Текст книги "Рэмбо на Сонг-Бо"

Автор книги: Конрад Граф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Конрад Граф
Рэмбо на Сонг-Бо

Пролог

Смерть не взяла его. Когда все тело онемело до такой степени, что он не мог уже поджечь запал, его охватило тупое чувство безразличия. «А катись все к черту», – подумал он равнодушно и опустил голову на траву. Он не ощутил ее тепла, которое она вобрала в себя за этот душный горячий день, не уловил запаха пыли. Но когда кто-то стал приближаться к нему, медленно, осторожно, он скорее почувствовал шаги, чем услышал.

Неужели он не попал в Тисла и последняя пуля будет все же за полицейским? Ну что ж: пусть доставит себе удовольствие, – он заслужил это. Но ведь даже полицейский не станет добивать беспомощного поверженного врага! Надо помочь Тислу и успокоить его совесть: пусть он думает, что победил в равной схватке. Надо подняться, надо заставить себя подняться!

Рэмбо задержал дыхание, сосредоточился и, упираясь руками в мятую траву, неимоверным усилием воли заставил себя оторваться от земли. Сердце бешено колотилось, будто он поднимался по отвесной скале. Он передохнул и попытался сесть. И это ему удалось, хотя и причинило новые страдания. Теперь нужно открыть глаза – ведь Тисл не станет стрелять в него, если у него будут закрыты глаза. Это оказалось не так просто. Лицевые мускулы были словно чужие, а веки налились свинцовой тяжестью. А может быть, были залиты кровью?

«Раскис, как новобранец», – подумал о себе с презрением Рэмбо и встряхнул головой. Это ему только показалось, что он встряхнул головой. На самом деле лишь дернулась его шея. Но этого движения оказалось достаточно, чтобы почувствовать остатки жизненной силы и все же заставить себя открыть глаза.

Лучше бы он их не открывал: перед ним стоял капитан Траутмэн. На остром лице с тонким подбородком играли темно-багровые отблески огня, и казалось, что он гримасничает. Но он не гримасничал. Глаза его не выражали ничего. Они смотрели на Рэмбо спокойно, и в них тоже играли отблески огня. Траутмэн медленно поднял винтовку, и ее черный зрачок посмотрел сначала Рэмбо в глаза, потом поднялся дюйма на три выше.

– Мерзавец, – сказал Рэмбо тихо и спокойно, но Траутмэн услышал его.

И в следующее мгновение Рэмбо ослепила яркая вспышка, опрокинув тело навзничь. Выстрела он уже не услышал.

Когда он очнулся, то не сразу понял, где он и что с ним. Он открыл глаза и снова увидел перед собой лицо Траутмэна с вытянутым вперед подбородком.

«Черт вас всех побери», – подумал Рэмбо, закрывая глаза и стараясь вспомнить, что же могло произойти после того, как его убили. Но тут уловил давно уже забытый запах хлороформа и понял, что никто его не убивал и что неплохо было бы во всем разобраться. Значит, капитан поднял тогда ствол чуть выше трех дюймов, иначе бы его голову не собрать ни в одной мастерской.

– Я знал, что ты выкарабкаешься, Джони.

Рэмбо открыл глаза и посмотрел на Траутмэна. И только теперь он вдруг ярко вспомнил все, что произошло в последний момент там, в Мэдисоне: и черный зрачок смерти, и вспышку, ослепившую его до черноты.

– Ну и шутки у вас, капитан, – сказал Рэмбо и не узнал своего голоса – хриплого, противного.

– Надо было успокоить Тисла. И я утешил его перед смертью ложью.

– Я не хотел его убивать, – Рэмбо помолчал и добавил: – Он сам напросился.

– Знаю. Он тоже не хотел твоей смерти… Во всяком случае, у него была надежда, что тебя не разорвет на куски где-нибудь в холмах.

– Понял, – Рэмбо усмехнулся, представив себе, что сделал бы с ним Тисл, попадись он ему в лапы. С этого психа все и началось. А ведь он сперва решил, что встретил порядочного человека. Все они одинаковые. И чтобы не думать больше об этом, спросил: – Сколько я здесь проболтаюсь?

Траутмэн пожал плечами. – Надеюсь, тебя не задержат.

– А потом?

– Что об этом думать? Тебе надо восстановить форму.

– Чтобы я сам мог дойти до электрического стула?

– Не говори глупостей. Я ведь не только учил вас оставаться живыми, я и помогал вам выжить. Разве не так?

– Я даже не знаю, стоит ли мне благодарить вас, капитан.

– А я в этом и не нуждаюсь. Такие люди, как ты, Рэмбо, слишком дорого нам обходятся, чтобы их могли поджаривать на вертеле, как цыплят.

– Не дешево, – согласился Рэмбо и поинтересовался: – От Мэдисона что-нибудь осталось?

– Ты стоишь десять Мэдисонов, малыш. И не спорь – я знаю, что говорю. И я тебя понимаю, другие – могут не понять.

– О'кей, капитан.

Рэмбо почувствовал, как от долгого разговора голова его закружилась, тело ослабло, и он с трудом сдерживал себя, чтобы не уснуть на полуслове. Ему не хотелось, чтобы Траутмэн заметил его слабость. Но капитан и сам понял, что слишком утомил своего ученика, и поспешил проститься.

– Помни об одном, сынок, – сказал он вставая, – у тебя есть человек, который учил тебя выживать. Смерть в учителях не нуждается.

Приговор суда присяжных штата Кентукки другим быть и не мог: смертная казнь. Рэмбо выслушал его так спокойно, что Траутмэн, сидевший в зале, невольно выпрямился и выпятил грудь. Он мог гордиться своим лучшим учеником! Этот страшный приговор, подводивший черту под жизнь человека, ничуть не тронул и его. Он уже знал: такие приговоры не для его мальчиков. Суд успокоил общественность, и этого было достаточно для того, чтобы никто больше не совал нос туда, куда не следует.

А дальше все пошло обычным порядком: апелляция, пересмотр дела и новый приговор – исправительные работы.

– Ты жив, сынок, и это главное, – сказал ему после суда Траутмэн. – Знай, о тебе всегда помнят. Я помогу тебе сразу же, как только представится возможность.

– Разве я жалуюсь? – спросил Рэмбо. – По крайней мере теперь все ясно.

Траутмэн внимательно посмотрел на своего ученика.

– Послушай, Рэмбо, ты уж дай им там постричь себя.

ЧАСТЬ I

Глава 1

В этом монолите было, пожалуй, не меньше пяти тонн. Он уже дал трещину, и чтобы расколоть его, нужен был еще один хороший удар. Рэмбо выбрал стальной клин фунтов на пятнадцать, вставил его в выемку, пристукнув для верности кувалдой, и разогнулся, чтобы дать мышцам отдохнуть.

Полуденное солнце палило нещадно. Воздух замер, и в этой неподвижности лениво висела над каменоломней белая пыль. Эта пыль стекала вместе с потом по лицам и черным спинам заключенных, забивая ноздри, густо отхаркивалась вместе с бранью и ругательствами. Горы, куда ни кинь взгляд – громады гор. И на фоне мрачного нагромождения камней люди казались суетливыми черными муравьями, бессмысленно копошащимися в старых морщинах земли.

Рэмбо провел по лицу ладонью и хорошенько вытер ее о штаны. Он уже взялся за рукоять кувалды, когда заметил, что к нему неторопливо направляется полицейский охранник. Не доходя нескольких шагов, он остановился и уставился на Рэмбо огромными черными стеклами очков. Толстые красные щеки его лоснились от пота.

– Эй, Рэмбо, бросай кувалду, пошли.

Рэмбо, будто не слыша, сжал рукоять кувалды, размахнулся из-за плеча и со страшной силой ударил по клину. Монолит раскололся, и клин провалился в трещину.

– Тебе сколько раз говорить, Рэмбо?

В голосе охранника послышались нетерпеливые нотки.

«Жирная свинья, – беззлобно подумал Рэмбо. – Мне совсем некуда торопиться» Он не спеша опустился на корточки и стал шарить в расщелине рукой, пытаясь нащупать клин. Клин был очень хорош, и Рэмбо не хотелось, чтобы он затерялся. Наконец он его нащупал, вытащил и положил рядом с кувалдой на камень. Только, тоща он посмотрел на охранника.

– Вы мне?

– Тебе! А то кому же? Вперед, – охранник ткнул пальцем в сторону ворот и пошел вслед за Рэмбо.

По ту сторону сетчатой ограды Рэмбо увидел «джип» и рядом с ним прямую фигуру человека в военной форме. За его поясом торчал зеленый берет. Рэмбо сразу узнал его по тонкому лицу и выдающемуся вперед подбородку. «Значит, теперь все будет зависеть только от тебя, – сказал он сам себе. – И еще неизвестно, нужно ли тебе это» Он бросил взгляд на знаки различия Траутмэна и увидел, что тот стал уже полковником.

Рэмбо подошел к сетке и остановился. Траутмэн кивком головы отослал охранника и вплотную подошел к другой стороне сетки.

– Привет, Джони. Как дела?

– Нормально.

Траутмэн помолчал и долгим взглядом посмотрел на каменоломню.

– Мне очень жаль, что тебя засунули в такую дыру.

– Бывало хуже.

– И все-таки неприятно. Рэмбо промолчал.

– Я говорю, неприятно торчать в такой дыре еще пять лет. Помнишь, я обещал помочь тебе, как только представится возможность. Она представилась. Или тебя это устраивает? – он кивнул в сторону каменоломни.

– По крайней мере здесь мне все ясно.

– А у меня к тебе есть предложение.

– Простите, сэр, я не поздравил вас.

– С чем?

– Вы уже полковник.

– Ты не слушаешь меня?

– Слушаю, сэр: у вас ко мне есть предложение.

– Хорошее предложение. Это то, что надо, мой мальчик. Слушай. Мы готовим в Индокитае операцию. Нам нужен человек. Информационный компьютер выдал твои данные, Джони. Больше кандидатуры нет.

Рэмбо скосил глаза в сторону.

– Вьетнам?

Ты отгадал, Джони. Операция по розыску военнопленных во Вьетнаме.

– Я не верю этим компьютерам. Почему я?

– Это лагерь военнопленных, из которого ты бежал в 1973 году. Лучше тебя местность не знает никто, – Траутмэн увидел в глазах Рэмбо на секунду мелькнувший интерес и, чтобы не дать ему погаснуть, добавил: – Тебя хотят восстановить в армии США, Джони. А если операция завершится успешно, президент обещал рассмотреть вопрос о твоей полной реабилитации. Заманчиво?

– Да, сэр.

– Вот и хорошо. Все формальности я здесь улажу. Встретимся в Таиланде, в центре по подготовке операции.

– Есть, сэр.

Траутмэн покосился в сторону охранников, которые, сбившись у ворот, с любопытством наблюдали за странной беседой полковника с нашивками спецслужбы с их заключенным.

– Я хочу, чтобы ты знал, Джони, – сказал Траутмэн, – я сделал все, чтобы вытащить тебя отсюда. Ничего лучшего придумать было нельзя.

Рэмбо посмотрел ему в глаза.

– А на этот раз нам разрешат победить?

– На этот раз все будет зависеть от тебя. До встречи. Траутмэн повернулся и уверенный, прямой, гибкий легким шагом пошел к «джипу».

Глава 2

Мертвая, выжженная солнцем равнина, покрытая, будто заплатами, грязно-бурыми пятнами, простиралась до бесконечности. Не за что было глазу зацепиться. Наконец внизу показалась река, и Рэмбо понял, что это один из притоков Меконга – естественной границы между Таиландом и Лаосом. Значит, граница рядом и долгое путешествие наконец-то приближается к концу. И он не ошибся.

Через четверть часа вертолет заложил крутой вираж и пошел на посадку. Рэмбо успел заметить внизу серебристый гофрированный купол вертолетного ангара, несколько военных палаток, сборный щитовой дом, который мог служить и казармой, и полевым штабом, и чуть в стороне – посадочный круг.

Рэмбо уже ждали. Едва вертолет приземлился, дверца открылась, и в проеме появилась улыбающаяся физиономия молодого офицера с нашивками лейтенанта.

– Привет, Рэмбо! – закричал он и, чтобы не надрывать голос, оттащил Рэмбо подальше от вертолета. – Я Эрлсон. Только вас и ждем. А вы, кажется, не очень разговорчивый? Ничего, у нас тут тоска зеленая – она вам развяжет язык. А иначе вы свихнетесь от скуки, – Эрлсон захохотал и сразу же замолчал, увидев приближающегося Траутмэна. – До встречи, Рэмбо!

Полковник позволил себе улыбнуться – видно, он и в самом деле был рад встрече. Во всяком случае, для него появление Рэмбо означало начало действия. Бездеятельность томила и раздражала его. Теперь наступила ясность.

– Привет, Рэмбо. Как долетел?

– Доброе утро, сэр. Все нормально.

– Отлично. Сейчас я познакомлю тебя с майором Мэрдоком из отдела специальных операций. Ты будешь иметь дело с ним.

– Я предпочел бы иметь дело с вами. Я не знаю Мэрдока. Траутмэн уловил в его голосе обиду.

– Мы на службе, Рэмбо, – сказал он сухо и, чтобы немного смягчить свой тон, добавил: – И кроме того, я буду рядом.

Он толкнул дверь в ангар, и Рэмбо увидел перед собой офицера с торчащими розовыми ушами, сидящего за столом и углубившегося в чтение бумаг.

– Мэрдок, – окликнул его Траутмэн, – это Рэмбо.

– О, привет, Рэмбо! Как добрались? – Мэрдок выбрался из-за стола и протянул мягкую пухлую ладонь. – Нас здесь совсем доконала проклятая жара! Эй, кто-нибудь! Воды похолодней!

Солдат принес воды. Мэрдок взмахом руки освободил на столе место от бумаг и велел поставить бутылки. И все говорил и говорил не переставая. Казалось, ничто не может заставить его замолчать. «Они и в самом деле одурели здесь от жары и безделья», – подумал Рэмбо, вспомнив еще одного разговорчивого – Эрлсона.

– Садитесь, – Мэрдок ногой пододвинул к столу один стул, другой и сел сам. – Времени у нас в обрез, так что сразу перейдем к делу.

Я тут смотрел ваше дело, Рэмбо… Где оно? – Он пошарил глазами по столу и вытащил из-под бумаг серую папку. – Вот! Интересная штука! – Мэрдок перевернул обложку и стал водить пальцем по строчкам. – Так-так-так… Рэмбо Джон Джейк. Родился 7 июня 1947 года в штате Аризона от родителей индейского и немецкого происхождения. Вступил добровольцем в десантные войска 6 июля 1967 года. Прошел спецкурс по владению любым оружием, вождению вертолета, знанию языка противника. На счету 59 убитых. Все верно? – Мэрдок оторвал голову от бумаги и посмотрел на Рэмбо.

– Верно, – ответил за Рэмбо Траутмэн, не сводя глаз с Мэрдока.

– Хорошо, – Мэрдок снова положил палец на бумагу. – Имеет Серебряную звезду, четыре Бронзовых, четыре ордена Доблестного Сердца, орден За безупречную службу, Почетный орден Конгресса. Да-а, без работы вас не оставляли…

Рэмбо сидел прямо, не шевелясь, и смотрел куда-то поверх головы Мэрдока. Майор подождал немного, думая, что Рэмбо что-то скажет, но тот молчал, и тоща он решил сразу же перейти к заданию.

– Вам, наверное, известно, – он обращался теперь только к Рэмбо, – что около двух с половиной тысяч американцев считаются пропавшими без вести. Скорее всего, они погибли, но для их родителей и многих американцев эта проблема… как бы сказать… у одних задевает родственные, а у других – патриотические чувства. Вы меня понимаете?

Рэмбо продолжал смотреть поверх головы Мэрдока. И Мэрдок смутился.

– Разумеется, Рэмбо, – сказал он, – вы знаете обо мне гораздо меньше, чем я о вас Я командовал 2-м батальоном 3-й армии под Хандумом в 1966 году. Потерял много хороших солдат – своих товарищей… И я прекрасно понимаю вас и всех ветеранов… Ну, конечно, правительство и определенные круги общества… Но нам нужны неопровержимые доказательства того, что во Вьетнаме содержатся наши военнопленные. Неопровержимые! Как только мы их получим, мы найдем способ вернуть наших соотечественников на родину. Ваша задача как раз в этом и заключается: сфотографировать американцев, которых, по вашему мнению, держат в плену.

Рэмбо посмотрел на Мэрдока.

– Только сфотографировать?

– Да, только сфотографировать, – Мэрдок нахмурился и пристукнул ладонью по столу. – И ни при каких обстоятельствах не вступать в конфликт с противником.

– Оставить пленных там? – опять не понял Рэмбо.

– Я повторяю, с противником в конфликт не вступать. – Этот Рэмбо начинал его раздражать. – Вторая часть операции предполагает освобождение пленных группой «Дельта» под командованием полковника Траутмэна. Вам ясно? – Мэрдок поднялся и прошелся взад-вперед вдоль стола. – Как бы там ни было, я считаю, что при вашем участии мы имеем кое-какой шанс на успех операции. Благодарю вас. Жду обоих в штабе планирования через час.

Глава 3

Щитовой дом, который Рэмбо принял с вертолета за казарму или полевой штаб, и на самом деле оказался штабом планирования операции. Здесь к ней готовились серьезно, что Рэмбо понял сразу: такого количества электроники, собранной вместе, он не видел ни разу. Аппаратурой были заставлены все стены – от пола до потолка. И самое простое, что он увидел и с чем познакомился еще на спецкурсах, были радары, компьютеры и ультракоротковолновый передатчик. Обо всем остальном он не имел никакого понятия. Мигали разноцветные лампочки, ползли по молочным экранам ломаные и волнистые линии, на разные голоса гудели зуммеры, щелкали тумблеры. И Рэмбо стал с любопытством осматривать все это, стараясь понять, какую пользу или какой вред может принести человеку это нагромождение техники. Но поскольку, как он догадался, все это должно работать только на предстоящую операцию, а значит – на него, то прежде всего и подумал о себе. И все стало ясно. Нет, не стоит вся эта куча блестящего дерьма и одного удачного выстрела. Опусти тогда Траутмэн ствол на три дюйма ниже, и не помог бы ему никакой компьютер и никакие радиоволны. Но Траутмэн не опустил ствол, потому что он был и остается человеком. Своим человеком. Порядочным парнем, а не машиной с электронными мозгами и лампочками вместо глаз. А этот надутый индюк Мэрдок, видно, и в самом деле думает, что Рэмбо в восторге от всех этих стекляшек и жестянок, которые будто бы должны помочь ему выжить. Тогда какого черта они тащили его сюда через десяток стран, если могут обойтись своими игрушками!

– Рэмбо, идите сюда, – Мэрдок разложил на столе карту и нагнулся над ней так, что китель готов был лопнуть на его толстой спине. Он внимательно вглядывался в одну точку.

Траутмэн стоял рядом – прямой, невозмутимый, и видно было, что карта совсем не интересовала его: он давно знал ее наизусть. Рэмбо неторопливо подошел к столу и мельком бросил взгляд на карту. Господи, он облазил этот район вдоль и поперек, на черта ему нужна эта карта! Мэрдок мог бы поговорить и по-человечески. Но Мэрдок там никогда не ползал на животе, его не сосали пиявки и не грызли за пятки бамбуковые крысы, потому он очень надеялся на карту, линейку и циркуль. Тыча циркулем в карту, Мэрдок воображал себя сейчас по меньшей мере генералом Эйзенхауэром.

– Вас перебросят через Лаос и Аннамский хребет в район Сонг-Бо.

– В район Черной речки, – сказал Рэмбо, глядя в потолок.

– Правильно, – кивнул Мэрдок. – Прыгать будете с высоты триста футов. Устраивает?

– Вполне.

– Поскольку вы летите один, вам придется взять технического снаряжения больше, чем обычно. Так что не очень-то хватайтесь там за свой тесак. Здесь за вас будет работать техника, – Мэрдок помолчал и недоверчиво покосился на Рэмбо. – И вообще постарайтесь забыть о войне. Думайте только о задании – иначе вам не выжить.

– Один раз я там уже выжил, – Рэмбо начинал надоедать этот нудный разговор.

Но Мэрдок словно не расслышал его замечания.

– Трудно поверить, – продолжал он, – но все эти приборы, – он обвел вокруг рукой, – будут работать только на вас. Впечатляет?

Рэмбо давно это понял и поэтому промолчал.

– Это поможет тебе, Джони, – вставил Траутмэн, но по его тону Рэмбо понял, что полковник тоже не слишком высокого мнения о всей этой технике.

Почувствовав поддержку, Мэрдок улыбнулся и ободряюще посмотрел на Рэмбо.

– Так что, Рэмбо, можете чувствовать себя спокойно. Наше оборудование – самое совершенное оружие в мире!

– Я всегда считал, что лучшее оружие – это голова.

– Времена меняются, – упрямо сдвинул брови Мэрдок.

– Для кого как, – Рэмбо отвернулся к одному из экранов, на котором его заинтересовала пляшущая кривая, быстро бегающая слева направо: в самом деле, что бы она могла значить?

– Вернемся к плану операции, – продолжал Мэрдок. – В месте выброски вас будет ждать наш местный агент. Он проведет вас в район Ван-Ен…

Рэмбо продолжал с интересом наблюдать за пульсирующей линией. И Мэрдок взорвался.

– Полковник, – он поднял голову к Траутмэну, – он совсем не слушает меня!

– Агент будет сопровождать меня в район Ван-Ен, – повторил Рэмбо слова майора и добавил: – Это опять на Сонг-Бо – на Черной речке.

Мэрдок сел и вытер красным платком пот, обильно выступивший у него на лице.

– Знаете, полковник, – сказал он устало, – я боюсь, что он еще не упокоился после войны… Если он попадется в этом аду, я не ручаюсь за него: он может не выдержать и наговорит лишнего.

– Не выдержит? – Концы губ Траутмэна опустились, что придало его лицу презрительное выражение. – Рэмбо – лучший солдат, какого я только видел в деле. Это боевая машина, которая хочет выиграть войну, проигранную другими. И если для этого нужно умереть, он умрет без страха и сомнения. И еще, майор: все, что вы назвали адом, он называет домом.

Рэмбо посмотрел на полковника. Да, это настоящий парень. Лучше было бы иметь дело с ним, чем с этим напыщенным индюком Мэрдоком. Он ему сразу не понравился.

Глава 4

Траутмэн стоял у задней стены палатки и смотрел, как Рэмбо тщательно отбирает и укладывает в сумку оружие. Лук со стрелами, на которые навинчивались взрывные устройства, он вложил в брезентовой чехол и крепко замотал его манильской веревкой. Кажется, все. Рэмбо посмотрел на часы, потом на Траутмэна.

– Я готов, сэр.

– Тридцать шесть часов тебе должно хватить, Джони. Так что не зевай там. И если что-нибудь пойдет не так, пробирайся к точке эвакуации.

– Не беспокойтесь, полковник, все будет о'кей.

– Я так и думаю, сынок.

Траутмэн выключил свет, и они вышли из палатки. Небо было усеяно крупными звездами. Неподалеку тихо тарахтел моторами самолет. Они подошли к нему, и Рэмбо забросил в открытую дверь сумку и чехол с луком. Траутмэн протянул руку и нащупал жесткую в бугристых мозолях ладонь Рэмбо.

– Удачи тебе, сынок.

– Спасибо, сэр, – Рэмбо помолчал, а потом спросил: – Помните, Мэрдок говорил, что он командовал 2-м батальоном под Хандумом?

– Да.

– 2-й батальон сражался под Тайсуном, и командиром у них был парень что надо. Потом он погиб… Так что я верю только вам, полковник.

И Рэмбо исчез. Заскрежетал о борт самолета железный трап, дверь захлопнулась, и самолет взревел моторами.

Траутмэн проследил глазами, как он набрал скорость, уменьшился в размерах и, мелькнув на горизонте черной точкой, слился с темнотой ночи.

Мэрдок сидел рядом с оператором против зеленого экрана радара и внимательно наблюдал за вращающейся по кругу стрелкой. Увидев входящего Траутмэна, он поднялся и подошел к нему.

– Все нормально, полковник?

– Да. Как вы думаете, он найдет их?

– В этом лагере вряд ли. Но люди задают вопросы, и их нужно успокоить.

Траутмэн посмотрел на порозовевшие кончики ушей Мэрдока.

– Мне показалось, что вам все это безразлично, майор.

– Я здесь ни при чем, полковник, – поморщился Мэрдок. – И никто не заставит меня заглаживать чужие ошибки.

– Но ведь мы говорим о наших людях.

– Их посылали туда тоже наши люди. И оставим этот разговор, полковник. Мне нужно работать.

Мэрдок повернулся, прошел к радару, сел и уставился на вращающуюся стрелку с таким внимание, будто от ее вращения зависела вся его жизнь.

Траутмэн посмотрел ему в толстую жирную спину и вышел. Было душно. С раскаленного за день плато наплывал тяжелым ватным одеялом теплый до тошноты воздух. Траутмэн вспомнил, что в холодильнике должна быть вода, и направился к ангару. Он знал, что не уснет в эту ночь, – неясное чувство тревоги охватило его.