Текст книги "Беспощадный босс (ЛП)"

Автор книги: Клэр Энжел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Помню, как мама и папа грустили, когда она умерла. Я помню кусочки похорон. Гроб моей сестры, ее опускание в землю, наши ежемесячные поездки на ее могилу, но не помню ее. Она живет на фотографиях и в историях, которые рассказывают о ней родители: о том, что она была доброй, любящей, дающей и принимала все то, что с ней должно было случиться, с благодарностью, от которой у них до сих пор перехватывает дыхание.

А теперь она помогает нам с мамой сблизиться благодаря этим ежемесячным поездкам. Она помогает моим родителям замечать моменты, когда они выходят из дома. Она сближает нас всех, хотя ее больше нет с нами.

Я до сих пор не могу не задаваться вопросом, как выглядела бы ее жизнь и какой была бы моя с ней. Ей было бы двадцать девять. Вышла бы она замуж? Имела бы собственных детей? Какая у нее была бы работа? От этих мыслей сердце замирает.

Моя мама начинает говорить с Диной тихим голосом, а я просто слушаю. Она рассказывает ей о папе, о том, как они переделывают кухню, о том, что результаты его анализов оказались лучше, чем ожидалось, – даже уровень холестерина снизился, поскольку он стал питаться правильно, а ей удалось заменить его вредные закуски на гораздо более полезные, хотя он и ворчит. Она шутит, что кто-то должен о нем заботиться.

Я не могу сдержать улыбку, когда она рассказывает о жизни, о том, чего не хватает моей сестре, хотя мама уверена, что она наблюдает за нами с небес. Я потягиваю кофе, наслаждаясь солнечным светом и думая о сестре. Какой совет дала бы мне старшая сестра по поводу Рико? Что бы она подумала о клубе «Ред» или о моих сомнительных чувствах к мужчине, к которому не имею права испытывать никаких чувств?

Сидя на траве и гадая, когда же придет мое собственное время, я думаю о сестре, которой меня лишила судьба, о своей жизни и о выборе, который только предстоит сделать. Шелест ветра в деревьях доносит до меня аромат мокрой травы и солнечного света, и я вдыхаю его, ощущая покой, как всегда, когда нахожусь здесь.

Мысли о сестре могут причинять боль, но это место умиротворяет, и я всегда чувствую себя здесь комфортно, даже если ухожу с тяжелым сердцем, потому что оставляю сестру позади. Я не чувствую необходимости разговаривать с Диной, как это делает мама, – не то чтобы считала, что к смерти и горю нужно относиться как-то по-иному, – мне просто нравится сидеть здесь и думать о ней, о том, какой могла быть ее жизнь, о том, что я потеряла, и о том, как меня успокаивает это место.

Считаю, мне повезло, что я родилась здоровой – это дар, которого не было у моей сестры, и поэтому еще больше благодарна ей. Мне бы хотелось, чтобы она была с нами подольше, чтобы она была здорова, чтобы мы могли быть друзьями. Но в основном думаю о нашем ритуале сегодня – приходить сюда раз в месяц с тех пор, как мы потеряли мою сестру. Кажется, это место никогда не изменится.

От возвышающихся деревьев до красивой, ухоженной травы и тишины – я могла бы приехать сюда даже десять или через пятьдесят лет, потому что, несмотря ни на что, это место доказало, что оно никогда не изменится. Я смотрю на маму, которая затихла и теперь сидит со слезами на глазах, пока солнце согревает влажную землю и вокруг нас поднимается туман. Я придвигаюсь к ней и обнимаю ее. Она прижимается ко мне, ее тело дрожит, и она тихо всхлипывает у меня на плече.

Не могу представить, как больно терять ребенка, и надеюсь, что мне никогда не придется столкнуться с муками, написанными на ее лице.

Через некоторое время мы возвращаемся к машине, словно все, что ей нужно было сказать, уже сказано. Мы молчим, садясь в машину, и мама на мгновение замирает, глядя в сторону последнего пристанища моей сестры. Знаю, что она чувствует боль и потерю, и позволяю ей насладиться несколько мгновений в этом шаре меланхолии, прежде чем вернуть ее обратно.

– Как папа справляется без своих запасов картофельных чипсов? – Мама смотрит на меня с улыбкой.

– Он не очень счастлив, скажу тебе. Но, по крайней мере, уровень холестерина снижается, и его анализы улучшились.

Мы, конечно, уже говорили об этом, но я не против, чтобы она пересказала мне хорошие новости, чтобы отвлечься от прошлого.

– А как дела в остальном?

Хотя я только что разговаривала с ним по телефону накануне вечером – и слышала все о том, как моя мать вцепилась в его закусочную жизнь, – я хочу вернуть ее в настоящее и к людям, которые ее любят.

– Ворчит, но этого следовало ожидать после изменения рациона. Он стал больше гулять.

– Может, он надумал завести собаку? – Это было мое предложение, чтобы он почаще выходил из дома и гулял. Если бы у него был питомец, за которым нужно было бы ухаживать, он бы точно проводил меньше времени в своем любимом кресле перед телевизором. К тому же знаю, что папа очень любит животных, но у него их не было с тех пор, как я была совсем маленькой.

Мамино лицо озаряется, она заводит двигатель и осторожно выезжает с парковки, одновременно отвечая мне.

– Мы уже говорили об этом. Мы пытаемся решить, хотим ли мы обратиться к заводчику или взять спасателя.

– О, конечно, берите спасателя. Это самые милые собаки, которых только можно встретить. – Я думаю о собаке моей лучшей подруги Келси. Она помесь немецкой овчарки с Пиренейской горной, и эта собака – самое милое животное, которое я когда-либо встречала в жизни.

– Разве не так поступила Келси? – Мама выезжает на главную дорогу, и я допиваю кофе большим глотком, пока он не остыл. Я обожаю кофе в любом его состоянии.

– Да, Дюк – спасатель, и он замечательный. – Разговоры, которые мы ведем после посещения могилы Дины, вообще одни из моих любимых. Я могу чувствовать тяжесть на сердце, потому что мы оставили ее позади, но именно в эти моменты чувствую себя ближе всего к маме. Знаю, они с папой тоже приезжают раз в месяц, чтобы навестить Дину, но мне нравится проводить время с ней именно из-за этих разговоров. Мы можем не говорить о чем-то невероятно важном, но мы становимся ближе, и во время разговора я ощущаю чувство покоя, которое редко испытываю в других случаях. Как будто все мои заботы исчезают, и я просто разговариваю с мамой, как в детстве, не заботясь ни о чем на свете.

– Мы можем рассмотреть этот вариант, но, как я уже сказала, мы еще не до конца уверены. Это большая ответственность.

Я рассмеялась, вспомнив, как Дюк разорвал диван Келси в первую неделю своего пребывания дома.

– Согласна.

Конечно, после пару занятий с профессиональным дрессировщиком, и ей удалось взять под контроль его немногочисленные поведенческие проблемы. Теперь у нее есть надежный компаньон для пробежек, а мне не нужно беспокоиться о том, что моя лучшая подруга останется одна.

– Конечно, не могу представить, что ухаживать за собакой будет сложнее, чем за твоим отцом. – Мамин язвительный тон заставляет меня смеяться еще сильнее, и я задаюсь вопросом, чем Рико занимается прямо сейчас.

Глава 10

Рико

Я выхожу из офиса, раздосадованный тем, что даже не удалось разработать план действий по привлечению этого клиента.

Направляясь к столу Сандры, задаюсь вопросом, как прошел ее день и чем она занималась. Я останавливаюсь, думая о ней, пока натягиваю пиджак и застегиваю пуговицы.

– Ты прекрасно выглядишь. – Голос матери впивается мне в висок, как ледоруб, и я медленно поворачиваюсь к ней лицом.

– Тебе здесь не рады. – Я сжимаю руки за спиной, чтобы скрыть их дрожь. Я не боюсь ее. Но из-за нее в голове всплывают мрачные мысли. Если когда-нибудь решу поквитаться за то, что она сделала со мной… ей придется столкнуться с адом.

Ее глаза сужаются, затем смягчаются. Я разглядываю ее морщинистое лицо и вижу, что время с ней было суровым. Ее темные глаза изучают мое лицо, словно ища доказательства того, что я говорю серьезно, и надеюсь, что она найдет в них правду – не то чтобы она обратила на это внимание. Единственный человек, чьи желания имеют для нее значение, – это она сама.

– У меня новости. – Она говорит так, словно я ничего не говорил, и я с трудом сдерживаю ярость, делая глубокий вдох и медленно выпуская воздух.

– Превосходно. Иди и расскажи об этом своим друзьям и близким. – Я не отношу себя ни к тем, ни к другим. Хотя удивляет, что такая, как она, может найти круг людей, готовых терпеть ее, я знаю, что подонки есть в каждом уголке мира.

Она поднимает подбородок.

– Ты мой сын.

– Уже нет. И ты в этом убедилась, Грейс. – Она вздрагивает, когда я называю ее по имени, и меня пронзает вспышка удовлетворения. Надеюсь, это больно – знать, что я даже не называю ее матерью. Больше нет. С тех пор как…

Я крепко зажмуриваюсь от этих мыслей, приподнимая подбородок на дюйм.

– Не заставляй меня снова просить тебя уйти.

– Или что? Ты вызовешь охрану и вышвырнешь меня, потому что сам не можешь справиться со своей дорогой старой мамой? – Слова слетают с ее губ, как кинжалы, нацеленные в мое сердце, но у меня уже давно выработался иммунитет против ее негатива. Она делает несколько шагов ближе, как будто это усилит эффект от ее слов. Затем вздыхает, качает головой и подносит руку к лицу.

Ее фальшивый жест поражения меня не обманет. Я лучше знаю, как не поддаться на ее манипуляции и чушь.

– Мне очень жаль. – Эти два слова меня удивили – я не знал, что они есть в ее лексиконе. Полагаю, она повысила уровень своей манипулятивной игры. Но как насчет всего остального, за что она должна извиниться? То, что она не может вернуть назад, что нанесло непоправимый ущерб моему детству? То, что на самом деле имеет значение?

– Слушай, я просто хотела поговорить… – Я поднимаю руку, прерывая ее слова и вспоминаю, когда она в последний раз просто хотела поговорить.

– Мне неинтересно то, что ты хочешь сказать. – Пока она говорит, я чувствую, как на меня наваливаются плохие воспоминания. Каждый раз, когда мы разговариваем, прошлое начинает материализоваться, словно тяжелые грозовые тучи, заслоняющие свет и угрожающие моему рассудку. Вспышки воспоминаний затуманивают зрение: грязь, мокрая, поднимающаяся вода, страх утонуть в клетке, боль, мороз, ужас, абсолютный холод одиночества и вопрос, будет ли этот раз, когда я закрою глаза, последним?

Я глубоко вдыхаю, затем медленно выдыхаю, погружаясь в момент. Я больше никогда не буду беспомощным. Она больше никогда не будет иметь надо мной власти. Я больше никогда не застряну в тех моментах времени. Я пережил это. Я переживу и сейчас.

– Просто… уходи. – У меня нет сил с ней разбираться. Я пообещал себе, что больше никогда не буду иметь с ней дела, но она упорно хочет сделать из меня лжеца. – Уходи и не возвращайся. Тебе здесь не рады, как и в моей жизни в целом.

Она колеблется, но, к счастью, ничего не говорит. Вместо этого изучает меня, ее темные глаза, похожие на жидкие лужи, напоминают мне глаза демонов, которых так часто изображают в фильмах. Она слишком долго была моим личным демоном, но я избавился от нее в пользу жизни, которую контролирую сам.

Ее голос понижается почти до шепота.

– Ты не можешь отгородиться от меня навсегда. – Она даже не догадывается, что я так и планирую.

Она придвигается ближе, кончики ее пальцев скользят по столу Сандры, как будто неуверенно стоит на ногах. Но ее взгляд не отрывается от меня, и я уверен, что это еще один спектакль, который она разыгрывает специально для меня. Когда люди неустойчиво стоят на ногах, они часто смотрят на землю, чтобы убедиться в безопасности следующего шага. Но только не она. Она придумывает все на ходу, и это само по себе тревожно.

– Я отгородился от тебя еще тот раз, когда ты пыталась убить меня, Грейс. – Когда я произношу эти слова, то вижу что-то… странное в ее глазах. Что-то почти похожее на сожаление. Я не сомневаюсь, что она сожалеет о том, что не убила меня, – Господь свидетель, она долгое время старалась изо всех сил.

– Я никогда не пыталась убить тебя, Рико. – Она протягивает руку, чтобы коснуться моего лица, но я отшатываюсь. Без предупреждения она отворачивается от меня и упирается обеими ладонями о стол Сандры, словно пытаясь поймать равновесие и перевести дыхание. Я вижу, как она смотрит вниз на папки и бумаги, и надеюсь, что она не запоминает каждую деталь.

– Сандра… – говорит она. – Красивое имя. Я всегда хотела иметь дочь, знаешь ли.

– К счастью, судьба отказала тебе, и вместо нее ты получила меня. – Я стою в стороне, недосягаемый, руки снова сцеплены за спиной. Без сомнений, с девочкой ей было бы еще хуже. Или, черт возьми, может быть, она была бы хорошей матерью для дочери. Все, что знаю, это то, что она не была хорошей матерью для меня.

– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя? – спрашивает она, поворачивая голову и заглядывая мне в глаза.

– Ты не причиняешь боль тем, кого любишь, Грейс. Ты лелеешь их, бережешь и заботишься о них. Ты не запираешь их в собачьих клетках на заднем дворе во время ливня, чтобы они утонули с паводком на шее. – Произнося эти слова, я чувствую холод, поднимающуюся воду, ужас, когда металлический ящик тонет в грязи, а вода продолжает подниматься.

Ее глаза сужаются, и я задаюсь вопросом, не забыла ли она ту ночь. Как она оставила умирать маленького, испуганного мальчика в собачьей будке и вернулась к мужчине, запертому в детском теле, потому что мое детство умерло в том потопе.

– Я никогда не забуду, что ты сделала. Ты можешь лгать себе, можешь говорить друзьям, что я был проблемным ребенком, можешь говорить, что я заслужил все, что ты со мной сделала, но я никогда не забуду правду. – Я делаю шаг ближе к ней и понижаю голос. – И я никогда не прощу тебя. Ты не заслуживаешь моего прощения.

Я вижу, как белеют костяшки ее пальцев, когда она хватается за край стола Сандры.

– Ты должен простить меня, иначе прошлое будет грызть тебя вечно. Кроме того, благодаря мне ты стал сильным. – Я напряженно усмехаюсь.

– Нет, ты сломала меня. Я сам сделал себя сильным. Достаточно, чтобы пережить тебя, что бы ты со мной ни вытворила. А теперь ты умрешь в одиночестве среди незнакомцев, которые даже не знают тебя. Убирайся из моей жизни и не возвращайся – тебе здесь не рады. – С этими словами бросаю взгляд мимо нее на двух ожидающих охранников.

– Я уйду сама. Не нужно, чтобы твои головорезы вышвыривали немощную старуху, Рико. Я твоя мать, а не враг. – Она машет на меня обеими руками, как будто это я ее мучал, и идет к дверям. Я вижу, как парни из службы безопасности переглядываются, но они знают, что я не ввязываю их ни во что без чертовски веской причины.

Мило, что она считает себя моей матерью, а не врагом – я не считаю ее ни тем, ни другим. Она для меня никто, и не была уже чертовски долгое время. Даже сейчас то место внутри меня, которое должно болеть от этого обмена любезностями, кажется пустым и холодным.

Она не имеет надо мной власти. Больше нет. Я убедился в этом.

Я поднимаю взгляд, когда Хантер входит в ту же комнату, что и я в клубе «Ред». В кои-то веки я здесь только по работе – больше меня ничего не интересует. Единственной женщины, которая мне нужна, здесь нет, и мой аппетит заметно поубавился. Это тревожная мысль, но я изо всех сил стараюсь не зацикливаться на ней.

Но вместо того чтобы, как обычно, прохаживаться, он подходит ко мне.

– Я собираюсь сделать первый шаг к ней. – Моя кровь закипает.

– К кому? – спрашиваю я, будто понятия не имею, о чем он говорит, и мне все равно.

– Сэнди.

Я стискиваю зубы. Я знаю, что он называет ее домашним именем, чтобы подколоть меня, и это работает.

– Отлично. Я составлю контракт. Если она уйдет от меня по твоей вине, я жду от тебя крупную компенсацию за потраченное время и хлопоты, а ты займешься поиском подходящей замены. Мой адвокат свяжется с твоим.

Его голова дергается, словно он не ожидал такого ответа.

Затем парень наклоняется.

– Ты бездушный ублюдок, ты знаешь об этом?

Я наконец поднимаю взгляд от своих бумаг и сосредоточиваю все свое внимание на нем, находя его явно обеспокоенным.

– Хорошую помощницу трудно найти, а для таких, как я, еще труднее. Я рассчитываю получить компенсацию, если ты усложнишь вдруг мою жизнь, тоже самое с моей стороны. Ты меня понял?

– Кристально. – Он рычит на меня это слово, и я возвращаюсь к бумажной работе. Или, по крайней мере, пытаюсь. Я не могу не беспокоиться о том, какой глупый ход он собирается сделать.

Он уходит, едва не врезавшись в Блейка, который подходит ко мне, поглядывая через плечо на Хантера.

– Чем ты его расстроил? – спрашивает Блейк, садясь напротив меня на краю почти пустого бара. В этой комнате всего несколько человек, и если толпа увеличится, я отправлю всех собирать вещи. Пока же шум и отвлекающие факторы минимальны, если не считать Хантера и Блейка, конечно.

– Он думал, что одержит надо мной верх. Но ошибся. – Я продолжаю сравнивать цифры и пролистываю несколько страниц, чтобы убедиться, что ничего не упустил. Этот клуб приносит прибыль благодаря членским взносам и солидным бонусам от богатых покровителей, которые рады, что их секреты остаются нетронутыми за этими стенами. Я знаю много браков, которые распались бы, если бы стало известно о том, что здесь происходит на самом деле.

– Он часто так себя ведер. Иногда я задаюсь вопросом, что происходит у него в голове… а потом вспоминаю, что там, скорее всего, ничего и нет. – Он постукивает себя по виску, затем издает свист и двигает пальцем, словно воздушный шарик, из которого выпустили воздух и теперь летал, как безумный.

– Что тебе нужно, Блейк? – Я уважаю этого человека. Он один из тех, кто не только сделал себя сам, но и приложил руку к стольким предприятиям, что практически владеет долей в каждом районе этого города. Как у него хватает сил и времени на все это, ума не приложу, но он богаче большинства других здешних меценатов.

– Я бы хотел снять отдельную комнату.

– Пожалуйста. Ты знаешь, как это сделать. – Я возвращаюсь к бумажной работе, мне наскучивает это.

– Нет, я бы хотел снять комнату.

Я опускаю бумаги и удивленно смотрю на него.

– Правда?

Он кивает.

– Никаких вопросов. Это входит в правило, помнишь?

– Танк тоже? – спрашиваю я, размышляя, понадобится ли мне бригада уборщиков, когда он закончит. И я не имею в виду обычную команду уборщиков, которая нужна для отдельных комнат.

Он кивает.

– Сенсорная депривация (состояние, когда человек не показывает своих чувств и эмоций. Это происходит с детства; когда родители не давали ребенку ласки, любви и заботу с самого детства) часть сделки, правильно?

– Да. Когда тебе нужна комната?

Хотя таких комнат пять, четыре из них находятся в постоянном резерве и непригодны для использования, за исключением людей, которые платят непомерную плату за круглосуточный доступ к ним.

– Как можно скорее.

– Ты будешь один или…? – Я не стану гадать, как он собирается использовать комнату и сколько партнеров у него будет.

– Один. – Я не могу удержаться, чтобы не посмотреть на него.

– Тогда я лично проверю вас. – Я достаю из кармана карточку-ключ и протягиваю ему через барную стойку.

Он ухмыляется, кладет палец на карточку и подвигает ее к краю стойки, прежде чем поднять ее.

– Не забудь постучать, громко. – Я киваю. Есть вещи, которые мне не нужно – или не хочется – видеть, и то, что он задумал, скорее всего, одна из них.

– Наслаждайся, но аккуратно.

Глава 11

Сандра

На этот раз я даже не стала звонить ему.

Теперь, стоя у входа в клуб «Ред», прохожу мимо швейцара, кивнув в его сторону. После разговора с Рико о том, что вход разрешен только членам клуба, я вполне ожидаю, что швейцар попытается меня остановить.

Но он этого не делает.

Так что вхожу в клуб с гордо поднятой головой. Музыка отдается в моем теле, и я осматриваю привычные виды, на этот раз не замедляясь и не колеблясь ни секунды. Хотя здесь происходит множество интересных событий, у меня на уме одна миссия.

Я здесь, чтобы найти Рико и наконец-то рассказать ему о своих чувствах.

Мне нравится этот человек. Каким бы холодным, жестоким, ужасным и диким он ни был в бизнесе, он неравнодушен ко мне, и я ему доверяю. Я не сомневаюсь, что он не сделает ничего, чтобы воспользоваться мной. Может быть, я совершаю ошибку, но узнаю это наверняка только тогда, когда все будет сказано и сделано. Сейчас я предпочитаю доверять своей интуиции, а интуиция подсказывает мне, что он тот, кому я могу доверять.

Я все еще чувствую себя умиротворенной после вчерашнего посещения могилы моей сестры вместе с мамой. Я не переживаю о своем прошлом, о бывшем или о своей потере. Я сосредоточена на сегодняшнем дне, завтрашнем и, возможно, даже на остальной части своей жизни. Не то чтобы я думала, что Рико навсегда останется для меня единственным, но мне кажется, что если не скажу ему правду, то буду жалеть об этом в будущем.

Я продолжаю идти через красные комнаты и замечаю Хантера. Как бы мне ни хотелось ускользнуть от него, существует не так много вариантов дверей, через которые я готова пройти. На этот раз я буду в безопасности, и не буду глупой. Не хочу оказаться в комнате, из которой не смогу выйти.

Глубоко вздохнув, наблюдаю за шагами Хантера в мою сторону.

– Приятно снова видеть тебя здесь. – Он сверкает очаровательной ухмылкой плохого парня, но мне это неинтересно. Я уверена, что однажды он сделает какую-нибудь девушку очень счастливой, но не меня. – Не хочешь ли пройти со мной в отдельную комнату?

Я одариваю его победной улыбкой.

– И зачем это? – Конечно, я знаю, почему он хочет затащить меня в отдельную комнату, я же не дура. Но хочу, чтобы он сказал мне вслух о своих намерениях, чтобы я могла твердо – но вежливо – сказать ему, что мне это неинтересно. Не то чтобы я была уверена, что он знает, что означает слово «нет».

Его кокетливая улыбка не ослабевает ни на мгновение.

– Я подумал, что сможем узнать друг друга получше.

На ходу я развожу руками, не понимая его ответа.

– Я – открытая книга. Задай вопрос, и я скажу тебе то, что ты хочешь знать. – Он все еще стоит на своем.

– Какая твоя любимая поза?

Я напоминаю себе, что мы находимся в секс-клубе, поэтому его вопрос не является сюрпризом. Он здесь просто ищет то, что ищут почти все остальные, то, что, по их мнению, должна искать я. Никто, кроме меня, не виноват в том, что у меня другие причины быть здесь, и я точно не собираюсь стыдить его за то, что он неправильно понял мои намерения.

– У меня ее нет. – По крайней мере, я могу быть честной.

Его брови приподнимаются, словно он не может поверить в то, что я говорю.

– Я буду рад поработать с тобой и помочь разобраться с этим. Ьы куда-то спешишь, или у нас есть время?

Как бы я ни старалась быть вежливой и понять этого парня с его точки зрения, меня также раздражает, что я не нашла Рико. Тем не менее сдерживаю свое разочарование и продолжаю быть вежливой.

– На самом деле я здесь не за этим, но спасибо.

То, как сузились его глаза, говорит о том, что он воспринимает мои слова как вызов.

– Трудно понять твою игру. Я с удовольствием провожу тебя в зеленую комнату.

Я вздрагиваю от отвращения.

– Я не об этом. Я здесь не для того, чтобы с кем-то переспать. Но все равно спасибо.

Он смотрит на меня сверху вниз, пока мы продолжаем идти через очередную комнату, а вокруг нас стонут люди и звуки секса и музыки заполняют мои уши. Сказать, что я не возбуждена, было бы абсолютной ложью, но я не хочу Хантера.

Могу честно сказать, что чем чаще сюда прихожу, тем спокойнее отношусь к своей сексуальности, своим желаниям и запросам. Я пока не планирую лишаться девственности и собираюсь придерживаться правила «никакого секса до брака», но определенно гораздо больше заинтересована в близости, чем до того, как переступила порог клуба «Ред».

– Тогда зачем ты здесь? – Хантер выглядит подозрительным и любопытным одновременно.

– Чтобы найти Рико.

Его глаза сужаются, когда слова слетают с моих губ.

– Что между вами двумя? – Вопрос звучит невинно и любопытно, но я чувствую темный подтекст в его словах и задаюсь вопросом, о чем он думает.

– Между нами ничего нет. Я просто работаю на него. – Я ни за что не поверю этому человеку быстрее, чем Рико. Тем не менее Хантер не выглядит убежденным, и я понимаю, что мне на это наплевать. Мне не нужно его ни в чем убеждать. Что бы он ни думал о нас с Рико и наших отношениях, контракте или его отсутствии – это его проблема, а не моя. – Не мог бы помочь мне найти его?

– Конечно.

Я вижу, что колесики в его голове все еще вращаются, как будто он пытается что-то понять. Возможно, вспомнить, где сейчас может быть Рико. Мы продолжаем ходить по комнатам.

– Ну и каково это – работать на могущественного Рико Рэда?

Хотя вопрос снова звучит игриво, я чувствую, что за этими словами кроется нечто большее.

Я знаю, что Рико не доверяет многим людям, даже тем, кто входит в его ближайший круг, или тем, кого он называет друзьями. И я понимаю, почему – в его бизнесе одни акулы. Рико – дикарь, но он вписывается в мир, в котором занял свою нишу. Он ничем не отличается от остальных богатых парней, готовых на все, чтобы получить желаемое, вырваться вперед или победить.

– Он прекрасный босс и удивительный человек. – Больше ничем не хочу делиться или говорить. Я не собираюсь выдавать секреты Рико кому-то, кто может быть прямым конкурентом.

Улыбка Хантера становится напряженнее, и я чувствую, что он не рад или не удовлетворен моим ответом – не то чтобы меня это волновало. Если он ищет компромат на моего босса, что ж, пусть ищет в другом месте.

– Знаешь, должен быть баланс между работой, жизнью и удовольствиями.

По тому, как он перебегает с одной темы на другую в этом разговоре, я чувствую, что он пытается найти какую-то связь между моей личной жизнью и моим боссом. Я не собираюсь давать ему подсказки – не то чтобы мне было что давать. Конечно, Рико мне нравится. Даже очень. Но мы не состоим в отношениях, и о моих чувствах знаю только я, так что ни за что не стану делиться ими с кем-то еще, особенно до того, как расскажу об этом самому Рико.

– Спасибо за совет, но я уже большая девочка. Я могу строить свою жизнь так, как захочу. – Когда мы заходим в следующую комнату, я наконец-то вижу Рико. Хантер остается рядом со мной, пока я колеблюсь. Рико стоит лицом к лицу с девушкой, которая, похоже, плачет. Даже в красном свете комнаты я вижу ее опухшие глаза.

Я придвигаюсь чуть ближе, но держусь достаточно далеко, чтобы не мешать их разговору. Однако все равно слышу, о чем они говорят. Через несколько мгновений понимаю, что женщина вошла в зеленую комнату и говорит Рико, что с ней все в порядке.

– Я знала, на что шла. – Ее прерывистый голос полон не пролитых слез.

Тон Рико звучит настолько сурово, что она вздрагивает от его слов.

– Я уже давно подумываю о том, чтобы закрыть Зеленую комнату.

– Пожалуйста, не надо. – Она протягивает руку и берет его за плечо. – Я знаю, что это бессмысленно, но мне очень нравится зеленая комната. Это то, чего я хочу. – Искреннее выражение ее лица говорит мне о том, что она не шутит, и Рико, кажется, немного успокаивается.

В любой другой ситуации, с любым другим человеком, я бы ожидала, что они осудят ее или будут смотреть на девушку свысока, учитывая ее наклонности. Но только не Рико. Вместо этого он лезет в карман пиджака и достает свою личную карточку. Он протягивает ее, зажатую между большим и указательным пальцами, и обращается к ней более низким голосом, от которого у меня замирает сердце.

– Если у тебя с кем-то возникнут проблемы, обращайся ко мне напрямую, и я все улажу. – От его защитного тона у меня запульсировало все внутри. Каково это, когда он так заботится обо мне? Эта мимолетная мысль заставила меня сжать бедра вместе, словно я могу облегчить боль между ними.

– Вряд ли это случится, но большое спасибо за предложение. – Девушка искренне благодарна и берет карточку, бросив на Рико последний взгляд, прежде чем скрыться в толпе. Когда она уходит, Рико некоторое время смотрит ей вслед, его брови сведены вместе, выражение лица озабоченное. Похоже, он ведет внутреннюю борьбу с самим собой, и я не сомневаюсь, что он все еще обдумывает, стоит ли ему закрывать зеленую комнату.

Но какие бы мысли ни роились в его голове, он, похоже, не принял окончательного решения, когда повернулся и увидел меня. На его губах появляется легкая улыбка, пока его взгляд не переключается на Хантера, стоящего рядом со мной. Вижу, как перед его глазами захлопываются двери, и думаю, что же я сделала не так.

Может, он расстроился, что я взяла выходной, чтобы съездить на могилу сестры? Не могу назвать другой причины, по которой он мог бы расстроиться. Быстрым движением головы он жестом просит меня подойти к нему, и я без колебаний подчиняюсь.

Я не назвала ему причину, по которой мне нужно время, но сказала, что это важно. Теперь я готова рассказать ему правду и объясниться, если у него возникнут вопросы или опасения. Но все же непохоже, чтобы он расстраивался из-за того, что мне нужен был отгул. Он всегда был очень лояльным и добрым, когда дело касалось моей личной жизни. Так что, возможно, есть что-то еще, чего я не учитываю, или что-то, о чем не думаю. Может быть, это все-таки как-то связано с Хантером? Хантер задавал странные вопросы, но я не могу понять, почему Рико может обижаться на меня за то, что сделал Хантер.

– Привет, Рико, – говорю я, подходя к нему вплотную.

Он опускает губы к моему уху и произносит:

– Нам нужно поговорить наедине.

От этих слов мое сердце заколотилось бы от волнения, если бы он не звучал так разочарованно и расстроенно.

– Конечно, как пожелаешь.

Он бросает взгляд через мое плечо и уводит меня в одну из боковых комнат. Мы входим вместе, плечом к плечу, и он сразу же подходит к панели, которую я не вижу, и стучит по ней своей картой.

– Что ты делаешь? – Я не могу не задаться вопросом, не сходит ли он с ума, пока не замечаю, как под панелью что-то загорается.

– Отключаю камеры, чтобы быть абсолютно уверенным в том, что мы точно одни.

Произнося эти слова, он поворачивается ко мне, и я думаю о том, как я была в душе, и о камере, которая находилась в комнате. Внезапное тепло разливается по моему телу, по щекам, и я чувствую, что сгораю, когда думаю о том, что он наблюдал за тем, как я принимала душ.

Эта мысль так сексуальна, что я просто стою, сжимая бедра и желая, чтобы хоть что-то избавило меня от этого чувства.

– Ты наблюдал за мной? – Мне нужно знать ответ на этот вопрос.

– Да. – Он изучает меня своими темными глазами, и от одного этого слова мое сердце сильно клокочет в груди. Я теряю сознание при мысли о том, что он наблюдал за моей мастурбацией, и возбуждаюсь так сильно, как никогда в жизни. Фантазия была забавной, но уверенность в том, что он наблюдает за мной, делает что-то безумное с моими внутренностями.