Текст книги "Автостоп"

Автор книги: Колетт Вивье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

9 ПЕЩЕРА

Ришар не ограничился тем, что дернул Люка за волосы. Он схватил его за плечи и стал трясти что было силы.

– Атас! – зашептал он. – Предки вернулись, и старик уже дал мне жару за то, что я опустошил холодильник. Не хватает только, чтобы они застали тебя в постели Адельена. Одевайся-ка поскорее, я выпущу тебя через черный ход.

– А который час? – пробормотал Люк, еще толком не проснувшись.

– Полночь или час ночи… какая разница? Я, конечно, словом не обмолвился о нашем пире, как ты можешь догадаться. Я все списал на свой аппетит. Вот твои шорты, а вот мешок.

– Рири, ты что, провалился? – донесся снизу гневный голос.

– Это старик, – застонал Ришар. – Мотай отсюда, да поскорее!

Никогда еще Люку не приходилось так быстро скатываться с лестницы. Ришар тащил его за руку, подгонял, так он был напуган, и перевел дух, только когда вытолкнул за калитку.

– Бай-бай, – сказал Ришар и похлопал Люка по плечу. – Натерпелся я страху!..

Люк был в бешенстве и чувствовал себя оскорбленным, но Ришар исчез в темноте сада прежде, чем он успел ему сказать все, что о нем думает. Люка прогнали из этого дома, как его уже прогнали с кукольного представления. И кто прогнал? Какой-то кретин, у которого не хватило мужества сказать правду своим родителям. Это в его-то годы… Ждите, чтобы он стал теперь чинить чужие велосипеды! Его душил гнев. Сойдя с шоссе, он пошел по тропинке, которую едва освещала луна. Тропинка была вся засыпана гравием, который хрустел под ногами, и резко подымалась в гору. Она привела его к скалистому уступу.

Дальше Люк не пошел. Мертвая тишина царила вокруг, а перед ним открывался широкий простор: луга, по которым сверкающей лентой извивалась река – видимо, Изер, – а вдали огни Шамбери на фоне гор. Ходьба его успокоила, и он даже испытал некоторое облегчение оттого, что расстался со всеми этими людьми, которых хотел поскорее забыть, как дурной сон. «Спать буду здесь, – сказал он себе, – но прежде надо подвести итоги. Я без денег и сам не знаю, почему очутился в этих местах. Странно все же, какие-то случайности гонят меня на восток, в то время как сам я хочу попасть на юг… Если бы Симон знал, что я оказался в самом сердце его любимых Альп… Да ну их всех к лешему – и Симона, и Ришара. И нимские арены! Какая все же невезуха! Что ж, придется просто-напросто вернуться в Париж. Но вот в чем загвоздка: чтобы купить билет на поезд, нужны деньги. Значит, надо во что бы то ни стало их раздобыть. Весь вопрос: как? Очень просто: заработать! Завтра утром я отправлюсь в Шамбери или в Альбертвиль и наймусь рассыльным или официантом, да кем угодно, особенно выбирать не приходится. Мне все подойдет. А как только я немножко подзаработаю, снова двинусь в путь».

За этими размышлениями прошло некоторое время. Подперев голову обеими руками, Люк наслаждался тишиной и покоем, которые царили вокруг, как вдруг услышал хруст камешков. Потом до него донесся какой-то шорох, и все опять стихло. Тогда Люк решил выяснить, что же это такое, зажег фонарик и стал водить лучом справа налево. Он ничего не увидел, но вот снова послышалась какая-то возня. Ришар? Да нет, что за нелепая мысль, этот маменькин сынок наверняка накрылся с головой одеялом, чтобы избежать дальнейших объяснений. Люк все же поднялся, чтобы пойти посмотреть.

– Кто там? – крикнул он как можно громче.

– Я, Манюэль, – ответил приглушенный голос.

– А где же вы?

– Здесь, здесь.

– Вот теперь мне все ясно, – насмешливо проворчал Люк.

Но в этот момент он увидел в скале глубокую щель, полускрытую нависающими над ней камнями. Ветки кустов заслоняли вход в нее, и к тому же он был таким узким, что Люку пришлось заняться чуть ли не акробатикой, чтобы туда забраться. Пещера… Пещера была довольно большая и наверняка служила прибежищем многим путешественникам, потому что на полу ее валялось множество пустых консервных банок и оберточная бумага. Худой парень с приплюснутым носом и толстыми губами сидел, прижавшись к стене, и глядел на Люка круглыми от страха глазами.

– Никак не удается спокойно пожить, – вздохнул Люк. – Думаешь, что ты тут один, и вот вам, пожалуйста, оказывается, что рядом еще кто-то есть.

Парень глядел на Люка с недоверием.

– Вы… вы, – бормотал он. – Я очень испугался, потому что принял вас за полицейского.

– За полицейского?

– Да. Когда я пытался остановить на дороге машину, он меня окликнул, и я решил, что он хочет меня задержать, и, чтобы удрать от него, забрался сюда. Я путешествую автостопом. Ты тоже?

– Вроде бы, – сухо ответил Люк. – А тебе что?

Парень встал, его толстые губы дрожали.

– Ты тоже путешествуешь автостопом? Послушай, давай поедем вместе. Я еду в Межев к моим кузенам.

– Мне плевать, куда ты едешь, в Межев или еще куда. Заткнись! Давай спать.

– Хорошо, – прошептал парень.

Они стали разворачивать свои спальные мешки. Люк уже погасил фонарик, когда его сосед снова прервал молчание.

– Можно, я скажу еще два слова? Только два, не больше. Так скучно, когда не с кем разговаривать. В поезде было все в порядке, но я нарочно сошел до Шамбери, чтобы остальной путь проделать автостопом. Мне хотелось узнать, как это происходит, но сколько я ни «голосовал», никто не хотел меня подвезти.

– Я же сказал тебе: заткнись! Ты что, не понял? – огрызнулся Люк. Он был в бешенстве.

Забраться в это орлиное гнездо, чтобы отделаться от всех зануд на свете, и наткнуться на этого болтуна, нет, это уж слишком! «Как только проснусь, уйду по-английски, ни слова не говоря, и привет», – решил он. Но его сосед проснулся раньше него.

– Ты не переменил своего решения? Не пойдешь со мной?

В ответ послышался храп.

– Жаль, жаль, жаль, – пролепетал Манюэль и вылез из пещеры, душераздирающе вздыхая.

Люк подождал, пока его шаги на тропинке не затихли, и вышел, только когда снова воцарилась полная тишина. Он изумленно огляделся вокруг. Куда делся вчерашний широкий обзор? Серая густая пелена покрывала все в этот утренний час, и не было видно ни реки, ни гор. Люк почувствовал, что уверенность покидает его, и этот день, от которого он так многого ждал, представился ему теперь совсем в другом свете. Где он найдет работу? Его наверняка повсюду будут выставлять за дверь, и ему ничего не останется, как подохнуть с голоду. Однако, так или иначе, надо было идти вперед, другого выхода не было. И он зашагал по каменистой тропинке, которая вывела его на шоссе. Там он бросил взгляд на особняк с башенками, где Ришар, наверно, еще дрыхнет, и направился в Шамбери.

Но не прошел он и двухсот метров, как увидел в тумане какую-то прыгающую фигурку. Манюэль… Манюэль еле тащил свой рюкзак… Люк увидел, что он вдруг замедлил шаг, поджидая подъезжающую машину. Он кричал что-то, размахивал своими тощими руками, а потом снова зашагал… Бедняга! Люк невольно прибавил шагу…

– Если будешь так паясничать, тебе придется переть до Межева на своих двоих, – насмешливо сказал Люк, догнав его.

Манюэль резко обернулся, и широкая улыбка осветила его лицо.

– Ты пойдешь со мной?

– До Шамбери, не дальше. Там у меня дела…

– Ладно, ладно. Вот здорово! Скажи, как тебя зовут?.. Люк?.. Давай, остановим машину, Люк.

– Ради этих нескольких километров? Ты что, рехнулся? Шагай, шагай, лентяй ты эдакий!

– Я и шагаю.

Манюэль был счастлив. Он говорил не закрывая рта, рассказывая то о своей матери, то о тетке, которая дала ему денег на билет.

– Она дала мне еще сотню, таким образом, с теми деньгами, которые дал мне папа, у меня триста тридцать франков!

– Заткнешься ты или нет? – возмутился Люк, потеряв терпение. – Зачем только я, болван, тебя догнал!

– Молчу, молчу, – покорно прошептал Манюэль. – К тому же мы уже пришли. А что ты собираешься делать в Шамбери?

– Что бы я ни собирался там делать, прежде всего я буду это делать без тебя. Понял? Привет! Здесь мы расстаемся.

Люк нырнул в толпу, не обращая никакого внимания на отчаянные вопли Манюэля, который все кричал ему вслед: «Подожди! Не бросай меня!»

Сквер, причудливый фонтан, украшенный четырьмя слонами, улица де Буань… По обеим сторонам этой улицы тянулись аркады, и под каждой аркадой – то кафе, то ресторан, то кондитерская. Люк не мог с собой совладать и уткнулся носом в витрину кондитерской. Внутри магазина продавщица в лиловом халате укладывала в картонную коробку дюжину, наверно, очень вкусных пирожных, которые покупательница тщательно выбирала. Люк был так голоден, что купил бы сейчас все, что выставлено в витрине, и эта нелепая идея, которая пришла ему в голову, разом вернула его к действительности. Надо найти работу… Но где, где?..

– Давай зайдем.

Ну конечно же, этот приставала! Прилип – не оторвешь! Видимо, Манюэль незаметно шел за ним следом и теперь, указывая ему на приоткрытую дверь, словно приглашая, говорил:

– Давай зайдем! А?

Люк повернулся к нему спиной и снова стал бродить от лавки к лавке. В старом городе, на улице Бас-Шато, он увидел наконец объявление: «Требуется продавец…» Это был магазин электротоваров, и в объявлении значилось имя хозяина. Люк решительно вошел. Маленький лысый человек стоял посреди стиральных машин.

– Месье Клерон?

Человечек вышел из-за прилавка.

– Чем могу служить, мой юный друг?

– Я по поводу объявления… Ищу работу, и вот, когда я прочел ваше объявление… мне очень захотелось стать продавцом…

– Из ваших слов ясно, как дважды два, что вы новичок в этой профессии, – ехидно заметил месье Клерон. – А чем вы, собственно говоря, занимаетесь?

– Автостопом, месье… То есть…

Но было уже поздно. Человечек повелительным жестом указал ему на дверь.

– Убирайтесь вон! И учтите, что Ансельм Клерон терпеть не может бродяг. Вы занимаетесь автостопом и у вас хватает наглости?! Вон, вон!

Люк снова очутился на тротуаре, он был совершенно растерян. Конечно, он не должен был говорить об этом несчастном автостопе и надо было скрыть, что он никогда ничего не продавал. Короче, он наделал массу глупостей. «В следующий раз я буду поумнее, – утешил он себя. – Ну, двинемся дальше…»

Он вышел на главную площадь, а потом снова очутился на улице де Буань. Перед гостиницей остановился автобус, и из него вывалилась толпа туристов, обвешанных фотоаппаратами, а их багаж поставили прямо на мостовую. Какая-то плотная женщина средних лет, путая французские и немецкие слова, требовала у портье, чтобы он немедленно отнес в номер два ее огромных чемодана.

– Понятно, понятно, – отвечал портье. – Но у нас здесь случилось маленькое происшествие. Коридорный сломал ногу. Да к тому же и лифт не работает, так что, право, не знаю… А вот и мадам Флёр, – добавил он. – Обратитесь к ней.

К ним подошла импозантная женщина, одетая в черное. Немка подбежала к ней и повторила свои требования, другие туристы тоже стали громко выражать недовольство.

– Займитесь багажом, Альбер! – приказала мадам Флёр, обращаясь к портье.

Альбер выпрямился во весь свой рост.

– Это не входит в мои обязанности, мадам, – ответил он возмущенно. – Пусть этим займутся Антуанетта или Ивонна.

– Антуанетта на кухне, а Ивонна убирает комнаты. Сейчас не время спорить, Альбер, вы же видите, в каком мы затруднительном положении.

Но портье не сдавался. Тогда Люк подошел к мадам Флёр.

– Может быть, я смогу заменить вам коридорного? – спросил он.

Мадам Флёр растерянно поглядела на него, а Люк тут весьма кстати вспомнил про спектакли кукольного театра.

– Я уже рассаживал зрителей в театре, – поспешил он добавить. – Конечно, это не одно и то же, но все-таки…

– Давайте попробуем. У меня нет выхода, тем более что с Альбером стало невозможно разговаривать.

Люк схватил чемоданы и в сопровождении немки вошел в гостиницу. Свой рюкзак он поставил в холле в уголок.

– Комната тридцать четвертая, на третьем этаже, – объявила мадам Флёр и снова села за конторку.

Люк с трудом поднялся на третий этаж. Туристка шла за ним следом, обливаясь потом, задыхаясь и ворча. От лестничной площадки расходились два длинных, плохо освещенных коридора.

– Schlechtes Hotel! – негодовала немка. – Плохая гостиница!.. Wo ist das zimmer? Где комната?

– Номер тридцать четыре, мадам, – ответил Люк. – Подождите… Это, наверно, сюда, направо.

И он двинулся в первый коридор. Но нет, в эту сторону комнаты начинались с 40-го номера. Значит, второй коридор… Да. Явно здесь: 28… 32… 34… Он открыл дверь, поставив чемоданы на пол, и остановился, застыв на месте при виде толстой женщины в трусиках, которая натягивала на себя желтые брюки. Женщина завопила:

– Disgusting!.. Безобразие!.. Get out, уходите!

– Извините меня, sorry, sorry, – бормотал Люк. – I… I… я speak English… я думал…

– Shut up, замолчите! Disgusting!

На Люка и немку обрушился поток гневных слов, немка тоже стала громко возмущаться, женщины в голос кричали друг на друга, но ни одна из них не понимала другую. Во время этой словесной дуэли Люк совсем растерялся, и когда англичанка в трусиках схватилась за телефон, он решил, что самым разумным будет смыться. Внизу холл был уже весь забит туристами, которые говорили все одновременно, и Альбер, изображая всем своим видом оскорбленное достоинство, вел какую-то пожилую пару в 23-й номер на первом этаже, а мадам Флёр тем временем пыталась успокоить остальных, без конца повторяя: «Соблаговолите запастись терпением!»

– А, вот и вы наконец, – сказала она, увидев Люка. – Займитесь, пожалуйста, этими двумя итальянцами. Комната 4 и 6…

– Дело в том, что… произошла ошибка… – начал было Люк.

В этот момент зазвонил телефон. Мадам Флёр сняла трубку, и Люк услышал крикливый голос: «Disgusting! I…»

Люк, схватив рюкзак, выскочил на улицу. Две попытки, две неудачи. Ему действительно не везло. Он ушел из-под аркад и после долгих блужданий попал в парк, который террасами спускался с холма. Там он сел на скамейку. Еще одна скамейка, как в Мулене, когда он встретился с Бильбилем… «Хочешь заработать десять франков?» – сказал ему тогда Питале. Не случись эта нелепая история в Экс-ле-Бене, он мог бы ездить с кукольниками из города в город, и каждый вечер получал бы свои десять франков…

– Отдыхаешь?

Люк вздрогнул. Опять Манюэль. Улыбаясь, он уселся рядом с ним.

– Уф! И заставил же ты меня побегать после кондитерской, – вздохнул он. – Я видел, как ты входил в лавку электротоваров, а потом в гостиницу. Я решительно не понимаю, что с тобой происходит. Всякий раз ты убегаешь, словно заяц. Сперва я подумал, что ты ходишь по знакомым с визитами, потом вижу: не похоже. Уж больно быстро тебя выставляют. Скажи, что ты делаешь?

Люк мрачно поглядел на него. До чего же липучий парень! Настоящий репей. Он сделал движение, чтобы встать, но Манюэль схватил его за руку и глядел на него с видом жертвы. Глаза его молили о помощи, и он судорожно открывал и закрывал рот, что его отнюдь не красило.

– Объясни мне, прошу тебя, – настаивал он, – то дело, о котором ты мне говорил, это что, своего рода работа? Если это работа, значит, у тебя нет денег. Но ведь у меня карманы набиты деньгами.

– Уж не думаешь ли ты, что я приму от тебя деньги в подарок? – возмутился Люк, покраснев.

– Хорошо, хорошо, пусть не в подарок, пусть это будет взаймы, если ты настаиваешь, ты мне их когда-нибудь отдашь. Тебе хватит ста франков, которые мне дала моя тетка? Они мне совершенно не нужны, у меня есть еще двести тридцать от папы, я же тебе говорил. А у тебя что, правда нет ни сантима?

– Ни единого, – нехотя процедил Люк. – У меня украли кошелек, когда я купался.

– Представляю, как ты злился! Значит, ты сегодня не завтракал?

– Гм…

– Ура! – воскликнул Манюэль, радостно шлепнув себя по ляжкам. – Я, правда, уже умял несколько рогаликов в той кондитерской, но теперь мы все начнем сначала. На, держи, эти деньги моей тети.

Он вынул из своего рюкзака сложенную купюру.

– Спасибо, – пробормотал Люк со смущенным видом. – Но запомни, пожалуйста, что речь идет о долге.

– Помню, помню. А теперь айда в кондитерскую!

Если Люк и не опустошил всю витрину, как мечтал утром, то все же количество булочек и сдоб, которые он поглотил, было весьма внушительно. Манюэль не сводил с него глаз, он был так счастлив, что даже не ел стоящее перед ним мороженое.

– Ну, что, теперь тебе лучше? Теперь лучше? – все повторял он.

– Еще бы! – ответил Люк, отодвигая тарелку. – Ешь-ка свое мороженое, а то оно растает. И я заплачу за него, уж это ты мне позволишь.

Счет оказался внушительным, двенадцать франков… Он никогда не вернется в Париж, если будет так бросать деньги на ветер. Да ладно, один раз еще куда ни шло. К тому же он так наелся, что завтра сможет не есть до обеда. Вот и экономия. Какой же все-таки славный этот Манюэль. Что бы он делал без него?

– Ну вот, теперь я в порядке, – сказал Люк, улыбаясь. – Ух, какое это было утро… Уж не говоря о том, что мне пришлось выслушать в гостинице… Слишком долго рассказывать… Я хотел попасть в Ним, чтобы посмотреть арены, но теперь придется от этого отказаться.

– Пожалуй, придется, – подхватил Манюэль. – Проще всего отсюда добраться до Альбертвиля. Я проверил по карте. Поехали?

– Ты поедешь в одну сторону, а я в другую. Я возвращаюсь домой, в Париж.

Воцарилось молчание. Манюэль весь съежился на своем стуле, и Люк снова увидел перед собой того испуганного, жмущегося к стене гнома, которого он обнаружил, когда попал в пещеру. Он испытал угрызения совести.

– А что мне делать? С автостопом у меня ничего не получилось, значит, я должен вернуться, – объяснил он.

– Ты возвращаешься… И ты меня здесь бросаешь? – воскликнул Манюэль глухим от волнения голосом. – Ты меня бросаешь, хотя я тебе и одолжил деньги… Я думал, мы с тобой стали товарищами.

– Мы и стали товарищами, – подтвердил Люк, чувствуя себя все более неловко. – Но если ты хочешь, чтобы я тебе вернул твои сто франков за вычетом цены булочек, то, пожалуйста, я готов.

– И тогда ты будешь голодать до самого Парижа? Нет, это невозможно. Как я был рад, что нашел себе товарища! А ты… А ты…

Люк чувствовал, что начинает сдаваться. Повернуться спиной к этому бедолаге, после того как взял у него стофранковую бумажку? Нет, решиться на это было трудно.

– Хорошо, я провожу тебя до Межева, но не думай, что я там останусь вместе с тобой, – заявил он не очень– то любезным тоном.

– О, спасибо, – воскликнул Манюэль, – значит, в путь?

– Подожди, мне нужно сперва отправить несколько открыток. Они продаются у входа в парк, я видел.

Люк с презрением отнесся к видам Шамбери. Он выбрал открытки, изображающие Монблан, и взгляд его задержался на снежных вершинах. Оказаться там наверху, скользить по этим склонам… Симону все-таки здорово повезло.

– Три открытки? – удивился Манюэль. – Какая у тебя большая переписка.

– Это отнимет всего несколько минут, – ответил Люк.

Отцу он написал о том, что занял деньги и изменил свой маршрут, но не забыл добавить, что все отлично, лучше не бывает. Кариму он рассказал о своих злоключениях, и ему пришлось писать мелко-мелко, чтобы все уместилось. А бабушку он благодарил за ее замечательный пирог, которого, однако, ему так и не удалось отведать.

– Почтовый ящик здесь совсем рядом, – сказал ему Манюэль, когда он кончил писать. – В путь, в путь! Вот увидишь, как быстро я зашагаю…

1 °CЮРПРИЗ В КОНЦЕ ПУТИ

Прямо за городом начинался подъем. Люк шел медленно: во-первых, было очень жарко, во-вторых, он любовался открывавшимся видом, а главное, потому, что попал наконец в настоящие Альпы. Обрывы, поросшие деревьями, названий которых он не знал, растения, пробивавшиеся в расщелинах скал, бурлящие потоки, поляны, покрытые буйной растительностью, морены на склонах гор… За каждым поворотом дороги пейзаж резко менялся, и все это было для Люка новым и заманчивым.

Манюэль шел впереди и все время отвлекался: то срывал с ветки зеленое яблоко, то подбирал какой-то камешек и ежеминутно подбегал к Люку, чтобы показать ему свои находки. Это было словно какое-то опьянение, Манюэль ни минуты не мог идти спокойно.

– У меня от тебя голова кружится, – возмутился Люк. – Не вертись ты все время вокруг меня!

– Я боюсь, что ты вдруг исчезнешь, – ответил Манюэль жалобным тоном. – Я все не верю, что мы идем вместе, и мне все хочется до тебя дотрагиваться, чтобы в этом убедиться… Гляди-ка, водопад! Подойдем? Хороший душ был бы нам весьма кстати.

– Обойдемся. Берегись машин, дурень, а то обязательно угодишь под колеса. Уж больно ты распрыгался!

– Все в порядке, не волнуйся… Знаешь, я уже проголодался.

В ближайшем селении Люку пришлось выдержать целый бой, чтобы не позволить Манюэлю угостить его роскошным обедом в лучшей местной харчевне. Люк считал, что после утреннего пира они вполне могли обойтись бутербродами. Манюэль быстро справился с четырьмя бутербродами, а потом забежал в какой-то магазинчик, где продавали сувениры, и вышел оттуда, торжественно неся в руках маленькую кукушку.

– Это тебе, – сообщил он. – Красиво, правда?

– Очень, – сказал Люк. – Но ты просто разоряешься, старик.

– Плевать!.. Лишь бы тебе понравился мой подарок… Слушай, мы же забыли про автостоп. Давай попробуем остановить вон ту машину, а?

– Идея! – оживился Люк, который тоже уже еле волочил ноги.

– Ну-ка я погляжу, как ты это делаешь?

Манюэлю долго ждать не пришлось, первая же попытка увенчалась успехом. Любезная молодая женщина взялась довезти их до Альбертвиля, и они сели на заднее сиденье, поставив рюкзаки себе на колени. Манюэль был в восхищении.

– Колоссально! С первого раза! Ну, ты силен! Мы мигом проскочим эти двадцать четыре километра вместо того, чтобы пилить под солнцем, обливаясь потом.

Водительница обернулась.

– Я рада, что могу оказать вам эту маленькую услугу, друзья, – сказал она певучим голосом. – Я еду в Сент-Этьен, и если это в вашем направлении?..

Люк загляделся в окно и прослушал ее вопрос, а Манюэль воспользовался этим, чтобы прошептать:

– Большое спасибо, мадам, но нам надо в другую сторону.

Они сошли в Альбертвиле. Город не представлял большого интереса, и Люк, устав кружить по улицам, предложил посидеть в кафе на тенистой террасе, с которой открывался прекрасный вид на реку Арли. Выпив две бутылочки кока-колы – он уверял, что умирает от жажды, – Манюэль стал изучать меню, вывешенное на двери ресторана.

– Печеночный паштет, фаршированная форель, пирожное «Осенний лист», – продекламировал он с воодушевлением. – Ну и вкусно же мы поедим сегодня вечером!

– А на цены ты поглядел? – ответил Люк, подходя к нему. – На такой ужин я потрачу все свои сто франков. А они мне нужны, чтобы вернуться в Париж. Погуляй-ка немножко один, а я пока уточню маршрут.

Манюэль ушел, печально опустив голову, а Люк погрузился в свои размышления. Проще всего было бы держать курс на Лион, но это сильно затянуло бы путешествие и увело бы его от Монблана, изображаемого здесь на всех плакатах и открытках. Образ прекрасной горы преследовал его. А почему бы ему в конце концов не сделать небольшой крюк и не добраться до Шамони. Ведь Шамони отсюда километрах в шестидесяти, не больше, и там так много туристов, что ему не угрожает опасность встретить ребят из Фонтенбло, а Манюэля он доставит по пути в Межев. Это развязало бы ему руки… Бофор, Файе-Сен-Жерве… И в конце маршрута – Монблан…

Когда Манюэль вернулся, он застал своего друга в глубокой задумчивости, сам же он был в крайнем возбуждении и, не переставая, гримасничал и подпрыгивал.

– Старик, нам крупно повезло! – завопил он пронзительным голосом. – Представляешь, я увидел на углу фургон для перевозки мебели.

– Ну и что? – сухо спросил Люк.

– Я вспомнил, как ты действовал, когда договаривался с той дамой, что направлялась в Сент-Этьен, и спросил у одного из грузчиков – их там двое: один – толстяк, другой – худой, как щепка, – так вот, я спросил у толстого, куда они везут мебель. Ну, догадайся, куда они ее везут? Сдаешься? В Файе-Сен-Жерве! Представляешь? Это сразу за Межевом…

– В Файе-Сен-Жерве? – переспросил пораженный Люк.

– Ну да, в Файе-Сен-Жерве! Я был так этим потрясен, что решил взять быка за рога и сказал им: «Мы с товарищем едем как раз туда. Вы не согласились бы нас подвезти?» Худой наотрез отказался, а толстяк, наоборот, согласился. Симпатичный, правда? Лишь бы только худой не переиграл это дело и они не уехали бы без нас, – продолжал Манюэль, не помня себя от радости. – Пошли скорее.

Люк быстро все прикинул. Да, это действительно везение, за один прогон они преодолеют большой отрезок пути.

– Ладно, пошли, – сказал он. – Я уже заплатил официанту.

Худой, увидев их, промычал себе под нос какое-то ругательство, но толстяк принял их как родных. У него самого было четыре бездельника – младшему одиннадцать, а старшему шестнадцать, объяснил он, – и Люк напоминал ему старшего, которого звали Жан-Луи и который был страстный болельщик футбола.

– Вам придется ехать в темноте, тут уж ничего не поделаешь, – добавил он. – Но мы остановимся дорогой, чтобы выпить по кружечке пива, и тогда вы подышите свежим воздухом. Устраивайтесь-ка поудобнее. Глядите, вот два кресла словно вас поджидают.

Кресла, покрытые чехлами, были зажаты между шкафом и пианино, и мальчики едва успели усесться, как оказались в полной темноте. Люк поспешно зажег свой фонарик.

Машину качнуло, мотор загудел…

– Поехали! – воскликнул Манюэль. – Ой, как здорово ехать вместе с мебелью! Какие удобные кресла, будто сидишь в гостиной… Ну, скажи, если бы я не нашел этого фургона, ты бы меня здесь бросил? Когда я увидел, как внимательно ты изучаешь карту, я подумал, что ты как раз собираешься это сделать.

Что мог Люк ответить своему настырному попутчику? Он промолчал и, осветив фонариком стоящую в фургоне мебель, в конце концов погасил его, решив поспать, поскольку все равно нечем заняться. Но трудно заснуть вот так по команде, да еще в три часа пополудни, если к тому же рядом с тобой кто-то болтает не закрывая рта. Манюэль и в самом деле трещал без умолку, то и дело перебивая самого себя тревожным вопросом: «Ты все еще здесь?» – «Словно я могу куда-то улететь, – подумал Люк. – Эх, если бы я в самом деле мог улететь… Какие красоты я пропускаю, сидя здесь в темноте…»

Фургон резко затормозил, дверь открылась, и показалось добродушное лицо толстяка.

– Бофор. Вылезайте, ребята. Небольшая остановка. Пойдем в кафе.

Люк зажмурился, ослепленный светом. Горная речка, дома, луг на склоне горы, а вдалеке… вдалеке…

– Это Монблан? – спросил он.

– Его вершина, – ответил толстяк. – Но не будем изображать туристов. Пошли выпьем чего-нибудь.

И Люку пришлось, хочешь не хочешь, зайти в кафе, где худой уже сидел за кружкой пива.

– Еще три кружки, да поживее! – крикнул толстяк хозяину. – А это что еще за птицы?

У стойки стояли взмокшие от жары юноша и девушка и пили лимонный сок. Волосы девушки прилипли ко лбу, а юноша никак не мог отдышаться. Толстяк глядел на них с отеческой улыбкой.

– Что, решили прохладиться? Да, в такую жару пить хочется, никуда не денешься! Далеко путь держите?

– В Флюме, – сказал юноша.

– Флюме мы проезжаем, так что если хотите воспользоваться нашим транспортом, не стесняйтесь.

– Нет, тебя не переделаешь! – проворчал худой.

– А что? Места у нас хватит, а они едва стоят на ногах, сам видишь. Мой Феликс выглядел не лучше, когда вернулся из своего кемпинга: он еле двигался и был такой грязный, что мы испугались. Ты скажешь, что никто не заставляет их так жить. Но раз им нравится шагать по дорогам… Залезайте, птенчики. Девчонка пусть сядет в это кресло, а пареньку придется устроиться на каком-нибудь стуле. Выбор у него большой.

Так они и сделали. Дверь захлопнулась, и Люк снова зажег фонарик.

– Здесь жутко душно, – сказал юноша.

– Но зато мы сидим, – возразила девушка. – Ой, как у меня ноют ноги. Я и не знала, что приходится столько ходить, когда путешествуешь автостопом. Но Кристоф ни за что не хочет останавливать машины, он считает это унизительным.

– Какая глупость! – воскликнул Манюэль. – Наоборот, в этом весь смысл, и когда я увидел мебельный фургон… Верно, Люк?..

– Верно, верно, – ответил Люк. – Но от твоей болтовни у меня голова болит. Я гашу фонарь.

Двадцать минут спустя дверь снова отворилась, и к ним влезли еще трое автостопников.

– Теперь вас семеро, – радостно завопил толстяк. – Почти как в тот день, когда Фабиан привел ко мне девятерых мальчишек из школы, чтобы я их немножко покатал.

Ребята кое-как разместились и рассказали, что младший из них, Эдмонд, прыгая со скалы, вывихнул себе ногу.

– Никто не хотел нас брать, потому что нас трое, – объяснил Эдмонд. – Я нарочно прихрамывал, даже сильнее, чем надо, чтобы меня пожалели. К счастью, этот толстяк…

– Ты, наверно, напомнил ему его младшего сына, Ги, Жака или там Поля, – засмеялся Манюэль. – А куда вы направляетесь?

– В Межев.

– В Межев?.. Как мы.

С этим надо было покончить раз и навсегда. Люк решил поставить точки над «i».

– Не как мы, а как ты один, – заявил он, отчеканивая каждое слово. – Повторяю тебе в сотый раз, что твои кузены меня решительно не интересуют. Кажется, ясно?

– А ты… А ты говорил, что ты мой товарищ… – в отчаянии пробормотал Манюэль.

– Да, я тебе это говорил, и мы провели немало времени вместе, но это не может длиться вечно… Да, кстати, насчет тех ста франков, которые ты мне одолжил… Дай мне твой адрес в Межеве, я пошлю тебе перевод и напишу письмецо, как только вернусь в Париж.

– Месье Валькур… Межев… Но… но… Послушай…

Сколько Манюэль ни настаивал и ни просил, Люк был непреклонен. Фургон остановился в Флюме, где вышли Кристоф и девушка, а потом они поехали прямо до Межева, и товарищи помогли Эдмонду вылезти из машины. Люк схватил Манюэля и подтолкнул его.

– Смотри не отставай от них! Желаю тебе приятных каникул, старик!

Люк напоследок услышал еще раз слова «мой товарищ», а потом дверь захлопнулась, и фургон покатил дальше. Люк откинулся в кресле, сердце у него почему-то сжалось, и, чтобы прогнать печаль, он старался думать о белых вершинах, которые вскоре увидит. Когда же они наконец доберутся до места? Когда?.. Долго ждать ему не пришлось. Дорога начала петлять, заскрипели тормоза, фургон покатил медленнее… И вдруг дверь снова распахнулась.

– А вот мы и приехали, – загудел голос толстяка.

Люк выпрыгнул из фургона и облегченно вздохнул.

– Как приятно снова оказаться на свежем воздухе! А где Монблан?

– Наберись терпения, – ответил толстяк. – Эти холмы закрывают здесь всю панораму гор. Как только их обойдешь, ты увидишь свой Монблан, не волнуйся! Счастливо, парень!

Люк потоптался на месте, не зная, куда идти. Ему было почему-то грустно, и он машинально поискал взглядом Манюэля. Так куда же ему повернуть? Направо? Налево?.. Он решил двинуться налево, но не успел пройти и двадцати метров, как на плечо ему легла чья-то рука.