Текст книги "Хроники Нарнии. Том 2"

Автор книги: Клайв Стейплз Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Клайв Стейпл Льюис
ХРОНИКИ НАРНИИ

Льюис К.С. Принц Каспиан; Плавание «Утренней зари». Пер. с англ. Л.Ляховой. Ижевск: РИО «Квест», 1992 ISBN 5—87394—026—6

Принц Каспиан

Глава первая
ОСТРОВ

Жили-были в Англии четверо детей, и звали их Питер, Сьюзен, Эдмунд и Люси. В книге “Лев, Колдунья и платяной шкаф” мы рассказали об их замечательных приключениях. Открыв дверцу платяного шкафа, дети очутились совсем в другом мире, в котором они стали королями и королевами страны Нарнии. Они правили Нарнией много-много лет и совсем повзрослели, но когда вернулись домой – через тот же платяной шкаф, – то снова оказались детьми; и никто даже не заметил, что они куда-то отлучались, потому что в Англии в их отсутствие не прошло и минуты. Сами дети о том, что с ними было, не рассказывали никому, кроме одного очень старого и очень умного человека.

С тех пор прошел целый год. Однажды они сидели вчетвером на скамейке на железнодорожной станции, а вокруг них громоздились чемоданы и картонные коробки. Лето кончилось, и пришла пора возвращаться в школу. Отсюда, с узловой станции, через несколько минут поезд должен был увезти девочек в их школу, а еще через полчаса на другом поезде должны были ехать в свою школу и мальчики. Начало пути, пока все еще вместе, казалось им продолжением каникул. Но теперь, когда ребята готовились с минуты на минуту проститься и разъехаться, они по-настоящему почувствовали, что каникулы и в самом деле кончились. Поэтому все приуныли, и никому не хотелось разговаривать. Загрустила даже Люси: а ведь нынче она впервые ехала в закрытую школу.

Кроме них на платформе этой сонной деревенской станции, похоже, никого не было. Вдруг Люси негромко, но резко вскрикнула, будто ее ужалила оса.

– Ты что это, Лю... – начал Эдмунд и тут же вскрикнул сам, неожиданно и очень громко:

– Ой!

– Да что вы все, в самом деле... – удивился Питер, но тут и его голос изменился. И он сказал строго:

– Сьюзен! Кончай! Что ты делаешь? Куда ты меня тянешь?

– Я до тебя даже не дотрагивалась! – обиженно ответила Сьюзен. – Это меня кто-то тянет... Ой-ой-ой-ой! Прекрати немедленно!

Они поглядели друг на друга и увидели, что лица у всех очень бледные...

– Я чувствую то же самое, – сказал Эдмунд совсем беззвучно, словно у него перехватило дыхание. – Меня кто-то тащит в сторону... Ну вот, а теперь тянет со страшной силой... Ой! Снова начинается!

– Меня тоже, – пожаловалась Люси. – Ой! Я больше не выдержу!

– Смотрите в оба! – предупредил Эдмунд. – И давайте возьмемся за руки: нам надо держаться вместе. Наверняка это волшебство. Мне кажется, я его чувствую... Быстрей!

– Да, – сказала Сьюзен, – нам лучше держаться за руки. Вот так. Поскорее бы все это кончилось... Ой!

И в этот миг багаж, скамейка, платформа и сама станция исчезли... Все четверо стояли, держась за руки и прерывисто дыша, в каком-то лесу – таком густом, что ветки упирались в лица и нельзя было даже сдвинуться с места. Они стали тереть глаза.

– Ой, Питер! – первой заговорила Люси. – Как ты думаешь, что это? Может быть, мы снова в Нарнии?

– Мы можем сейчас быть где угодно, – отозвался Питер. – Из-за этих деревьев я ничего не вижу даже рядом с собой. Давайте сначала попробуем выбраться на открытое место, если здесь такое вообще есть.

С немалым трудом, исцарапавшись о колючий кустарник и обжегшись крапивой, они выбрались из чащи. Тут их поджидал другой сюрприз. С каждым шагом становилось все светлее, и, пройдя еще немного, они вышли на опушку леса, которая плавно спускалась к песчаному отлогому берегу. В десяти ярдах от них спокойное море тихонько накатывало на песок такие крохотные волны, что слышался только их легкий плеск. На море не было заметно никаких островков, а в синем небе – ни единого облачка. Солнце стояло там, где ему и полагается быть в девять часов утра; море сияло ослепительной голубизной, и дети с наслаждением вдыхали его запах.

– Ей-богу! – воскликнул Питер. – Мне здесь нравится!

Они направились к берегу и через пять минут, разувшись, брели по холодной, прозрачной воде.

– Это по крайней мере лучше, чем сидеть в тесном и душном поезде, который уносил бы нас сейчас ко всей этой скукотище – латыни, французскому, алгебре... – говорил Эдмунд.

Разговаривать совсем не хотелось. Они только плескались и брызгались, да лениво бродили по колено в воде, разглядывая креветок и крабов.

– Все это хорошо, – заявила Сьюзен, – но нам пора бы подумать о том, что будем делать. И составить какой-нибудь план. Скоро захочется есть...

– У нас же есть сэндвичи, их дала в дорогу мама, – вспомнил Эдмунд. – Мои, во всяком случае, со мной.

– А мои – нет, – сказала Люси. – Они остались на скамейке, в моей сумочке.

– И мои тоже, – вздохнула Сьюзен.

– А мои в кармане пальто, вон там на берегу, – показал Питер. – Значит у нас два ленча на четверых. Это уже не так грустно.

– Пока что, – заявила Люси, – мне куда больше хочется пить, чем есть.

Все остальные тоже чувствовали жажду, как это бывает, когда много времени пробудешь в соленой воде под жарким солнцем.

– Мы похожи на потерпевших кораблекрушение, – сказал Эдмунд. – Оказались неизвестно где, и у нас нет ничего, кроме нашей одежды. Но в книгах всегда удается найти на своем острове источник пресной воды. Поэтому давайте пойдем и поищем его.

– Неужели опять придется лезть в самую чащу? – спросила Сьюзен.

– Это ни к чему, – успокоил ее Питер. – Если здесь есть ручей или речка, они должны где-нибудь впадать в море. Поэтому надо просто идти вдоль берега, и мы рано или поздно найдем пресную воду.

Дети побрели по воде к берегу, прошли по полосе мокрого песка, затем начали подниматься по сухому сыпучему склону, и. горячий песок быстро облепил их босые ноги. Они вернулись к тому месту, где оставили одежду, и начали натягивать на себя чулки и туфли. Эдмунд и Люси предложили оставить вещи и идти в первую разведывательную экспедицию босиком, но Сьюзен назвала это весьма неразумным поступком.

– Мы же не знаем, где мы находимся и кто тут живет, – сказала она, – поэтому, когда вернемся, наших вещей может здесь не оказаться. А ночью похолодает, и теплая одежда нам будет очень нужна

Обувшись, они пошли по берегу, причем море оказалось слева от них, а лес – справа. Вокруг было пустынно и очень тихо, только иногда пролетали чайки. Может быть, в лесу прятались какие-то животные, но в густых и запутанных зарослях ничего нельзя было рассмотреть. Никаких звуков не доносилось из леса: ни пения птиц, ни стрекота, ни жужжания насекомых.

На берегу они увидели столько интересного! Здесь были и морские водоросли, и анемоны, и крохотные крабы, ползавшие по каменистым отмелям. Но когда мучит жажда, все кажется неинтересным и даже утомительным.

Ноги, обутые после холодной воды в плотную обувь, быстро разогрелись, вспотели и устали. Сьюзен и Люси несли в руках свои плащи-дождевики, Эдмунд был без пальто – он снял его еще на станции и положил на скамейку перед тем, как волшебство завладело ими. Он и Питер несли теперь по очереди осеннее пальто Питера.

Берег начал плавно уходить вправо. Вскоре дети преодолели невысокую скалистую гряду, выступающую в море длинным остроконечным мысом. Дорога еще раз – и теперь очень круто – повернула направо. Путешественники оказались перед узкой полоской воды, за которой виднелся другой берег, тоже густо заросший лесом.

– Интересно – мы на острове, или это залив, и мы вскоре будем на том берегу? – спросила Люси.

– Откуда нам знать? – отозвался Питер.

Они уже устали и с трудом пробирались вперед по берегу, который на глазах сближался с тем дальним. Огибая очередной мыс или выступ, дети ожидали, что эти два берега соединятся. Но всякий раз ожидание оказывалось напрасным. Наконец путь им преградила большая скала, которую нельзя было обойти. Пришлось на нее взбираться. С вершины они надеялись оглядеть окружающую местность.

– Вот досада! – воскликнул Эдмунд. – Столько прошли – и без толку. Нам не попасть в тот лес. Мы на острове!

И он был прав. В этом месте пролив, разделяющий берега, достигал тридцати или даже сорока ярдов в ширину – но они видели, что это самое узкое его место. От скалы берег, где находились дети, снова сворачивал направо, и между ним и материком виднелось открытое море.

– Ой! – вскрикнула вдруг Люси. – Поглядите! Что это?

Она показала на длинную серебристую полоску, змеившуюся по песчаному берегу.

– Речка! Это речка! – закричали остальные.

Они так устали и проголодались, что тут же, не тратя времени на болтовню, начали поспешно спускаться со скалы, а потом наперегонки бросились к пресной воде. Но они знали, что из реки лучше пить подальше от моря, поэтому решили пройти вдоль берега в глубь острова, в лес. Деревья росли там так же густо, как и повсюду, но река прорезала себе глубокое русло, и можно было, немного пригнувшись, идти вдоль берега. Кроны деревьев смыкались, и дети шли по зеленому туннелю из веток и листьев. У первой же заводи они нагнулись к коричневой воде, подернутой зеленой рябью, и принялись пить. Пили и пили и, казалось, могли пить без конца. Утолив, наконец, жажду, они окунули в воду разгоряченные лица, а потом опустили в воду руки.

– Может быть, – спросил Эдмунд, – пора заняться сэндвичами?

– А может, лучше их приберечь? – сказала Сьюзен. – Ведь скоро нам снова захочется есть, и тогда они будут нужнее, чем теперь.

– Лучше съедим сейчас, – сказала Люси. – Пить нам уже не хочется. Надо, чтобы и есть хотелось не так сильно.

– Так как же поступим с сэндвичами? – повторил свой вопрос Эдмунд. – Учтите, мы можем доберечь их до того, что они испортятся. Не забывайте, что тут намного теплее, чем в Англии. Мы и так уже слишком долго носим их в карманах!

Этот довод оказался самым убедительным. Они вынули два пакета, содержимое каждого разделили надвое, и таким образом получилось четыре порции. Разумеется, этого было слишком мало, чтобы заглушить разыгравшийся к тому времени аппетит, но все-таки намного лучше, чем ничего. Поев, дети начали обсуждать, что, где и как раздобыть к следующей трапезе. Люси предложила вернуться к морю и наловить креветок, но кто-то напомнил, что ловить их нечем – нет сетей. Эдмунд сказал, что они могут поискать яйца чаек на скалах. Но когда начали обдумывать это предложение, оказалось, что никто не помнит, видели ли они по дороге хоть одно яйцо. А кто-то добавил, что если даже удастся их найти, то приготовить все равно не на чем. Питер подумал, что, если только им не повезет, вскоре они будут рады и сырым яйцам, но благоразумно не стал говорить об этом вслух. Сьюзен все жалела, что они так быстро съели сэндвичи. Кое-кто начал уже терять самообладание, когда Эдмунд сказал:

– Послушайте. В нашем положении остается лишь одно. Мы должны исследовать лес. Ведь все отшельники, странствующие рыцари и прочий народ, кому приходилось жить в лесу, как-то ухитрялись в нем существовать. Они питались кореньями, ягодами и чем-то еще...

– Какими кореньями? – спросила Сьюзен.

– Я когда читала об этом, думала, что имеются в виду корни деревьев, – сказала Люси.

– Встаем, – решил Питер. – Эд прав. Нам надо пойти и поискать. Все равно лучше ходить по лесу, чем снова торчать на жаре под солнцем.

И они поднялись и стали пробираться дальше в лес, вверх по течению речушки. Это оказалось очень нелегким делом. Деревья росли так густо, что почти все время они шли согнувшись, порой перелезали через ветви и чуть ли не на ощупь продирались сквозь сплошные заросли каких-то кустов, вроде рододендрона.

Путешественники изорвали одежду и промочили ноги в реке, куда не раз соскальзывали с берега. За все это время они ничего не слышали – если не считать журчания воды в речке да того шума, что создавали сами. И когда они уже почувствовали бесконечную усталость, неожиданно уловили какой-то очень приятный запах, а в густой листве увидели красные пятнышки.

– Послушайте! – крикнула Люси. – Это же яблоня!

Это действительно была яблоня. Продираясь сквозь заросли ежевики, дети вскарабкались на крутой обрыв и, запыхавшись, встали вокруг дерева. Ветки его гнулись под тяжестью золотисто-желтых яблок, крепких и сочных – о таких можно было только мечтать!

– И яблоня здесь не одна, – радовался Эдмунд, надкусывая очередное яблоко. – Глядите вон туда – и туда.

– Да, их тут несколько десятков, – подтвердила Сьюзен, отбрасывая сердцевинку съеденного яблока и принимаясь за другое. – Наверно, здесь когда-то был сад – очень давно, еще до того, как это место запустело и поросло лесом.

– Значит, когда-то остров был обитаем, – сказал Питер.

– А это что такое? – спросила Люси, показывая вперед.

– Ей-богу, это стена! – воскликнул Питер. – Старая каменная стена.

Раздвигая тяжелые от плодов ветви, дети добрались до стены. Действительно, это была очень старая стена, местами уже обвалившаяся, поросшая мхом и желтофиолью, но поднимающаяся выше самых высоких деревьев. Они прошли вдоль стены и вскоре набрели на огромную арку, в которой когда-то были ворота. Теперь в проеме росла яблоня, заслоняя проход. Чтобы пройти под аркой, пришлось отломить несколько веток. Дети протиснулись под яблоней и зажмурились от неожиданно яркого света.

Они оказались в просторном, со всех сторон огороженном месте. Деревья здесь не росли – расстилалась только ровная трава, усыпанная маргаритками, да вился плющ, покрывающий серые стены. Место было светлое, тихое, таинственное и почему-то печальное. Но все четверо вышли на середину необычной лужайки, довольные тем, что наконец-то могут разогнуть уставшие спины.

Глава вторая
ДРЕВНЯЯ СОКРОВИЩНИЦА

– Здесь был не только сад, – произнесла вскоре Сьюзен. – Когда-то здесь был замок, и мы стоим во внутреннем дворе.

– Я тоже думаю, что это был замок, – ответил Питер. – Вон там – все, что осталось от башни. А это развалины лестницы, которая вела на вершину стены. А теперь посмотрите на те ступени: они сохранились лучше – такие широкие и не очень крутые – они ведут прямо к дверному проему. Там, наверно, находилась дверь большого зала.

– Судя по виду развалин, это было много веков назад, – сказал Эдмунд.

– Да, – согласился Питер. – Очень много веков прошло. Хотел бы я знать, сколько именно и кто тогда здесь жил.

– А ты знаешь, все здесь наводит меня на очень странную мысль, – задумчиво произнесла Люси.

– Правда, Люси? – оживился Питер. – У меня тоже какое-то непонятное ощущение. – Он снова погрустнел и медленно оглядел развалины. – Мысль очень странная, но и весь этот день такой странный... Нам надо выяснить поскорее, куда мы попали и что все это значит...

Разговаривая, они пересекли двор и вступили в дверной проем. Некогда эта дверь вела в зал. Теперь и зал выглядел почти так же, как двор, потому что потолок давно рухнул. Сейчас это было еще одно густо поросшее травой и маргаритками огороженное место, только поменьше размером и с более высокими стенами. Вдоль дальней стены еще сохранилось возвышение, приподнятое фута на три над полом.

– Интересно, это и в самом деле был зал? – спросила Сьюзен.

– Тогда зачем вон то возвышение?

– Ну, глупышка, – сказал Питер, охваченный странным волнением, – неужели непонятно? На этом возвышении стоял королевский стол, и во время пиров и трапез за ним восседал король со своими самыми приближенными вельможами. Можно подумать, что

ты забыла, как мы сами совсем недавно восседали на таком же возвышении в нашем Парадном Зале.

– В нашем замке, в Каир-Паравеле! – мечтательно и отрешенно подхватила Сьюзен. – Помните, он стоял в устье самой большой реки в Нарнии! Неужели я когда-то смогу забыть об этом?

– Если бы вернуть то время! – вздохнула Люси. – А знаете – давайте играть, будто мы снова в Каир-Паравеле! Ведь этот зал, наверно, был почти таким же, как наш Парадный Зал!

– К сожалению, сегодня нам придется обойтись без пира, – сказал Эдмунд. – И потом уже слишком поздно, чтобы играть. Поглядите, какие длинные тени. Вы заметили, что жара спала?

– Да, если мы собираемся переночевать здесь, надо позаботиться о костре, – согласился Питер. – Спички у меня есть. Пойдем посмотрим, где тут можно набрать сухих веток.

Все признали разумность его слов, и следующие полчаса ушли на поиски хвороста. Дети уже знали, что в саду, по которому они прошли к воротам, дров не найти, и поэтому решили осмотреть другую часть замка.

Выйдя из зала через маленькую боковую дверцу (разумеется, теперь от нее осталась лишь дыра в стене), они оказались в настоящем лабиринте каменных бугров и впадин. Некогда это были коридоры и комнаты замка, но теперь все густо заросло крапивой и дикими розами. Наконец им удалось найти широкий пролом в стене. За ним сразу начинался лес – он был гуще, темнее и непроходимее того, что рос на берегу перед замком. Здесь нашлось достаточно сухих веток, поваленных деревьев, сухих листьев и еловых шишек.

Дети сновали туда-сюда с охапками сушняка и хвороста, пока на возвышении в зале не выросла внушительная куча дров. Когда они вышли в пятый раз, то сразу за залом натолкнулись на колодец, заросший бурьяном. После того, как бурьян выдернули, оказалось, что колодец с еще сохранившейся каменной облицовкой очень глубок и полон чистой, совершенно свежей воды.

Потом девочки еще раз сходили в сад и нарвали яблок, а мальчики тем временем разожгли на возвышении костер. Они решили, что в этом месте ночью им будет уютнее и теплее. Когда костер разгорелся (к сожалению, далеко не сразу, пришлось затратить на него уйму труда и – увы! – спичек), все сели к огню и начали готовить ужин.

У них не было ничего, кроме яблок, и дети попытались испечь их, насадив на кончики прутьев и закопав в костер. Но печеные яблоки без сахара оказались невкусными. Пока яблоки были горячими, их нельзя было есть, потому что они обжигали пальцы, а когда остыли, стали ужасно кислыми. Поэтому пришлось довольствоваться свежими яблоками. Эдмунд сказал, что по сравнению с таким ужином школьные обеды просто великолепны.

– Сейчас я бы не отказался от хорошего ломтя хлеба, намазанного маргарином, – добавил он.

Остальные согласились с Эдмундом, но дух приключений овладел ими настолько, что предложи им в эту минуту вернуться в школу, ребята дружно отказались бы.

Когда последнее яблоко был, съедено, Сьюзен направилась к колодцу напиться. Она вернулась, держа что-то в ладони.

– Посмотрите, – произнесла она сдавленным голосом. – Я нашла это возле колодца.

И, отдав вещицу Питеру, села у стены. Остальным показалось, что она и говорит, и смотрит так, будто вот-вот расплачется. Эдмунд и Люси быстро нагнулись вперед, чтобы посмотреть, что лежит на ладони у Питера. Это была какая-то маленькая вещица, поблескивающая в свете костра.

– Это... это же, черт меня побери... – проговорил Питер, но не закончил фразу, и его голос тоже как-то странно задрожал.

Подержав вещицу в руке, он передал ее остальным.

И теперь все увидели, что это маленькая шахматная фигурка – самый обыкновенный шахматный конь. Если не считать того, что был он очень тяжелый, из чистого золота, а в глаза коня были вделаны два крохотных рубина, – были, потому что один давно выпал.

– Ну конечно же, – сказала Люси, – он в точности такой же, как в тех шахматах, которыми мы играли, когда были королями и королевами в Каир-Паравеле.

– Не реви, Сью! – попросил Питер.

– Не могу... не могу остановиться, – отвечала, всхлипывая, Сьюзен. – Это так живо напомнило время... о, какое же чудесное было время! Как сейчас вижу: я сижу и играю в шахматы с фавном... или с добрым великаном, а в море поет Морской Народ, и в руке у меня чудесный золотой конь, совсем... совсем...

– Ну вот, – сказал Питер уже другим тоном, – сейчас нам всем пришла пора пораскинуть мозгами.

– Насчет чего? – спросил Эдмунд.

– Неужели никто из вас до сих пор не догадался, где мы?

– О, продолжай, пожалуйста! – воскликнула Люси. – Я давно чувствую, что тут какая-то удивительная тайна! Все это место пропитано тайной!

– Не тяни, выкладывай все сразу, – попросил Эдмунд. – Мы тебя слушаем.

– Мы находимся на развалинах нашего Каир-Паравеля! – торжественно произнес Питер.

– Ну, ты уж скажешь! – присвистнул Эдмунд. – Хотел бы я знать, как ты до этого додумался? Ведь это здание разрушено много веков назад. Погляди на то больно'' дерево, которое выросло прямо в воротах. Погляди на камни. Любой тебе скажет, что тут никто не жил уже не одну сотню лет.

– Я это вижу, – сказал Питер. – В том-то и состоит вся трудность. Но давайте на минутку отвлечемся от этой ветхости и подумаем вот о чем. Во-первых, у этого зала такие же размеры и форма, как у Парадного Зала в Каир-Паравеле. Представьте себе, что тут все цело, расписной потолок наверху, вместо травы – цветной мозаичный пол, на стенах вместо плюща – гобелены, и мы с вами окажемся в нашем пиршественном зале.

Никто ему не возразил.

– Во-вторых, – продолжал Питер, – колодец находится на том же самом месте, где был колодец в Каир-Паравеле – немного южнее главного зала. И у него те же самые размеры и форма.

И снова ему никто не возразил.

– В-третьих, Сьюзен только что нашла одну из наших старых шахматных фигурок или какую-то похожую на них как две капли воды.

В-четвертых, неужели вы забыли, как мы закладывали сад у северных ворот Каир-Паравеля? Это было в тот самый день, когда к нам прибыло посольство из Калормена. Сама Помона, предводительница Лесного Народа, наложила на землю сада доброе заклятие. Неужели вы забыли этого потешного старичка Белоножку, вожака Кротов? Ведь ямы для саженцев копали Кроты, эти славные и скромные ребята. И Белоножка, опираясь на свой заступ, сказал тогда: “Поверьте моему слову, ваши величества, настанет день, когда вы будете очень довольны этим садом!” И, ей-богу, он оказался прав.

– Вспомнила, вспомнила! – захлопала в ладоши Люси.

– Но сам подумай, Питер! – возразил Эдмунд. – Те деревья должны бы уже давным-давно сгнить. И если уж на то пошло, сад мы сажали не рядом с воротами. До такой глупости у нас дело не дошло.

– Разумеется, – согласился Питер. – Но с тех пор прошло столько времени, что он успел разрастись до самых ворот.

– И не забывай еще одно обстоятельство, – продолжал Эдмунд. – Каир-Паравель стоял не на острове.

– Я и сам очень удивлен. Но тогда он стоял на длинном выступе... это называется полуостровом. И чтобы стать настоящим островом, требовалось совсем немного. За такое время он вполне мог превратиться в остров. Например, кто-то выкопал канал, чтобы отгородить замок от материка...

– Минуточку! – воскликнул Эдмунд. – Вот ты только что сказал: “за такое время”! Но ведь после того, как мы вернулись из Нарнии, прошел всего лишь год! И ты думаешь, что за этот срок наш замок успел разрушиться, маленькие деревца, посаженные при нас, разрослись в огромный старый сад, да вдобавок на острове и по берегу вырос дремучий лес, какого тогда совсем не было? И бог знает, что еще напроисходило! Но это же невозможно!

– Послушайте! – вмешалась Люси. – Ведь легко проверить. Если это действительно Каир-Паравель, то как раз в стене, спиной к которой мы сидим, должна быть дверь, а за ней лестница, которая ведет вниз, в комнату, где была наша главная сокровищница.

– Думаю, что сейчас тут нет ни двери, ни сокровищницы, – сказал Питер и встал.

Стена позади них была покрыта сплошным ковром плюща.

– Ну, это-то можно выяснить очень быстро, – возразил Эдмунд.

Он взял толстый сук, предусмотрительно положенный возле костра – чтобы не вставать, когда нужно будет подбросить в огонь дровишек. Подойдя к заросшей плющом стене, Эдмунд принялся ее выстукивать. Мерное “тук-тук-тук” сопровождало его, когда он продвигался вдоль стены, ненова “тук-тук-тук”, а потом вдруг стена зазвучала иначе – глухим звуком полого дерева: “бу-у-ум, бу-у-ум, бу-у-ум”!

– Тысяча чертей! – произнес удивленный Эдмунд.

– Надо очистить стену от плюща, – сказал Питер.

– Не надо, оставьте все как есть! – взмолилась Сьюзен. – Хотя бы до утра. Ведь мы собираемся провести здесь ночь, и я не хочу, чтоб ночью у меня за спиной зияла черная дыра, из которой может выйти кто угодно... Да вдобавок оттуда будет тянуть сквозняком и сыростью. Ведь скоро совсем стемнеет.

– Сьюзен! Как ты можешь! – воскликнула Люси, укоризненно глядя на сестру.

Мальчики тоже были слишком возбуждены, чтобы прислушаться к советам Сьюзен. Они начали обрывать плющ, помогая себе перочинным ножом. Вскоре вся площадка, где они только что сидели, была завалена побегами плюща. Наконец, показалась дверь.

– Разумеется, заперта, – сказал Питер

– Дерево, должно быть, все сгнило, – возразил Эдмунд. – Нам надо просто ее дергать и толкать, и она моментально рассыплется. К тому же мы получим на ночь великолепное топливо для костра. Начали!

Но с дверью пришлось повозиться дольше, чем предполагали мальчики. К тому времени, как они с ней справились, в огромном зале стало сумеречно, а в небе зажглось несколько ранних звездочек. Не только Сьюзен почувствовала легкий озноб, когда Питер и Эдмунд, обойдя груду искрошенного дерева и стерев пыль с лица и рук, заглянули в темное отверстие, которое они проделали. Из отверстия тянуло холодом.

– Нам понадобятся факелы, – сказал Питер.

– О, ну зачем все это, к тому же на ночь глядя! – начала просить Сьюзен. – Ведь говорит же Эдмунд...

– Ну, теперь бы я этого уже не сказал! – прервал ее Эдмунд. – Я пока ничего не понимаю, но попозже мы во всем разберемся. А теперь надо поглядеть, что там есть. Пошли, Питер?

– Надо идти, – согласился Питер. – Не вешай нос, Сьюзен. Глупо строить из себя маменькину дочку, если мы снова в Нарнии. Нам ведь ни за что не уснуть, если рядом с нами будет эта дыра. Мы всю ночь будем ломать голову – что может там быть!

Они выбрали несколько длинных палок, зажгли их с одного конца и попытались спускаться с ними, как с факелами, но из этого ничего не получилось. Если их держали зажженным концом вверх, факелы гасли, когда же их наклоняли, длинные языки пламени хватали за руки, а дым ел глаза. Тогда они решили обойтись без факелов и воспользоваться карманным фонариком Эдмунда, который ему подарили всего неделю назад, надень рождения, и батарейка была почти новая. Эдмунд шел первым, освещая путь, за ним —

Люси, потом Сьюзен, а Питер прикрывал тыл.

– Я стою на верхней ступени лестницы, – сообщил вскоре Эдмунд.

– Считай ступеньки, – приказал Питер.

– Первая, вторая, третья... – говорил Эдмунд, осторожно спускаясь вниз, пока не досчитал до шестнадцати. – А тут уже пол, – крикнул он наверх.

– Значит, это действительно Каир-Паравель! – обрадовалась Люси. – У нас их было шестнадцать!

Они молча и осторожно пошли вниз, а Эдмунд освещал им снизу ступеньки. Когда наконец все они собрались у подножия лестницы, Эдмунд медленно повел вокруг лучом фонарика.

– А-а-ах! – в один голос выдохнули дети.

И было от чего! Теперь у них не осталось никаких сомнений в том, что они находятся в древней сокровищнице замка Каир-Паравель. Это было длинное узкое помещение, посреди которого шло что-то вроде тропы (как это бывает в теплицах). Вдоль стен разделенные правильными интервалами стояли роскошные рыцарские доспехи, похожие на воинов, охраняющих сокровища. Между доспехами, тоже по обе стороны прохода, тянулись полки, а на них – драгоценные вещи: ожерелья, браслеты, кольца, золотые кубки и блюда, огромные слоновьи бивни, броши, диадемы и золотые цепи. Груды неоправленных самоцветов лежали на полках так, будто это были куски мрамора или просто картошка, а не алмазы, рубины, карбункулы, изумруды, топазы, аметисты... Под полками стояли огромные сундуки, окованные железными полосами и запертые на тяжелые навесные замки.

Здесь было холодно, как в леднике, и так тихо, что дети слышали собственное дыхание. Сокровища покрывал толстый слой пыли, и если бы дети уже не поняли, где находятся, и не помнили большую часть этих вещей, то вряд ли догадались бы, что перед ними драгоценности. Во всем, что их окружало, было нечто очень печальное и внушающее невольную робость – может быть, потому, что место это оставалось забытым много веков... Поддавшись настроению, они несколько минут молчали. Потом медленно пошли вдоль полок. Снимали вещи, разглядывали, узнавали – как будто встречались со старыми друзьями. Время от времени слышалось удивленное:

– О, вы только посмотрите! Золотые обручи, которые были на нас в день коронации! Совсем новехонькие!

– Смотрите, это же моя брошка! Мы-то все думали, что она потерялась!

– Послушай! Не те ли это доспехи, в которых ты сражался на великом турнире на Уединенных Островах?

– Помните, как гном делал это для меня?

– А помнишь, как мы в последний раз пили из этого рога?

– Ты помнишь...

– Помнишь...

Неожиданно Эдмунд запротестовал:

– Послушайте! Так у нас скоро сядет батарейка, а кто знает, сколько раз нам еще понадобится фонарик! Может, возьмем то, что нам нужно, и уйдем?

– Прежде всего надо взять с собой наши подарки, – сказал Питер.

Все поняли, что он имеет в виду. Когда-то, давным-давно (по нарнианскому времени, конечно), Дед Мороз вручил ему, Сьюзен и Люси подарки, которые они ценили больше всего королевства. Лишь Эдмунд тогда остался без подарка, потому что был в другом месте (но это случилось по его вине, о чем вы, возможно, уже прочли в другой нашей книжке).

Дети согласились с Питером и прошли к дальней стене сокровищницы. Там они сразу же увидели свои подарки, висящие на стене. Самый маленький принадлежал Люси – бутылочка. Но сделана была эта бутылочка не из стекла, а из цельного алмаза, и в ней оставалась еще половина волшебного эликсира, которым можно было исцелить почти любую рану и любую болезнь. Люси с торжественным видом сняла со стены свой подарок и повесила на ремешке через плечо – и почувствовала себя, как в прежние времена, когда эта бутылочка частенько была при ней.

Сьюзен тоже нашла свой подарок – лук со стрелами: они отлично сохранились. Слоновая кость, которой был инкрустирован колчан, не пожелтела, и он был полон хорошо оперенных стрел. Но Дед Мороз подарил ей тогда и волшебный рог, а его здесь не оказалось.

– О, Сьюзен! – воскликнула Люси. – Где же твой рожок?

– Ах, какая досада... такая досада! – отвечала Сьюзен, подумав с минуту. – Теперь я вспомнила. Я взяла его на охоту в последний день, в тот самый день, когда мы поехали на охоту за Белым Оленем. Должно быть, он потерялся, когда мы выбирались в другое место... я хочу сказать, в Англию.

Эдмунд присвистнул. Эта утрата для них была действительно очень досадной, потому что рог был не простой, а волшебный – стоило протрубить в него в минуту опасности, и, где бы они ни были, всегда приходила помощь.

– В нашем сегодняшнем положении, – сетовал Эдмунд, – именно этот рог может понадобиться нам в любую минуту.