Текст книги "Кто не молчит, тот должен умереть"

Автор книги: Клаус Полькен

Соавторы: Хорст Сцепоник
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

«Акулы кредита» за работой

Наиболее эффективным способом проникновения в деловой мир мафия считает метод, получивший меткое название «акулы кредита». Этот способ взимания огромных ростовщических процентов при ссуде денег не нов и в небольших размерах уже был апробирован в доках Нью-Йорка. Теперь мафия поставила это предприятие на широкую ногу. При этом мафиози всячески содействовали разжиганию жестокой конкурентной борьбы не на жизнь, а на смерть, представляющей собой обычное для капиталистической экономики явление. Фирмы, испытывавшие трудности с платежами, чье положение усугублялось еще и тем, что пути к обычным институтам кредитования вследствие острой конкурентной борьбы для них были закрыты, видели зачастую единственный выход в соглашении с «акулами кредита» из мафии, которые требовали, разумеется, за свои услуги фантастические проценты.

Так, владелец одной крупной нью-йоркской транспортной фирмы заявил, что однажды он был вынужден обратиться к «акулам» из мафии за кредитом в размере 10 тыс. долл. Когда же он не смог в срок выплатить проценты, гангстеры по телефону начали угрожать: «Если вы не уплатите деньги немедленно, с вами будет то же, что и с вашим грузовиком». В следующую ночь мафиози взорвали один из его грузовиков.

«Коза ностра» не всегда использовала эту тактику, чтобы непременно завладеть какой-либо фирмой. Иногда для устранения конкуренции легальной фирмы организовывалось ложное банкротство. Наглядным примером этому может служить дело «Мёррей паркинг компани» в начале 1961 г.

Компания занималась оптовой торговлей мясом в Нью-Йорке. Одним из ее клиентов была «Прайд хоусейл мит энд поултри корпорейшн». Все три владельца компании «Мёррей паркинг»: Джозеф Вайнберг, его сын Стэнли и Дэвид Ньюмен – и не догадывались, что президент компании «Прайд корпорейшн» Питер Кастеллана – мафиозо, кузен всемогущего дона Карло Гамбино и член его «семьи» мафии. Кастеллане принадлежало несколько супермаркетов; совместно с доном мафии Кармине Ломбардоцци он владел «Джо-рэн трейдинг компани».

В декабре 1960 г. «Мёррей паркинг» столкнулась с финансовыми затруднениями. Тут-то на сцене и появились «акулы кредита». К Вайнбергам и Ньюмену заявился человек, заверивший, что может раздобыть необходимые деньги. Владельцам компании этот человек не был известен, но он работал у их клиента – «Меркьюри хоутел сэплай компани». Его имя было Джозеф Пагано. Бизнесмены не знали лишь, что Пагано был также мафиозо и принадлежал к «семье» Вито Дженовезе.

В условленный срок Пагано принес Вайнбергу деньги – чек на сумму 8500 долл., оплаченный «Джо-рэн трейдинг компани» и подписанный Кармине Ломбардоцци. Процентная ставка этого займа была огромной и составляла 1 % в неделю, то есть 85 долл. В течение последующих недель «Мёррей паркинг» пунктуально выплачивала проценты, однако общая задолженность в 8500 долл. от этого не уменьшалась. Компания продолжала испытывать финансовые трудности.

В январе 1961 г. мафиози вынудили Вайнбергов продать третью часть акций компании Пагано, а следовательно, «Коза ностре». Для защиты вложенных мафией денег «Коза ностра» добилась назначения Пагано президентом компании, при этом чеки фирмы отныне принимались лишь за подписью Пагано.

Вначале казалось, что смена в руководстве фирмы пошла ей только на пользу: оборот резко возрос. Если раньше компания «Прайд корпорейшн» (принадлежащая мафии) еженедельно покупала товаров приблизительно на 1 тыс. долл., то в январе 1961 г. эта сумма возросла до 241 тыс. долл., в феврале составила уже 298 тыс., а в марте даже 922 тыс. долл. Но это были дары данайцев. Фирма Кастелланы покупала товары по заниженным ценам. Мафия держала «Мёррей паркинг» так крепко в своих руках, что ее бывшие владельцы не могли уже препятствовать тому, что их товары разбазаривались по ценам значительно ниже их себестоимости.

Какова же была цель всей этой акции? Несомненно, что в данном случае мафия стремилась развалить компанию «Мёррей паркинг», чтобы сжить со свету конкурента и завладеть имуществом несостоятельного должника.

В последнюю неделю марта компания «Прайд корпорейшн» должна была заплатить «Мёррей паркинг» 750 тыс. долл. Для этого Питер Кастеллана обратился в «Коммершл бэнк оф Америка» за кредитом в размере 150 тыс. долл. Одновременно компания «Мёррей паркинг» перевела в тот же самый банк свои лицевые счета.

На последней стадии всей операции Кастеллана подключил мафиозо Гандолфо Шиандру, который также был причастеи к мясной торговле. Шиандра получил от Кастелланы чек фирмы «Прайд корпорейшн» и отослал его Пагано – новому главе компании «Мёррей паркинг». Тот в свою очередь оплатил чек в банке и одновременно предъявил чек компании «Мёррей паркинг» на ту же сумму, которую он потребовал сразу выплатить, а деньги возвратил мафиози. Таким образом, согласно бухгалтерским книгам, все счета фирмы «Прайд корпорейшн» были оплачены, но в действительности компания «Мёррей паркинг» поставила товары, не получив за это ни цента. Итак, только за один-единственный день Пагано украл у фирмы, которую возглавлял, огромную сумму денег.

Спустя несколько недель фирма «Мёррей паркинг» обанкротилась. Отец и сын Вайнберги, Ньюмен и Джозеф Пагано предстали перед судом. Вайнберги и Ньюмен были приговорены к длительным срокам тюремного заключения и высоким денежным штрафам за ложное банкротство. Пагано не нарушил омерта́ и на суде упорно молчал о своих сообщниках, поэтому суд не смог доказать его вину. Приговор носил стандартную для мафиози формулировку: «За неуважение к суду».

Пагано был приговорен к девятнадцати месяцам тюремного заключения.

Преступники в «белых воротничках»

Афера с ликвидацией компании «Мёррей паркинг» находится на границе между обычной гангстерской практикой и так называемой преступностью «белых воротничков». В этом названии заключен намек на социальное положение преступников, которые принадлежат к высшим слоям общества. Несколько лет назад один западногерманский социолог охарактеризовал эту форму преступности следующим образом: «Преступник из «белых воротничков» – это пользующийся всеобщим признанием член современного буржуазного общества, который после какого-либо «срыва» с распростертыми объятиями снова принимается обществом». Общественности стали известны лишь несколько случаев этой криминальной разновидности, да и то концы скандального факта прячутся в воду. Главные преступники лишь изредка привлекаются к ответственности. Перед судом предстает только «мелкая сошка»: подкупленные заинтересованными фирмами служащие, депутаты и военные, которые этим путем хотели быстро разбогатеть. Крупные монополии с их мощными рычагами власти всегда находят в законах достаточно лазеек, чтобы ускользнуть от правосудия. По сравнению с грандиозными аферами, связанными с поставками вооружения, денежной помощью или государственным финансированием, где счет идет на сотни миллионов долларов, махинации «Коза ностры» выглядят весьма скромно.

Новые возможности обогащения открылись у самого мощного синдиката организованных преступников, когда были введены так называемые кредитные карты.

Поскольку чуть ли не каждый день американские газеты сообщали об очередном мошенничестве с чеками, ни один бизнесмен уже не решался продавать свой товар на чеки. Последствия этого первыми ощутили мелкие банки и кредитные общества, денежные вклады в которые сильно сократились. Солидные, крупные банки были защищены тем, что для открытия в них лицевого счета требовался довольно значительный первоначальный взнос, который не могли себе позволить мелкие мошенники. Чеки таких банков принимались с большим доверием, тем более что в подавляющем числе случаев крупные банки, чтобы не подрывать свой авторитет, оплачивали и непокрытые чеки.

Так сберегательные кассы и мелкие банки пришли к мысли основать кредитные клубы, члены которых во всех связанных с ними фирмах, ресторанах и отелях по предъявлении кредитной карты получали товары и услуги, не внося наличные деньги, ибо до определенного уровня их расходы покрывало кредитное общество.

Хотя кредитные общества воздвигли целую систему защиты от мошенничества, преступники все же нашли лазейку. Потери кредитных обществ, практиковавших систему кредитных карт, в результате мошеннических манипуляций оценивались в 100 млн. долл. И если жулики-одиночки попадались с поличным довольно часто, то синдикатам преступников это не грозило: в большинстве случаев они действовали более оперативно, чем система контроля.

Дон Карло доволен

Вложение гигантских прибылей от организованной преступности в различные отрасли американской экономики, создание концерна мафии коренным образом изменили «условия работы» «Коза ностры». Это не могло не отразиться и на «стиле руководства». Итак, вновь встал вопрос, какими качествами должен обладать дон «Коза ностры». Мафия не признавала никакого «порядка наследования», при котором титул и «дело» переходили бы по наследству. И так повторялось все тридцать, сорок лет кровавой борьбы за власть в американской мафии.

Из старой гвардии донов остался лишь один – Карло Гамбино, иммигрировавший в США из Палермо в 1921 г. Гамбино жил на широкую ногу. У него были роскошная квартира на Оушен-парк-уэй в Бруклине и дорогая вилла в аристократическом квартале на Кони-Айленд.

У Гамбино всегда хватало выдержки держаться в стороне от случайных афер и борьбы за власть других «семей». Его оставили в покое, когда полиция производила расследование деятельности «Коза ностры» после конференции в Апалачине. Его «семья» постоянно извлекала выгоду из борьбы других «семей». Поэтому вполне возможно, что именно Гамбино, оставаясь за кулисами, разжигал борьбу между Коломбо и Галло, чтобы укрепить собственное могущество. 31 июля 1972 г. американский журнал «Тайм» писал: «Убийство Томаса Эболи расчищает дорогу старейшему дону мафии Карло Гамбино к эффективному контролю над «семьей» Дженовезе, поскольку Джерардо Катена находится в тюрьме, в то время как другому боссу этой «семьи» – 78-летнему Майку Миранде не позволяет более играть руководящую роль его преклонный возраст».

Сам Карло Гамбино уже давно вышел из юношеского возраста. Это обстоятельство не позволило ему защитить интересы опытного мафиозо 58-летнего Аньелло Деллакроче, одного из тех, кто в свое время принимал участие в покушении на шефа «Корпорации убийц» Альберта Анастазия.

Неужели дни «Коза ностры» сочтены?

Вот сообщение из Нью-Йорка от апреля 1973 г. – через полгода после захвата нью-йоркской полицией визитеров жилого фургона мафии на автомобильном кладбище в Бруклине: «После выхода на экраны фильма «Крестный отец» Карло Гамбино начал пользоваться громадной популярностью. На происходившей недавно на Лонг-Айленде свадьбе супружеская пара опустилась перед ним на колени и целовала ему руки. Когда же хозяин произнес тост за здоровье Гамбино, хор исполнил мелодию из «Крестного отца». Один репортер задал «боссу боссов» вопрос, понравился ли ему фильм «Крестный отец». «Хорошо, очень хорошо», – пробормотал дряхлеющий король гангстеров и усмехнулся».

СЕРИЯ УБИЙСТВ В КОРЛЕОНЕ

За исключением овец, которых держат в отарах за пределами города или на его окраинах, большая часть скота и домашних животных живет бок о бок с людьми в их жилищах. Официальная статистика: 2600 мулов, лошадей и ослов; 3193 овцы; 163 коровы; 1020 коз и свиней, не считая бесчисленного множества кур, кошек и собак.

Профессор Римского университета Сильвио Пампильоне. Из обследования социального положения города Пальма-ди-Монтекьяро с населением 20 тыс. человек, расположенного в западной части Сицилии

Калоджеро Виццини, почтительно называемый доном Кало, задыхаясь, приказал своему шоферу остановить машину. Кряхтя и стеная, тучный глава мафии вылез из автомобиля и обессиленно опустился у обочины дороги. Не только немилосердное июльское солнце явилось виной тому, что его лоб покрылся крупными капельками пота. У 77-летнего дона начался сердечный приступ, один из многих, происходивших у него в последнее время. Неумеренное чревоугодие – страсть, которой предавались все «великие» мафии, – способствовало развитию болезни. Шофер, уже привыкший к вынужденным остановкам, перепугался, увидев, как дон Кало, как мешок, неожиданно повалился на землю. Срочно вызванный врач смог лишь констатировать смерть от паралича сердца. В отличие от множества его жертв король мафии 15 июля 1954 г. почил естественной смертью, по чистой случайности там, где в начале века начал свою карьеру мелким грабителем.

Его родной городок Виллальба, оплот мафии Сицилии, погрузился в глубокий траур. В знак соболезнования помещения местных организаций ХДП закрыли свои двери на восемь дней. На административных зданиях городка были приспущены государственные флаги. Перед церковью, где состоялось траурное богослужение по достопочтенному дону Кало, был вывешен огромный транспарант: «Он был благородным человеком».

Этот отъявленный негодяй и прожженный преступник оставил после себя состояние, оценивавшееся в несколько миллиардов лир. Наследство досталось его близким родственникам. Но кроме этого патриарх «Общества чести» оставил после себя империю со множеством доходных мест, которой во избежание возможной конкурентной борьбы была необходима твердая рука.

Посвященные знали, что на плечи преемника ляжет тяжкая ноша. «Общество чести» переживало период глубокого кризиса. Мафия, как никогда прежде, была разобщена, ее раздирали взаимные свары. В 50-е годы, годы промышленного подъема в Италии, правящие монополии поняли, что Сицилия открывает им прекрасные возможности для приложения капитала. Этот отсталый регион, где, казалось, остановилось само время и дольше, чем где-либо в Европе, сохранился феодальный порядок, привлекал их не только дешевой рабочей силой, но и высокими правительственными субсидиями. В города Сицилии пришла современная промышленность, однако это не сняло проблемы массовой безработицы, так как высокоавтоматизированным предприятиям требовалось незначительное число рабочих. Индустриализация не решила социальных проблем Сицилии и вопреки предсказаниям многих буржуазных социологов не покончила с мафией.

История «Коза ностры», американского ответвления сицилийской мафии, показала, что «братство» преступников, зародившееся на феодальной почве, в состоянии быстро приспособиться к новому, капиталистическому строю. Вместо того чтобы лишить мафию питательной почвы, индустриализация и индустриальный бум в городах Сицилии привели к еще большему укреплению ее могущества, к еще большему ее обогащению. Выросшая прежде всего в Палермо, столице этого феодального региона, «новая» мафия не только быстро приобрела власть и богатство, но и начала оспаривать у «старой» мафии и ее главарей руководящую роль.

Даже погребение дона Кало не могло скрыть назревшего внутри мафии кризиса. У кого были глаза, тот увидел: прежде чем был дан знак и погребальная процессия двинулась в путь, донам и капи «Общества чести», съезжавшимся со всех сторон, потребовалось необычно много времени, чтобы собраться вместе.

Траурная церемония происходила по традиционному обряду «Общества чести». По обычаю, тот, кто брал в руки шнур, так называемую пуповину гроба, находившуюся по левую сторону, считался преемником «дела» усопшего. В похоронной процессии дона Кало символ, свидетельствовавший о переходе власти к преемнику, держал дон Джузеппе (Дженко) Руссо.

Дженко Руссо родился в 1898 г. в семье крестьянина-бедняка. Под крылышком мафии он быстро превратился в крупного землевладельца. Во время проведения аграрной реформы государство просто отобрало у старых феодалов крупные земельные владения, выплатив их бывшим владельцам чрезвычайно высокое вознаграждение, и передало эти земли… новым помещикам. Вместо того чтобы самому произвести раздел земли между крестьянами, государство поручило эту задачу людям вроде Дженко Руссо. Главарь мафии поступил как во времена средневековья барон – пожаловал землей своих верных вассалов и фаворитов. Это дало ему экономическое влияние и власть над ними. Как-то Руссо откровенно признался: «Я с четырнадцати лет с утра до вечера работал со своим отцом на полях, зато сегодня я – зажиточный землевладелец». О том, что он десятки раз представал перед судом по обвинению во множестве убийств, ограблений, угоне скота, шантаже и других уголовных преступлениях, Руссо помалкивал.

И вот теперь «дядя Пеппе», «дзио Пеппе», как стали называть Дженко Руссо, выражая этим наивысшее почтение, провожал в последний путь бывшего патриарха мафии. Он понимал, что в тот июльский день 1954 г. несли не просто бренные останки главаря «Общества чести». Хоронили «старую», феодальную мафию. День ото дня сужалась область ее влияния. Выбор кандидатуры Руссо был компромиссом, так как вожаки нарождавшейся в городах Сицилии «новой» мафии не допускали из своей среды никого на вакантное место шефа «братства». Борьба за сферы влияния в городах Сицилии только началась, и пока было неясно, кто из мафиози нового поколения пользовался большим авторитетом, чем Руссо – представитель патриархальной, деревенской мафии.

И не случайно рядом с Дженко Руссо шел Паоло Бонта, шеф мафии из Палермо. Бонта был представителем новых сил в мафии, взявших курс на проникновение в экономику острова. Однако представители «традиционной» мафии всячески препятствовали росту прибылей своих «братьев» в городах, что постоянно приводило к стычкам, вызывало кровавые войны между «старой» и «новой» мафией, точнее говоря, между феодальной и капиталистической мафией. Эту ситуацию можно, пожалуй, сравнить с ликвидацией «усатых» в американской мафии в начале 30-х годов.

В этой борьбе новым мафиози и словом и делом помогали почти 400 италоамериканских гангстеров, которые после 1945 г. были депортированы из США на Сицилию. Типичным примером изменений, происходивших в сицилийской мафии в послевоенные годы, являются события, развернувшиеся в те годы в Корлеоне.

Скелет в заброшенной шахте

Место действия – Корлеоне, городок с населением 15 тыс. жителей примерно в 60 километрах от Палермо. Главой мафии в этом городке был доктор Микеле Наварра, главный врач местной больницы. Этот человек, как и его предшественник, распоряжался здесь всем по своему усмотрению. Он сосредоточил в своих руках и власть, и должности: представителя отделения клерикальной партии и аграрного союза, инспектора ссудных касс и функционера христианско-демократической партии. Ничего в этом мрачном местечке с убогими домишками, немощно прислонившимися к склону горы, не происходило без участия главы «ордена преступников». Он шантажировал и взимал дань.

Когда после войны государство выделило кредиты для проведения аграрной реформы, Наварра тотчас же стал управляющим этим фондом. Он решал, кому предоставить кредит, а кому отказать. Врач-мафиозо вскоре стал владельцем тысяч гектаров пахотной земли, под его контролем находилось 35 тыс. мелких арендаторов и крестьян в окрестностях Корлеоне.

Между 1954 и 1958 гг. четырнадцать высокооплачиваемых служащих Управления по проведению аграрной реформы на Сицилии осуществили в округе Корлеоне земельную реформу. Они экспроприировали у бывших помещиков и перераспределили 921 гектар земли. Всего же в округе Корлеоне насчитывалось 17 485 гектаров пахотной земли!

Итальянский эксперт по аграрным вопросам доктор Антонио Лоскьяво, обследовавший в Корлеоне результаты земельной реформы, в своем отчете указал, что из 2161 просителя желанную землю получили лишь 152. «Большая часть поделенной между крестьянами земли (примерно 623 га) находится в неплодородной области Корлеоне», – сухо констатировал он. В заключение доктор Лоскьяво отметил: «Пожалуй, аграрная реформа уменьшила крупное землевладение как таковое, но в основном составе зерновых и пастбищных культур, которые характерны для крупного землевладения, не произвела никаких изменений». В Корлеоне, как и повсюду на Сицилии, где в общей сложности работало 6570 служащих Управления по проведению аграрной реформы, реформа саботировалась: земля, подлежавшая разделу, в большинстве случаев отводилась в каменистой пустоши. Новые поселки, которые сооружались на средства, полученные в кредит от Управления, оставались незаселенными, поскольку там «забыли» про водоснабжение.

Однако жители Корлеоне не желали безропотно нести ярмо мафии и земельных баронов. Могильные камни на кладбище городка молчаливо повествуют о кровавой и отчаянной борьбе: только за пять послевоенных лет в Корлеоне «пиччотто» мафии безжалостно убили 153 человека. Эти преступления принесли маленькому городку близ Палермо печальную славу места с наивысшим в мире процентом убийств.

Но на место убитых смельчаков вставали новые, продолжавшие дело павших товарищей и оказывавшие упорное сопротивление всесильной мафии. К таким людям прежде всего относился секретарь местной палаты труда социалист Плачидо Риццотто, основавший сельскохозяйственный кооператив. Кооператив Риццотто носил имя Бернардино Верросы, вожака одного из крестьянских кооперативов, возникших после первой мировой войны в Корлеоне, он также был убит мафией. Плачидо Риццотто хотел продолжить дело Верросы. Обращаясь к безземельным крестьянам, Риццотто говорил: «Я не верю, что мы всегда будем жить как животные. Придет время, и люди прозреют». Он добивался передачи безземельным крестьянам пустующих земель, контролируемых мафией. Риццотто пренебрег предостережениями друзей и, главное, угрозами «братства». Доктор Наварра и его компаньоны вынесли Риццотто смертный приговор.

Вечером 10 мая 1948 г. 32-летний Плачидо Риццотто шел по своим делам. На улице Марсала к нему подошли два молодых парня. Один из них взял его под руку, другой приставил к голове пистолет и сказал: «Идем! Не бойся, я тебя не пристрелю! Я тебе только скажу пару слов, и ты свободен!»

Двенадцатилетний пастушок Джузеппе Летициа оказался случайным свидетелем убийства. Он пас в это время овец. В состоянии тяжелого нервного расстройства пастушонка доставили в местную больницу Корлеоне. Там он назвал имя убийцы: Лучано Лиджо.

В больнице главный врач Наварра назначил юному пациенту инъекцию, от которой этот единственный свидетель преступления скончался. В медицинском заключении Наварра написал: «Смерть наступила вследствие паралича сердца после приступа delirium tremens (белой горячки. – А. С.)…» Это было не первое свидетельство о смерти с подобного рода заключением, выданное доктором-мафиозо Наварра. Слухи о причастности доктора к обоим убийствам росли. В конце концов против Наварры было выдвинуто обвинение по подозрению в убийстве.

Полиция долго не могла обнаружить никаких следов Плачидо Риццотто. А поскольку свидетели преступления отсутствовали и труп не был обнаружен, дело об убийстве не могло быть возбуждено. Примерно через два года некий Кришоне, один из двух мафиози, сознался в совершенном преступлении. Он рассказал, куда исчезла их жертва. Только после этого пожарные обнаружили скелет и остатки одежды в одной из шахт Роккабусамбры (гора в 20 километрах к северо-востоку от Корлеоне) на глубине примерно 60 метров. Этот прием – скрыть труп в шахте – мафия часто применяла при расправе со своими противниками.

21 декабря 1949 г. депутат-коммунист итальянского парламента Джанкарло Пайетта потребовал расследования этого политического убийства, но министр внутренних дел Марио Шельба прекратил все дебаты по делу замечанием: «Риццотто был убит в результате спора, причины которого следует искать в разделе кооперативной земли». Можно предположить, что «виновные в этом убийстве находятся среди товарищей Риццотты».

В конце концов истинный убийца Риццотты Лучано Лиджо был арестован. Однако перед судом предстал преступник, обвинение против которого уже ничем нельзя было доказать. Адвокат Дино Канцерони, тесно связанный с мафией, произнес в защиту Лиджо страстную речь. Он заявил, что его подзащитный не способен обидеть и муху.

И снова убийство крестьянского лидера осталось безнаказанным.