматривая остатки.

   Лошади тоже от нас не отставали, хрумкали усиленную дозу овса, и выражая полное согласие, погостить тут и подольше. Бедные животные. На обратном пути, тоже придётся покупать овёс...если он будет, этот обратный путь. Но как бы там не было, дальше Царицына я решил не ехать. Там ещё много всяких степняков по степям шляются. А к весне они все голодные и злые. Поэтому приключение на свою пятую точку, мы там найдём запросто.

   Накопилось много хозяйских дел, которые мы принялись решать. Я от этого отстранил только двоих Фатея с Куликом, им и так больше всех достаётся.

   Ещё раз помылись, постирали бельё, нафильтровали и вскипятили воды и подправили упряжь. Я пересмотрел всё оружие ещё раз и пошёл в дилижанс отсыпаться.

   Мне ещё ночью караулить. Но сон не шёл, одолевали невеселые мысли. Я никак не мог понять, как мы проехали такое расстояние и у нас ни разу не проверили документы. Военных и полиции мы видели много, ...мимоходом. Вот что-то тут не так. Что маршрут подобран, причём очень тщательно я уже понял. Что тут замешаны князья и графы и другие высокопоставленные чиновники, тоже. Но вот в какие "тайны Мадридского двора" я умудрился влезть, не очень. Если даже об этом ничего не знает полковник жандармерии? А это очень и очень высокопоставленная особа в империи. Что, чёрт возьми, происходит?

   Утром опять началась гонка. Проскочили Богучар и остановились от него в двух верстах в хуторе помещика Красноженова. Вернее это они остановились, а мы превращаемся в каких-то лесных жителей. Мой счёт к Шварцу вырос до каких-то немыслимых размеров.

   Оттуда на Миллерово, достаточно большое поселение казаков. Дом помещика стоял на возвышенности, его черепичная крыша была далеко видна с почтового тракта. Излучина реки образовывала небольшой пруд.

Виднелась мельница, ипподром, где выгуливали хороших породистых лошадей. Вот тут нас первый раз и остановили, но хватило и формы Петра. Вот святая наивность, а не проверяющие. А скорее просто не захотели разбираться, лень матушка. Да и чего казакам бояться?

   Через два часа остановка на другом хуторе. Вернее это у них остановка, а у нас опять лесная стоянка.

   Похоже, я начал догадываться, куда стремятся чужие дилижансы во главе с Качуковым и это мне совсем не нравится. А главное мне не нравится тот груз, который они везут.

   Глава -10.

   Наше путешествие закончилось на берегу речки впадающей в море, где-то между Ростовом-на-Дону и Таганрогом. Тут расположились два хутора и длинная деревянная пристань, уходящая в залив. К ней привязано пару небольших лодок. Как только я её увидел, так всё сразу до конца и понял. Тут явно живут контрабандисты, выдающие себя за рыбаков. Полей обработанных нет, скотины почти тоже, лишь пару баранов. Небольшой огород, сад и по-моему несколько кустов винограда. Ещё есть сети, развешанные сушится. Да и место явно уединённое выбрали. До слишком хитрых операций, наша разведка ещё не дошла, не англичане. Не было у нас своего Даниэля Дефо, знаменитого писателя написавшего "Робинзона Крузо",  который на протяжении многих лет возглавлял английскую разведку и контрразведку. Он уже в 17 веке создал прообраз сегодняшних спецслужб. Кстати, а почему у нас такого не было? Может кто-то и был, но вот я не помню.

   А помню я, что турецкие или под турецким флагом, суда тут резвились, как у себя дома, вплоть до самой русско-турецкой войны 1877-1878 года. Не зря, что одним из пунктов мирного договора после Крымской войны, запрет России иметь военный флот в Чёрном море.

   Качуков со слугами и девушками, расположился в довольно большом доме. Который ну никак, не соответствующим обычным рыбакам. Сам дом тоже не обычный, а как будто состоящий из нескольких зданий. Такое впечатление, что по мере увеличения благосостояния и жителей, пристраивали ещё и ещё комнаты.

   Подобравшись поближе, чуть ли не ползком с Фатеем, ещё раз внимательнее пытаюсь рассмотреть всё в подзорную трубу. Вдруг тут всё же живёт какой-то помещик? Спешить не будем, время пока ещё есть. Корабля не видно.

   Сейчас температура воздуха градусов десять тепла, а на солнце все двадцать. Все кто приехал, кроме девушек, находятся на улице, наслаждаясь теплом, сняв верхнюю одежду. Слуги в основном ходят туда-сюда, разминаясь после долгой дороги. Некоторые обхаживают лошадей, которых загнали и мы и они. Своим я подливал по не многу водки в воду, от безвыходности. Свои дилижансы они загнали в большой сарай. Двое слуг с оружием на страже.

   А это что за молодой хлыщ? Вообще не понятно, кто он и откуда тут взялся? На нём какая-то форма синего цвета, очень похожа как у Шварца. Сам довольно высокий, с вытянутым лицом и "бульдожьими" щеками и небольшими, щегольскими усами. Из-под шапки "пилотки" с белым султаном, виднелись тёмные волнистые волосы. Шёл он рядом с Кучковым, о чём-то с ним беседуя.

   После довольно долгого наблюдения, я выяснил, что в доме проживает ещё четверо мужчин, разного возраста. Три женщины и десяток детей, разного пола. На русских явно не похожи, но и не татары. Одеты довольно прилично. Плохо, но и делать нечего. Отступать я тоже не намерен.

   – Фатей видишь того в синем мундире? Что скажешь?

   – Не уж-то, жандарм в высоких чинах? – внимательно всё рассмотрев в подзорную трубу.

   – И у нас Максим тут... – машу неопределённо пальцами.

   – А Пётр?

   – А вот Пётр, как раз и не причём. Это я его сам пригласил – после немного помолчал, обдумывая варианты. Неужели меня сюда специально заманили? Если так, то нам только и остаётся, что напасть первыми. – Отходим к нашей стоянки в лесу и вяжем Максима. Ночью нападём – даю команду.

   – А Савельев?

   – Связанный полежит. Потом разберёмся.

   Обговариваем ситуацию.

   Что меня сейчас смущает, что тут власть казаков. И законы империи они соблюдали очень своеобразно, то есть как им выгодно. Это в городах ещё можно покомандовать. А в этой хлухомани можно только договориться или заставить, если имеешь силу. Но и сама служба на Дону у казаков была нелегкою. Казаки-донцы неохотно принимали в свою среду лиц, по происхождению не из казаков. Относились к ним враждебно, называли их "иногородними". В их лице видели своих недоброжелателей, попиравших права казачества и казакоманства.

   А именно, главным образом, с упразднением закона о наделении казачьих офицеров по чинам земельными наделами и с отменой закона по предмету недоступности права приобретения "иногородними" казачьих земель и городских угодий, домов и прочих городских имуществ. Словом, Донской край делался общедоступным во всем. Главным образом, по приобретению земель и городских домов, угодий и имуществ, для всех русских и иностранных граждан. Казакам было, естественно, и не по характеру и по внедрившемуся в казачью плоть и кровь убеждению, что все войсковое имущество и земли составляют достояние одних казаков. К войсковой собственности казаки относились так, что они всё считали своим достоянием. Даже войсковую казну, на которую простирали свое право самым незатейливым образом и приемами. Но всему этому был положен конец во время управления военным министерством генерал-адъютантом графом Милютиным, но это будет ещё не скоро и не сейчас.

   А сейчас мне надо решаться на какие-то последовательные действия. Мы что зря столько времени гнали лошадей? Что готовится что-то очень противозаконное, я уже почти не сомневался, но вот последствия меня откровенно пугали.

   Чёрт. Да ещё женщины и дети, без них было бы намного проще. Если не дай бог зацепим, живыми нас отсюда не выпустят. До Воронежа по любому догонят. Да и стрелять в казаков неправильно, они же будут делать тоже, что и я сам сейчас.

   – Но, а кто сказал, что будет легко – произношу вслух.

   Подходим к стоянке.

   – Гриша, иди, понаблюдай – отдаю команду и протягиваю трубу. Потом заглядываю в дилижанс и беру веревку. Кулик, Пётр, Савельев и Савва, расположились около печки. Фатей спокойно обошёл по кругу и оказался у Максима за спиной. Я тоже, как не в чём небывало подхожу, резко выхватываю мариэтту и наставляю на Савельева. Фатей повторяет за мной только сзади. Все замерли.

   – Это что, Дмитрий Иванович? – удивился Пётр.

   – А вот пусть нам Максим расскажет? Что тут делает жандарм в больших чинах?

   Все резко отодвинулись от Савельева.

   – Максим на колени, ногу за ногу. Савва с Куликом вяжите его и крепко – кидаю веревку.

   После того как связали, мы с Фатеем спрятали пистолеты.

   – Так что Максим. Повторяю, что тут делает жандарм?

   – Дмитрий Иванович, богом клянусь, я не знаю.

   – Откуда он взялся?

   – Не знаю.

   – Ничего-то ты не знаешь. А вот что мне и моим людям делать, не подскажешь?

   Всё же хороши эти жандармы из третьего отделения. В его глазах и мимике я так ничего уловить и не сумел, что меня ещё больше убедило в моих подозрениях.

   – Ночью штурм. Стараемся не убивать женщин и детей, раз. И надо постараться захватить Качукова и жандарма живым, два.

   – Дмитрий Иванович, это...не слишком – Пётр.

   – Боюсь Пётр и этого мало... чтобы сохранить наши никчемные жизни...причём всех. Нам надо как-то ещё и корабль, захватить который придёт.

   – Корабль? – Кулик.

   – Да Степан. Они не просто так сюда заявились. Будет корабль, обязательно будет.

   Такая перспектива всех не очень обрадовала. Все поняли, что без наших потерь тут вряд ли обойдётся.

   – Что головы повесили? Штурмовать его мы не будем, мы не самоубийцы. Если ночью удачно произведём захват, то ружей у нас будет много. Будем отстреливать команду на палубе с дальнего расстояния.

   Оттащили связанного Максима подальше и оставили Савву охранять. Причём перевернули его на живот по моей команде. Савву я хорошо проинструктировал, а из оружия ему дали большую и крючковатую палку. Дальше мы сели планировать ночной штурм, всё же у меня были крепкие профессионалы особенно Кулик с Ремезом. Плюс мой "киношный" опыт. Будь другие, я бы думать не стал.

   – Точно сумеете снять? – переспросил Степана и получаю кивок.

   – Значит так. Не спешим, всё делаем аккуратно. Пётр ты чуть дальше, вот тут с оружиями – дорисовываю схему на песке. Не потому что я против его, а потому что он слишком большой.

   – А не окажемся мы все потом на каторге за это? – Ремез. Ну что же я его понимаю, он ещё и за сына переживает.

   – Только вместе со мной. Скажите, что я вам приказал. Вы люди подневольные, а Пётр это подтвердит – подвожу итог.

   На "дело" пошли после полуночи. Снять двоих сторожей у Кулика, старшего Ремеза и Фатея получилось ...нормально. Как не странно, очень помогло моё копьё и то, что остальные находились в доме. Иначе бы остальные точно услышали.

   Провозились они, правда, очень долго. Из этого я сделал вывод, что подобраться абсолютно бесшумно к нормальному сторожу, практически не возможно. Ну не знаю, может и есть такие мастера, но мы к ним точно не относимся. Вот тут я и пожалел об арбалетах, которые не стал брать.

   Первого сняли без особых проблем, только дождались, когда он стал, "клевать" носом, прислонившись к краю дома. Думаю, что он ещё не отошёл от дороги, не только она нас вымотала. А вот второй, ...с ним возникла проблема. Он по лестнице, прислонённой к сараю, забрался на выступ бревна и там сел, спрятавшись в тень. На колени положил ружьё, а за поясом два пистолета. Если бы мы не наблюдали за ними в подзорную трубу, подкрадываясь поближе по мере наступления ночи, и не увидели бы. Ему открывался отличный вид большей части местности. Подвёл его, его же и напарник полудремавший на посту. Когда первого зарезали, второго обошли справа, прикрываясь домом.

   Ремез метнул моё копьё, а Кулик как ни странно для меня, камень величиной с кулак. Закончил всё Фатей своим коротким клинком.

   Общей картины я не видел, лишь краем глаза. Сам лежал, направив капсульный трофейный пистолет на дверь дома. Рядом со мной ещё четырех ствольный баварский карабин, это на случай, если попрут толпой из дома. Зато хорошо услышал громкий стон, удар и падение тела.

   Очень хорошо, что нет собак. Но тут больше экономическая составляющая часть, чем практическая. Кормить собак, когда сами жители питаются "очень скромно" и это ещё мягко сказано, никто не будет. Вот их и держат сейчас в основном помещики.

   Все замерли. Ждём. Прождав полчаса выступаем. Первым Кулик, в кирасе с щитом и валлонской шпагой. За спиной у него пистолет. Потом я с мариэттой, дагой за поясом и лампой в руке, пистолет засунул сзади, а карабин оставил. Дальше Фатей с мариэттой. Леонид со шитом, трофейной иранской саблей и пистолетом на другой стороне дома, на улице.

   Пётр на углу дома. Савва в лагере, сторожит Максима. Младший Ремез сторожит сам лагерь. В общем, негусто, подумал я, только вся надежда на внезапность.

   Заходим. Я сам вызвался идти в дом, слишком случай "скользкий", да и принято тут так. Темно жуть, лампа горит чуть-чуть. Коридор узкий, я сразу перемещаюсь в сени-веранду, где спят трое слуг Катукова. Рядом оружие. Приходится аккуратно ставить лампу в угол и доставать дагу. Наука мне, д..., надо срочно "летучую мышь" с рефлектором в хозяйство приобрести. По команде вонзаем клинки. Я, холодные оружием вот так убиваю первый раз, мерзко. Но придётся привыкать, хочу я этого или нет. Вдыхаю и выдыхаю несколько раз, беру лампу и киваю головой, что готов. Открываем накидку вместо дверей. Во второй маленькой комнате повторяется, почти то же самое действие. Но мой противник, в это время вдруг открыл глаза, успел повернуться набок и издав крик "Матка Боска". Мне пришлось наносить беспорядочно кучу ударов, залив и испачкавшись всё кровью. Дальше мы бросились в следующую комнату, благо нет дверей. Комната оказалось залом с очагом расположенным посередине.

   Часть людей спало на широкой кровати, часть на полу. И больше никакой мебели. Не разберешь кто где.

   – Всем лежать, работает ФСБ – кричу я.

   В углу кто-то зашевелился, и я стреляю туда. Мне надо увеличить свет лампы, но как это сделать не представляю. И поставить то некуда. Пока мы размышляем, что делать на улице слышится выстрел. Через некоторое время второй. Чёрт, там-то что?

   На полу начинается интенсивное шевеление, и я киваю Фатею с Куликом. Степан подскакивает и начинает наносить удары плашмя шпагой и кричать, чтобы все лежали смирно.

   Стоило мне чуть скосить туда глаза, как звучит выстрел. Пуля проскакивает в каких-то миллиметрах от моей руки с лампой. Я, вместо того чтобы стрелять в ответ, зачем-то мчусь к очагу чтобы спрятаться за него. Второй выстрел, и я тут же получаю сильнейший удар в живот.

   – А с.. – хриплю я, привалившись к кирпичной стенки очага.

   Все застыли, ожидая, что будет дальше.

   Мариэтту под мышку и быстро добавляю пламя, заливая всё светом.

   – Вот же,.. дуракам везет – увидев, что пуля раздробила рукоятку даги не пробив кирасу, и где-то потерялась в одежде. Слышится звук сдвигаемой мебели.

   Кулик не растерялся и всех положил на живот. Фатей выглянул из-за угла.

   – Два мужика с саблями в руках – констатирует он.

   Ощупываю себя, крови нет. Но что же, синяки потом посчитаем.

   – Замени. Его сюда – киваю на Кулика. – Выходим, как учил.

   Сам никак не могу перевести дух, больно зараза.

   Степан впереди со щитом, я за ним с двумя пистолетами. Лампу оставили на полу. За кроватью стоят два мужика в длинных рубахах с разными саблями и колпаками на головах.

   – Секретная служба императора. Бросайте оружие, иначе застрелим – а сам морщусь от боли.

   Мужики думают. Тут от двери послышался топот, и мне пришлось развернуться. Ввалился Ремез.

   – Твою мать, дурак – выругался я, разворачиваясь обратно.

   В это время противники решили напасть, сделав выпады. Нет, не зря у нас были тренировки, а может мужики не проснулись. А может и фехтовальщики из них не очень.

   Кулик делает волновое движение щитом, отбивая выпады, а шпагой поражает крайнего в левое плечо, и с двуствольным разряженным пистолетом в руке. По-моему Качукова. Пистолет падает.

   – Больше предупреждать не буду, считаю до пяти и стреляю – предупреждаю их.

   – Вас всё равно найдут и повесят. Вы помешали третьему отделу жандармерии – зло говорит молодой парень с "бульдожьими" щеками.

   – Разберемся. Не виноват, отпустим. Даю слово – но соблюдать я его точно не буду.

   – Вы не понимаете, куда вы лезете со своим рылом.

   – Пять – произношу последнюю цифру, и они бросают сабли на кровать.

   Забираем сабли и крепко связываем обоих, одного перевязав.

   – Что там на улице? Кто стрелял? – спрашиваю Ремеза.

   – Убежал, один убежал – вздыхает он.

   – Молодцы – твержу сквозь зубы. – Остаёшься на охране и смотри, чтобы эти даже не шевелились – даю команду Ремезу, взяв его за грудки.

   – Вяжем других.

   Зажигаем медную масляную лампу, обнаруженную на выступе очага. Одного вязать уже и не надо, до утра вряд ли доживет. Потом обследуем комнату и находим ещё один выход. Дальше закрытая комната с дверью, в которой испуганно жмутся три девушки. Закрыли обратно, идём дальше. В другой комнате, закрытой тяжёлой занавеской опять женщины и дети на каком-то стеллаже с кучей ковров и подушек. Их то куда?

   Идём дальше. Двери маленькие, а проходы узкие, приходится идти гуськом, и согнувшись. Находим лаз, по которому сбежал один из хозяев. Выглядываем и обнаруживаем недалеко Пётра, который интенсивно заряжает оружие. Он хорошо виден в свете звёзд. Понятно, почему он не попал.

   – Пётр иди в лагерь и веди всех сюда – окрикиваю его. – Возвращаемся.

   Запираем лаз.

   – Жить хотите. Где подвал? – спрашиваю женщин.

   Рассуждать долго некогда, хватаю первую и тащу из комнаты. Действительно подвал имелся и немаленький. Мало того, в нём много разного товара, ящиков и бочонков. Быстро обследовав, забрали только оружие. Спрятанные три гладкоствольных ружья, пару сабель, маленький бочонок пороха и мешочек с пулями. Лаза не обнаружили, но возможно он и есть. Тут ещё те хитрецы живут, как я убедился. Туда согнали только местных, а Качукова с неизвестным жандармом оставили.

   – Ну что Савва скажешь? – знаю, что плохо с лошадьми, вот только насколько.

   – Загнали лошадей, Дмитрий Иванович. Таких лошадей хор... – чуть не плачет наш кучер.

   – Савва, я всё понимаю, но так...надо было – перебиваю его. – До Миллерово они хоть довезут.

   – Дней через пять, не раньше.

   – Тогда бери Гришу, заберите с подвала одного мальчишку. Сделай так, чтобы мы через этих пять дней доехали до Миллерово.

   Дальше разные хозяйские хлопоты по доставшемуся хозяйству, организация обороны и всего остального. Пётра тоже занял, чтобы мне не мешал. Мне тут не до соблюдения прав человека. С Максимом ещё пришлось разбираться, его завернули в ковер и связали. Даже не стал слушать его речи.

   Наконец появилась время очень внимательно обследовать бумаги в двух кожаных сумках для документов, которые цепляют к поясу. Они чем-то похожи на дамские сумочки с 21 века. Одна отделана медными бляшками, вторая серебряными.

   В той, что попроще, нашел много разных бумаг. Паспорт на имя мещанина Качукова. Графскую грамоту на польского дворянина Станиславе Забелло. Какое-то письмо на арабском языке. Пять билетов московской охранной казны по 1000 рублей серебром. Вексель банка Ротшильдов на английском языке на две тысячи фунтов и несколько николаевских серебряных рублей и мелочи. Пузырек с какой-то жидкостью и разная мелочь.

   Во второй побогаче, патент на дворянина и капитана жандармов Николая Александровича Мордвинова. Твоё ж м... , вот это попандос. Ну-ка его сюда.

   Обследую его полностью, несколько не смущаясь. Хотя, чего там обследовать, панталоны, длинная рубаха и колпак. Кроме трех перстней ничего не обнаружил. Снял, под ругательства капитана. В сумке ещё около 200 рублей ассигнациями, чистые листы, перья в тубусе, маленькая наваха, бритва, дорогие французские мыло и одеколон.

   – Скажите кто же вы такой? Я или мой отец, вас всё равно найдём – закончив ругаться Мордвинов.

   – А подскажите, что вы в такой компании делаете, Николай Иванович? – а сам кручу кольцо, которое не даёт мне покоя. Где, где я такое видел?

   Серебреное кольцо с красным камнем посередине и что-то начертанное, что так просто не разобрать. А вот английскую букву G с боку я разобрал.

   – Я капитан третьего отделения жандармов, если вам это что-то говорит. Немедленно меня освободите и тогда получите снисхождение – видит, что я покачал головой. – Нет. Вы пожалеете. Очень пожалеете.

   – Повторяю вопрос. Что Вы, тут делаете?

   – И это не ваше дело. Вы мешаете проведению царского указа.

   Перед этим я его оттащил в комнату, где так неудачно убил поляка. Трупы мы уже вытащили, но крови вокруг ещё много.

   – Значит, не скажите?

   – Вас найдут и повесят. Немедленно меня освободите. Я вам приказываю – заладил опять Мордвинов.

   Меняю их местами, но так чтобы они даже не успели взглянуть друг на друга. У этого тоже, какой-то золотой перстень с двумя орлами по бокам, поддерживающих щит, с зелененьким камешком посередине.

   – Так кто же вы такой, господин Качуков? Или поляк Забелло?

   – А вам, Дмитрий Иванович, какая с этого печаль?

   – Ух ты. Оказывается, я знаменит.

   – Ну, ещё бы. Кто столько новых механизмов придумал. Да и не знать сына самого Мальцева, как-то не комильфо.

   – Зачем у меня пытались украсть служанку Марию?

   – Я к этому не имею никакого отношения.

   – А кто?

   – Это, возможно, кто-то из людей пристава Юмашева. Но сами понимаете... слухи.

   Как-то он слишком любезен, с чего бы это?

   – Так всё-таки, что Вы тут делаете?

   – Я приехал за английским врачом, которого должен встретить.

   – Дальше.

   – Он должен помочь девушкам. Тайно.

   – А они что, больны?

   – Да, они привыкли к опиуму. А Вы, возможно сами знаете, что английские доктора в этом вопросе лучшие.

   Вот это будет хрень, не дай бог это окажется правдой. Может, тут просто решили тайно полечить высокопоставленных девиц, а я тут трупов понаделал. Вот тогда мне и моим людям точно каторги не избежать. Пришлось закатать их обоих в ковры, а на глаза надвинуть ночные колпаки.

   Глава – 11.

   Что-то во всей этой историей крутится в голове, но вот что? Будем спрашивать дальше. Хорошо когда можешь, а что делать когда не можешь и тебя терзают сомнения?

   – Максим, извини, но придётся тебя тоже подержать в ковре. Что-то много тут неясного. Вот скажи, кто такой Мордвинов? Какое занимает у вас положение?

   – Насколько я помню, он был когда-то управляющим третьим отделением, а сейчас сенатор или тайный советник, точно не знаю.

   Так. Вот это удача. Ну, какой я молодец и что хорошо смотрел фильмы, как арестованных надо сразу разъединять и не дать им увидится.

   – А как его звали?

   – Не помню.

   Вот, чёрт. Чего такое спросить?

   – А возраст? – хватаюсь за соломинку.

   – Больше пятидесяти.

   – А что означает вот этот перстень? – кручу перед носом кольцо с красным камнем, не дающий мне покоя.

   – Не знаю.

   Твоё м.., через коромысло. Может сын или родственник, с какими-то тёмными делишками. Причём, очень тёмными, иначе родича не послал бы. Продолжим с другим.

   – Ну что, Николай Александрович, расскажите что Вы, тут делаете? И не надо мне врать. Ваша грамота есть фальшивка. Никакого капитана Мордвинова в третьем отделении нет. Зато есть ваш отец, тайный советник и сенатор. Вот подарок ему будет – а грамотку мы припрячем, она мне ещё не раз пригодится.

   Парень чуть старше меня хмурится и молчит. Подскакиваю к нему и залепляю пощёчину. Потом хватаю одной рукой за ухо и второй за бровь и начинаю крутить.

   – Сколько, сколько вы хотите? Мой отец заплатит – сквозь свой визг выговорил он. Что не привык, к такому обращению.

   – А что вы можете предложить? – поторгуемся, остальное всегда успеть можно.

   – Сто тысяч рублей Вас устроят.

   – Неплохо, но мало.

   – Может, ещё и какое имение отец даст.

   – Ну, допустим. А что вы тут делали?

   – Должен забрать почту. – Видит мой немой вопрос – Так она быстрее доходит. Её не вскрывают в третьем отделении. Там несколько интимных вопросов нашего семейства и мы не хотели бы, чтобы это знали другие.

   Оставим пока с этим, будем думать дальше.

   Пора вообще-то и пообедать. Пришлось готовить нам с Куликом, а то что-то я опасаюсь местных. Правда, воспользовались их же продуктами. Заодно пригласим девиц, и выясним кто они. После разных хозяйских дел, пришлось даже одну совсем молодую местную девчонку вытаскивать из подвала для услужения и часть запасов. Вот же мороки, с этими барышнями 19 века. Врагу не пожелаешь, "такого счастья". Потом почесал маковку, и отправил всех остальных женщин с детьми в соседний хутор. Местные кстати оказались греками. Их предупредил о последствиях враждебных действий с соседнего хутора. Типа, мы и сами уйдём только с двумя пленниками и ничего разрушать не будем. А если нет, спалим всё вместе с оставшимися.

   – Так кто Вы? Как Вас зовут? – спрашиваю за столом, совсем квелых девушек. Ломка у них что ли?

   – Купеческая дочь Анастасия Розова из Новгородских купцов. А это моя компаньонка Евгения Санина.

   – Софья Ферзен – скромно потупилась девушка с черными длинными волосами.

   – И кто у Вас родители? – обрушаюсь к ней.

   – Статский советник Павел Карлович Ферзен.

   – Ну а чем занимается, Ваш батюшка? – это, какое же надо терпение, чтобы с ними разговаривать.

   – Егермейстер.

   Что? Вот это,... задница. Мало мне Мордвинова, так ещё и дочь начальника царской охоты. А это уже большая политика, причём очень. Вот и выходит, как я не старался держаться подальше от дворян, а тем более аристократов, ...они сами ко мне пришли. Под девизом – если ты не занимаешься политикой, то политика займется тобой. А упирается как всегда в деньги и власть.