Текст книги "Скользкая дорога (СИ)"

Автор книги: Константин Байдичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Оборачиваюсь к Питеру, принесшему конверт:

– Когда ты уходишь?

– Завтра утром.

– Мне нужно в Сан-Франциско.

Он невозмутимо отвечает:

– Мой каюта для тебя всегда есть место.

Глава тринадцатая. Это Сан-Франциско, город полный риска…

– Генри, я хочу забрать свои деньги.

– Мммм…, Бэзил, зачем? Ваш денги вложены в бизнес. Шут-шут подождать и будет прибыль.

– Есть обстоятельства, которые не позволяют мне ждать. Деньги мне нужны вчера!

– Вчера? – лицо Куна выразило глубочайшее недоумение, потом он улыбнулся:

– Я поньял, это шутка.

– Не совсем. Мне нужна длительная помощь врачей и жилье. Мое жалованье не настолько велико, чтобы позволить себе жить в гостинице, она меня разорит. Таково положение дел.

Кун прищурил глаза:

– Что случилось?

– Моя резиденция подверглась нападению индейцев, меня ранили в голову. На Аляске нет врачей, способных не то что лечить такие раны, но хоть как-то облегчить страдания.

Кун участливо кивает:

– Йес, Бэзил, я слышаль про дикарей, напавших на Ситку. Но я не думаль, что напали на вас! Эти слухи, эти люди, что болтать всякая дрянь… Но вы не выглядеть больной!

– Генри, меня голова до сих пор забинтована. Я перед вами и в шапке потому сижу. А вовсе не по причине неуважения к вам. И трость не для солидности, без дополнительной опоры тяжело ходить. И головные боли с головокружением впридачу.

Кун внимательно оглядел меня, пожевал губами, помолчал и спросил:

– Бэзил, вы не может подождать? Хотя бы месьяц? В настоящий момент я не могу сразу найти такой сумма. Пятьдесят тысяч доллар болшой сумма. Я не собрать быстро.

– Мне надо что-то есть и где-то жить. Платить врачам, покупать лекарства…

– Я президент все врачи Сан-Франциско.[104]104
  3 апреля 1865, по решению Попечительского совета Сан-Франциско, мэр Г.П Кун занял должность президента Отдела здравоохранения города.


[Закрыть] Я знать все врачи этот город. Я найду вас хороший врач, Бэзил.

– Буду вам признателен, Генри. Но любому врачу придется заплатить. И еще мне бы не помешала сиделка. Китайцы хорошие парни, но они ничего не понимают в медицине. А все стоит денег. Разве не так?

Кун поджал губы, кивнул, соглашаясь, встал из-за стола и прошелся по комнате. Потом обернулся ко мне:

– Я все понимать. Три дня. Я найти деньги. Где вы остановиться?

– У Куприянова.

Бывший мэр кивнул:

– Три дня, Бэзил.

– Хорошо. Три дня Петрович меня потерпит.

Тяжело поднимаюсь. Кун любезно отворяет дверь. Ко мне подскакивает Ван, берет под руку. Я покидаю офис бывшего мэра.

М-да, что-то такое я предполагал. Вынимать вложения из бизнеса всегда нож острый. Тем более так внезапно, без предупреждения. Сам виноват. Ну да ладно, три дня подожду.

Отойдя от страховой компании бывшего мэра, Ван остановил извозчика, мы влезли в повозку, она завернула за угол и… мы сошли на тротуар, сразу же нырнув в ближайший переулок. Быстро пройдя по нему, вышли на соседнюю улицу, остановили еще один экипаж. Проехав еще полквартала, сошли у китайской харчевни. Ввинтившись в толпу бывших подданных Поднебесной, тусивших у этой жральни, зашли в неприметную дверь кухни.

– Нихао, Ван! Лао чифан?[105]105
  (китайск.) Здравствуй, Ван! Пришел поесть?


[Закрыть]

Ох, как тут тепло после уличной промозглости! Толстенький китаец лет тридцати с непостижимой скоростью разделывал и шинковал рыбу, выуживая целую из огромного деревянного бака и кидая куски в примерно такого же объема корыто. Он приветливо глядел на нас и улыбался. Ван ему коротко поклонился и ответил:

– Нихао, Лян шаши! Бу фхомен ситайцзю тай ла.[106]106
  (китайск.) Здравствуй, дядя Лян. Нет, мы сейчас уйдем.


[Закрыть]

Лян кивнул и вернулся к своему занятию.

Ван зашел за ширму и вынес два засаленных, провонявших чесноком и потом китайских халата. Такие носит подавляющее большинство жителей чайнатауна. Ван достал из кармана халата что-то похожее на матерчатую шапку и напялил на голову. Мне совсем не улыбалось разжиться вшами и я не стал надевать такую же, лежавшую в кармане и моего халата. Ван, увидев мою недовольную физиономию, понятливо кивнул, опять нырнул за ширму и вынес… сомбреро! Мятое, с дырками в полях, но сравнительно чистое. Вывернув шляпу наизнанку и убедившись в отсутствии вшей и гнид, показал Вану большой палец и решительно нахлобучил сомбреро, загнув его поля к низу. В сумерках самое то, лица не увидят, в таком наряде и за китайца сойду. Трость прихватил с собой, спрятав ее за пазуху. Коротко поклонившись Ляну, мы вышли на улицу. За воротами Чайна-тауна, шагов через тридцать, нырнули в дверь опиекурильни. Не заходя в зал, где лежат наркоманы, прошли по коридору и вошли в комнатку, где трое китайцев играли в карты. Один слегка качнул головой вправо, на ширму, разделавшую комнату. Скрывшись за ширмой, подошли к столу у стенки. Ван привычно потянул его на себя. Вместе со столом легко отодвинулась часть стены и открылась лестница, ступеньки которой вели вниз. Мы стали спускаться, Ван закрыл за собой проход. Спустившись в длинный тоннель, терявшийся во тьме, я толкнул дверь справа от лестницы, сквозь щели которой просачивался свет. В комнате ничего нет, кроме глиняных лежаков и ярко светящей керосиновой лампы. На одном из них сидит, поджав под себя ноги, Юра. Все, можно передохнуть. Немедленно скинув грязный халат, заваливаюсь на кан[107]107
  Кан (кит. трад. 炕, пиньинь: kàng; маньчжурский: nahan), – традиционная система отопления в крестьянских домах северного Китая и Кореи. Типичный кан представлял собой широкую кирпичную или глиняную лежанку, внутри которой по специально проведенным каналам проходил горячий воздух от печи одновременно являясь дымоходом.


[Закрыть]. Ой, как тепленько тут! Юра тут же вскакивает на ноги и притаскивает котел с каким-то варевом, снимает крышку. Опять лапша, мать ее! Хорошо остатки жалованья позволяют, потому с курицей, а не с жареной водичкой. Едим, попутно я размышляю, что дальше.

Чертов Кун! Сколько нам тут еще богодулить? И часа бы лишнего не задерживаться, а вот – поди ж ты, зависли! Задницей чую опасность! Но бросить все и сбежать в неизвестность гол как сокол? Без денег я опять превращусь в престарелого бомжа. Ради чего все было? Чтобы по помойкам скитаться, каждой тени опасаясь? Бывший мэр тянет время, сукин кот. И не подгонишь его никак, денежки-то, тогось, левые. Но сиднем сидеть нельзя, досидишься, Колян, до нехорошего.

"Бивер" шел до Ситки десять дней и возвращался, наверное, столько же. Мы в Сан-Франциско шли одиннадцать дней – с ветром повезло. Глупо думать, что центр и главный порт американского Восточного побережья англичане без присмотра оставили. Наверняка тут живет еще один Джон Смит, которому уже отбили телеграмму – присмотрите, мол, коллеги, за аляскинским эмвэдэ Трампом. И бравые ребята с чугунными рылами уже, небось, стоят на низком старте с намерением взять меня под локоточки в темном переулке.

Ну, не все так мрачно, сейчас я не один. Жозеф остался в Ситке, исполнять мою должность и с ним Сашка на хозяйстве. Думаю, справятся, парни толковые. Иван и Юрка увязались со мной. Сказали, что деньги родичам отвезут, заодно и меня будут охранять. А то вдруг опять какие-нибудь хунхузы нападут. Я было возбух, но потом подумал – в одиночку и с больной головой англичане спеленают меня как младенца. И согласился, езжайте, мол.

Спасибо Вану, идея схорониться в Чайна-тауне великолепна, нет слов, искать меня здесь будут в последнюю очередь. Но сколько тут можно высидеть? Да, безопасно, посторонний сюда не войдет. Кто без приглашения сунется, назад не вернется, тут такие улочки замысловатые, да еще и катакомбы под землей ого-го какие, с керчинским Аджимушкаем потягаться могут. Но жить в китайской скученности и грязи? Бррр… Кстати, грязи заметно меньше, чем я думал – местные китайцы оказались как-бы не чистоплотнее белых, бани и прачечные в Чайна-тауне на каждом шагу. Чуханы-китайцы тоже есть, но они погоды не делают. А вот осведомитель среди них вполне затесаться может, слишком китайцы бедны. За сто долларов Ван и Юрка на две недели подрядили десяток соплеменников наблюдать за домом и конторой Куна. Заодно и за Куприяновым. Стопудово, к ним первым придут обо мне справки наводить. А что придут – сомнений нет. Англичане тоже могут людей нанять для слежки. Да не просто могут, обязательно наймут – бюджет у них не ограничен. Бюджет, бюджет… может ихнего резидента за кошель подержать, если Кун кинет с деньгами? Ха, сначала того резидента надо вычислить. А пока Кун не рассчитался буду прятаться. Как только отдаст денюшку – сразу же домой. Первоначальный план форева! Исследовать верховья Анюя, искать чортову дурмашинку времени. А резидента… чего там искать-вычислять, сам объявится. Ну и пусть объявится, втроем – не в одного, всех сразу заломать совсем не просто. Тут не аляскинская тайга, тут в открытую не кинутся. К тому же я не беззвестный эмигрант, а представитель госдепа. Если выплывет, что наглы на меня два раза подряд напали – хлопотно им будет. А если пошевелить извилиной… да ну его, завтра, сейчас спать пора. Три дня безвылазно сидеть, лапшой давиться, спать, ничего не делать… спать… да… хррр…

– Капитана, Ксу пылинес записка Петловиця – Ван подает мне небольшой конвертик. Продираясь через еры с ятятями читаю послание Куприянова – «Вас разыскивал господин, представившийся доктором Левинзоном. Заявил, что по поручению господина Куна. С трудом отправил его восвояси, сказав, что вы гуляете на свежем воздухе. Что ему сказать, ежели явится еще?». Пишу на обороте кольтовской пулей (осел, карандашом разжиться не догадался): «Скажите, что после травмы стал раздражителен и вздорен, потому съехал, не оставив адреса». Отдаю Вану:

– Пускай доставят Петровичу немедленно.

Тот кивает и выходит. Ну что, пора нанести визит экс-мэру? Чорт, воняет от нас, как от самых затрапезных кули[108]108
  Кули – самый низший сорт китайских рабочих, грузчики, уборщики мусора и т. п.


[Закрыть]! Хороши же мы будем с эдаким амбрэ – трехдневный пот, запах табачного и опиумного дыма, чеснока, подвальной сырости… Неприлично ходить на встречу с важным человеком, воняя, как бомж. Некомильфо. Ван возвращается.

– Парни, нужна баня и прачка.

Юра о чем-то совещается с Ваном, потом поворачивается ко мне:

– Капитана, мы идти дядя Сюй Бао. Былизко-былизко.

Энергично киваю и лезу в свой баул за мылом и мочалкой. Накидываем халаты, покидаем опиекурильню. Прачка находится буквально за углом. Юра почтительно кланяется, рослому китайцу, возникшему на пороге, как из под земли и начинает быстро-быстро говорить. Хозяин прачечной щурится, односложно отвечает. Юра протягивает ему однодолларовую купюру, китаец отрицательно качает головой. Ван достает серебряный пятидесятицентовик[109]109
  Сразу после гражданской войны, китайцы старались не брать бумажные купюры, из-за множества подделок, предпочитая монеты, с которыми в Сан-Франциско не было проблем из-за находящегося с 1854 года в городе монетного двора


[Закрыть], китаец расплывается в улыбке, проворно его прячет и показывает рукой на дверь. Заходим. Котлы, пар, огромные кучи белья, снующие между котлами китайцы. Хозяин зовет нас дальше. Следующий зал. Вернее, зальчик. Десять на десять. Тепло. Лавки, деревянные шайки, два медных крана с горячей и холодной водой, посредине крохотный, три на два, бассейн, полный воды. Юра показывает, что, мол, хозяин ждет нашу одежду. Решительно разоблачаемся догола, хозяин сгребает наши шмутки в охапку и исчезает. Ван и Юра лезут в бассейн. Я не готов к такому самопожертвованию – неизвестно, сколь там уже китайцев омовение приняли, набираю воды в шайку, обливаюсь, еще раз, потом еще и расслабленно сажусь на лавку. Заходит хозяин, в руках помазок, бритва, ножницы, мыло…

Через три часа выходим чистенькие, подстриженные, в отутюженой одежде. Отстиранные халаты, свернутые в тючок, заносим по пути к Ляну. Теперь и в пир и в мир. Пробираясь при свете дня к выходу из Чайна-тауна, удивляюсь двум вещам – почти отсутствуют женщины, дети и все почтительно здороваются с нашей троицей. Незамедлительно спрашиваю Вана. Тот отвечает, что приезжают в основном крепкие мужики, чтобы кормить оставшиеся на Родине семьи. Женщин везут редко. Те, кто рискнул взять семьи с собой, держат своих женщин дома безвылазно. Чтобы не украли для продажи в бордель. А к нам почтительное отношение, потому что я тот самый белый, что помог нескольким китайцам стать американскими гражданами. И взял на престижную работу. А они – те самые китайцы. Потому и дядюшка Хо, местный смотрящий, дал добро, чтобы родственники Вана нас спрятали.

А вот сюда зайдем обязательно! Наши Нэви отличные револьверы. Но слишком большие. Скрытно их носить вообще невозможно, даже под плащом. Нужно подобрать что-то компактнее. Первая модель "Смит и Вессон", в принципе, неплоха. Но слишком уж патрончик слабенький. Разглядываю товар. Ага, вот подходящая штучка. Прошу показать.

Тоже легенда. "Смит и Вессон", модель один и одна вторая[110]110
  Модель Smith & Wesson Model 1½ была вторым револьвером Smith & Wesson, предназначенным для объединения небольшого размера и удобства модели 22 калибра с увеличенным.32 калибром (7,7 мм), который был выпущен в 1860 году. Шестизарядный, одинарного действия, патроны бокового огня.


[Закрыть]. Мне нравится. Размер несколько больше первой модели, но совсем немного. А так – вполне себе компакт. Тридцать второй калибр. Три штуки возьму, себе и пацанам. Ходить безоружными для нас самоубийство, а таскать громоздкие Кольты – привлекать лишнее внимание. Мы же не ковбои. Да, по пятьдесят патронов на каждый. И кобуру! Три! Нет, ремни-патронташи не надо! Итого – восемьдесят пять долларов? Сказочные цены!

– Здравствуйте, Генри. Как ваши дела?

– О, Бэзил! Дела карашо! Кофе, чай, виски?

Радушное лицо Куна вызывает у меня самые черные мысли. Опять облом! Со всем возможным обаянием отвечаю:

– Кофе, Генри.

На халяву и уксус сладкий. А тут настоящий кофе. Генри звонит в колокольчик. К моему немалому удивлению в кабинет заходит не служанка в переднике, а молодой китаец лет восемнадцати, выслушивает про кофе и исчезает за дверью.

– Хотите сигару, Бэзил?

Кун любезно открывает стоящий на столе деревянный ящичек.

– Генри, я не имею к ним привычки. Но почему бы не попробовать?

Кун кивает, достает по сигаре себе и мне, обрезает кончики коротким и острым, как бритва ножом, лежащим тут же, у бювара[111]111
  Бюва́р – настольная папка, род портфеля или тетради с листами промокательной бумаги для осушения чернил.


[Закрыть], подходит к топящемуся камину, вынимает оттуда горящую длинную щепку и подносит мне сигару и огонь. Прикуриваю и спрашиваю, кивая на дверь:

– Вы наняли китайца в слуги?

Кун отрицательно мотает головой, закуривая:

– О, ноу! Мистер Сун Гао – мой секретарь и помочникс. Вместо Жозеф. Я взять пример вас, Бэзил. Китаец старателен. Быстро учит-ся. И предан свой хозяин. Вы согласен?

– Да, Генри. Это так. Мои парни… в общем, я им доверяю. Они даже спасли мне жизнь.

Курим, пуская дым к потолку.

– Бэзил, вы отлично выглядеть!

– Спасибо, Генри! Мне значительно лучше. Вижу, ваша компания процветает?

– О, йес! За два дня я делать – он пощелкал пальцами, – э-э-э… нес-коль-ко крупный контракт. Теперь я могу вас отдать твенти файв таузенд долларз. Денги я уже приготовить.

О, черт! Опять он мои планы порушил! Невезуха… хотя ладно! Половина – уже не ноль, а целых двадцать пять штук. Мог вообще ничего не отдавать. И не предъявишь. Кстати, где кофе? Ну, ты слишком быстро хочешь. Кулеров и кофемашин еще не существует, растворимого тоже пока нет.

– Хорошо, Генри. Я пока решу вопрос с собственным жильем, после будет видно.

– Бэзил, я предлагать вам вступить мой компания. Оставшийся сумма будет инвестмент[112]112
  Investment (англ.) – вложение


[Закрыть] в бизнес и вы получать настоящий дивиденд.

Походу, не видать мне остального! Не хочет отдавать. Или нечем. Печально. Но даже двадцать пять тысяч – очень хорошие деньги. Унести ноги из Америки хватит, даже с запасом, а вот на все мои задумки – увы… Так, не криви недовольно рожу, Коля, поддержи разговор…

– Заманчиво! Просто получать дивиденды – весьма заманчиво. Нужно окончательно выздороветь для принятия решения…

– Да, Бэзил, вы есть прав. Бизнес нужно заниматься полный сил и э-э-э-э… трезвый голова.

– Кстати, о голове. Скажите, Генри, вам знаком врач Левинзон?

Кун смотрит на меня удивленно:

– Йес! Симон Левинсон – он есть уважаемый врач. Вы познакомиться? Где? Когда?

– Видите ли, Генри, человек, представившийся Левинзоном, сегодня пришел в дом господина Куприянова, когда я отсутствовал, сказал, что по вашей рекомендации.

Кун недоуменно пожал плечами.

– Я говорить вчера Симон про вас, но он сказал, что не может эти дни. Он не отказаться, нет-нет! Возможно, получился э-э-э-э свободный времья и он зайти. Он вас не застал? Э-э-э-э, неважно, он еще придет. Он обя-за-тель-ный врач.

Вон оно чего! Я уж думал – англичане объявились. Ищут по связям. А это Кун подсуетился. Да, он слов на ветер не бросает. Как и обещал, замолвил за меня словечко, нашел врача. Достойный мужик. О, мистер как его… Гао, заносит изящный подносик с двумя парящими фарфоровыми кружками.

– Угощайтесь, Бэзил, – Кун взял одну из кружек и осторожно потянулся губами к содержимому. Я следую его примеру. Ух, крепкий-то какой! И горячий! Кун добродушно смотрит на меня и спрашивает:

– Молоко, сливки, сахар?

Я еще раз отхлебываю горячий напиток, довольно улыбаюсь и отрицательно качаю головой:

– Спасибо, Генри. Сливки и сахар оставьте для сибаритов. Я предпочитаю настоящий кофе – вот этот! – и глазами показываю на свою кружку.

Кун улыбается и тоже отпивает глоток. Мы молча, не торопясь, наслаждаемся вкусом и ароматом кофе и сигар. Есть очарование в праздности, что бы там не утверждали моралисты. Так проходит десяток ничем не омраченных минут. Наконец, Кун ставит свою посуду на стол, встает. Подходит к сейфу, отпирает его и достает несколько внушительных пачек, которые кладет на стол передо мной.

– Считать?

Беру в руки одну пачку, другую, третью, убеждаюсь, что не "кукла". Но купюры! Он нихрена не похожи на привычные мне "франклины"[113]113
  Стодоллоровые купюры конца 20 и начала 21 века имеют изображение Бенджамина Франклина. Купюры образца 1862–1865 годов имели совсем другой дизайн.


[Закрыть]! Среди местных в ходу одно– и пятидолларовые. Двадцатки – редкость. Сотенных тут я еще ни разу не видел. А экс-мэр где-то умудрился найти двести пятьдесят почти новеньких купюр! Ой, как интересно! Уловив мою растерянность, Кун выдвигает стул из-за стола и садится прямо передо мной:

– Бэзил, что-то не так?

Беру себя в руки:

– Что вы, Генри! Я не сомневаюсь в вас.

Кун перестает улыбаться:

– Бэзил, нам нужно обсудить серьезный вопрос. Прошу слушать менья. Ваш желаний взять все денги сразу выдает ваш желаний делать новый бизнес. Если вы собираться делать бизнес Аляска – никому нет дела. Однако вы сами мне говорить, что для бизнес там ничего нет. И если вы решить начать бизнес Сан-Франциско, я должен вас предупреждать. Вы ошень новый американец. Вы мало знать обстановка. Каждый бизнес Калифорния уже иметь свой хозяин. Если вы хотеть начать здесь собственный бизнес, то вы сильно рисковать. Вас шут-шут потьер-пят за ваш статус, пока вы не помешать серьезный делец. Потом могут быть проблэмз. Вам стоит хорошо думать. Я вам советовать для старт самый простой бизнес – мой компания. Но я не настаивать.

Я молчу, затягиваясь и тут же кашляю. О, чорт! Забыл, что сигары курят не взатяг. Кун внимательно смотрит на меня.

– Генри, спасибо, что предупредили. Но я не собираюсь учреждать какой-либо бизнес в Калифорнии. И уж тем более составлять конкуренцию местным бизнесменам.

– Тогда зачьем вы так хотеть забрать все денги сразу? Я вижу ваш э-э-э-э разочарован вид, что не вся сумма. Я слышаль, что русский льюбит держать все денги при себье. Не доверьять бэнкс. Не доверьять партнер. Тепьер я видеть сам, что это правда. Но тут Америка. Тут нельзя вести дела без банкс. И ошен трудно делать бизнес в одиночка. Можно я что-то не знай. Вы рассказать мнье, Бэзил? Я смогу вам дать совьет, рекомендэйшн человек или компани.

Я ставлю чашку на стол. Нужно ответить что-нибудь, иначе мое желание забрать все деньги разом станет совсем подозрительным. Скажу, что считаю бизнес РАК со льдом очень привлекательным по причине стабильности и решил, пока бизнесмены Калифорнии не наложили на него лапу, взять его под себя. Авось прокатит. Да и вряд ли Кун сможет проверить легенду в ближайшие пару месяцев. А больше мне и не надо. Начинай врать. Только не увлекайся.

– Возможно, Генри, вы мне действительно сможете помочь.

Кун с неподдельным интересом впивается в меня взглядом, но раздается стук в дверь и заходит секретарь:

– Mr. Kun, Mr. Stanley has come to you![114]114
  Мистер Кун, к вам пришел господин Стэнли!


[Закрыть] – и подает ему в руки визитку. Я удивлен, в отличии от моих мальчишек, секретарь Генри говорит по английски почти без акцента. Во всяком случае, на мой неискушенный слух. Несколько секунд экс-мэр борется с любопытством, но обязательность коммерсанта берет верх и он извиняющимся тоном говорит:

– Бэзил, еще кофе? Я должен принять мистера э-э Стэнли, возможен выгодный контракт. А после мы продолжим. Вы подождать?

– Конечно, Генри! Сначала – бизнес, разговоры потом.

Кун занимает свое место во главе стола, стоящего буквой "Т", просит меня пересесть рядом с ним и кивает Гао:

– Invite a guest. And give some more coffee to Mr. Trump.[115]115
  Пригласи гостя. И подай еще кофе господину Трампу.


[Закрыть]

Гао выходит, я складываю деньги в саквояж – местный аналог портфеля.

Ого! В кабинет, не подберу другого слова, вваливаются два амбала. То, что они одеты в костюмы, в начищенных ботинках и при галстуках, не добавляет им респектабельности. У Куна с лица сползает его всегдашняя улыбка доброго дядюшки, но он кивает вошедшим:

– Джентльменз?

Мордатые "джентльмены" остаются стоять по обе стороны двери. За их массивными фигурами как-то потерялся сухощавый блондин среднего роста, лет тридцати пяти, вошедший следом. На нем деловой костюм сидит как влитой и ему он к лицу. Лицо костистое, челюсти плотно сжаты, губы тонкие, небольшие бакенбарды. Интересный тип. Громилы остаются у дверей, он подходит к столу. Кун переводит на него взгляд, поднимает со стола визитку:

– Мистер Стэнли?

Тот коротко кивает, садится напротив Куна:

– Мистер Кун?

Теперь уже хозяин кабинета раскланивается

– At your service, Mr. Stanley.[116]116
  (англ.) К вашим услугам, мистер Стэнли.


[Закрыть]

Мистер Стенли поворачивает голову ко мне:

– Мистер…

– Трамп, мистер Стэнли. Бэзил Трамп.

Мне показалась или Стэнли повеселел? Во всяком случае, на его лице появилось подобие улыбки. С чего бы? Визитер повернул голову в сторону Куна и вопросительно смотрит. Бывший мэр тут же отвечает на незаданный вопрос:

– Mr. Trump is my friend. And, in a way, a partner. If you do not insist on special confidentiality, in his presence you can discuss everything that interests you. Ah, your companions?[117]117
  (англ.) Мистер Трамп мой друг. И, в некотором роде, партнер. Если вы не настаиваете на особой конфиденциальности, в его присутствии можно обсуждать все, что вас интересует. А ваши спутники?


[Закрыть]

– This is my guard.[118]118
  Это моя охрана.


[Закрыть]

– Here is how? Do you have such a dangerous business?[119]119
  Вот как? У вас настолько опасный бизнес?


[Закрыть]

– Rather, the habit of providing yourself with maximum security.[120]120
  Скорее привычка обеспечивать себе максимальную безопасность.


[Закрыть]

Мне не нравится атмосфера в кабинете! Чуваки чем дальше, тем меньше и меньше похожи на бизнесменов. Громилы, вместо корректного разглядывания стен и потолка, как поступили бы обычные телохранители, уставились на меня и Куна с хищным прищуром. Так блатные разглядывают потенциальную жертву. Хоть я и не понимаю больше половины произносимого, но и того, что разобрал, достаточно, чтобы насторожиться. С порога разговоры про охрану и безопасность. Они не ЧОП пришли нанимать, а в страховую компанию… Кун задает вопрос:

– Mr. Stanley, you are not like an American.[121]121
  Мистер Стэнли, вы не похожи на американца.


[Закрыть]

– You are insightful, I was born and lived most of my life in the metropolis. But now I live and do business in California.[122]122
  Вы проницательны, я родился и большую часть жизни прожил в метрополии. Но сейчас я живу и веду дела в Калифорнии.


[Закрыть]

– Good. Then let's discuss how I can be of help to you.[123]123
  Хорошо. Тогда давайте обсудим, чем я могу быть вам полезен.


[Закрыть]

Я перевожу взгляд с визитеров на Куна. И сбоку вижу, что у него полуоткрыт ящик стола и левая рука в нем. Вот даже как? Он как бы невзначай положил кисть правой руки на край стола. Мизинец и безымянный поджаты, а указательный и средний выставлены вперед. Начинает постукивать средним. Твою мать! Кун мне маячит! Троица эта, походу, бандосы местные! Морды, взгляды, ухватки… Ну точно! И как я раньше не вкурил? Вот же шляпа! Сейчас будет наезд! С мордобоем, сломанной мебелью и т. д. Но тут не Россия 90-х, тут бандосов можно и нужно стрелять. И жесты Куна значат, что он стрелять уже готов и моя цель – громила справа. Надеюсь, что правильно понял. А если что не так – да извинюсь, делов-то на рыбью ногу. Что с меня взять, я неотесанный дикий русский… Заходит секретарь и приносит мне еще одну чашечку дымящегося свежезаваренного кофе. Гости отвлекаются на него, я беру кофе левой рукой, а когда мордовороты и, отчасти Стэнли, провожают китайца взглядом, опускаю правую руку к поясу и вынимаю револьвер. Стэнли внезапно рявкает:

– Take them![124]124
  Взять их! (англ.)


[Закрыть]

Бах! Бах! Кун стреляет, не вынимая руку из ящика стола, одновременно я плескаю кипятком в лицо сидящего через стол Стэнли, выхватываю револьвер и стреляю в лицо ближайшего громилы. Кун встает и всаживает еще одну пулю в упавшего. Тот валяется, схватившись за промежность, но еще явно жив. О, уже нет. За несколько секунд все кончено – англичанин с ошпареным лицом тихо воет под столом, я вяжу ему руки его же ремнем, мордовороты мертво валяются на полу кабинета. В помещении слоями плавает пороховой дым. Резко открывается дверь и появляется Гао с армейским Кольтом в руке. Он видит следы побоища, но поразительно невозмутим, обращаясь к Куну:

– Mr. Kun, the house is being watched.[125]125
  Мистер Кун, за домом следят. (англ.)


[Закрыть]

– Who is following? A lot of them??[126]126
  Кто следит? Их много? (англ.)


[Закрыть]

Он показывает два пальца. Кун оборачивается ко мне:

– За домом следят. Гао заметил двоих.

– Где они?

Гао приглашающе кивает мне головой, пока я запихиваю в рот англичанина рукав от его же рубахи, которую тотчас же оторвал. С удивлением смотрю, как Генри подходит к одному из убитых громил и зачем-то начинает его разглядывать. Может, он впервые стрелял в человека? А-а-а, потом спрошу! Вдвоем с китайцем мы подходим к окну, выходящему на улицу. Сквозь щель в шторе он показывает на стоящую у противоположной стороны мостовой карету и возле нее двоих типов, телосложением и одеждой как две капли воды похожих на только что застреленных нами. Они стоят у кареты и разговаривают с возничим, периодически кидая взгляды в нашу сторону.

Кун, подошедший вслед за нами, смотрит на них, потом задумывается на пару секунд и говорит:

– Надо вызвать полицию.

Поворачиваюсь к нему от окна:

– Там, кстати, не двое. Как минимум, возница тоже с ними. И в карете еще могут быть люди. Отошлем Гао, вдвоем отбиваться будет сложнее.

Оглядываю офис:

– Генри, у вас добротная дверь, отличный засов, маленькие окна. Мы закроемся и допросим Стэнли, сколько их, кто они, зачем напали. Нас трое вооруженных мужчин. Если те, у кареты, полезут в открытую, мы дадим отпор. А на стрельбу в городе полиция и сама примчится.

Кун кивает и запирает дверь. Гао остается в передней комнате, мы заходим в кабинет. Кун наклоняется над лежащим:

– Who you are? What did you need? Why did you try to attack me in your own house? Or do you not know what kind of sins they hang?[127]127
  Кто вы? Что вам было нужно? Зачем вы пытались напасть на меня в собственном доме? Или вы не знаете, что за такие прегрешения вешают? (англ.)


[Закрыть]

Англичанин прекращает выть и сквозь зубы шипит:

– We do not need you. We need Mr. Trump. He is Mr. Kozyrev. This is a Russian spy.[128]128
  Вы нам не нужны. Нам нужен мистер Трамп. Он же господин Козырев. Это русский шпион. (англ.)


[Закрыть]

Кун с интересом смотрит на меня:

– Он говорит, что вы русский шпион.

Я подхожу и пинаю Стэнли в живот:

– Говори по русски, скотина. Если ты ловишь русского, то должен понимать русский язык.

Лицо Стэнли вспухло красными пятнами ожогов, он с ненавистью выдавливает сквозь ошпаренные губы:

– Ты… ты… сволочь! Ты искалечил мне лицо! Русский ублюдок!

– Надо же! Как чисто говорит. Жаль, что гадости…

Оборачиваюсь к Куну:

– Нападение на меня в Ситке организовано англичанами. Мы захватили одного и допросили. Некий Джон Смит из Британской Колумбии нанял троих мексиканских дезертиров, чтобы меня похитить и вывезти. Если бы похитить не вышло, они должны были меня убить. Джон Смит успел сбежать на корабле, а задержанный умер от ран. Доказательств не осталось, потому предавать огласке историю не стали, списали на индейское нападение. Здесь опять нападение. И этот Стэнли, или как его там – по всем приметам тоже англичанин.

Кун ошеломлен:

– Англичане на вас нападать? Пытаться похитить? Это же скандал! Вы американский гражданин. Нападение на американец ваш ранг – повод для война! Если они думать что вы шпион то могли сообщить, что вы шпион, дать до-ка-за-тель-ства. Но они вас нападать, похищать… Не понимаю…

Я вновь оборачиваюсь к англичанину:

– Говори, зачем я вам?

Англичанин тупо смотрит на меня, не реагируя.

– Говори, сволочь! Будешь молчать, я засуну тебя пятками в камин. Или позову китайца. Они знают толк в допросах.

Англичанин зыркает глазами то на Куна, то на меня, но отвечать не торопится.

Нет времени на уговоры, я хватаю Стэнли за ноги и волоку к камину, по пути стаскивая с его ног башмаки. Он пытается сучить ногами, но пара размашистых пинков под дых прекращает его пырханье. Он бы заорал, но давится запиханным в рот рукавом. Кун безучастно, как энтомолог на букашек, смотрит на нашу возню, потом подходит и спрашивает:

– Нужен помочь?

– Генри, найдите веревку для ног. Иначе он всполошит весь дом. Сообщники могут услышать.

Кун идет к убитым, сдирает с них галстуки и подает мне. Пинаю нагла в живот, наступаю на лодыжки, перетягиваю их галстуком, завязываю и спрашиваю:

– Где твои люди? Сколько вас? Чем вооружены? Быстро отвечай, иначе зажарю как барана.

Англичанин продолжает молчать, тогда я снова хватаю его за ноги, Кун подхватывает за шиворот и мы почти впихиваем его в портал камина. Англичанин сипло визжит, мы бросаем его на пол.

У Стэнли жалкий вид, к ожогам на лице добавились опаленные брови и пара лопнувших волдырей, глаза вытаращены, но я не даю ему перевести дух:

– Говори! Живей! – и снова бью его, не жалея, носком ботинка по ребрам.

Стэнли мотает головой, пытаясь выплюнуть кляп. Я выдергиваю его. Откашлявшись и глядя почему-то на Куна, англичанин по русски произносит:

–;– Я не знаю, зачем вы нужны! У меня приказ найти и вывезти в метрополию Василия Ми-хай-ловича Козырева. При невозможности вывезти Козырева приказ предписывает убить его на месте. Причина не сообщалась. Сказано, что он русский шпион и представляет большую опасность для Англии. Есть подробное описание внешности, указаны связи в Сан-Франциско, дата прибытия. Так же были сведенья, что Козырев сменил в Америке фамилию на Трамп и сделал карьеру, заняв пост представителя госдепартамента территории Аляска. Тем не менее, меня известили о важности и срочности задания и что приказ подтвержден премьер-министром.

Кун снова смотрит на меня. Я пожимаю плечами:

– Обычная тактика британцев – если человек мешает, его надо объявить врагом короны, преступником или шпионом.

– Я требую немедленно передать меня полиции!

Кун насмешливо произносит:

– Зачьем? Судить шпион – болшой, как это по русски э-э-э-э… хлопоты. Их не всегда вешать, особенно когда нет война. Пустой хлопоты за денги налогоплательщик – не есть гуд. Американский гражданин сам себя защитить. Вы напасть на менья в мой дом, мой офис. Вы понимать меня, Стэнли?

– You can" t just kill me![129]129
  Вы не можете меня просто так убить! (англ.)


[Закрыть]

– Кто мне помешать? Ваш подручный мертвый. А вы… вы скунс в капкане. Гадкий, но не опасный.

– You will not dare![130]130
  Вы не посмеете! (англ.)


[Закрыть]

Кун приседает на корточки и уставившись почти в упор в глаза англичанина, говорит:

– Ват[131]131
  Что? (англ.)


[Закрыть]? Что я не посмею? Вы разжигать война в Америке, вы дарить южанам корабли, который топить наш флот. Вы поддерживать войска Конфедерации, давать оружие мятежный индеец и канадский партизан, который убивать американец. Ваш подручный, Стэнли, два год назад совершить диверсия порт Сан-Франциско. Шеф полиции после пожар доложить мнье описание диверсант и его предполагаемый сообчникс. А Вы иметь наглость сегодня прийти мой офис вместе со шпион и диверсант, который ускользнуть наша полиция. Вы, э-э-э-э… как это по русски… дурак?

У Стэнли какой-то отупевший вид. Он переводит взгляд то на меня, то на Генри и выпаливает: