Текст книги "Твоя"

Автор книги: Клаудиа Пиньейро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

36

Ксерокопия из книги – сборника докладов на XII Национальном конгрессе по прикладной психологии (1995 г., Испания). Скопированный доклад называется «На пути к дактило-психологии: характеристики личности и другие наблюдения», авторами значатся несколько испанских психиатров. Ксерокопия была найдена в бардачке автомобиля, взятого в аренду Инес Перейрой. Без заметок на полях.

«Преступный человек». Так называется работа Чезаре Ломброзо, бывшего практикующего хирурга и директора психиатрической лечебницы в Пезаро. В этой книге он на основании более чем шести тысяч обследований людей, совершивших различные преступления, выводит ряд повторяющихся личностных характеристик и особенностей.

По Ломброзо, у типичного преступника должны быть широкая челюсть, большие уши, длинные руки и высокие скулы. Согласно его исследованиям, у поджигателя должна быть маленькая голова, у мошенника – плотное телосложение, широкие челюсти и высокие скулы, у вора – длинные руки, кроме того, он часто бывает долговязым и темноволосым.

Делались и другие попытки подобной систематизации. В Вене доктор Франц Йозеф Галль создал теорию френологии, одно время бывшую очень популярной. Согласно этой теории, характер и способности человека определяются формой его черепа. За внутренние склонности личности отвечают бугры задней части черепа, за интеллектуальные способности – передняя часть, за щедрость – темя, за эгоизм и эгоцентризм – боковые части. Его последователи выделили более сорока характеристик и уверяли, что при помощи измерения головы можно определить, обладает ли человек склонностью к безудержному пьянству, азартным играм или к воровству.

Реальная жизнь постепенно опровергла теории Ломброзо и Галля. Однако, хотя их методы признаны устаревшими, сама суть этих исследований до сих пор имеет значение. Многие, в том числе и психоаналитики, не только те, кто работает с преступниками, но и те, кто практикует с обычными людьми, хотели бы выделить признак, по которому можно с точностью сказать, способен ли тот или иной человек на преступление. Или на убийство.

Кроме того, как ни странно, многие пытаются применить эту методику не только к другим людям, но и к себе самим.

Чтобы знать, что ты никогда не превратишься в маленького монстра.

37

Я нашла подходящее место для парковки. За углом, на той же самой стороне улицы, метрах в двадцати от офиса Эрнесто. Почти рядом с выездом из гаража. Надела темные очки, которые я купила на улице, по пути от четвертого банкомата к пятому. Дешевые, пластиковые, но зато совсем черные. Я стала ждать. Подумала о Лали. Нет, она с этим не справится. Я включила радио. Поискала радиостанцию, на которой бы говорили много и громко. Чтобы больше не думать ни о чем, даже о том, что они там говорят. Отыскала волну, на которой передавали какие-то официальные сообщения. Включила приемник на максимальную громкость, насколько мне позволила мигрень. Подождала немного. Тут я почувствовала, что ноги затекают, и стала вращать ступнями. Пятнадцать раз влево, пятнадцать раз вправо. Мне снова вспомнился темный парик с гладкими, длинными, мягкими волосами. Еще пятнадцать раз влево. Едва я сделала четыре поворота вправо, как двери гаража распахнулись. Выехала машина, и я чуть опустила темные очки, чтобы видеть лучше. Это был не Эрнесто. Я выключила радио, а потом снова включила. Поискала подходящую музыку, остановилась на плавной старинной мелодии. Она напоминала мне о чем-то, не знаю точно о чем. Меня затрясло. Я почти заплакала. Едва на глазах выступили слезы, как я снова переключила на станцию с новостями и вывернула рычаг громкости до максимума. Из главного входа вышли секретарь из приемной, начальник отдела персонала и два стажера. Секретарша шла по моей стороне улицы. Я снова надела темные очки. Она прошла совсем рядом, но даже не взглянула в мою сторону. Снова открылись двери гаража. Оттуда выехал небольшой грузовичок. Синий, как машина Эрнесто. Не знаю, какой марки, в этом я не разбираюсь. Но грузовичок, а не легковой автомобиль, это точно. Я поправила парик и попробовала чуть сдвинуть его набок. Как же мне понравился тот, с темными волосами! Может быть, однажды… Снова распахнулись двери гаража. На сей раз это был он. Номер AVE 624. Эрнесто Перейра. Мой муж, все еще мой. Я завела машину и поехала за ним. Не спеша. Эрнесто тоже ехал очень медленно. Он выставил локоть из окна машины, я это видела. Как будто все на свете осталось по-прежнему. На первом светофоре он включил поворотник. Я тоже. Эта дорога не вела домой. Что неудивительно. Зачем ему ехать домой? Зачем всю жизнь хранить мне верность? Почему он должен предпочесть меня Чаро? Через два квартала Эрнесто припарковался на углу. Мне встать было некуда. Проезжать мимо него я не хотела – лучше держать дистанцию, чтобы видеть и обе стороны улицы, и тротуары. Включила аварийку. Потом выключила, не хотела привлекать к себе слишком много внимания, это было бы излишне. Прошло какое-то время. Две минуты. Пять. Десять. Вдруг Эрнесто вытянул руку из окна, приветствуя кого-то. Я взглянула туда и увидела Чаро. Она шла через улицу к его автомобилю. Почти бежала. Ее груди под белой футболкой подпрыгивали в такт бегу. Я снова вспомнила про бокалы для шампанского. Кажется, ее груди могли бы заполнить и бокалы для коньяка. Мне даже стало ее жаль. Тут она его поцеловала. Чаро поцеловала Эрнесто. Чмокнула его через открытое окно, обогнула автомобиль и села. Машина тронулась. Моя тоже. Следом за ними. На почтительном расстоянии. Они говорили о чем-то. Мы с Эрнесто в автомобиле никогда не разговариваем: каждый смотрит в свою сторону, он ведет машину, я наслаждаюсь пейзажами. А они разговаривают.

Подъехали к отелю с почасовой оплатой на улице Монро, и они вошли туда. Эрнесто и Чаро. Я немного подождала, потом обогнула квартал. Проехала мимо входа в отель. Сделала еще один круг. Поискала подходящее место, где могла бы поставить машину. Близко, но не слишком. Припарковалась в трех кварталах, на тихой улочке, параллельной улице Монро. Рядом с кирпичным домиком и столярной мастерской, которая явно нуждалась в покраске. Я вышла из машины, прихватив с собой сумочку. Прогулочным шагом двинулась к отелю. Приблизилась к двери и заглянула внутрь. Администратор сказал мне, что одиноких женщин они не обслуживают. Я ответила, что хотела бы помастурбировать в свое удовольствие. «Нет, к сожалению», – ответил мне прыщавый сеньор. Я вышла на улицу. Посмотрела по сторонам в поисках мужчины, с которым могла бы войти в отель. Настоящее безумие. Я сразу же отбросила эту мысль. Иногда просто сносит крышу, и ты можешь придумать все, что угодно. Или даже сделать. Нет, заходить туда вместе с кем-то – плохая идея. Я переместилась на стоянку. Никто меня не заметил. Увидела там автомобиль Эрнесто. Попробовала открыть дверцу. Ключ был в замке зажигания. Я прекрасно помнила шестой и седьмой пункты своей схемы, но пока не понимала, как их осуществить. Тут я задумалась. У меня было достаточно времени на размышления. Мне захотелось что-нибудь сделать, не думая, все равно что. Я спустила левое переднее колесо. И успокоилась. Стало ясно, что механизм запущен и, значит, все сработает. Я встала между стеной и багажником автомобиля Эрнесто. Подождала. Подумала о Лали, о том, что она с этим не справится. Подумала о маме – она будет очень злиться на меня. Подумала об Эрнесто. И сразу же попыталась выбросить его из головы. Не стоит мне думать об Эрнесто. Он этого не заслуживает, сукин сын. Я подождала. Надела перчатку. Еще подождала. Послышались шаги. Было ясно, что это они, но я не вышла из укрытия. Открыла сумочку. Подошвы ботинок Эрнесто шаркали где-то в метре от меня. Это его привычка, он всегда при ходьбе чуть волочит ноги. И каблуки у него очень быстро снашиваются с внешней стороны.

Затем эти знакомые шаги раздались с другой стороны. Эрнесто открыл дверь Чаро. Она села в машину и опустила стекло. Я ничего не видела, только слышала, но все было ясно. Я же знала его больше двадцати лет. Эрнесто обогнул автомобиль спереди и прошел к своей двери. Выругался и пнул ногой спущенное колесо. Снял с него колпак и швырнул к себе на сиденье. Пинком закрыл дверь. Пошел к багажнику. Я стала двигаться вперед. Пригнувшись. Эрнесто не видел меня за открывшимся багажником. Я знала, что на то, чтобы достать из багажника запасное колесо, ему потребуется не меньше двух минут. Эрнесто все делал очень тщательно и неторопливо. Я подошла прямо к окну, за которым сидела Чаро. На моем месте. За багажником Эрнесто ничего не видел. Она взглянула на меня. Я воспользовалась этим и тут же прицелилась в нее. Она перепугалась, она, со своей шикарной грудью и длинными темными волосами. Настолько перепугалась, что даже не могла закричать. Я нажала на спусковой крючок и проделала в середине ее лба отличную дырочку, из которой полилась тонкая струйка крови. Револьвер с отпечатками пальцев Эрнесто я закинула на заднее сиденье и побежала прочь. Я знала, что Эрнесто на несколько секунд будет парализован страхом и только потом сможет хоть как-то отреагировать. Точно как тогда, услышав, что я беременна. Он таков, и с годами это не изменится. Даже если завести любовницу на пятнадцать лет моложе себя.

Я не оглядывалась.

Может быть, Эрнесто меня заметил. Заметил со спины бегущую женщину с прямыми каштановыми волосами до плеч.

38

– Полные имя и фамилия.

– Лаура Перейра.

– Возраст?

– Семнадцать лет.

– Нам нужно сообщить данные для регистрации.

– …

– Имя отца.

– У нее нет отца.

– А ты, как указывать твоих родителей?

– У меня их нет.

– Хочешь сказать, что ты одна на белом свете?

– Нет, у меня есть дочь.

– Нам нужны данные для регистрации.

– Делайте что хотите.

– Хочешь с кем-нибудь связаться?

– А разве вы ее сами не зарегистрируете?

– Как хочешь, если у тебя никого нет…

– …

– Подождите, вы не могли бы записать номер?

– …

– …

– Диктуй.

– Восемьсот двадцать пять восемьдесят три восемьдесят три.

– Восемьдесят три восемьдесят три.

– Сообщите им, что родилась Гильермина.

– Хорошо.

– …

– …

– Спасибо.

– …

– …

– Прелестная толстушка, да?

– Да, красавица.

– На кого она похожа?

– Ни на кого, к счастью, она ни на кого не похожа.

39

Я иду по улице Монро и все слышу крики Эрнесто. Еще через три квартала к ним присоединяется звук полицейской сирены. Я спокойна. Спокойна впервые за много месяцев. Солнце светит мне прямо в глаза. Темные очки я уже где-то потеряла. Прекрасный день. В такой день со мной не может случиться ничего плохого. Я не знаю, как закончится эта история. Никто не может знать. Думаю, что меня разыщут. Никто не может скрываться всю свою жизнь, сколько париков ни надевай. Рано или поздно ты совершишь ошибку, и тогда все на тебя накинутся. Но я спокойна. Спокойно у меня на душе, а это самое главное. У телефонной будки я останавливаюсь и звоню маме. Та, как всегда, осыпает меня упреками. Не дает мне и слова сказать. Я ее прерываю – не знаю как, но я умудряюсь прервать ее речь. Рассказываю ей обо всем, но она мне не верит. Не верит, что я способна на это. Заставляю ее пообещать, что она позаботится о Лали. Это было последним нерешенным вопросом. Я испытываю большое облегчение. Ведь я знаю, что мама, несмотря на все свои недостатки, умеет создать ощущение семьи. А это очень важно для девочки такого трудного возраста, как Лали. Что же до Эрнесто, то с нашим браком покончено навсегда. Мы перешли через точку возврата. Теперь каждый сам за себя, каждый пытается по-своему справиться с ситуацией. Тут я тоже спокойна. Наше правосудие немного подслеповато, и мне пришлось купить ему очки. Возможно, линзы немного кривые, и теперь все несколько запуталось, но это все же лучше, чем ничего. Вернее всего, в конце концов меня посадят за убийство Алисии, а Эрнесто – за убийство Чаро. Пункт номер шесть: убить ее. Пункт номер семь: подставить Эрнесто. Я разорвала свой план на множество мелких кусочков и развеяла их по ветру. Бумажки разлетелись в разные стороны. Какая разница, кто кого убил? Ведь каждый из нас совершил по одному убийству. Разве мы не заслуживаем одного и того же? Все ясно. На суде мы с Эрнесто сможем заявить, что невиновны в том, в чем нас обвиняют, но не скажем, что абсолютно невиновны. На самом деле невинных не бывает. Все мы ходим под Богом. Алисия, Чаро, Эрнесто, я. От того, кого именно ты убил, ни приговор, ни наказание не изменятся. Только вина. Я бы не смогла решиться на убийство Алисии. Тем более на убийство Эрнесто, отца моей дочери.

А вот убить Твою – да. Твоя – это другое дело.