Текст книги "Тихоокеанский водоворот"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Питт видел удар, но не успел увернуться, только наклонил голову. Кулак охранника скользнул по его черепу и сбросил Питта со стула на пол у балконной занавески.

Тьма грозила затопить сознание, но Питт отогнал ее и с трудом попытался встать. Он смутно видел охранника: тот склонился над ковром, одной рукой зажимая поврежденное запястье, – и услышал вой раненого зверя. Ублюдок сломал запястье, подумал Питт и мрачно улыбнулся: боль от удара по голове не шла ни в какое сравнение со сломанной костью.

Питт стоял неподвижно. И тут его руки коснулась рука из-за шторы. Он ощутил дергания вперед и назад: кто-то резал веревку, стягивавшую ему запястья. Аромат красного жасмина окутал его, как теплая освобождающая волна. Через мгновение веревка была перерезана, и в правую ладонь Питта осторожно вложили маленький обоюдоострый нож. Питт не смел прикоснуться к ней, отдернуть штору, за которой она пряталась. Напротив, он крепче сжал нож и стал разминать руки, чтобы восстановить кровоток.

Охранник перестал выть и пополз по ковру к Питту. Его напарник в ванной продолжал заниматься своим делом; из-за плеска воды он ничего не слышал. Охранник опустил поврежденное запястье на колени, другой рукой потянулся к стулу и схватил пистолет; описав им короткую дугу, он прицелился в грудь Питту, забыв от боли и ненависти приказ Дельфи устроить «несчастный случай».

Питт покрылся испариной. Охранник был слишком далеко, чтобы что-либо предпринять: пуля разорвала бы торс Питта прежде, чем он преодолел бы хоть половину расстояния. Охранник мучительно долго целился в Питта. Потом начал приближаться, подползая на коленях, по полфута за раз, сужая зазор до пяти футов. По-прежнему оставаясь слишком далеко.

Питт испытывал адовы муки. Три фута – нужно, чтобы расстояние между ними было три фута, тогда можно будет надеяться первым пустить кровь. Расстояние вытянутой руки. Нужно расстояние вытянутой руки, говорил он себе, измеряя взглядом пространство.

Охранник подполз ближе. Он продолжал целиться Питту в грудь, время от времени наставляя ствол ему в лоб. А один раз усмехнулся и прицелился в reниталии.

Терпение, снова и снова твердил себе Питт. Терпение. Он мысленно повторял два самых важных слова английского языка: терпеть и надеяться. Может быть, еще все получится: охранник почти на нужном расстоянии. Для пущей уверенности Питт напряженно ждал еще несколько секунд. Если поспешить, можно не успеть оттолкнуть от себя пистолет, а Питт не сомневался, что при малейшем контакте охранник нажмет на спуск. Единственная его надежда на успех – в неожиданности. Он по-прежнему держал развязанные руки за спиной, заставляя охранника поверить в то, что убить его легко. Надо ему подыграть. Питт еще ниже опустил подбородок и заставил глаза округлиться в притворном ужасе.

А потом прыгнул. Левой рукой отвел вверх руку охранника с пистолетом, не обращая внимания на просвистевшую у плеча пулю, и одновременно его правая рука описала короткую дугу, и острое лезвие рассекло горло противника до самой гортани. Страшный хрип вырвался из распоротого горла, на грудь охраннику, на руку Питта и на ковер полилась кровь. В глазах охранника появилось изумление, и они закатились под лоб, тело судорожно дернулось, и он упал.

Мгновение Питт сидел, не сводя глаз с мертвого охранника. Потом поднял с пола пистолет и неслышно направился к ванной. Он слышал жужжание электрической бритвы: второй охранник готовил орудие казни. Ванна наполнилась и ждала. Питт не отрывал взгляда от двери в ванную, неслышно подкрадываясь к ней.

Неожиданно в дверь позвонили. Питт вздрогнул от неожиданности и замер, охранник выбежал изванной и тоже застыл, увидев мертвого товарища на полу. Потом повернулся и недоуменно посмотрел на Питта.

–    Брось оружие и замри, – резко сказал Питт.

Палач Дельфи стоял неподвижно и смотрел на оружие в руке Питта. Звонок прозвенел снова. Охранник прыгнул в сторону и вскинул пистолет, собираясь выстрелить. Питт прострелил ему сердце.

Он остался стоять, устремив на Питта ошеломленный пустой взгляд. Потом руки разжались, пистолет упал на ковер, и охранник медленно опустился на колени, потом на бок и скрючился на полу в позе зародыша.

Питт стоял неподвижно, слушая лихорадочный стук в дверь, не отрывая взгляда от трупов на полу. Четыре стены комнаты словно сомкнулись вокруг него. Чего-то не хватало. Его мозг отказывался работать: последние несколько минут повергли его в смятение и оцепенение. Здесь должен быть кто-то еще...

Саммер!

Питт отдернул занавеску, закрывавшую балкон, и увидел только стену за ней. Он лихорадочно принялся обыскивать комнату, окликая Саммер по имени. Она не отвечала. Балкон, подумал он. Должно быть, она вслед за Дельфи и его людьми спустилась с крыши. Балкон был пуст, но к перилам привязана веревка, она спускалась на террасу номера внизу. Саммер ушла так же, как в прошлый раз.

И тут Питт увидел на одном из мягких кресел маленький цветок. Изящный цветок местного жасмина, изысканные белые лепестки изнутри чуть окрашены желтым. Он поднял цветок, разглядывая его, как редкую бабочку. Дочь Дельфи, думал он про себя. Но как это возможно?

Он все еще стоял на балконе с цветком в одной руке и пистолетом в другой, глядя на волнующийся ярко-голубой океан, когда в номер ворвались люди из службы безопасности Хантера.

Глава 13

–   Мистер Питг. – Привлекательная молодая женщина из волонтерской службы говорила неуверенно. – Адмирал ждет вас. И кстати... – сказала она, опустив глаза, – мы все ужасно гордимся тем, что вы сделали на «Марте-Энн»...

–   Как адмирал воспринял похищение дочери?

Питт вовсе не хотел, чтобы его вопрос прозвучал

резко.

–   Старика так просто не сломишь, – ответила она.

–   Он в своем кабинете?

–   Нет, сэр. Все ждут вас в конференц-зале. – Она встала и вышла из-за стола. – Сюда, пожалуйста.

Он прошел за ней по коридору; девушка остановилась у двери справа, постучала, приоткрыла, назвала его имя и неслышно закрыла за ним дверь.

В комнате было четыре человека. Двоих он знал, двоих нет. Адмирал Хантер вышел вперед и пожал ему руку. Он казался гораздо старше, чем четыре дня назад, когда Питт впервые его увидел. Старше и более усталым.

–   Слава Богу, вы не пострадали, – тепло сказал Хантер, удивив Питта искренностью тона. – Как ваша нога?

–   Нормально, – коротко ответил Питт. Он посмотрел старику в глаза. – Мне жаль, что так вышло с капитаном Сайнаной... и с Адрианой. Виноват только я. Надо было быть бдительней.

–   Вздор, – ответил Хантер с натянутой улыбкой. – Вы уничтожили двоих ублюдков. Небось, схватка была еще та.

Питт не успел ответить: подошел Денвер и похлопал его по спине.

–   Рад вас видеть. Ужасно выглядите.

–   Просто очень устал, наверно. У меня страдальческий вид, потому что за двадцать четыре часа я спал тридцать минут.

–   Прошу простить, – сказал Хантер, – но сейчас не до сна. Если не сумеем поднять «Старбак» быстро, можно будет списать лодку. – В морщинах возле глаз Хантера явственно отражалось страшное напряжение, в котором он жил. – Хотя мы должны поблагодарить вас за то немногое время, что есть в нашем распоряжении. Затопить носовой торпедный отсек – гениальное решение.

Питт улыбнулся.

–   Рулевой «Марты-Энн» был уверен, что мы с ним будем платить за ущерб из нашего жалованья до самой смерти.

Хантер позволил себе намек на зачаток кривой улыбки в углу рта.

–   Входите и садитесь. Но позвольте вначале познакомить вас с доктором Элмером Крайслером, главой исследовательского отдела госпиталя «Триплет».

Питт обменялся рукопожатием с низкорослым маленьким человеком. Пальцы у того оказались как клещи. Голова бритая, за уши зацеплены дужки огромных очков в роговой оправе. За толстыми стеклами карие птичьи глаза, но улыбка широкая и искренняя.

–   И с доктором Раймундом Йорком, главой отдела морской геологии Итонской океанографической школы.

Йорк совсем не походил на геолога, скорее на водителя-дальнобойщика или лесоруба. Рослый, выше шести футов, и широкоплечий. Он улыбнулся, сверкнув прекрасными, белыми, ровными зубами.

Руку Питта сжали пять сильных, больших пальцев. Таких он никогда еще не видел.

Хантер усадил Питта и сказал:

–   Хотим послушать ваш рассказ о потере «Марты-Энн» и нападении на ваш номер в отеле.

Питт расслабился и постарался настроиться на изложение событий и возможных перспектив в правильной последовательности. Он знал, что за ним наблюдают, внимательно выслушивая каждую мелочь, какую он мог извлечь из памяти.

Денвер кивнул.

–   Не торопитесь и простите нас, если мы время от времени будем задавать вопросы.

Питт негромко начал:

–   Полагаю, все началось с того, что мы обнаружили неожиданное поднятие морского дна, не отраженное на картах.

И рассказал все. Ученые делали заметки, а Денвер следил за пленочным магнитофоном. Изредка кто-нибудь из сидящих за столом перебивал его и задавал вопрос, на который Питт отвечал как можно подробнее. Единственное его умолчание касалось Саммер; он солгал, сказав, что зажал нож в руке раньше, чем люди Дельфи связали его.

Хантер снял целлофан с пачки сигарет и бросил в пепельницу.

–   Что скажете об этом Дельфи? До сих пор вербальный контакт майора Питта с этим типом – единственный контакт с кем-либо, связанным с Водоворотом. Если только Дельфи действительно с ним связан.

Доктор Крайслер подался вперед через стол.

–   Можете подробно описать этого человека?

–   Примерно шесть футов восемь дюймов, – ответил Питт. – Прекрасно сложен для своего роста; сколько весит такой высокий человек, не скажу. Морщинистое лицо с резкими чертами, седеющие волосы и, конечно, самая поразительная черта – желтые глаза.

Крайслер поднял брови.

–   Желтые?

–   Да, почти золотые.

–   Это невозможно, – сказал Крайслер. – У альбиноса могут быть розовые глаза с легким оранжевым оттенком. При некоторых типах болезней цвет глаз меняется на серовато-желтый. Но цвета яркого золота? Невозможно. Радужная оболочка просто не содержит нужный для этого пигмент.

Доктор Йорк достал из кармана трубку и принялся вертеть ее в руках.

–   Самое странное в вашем рассказе – человек с желтыми глазами. Дело в том, что такой человек действительно существовал.

–   Оракул Физического Единства, – негромко сказал Крайслер. – Конечно. Доктор Фредерик Моран.

–   Не помню такого имени, – сказал Хантер.

–   Фредерик Моран – один из величайших антропологов столетия. Он отстаивал теорию, гласившую, что человеческий мозг станет решающим фактором в постепенном исчезновении человечества.

Йорк кивнул.

–   Умный, но эгоцентричный человек. Исчез в море почти тридцать лет назад.

–   Дельфийский оракул, – сказал Питт, ни к кому в частности не обращаясь.

Денвер немедленно уловил связь.

–   Конечно. Дельфи – место оракула в древней Греции.

–   Быть не может, – сказал Крайслер. – Этот человек мертв?

–   Мертв ли? – спросил Питт. – Может, он отыскал свой остров Каноли.

–   Похоже на гавайскую Шангри-Ла, – сказал ' Хантер.

–   Может, так и есть, – заметил Питт.

Он вкратце пересказал содержание разговора с

Джорджем Папаалоа из Музея Бишопа.

–   Мне трудно поверить, что такая крупная фигура, как доктор Моран, – сказал Йорк, – может просто исчезнуть на три десятилетия и неожиданно объявиться, убийцей и похитителем.

–   Сказал ли этот Дельфи еще что-нибудь, что могло бы связать его с доктором Мораном? – спросил Крайслер.

Питт улыбнулся.

–   Он заявил, что мой интеллект намного слабее, чем у Лавеллы и Роблмана, кто бы это ни были.

Крайслер и Йорк переглянулись.

–   Очень странно, – повторил Йорк. – Лавелла был физиком-гидрологом.

–   А Роблман – знаменитый хирург. – Глаза

Крайслера неожиданно округлились; он неотрывно смотрел в глаза Питту. – Перед смертью Роблман экспериментировал с механическими жабрами, которые позволили бы человеку усваивать кислород из воды.

Крайслер молча подошел к холодильнику в углу комнаты. Наполнил бумажный стаканчик (стеклянная бутылка отозвалась глухим бульканьем), вернулся к столу, выпил воду и только тогда продолжил:

–   Как, вероятно, все мы знаем, важнейшая функция дыхательной системы – обеспечить организм необходимым кислородом и удалить углекислый газ. У животных и человека легкие свободно размещены в груди; они расширяются и сжимаются с помощью диафрагмы и давления воздуха. Попав в легкие, воздух проникает через ткань стенок в кровь. С другой стороны, рыба получает кислород и удаляет двуокись углерода через мягкие, насыщенные сосудами ткани, которые состоят из множества тончайших лепестков. Приспособление, которое предположительно разработал Роблман, представляло собой комбинацию жабр и легких, оно прикреплялось к груди и через соединительные линии могло поставлять кислород.

–   Звучит неправдоподобно, – сказал Хантер.

–   Да, неправдоподобно, – согласился Питт. – Но объясняет, почему ни у кого из тех, кто взял на абордаж «Марту-Энн», не было с собой акваланга.

–   Такой механизм, – добавил Крайслер, – вряд ли позволит человеку оставаться под водой больше получаса.

Денвер удивленно покачал головой.

–   Может показаться, что полчаса – это немного, но насколько такой прибор лучше громоздкого оборудования, которым мы пользуемся сегодня!

–   Джентльмены, а вы не знаете, что сталось с Лавеллой и Роблманом? – спросил Хантер.

Крайслер пожал плечами.

–   Они умерли много лет назад.

Хантер взял микрофон.

–   База данных? Адмирал Хантер. Мне нужны подробности смерти двух ученых, Лавеллы и Роблмана. Как только отыщете, немедленно передайте. Что ж, начало положено. Доктор Йорк, что скажете о геологии моря в районе Водоворота?

Йорк открыл чемоданчик и разложил перед собой на столе несколько карт.

–    Расспросив уцелевших гидроакустиков с «Марты-Энн» и коммандера Боланда в госпитале и выслушав замечания Питта, я вынужден сделать только один вывод. Водоворот не что иное, как не обнаруженная ранее подводная гора.

–    Возможно ли, чтобы ее до сих пор не обнаружили? – спросил Денвер.

–    В этом нет ничего необычного, – ответил Йорк, – если вспомнить, что и на суше новые горы отыскивали вплоть до 1940-х годов, а девяносто восемь процентов океанского дна еще не нанесены на карты подробно.

–    Такие горы по большей части – остатки подводных вулканов? – продолжал расспросы Питт.

Йорк набил трубку табаком из кисета.

–    Морскую гору можно определить как изолированное поднятие морского дна, округлых очертаний, с крутыми склонами и относительно небольшой по площади вершиной. Отвечая на ваш вопрос – да, по большей части подводные горы имеют вулканическое происхождение. Однако, пока нет результатов научного обследования, я должен предложить другой подход. – Он помолчал, чтобы примять табак и раскурить трубку. – Если предположить, что миф о Каноли основан на реальности и что остров и его жители действительно ушли под воду во время катастрофы, придется обдумать другую теорию: гора изначально возвышалась над поверхностью и утонула из-за разлома, а не из-за извержения.

–    Иными словами, в результате землетрясения, – сказал Денвер.

–    Более или менее, – ответил Йорк. – Разлом – это трещина в земной коре. Как вы можете видеть на картах, эта конкретная подводная вершина находится в районе зоны Фуллертоновского разлома. Вполне возможно, что геологическая активность привела к подъему на несколько сотен футов, и вершина горы на несколько тысяч лет оказалась над водой, а потом за несколько дней снова ушла под поверхность. – Он сидел лицом к окну, но видел процесс уничтожения, шаг за шагом. – Сообщение мистера Питта о подъеме морского дна и более низкой температуре воды у вершины подтверждает теорию разлома. Холодная вода из трещин в морском дне часто поднимается на тысячи футов к поверхности, а это, в свою очередь, объясняет отсутствие кораллов: кораллы не растут при температуре воды ниже 21 градуса.

Хантер несколько мгновений задумчиво смотрел на карты, потом заговорил:

–   Поскольку люди, захватившие «Марту-Энн», должны были откуда-то прийти, могли они прийти с подводной вершины?

–   Не понимаю, – ответил Йорк.

–   На радаре «Марты-Энн» ничего не было видно. Это исключает другой корабль в этом районе. Если не считать затонувших кораблей, сонар ничего не показал, а это исключает присутствие другой подводной лодки. Остаются две возможности. Они пришли либо из искусственного подводного помещения, либо изнутри подводной вершины.

–   Я бы вычеркнул подводное помещение, – заметил Питт. – На нас напали почти двести человек. Необходимо огромное сооружение, чтобы вместить такое количество людей под водой.

–   Остается подводная вершина, – сказал Хантер.

Крайслер подпер подбородок руками и посмотрел

на Питта.

–   Кажется, майор, вы сказали, что почувствовали запах эвкалипта, когда туман окутал ваше судно?

–   Да, сэр, это верно.

–   Странно, чрезвычайно странно, – пробормотал Крайслер. Он повернулся к Хантеру. – Как ни невероятно это звучит, адмирал, ваше предположение о подводной вершине вполне здраво.

       –   Как это?

       –   В Австралии на протяжении многих лет эвкалиптовое масло используется для очистки воздуха в шахтах. Известно также, что оно уменьшает влажность в замкнутых пространствах.

Зазвенел телефон; Хантер взял трубку, но ничего не сказал, только слушал. И когда положил трубку на рычаги, на его лице появилось довольное выражение.

–   Доктора Лавелла и Роблман исчезли в море, плывя на борту исследовательского судна «Эксплорер». Судно выполняло чартерный рейс для «Металлургической компании «Рыбы» и должно было исследовать геологию морского дна в поисках перспективных месторождений. В последний раз «Эксплорер» видели к северу от Гавайских островов примерно...

–   Тридцать лет назад, – закончил Денвер. Он взглянул на листок бумаги, который держал в руках.

–  «Эксплорер» – первое судно, пропавшее в районе Водоворота.

–   Ставлю десять центов против пончика, что Фредерик Моран был на том же судне, – сказал Питт.

–   Скорее всего, как руководитель экспедиции, – сказал Крайслер.

–   Кое-что начинает проясняться, – произнес Йорк. – Да, клянусь богом, все совпадает. – Он откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел в потолок. – Многие острова, на которых жили тихоокеанские туземцы, буквально изрыты пещерами. Их использовали прежде всего в религиозных целях – склепы, храмы, капища и тому подобное. Но, если вершина горы Водоворота была вулканом и исчезла при извержении, ясно, что от туземной цивилизации не осталось бы и следа. А вот если остров опустился под поверхность вследствие подвижек Фуллертоновского разлома, то, вероятно, сохранилось много пещер.

–   К чему вы клоните? – нетерпеливо спросил Хантер.

–   Специальностью доктора Лавеллы была гидрология. А гидрология, господа, это наука, изучающая круговорот воды на суше, в воздухе и под землей. Короче, доктор Лавелла был первым из гидрологов, кто сумел бы осушить уцелевшую систему пещер под водой.

Усталые глаза Хантера обратились к доктору Йорку, но тот больше ничего не сказал. Хантер постучал костяшками пальцев по столу и встал.

–   Доктор Йорк, доктор Крайслер, вы нам очень помогли. Флот в долгу перед вами... А теперь, если вы нас извините...

Штатские пожали всем руки, попрощались и вышли. Питт встал и медленно подошел к большой карте, висевшей в другом углу большой комнаты.

Денвер раскинулся в кресле.

–   Ну, теперь мы по крайней мере знаем, кто против нас.

–   Сомневаюсь, – негромко сказал Питт, глядя на красный кружок в центре карты. – Сомневаюсь, знаем ли.

Четыре часа спустя Питт расстался с успокаивающим сном и проснулся. Он немного подождал и сфокусировал взгляд на двух вертикальных коричневых цилиндрах прямо перед своим лицом. На миг затуманенное сознание прояснилось, ион узнал красивые, загорелые женские ноги. Протянул руку и провел пальцем по обтянутой нейлоном икре.

–    Прекратите! – крикнула девушка. Она была хорошенькая, с удивленным лицом. Роскошная фигура затянута в плотный мундир морского офицера.

–    Простите. Мне, должно быть, это снится, – сказал Питт с улыбкой.

Девушка вспыхнула от смущения, машинально поправила юбку и скромно потупилась.

–    Я не хотела вас будить. Подумала, что вы уже не спите, и принесла кофе. – Она улыбнулась. – Теперь вижу, что он вам не нужен.

Питт следил за ее гибкими, упругими движениями, когда она выходила. Потом сел на кожаном диване, потянулся и осмотрел просторный кабинет адмирала.

Очевидно, Хантер был занят. Стол и пол завалены картами и схемами, большая пестрая пепельница доверху наполнена окурками. Питт поискал в карманах сигареты, но не нашел. Смирился с потерей и потянулся к кофе. Горький вкус горячего кофе почти привел Питта в чувство. И тут в комнату быстро вошел Хантер.

–    Простите, что не позволил вам поспать подольше, но у нас несколько прорывов.

–    Вероятно, вы нашли передатчик Дельфи.

Хантер прищурился.

–    Для человека, который только что проснулся после крепкого сна, вы очень проницательны.

Питт пожал плечами.

–    Простая логика.

–    Самолету-разведчику потребовалось два часа, чтобы обнаружить его, – сказал Хантер. – Трудно спрятать трехсотфутовую антенну.

–   Где вы ее нашли?

–   В глухом углу острова Мауи, в заброшенной армейской постройке, в которой во время Второй мировой войны размещалась береговая артиллерия. Мы подняли старые архивы. Здание много лет назад продали фирме под названием...

–   ...«Металлургическая компания «Рыбы», – прервал его Питт.

Хантер добродушно сощурился.

–   Опять логика?

Питт кивнул.

Хантер хищно улыбнулся.

–   А вы знаете, что завтра примерно в это время «Марта-Энн» придет в Гонолулу?

Питт искренне удивился.

–   Как это?

–   Через несколько минут после того, как вы сняли экипаж с вертолетной площадки, – ответил Хантер, – мы запрограммировали компьютер, чтобы он привел корабль на Гавайи.

–   Разбить несколько приборов, перерезать несколько проводов, – сказал Питт. – И, конечно, люди Дельфи могли застопорить машины или вывести из строя рулевой комплекс.

–   Казалось бы, – ответил Хантер. – Но главную компьютерную систему «Марты-Энн» создавали с учетом именно такой возможности. Спасательные операции наше 101-е отделение проводит под постоянной угрозой того, что корабль захватит чужое правительство. Машинное отделение и рулевая рубка автоматически перекрываются по электронной команде стальными дверьми; чтобы их вскрыть, нужно не меньше десяти часов. К этому времени корабль уже выходит в международные воды и готов к работе с другими жертвами крушений.

–      Он идет без экипажа?

–      Нет, как только рассвело, мы высадили на него экипаж, – сказал Хантер. – И вовремя. С вертолета успели увидеть, как «Марта-Энн» затопила рыбацкую лодку. Рыбака вытащили за несколько минут до того, как за него взялись бы акулы. Едва успели.

–      «Марта-Энн» держит путь домой, а что со «Старбаком»?

–      Мы его списали, – ровным тоном ответил Хантер. – Приказ из Пентагона. Комитет начальников штабов принял решение: лучше как можно быстрее вывести «Старбак» из строя, пока кто-нибудь не запустил его ракеты или вообще не поднял лодку.

–      И как вы намерены «вывести его из строя»?

–      Завтра утром в 5:00 фрегат «Монитор» выпустит ракету «Гиперион» туда, где вы обнаружили «Старбак». Сотрясение от взрыва боеголовки плюс давление воды уничтожат любые воздушные карманы внутри подводной горы. И субмарину.

–      Многократное уничтожение, – произнес Питт.

–      Именно. Я предложил свой план – высадить команду «морских котиков» и вернуть лодку, но получил отказ. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть, сказали шишки в Вашингтоне. Боятся, что, если Дельфи разгадает компьютерный код, он сможет

сровнять с землей тридцать городов в любой точке Земли.

–      Крайне сложная процедура. Ему пришлось бы перепрограммировать системы управления, чтобы цели были за пределами России.

–      Неважно, куда он отправят боеголовки. Комитет начальников штабов боится, что он вообще научится это делать.

–      Не согласен. Дельфи полгода сидел на тридцати ядерных боеголовках, никому не сообщая об этом и не угрожая использовать их; очевидно, что он не разобрался с системой пуска и управления.

–    Вы, вероятно, правы, но это ничего не меняет.

Я получил приказ и намерен его выполнить.

Питт пристально взглянул на Хантера.

–    Ваше руководство знает о похищении Адрианы?

Хантер медленно покачал головой.

–    Я не стал осложнять положение личными проблемами.

–    Если она и Дельфи еще на острове и их можно

обнаружить до завтрашнего утра...

–    Я понимаю, о чем вы думаете. Захватить Дельфи – и с кризисом покончено. Хороший сценарий, но не пройдет. К несчастью, они оба на подводной вершине.

–    Вы не можете знать наверняка.

–    Мои люди проверили на островах все самолеты с частными лицензиями. И обнаружили гидросамолет, зарегистрированный на нашего старого знакомого – «Металлургическую компанию «Рыбы». Люди из службы безопасности окружили место, где стоял самолет, но поздно. Свидетели показали, что два часа назад на борт поднялись высокий мужчина и темноволосая женщина и улетели. Мы засекли самолет на радаре и проследили его до позиции «Старбака».

–    Значит, мы должны считать, что Адриана с ним

на подводной горе...

Хантер молча кивнул.

Питт подвинул стул к столу Хантера.

–    Уничтожение «Старбака» и вместе с ним подводной вершины – большая ошибка. Мы ничего не знаем о Дельфи и его планах. У него могут быть другие базы, разбросанные по всему миру. Стоит ли за ним какое-то иностранное правительство? Что, если экипаж субмарины еще жив? Слишком много вопросов без ответа, чтобы все взрывать. Дайте мне хоть одну нормальную причину, почему мы должны сидеть как зомби, а в семи тысячах миль отсюда горстка интеллектуалов, завсегдатаев совещаний на основе отрывочных и неполных сведений решает, что нам делать...

–   Хватит! – властно сказал Хантер. – Я выполню приказ, и вы тоже.

–   Нет, я не выполню! – Питт говорил спокойно. – Я отказываюсь молча смотреть, как совершается серьезная ошибка.

За тридцать лет службы во Флоте подчиненные ни разу не отказывались выполнять приказы Хантера. И он не знал, что делать.

–   Я прикажу арестовать вас, чтобы вы остыли, – был его единственный ответ.

–   Попробуйте, – холодно сказал Питт. – Я прав, а у вас нет здравых возражений. Если мы уничтожим Морана, или Дельфи, или как он там еще себя называет, и исчезнет еще один корабль, мы удивимся. А если в последующие годы исчезнут другие, нам все придется начинать сначала. У нас будет только сознание того, что в первый раз мы потерпели поражение.

Хантер смотрел на Питта. Двадцать лет назад и он мог бы сидеть по ту сторону стола и отстаивать свои убеждения ценой жизни, готовый пожертвовать карьерой ради того, во что верил. Отдать корабль, в данном случае «Старбак», – это противоречило традициям, которые он усвоил в Военно-морской академии с первого дня. Но он никогда в жизни не нарушал приказов, хотя много раз хотел бы это сделать. Может существовать шанс, почти безнадежный, немыслимый, но шанс. Тут он вспомнил слова адмирала Сандекера о Питте. «С этим человеком возможно все».

И принял решение.

–   Хорошо, – сказал он, – вы получаете право на шоу. В Вашингтоне разверзнется ад, но мы будем беспокоиться об этом позже. Каков бы ни был ваш план, он наверняка хорош.

Питт расслабился.

–   Формулируя просто: мы высаживаем подготовленный экипаж подводников на «Старбак» и до 5:00 завтрашнего утра перекрываем передатчик Дельфи.

–   Легко сказать, – заметил Хантер. – Осталось меньше пятнадцати часов.

Несколько мгновений Питт молчал. А когда заговорил, его голос прозвучал холодно и мрачно:

–   Есть решение. Оно обойдется налогоплательщикам в некоторую сумму. Но это лучше, чем половина шансов на успех.

Хантер тревожно пошевелился, и Питт объяснил свой план. Адмирал неохотно дал разрешение, думая, что либо план безумен, либо Питт сказал не все. Он полагал, что второе более вероятно.