Текст книги "Кто не молчит, тот должен умереть"

Автор книги: Клаус Полькен

Соавторы: Хорст Сцепоник
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)

Ровно в 20.00

Рэкет профессиональной проституции Лучано довел до совершенства. Ведение дел он доверил Лилу Дейви Бертилло. Штаб-квартиру рэкетиры устроили в кондитерской на Малбери-стрит, неподалеку от полицейского управления. Бертилло подчинялись несколько специальных отделов во главе с отделом безопасности, в задачу которого входили охрана публичных домов от конкурирующих банд и полиции и предупреждение отдельных случаев вымогательства со стороны конкурентов, а также «вправление мозгов» строптивым. Этим отделом руководил Ральф Лигуори, по кличке Ральф Сутенер. Главный бухгалтер Ник Монтана незамедлительно сигнализировал Лигуори о каждом случае просрочки платежа содержателем «опекаемого» публичного дома. Когда, к примеру, Даго Джин начинал неаккуратно платить, парни Лигуори врывались в его заведение, крушили мебель, били посуду.

В одном из отелей находился информационный центр рэкетиров. Сюда стекалась вся важнейшая информация. Этим центром руководил Энтони Курфео, начавший свою карьеру с должности портье в одном из нью-йоркских публичных домов. Лучано позаботился также и о юридическом отделе, который консультировал проституток, имевших неприятности с полицией. Этим отделом заведовал знающий свое дело Эйб Карп, ни больше ни меньше бывший прокурор! И наконец, здесь работали несколько врачей, в обязанность которых входил регулярный медицинский осмотр «девочек».

Рэкетиры-мафиози извлекали прибыль более чем из двухсот заведений и примерно тысячу проституток облагали данью. По оценкам прокуратуры Нью-Йорка, рэкет профессиональной проституции, организованный Лучано, только в 1935 г. принес мафии около 20 млн. долл. чистой прибыли, из которых 200 тыс. долл. попали в карман самого Лучано.

Этой закулисной стороны дела прокурор Нью-Йорка Томас Дьюи еще не знал, когда в 1936 г. приступил к расследованию рэкета профессиональной проституции. Нити дела энергичный прокурор нащупал после случайного ареста в Калифорнии сутенера Дейва Миллера, который сообщил Дьюи, что заправилой рэкета профессиональной проституции является Лил Дейви Бертилло и что за спиной Бертилло стоит Лучано. Дьюи прекрасно понимал, что есть лишь одна возможность изобличить преступников: представить суду достаточное число свидетелей. И поскольку никто, естественно, не решался добровольно свидетельствовать против «могущественного мафиозо», необходимо было найти свидетелей каким-то другим способом.

Операция была разработана прокуратурой Нью-Йорка в духе армейского генерального штаба. Вечером 1 февраля 1936 г. в кабинете Дьюи собралось несколько одетых в штатское служащих уголовной полиции. Они разделились на группы по два-три человека, получили запечатанные конверты с надписанными на них адресами. Приказ гласил: конверт вскрыть вблизи того места, которое было указано на конверте, и в точности выполнить находившуюся в нем инструкцию.

Ровно в 20 часов служащие уголовной полиции вошли в сорок один публичный дом в Манхэттене и Бруклине, записали имена и адреса всех присутствовавших и конфисковали конторские книги. На следующее утро Дьюи мог сообщить прессе, что в ходе операции было арестовано более сотни женщин и семнадцать мужчин. Среди арестованных находились Лил Дейви Бертилло и его адъютант Томми Пиноккьо. Однако все они молчали. Даже «девочки» ничего не сказали.

Проститутка Тельма Джордан так объяснила полицейским свое нежелание говорить: «Уж я-то знаю, что делают эти парни с нашим братом, кто болтает лишнее. Они жгут тело и ступни горящими сигаретами, отрезают языки. Все. Ни черта я вам больше не скажу!»

Поэтому Дьюи был рад, что некая Нэнси Прессер, проститутка, задержанная в одном из публичных домов на 23-й стрит, согласилась дать показания.

Откровения Нэнси

Именно признания Нэнси Прессер стали концом длинной нити, с помощью которой Дьюи раскрыл «дело Лучано». Нэнси, дочь польки и скандинава, была необычайно красивой и, удрав в шестнадцать лет из дома, начала свою «карьеру» с должности официантки в Олбани. Когда ей исполнилось семнадцать, один сенатор затащил ее в постель. В тот же год Нэнси добралась до Нью-Йорка, где она сделалась одной из самых популярных «колл гёрлс», то есть девушек, заказываемых по телефону, и впервые познакомилась с гангстерами.

В то время ее подруга Бетти «гуляла» с молодым мафиозо по имени Лучано. Как-то она представила его Нэнси, не опасаясь потерять своего дружка, поскольку в ту пору Лучано еще не принадлежал к верхушке преступного мира, а Нэнси дарила благосклонностью только «великих». Лишь несколько лет спустя на одной из вечеринок у Джо Массериа один из приятелей Нэнси подвел ее к Лучано, сказав: «Это Счастливчик, он хочет поближе познакомиться с тобой».

Когда состоялось это знакомство, любовником Нэнси был Ральф Лигуори. Он не зря носил кличку Сутенер: все, что Нэнси зарабатывала, он регулярно отбирал у нее. В конце концов Нэнси это надоело, и она обратилась к Лучано: «Мне необходимы деньги. Если я их не достану, то буду вынуждена пойти в публичный дом».

Как истинный джентльмен, Лучано возразил: «Такой красивой женщине, как вы, не место в публичном доме».

«Но Лигуори принуждает меня. Я не знаю, что мне делать?»

«Если все дело в деньгах, – спокойно ответил Лучано, – то я дам их вам».

Так Сальваторе Лучано стал клиентом Нэнси Прессер. Теперь она стала частой гостьей в его роскошных апартаментах, и, надо сказать, Лучано щедро оплачивал ее услуги. Но как-то Нэнси задела самолюбие влиятельного мафиозо, после чего сицилиец Лучано отказал ей в своем покровительстве. Нэнси вновь очутилась в руках Лигуори, который не простил ей попытки уйти из-под его влияния. Он поместил ее в публичный дом «Дженни фэктори». В отличие от других проституток она не получала от Лигуори ни цента, подвергаясь при этом страшным издевательствам и нещадной эксплуатации. Сидя внизу, в гостиной, он лично контролировал, сколько времени Нэнси проводит с клиентами. Если кто-либо из них задерживался более четверти часа, он поспешно поднимался наверх, барабанил в дверь комнаты Нэнси и рычал: «Послушайте, любезный, нельзя ли побыстрей».

Потому-то после ареста вечером 1 февраля 1936 г. Нэнси Прессер была готова дать полиции показания.

Прокурор Дьюи заявил прессе: «Лучано – общественный враг номер один Нью-Йорка и преемник Аль Капоне». Однако полиции долго не удавалось задержать Лучано. По слухам, на своем «Локхиде» он улетел во Флориду. Там полиция не знала его. Но в штате Арканзас его опознал и задержал один полицейский. В тюрьме городка Литтл-Рок Лучано ожидал передачи его властям штата Нью-Йорк. «Коза ностра» пришла в смятение. В Литтл-Рок со всех сторон начали съезжаться мафиози. Власти усилили охрану тюрьмы, на вышках были установлены тяжелые пулеметы.

Попытка освободить влиятельного мафиозо силой оказалась безуспешной, и вскоре в Нью-Йорке состоялся сенсационный судебный процесс против могущественного шефа «Коза ностры» и трех его сообщников. В коридорах здания суда заняли места сорок вооруженных до зубов полицейских. Прокурор Дьюи вызвал в суд шестьдесят восемь свидетелей, среди них сорок проституток и владельцев публичных домов, а также двенадцать сутенеров.

Лучано, шикарно одетый, сидел небрежно откинувшись на спинку скамьи подсудимых. Самообладание он потерял лишь 6 июля 1936 г., когда суд присяжных постановил, что его вина доказана в 62 из 806 пунктов обвинения! Перед объявлением приговора Лучано было предоставлено последнее слово. «Ваша честь, – заявил он, обращаясь к судье, – единственное, что я могу сказать, – я не виновен!»

На следующий день судья объявил решение суда: Лучано приговаривается к пятидесяти годам каторжной тюрьмы, Лигуори – к пятнадцати, Фредерико и Томми Пиноккьо – к двадцати пяти годам каждый. Вскоре Лучано отправился в каторжную тюрьму Даннемора.

Несколько месяцев спустя ночью в одном из полицейских участков Вашингтона раздался телефонный звонок. «На помощь!» – прокричал истошный женский голос. Через несколько минут полиция установила, что телефонный звонок был из квартиры на Нью-Хэмпшир-авеню. По указанному адресу срочно был выслан наряд полиции. В комнате, заполненной светильным газом, на полу в луже крови, со связанными руками лежала рыжеволосая девушка в разорванной ночной рубашке. Она была смертельно ранена несколькими ударами ножа. На бедре у нее были вырезаны крупные буквы С и L и цифры «3-12». Полиция быстро установила имя жертвы: Маргарет Луиз Белл, она же Джин Костелло, она же Жаннет Льюис. По делу Лучано она проходила как свидетельница обвинения.

Фирма «Костелло энд компани»

Осуждение Лучано было не единственным ударом, который в 30-х годах власти нанесли «Коза ностре». После избрания в 1933 г. Рузвельта президентом сенат США назначил комиссию по расследованию бесчинств гангстеров под председательством сенатора Коупленда. И хотя эта комиссия собрала обширный обличительный материал, он не отличался основательностью. Поэтому проведенное сенатской комиссией расследование и сделанные ею выводы имели значение лишь как материал для архива. Правда, после этого полиция Нью-Йорка повела борьбу против гангстеризма, точнее, против некоторых его проявлений чуть оживленнее.

Хотя это и звучит неправдоподобно, но мафия пустила в ход всю свою власть в Таммани-холле, чтобы воспрепятствовать избранию на пост губернатора Нью-Йорка американца итальянского происхождения, однако безуспешно. Новый губернатор Фьорелло Ла Гуардиа искренне стремился повести борьбу с различными общественными злоупотреблениями в духе программы, провозглашенной президентом Рузвельтом.

Бельмом на глазу у Фьорелло Ла Гуардиа был рэкет азартных игр, которым занимался Фрэнк Костелло со своей «семьей» мафии. Франческо Кастилья родился на Сицилии в 1893 г. и свою карьеру начал в Нью-Йорке в качестве мелкого триггермена. В 1908 г. за участие в налете его впервые упрятали за решетку. В 1915 г. за нелегальное хранение оружия он был осужден на один год каторжной тюрьмы. Во времена «сухого закона» он уже считался прожженным бутлеггером. В 1927 г. он вновь предстал перед судом по обвинению в подкупе служащего американской береговой охраны, однако «за недостатком доказательств» был освобожден. В 1929 г. Костелло уже принадлежал к верхушке мафии и принял участие в знаменитой конференции мафиози в Атлантик-Сити. Костелло был одним из тех ловких «молодых» в «Коза ностре», которые после конференции быстро перестроились и занялись «легальным» бизнесом.

Подобно тому как Лучано в свое время объединился с гангстерами несицилийского происхождения – Бухалтером, Зигелем и Лански, Костелло сделал своим компаньоном американского гангстера Кастеля, по кличке Дэнди Фил, занимавшегося рэкетом азартных игр. Костелло и Кастель решили поставить дело на широкую ногу, для чего основали легальную фирму «Тру минт компани» и официально зарегистрировали ее. Кастель передал фирме специальные знания в этой специфической области бизнеса, Костелло – деньги, которые он выделил из своих огромных прибылей, полученных во времена «сухого закона».

От имени новоиспеченной фирмы Кастель закупил у компании «Миллз новелти компани оф Чикаго» несколько тысяч игральных автоматов, получивших ироническое название «однорукие бандиты». Принцип игры был прост. Игрок бросал в щель автомата монету или несколько монет (в зависимости от ставки) и приводил в движение рукоятку или рычаг – «руку». В результате этого в движение приходили три диска с нанесенными на них картинками или цифрами. После остановки дисков на уровне риски, нанесенной на стекле автомата, фиксировалась какая-либо комбинация цифр или картинок. При совпадении всех трех чисел или картинок, а также выпадении определенной их комбинации автомат выбрасывал денежный выигрыш. В период между 1929 и 1934 гг. в Нью-Йорке Костелло и Кастель установили более 5 тыс. «одноруких бандитов». И горе владельцу ресторана или аптеки, который отказывался установить автомат «Тру минт компани»!

Уничтожение «одноруких бандитов» стало главной задачей антигангстерской кампании губернатора Лa Гуардиа. Под предлогом организации большого зрелища в одно место были свезены все игральные автоматы города. Под вспышки магния фоторепортеров губернатор Нью-Йорка тяжелым молотом разбил несколько автоматов, а обломки велел сбросить в реку Гудзон. Рядовые граждане Нью-Йорка, которым была неведома закулисная сторона дела, поверили в то, что гангстеров действительно схватили за горло.

Дон мафии покупает сенатора

К тому времени, когда Ла Гуардиа уничтожал ярко раскрашенные автоматы, 5 тыс. автоматов уже вышли из строя, успев, однако, принести огромные барыши. За неделю один игральный автомат давал 50 долл. чистой прибыли. Костелло и его компаньон уже давно стремились расширить сферы своего влияния. Их взор был обращен на юг, на штат Луизиана, в крупнейшем городе которого – Нью-Орлеане в 1890 г. зародилась американская мафия.

Однажды в Нью-Йорке Фрэнк Костелло познакомился с сенатором от этого штата Хью Лонгом, который в это время оказался в весьма затруднительном положении: какой-то мелкий гангстер узнал кое-что о любовных похождениях Лонга и попытался шантажировать сенатора. Лонг поделился своим горем с Костелло. Мафиозо обещал убрать с дороги вымогателя, разумеется надеясь на ответные услуги.

Хью Лонг действительно мог взамен предложить кое-что гангстерам, а именно целый штат. Лонг начал свою карьеру мелким коммивояжером, затем изучил право и занялся политикой. Продавая в бытность свою торговцем товар, он постиг кое-какие истины бытия. В тридцать четыре года он добился должности губернатора штата Луизиана. Основными лозунгами его избирательной кампании были: «Каждый – сам себе король!» и «Делись всем со своим ближним!» Лонг обещал избирателям сократить управленческий аппарат, а сэкономленные деньги направить на строительство туберкулезной больницы. После выборов красивые слова были забыты, более того, Хью Лонг поверг Луизиану в «болото» коррупции. С помощью угроз и подкупов Лонг крепко держал парламент штата в своих руках. Как-то при обсуждении внесенного им законопроекта большинство депутатов проголосовало против. Не долго думая, губернатор распорядился провести новое голосование. Когда его вооруженная до зубов лейб-гвардия промаршировала в зал заседаний и заняла позиции, «представители народа» поняли, что им следовало сделать. Закон они приняли единогласно. В конце концов Лонг был избран в американский сенат. Своего преемника на посту губернатора штата он также держал в руках и использовал как мальчика на побегушках.

Словом, для сенатора Хью Лонга не представляло особого труда обеспечить Фрэнку Костелло и его компаньону Кастелю чрезвычайно выгодные концессии в Луизиане. Как проказа, «однорукие бандиты» начали распространяться по штату. Прибыли оказались столь огромными, что уже в 1938 г., три года спустя после выдачи концессии, налоговое управление США за неуплату налогов в размере 798 тыс. долл. подало на фирму Костелло в суд.

Однако дело происходило в «империи» Хью Лонга, поэтому суд оправдал и Фрэнка Костелло, и его компаньона.

Убийцы спасают жизнь прокурору

Несмотря на принятые правительством меры, спокойствие мафиози не было нарушено. Капиталы, накопленные ими во времена «сухого закона», были уже вложены не только в новые отрасли нелегального бизнеса, но и в крупные земельные компании и солидные фирмы. Они знали, что время Ла Гуардиа и Дьюи не вечно. Тем же гангстерам, за спиной которых не стояла столь могущественная организация, как «Коза ностра», приходилось туго. К этой категории относился Артур Флегенхаймер, по прозвищу Датч Шульц, занимавшийся ресторанным рэкетом в Гарлеме. В негритянском квартале у него была нелегальная лотерея, кроме того, он был триггерменом «Корпорации убийц». Время от времени Датч Шульц проворачивал кое-какие дела совместно с «Большой шестеркой», но в руководство этого гангстерского синдиката не входил. В 1932 г. федеральное налоговое управление занялось расследованием деятельности Шульца. Однако уголовное дело против него было прекращено, так как окружной прокурор Уильям Додж, которому поручили расследование, был избран на должность с помощью 30 тыс. долл., предоставленных в его распоряжение Щульцем. Прокурор Нью-Йорка Дьюи отклонил решение окружного прокурора Доджа и лично занялся расследованием.

Наблюдая за спокойной и кропотливой работой Дьюи, Шульц потерял терпение. В это время Лучано отбывал назначенный срок в тюрьме. Костелло и Кастель укрылись в Луизиане. Адонис, Анастазия, Зигель, Бухалтер и Лански значились у Дьюи в черном списке.

Шульц решил убрать с дороги неподкупного прокурора. За помощью он обратился к «Корпорации убийц». Руководство «Корпорации» обсудило это предложение. Посоветовались даже с Лучано. Все, за исключением Шульца, пришли к единодушному мнению: Дьюи убивать не следовало. Убийство видного прокурора настолько взволновало бы и возмутило общественность, что неизбежно привело бы к проведению массированной операции против мафии и сотрудничающих с ней гангстерских банд.

В ярости Шульц покинул заседание «наблюдательного совета» «Корпорации убийц». «Если вы так трусливы, то я сделаю это сам!» – крикнул он на прощание.

Шефы «Корпорации убийц» задумчиво кивнули ему вслед. Они были против убийства Дьюи. Несмотря на то что Шульц решил действовать самостоятельно, опасность нависла над всей мафией. Именно поэтому он должен был умереть.

Руководство вынесло гангстеру Датчу Шульцу смертный приговор с юридической мотивировкой: «За неуважение суда!»

Шульц наметил убийство Дьюи на 25 октября 1936 г. Гангстер в точности изучил распорядок дня прокурора. Дьюи имел обыкновение рано утром в одно и то же время выходить из дома и из близлежащей аптеки звонить в свое бюро. «Я не могу звонить из дома, боюсь разбудить жену», – объяснял он. Во время телефонного разговора телохранитель Дьюи постоянно находился на улице, перед входом в аптеку. Именно в это время один из триггерменов Шульца должен был задержаться в аптеке, будто бы выбирая зубную пасту. Затем он должен был выстрелить в Дьюи из автомата с глушителем и свалить вину на продавца.

Руководство «Корпорации убийц» поручило своему директору лично провести операцию по предотвращению покушения на Дьюи. Для выполнения порученного ему задания Анастазия выбрал своего лучшего триггермена Чарли Уоркмена, по кличке Клоп. В помощь Уоркмену были приданы еще два гангстера: Менди Вайс и Пигги.

23 октября, за два дня до покушения на прокурора, триггермены из «Корпорации убийц» вошли в ресторанчик, в котором обычно бывал Шульц со своими телохранителями. Менди Вайс и Пигги наставили автоматы на оцепеневших от ужаса посетителей, в то время как Чарли Уоркмен с автоматом прошел в другие помещения. Его взгляд упал на дверь туалета. На всякий случай он распахнул дверь. Спиной к нему стоял какой-то мужчина. Уоркмен, не раздумывая, выстрелил в него из автомата, затем устремился к отдельному кабинету, рванул дверь, выпустил несколько автоматных очередей в троих мужчин, сидевших за столом, после чего скрылся.

На следующий день Шульц скончался в больнице от ран. Он-то и оказался тем мужчиной в туалете, в которого случайно выстрелил Уоркмен.

За эту операцию спасенный прокурор заплатил Чарли Уоркмену «черной неблагодарностью»: выдвинул против него обвинение в преднамеренном убийстве четырех человек. В результате Клоп на целых 23 года отправился за решетку.

«ПОЛИП НЬЮ-ЙОРКА»

Ни О’Дуайер, ни ближайшие его подчиненные не принимали никаких мер против людей, в чьих руках находились нити рэкета азартных игр, торговли наркотиками, убийств по заказу, букмекерства или рэкета в портах. Более того, своими действиями они препятствовали проведению расследований, которые могли привести к крупным разоблачениям преступной деятельности рэкетиров.

Из отчета сенатской комиссии во расследованию преступлений под руководством сенатора Кефовера, март 1951 г.

Стоическое спокойствие гангстеров из «Коза ностры», несмотря на все усилия прокурора Дьюи и верных ему людей, легко объясняется при более близком знакомстве с американской политикой. Пути для воротил бизнеса здесь всегда открыты, а альтернатива проста: либо прокурора купить, либо поставить прокурором нового, более сговорчивого человека.

Нужный человек нашелся быстрее, чем ожидали. Молодой эмигрант из Ирландии Уильям О’Дуайер в 1917 г. вступил в ряды нью-йоркской полиции и благодаря решительному характеру снискал у начальства высокую оценку своей деятельности. Окончив курс права, он открыл в Нью-Йорке юридическую контору. В скором времени О’Дуайер почувствовал вкус к политике и примкнул к демократической партии. В те годы демократическую партию в Нью-Йорке олицетворяли, с одной стороны, неутомимый борец с мафией Ла Гуардиа, с другой – завоеванный мафией Таммани-холл. Вскоре молодой честолюбивый адвокат вошел в доверие к Ла Гуардиа и одновременно заручился поддержкой руководящей верхушки Таммани-холла. В 1938 г. О’Дуайер был избран окружным судьей, однако эту должность занимал недолго: предстояли более грандиозные задачи, связанные с нью-йоркскими портами, где братья Анастазия (Альберт Анастазия руководил «Корпорацией убийц») с широким размахом организовали профсоюзный рэкет.

Попытки монополий США в 30-х годах переложить на плечи трудящихся последствия экономического кризиса привели к усилению классовой борьбы. По всей стране прокатилась широкая волна забастовок, парализовавших всю промышленность. Как обычно, массовые выступления трудящихся за свои права предприниматели пытались подавить силой. Против бастующих рабочих и фермеров были брошены не только армия и полиция, но и гангстерские банды. Лишь с 1934 по 1936 г. в этой борьбе погибло 88 рабочих.

Рост классовых противоречий привел к усилению разногласий в Американской федерации труда (АФТ), созданной в 1886 г.

В знак протеста против реакционной политики профсоюзных боссов в ноябре 1935 г. внутри АФТ образовался комитет. После его исключения из АФТ в 1938 г. члены этого Комитета объединились в Конгресс производственных профсоюзов (КПП). Теперь во всех низовых профсоюзных организациях США велись ожесточенные дискуссии, к какой группировке примкнуть – оставаться ли в АФТ или переходить в КПП.

В борьбу за влияние в профсоюзах на стороне предпринимателей вступили и гангстеры, надеявшиеся в свою очередь погреть на этом руки.

Раньше других поживу почувствовали мафиози братья Анастазия. Где с помощью открытого террора, где хитростью и коварством, а где грубой силой они захватили руководство отдельными местными организациями профсоюза рабочих нью-йоркских портов и бесцеремонно запустили лапу в его кассы. При этом действовали они настолько бессовестно и нагло, что общественность в конце концов потребовала от властей принять энергичные меры. О деятельности братьев Анастазия в те годы красноречивее всего свидетельствует статистика: только с 1936 по 1938 г. в портах Нью-Йорка полиция зарегистрировала двадцать нераскрытых убийств.

В борьбу включился и Таммани-холл. Этот, по меткому определению газеты «Дейли уоркер», «полип Нью-Йорка», завладев которым мафия просочилась в местную организацию демократической партии, выдвинул на пост окружного прокурора Бруклина О’Дуайера. По мнению мафиози, энергичный адвокат с многолетним стажем работы в полиции должен был понравиться общественности своим решительным характером. И они не просчитались.

О’Дуайер широко спекулировал своей славой и репутацией делового, энергичного человека. Два года спустя он приобрел огромную популярность уже во всем Нью-Йорке. В 1940 г. он выступил с хвастливым заявлением, будто нанесет сокрушительный удар по рэкету и «Корпорации убийц».

И правда, во время пребывания О’Дуайера на посту прокурора число убийств несколько уменьшилось, был схвачен и осужден десяток-другой гангстеров, хотя, как выяснилось позднее, это были лишь мелкие гангстеры-одиночки. Могли ли подозревать газеты, во всю восхвалявшие прокурора О’Дуайера, что именно он надежно защищал от преследований Альберта Анастазия, шефа пресловутой «Корпорации убийц»? И какая связь, казалось, могла существовать между прокурором, шефом «Корпорации убийц» и смертью профсоюзного активиста?

6 июля 1939 г. в Галвестоне, штат Техас, убили 22-летнего Джона Сирника, члена национального профсоюза моряков.

12 июля в Чикаго при загадочных обстоятельствах погиб Эрик Хесслер. На следующий день ему предстояло давать показания против боссов «Интернешнл хавистер компани».

В тот же день в Харлане, штат Кентукки, национальный гвардеец застрелил Дока Колдуэлла, стоявшего в пикете забастовщиков.

В те дни в США убийство или бесследное исчезновение прогрессивно настроенного рабочего не были чем-то необычным. Лишь за 11 дней июля 1939 г. в пяти различных штатах Америки было совершено девять убийств по политическим мотивам.

14 июля 1939 г. в Нью-Йорке бесследно исчез профсоюзный активист Питер Панто.

14 июля в Миннеаполисе, штат Миннесота, при разгоне демонстрации рабочих полицией погиб 16-летний Эмиль Бергстром.

Через день в Станфорде, штат Кентукки, штрейкбрехеры убили 35-летнего горняка Билла Робертса, а в г. Вильямс-Крик, штат Кентукки, где во время забастовки горняков несла охрану национальная гвардия, от руки «неизвестных» погибли 30-летний Брэдли Симпсон и 25-летний Фрэнк Брайн.

И наконец, 16 июля, опять в Харлане, застрелили еще одного рабочего-активиста – 39-летнего горняка Даниэля Ноя.