Текст книги "Автостоп"

Автор книги: Колетт Вивье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Это ты?.. Вот чудеса!

Симон… Люк так и застыл на месте.

– Значит, не поехал смотреть нимские арены? – продолжал Симон, явно радуясь встрече. – Очень хорошо сделал, потому что лучше Шамони ничего на свете нет. Что ты на меня так смотришь?

– Я не ожидал тебя здесь встретить, – пробормотал Люк.

– Раз ты сюда приехал, то, надо думать, именно для того, чтобы повстречать меня. Но вот как тебя встретит Фредерик, не знаю… Он и без того в дурном настроении… Ни о каком восхождении пока и речи нету, мы теперь отправляемся в Талефрский Сад, и наш поход назначен на послезавтра. Но Пьер – он здешний – стал хохотать, когда увидел наше снаряжение. Он говорит, что в этом походе нам не нужны ни веревки, ни крюки, но советует его отложить, потому что погода явно портится. Фредерик ругает его на чем свет стоит, а ведь Пьер во всем этом разбирается как бог, его отец профессиональный альпинист. Короче говоря, бесконечные разговоры и уговоры с утра до вечера, и в конце концов Фредерик отправил меня в Сен-Жерве, чтобы я закупил чертову прорву чернослива и лимонов, а сам он с Бертраном тем временем займется подготовкой восхождения, – тут Симон иронически улыбнулся. – Вот мы с тобой трепемся, а время-то идет. Нам надо поспеть на поезд в Уж, он не так набит, как автобус, и отходит ровно в девятнадцать часов. Бежим скорее, а то опоздаем.

Люк не двинулся с места. Против всякого ожидания, он был рад, что теперь не одинок, ему было приятно вновь встретить этого трепача, который так жестоко обошелся с ним в Фонтенбло, и сказать ему, что прекрасно путешествовал без него. Им только надо объясниться, и тогда Люк готов забыть дурацкую сцену, которая разыгралась между ними там, на обочине дороги. Да, конечно… Но пойти сейчас с веселым и беззаботным Симоном – значило оказаться вскоре в обществе Фредерика, а ведь Люк дал себе зарок никогда больше не встречаться с этим воображалой… «Кто его знает, – подумал Люк, – быть может, это случай выяснить наконец и с ним отношения. И если этот пижон позволит себе говорить свысока, то я ему врежу как следует».

И Люк кинулся догонять Симона.

– Бежим, – повторил Люк. – Похоже, что на этот раз я все-таки увижу Монблан.

11 СЫН ПРОВОДНИКА

Вокзал оказался совсем рядом. Быстро взяв билеты, мальчики побежали к поезду, который, пронзительно засвистев, медленно тронулся.

– Едва успели! – проговорил, тяжело дыша, Симон и плюхнулся на скамейку. – Ну, валяй рассказывай все подряд.

У Люка пока что не было никакой охоты посвящать Симона во все свои приключения, и он ограничился тем, что рассказал ему про Манюэля и их встречу в пещере.

– Но как ты все-таки вместо Нима оказался в Шамбери? – недоумевал Симон.

– Я сделал крюк.

– Солидный крюк, ничего не скажешь… А теперь раскрой-ка пошире глаза, уже пора смотреть…

Люк затаил дыхание. Над темным бордюром из сосен в небо вздымалась череда пиков, одни – как острия из черного гранита, другие – как перевернутые сосульки. И над всеми словно парила в воздухе сверкающая громада: Монблан.

– Как красиво! Куда красивей, чем на открытках, даже слишком красиво, – бормотал Люк в каком-то экстазе.

Симон пихнул его локтем в бок.

– Открытки… Да где ты такое увидишь? При чем тут открытки? Большая вершина слева – это Зеленая Игла, а впереди – Дрю, а вон там – Полуденный пик…

– А что это за поток? – спросил Люк.

– Это Арв, а вот и мост Святой Марии… Остановка, давай выходи. Мы пойдем короткой дорогой.

Тропинка, круто поднимающаяся по ущелью между двумя скалами, быстро привела их к горнолыжной станции Уж, расположенной на травянистом склоне. Кемпинг находился чуть поодаль на опушке соснового леса, там стояло множество фургонов, прицепных домиков на колесах и разноцветных палаток. В этот час в лагере почти никого не было. Две девочки в шортах загорали на солнце. Три парня один за другим вышли из небольшого бетонного здания, на котором было написано: «Медпункт».

Симон указал пальцем влево:

– Вон там наша палатка, и я даже вижу Фредерика: он ругается с Пьером.

– С кем? – Люк увидел атлетически сложенного парня с открытым и спокойным лицом. Слушая Фредерика, причем, казалось, не очень-то внимательно, он только кивал головой.

– Эй, Фредэ, к тебе гости! – крикнул Симон.

Фредерик резко повернулся, и, когда увидел гостя, лицо его разом стало жестким.

– А этот зачем сюда приперся? – сказал он холодно. – Где ты его выкопал, Симон? С луны он, что ли, свалился!

– В Файе, – ответил Симон. – Он выскочил прямо на меня из мебельного фургона. Я здесь ни при чем…

– Куда же мы его поместим? Моя палатка не резиновая.

Люк сразу насторожился.

– А я вовсе не собираюсь вам навязываться, охота была! – осадил он Фредерика.

В этот момент из леса вышел Бертран.

– Люк… Какая приятная неожиданность! – воскликнул он, подбегая к нему. – Вот это сюрприз так сюрприз!

Тут Бертран поглядел на Фредерика, который стоял мрачный, насупленный, и умолк.

– Боюсь, я сказал что-то не то, – пробормотал он, смутившись.

Возникло неловкое молчание, которое прервал наконец Пьер.

– Ну, я ухожу, – сказал он все тем же спокойным голосом. – Счастливо оставаться.

– Как хочешь, – заявил Фредерик. – Но сделай одолжение, заодно забери с собой и Люка, поскольку он как будто не намерен здесь задерживаться. Пусть катится к своим аренам, и мы забудем о нем.

Чего еще было ждать? Люк поглядел на него, собрался с духом и врезал ему коротким прямым по челюсти, да так, что тот упал навзничь, на миг потеряв сознание.

– Ну, наконец-то ты получил по заслугам! – воскликнул Люк. – У меня давно руки чесались, но как-то не было случая. За кого ты себя принимаешь, идиот? За царя вавилонского, что ли?

Выговорившись, Люк побежал вслед за Пьером.

– Уф, легче на душе стало, – сказал он доверительно, как только догнал Пьера. – До чего же мерзкий тип этот Фредерик. Ну, теперь он хоть будет знать, что ему не все дозволено.

– Не думаю, чтоб он что-нибудь понял, – рассмеялся Пьер. – Бертран и Симон ходят перед ним на задних лапках, смотреть противно. И все только потому, что месье Фредерик, видите ли, очень нервничает перед восхождением… На самом-то деле он в альпинизме ничего не смыслит, а воображает, что готовится к штурму Зеленой Иглы, не меньше. А это всего-навсего горная прогулка, доступная всем. Вот только в дурную погоду туда нельзя соваться. Я попытался ему это объяснить, но наш скалолаз и не подумал прислушаться к моим советам. Меня он теперь не скоро увидит, можешь не сомневаться… Но я не ожидал от него, что он способен вот так вышвырнуть человека, словно приблудного пса. А ты его здорово проучил, ничего не скажешь. Меня и сейчас еще смех разбирает… У тебя есть где ночевать?

– Не беспокойся, как-нибудь устроюсь, – ответил Люк.

– Если хочешь, пошли к нам. Найдем и для тебя местечко. Мы живем в Мерлье, наверху… Вон видишь – наш домик, третий справа. Я живу с родителями и сестрой Мариэттой. Мой отец – горный проводник. Его зовут Поль Сандос, и альпинисты из кожи вон лезут, чтобы его заполучить. Завтра он должен сопровождать клиента на восхождение, и это довольно рискованно, потому что погода неустойчивая, как я только что объяснял Фредерику. Сегодня утром на Монблане облачно. Маленькое облачко, но говорит это о многом. Так ты поднимаешься к нам?

– Нет. Лучше завтра, – ответил Люк. – Можно?

– Договорились. Я жду тебя в десять часов.

Дружески попрощавшись, Пьер пошел по крутой каменистой дороге и исчез за первым поворотом. «Какой симпатичный парень! Он уже почти мужчина, – думал

Люк. – И Фредерик рядом с ним кажется просто жалким, несмотря на все свои потуги… Ладно, надо выкинуть из головы всю чепуху, а только глядеть по сторонам…»

Он обвел глазами вершины, освещенные последними лучами заходящего солнца. Розовая дымка затягивала долину, и холодный воздух с ледников давал о себе знать. Люк решил как следует поесть – ему это было уже просто необходимо. У дороги он увидел две гостиницы: одна казалась очень шикарной, а другая – более скромная – стояла как бы в тени своей блистательной соседки. Люк выбрал вторую, где было вывешено меню ужина за двадцать франков.

Семь часов… В ресторане было еще почти пусто, и он устроился за небольшим столиком у окна, из которого открывался вид на Арв. Дыня на закуску, жареная телятина с морковью, крем… У него разыгрался аппетит. Он разрезал кусок дыни, когда в зал вошел улыбающийся Симон.

– Какое счастье, что я увидел тебя издалека, когда ты сюда входил, – сказал он, садясь напротив. – В общем, я тебя нашел, это главное. Ты и представить себе не можешь, что разыгралось после твоего ухода! Фред просто ошалел от бешенства! С ним такого еще никогда не случалось.

– Его давно уже надо было отлупить как следует, – пробурчал Люк. – И так как никто из вас не решался, я взял это на себя.

– И неплохо с этим справился: нокаут с первого удара! – подхватил Симон, с восхищением глядя на Люка. – Пообедаем вместе?

– Давай. А скажи, тебе разрешили сюда прийти или ты удрал потихоньку?

– Какая разница? Важно то, что я здесь. Мне надо тебе кое-что объяснить. Послушай… Я знаю не хуже тебя, старик, что Фредерик невыносим. Но, во-первых, он мой кузен, и я вынужден принимать его таким, какой он есть, а во-вторых, он мне все уши прожужжал своими горами, и мне очень захотелось поглядеть самому, что это такое. Помнишь тот знаменитый вечер, когда он мне вдруг предложил поехать с ним? Признаюсь тебе, сперва я запрыгал от радости. Но ведь был еще ты и нимские арены, так что нетрудно понять, почему я был в таком дурном настроении, когда мы ушли от бабушки. Я не знал, как поступить, злился и на себя и на тебя, и, когда ты стал мне кричать «уходи, уходи», я поймал тебя на слове. Вот так-то, старичок…

Люк прекрасно все понимал.

Симон есть Симон. Он тянется то к одному, то к другому, легко подпадает под влияние и при этом уверен, что нет друга вернее его. Сегодня вечером Фредерик проиграл…

– Ну, а как твой автостоп? Проблем не было? – спросил Симон с обезоруживающей улыбкой.

– Никаких, – ответил Люк суше, чем ему хотелось бы. – Пересаживался с машины на машину, все шло как по маслу.

– Что ж, тем лучше, тем лучше! – воскликнул Симон, приступая к телятине. – Давай поговорим о другом. Какое впечатление на тебя произвел Пьер?

– Отличный парень. Он мне предложил переночевать у них, но я отказался.

– О, значит, ты сумел расположить его к себе, он не со всеми так. Но куда ж ты пойдешь ночевать?.. У тебя есть еще деньги? Отец прислал мне триста франков, и я могу…

– Спасибо, старик, я подумаю.

– Тогда назначаю тебе свидание в час дня завтра перед этой гостиницей… Конечно, в том случае, если мне удастся удрать. Ну, а теперь мне надо поскорей заплатить по счету и отправиться к своему Аттиле. Постарайся найти себе теплый уголок на эту ночь, потому что на рассвете здесь бывает жутко холодно.

Люку не пришлось долго искать этот теплый уголок, так как официантка, едва взглянув на него, тут же повела его по лестнице в мансарду. Эта мансарда была похожа на кладовую мамаши Жоливет, и Люку вспомнились и бакалейная лавчонка, и дворик, и его друг Карим. «Ну ладно, хватит воспоминаний, – сказал он себе. – Я в Шамони, и у меня осталось шестьдесят франков. Если я хочу без особых трудностей добраться до Парижа, то, пожалуй, стоит воспользоваться предложением Симона. Ух, до чего же я устал».

Он проснулся в восемь утра, быстро оделся, вышел из мансарды и сразу же наткнулся на официантку, которая шепнула ему заговорщицким тоном:

– Ну, все в порядке? Умойтесь у колонки во дворе, а я вам принесу завтрак.

Сунув руку в карман своего рюкзака, чтобы вытащить мыло и зубную щетку, Люк наткнулся на какой-то бумажный шарик. Он его машинально расправил и увидел несколько строчек, написанных крупным детским почерком:

ЭЛИЗА ГОТЬЕ

У МАДАМ БЕРТ ТУРНО

45 ЛОРРИС.

А! Сцена у калитки!.. Интереса не представляет… Он выкинул бумажку, умылся и пошел завтракать.

Завтрак стоил шесть франков. Это пробило еще одну брешь в его бюджете, но что поделаешь, тем более что соблазн был велик: кофе с молоком, масло, мед, варенье и сдобные булочки, которые, кстати, он съел до последней крошки. Затем Люк выбежал из гостиницы. Да, Монблан был в шапке, как говорил вчера Пьер, облака обложили его вершину. Но небо по-прежнему сияло, и погода была отличная. Интересно, где находится Море льда? Ладно, он спросит у Пьера. И вообще, уже пора подыматься к их домику. Только бы найти ту тропинку, по которой надо идти.

Поблуждав немного, он все-таки отыскал ее и весело зашагал вверх.

– Привет!

Перед ним стоял сам Пьер. Брюки его были залатаны на коленках, а в расстегнутом вороте рубашки темнела его крепкая загорелая шея.

– Ты точен. Опоздал всего на минуту. Это мне по душе, тем более что утром у меня всегда дел невпроворот, – сказал Пьер, улыбаясь. – Отец на рассвете ушел в горы, и мама места себе не находит. Она всегда волнуется, когда отца нет, натура такая, она только и думает что о несчастных случаях, и, по правде говоря, все эти маленькие облака… Даже отец колебался, стоит ли выходить сегодня, но клиент попался дурной, вроде вашего Фредерика, он и слышать ничего не хотел. Ну, будь что будет… Я думал пойти с тобой после обеда прогуляться, но мама посылает меня на альпийские луга отнести еду старому дяде Эжену. Если хочешь, пойдем со мной. Выйти нам нужно ровно в половине второго.

Люк принял это предложение с восторгом.

– Симон ждет меня в час перед гостиницей, где я ночевал, – сказал он. – С ним я не задержусь, а заодно возьму свой рюкзак.

– Что за гостиница?

– Маленькая, рядом с большой.

– А, у Бонеи! Роскошно живешь.

– Да нет, я спал в мансарде бесплатно. Мой рюкзак…

– Оставь его там, хватит и моего. Навьючим груз на мула.

– У вас есть мул?

– Да, Кокотт. Я его еще не вывел из конюшни, но задал побольше сена, чтобы ему легче было брать подъем.

Разговаривая, мальчики незаметно дошли до дома Пьера. Это было крепкое строение, сложенное до половины из камня, а дальше – из деревянных брусков, с нависающей крышей и утопленными в стенах окнами. Справа находился сарай, который мог служить и мастерской, слева – небольшой огород и конюшня. Тут же был родник, вода его текла по выдолбленному бревну. Розовощекая девочка с ведром в руке сбежала к роднику.

– Тебя мама зовет! – крикнула она Пьеру. – Она затопила плиту, чтобы испечь хлеб для дяди, но ей не хватает дров. Так что тебе придется, хочешь не хочешь, напилить дровишек. А это твой друг из кемпинга? Вас зовут Люк? – весело спросила она. – Привет, Люк! Вы нас застаете за работой, но у нас так всегда, а особенно сегодня, когда надо идти к дяде Эжену.

– Это моя сестричка Мариэтта, – сказал Пьер Люку. – Она у нас как мотор, вся в отца… Договорились, сейчас займусь дровами.

– А мне что делать? – спросил Люк.

– Тебе?.. Тебе?.. Прежде всего пойдем, познакомишься с мамой.

На кухне было невероятно жарко, плита занимала там главное место, а на столе, обсыпанном мукой, лежало уже разделанное тесто. Женщина в сером платье с усталым лицом месила в миске последний хлеб. Она и в самом деле была заметно встревожена и с озабоченным видом бормотала себе что-то под нос.

– Дрова, скорее дрова! – крикнула она Пьеру. – Беда-то какая… Будет гроза! У меня ломит поясницу, это верный признак. Отец не должен был идти в горы. У меня кровь в жилах стынет, когда подумаю, в какую он может попасть переделку. Но ему что говори, что не говори – как горох об стену! А когда случится несчастье, будет поздно… Пожалуй, поход в альпийские луга тоже лучше отложить на завтра, мой мальчик. Эти проклятые облака… Сутки дядя обойдется без хлеба.

– Да брось, мама, опять тебя мучают всякие страхи, – сказал Пьер. – Я подымусь на луга, это уж точно. А твоя поясница не барометр, и папа знает, что делает. Не мучь себя понапрасну, я сейчас принесу дров, а Мариэтта уже притащила воды, слышишь?

Мариэтта вошла в кухню, что-то напевая. Она поставила полное ведро воды на пол.

– Люк будет с нами завтракать? – спросила она. – У нас яичница с копченой ветчиной. Подойдет?

– Конечно, подойдет, – заверил ее Пьер прежде, чем Люк успел ответить. – А теперь айда пилить дрова.

Любо-дорого было глядеть, как Пьер орудовал пилой. За десять минут он напилил не меньше дюжины поленьев, которые Люк перетащил на кухню. Мадам Сандос, несколько успокоившись, поставила хлеба в духовку. Мариэтта вымыла губкой стол, а Пьер, вернувшись со двора, стал раскладывать по мешкам продукты, которые надо было отнести дяде Эжену.

– Сыру! Не забудь положить ему сыр, – напомнила мать. – Он в погребе. Ах, господи, какая беда, вдруг погода не разгуляется.

– Мама, ты не на небо гляди, а на хлебы, вдруг подгорят! Может, пора вынимать? – говорил Пьер, чтобы отвлечь ее от тревожных мыслей.

Если бы не веселая болтовня Мариэтты, которая, уплетая яичницу с ветчиной, все время рассказывала разные смешные истории, завтрак прошел бы уныло. Планкетта ей сказала, что… ха, ха, ха… Она встретила сына Митраля… ха, ха, ха… Ее подруга Лина будет ужинать у тетки Леонтины по случаю своего дня рождения… ха, ха, ха…

– Лина хочет отнести корзинку малины своей тете, – добавила она. – Можно, я помогу ей собирать малину, мама?

– Иди, иди, – пробормотала мать, не отрывая глаз от вершины Монблана, которая была видна сквозь открытую дверь. – Простыни я сама повешу…

– Да, вчера к нам приезжал кукольный театр, представляете? – весело продолжала Мариэтта. – Ужас, столько народу собралось! Нам еще повезло, что рыжий парень нашел для нас с Линой одно место в конце зала, а вообще, там просто яблоку негде было упасть. Правда, пьеса была какая-то дурацкая, ха, ха, ха… Зеленые человечки размахивают руками, а ими командует странный тип, который произносит чудные слова, причем басом. Он вроде бы спустился к нам с Марса, представляете?

Тут Люк воскликнул так громко, что все перестали есть:

– Марс? Марсиане? – У него перехватило дыхание. – Постой, постой, Мариэтта, это было кукольное представление?

– Ты что, глухой?.. Я ведь уже сказала, что кукольное. А вообще кино я больше люблю, там интересней. А что?

– Дело в том… Ты не знаешь, что это за труппа?

– Я как будто слышала… Да, зрители кричали в конце: «Браво, Пат!» Или: «Браво, Кит». А может быть, «Браво, Пот»… Ха, ха, ха!

– Питале?

– Да, да, Питале.

Люк поперхнулся. Кровь стучала у него в висках. Пьер похлопал его по спине.

– Ты что-то очень разволновался!

– Есть отчего, – ответил Люк, кое-как овладев собой. – Даже не знаю, как вам рассказать… Эти ребята разъезжают с кукольным театром, я с ними ехал из Мулена в Экс-ле-Бен и даже принимал участие в их спектаклях, а потом произошла одна мерзкая история: в зале у одной дамы украли сумку и подумали на меня. А я, дурак, вместо того чтобы оправдаться, почему-то убежал, а когда наутро вернулся, чтобы объясниться, их уже не было… Все это случилось из-за мальчишки, которого звали Бильбиль… Ты как будто сказала, что места вам указал рыжий паренек, да, Мариэтта?

– Да. У него не волосы, а пламя, ха, ха, ха!

– Значит, те ребята, видимо, разобрались, что к чему, и прогнали этого Бильбиля взашей. О, если бы я мог их найти! Но они, наверное, уже уехали из Шамони. Узнать бы куда…

– Где они сегодня играют, не знаю. Но я слышала, что завтра они будут выступать в Соланже. Да, завтра, если только я не ошибаюсь.

– А этот Соланж далеко отсюда?

– В десяти километрах, за Лёфайе.

– Значит, завтра я рвану в Соланж. Если бы вы только знали, как мне легко стало, а ведь без тебя, Мариэтта… Прямо камень с души свалился.

У Люка пропал аппетит. Он уже представлял себе сцену завтрашней встречи: перед ним стоит вся троица – Питале, Гару, Матиас, – и они встречают его как друга. Наконец-то он им все объяснит и… как знать, может, Питале предложит ему заменить рыжего парня. «Отсюда театр направится, скорее всего, на север или на запад, – говорил он себе, исполненный надежды, – а если они двинутся на запад, то ведь мне как раз туда и нужно…»

Голос Пьера вернул его к действительности.

– Без четверти час, – сообщил он. – У тебя осталось времени в обрез, чтобы поспеть на свидание.

Люк со всех ног помчался вниз, не извиняясь перед теми, кого задевал на бегу. Симона на условленном месте не было. Все еще тяжело дыша, он уселся на камень и стал глядеть, как стремительно несется кипучая Арв. Минуты бежали: десять… двадцать… двадцать пять… На тридцатой минуте его терпение иссякло, он вспомнил оговорку Симона: «…Конечно, если я смогу удрать…» Все ясно, черт подери! Фредерик снова тиранил Симона, а тот, как всегда, смирился и забыл, что сам предложил Люку деньги.

Исполненный скорее гнева, чем досады, Люк не стал дольше ждать и вернулся в домик Пьера.

Пьер навьючивал мула.

– Ну, чем закончились переговоры?

– Их не было, – буркнул Люк, пожимая плечами. – Симон не пришел, и все.

– Понятно… Опять Фредерик? Ну, я надеваю рюкзак, и в путь.