Текст книги "Сладостный обман"
Автор книги: Колин Фолкнер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)
Эллен кивнула. Теперь, когда она решилась открыться Кэвину, волнение ушло, уступив место спешке. Эллен чувствовала, что ей необходимо побыстрее рассказать обо всем мужу.
Не прошло и получаса, как Эллен уже скакала к Кэвину. Он в это время находился в сушильне, на берегу реки. Прискакав туда, она привязала свою кобылу рядом с белоснежным конем Ханта. Кэвин не только привез его с собой, но и постоянно ездил на нем, предпочитая его другим лошадям.
– Кэвин! – позвала Эллен, подходя к сушильне. – Кэвин, ты тут?
– Эллен?
Она обернулась на звук его голоса и, прикрыв ладонью глаза, посмотрела наверх.
Кэвин с молотком в руках сидел наверху, на самой крыше.
Эллен испуганно ахнула.
– Дорогой, что ты там делаешь? У тебя что, не хватает слуг? А если ты упадешь и свернешь себе шею? Учти, я долго горевать по тебе не буду, выйду замуж сразу же.
– Очень смешно, – ответил Кэвин, спускаясь с крыши на противоположной стороне здания. Вскоре он уже стоял рядом с Эллен. Одетый в неказистую одежду, он был похож на простого работника, но благородная осанка и уверенный взгляд красивых глаз сразу выдавали в нем хозяина.
– Чем я обязан судьбе видеть вас? – шутливо спросил Кэвин, обнимая жену за талию. – И что вас подняло в такую рань? Когда я уходил, вы только засыпали.
Эллен рассмеялась и дотронулась до его щеки.
– Кэвин, у меня есть к тебе важный разговор, – она сняла его руку. – Поэтому я и приехала сюда.
– Вот как? – Лицо Кэвина приняло серьезное выражение. – Что стряслось? Ты заболела?
– Кэвин, выслушай меня, пожалуйста, и перестань шутить. Я должна сказать то, что не решился открыть Ричард…
– Ну, раз он не решился, тогда зачем это делать тебе? – Он снова попытался обнять Эллен, но она отстранила его руку.
– Я больше не могу носить в себе эту тайну, – тихо проговорила она. – У меня нет больше сил скрывать ее от тебя. Кэвин, я люблю тебя и поэтому хочу, чтобы ты знал обо мне все.
– Эллен, не нужно снова заводить разговор о прошлом. Что было – то было, и ничего мы с тобой не изменим. К чему ворошить старое? Да к тому же мне совершенно безразлично, кем ты была в Англии. Мы начали другую жизнь, Эллен. Я понимаю, как тебе трудно перенести смерть Ричарда, но пройдет время, и эта рана тоже зарубцуется, поверь мне.
Эллен почувствовала, что ей становится все труднее и труднее сделать признание. Кэвин и в самом деле не хотел ничего знать о ее прошлом. «Тогда, может быть, и не нужно ему ничего говорить? Нет, я должна это сделать. Он обязан знать обо мне все. Иначе мне еще труднее будет сказать ему о ребенке».
– Кэвин, ты обязан меня выслушать, – настаивала она. – Сейчас я твоя, – начала она как можно мягче. – Но когда-то я принадлежала другому.
Кэвин махнул рукой.
– Пожалуйста, дорогая, не говори больше ни слова. Давай на этом и закончим. Не мучь себя. Мне нет никакого дела до твоих тайн. – Он взял ее за плечи и привлек к себе. – Мне нужны не твои тайны, а ты. Почему ты не хочешь понять такой простой вещи? Кем бы ты ни была в прошлом, сейчас это ровным счетом ничего не значит.
– А если бы ты узнал, что я и есть Каролина Вакстон? – на одном дыхании выпалила Эллен. Она и сама не знала, откуда у нее взялась смелость произнести эти слова.
Наступило продолжительное молчание. Кэвин снял с ее плеч руки и отошел.
– Как ты сказала? – медленно произнес он, словно не понимая смысла сказанного.
Эллен сразу же почувствовала себя какой-то жалкой. Она испуганно посмотрела в глаза Кэвину и тут же отвела взгляд.
– Я сказала, что… Я сказала, что я и есть Каролина Вакстон. Да, это я была женой твоего брата.
– Нет, – Кэвин замотал головой и начал отступать от нее. Споткнувшись, он едва не упал. – Нет, это невозможно.
– Кэвин, это правда.
– Но… но у Каролины были темные волосы. Она…
Не дав договоpить ему до конца, Эллен пpодолжила:
– Перекрасилась и превратилась в Эллен Скарлет. В ту ночь, когда умер Уолдрон, я бежала из дома. За мной гнался Хант. Я случайно увидела карету, в которой ехал Ричард. Он взял меня с собой. Помог сменить имя и устроил в театр. Это он посоветовал мне перекрасить…
– Нет! – закpичал Кэвин, продолжая отступать от Эллен, словно ее дыхание было наполнено ядом. – Нет, Эллен, ты не могла убить моего брата! Я не верю тебе! Ты, которую я люблю…
Она в отчаянии прижала руки к груди.
– Кэвин, я тоже тебя люблю. Люблю очень сильно. Мое чувство заставляет сказать тебе правду. И еще я хочу сказать тебе, Кэвин… у нас будет…
Кэвин схватился за голову. Он не мог поверить, он не мог, отказывался верить Эллен.
– Дорогая, скажи, что ты пошутила.
Она покачала головой.
– Нет, Кэвин, я не пошутила. Я сказала тебе истинную правду. И еще я хотела бы pассказать тебе все об Уолдроне…
– Я не желаю тебя больше слушать! – прокричал он. – Все это ложь! Эллен… Каpолина… Как уж там тебя зовут, не знаю! Черт подери! – Он повернулся и направился к лошадям.
Такой реакции Эллен от него не ожидала. Она предполагала, что он будет злиться, бушевать. Но ей и в голову не приходило, что он просто уйдет от нее.
– Кэвин! Милый, между нами нет больше тайн! – кричала Эллен вслед ему. – Я сказала тебе все, только чтобы очистить свою совесть. Я не могла больше молчать.
– Ты убила моего брата! – прокричал он и вскочил на коня. – Ты убийца!
– Нет, Кэвин, я не убивала его! – Эллен бросилась за ним вдогонку. – Молю тебя, выслушай меня. Я сейчас все тебе объясню.
– Я не нуждаюсь в твоих объяснениях! Ты убила моего брата!
Слезы потекли по щекам бедной женщины.
– Кэвин, ну где же твои обещания?! Ты же сам говорил мне, что простил Каролину?
– Я не говорил этого! Я только сказал, что не желаю мстить ей! – Лицо его исказила злая усмешка. – Но еще больше я не хочу, чтобы она была моей женой!
Эллен остановилась как вкопанная. Она в ужасе посмотрела на Кэвина. Она ожидала от этого разговора чего угодно, но только не разрыва.
Кэвин развернул коня и ускакал. Закрыв глаза, Эллен еще долго вслушивалась в грохот копыт.
26
«Кэвин, милый Кэвин! Прошло уже два месяца, как ты уехал, – Эллен обpеченно склонила голову. – Целых два месяца я не вижу тебя». Она села за стол в библиотеке, которую любовно устроила для мужа. «Два месяца тебя нет рядом со мной, и я не знаю, где ты. Веpнешься ли ты – неизвестно». Эллен погладила округлившийся живот.
Легкий ветерок дул в раскрытое окно библиотеки, шевеля рассыпавшиеся по ее плечам волосы. Слезы навернулись на ее глаза.
«Ну а что случится, когда Кэвин вернется? Не отправит ли он меня в Англию? Что тогда со мной будет?» Вспомнив о Ханте, Эллен в ужасе закрыла глаза. «Или, может быть, он не сделает этого, а ради ребенка позволит мне жить здесь? Но разве это будет жизнь?» Эллен вытерла покатившиеся по щекам слезы. Она терялась в догадках, pаздумывая о своем будущем. После отъезда Кэвина ей было очень тяжело одной, но она старалась подавить жалость к себе.
«Как же прав все-таки был Ричард! Сколько раз он мне советовал ничего не говорить Кэвину! Мне так и следовало поступить. Ведь сам Ричард ничего ему не сказал, он унес мои тайны с собой в могилу».
Но в душе Эллен чувствовала, что поступила правильно. Она не могла носить под сеpдцем ребенка и в то же время обманывать его отца.
– Ну и что теперь? – спросила она в пустоту комнаты. – Чего я добилась? – Она помолчала. – Что же делать? Уезжать или оставаться здесь и снова завоевывать его любовь? – Она опустила голову, понимая, что теперь сделать это будет нелегко.
Тяжелые предчувствия сдавили грудь Эллен. Откуда-то с улицы послышались голоса – это слуги возвращались с поля. Эллен посмотрела в окно. Она что угодно отдала бы, чтобы не уезжать из Мэриленда, который полюбила всей душой. Она полюбила и этот дом, и садик возле него, и ровные ряды табака на полях.
Скоро начнется сбор табачных листьев. Как ни странно, именно табак и не дал ей сойти с ума без Кэвина. В то утро, когда он ушел, она попросила Роба оседлать ее кобылу. Начиная с того самого дня, Эллен каждый день вставала с восходом солнца и вместе с Робом объезжала плантации. Она разговаривала с надсмотрщиками, советовалась с ними. Она много узнала о том, как нужно выращивать табак. Она ездила на реку слушать плеск воды и шелест листьев. Эллен научилась понимать звуки земли. Теперь она могла бы и сама вырастить неплохой урожай табака. Эллен не хотела возвращаться в Лондон. Даже если бы ей сказали, что Хант умер, она все равно не поехала бы туда. Мэриленд ей нравился значительно больше. Здесь, в «Руке судьбы», ей дышалось легко и привольно. Она знала здесь всех, и все знали ее. Только тут, в Мэриленде, она нашла себя. И не хотела больше терять. Прожив в колониях всего несколько месяцев, она чувствовала, что ее дом здесь. Потерять его было для Эллен pавносильно смеpти.
Эллен поднялась и подошла к книжным полкам. Они были сделаны по ее заказу уже в отсутствие Кэвина. Они еще пахли сосной. Эллен пpовела ладонью по корешкам книг. Она сама их расставляла в надежде обрадовать Кэвина.
Но его все не было. Эллен не знала ни куда он уехал, ни когда он вернется. В тот день он, ничего не сказав ей, просто встал и уехал. И вечером не вернулся. Эллен спрашивала у слуг, но никто из них не мог сказать ей ничего вразумительного. Более того, они были удивлены исчезновением хозяина не меньше ее самой. Несколько дней прошли в полном замешательстве, но вскоре Эллен освоилась в роли хозяйки дома. Жизнь текла размеренно, но без Кэвина. С того дня, как он уехал, она стала единственной хозяйкой «Руки судьбы».
«Он уехал, и я даже не знаю, когда он вернется!» – так она отвечала тем, кто расспрашивал ее о Кэвине. Несмотря на неопределенный ответ, никто не решался прямо спросить ее о том, что же произошло.
Эллен наугад взяла с полки книгу, полистала ее и снова поставила на место. Сейчас, по прошествии двух месяцев со дня исчезновения Кэвина, она начала опасаться за свою судьбу. Ею внезапно овладевала беспричинная тревога. Два месяца – слишком долгий срок. За это время даже самый яростный мужчина мог бы успокоиться и прийти к какому-нибудь решению. «Почему он не хочет приехать и объясниться со мной? Он как-то сказал, что мужчине нужно давать еще один шанс. Но почему он не хочет дать такой же шанс мне? Я не убивала Уолдрона, но как легко и быстро он поверил в то, что я убийца!»
Тяжелые мысли одолевали Эллен. Она ходила от полки к полке, отсутствующим взглядом глядя на корешки книг. Внезапно прозвучавший голос Мэри заставил ее обернуться.
– Пришел мистер Юлиус, хозяйка, он хочет поговорить с вами. – Эллен с благодарностью посмотрела на экономку. Она одна, казалось, понимала, что происходит у нее в душе.
Улыбнувшись, Эллен кивнула, она была рада видеть старого капитана. Теперь тот эпизод, когда он выкрал ее из кваpтиpы Pичаpда, вызывал у Эллен лишь добpую улыбку. Юлиус нравился ей все больше и больше. Добрый и отзывчивый, он умел терпеливо выслушать и дать хороший совет.
– Юлиус! – pадостно воскликнула она, увидев улыбающееся лицо старого моряка.
– А вы прекрасно выглядите, – сказал он, пожимая Эллен руку.
– Толстею от безделья, – ответила она. – А Кэвин меня совсем забросил… – Ей вдруг захотелось высказаться, но слова застревали у нее в горле. Она смущенно отвернулась, застеснявшись своей неожиданной слабости. Эллен все это вpемя вела себя гордо и уверенно, словно ничего и не произошло.
Юлиус вздохнул и сел в кресло. Старый моряк везде чувствовал себя как дома – таково уж свойство всех хороших людей.
– Никогда не думал, что мне придется укорять своего друга, но вам я скажу как на духу: Кэвин полный дурак.
– Нет, вы не правы, Юлиус. Я обманывала его.
Спустя неделю после ухода Кэвина Юлиус зашел к ним, и Эллен в порыве откровенности рассказала капитану о том, что между ними произошло. С тех пор он заходил к ней каждую неделю. Его визиты вносили некоторое разнообразие в жизнь бедной женщины и служили хоть и слабым, но утешением.
– Да, да, – вздохнул Юлиус. – Вы мне рассказывали эту печальную историю. Да что ж из того? Что было, то было. Нет, Кэвин поступил как последний дурак.
– Ты так думаешь? Но ведь я же оскорбила его.
– Это каким же образом? У каждого человека есть своя тайна. И какой бы страшной она ни была, она не лишает его уважения. Он не знает, каким человеком на самом деле был его братец, вот в чем его беда. Если бы он услышал ваш рассказ с самого начала, он бы поступил иначе.
– Мне нужно было все по поpядку рассказать Кэвину.
– А по-моему, вам вообще не стоило заикаться об этом, – раздраженно махнул рукой Юлиус.
В глазах ее заблестели слезы.
– Юлиус, но ведь я люблю его. У меня и в мыслях не было обидеть его. Нет, – она молитвенно прижала руки к груди, – мне пpосто хотелось, чтобы между нами не было никаких тайн и недомолвок.
– Эх, жизнь, – Юлиус хлопнул ладонью по крышке стола. – Ну и чего ты добилась? Видишь, во что обошлась тебе твоя откpовенность? Совесть, видишь ли, ее замучила. Плюнь ты на совесть, если она тебе мешает. Я бы на твоем месте жил бы себе спокойненько и ни о чем не думал. Правда… признание… Какая глупость. Нет, Эллен, ты поступила неправильно.
Эллен обхватила себя руками, словно в комнате стоял лютый холод. Отвернувшись от Юлиуса, она направилась к книжным полкам, затем снова веpнулась к столу.
– Может быть, ты и прав, – задумчиво сказала Эллен. – Но только я так не могу. Не могу, Юлиус, – она посмотрела на него.
Он стянул с головы матросскую шапочку и бросил ее на стол.
– Да ладно уж… Чего теперь говорить. Можешь – не можешь. Оба вы хороши – ты и Кэвин. Тоже мне, обидчивый какой нашелся. Он не должен был уезжать так внезапно. – Юлиус повернулся и посмотрел в раскрытое окно. – Черт подери! Он повел себя как неpазумный мальчишка.
Эллен пристально смотрела на старого моряка.
– Но куда он мог уехать? – спросила она скорее себя, чем Юлиуса. – И почему не возвpащается? Уж лучше бы прямо сказал мне, чтобы я покинула этот дом, а не мучил меня бесконечным ожиданием, – Эллен опустила голову.
– Ты хорошая женщина, Эллен, и слава Богу, у Кэвина хватило ума понять это. Он вернется, обязательно вернется. Дай срок, посидит, подумает – и приедет домой.
Эллен вновь взглянула на покрытое морщинами потемневшее от загара доброе лицо старого моряка.
– А ты не знаешь, где он может быть? – спросила она. – Я могла бы сама пойти к нему.
Юлиус вытащил из кармана зубочистку и вставил ее в рот.
– В городке его нет, – сказал он. – В порту его тоже никто не видел. Черт его знает, может быть, поехал к какому-нибудь приятелю. У него их тут много…
Их взгляды встретились.
– А как ты думаешь, не могло с ним что-нибудь случиться? – слова давались ей с большим тpудом.
– С кем? С Кэвином? А, ты думаешь, что он мертв? – Моряк отмахнулся: – Да что ты, Кэвин не из тех, кто кончает жизнь самоубийством. И погибнуть он не может, для этого он слишком осмотрителен. Нет-нет, он просто упрямый черт, – деpжа во pту зубочистку, Юлиус поднялся из-за стола. – Что бы я сделал на его месте? Ну, подался бы куда-нибудь, попил винца… а потом как ни в чем не бывало вернулся бы. Бросать теплую постель и горячую женушку надолго я бы не стал, нет.
Щеки Эллен порозовели. Она застенчиво отвернулась. Давно зная моряка, она понимала, что Юлиус делает ей комплимент.
– Так что же мне все-таки делать? – пожав плечами, спросила она. Затем, помолчав, осторожно прибавила: – Может быть, он ждет, пока я уеду?
– Обратно в Англию? – Юлиус сдвинул брови. – Да ты что, с ума сошла?! В Англию тебе возвращаться ни в коем случае нельзя! – решительно заявил он. – Не забывай, что этот альбинос, будь он неладен, тебя там сразу отыщет. Нет, сиди здесь и жди возвращения Кэвина. Он придет, долго он скитаться не сможет. Да и ты здорово его к себе привязала. Ишь, какая ты у нас ладная, – он рассмеялся и подмигнул Эллен. – А когда Кэвин появится, ты с ним опять поговори. Скажи, что он – подлец и поступил с тобой нечестно. Я думаю, он поймет, что был не прав. Да, и расскажи ему всю правду про его братца.
Она согласно кивнула.
– Я не хочу обижать Кэвина, я и так принесла ему столько горя… Нет, про Уолдрона я ему ничего говорить не буду. Какой смысл теперь ворошить прошлое… Уолдрон мертв.
– Все равно расскажи. Ты не успокоишься, пока не выложишь ему все, я это чувствую. Так уж лучше сразу облегчить душу, – Юлиус взял со стола свою шапочку и нацепил ее на голову. – Кэвин – не мальчик, он должен знать всю правду, а не часть ее.
Эллен в нерешительности замялась.
– Не знаю, Юлиус. Ничего не понимаю. Ты советуешь мне все сказать Кэвину? Ладно, я подумаю, – ответила Эллен, и глаза ее загорелись решимостью.
– Держи нос выше! А я пока сгоняю в одно местечко. Мне кажется, я начинаю догадываться, где скрывается Кэвин.
Лицо Эллен просветлело.
– Правда? – с надеждой воскликнула она. – Где он? Скажи, Юлиус. Я сама пойду к нему… Я расскажу ему…
Юлиус поднял руки, прерывая ее.
– Пока ничего говорить тебе не буду. Жди. Никуда тебе ходить не следует. Подумай о ребенке, ты же скоро родишь, – заулыбался он.
Лицо Эллен тоже осветилось радостной улыбкой.
– Спасибо тебе, Юлиус, – сказала Эллен, и он вышел.
С мешком на плече, насвистывая, старый моряк продирался сквозь густую чащобу. Он шел уже с рассвета и скоро, по его прикидкам, должен был приблизиться к селению индейцев племени шауни. Это было последнее место, где мог скрываться Кэвин, и если бы его там не оказалось, Юлиусу пришлось бы изрядно поломать голову, размышляя о местонахождении своего друга.
Юлиус услышал стук и вскинул голову – недалеко от него стоял гордый воин племени шауни. Пытаясь не выказать ни удивления, ни страха, Юлиус остановился и, склонив голову, произнес:
– Приветствую тебя, смелый воин! – он поднял руку в приветствии. – Я ищу своего друга Кэвина из поместья «Рука судьбы».
Ни один мускул не дрогнул на лице воина. Не сводя глаз с Юлиуса, он сложил на бронзовой груди сильные руки и молча продолжал смотреть на него.
Юлиус прокашлялся.
– Не видел ли ты моего друга Кэвина, он часто ходит к твоему народу. Нет ли его сейчас в вашем селении? – Юлиус предполагал, что индеец может и не понимать по-английски. Так оно и оказалось, индеец понял лишь одно – незнакомцу нужен Кэвин.
– Кэвин? – переспросил он и пронзительно свистнул. В ту же секунду на тропинке появились еще двое воинов. Они перебросились между собой несколькими фразами и посмотрели на Юлиуса.
Тот подбросил на плече мешок, придавая ему более удобное положение, и снова заговорил:
– Ребята, я так понимаю, что вы не собираетесь поджаривать мне пятки. Вот и хорошо, – он улыбнулся. – Отведите-ка меня лучше к Кэвину.
Воин, который стоял ближе к нему, повернул голову и подозрительно посмотрел на Юлиуса. Двое других встали по бокам. Затем первый воин сделал знак, и эти двое подошли к Юлиусу и подтолкнули его вперед.
В молчании они прошли около мили. Послышались голоса. Еще немного, и, пробравшись через стену густого леса, Юлиус очутился на полянке, где располагалась деревушка индейцев-шауни. Он увидел воинов с бронзовой сверкающей кожей, женщин, торопливо снующих по своим делам, и зажженные костры. Пахло пищей. Повсюду слышались голоса и смех. Стайка ребятишек весело кружилась вокруг вигвамов. Другие, усевшись на песке, во что-то играли. Неподалеку молодой воин кормил жеребят.
Увидев входящего в окружении воинов Юлиуса, индейцы посмотрели на него, но лица их выражали лишь любопытство. Казалось, появление незнакомца никого не взволновало. Из одного вигвама выбежал голенький малыш с черными глазенками-бусинками и удивленно остановился, заметив белого человека. Вслед за малышом выскочила его молодая мать и, нежно подняв сына на руки, унесла в вигвам.
Воины подвели Юлиуса к высокому вигваму, расположенному в стороне от других. Один из воинов знаком приказал Юлиусу оставаться на месте, а сам, нагнувшись, вошел в вигвам. Послышались отрывистые голоса, среди которых Юлиус различил голос Кэвина, он очень удивился, услышав, что тот говорит на языке индейцев. «А, черт подери, нашел я тебя все-таки», – обрадованно подумал старый моряк.
Не прошло и минуты, как из вигвама вышел улыбающийся Кэвин. Он обнял Юлиуса и похлопал по спине. Повернувшись к стоящим рядом двум воинам, он поблагодарил их. Индейцы вежливо поклонились и ушли, скрывшись между вигвамами.
Юлиус сбросил на землю мешок и потер руки.
– Ну и похудел же ты, дружок! Что, плоховато тебя кормят индейцы?
Кэвин добродушно рассмеялся.
– Ты не представляешь, как приятно услышать родной язык! Хотя бы и от тебя, старый морской волк. Кое-кто из индейцев говорит по-английски, но очень слабо. Я с трудом их понимаю. Поэтому мне и пришлось выучить язык шауни. Индейцы удивляются, – он усмехнулся. – Считают свой язык очень трудным.
Они стояли и улыбаясь смотрели друг на друга. Постепенно улыбки исчезли, радость встречи прошла. Кэвин заговорил первым:
– Так что привело тебя сюда? Выкладывай.
– И ты еще спрашиваешь, зачем я сюда пришел?!
Кэвин помрачнел:
– Тебе не следовало бы совать свой нос в дела, которые тебя не касаются. Это занятие ничего не принесет тебе, кроме неприятностей.
– Не дури! – укоризненно произнес Юлиус.
Кэвин резко повернулся и с вызовом посмотрел на своего друга.
– Не знаю, что она тебе там наболтала, но…
– Она сказала мне всю правду. И я думаю, что ты должен был бы благодарить ее за честность. А что ты сделал вместо этого? Убежал, как мальчишка!
Кэвин отступил. Слова Юлиуса были горькими, но справедливыми.
– Но она же убила моего брата!
– Она никого не убивала, – Юлиус погрозил Кэвину пальцем. – Если бы ты выслушал ее, то все бы понял.
Кэвин скрестил руки на груди.
– Она обманывала меня с самого начала.
– Разве? Вспомни, когда ты приехал в Лондон, ты же никому не сказал, что ты брат Уолдрона? Это ты обманывал ее, называя себя Мерриком!
– Это не одно и то же! – воскликнул Кэвин. Он заметил, что привлеченные громким разговором индейцы начали оглядываться на них. Не желая привлекать внимание, Кэвин постарался сохранить спокойствие. – Но разве мое имя не Меррик? В то время я еще не был Вакстоном. Я только ожидал этого титула, – сказал он, понизив голос.
– Все это пустые слова, жалкие оправдания. За ними ты прячешь свое нежелание признать, что ты несправедлив к ней. – Юлиус нагнулся, взял стоящий у вигвама кувшин с водой и сделал несколько глотков. Утерев рот рукавом, он продолжил: – Только учти, Кэвин, что чем больше слов, тем труднее увидеть за ними правду.
Зеленые глаза Кэвина угрожающе сузились.
– А в чем же, по-твоему, состоит правда?
– А правда состоит в том, что у тебя есть честная и верная жена, которая сидит и ждет тебя, дурака. И не только тебя, она еще ждет ребенка. Она уже на пятом месяце. Понял? Так что беги к ней, как ураган.
Кэвин недоуменно посмотрел на Юлиуса.
– Ждет ребенка? – спросил он и, отвернувшись, задумчиво опустил голову. – Она мне об этом ничего не сказала…
– Да когда ж тебе говорить, если ты кипишь, как котел?
Кэвин смущенно поднял голову, затем, низко опустив ее, искоса посмотрел на Юлиуса.
– Она знала о том, что беременна, и ничего не сказала мне… Так вот почему она говорила о каком-то признании. Почему же она не начала разговор с этого?
– А вот поди и сам у нее спроси.
Кэвин смущенно переминался с ноги на ногу.
– Мне нечего ей сказать. Я не хочу больше слышать ее лживые речи.
– Да что же ты за упрямец такой! – Юлиус присел на корточки и, подняв с земли ветку, принялся чертить ею по песку. – Отчего же ты не спросил ее, почему она лгала тебе? Спрашивал ли ты ее о причине?
– Нет! – угрюмо ответил Кэвин.
– Кэвин, если ты любишь человека, то должен и уважать его. У всех у нас есть права. Она хотела рассказать тебе все от начала до конца. Но ты не дал ей этого сделать.
– Интересно, что бы она мне наговорила. Но как она могла это сделать, Юлиус? – глухо спросил Кэвин. – Она же хладнокровно убила моего брата. Вытолкнула его в окно. – Он немного помолчал. – Боже мой, Эллен, зачем ты это сделала?!
– Откуда ты знаешь, как все произошло? Тебя ведь там не было.
Кэвин мрачно рассмеялся.
– Конечно, не было. В тот момент я находился совсем на другом краю земли.
– Тогда почему ты так уверен, что она убила твоего брата? Кто тебе такое наговорил?
– Так все говорят. Я сам читал отчет королевского прокурора.
Юлиус задорно рассмеялся.
– Могу представить, сколько золота отвалил ему Хант.
Кэвин изучающе смотрел на Юлиуса. Эта простая мысль как-то не приходила ему в голову. Наконец он подошел к Юлиусу и сел рядом. Они долго смотрели на деревню, на лес, на макушки деревьев, озаренные лучами заходящего солнца.
– И как меня только угораздило любить жену брата!
– Любить? – переспросил Юлиус. – Ты хочешь сказать, что не любишь ее сейчас? – прищурившись, он разглядывал лицо друга. – Но что же в ней изменилось с тех пор, как ты женился на ней? Она осталась той же самой. Пойми, искренне рассказав тебе обо всем, она хотела окончательно стереть из памяти свое прошлое. Она думала, что ты выслушаешь ее, твоя любовь давала ей надежду на понимание. А что вышло? За свою честность она слишком дорого заплатила, потеряв твою любовь. – Юлиус помолчал. – Так я тебя понимаю, великий граф Вакстон?
Кэвин в ярости сжал кулаки. Голос его срывался, он едва сдерживал подступавшие к глазам слезы.
– Она убила моего брата.
– А хоть бы и так, – вспылил Юлиус. – Если бы ты был умным человеком, то не думал бы об этом. Ведь когда ты ее встретил, ты же ничего о ней не знал. Вот и сейчас веди себя так, будто тебе ничего не известно. Смотри на нее просто как на красивую женщину. А она в самом деле прекрасна. Неужели ты не видишь, как загораются радостью лица у всех, когда она входит в дом? Слепец!
– Она обманывала меня… лгала об Уолдроне… о себе… Ты предлагаешь мне и дальше говорить с ней? Сколько еще лжи я услышу от нее?
Юлиус продолжал водить веткой по песку.
– Не знаю, – ответил он. – Сам спроси ее. Только жизненный опыт показывает, что человек может лгать о своем прошлом, о ком и о чем угодно, скрывать все, что угодно. Но только не свою душу. Нет, – повторил он. – Ее скрыть невозможно, сердце человека, его мысли и чувства видны сразу. А ее сердце чисто. В нем лишь любовь к тебе, Кэвин. И только твоя гордость мешает увидеть это тебе.
Кэвин закрыл глаза и обхватил руками лицо.
– Не знаю, Юлиус. Я просто не знаю…
– Чего ты не знаешь?
– Смогу ли простить ее… – прошептал Кэвин. – Я так долго ненавидел женщину, которая убила Уолдрона, поэтому не уверен, хватит ли у меня сил простить Эллен.
– А как тогда мне понимать наш разговор на корабле? Помнишь? Тот самый, когда ты мне сказал, что не только перестал ненавидеть леди Вакстон, но и простил ее? Тогда же ты меня уверял, что она тебе стала настолько безразлична, что ты даже перестал искать ее. Нет, Кэвин, я точно помню – ты так и сказал, что прощаешь ее.
– Понимаешь, одно дело простить человека, которого никогда не видел, но совсем другое – того, кто находится рядом с тобой. Хотя… Как мне кажется, я ничего не говорил о прощении…
– Я думаю, что если бы ты до конца выслушал Эллен, то не делал бы таких громких заявлений.
– Ребенок, – тихо сказал Кэвин. – Юлиус, появление ребенка только усложняет наши отношения с ней.
– Не могу взять в толк – кто сказал тебе, что жизнь легка? Нет, дорогой мой, жизнь – штука очень сложная. Порой она ранит, и очень больно.
Кэвин повернулся и посмотрел на друга.
– А тебе она все рассказала?
– Все без утайки, и я ей верю, – твердо ответил Юлиус.
– Веришь? – удивился Кэвин.
– А почему я не должен ей верить? С какой стати я обязан слушать только тебя?
– Тогда расскажи мне, – попросил Кэвин.
– Э, нет, приятель. Такие вещи тебе лучше узнать от нее самой.
Кэвин поднялся и невидящими глазами посмотрел на окружавший деревню лес.
– Мой брат, Юлиус… Мой брат… Воспоминания о нем не дают мне покоя… Если б ты знал, Юлиус, как он заботился обо мне. Я любил его.
– Тогда, в прошлом. А сейчас ты любишь Эллен, женщину, которая носит твоего ребенка. Кэвин, смотри не сделай роковой ошибки, – Юлиус взял его за руку. – Если ты отвергнешь ее, прогонишь от себя, ты уже никогда не станешь тем, кто ты есть. Что ты постоянно твердишь, будто она убила твоего брата? Зачем ты мучаешь свое сердце, не зная всей правды? А теперь ты решил еще и расстаться с ней. Решил, я же тебя насквозь вижу! Не смей, Кэвин! Не отрывай от себя часть своего сердца. – Юлиус поднялся и взял с земли свой мешок. – А теперь обмозгуй все, что я тебе сказал, и постарайся образумиться. Только побыстрее.
– Куда ты уходишь? – спросил Кэвин, вставая.
– Домой. Уж не думаешь ли ты, будто я собираюсь сидеть здесь всю ночь и спорить с тобой? Нет уж, спасибо, вправлять тебе мозги я не намерен. У меня есть чем заняться.
Кэвин проводил Юлиуса до края селения.
– Начинает темнеть. Останься здесь на ночь, Юлиус. У меня есть бренди. Посидим, разопьем бутылочку…
– Нет, мне нужно идти, – упрямо повторил Юлиус, сдвигая на затылок матросскую шапочку. – Да и не по вкусу мне будет сейчас твое бренди, Кэвин, – он махнул рукой и зашагал в лес, в сторону «Руки судьбы». – Давай, Кэвин, приходи в себя и возвращайся, – бросил он через плечо, поворачиваясь к другу. – А если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня можно найти. И не волнуйся за Эллен, я послежу за ней, пока тебя нет. Надеюсь, мне недолго придется исполнять обязанности сторожа, – он хмыкнул и вошел в лес.
Звенящая тишина вдруг обрушилась на Кэвина. Он смотрел вслед уходящему Юлиусу. Тот еще не успел скрыться, как Кэвин вдруг позвал его, но старый моряк не повернул и головы. Он притворился, что не слышит голоса Кэвина.
