Текст книги "Вы сотворили нас (сборник)"

Автор книги: Клиффорд Дональд Саймак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 41 страниц)

32

Инек, шатаясь, добрался до стола и опёрся о него руками. Отвратительный запах постепенно улетучивался, голова прояснялась, но ему даже не верилось, что всё это действительно произошло. Такое просто не могло случиться. Крысоподобное существо прибыло через служебный материализатор, которым пользовались только сотрудники Галактического Центра. Однако никто из них, Инек был уверен, не повёл бы себя так, как этот непрошеный гость. С другой стороны, существо знало кодовую фразу, открывающую дверь, а её опять же не мог знать никто, кроме самого Инека и сотрудников Галактического Центра…

Протянув руку, Инек взял со стола винтовку. Станция цела, и пока ничего страшного не произошло, подумал он. Если не считать того, что на Земле оказался инопланетянин, а этого допускать нельзя, потому что Земля, как планета, не входящая в галактическое содружество, для инопланетян закрыта.

Он понимал, что должен вернуть крысу на станцию.

Произнеся на ходу кодовую фразу, Инек выбежал из дома и свернул за угол. Крыса неслась через поле и почти уже достигла леса. Инек со всех ног бросился за ней, но она скрылась за деревьями, когда ему оставалось до них несколько сот футов.

В лесу начало темнеть. Косые лучи заходящего солнца ещё касались верхушек деревьев, но внизу уже сгущались тени. Оказавшись в подлеске, Инек огляделся и заметил крысу в небольшой лощине, где она карабкалась по противоположному склону, пробираясь через заросли папоротника, вымахавшего почти ей по пояс.

Если она будет двигаться в том же направлении, подумал Инек, тогда всё в порядке. Дальний склон лощины выходил к каменистой гряде, обрывавшейся с другой стороны отвесными скалами. Место там совершенно изолированное, и хотя выкурить оттуда инопланетянина, если тот решит схорониться где-нибудь среди камней, будет нелегко, по крайней мере он окажется в тупике и обратно уже не выберется.

Впрочем, напомнил себе Инек, времени осталось не так много: солнце уже садится, и скоро станет совсем темно.

Он свернул к западу, чтобы обойти лощину, но старался не упускать мелькавшую за деревьями фигуру из виду. Крыса продолжала взбираться по склону, и Инек прибавил ходу.

Теперь он точно знал, что она в ловушке: крыса миновала то место, где ещё можно было вернуться и уйти в сторону. Скоро она доберётся до гряды, и ей останется только спрятаться там среди обломков скал.

Инек бегом пересёк заросшую папоротником поляну и вышел на склон холма в сотне ярдов ниже каменистой гряды. Здесь кустарник рос не так плотно, и лишь кое-где встречались деревья, но мягкий лесной грунт уступил место россыпи мелких обломков камня, что в течение долгих-долгих лет откалывались зимними морозами от скал и скатывались вниз по склону. Пробираться по этим обломкам, покрытым кое-где толстым слоем мха, стало гораздо труднее.

Поднимаясь, Инек обвёл взглядом лежащую впереди гряду, но инопланетянина нигде не было. Потом он заметил краем глаза какое-то движение и бросился на землю за куст орешника. Оттуда уже, сквозь переплетение ветвей, он увидел на фоне тёмного неба крысу. Она вертела головой из стороны в сторону, осматривая склон внизу и держа оружие наготове.

Инек замер, удерживая винтовку в вытянутой руке. Костяшки пальцев саднило – ободрал об камни, когда нырнул под куст.

Крыса скрылась за валунами, и Инек медленно подтянул к себе винтовку. Теперь, если представится возможность, можно стрелять.

Но хватит ли у него духу? Осмелится ли он убить инопланетянина?

Ведь тот мог убить его там, на станции, когда Инек чуть не потерял сознание от дикой вони, но не сделал этого и просто скрылся. Может быть, существо было напугано и думало только о том, как бы убежать? Или оно просто не осмелилось поднять руку на смотрителя станции – точно так же, как и он сам не мог сейчас решиться на убийство?

Инек внимательно оглядел лежащие впереди глыбы, но теперь никакого движения не заметил. Надо подниматься выше, подумал он, поскольку время работает против него, но на руку беглецу. До полной темноты осталось от силы полчаса, и надо успеть закончить это дело: если крысе удастся ускользнуть, потом её уже не поймаешь.

Но откуда вдруг такое беспокойство по поводу инопланетянина, прорвавшегося на Землю? Вопрос всплыл перед ним, словно его задало взирающее со стороны второе «я» Инека. Разве ты сам не собирался сообщить Земле о населяющих галактику существах? И без разрешения передать своей планете все те инопланетные знания и артефакты, которые оказались в твоём распоряжении? Почему ты остановил инопланетянина, когда тот пытался уничтожить станцию? Ведь это обеспечило бы её изоляцию на долгие годы. Если бы это произошло, у тебя появилась бы возможность поступить с сокровищами станции по своему разумению. Если бы события развивались своим чередом, всё закончилось бы как нельзя лучше.

«Но я не мог, – мысленно выкрикнул Инек. – Разве ты не понимаешь, что я не мог? Не понимаешь?»

Из задумчивости его вывел шорох кустарника слева, и он тут же вскинул винтовку.

Всего в двадцати футах от него стояла Люси Фишер.

– Уходи! – крикнул он, забыв, что она не услышит.

Она, конечно же, не обратила на его крик никакого внимания, потом чуть повернулась влево, взмахнула рукой и указала на каменистую гряду впереди.

– Уходи! Уходи отсюда, – пробормотал Инек, показывая рукой, что ей нужно вернуться.

Люси покачала головой и, пригнувшись, побежала вверх по левой стороне склона. Инек вскочил на ноги и бросился за ней, но в этот момент в воздухе что-то прошкворчало, и вокруг запахло озоном. Он снова упал и немного ниже увидел участок булькающей, исходящей паром земли фута три диаметром, где яростным жаром уничтожило всю растительность, а камни превратило в кипящую жижу.

Лазер, догадался Инек. Лазер, обладающий колоссальной мощностью и довольно узким лучом.

Собравшись с духом, он сделал ещё одну короткую перебежку и бросился на землю за бугорком, из которого росли несколько кривых берёзок.

Над головой опять прошкворчало, полыхнуло жаром, и снова запахло озоном. Земля на другой стороне лощины задымилась. Сверху посыпался пепел. Инек осторожно поднял голову и увидел, что верхнюю половину берёзок снесло начисто. С обгоревших пеньков лениво поднимались струйки дыма.

Неизвестно, что бы инопланетянин мог сделать там, на станции, но сейчас, похоже, он настроился серьёзно. Он понял, что его загнали в угол, и теперь ему оставалось только убить противника.

Инек прижался к земле, и тут же в голову пришла мысль о Люси: успела ли она спрятаться? И что ей здесь понадобилось? Да ещё в такое время? Хэнк опять решит, что её украли, и пойдёт искать. Что на неё сегодня нашло?

Темнота сгущалась. Последние лучи уходящего солнца цеплялись за верхние ветви деревьев. Из речной долины потянуло прохладой, сочно запахла влажная земля. Где-то пустила печальную трель птица козодой.

Инек вскочил из-за укрытия и, рванувшись вверх по склону, добрался до толстого поваленного дерева. Крысы не было видно, и на этот раз лазерной вспышки не последовало.

Вглядываясь вперёд, он решил, что сделает ещё две перебежки – сначала до маленькой кучи камней, а затем прямо к валунам – и тогда его положение будет гораздо лучше, чем у прячущейся крысы. Вот только что делать дальше?

Двигаться вперёд, видимо, и отлавливать инопланетянина. Заранее тут ничего не продумаешь. Нужно добраться до первых валунов и действовать по обстановке, используя любое укрытие. Только стрелять он всё-таки не станет. Придётся ловить его живьём и, если понадобится, силком тащить упирающегося и визжащего инопланетянина к станции.

Оставалось надеяться, что на воздухе крысе не удастся использовать против него свой омерзительный запах. Во всяком случае, не так успешно, как это случилось на станции. И тогда справиться с ней будет гораздо легче.

Инек оглядел нагромождение валунов от края до края, но не увидел ничего такого, что могло бы указать на спрятавшегося инопланетянина. Медленно, осторожно, чтобы не выдать себя шумом, он приготовился к новому броску, но тут краем глаза заметил движущуюся тень чуть ниже на склоне холма.

Одним молниеносным движением он перевернулся на спину, сел и перехватил винтовку, но навести уже не успел. Тень навалилась на него, прижав к земле, и ладонь с широко расставленными пальцами зажала ему рот.

– Улисс! – успел выдавить Инек, но инопланетянин только зашипел, чтобы он молчал.

Улисс осторожно сполз в сторону и убрал руку, затем показал на каменную гряду. Инек кивнул. Улисс подтянулся поближе, наклонился к Инеку и прошептал в самое ухо:

– Талисман! У него Талисман!

– Талис…?! – воскликнул было Инек, но на полуслове задушил свой возглас, вспомнив, что нельзя выдавать себя шумом.

Сверху загрохотал покатившийся камень, и Инек прижался к земле.

– Ложись! – крикнул он Улиссу. – Ложись! У него лазер!

В этот момент рука Улисса тряхнула его за плечо.

– Инек! Смотри!

Инек рывком поднял голову и увидел на фоне тёмного неба два сцепившихся силуэта.

– Люси! – закричал он.

Очевидно, она сумела подкрасться. Чёрт бы её!.. Пока крыса следила за склоном холма, Люси обошла её сбоку, тихо подползла ближе и набросилась. В поднятой руке Люси было что-то вроде дубины, очевидно, старый сломанный сук, которым она собиралась ударить крысу по голове, но та успела схватить Люси за запястье.

– Стреляй! – произнёс Улисс упавшим голосом.

Инек вскинул винтовку, но в сгустившейся темноте прицелиться оказалось нелегко. Да и стояли крыса с Люси слишком близко друг к другу.

– Стреляй! – закричал Улисс.

– Не могу, – Инек даже всхлипнул от отчаянья. – Слишком темно.

– Ты должен! – В голосе Улисса зазвучала твёрдость. – Ты должен рискнуть!

Инек снова прицелился. На этот раз он нашёл цель почти без труда и понял, что дело было не в темноте: мешало воспоминание о том первом выстреле, когда он промахнулся, стреляя в фантастическом мире, где бродили над лесом огромные хрюкающие твари на ходулях. Если он промахнулся тогда, значит, может промахнуться и сейчас…

Мушка остановилась на голове крысоподобного существа, но оно качнулось в сторону. Потом обратно.

– Стреляй! – снова крикнул Улисс.

Инек нажал на курок. Раздался сухой треск выстрела. Крыса, наверное, ещё целую секунду стояла на камнях, хотя от её головы осталась только половина, с которой в разные стороны разлетались, словно стремительные насекомые, чёрные ошмётки, едва заметные на фоне потемневшего западного неба.

Выронив винтовку, Инек упал на землю и вцепился пальцами в мягкий мох. От мысли о том, что могло бы случиться, его била дрожь, но тут же накатила слабость, вызванная чувством облегчения и благодарности за то, что этого не произошло, за то, что годы тренировок в его фантастическом тире наконец-то окупились сторицей.

Странно, подумалось ему, как много бессмысленных вещей формирует наши судьбы. Тир предназначался для одной только цели – ублажать смотрителя станции. Казалось бы, совершенно бессмысленное занятие, как бильярд или игра в карты, однако время, что он там провёл, выкристаллизовалось в одно это короткое мгновение на склоне холма.

Беспокойство и боль постепенно оставляли его – будто уходили в землю, и в душе воцарялся покой. Покой леса, покой холмов, покой первых тихих шагов наступившей ночи. Небо, звёзды и само пространство словно склонились над Инеком, нашёптывая о том, что он един с ними, что он тоже частица этого большого мира. На мгновение ему показалось, что он сумел ухватиться за краешек какой-то великой истины, а вместе с истиной к нему пришло успокоение и неведомое ранее ощущение величия жизни.

– Инек, – прошептал Улисс. – Инек, брат мой…

В его голосе Инеку послышался судорожный, взволнованный вздох. Раньше он никогда не называл землянина братом.

Инек поднялся на колени и увидел над грядой камней мягкий, восхитительный свет, словно там зажёг свой фонарик гигантский светлячок. Свет перемещался, спускаясь по камням к ним, а рядом шла Люси – как будто она несла в руке горящую лампу.

Рука Улисса протянулась откуда-то из темноты и сдавила плечо Инека.

– Ты видишь? – спросил Улисс.

– Да, вижу. Что это?

– Это Талисман, – произнёс Улисс восхищённо и от волнения немного хрипло. – А рядом его новый хранитель. Именно такого хранителя мы искали долгие-долгие годы.

33

Привыкнуть к такому просто невозможно, говорил себе Инек, когда они возвращались лесом к станции. Талисман наполнял своим тёплым сиянием каждое мгновение его жизни, и хотелось сохранить это ощущение навсегда. Разумеется, Талисман будет рядом не вечно, но он точно знал: ему никогда уже не забыть того, что произошло у него в душе.

Охватившее его чувство не поддавалось описанию: было в нём что-то от материнской любви, и от гордости отца, и от обожания милой сердцу женщины, и от товарищеской верности, и ещё многое-многое другое. Это чувство приближало далёкое, а сложное делало простым и понятным, оно уносило прочь страх и печаль, хотя в нём самом тоже звучала нотка печали – словно бы от понимания, что никогда в жизни не будет больше такого возвышенного мгновения, что в следующую секунду оно уйдёт безвозвратно и отыскать его уже не удастся. Однако мгновение длилось.

Крепко прижимая к груди сумку с Талисманом, Люси шла между ними, и, глядя на неё, Инек невольно представлял себе маленькую девочку с любимым котёнком на руках.

– Наверное, уже несколько веков – а может быть, и вообще никогда – не светился Талисман так ярко, – проговорил Улисс. – Я, во всяком случае, такого не припоминаю. Замечательно, да?

– Замечательно, – ответил Инек.

– Теперь мы снова станем едины, – сказал Улисс. – Снова почувствуем, как на самом деле близки. И снова будет не много народов, а одно галактическое содружество.

– Но это существо, которое…

– Хитрый негодяй, – сказал Улисс. – Он хотел получить выкуп за Талисман.

– Значит, Талисман всё-таки был украден?

– Мы ещё не знаем всех обстоятельств этой истории, но, разумеется, узнаем.

Какое-то время они шли молча. Далеко на востоке появились над верхушками деревьев первые отсветы поднимающейся луны.

– Я одного не понимаю… – начал было Инек.

– Спрашивай.

– Как могло это существо носить с собой Талисман и не чувствовать его? Ведь если бы оно чувствовало, разве пришло бы ему в голову украсть Талисман?

– Среди многочисленных жителей галактики попадается лишь один на несколько миллиардов, кто способен… как бы это вернее сказать? – настроить Талисман, привести его в действие. На меня или на тебя он просто не отреагирует. Но стоит этому одному существу прикоснуться к Талисману, как он тут же оживает. Нужна особая восприимчивость, которая связывает машину с резервуарами вселенской энергии духовности. Дело не в самой машине – она лишь помогает избранному существу дать нам возможность ощутить энергию духовности.

Машина, аппарат, инструмент – технологический родственник мотыге или гаечному ключу, но как же далеки они друг от друга! Как человеческий мозг от первой аминокислоты, зародившейся на Земле, когда эта планета ещё была молода. Можно даже сказать, что это предел эволюции инструмента, последняя вершина, выше которой уже не подняться. Впрочем, это неверное заключение – скорее всего, развитию нет предела, а значит, последней вершины тоже нет; едва ли наступит время, когда какое-то существо или группа существ остановится в своём развитии у определённой точки и скажет: «Всё. Дальше мы не пойдём. В этом нет смысла». Ведь каждый шаг вперёд открывает в свою очередь множество новых возможностей, множество новых путей, и следующий шаг по одному из них снова открывает новые дороги. И нет им конца…

Они добрались до края поля и пошли напрямик к станции. Откуда-то спереди послышались быстрые шаги – кто-то бежал им навстречу.

– Инек! – донёсся из темноты знакомый голос. – Инек, это ты?

– Да, Уинслоу. Что случилось?

Почтальон подбежал ближе и, переводя дух, остановился за кругом света, падающего от Талисмана.

– Инек, они всё-таки собрались! Погрузились в две машины и едут. Но, надеюсь, мне удалось их задержать. В том месте, где начинается грунтовая дорога к твоему дому, я высыпал в колеи фунта два кровельных гвоздей, и на какое-то время они там застрянут.

– Кровельных гвоздей? – недоумевающе спросил Улисс.

– Толпа, – пояснил Инек. – Они собираются расправиться со мной. А гвозди…

– Понятно, – сказал Улисс. – Чтобы проколоть шины…

Уинслоу шагнул ближе, пристально глядя на светящийся сквозь ткань сумки Талисман.

– Это Люси Фишер, да?

– Точно, – ответил Инек.

– Её старик только что примчался в город и начал вопить, что она опять исчезла. Там всё вроде бы уже поутихло, но Хэнк их снова накрутил. Я послушал-послушал и двинулся в скобяную лавку. Прихватил гвоздей и успел сюда раньше них.

– Толпа? – снова переспросил Улисс. – Я не…

– А этот тип, что искал женьшень, ждёт тебя у дома, – перебил его Уинслоу, захлёбываясь от желания поскорее рассказать всё, что ему известно. – У него там грузовик.

– Это Льюис с телом сиятеля, – пояснил Инек Улиссу.

– Он, по-моему, здорово расстроен, – добавил Уинслоу. – Говорит, ты должен был его ждать.

– Может быть, нам не стоит тогда задерживаться, – сказал Улисс. – Я не всё понимаю, но догадываюсь, что назревает некий кризис.

– Послушай, что здесь происходит? – удивлённо спросил Уинслоу. – Что это за штука у Люси в руках? И кто это стоит рядом с тобой?

– Потом, – сказал Инек. – Я всё объясню тебе потом. Сейчас не до объяснений – надо спешить.

– Но, Инек, сюда направляется пьяная толпа…

– Когда они появятся, я и с ними разберусь. А сейчас есть более важное дело.

Продираясь сквозь бурьян, вымахавший местами по пояс высотой, все четверо бегом поднялись по склону. Впереди, на фоне ночного неба, темнело угловатое здание станции.

– Они уже у поворота! – задыхаясь, крикнул Уинслоу. – Я только что видел, как там мелькнул свет фар.

Инек, а за ним и остальные вбежали в ворота и, не сбавляя шага, бросились к дому. В отсветах Талисмана уже можно было разглядеть массивный кузов грузовика. От тёмного силуэта машины отделилась фигура человека и заторопилась им навстречу.

– Уоллис, это вы?

– Да, – ответил Инек. – Извините, что меня не оказалось на месте.

– Я, признаться, расстроился, когда понял, что вас тут нет.

– Непредвиденные обстоятельства, – коротко сказал Инек. – Мне срочно потребовалось отлучиться.

– Тело почтенного мыслителя в машине? – спросил Улисс.

Льюис кивнул.

– К счастью, нам удалось его вернуть.

– Через сад тело придётся нести, – сказал Инек. – Машина туда не пройдёт.

– В прошлый раз тело нёс ты, – произнёс Улисс.

Инек кивнул.

– Друг мой, я надеялся, что сегодня ты доверишь мне эту почётную обязанность…

– Конечно, – ответил Инек. – Думаю, и он не стал бы возражать.

На язык просились другие слова, но Инек сдержался, решив, что было бы неуместно благодарить Улисса за то, что он снял с него тяжкую необходимость приносить покаяние перед умершим.

– Они уже идут, – пробормотал Уинслоу, стоявший рядом. – Я слышу на дороге какой-то шум.

И действительно, со стороны дороги доносился звук шагов, неторопливых, уверенных, точно поступь чудовища, которому незачем спешить – жертва всё равно никуда не денется. Инек стал лицом к воротам и вскинул винтовку.

За его спиной заговорил Улисс:

– Наверное, будет правильнее и достойнее похоронить его при полном свете нашего возвращённого Талисмана…

– Она тебя не слышит, – сказал Инек, не оборачиваясь. – Ты забыл, что Люси глухонемая. Надо ей показать.

Не успел он договорить, как всё окружающее пространство озарилось вдруг ослепительным сиянием. Со сдавленным возгласом удивления Инек повернулся к своим товарищам и увидел, что сумка, где хранился Талисман, лежит у ног Люси, а сама она гордо держит над головой маленькое солнце, заливающее светом и двор, и древний дом, и даже край поля.

Стало так тихо, будто весь мир затаил дыхание и замер, встревоженно ожидая страшного грохота, который вот-вот должен прокатиться по земле, но его всё не было и не было.

А вместе с тишиной пришло устойчивое ощущение мира и спокойствия, заполнившее каждую клеточку каждого живого существа вокруг. Не просто мир, который объявили и которому пока позволяют остаться, нет, – настоящий, прочный мир, покой в мыслях, какой приходит вместе с закатной прохладой после долгого жаркого дня или с тёплым призрачным сиянием весенней зари. Мир в душе и вокруг, достигающий самых дальних пределов бесконечности; устойчивый, надёжный мир, который сохранится до последнего дыхания вечности…

Опомнившись, Инек медленно повернулся к полю и увидел на границе освещённого участка серые силуэты людей, сбившихся в кучу, словно стая присмиревших волков в слабых отблесках костра. Пока он смотрел, люди по одному таяли в темноте и исчезали в том же направлении, откуда пришли. Вскоре скрылись все, кроме одного, который вдруг сорвался с места и бросился вниз по склону холма к лесу, подвывая от ужаса, как испуганная собака.

– Это Хэнк побежал, – заметил Уинслоу.

– Жаль, что мы его напугали, – серьёзным тоном произнёс Инек. – Никто не должен этого бояться.

– Он сам себя боится, – сказал почтальон, – потому что живёт со страхом в душе.

Видимо, он прав, подумал Инек. Человек всегда был таким. Человек долго жил со страхом и больше всего на свете боялся самого себя.