Текст книги "Дракон"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 40 страниц)

Глава 45

Никто не взглянул с подозрением на Стаси, Манкузо и Уэзерхилла, когда они без особых трудностей, как и было предусмотрено планом, проникли в недра Эдо-Сити. Голливудский эксперт до гриму, отправленный Джорданом самолетом в Токио, мастерски изменил им разрез глаз фальшивыми кожными складками, подкрасил и подвел брови и изготовил парики из прекрасных жестких черных волос. Манкузо, поскольку он мог говорить на безупречном японском языке, был одет в традиционный костюм японского бизнесмена и изображал начальника Стаси и Уэзерхилла, облаченных в желтые комбинезоны ремонтных бригад Сумы.

Данные из отчета Джима Ханамуры о процедурах проверки документов, а также идентификационные карточки и кодовые пропуска, предоставленные глубоко законспирированным британским агентом, работавшим в сотрудничестве с Джорданом, позволили им без осложнений пройти через контрольные посты и, наконец, добраться до входа в туннель. Теперь им предстояла самая трудная часть операции. Охранников-людей и автоматы, проверяющие кодовые пропуска, провести было нетрудно; но, как сказал Пеннер на их последнем брифинге, проверка у входа в туннель будет особенно тщательной.

Они вошли в совершенно голую, ярко освещенную комнату с белыми стенами и потолком, где их поджидала роботизированная сенсорная система охраны. На полу не было никакой мебели, на стенах ни одного рисунка или знака. Дверь, через которую они вошли, была, по-видимому, единственной, служа и входом, и выходом.

– Изложите ваше дело, – потребовал робот на механическом японском языке.

Манкузо колебался. Ему было сказано, что его встретят роботы-охранники, но он не ожидал увидеть нечто вроде мусорного бака на колесиках, отдающего приказания.

– Отдел волоконной оптики, задание модифицировать и проверить систему, – сымпровизировал он, стараясь скрыть свою неопытность в общении с искусственным интеллектом.

– Ваш наряд на работу и пропускной код.

– Срочный вызов сорок шесть-эр для осмотра и проверки коммуникаций.

Затем он свел вместе ладони, коснувшись кончиками пальцев одной руки пальцев другой, и трижды повторил слово «са».

Манкузо оставалось только надеяться, что британский агент сообщил им правильные условный жест и пароль, и ввел в память компьютера их генетические маркеры.

– По очереди прижмите ваши правые ладони к моему чувствительному экрану.

Все трое послушно один за другим прижали ладони к небольшому мерцающему экрану на круглой, как бочка, груди робота. Несколько секунд механический страж хранил молчание, обрабатывая данные из своего компьютера и сравнивая очертания лиц и параметры их фигур с именами и описаниями, хранящимися на его запоминающих устройствах. Замечательное достижение, подумал Уэзерхилл. Ему еще не приходилось встречаться с компьютером, способным самостоятельно вводить в память данные, поступающие от телевизионной камеры, и обрабатывать видеоизображения в режиме реального времени.

Они стояли со спокойным деловым видом, зная из того, что сообщил им Пеннер на брифинге, о способности робота подмечать малейшие признаки нервозности. Они, кроме того, все время смотрели прямо на робота. Бегающий взгляд мог вызвать подозрение.

Уэзерхилл устало зевнул, пока их генетические маркеры и отпечатки ладоней и пальцев сопоставлялись с образцами.

– Допуск подтвержден, – наконец сказал робот-страж. Затем вся противоположная стена пустой комнаты открылась наружу, и он откатился в сторону. – Вы можете войти. Если вам потребуется оставаться на охраняемой территории более двенадцати часов, вы должны сообщить об этом службе безопасности номер шесть.

Британский агент успешно справился со своим заданием. Они триумфально преодолели главное препятствие. Пройдя через дверь на устланный ковром переход, они направились к главному туннелю. Когда они выходили на посадочную платформу, раздался гудок и начали вспыхивать красные и белые проблесковые огни. Рабочий поезд, нагруженный строительными материалами, отходил от платформы ширококолейной подземной железной дороги, рельсы которой сходились у главного въезда в туннель, диаметр которого, по оценке Манкузо, составлял четыре метра.

Через три минуты, прошедших в полной тишине, алюминиевый вагончик со стеклянным верхом в форме обтекаемого пузыря, в котором могли бы разместиться десять человек, подошел к перрону, передвигаясь по единственному рельсу. Внутри вагончик был пуст, за пультом управления никого не было. С легким шипением дверь скользнула вбок, и они вошли.

– Это Маглев, – тихо сказал Уэзерхилл.

– Что? – не поняла Стаси.

– Маглев, сокращение от «магнитная левитация». Концепция, основанная на взаимном притяжении и отталкивании двух магнитов. Взаимодействие между мощными магнитами, смонтированными под вагонами поезда, и другими магнитами, которыми покрыт монорельс, перемещает вагоны посредством электромагнитного поля. Поэтому такую конструкцию часто называют «плавающий поезд».

– Япошки разработали самую совершенную систему в мире, – добавил Манкузо. – После того как им удалось решить проблему охлаждения сверхпроводящих магнитов, находящихся в вагоне, они получили экипаж, который в буквальном смысле летит над рельсом со скоростью самолета.

Двери закрылись, и маленький вагончик стал ждать, пока его электронные датчики не сообщат, что путь свободен. Над рельсом вспыхнул зеленый свет, и они беззвучно скользнули в главный туннель, набирая скорость, пока оранжевые натриевые лампы, вделанные в крышу туннеля, не слились в раздражающее сплошное светящееся пятно.

– Быстро ли мы едем? – спросила Стаси.

– По приблизительной оценке, триста двадцать километров в час, – ответил Уэзерхилл.

Манкузо кивнул. .

– При такой скорости весь путь займет не больше примерно пяти минут.

Казалось, что плавающий поезд едва успел набрать маршевую скорость, как почти сразу начал замедляться. Мягко, как лифт в небоскребе, он затормозил до полной остановки. Они вышли на другую пустую платформу. Как только они освободили вагон, он заехал на поворотный стол, переключился на другой рельс и, набирая скорость, отправился обратно в Эдо-Сити.

– Конец линии, – тихо сказал Манкузо. Он повернулся и первым направился к единственной двери, ведущей с платформы. Она открывалась в еще один покрытый ковром переход, который через тридцать метров кончался дверью лифта.

Внутри кабины Уэзерхилл кивком головы показал на арабские цифры на кнопках этажей.

– Вверх или вниз?

– Сколько здесь всего этажей, и на котором из них мы находимся? – спросила Стаси.

– Двенадцать. Мы на втором.

– На эскизах Ханамуры показано только четыре.

– Должно быть, это предварительные наброски, которые потом были изменены.

Стаси печально смотрела на освещенную панель.

– Тогда и вся наша схема с центральной камерой и радиальными галереями может оказаться неверной.

– Без точных указаний, как найти компьютеризованный центр управления, – сказал Уэзерхилл, – нам придется отбросить наш первоначальный план и искать электростанцию.

– Если мы сможем найти ее прежде, чем возбудим подозрения, – с сомнением сказал Манкузо.

– Это все, что нам остается делать. Чтобы проследить, куда ведут силовые кабели, потребуется меньше времени, чем если бы мы пытались случайно наткнуться на центр управления.

– Двенадцать этажей помещений и коридоров, – озабоченно сказала Стаси. – Тут можно без толку бродить часами.

– Мы уже здесь, и выбора у нас нет, – сказал Манкузо, посмотрев на часы. – Если Питт и Джиордино успешно приземлились на поверхности острова и отвлекли на себя системы безопасности Сумы, у нас должно быть достаточно времени, чтобы подложить взрывчатку и выбраться обратно через туннель в Эдо-Сити.

Уэзерхилл взглянул на Стаси и Уэзерхилла, затем на щиток с кнопками. Он точно знал, что они сейчас чувствуют – нервы напряжены, все ощущения обострены, их тела, как взведенные пружины, в любую секунду готовы действовать. Они уже зашли так далеко, что теперь все зависело от того, какие решения они примут в следующие несколько минут. Он нажал на кнопку с цифрой 6.

– Почему бы не попробовать средний этаж? – сказал он, прибегая к простейшей житейской логике.

Манкузо поднял чемоданчик, в котором были замаскированы два готовых к бою автомата, и зажал его под мышкой. Все трое застыли в тревожном ожидании. Через несколько секунд послышался негромкий щелчок, вспыхнула цифра шестого этажа, и двери раздвинулись в стороны.

Манкузо вышел первым, Стаси и Уэзерхилл следовали сразу за ним. Когда через два шага он остановился как вкопанный, то почти не заметил, что они врезались в него. Все трое стояли и глазели, как сельские дурачки глядели бы на марсианский космический корабль.

Повсюду внутри огромной сводчатой галереи кипела целенаправленная, деятельная сумятица, словно тут работала целая армия умелых работников сборочного цеха на конвейерной линии, разве что не было никаких устных распоряжений, выкриков и разговоров. Все специалисты, техники и инженеры, работающие у огромного полукруга, образованного компьютерами и пультами управления, были роботами всевозможных форм и размеров.

Они наткнулись на золото с первой попытки. Уэзерхилл, не мудрствуя, нажал на ту кнопку, которая доставила их прямо в электронный мозг ядерного командного центра Сумы. Во всем комплексе не было ни одного человека. Вся рабочая сила была полностью заменена автоматами, и она состояла лишь из хитроумных, изготовленных с применением последних технических достижений машин, работающих по двадцать четыре часа в сутки без перерывов на обед, перекуров или отпусков по состоянию здоровья. Организация производства, немыслимая для любого американского профсоюзного лидера.

Большинство передвигалось на колесиках, некоторые на тракторных гусеницах. У некоторых было до семи суставчатых манипуляторов, торчавших, как щупальца осьминога, из тележек на колесах, некоторые другие сошли бы за привычные многофункциональные установки, которые можно встретить в кабинете зубного врача. Но ни один из роботов не расхаживал на ногах и даже отдаленно не напоминал СЗРО из «Звездных войн» или Робби из «Запрещенной планеты». Все роботы были полностью заняты своими индивидуальными рабочими программами и делали свое дело, не обращая никакого внимания на вторгшихся сюда людей.

– У тебя нет такого ощущения, что мы стали чем-то устаревшим? – прошептала Стаси.

– Мне это не нравится, – сказал Манкузо. – Нам лучше отправиться обратно в лифт.

Уэзерхилл покачал головой.

– Ни в коем случае. Это тот самый комплекс, который мы пришли уничтожить. Эти штуковины даже не подозревают, что мы здесь, Они не запрограммированы взаимодействовать с людьми. И вокруг нет никаких роботов-охранников. Питт и Джиордино, должно быть, спасли наши задницы тем, что отвлекли их внимание на себя. На мой взгляд, мы должны послать этот автоматизированный муравейник на Луну.

– Лифт поехал, – сказала Стаси, нажав кнопку «вниз». – В течение следующей минуты мы никуда не сможем двинуться отсюда.

Манкузо не стал тратить время на дальнейшие дискуссии. Он поставил на пол чемоданчик и начал отрывать пакеты пластиковой взрывчатки С-8, приклеенные пластырем к его лодыжкам. Остальные делали то же самое, доставая взрывчатку из-под своих форменных комбинезонов.

– Стаси, компьютерная секция. Тим, системы активации ядерных бомб. Я займусь коммуникационным оборудованием.

Не успели они сделать и пяти шагов к указанным целям, как громовой голос раздался под сводами, отражаясь эхом от бетонных стен:

– Оставаться на месте! Не двигаться, иначе вы наверняка умрете! – Это было сказано на чистом английском языке, почти без следов японского акцента, и голос был холодным и угрожающим.

Их полностью застали врасплох, но Манкузо попробовал сблефовать, одновременно пытаясь найти мишень для автоматов, спрятанных в его чемоданчике.

– Мы инженеры-контролеры, пришли для выполнения программы осмотра и проверки. Хотите увидеть и услышать наш пароль?

– Все люди, инженеры и контролеры, вместе с их паролями, были лишены допуска в это помещение после того, как полностью автономные мобильные роботы получили возможность выполнять свои программы без вмешательства и контроля людей, – прогремел бестелесный голос.

– Мы не были проинформированы об этой перемене. Мы были проинструктированы нашим начальником осмотреть волоконно-оптические кабели, – настаивал Манкузо, нажимая пальцем на кнопку, замаскированную под клепку на дне его чемоданчика.

Тут открылись дверцы лифта, и в помещение центра управления вошел Рой Орита. Секунду он молчал, с некоторым уважением глядя на своих прежних товарищей по группе МОГ.

– Не надо бравады, – сказал он с торжествующей улыбкой. – Вы провалились. Ваша тайная операция с целью остановить Проект «Кайтен» провалилась, полностью и бесповоротно. И вы все поплатитесь жизнью за попытку сделать это.

Джордан и Сэндекер разделили легкий завтрак с президентом на курорте для высших должностных лиц в Кэмп-Дейвиде. Они сидели за столом в маленьком домике перед камином, где пылали поленья из дерева гикори. Джордану и адмиралу было жарковато в этой комнате, но президент, казалось, наслаждался теплом, потягивая любимый южанами кофе с цикорием. На нем был ирландский вязаный шерстяной свитер.

Специальный помощник президента, Дейл Николс, вышел из кухни со стаканом молока.

– Снаружи ждет Дон Керн, – доложил он, обращаясь к Джордану.

– Думаю, у него есть новости об острове Сосеки, – сказал Джордан.

Президент жестом подозвал Николса.

– Непременно пригласите его сюда. – Словно спохватившись, он добавил: – Дайте ему чашку кофе и предложите чего-нибудь поесть.

Керн принял лишь кофе и сел на стоявший поблизости диванчик. Президент с нетерпением смотрел на него, но Джордан рассеянно уставился в огонь.

– Они проникли внутрь, – заявил Керн.

– Они проникли внутрь, – словно эхо, повторил президент. – Вся группа?

Керн кивнул.

– Все трое.

– Есть какие-нибудь проблемы? – спросил Джордан.

– Мы не знаем. Прежде чем сигнал от нашего британского агента таинственным образом прекратился, он сообщил, что они благополучно проехали через туннель.

Президент протянул руку и обменялся с Джорданом рукопожатием.

– Мои поздравления, Рей.

– Чуточку рано, господин президент, – сказал Джордан. – Им еще предстоит преодолеть некоторые препятствия. Проникновение в центр «Дракон» – это лишь первый этап нашего плана.

– Что слышно насчет моих людей? – раздраженно спросил Сэндекер.

– Они отправили сигнал о том, что успешно приземлились, – ответил Керн. – У нас нет причин думать, что они были ранены при посадке или пострадали от охранников Сумы.

– И что мы собираемся делать дальше?

– После того как они подложат взрывчатку и временно выведут из строя центр «Дракон», наши люди попытаются освободить члена Конгресса Смит и сенатора Диаса. Если все пойдет по плану, у нас будет некоторое пространство для маневра, чтобы пригвоздить Хидеки Суму к ближайшему кресту и послать наших военных для полномасштабной операции по уничтожению командного центра.

Лицо президента стало озабоченным.

– Неужели это все могут сделать двое мужчин и одна женщина за следующие тридцать шесть часов?

Джордан устало улыбнулся.

– Поверьте, господин президент, мои люди умеют проходить сквозь стены.

– А что с Питтом и Джиордино? – продолжал Сэндекер нажимать на Керна.

– Как только наши люди просигналят о том, что они готовы, всплывет подводная лодка и высадит отряд дельта-один, чтобы эвакуировать их с острова. Питта и Джиордино они также освободят и возьмут с собой.

– Кажется мне, что вы уж слишком многое принимаете за уже сделанное, – проворчал Сэндекер.

Керн самоуверенно улыбнулся адмиралу.

– Мы проанализировали и тщательно проработали все этапы операции, пока не были уверены, что ее шансы на успех – девяносто шесть и семь десятых процента.

Сэндекер бросил на Керна испепеляющий взгляд.

– Лучше считайте этот фактор равным девяноста девяти и девяти десятым процента.

Все вопросительно уставились на Сэндекера. Затем Керн неуверенным голосом сказал:

– Я что-то не пойму, что вы имеете в виду, адмирал?

– Вы совершенно не учли способности Питта и Джиордино, – ответил Сэндекер с ноткой резкости в голосе. – Это будет не первый раз, когда им придется спасать готовый провалиться спектакль секретных служб.

Керн странно посмотрел на него, затем повернулся за помощью к Джордану, но тут вмешался президент.

– Мне кажется, что адмирал Сэндекер имеет в виду несколько случаев, когда мистер Питт спасал задницу правительства. Один из них особенно уместно припомнить сейчас. – Президент сделал паузу для вящего эффекта. – Видите ли, именно Питт спас мою жизнь вместе с жизнью члена конгресса Смит четыре года тому назад в Заливе.

– Я помню этот случай, – сказал Джордан и отвернулся от камина. – Чтобы сделать это, он использовал старый колесный пароход с Миссисипи.

Керн отказался отступать. Он чувствовал, что речь идет о его репутации лучшего в стране разработчика тайных операций.

– Верьте мне, господин президент. Освобождение и эвакуация будут осуществлены в соответствии с планом без участия людей из НУМА. Мы учли все могущие возникнуть осложнения, все случайности. Ничто, разве непредсказуемое вмешательство Всевышнего, не помешают нам выполнить этот план.

Глава 46

Но отнюдь не божественное вмешательство не позволило Манкузо, Стаси и Уэзерхиллу осуществить тщательно продуманный план Керна. И дело было не в том, что им не хватило умения и опыта. Они могли открыть любой банковский сейф на свете, и иногда делали это, сбежать из строжайше охраняемых тюрем, проникнуть в штаб-квартиру КГБ в Москве или в личную резиденцию Фиделя Кастро на Кубе. Еще не был изготовлен такой замок или спроектирована такая охранная сигнализация, с которой бы они не справились за десять минут. Непредсказуемость нападающих собак могла оказаться для них досадным препятствием, но они в совершенстве владели множеством способов сделать их мертвыми или послушными.

К несчастью, в их багаже тщательно отработанных и испытанных приемов не было способа освобождения из тюремной камеры, в которой не было ни окон, ни дверей и которая открывалась только снизу, когда ее стены и потолок из нержавеющей стали поднимались над полом механической рукой. А после того, как у них отобрали все оружие, их мастерское владение боевыми искусствами оказалось бесполезно против сторожевых роботов, не чувствующих боли и реагирующих на малейшее движение куда быстрее человека.

Сума и Каматори, сочтя их крайне опасными, поместили каждого в одиночную камеру, в которой не было ничего, кроме татами, узенькой дырки в полу для туалета и громкоговорителя в потолке. Там не было никаких источников света, и им пришлось сидеть в одиночестве, в непроницаемом мраке, где, отбросив все эмоции, они сосредоточенно искали выхода, хоть самого ничтожного и невероятного шанса на побег.

Затем пришло горькое понимание, что из этих камер действительно невозможно убежать. Затем досада от невозможности смириться с тем фактом, что, несмотря на их почти сверхчеловеческие способности, они окончательно и безнадежно попались.

Рой Орита узнал Питта и Джиордино, когда просмотрел видеозаписи их поимки. Он немедленно доложил о своем открытии Каматори.

– Вы уверены?

– Да, у меня нет ни малейших сомнений. Я сидел напротив них за одним столом в Вашингтоне. Ваша контрразведка подтвердит мои слова после проверки генетических маркеров.

– Зачем они явились сюда? Они ведь не профессиональные оперативники.

– Они просто играли роль приманки, отвлекающей внимание от группы, получившей задание разрушить центр управления.

Каматори с трудом поверил, что ему так сказочно повезло. Человек, которого он приказал убить, свалился прямо с неба к нему на задворки.

Он отпустил Ориту и предался размышлениям, тщательно планируя игру в кошки-мышки, спортивное развлечение, которое проверит его охотничьи способности на таком человеке, как Питт, чье мужество и изобретательность были хорошо известны и который мог быть ему достойным соперником. Это была игра, в которую Кама-тори играл много раз с людьми, противостоявшими Суме, и которую он до сих пор ни разу не проиграл.

Питта и Джиордино денно и нощно охраняла небольшая группа сторожевых роботов. Джиордино даже завязал что-то вроде дружбы с одним из поймавших их роботов, называя его Макгуном.

– Меня зовут не Макгун, меня зовут Мурасаки, – сказала эта штуковина на вполне сносном английском. – Это означает «алый».

– Алый, – фыркнул Джиордино. – Ты же окрашен в желтый цвет. «Макгун» тебе больше подходит.

– После того, как я стал вполне работоспособным. меня освятил синтоистский жрец принесением жертвы плодов и цветочных гирлянд, и мне было присвоено имя Мурасаки. Я не дистанционно управляемый манипулятор. Я обладаю собственным разумом и способностью принимать решения и могу управлять соответствующими действиями.

– Так что ты независимый свободный агент, – сказал Джиордино, пораженный разговором с механизмом, способным поддерживать беседу.

– Не вполне. У моего мыслительного процесса, конечно, есть свои ограничения.

Джиордино повернулся к Питту. – Ты думаешь, он меня дурачит?

– Понятия не имею, – пожал плечами Питт. – Почему бы тебе не спросить, что он сделает, если мы попробуем наброситься на него?

– Я вызову свою программу безопасности и буду стрелять, чтобы убить, как я был запрограммирован, – ответил робот.

– А ты хорошо стреляешь? – спросил Питт, заинтересованный разговором с искусственным интеллектом.

– Я не запрограммирован промахиваться.

Джиордино сухо произнес:

– Теперь мы знаем, в каком мы положении.

– Вы не можете покинуть остров, и здесь негде спрятаться. Вы можете только утонуть, быть съеденными акулами или казненными обезглавливанием. Любая попытка побега была бы нелогичной.

– Он рассуждает как мистер Спок.

Вдруг раздался стук снаружи, и человек с вечно хмурым лицом открыл скользящую дверь «фусума» с бумажными филенками и вошел внутрь. Он стоял молча, переводя взгляд с Джиордино, стоявшего рядом с роботом, на Питта, удобно откинувшегося на стопку из трех татами.

– Я Моро Каматори, главный помощник господина Хидеки Сумы.

– Ал Джиордино, – представился коренастый итальянец, протягивая с широкой улыбкой на лице руку для приветствия, как опытный продавец автомобилей. – Мой друг, находящийся в горизонтальном положении, – это Дирк Питт. Мы извиняемся за то, что заскочили к вам без приглашения, но…

– Нам хорошо известны ваши имена и то, как вы оказались на острове Сосеки, – прервал его Каматори. – Не стоит пытаться что-либо отрицать или рассказывать сказочки о том, как вы заблудились, или выдумывать какие-то другие оправдания. С сожалением сообщаю вам, что ваш отвлекающий маневр провалился. Три члена вашей группы были схвачены вскоре после того, как вышли из туннеля, ведущего из Эдо-Сити.

Наступила напряженная тишина. Джиордино злобно взглянул на Каматори, потом ожидающе повернулся к Питту.

Лицо Питта было совершенно спокойно.

– У вас не найдется здесь чего-нибудь почитать? – скучающим тоном спросил он. – Ну, хотя бы путеводитель по местным ресторанам.

Каматори посмотрел на Питта с открытой враждебностью в глазах. Почти минута прошла, прежде чем он сделал несколько шагов вперед, почти наклонившись над Питтом.

– Вы любите охотиться, мистер Питт? – внезапно спросил он.

– Не слишком. Это не спорт, если дичь не может выстрелить в ответ.

– Значит, вам неприятно зрелище крови и смерти?

– Разве это не свойственно большинству психически нормальных людей?

– Может быть, вы предпочитаете отождествлять себя с дичью?

– Вы знаете, что за люди американцы, – сказал Питт спокойно. – Мы любим оставлять с носом ублюдков.

Каматори смотрел на Питта так, словно был готов разорвать его на части. Затем он пожал плечами.

– Господин Сума оказывает вам честь пригласить вас на ужин. Вас проводят в гостиную в семь часов. Кимоно можно взять в шкафу. Будьте любезны одеться соответственно. – Затем он повернулся и быстрыми шагами вышел из комнаты.

Джиордино озадаченно посмотрел ему вслед.

– На что он намекал всей этой болтовней насчет охоты?

Питт прикрыл глаза, собираясь вздремнуть.

– Я действительно думаю, что он намерен охотиться на нас, как на кроликов, и отрубить нам головы.

Это была обеденная зала такого рода, которые до сих пор имеются в самых роскошных замках Европы для приема знаменитостей и коронованных особ. Она была огромна, с массивными выступающими потолочными балками, расположенными на двенадцатиметровой высоте. Пол был покрыт гигантской бамбуковой циновкой, переплетенной красным шелком, а стены отделаны панелями из тщательно отполированного розового дерева.

Подлинные рисунки японских мастеров висели на стенах, расположенные так, что каждый гармонировал с соседними. Помещение было освещено только свечами, горевшими внутри бумажных фонариков.

Лорен никогда не видела ничего, что могло бы сравниться с этим зрелищем красоты и роскоши. Она стояла, как статуя, любуясь увиденным. К ней подошел Майк Диас. Он тоже остановился, как только его взгляд упал на богато украшенные стены.

Единственный предмет казался здесь странно неуместным: это был выглядевший не вполне японским длинный керамический стол, проходивший, извиваясь, через половину зала. Казалось, он был изготовлен из одного куска и обожжен целиком. Под стать ему были стулья, которые были расставлены так, что гости сидели не бок о бок, а чуть впереди или сзади друг от друга.

Тоси, одетая в традиционное синее шелковое кимоно, вышла к ним и улыбнулась.

– Господин Сума просит простить его за опоздание, но он скоро присоединится к нам. А пока не желаете ли чего-нибудь выпить?

– Вы очень хорошо говорите по-английски, – сделала ей комплимент Лорен.

– Я умею также разговаривать на французском, испанском, немецком и русском, – сказала Тоси, потупив взгляд, словно смущенная проявлять свои познания.

На Лорен было одно из тех кимоно, которое она нашла в шкафу в своих охраняемых апартаментах. Оно изящно облегало ее высокую гибкую фигуру, а шелк был окрашен в густой вишневый цвет, выгодно подчеркивающий ее выцветающий летний золотистый загар. Она приветливо улыбнулась Тоси и сказала:

– Я вам завидую. Я едва могу заказать блюдо по-французски.

– Итак, мы наконец встретились с великой желтой опасностью, – пробормотал Диас. Он совершенно не собирался быть вежливым и старался вести себя грубо. В качестве знака демонстративного неповиновения он отказался от предложенной ему одежды в японском стиле и стоял в мятом рыболовном костюме, который был на нем в момент похищения. – Может быть, теперь мы наконец выясним, какой безумный план осуществляется здесь.

– Вы можете смешать «Девичий румянец»? – спросила Лорен у Тоси.

– Да, – ответила Тоси. – Джин, кюрасао, гранатовый сироп и лимонный сок. – Она обернулась к Диасу. – А вам, сенатор?

– Ничего, – просто ответил он. – Я не желаю чем-либо затуманивать свой разум.

Лорен заметила, что стол был накрыт на шестерых.

– Кто еще будет ужинать вместе с нами, кроме господина Сумы? – спросила она у Тоси.

– Правая рука господина Сумы, господин Каматори, и двое американцев.

– Товарищи по несчастью, заложники, нет сомненья, – пробормотал Диас.

Тоси не ответила, а тихо прошла за полированную стойку из эбенового дерева, инкрустированную золотом, и начала смешивать заказанный Лорен коктейль.

Диас подошел к одной из стен и стал рассматривать большой жанровый рисунок, выполненный тушью, на котором был изображен вид нескольких деревенских домов с птичьего полета, открывающий повседневную жизнь крестьян.

– Любопытно, сколько может стоить такой рисунок?

– Шесть миллионов долларов янки.

Эти слова были произнесены тихим японским голосом на неуверенном английском языке со следами британского произношения, явно выдававшими учителя-англичанина.

Лорен и Диас обернулись и посмотрели на Хидеки Суму без малейших признаков смущения. Они сразу узнали его по фотографиям, публиковавшимся в сотнях журнальных и газетных статей.

Сума медленно шел по похожей на пещеру гостиной, сопровождаемый Каматори. Он несколько секунд смотрел на них благожелательно, с непроницаемой улыбкой на губах.

– «Легенда о князе Гендзи», написанная Тоямой в тысяча четыреста восемьдесят пятом году. У вас превосходное коммерческое чутье, сенатор Диас. Вы выбрали в качестве предмета восхищения самое дорогое произведение искусства в этом зале.

Из-за внушающей благоговейный ужас репутации Сумы Лорен ожидала увидеть человека огромного роста. И уж точно не такого – чуть ниже ее самой.

Он подошел, легким поклоном приветствовал их обоих и протянул Лорен руку.

– Хидеки Сума. – Его ладонь была мягкой, но рукопожатие крепким. – Я полагаю, вы знакомы с моим главным помощником, Моро Каматори.

– Наш тюремщик, – ядовито ответил Диас.

– Довольно противный тип, – сказала Лорен.

– Но чрезвычайно эффективно действующий, – ответил на эти колкости Сума с сардонической ноткой. Он повернулся к Каматори. – Кажется, здесь не хватает еще двух наших гостей.

Сума еще не успел услышать ответ, как почувствовал позади себя какое-то движение. Он обернулся и посмотрел через плечо. Два робота-охранника проводили через вход в гостиную Питта и Джиордино. Оба все еще были одеты в свои летные комбинезоны, и у каждого на шее красовался огромный аляповатый галстук, выкроенный, несомненно, из поясов кимоно, которые они отказались носить.

– Они не показывают уважения к вам, – прорычал Каматори. Он сделал движение в их сторону, но Сума протянул руку и остановил его.

– Дирк! – воскликнула Лорен. – Ал! – Она бросилась в их сторону и буквально прыгнула в объятия Питта, как обезумевшая, покрывая поцелуями его лицо. – О Боже, никогда я не была так счастлива кого-либо встретить. – Затем она крепко обняла и поцеловала Джиордино. – Откуда вы взялись? Как вы попали сюда?

– Мы прилетели с проходящего поблизости круизного парохода, – весело сказал Питт, обнимая Лорен, как отец обнимает возвращенного ему похищенного ребенка. – Мы услышали, что этот курорт четырехзвездочный, и подумали, не завалиться ли нам сюда поиграть в гольф и теннис.

Джиордино ухмыльнулся.

– Это правда, что здешние преподавательницы аэробики сложены, как богини?

– Вы оба просто сумасшедшие, – счастливо улыбаясь, проговорила она.

– Ну, хорошо, мистер Питт, мистер Джиордино, – сказал Сума. – Я польщен встречей с людьми, которым удалось своими подводными исследованиями создать легенду, известную всему миру.

– Вряд ли мы сделаны из того теста, из которого творят легенды, – скромно заметил Питт.

– Меня зовут Хидеки Сума. Добро пожаловать на остров Сосеки.

– Я не могу сказать, что я в восторге от встречи с вами, мистер Сума. Трудно не восхищаться вашими антерпренерскими талантами, но ваши методы ведения дел – это что-то среднее между методами Аль Капоне и Фредди Крюгера с улицы Вязов.