Текст книги "Падре (ЛП)"

Автор книги: Кларисса Уайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

кулаками в воздухе, стараясь задеть меня. Я легко уклонялся от обоих и смеялся, пока

делал это.

– Слишком медленно! – насмехался я, играя на их нервах.

Ну и вид. Их лица покраснели и раздулись, как воздушные шары. Шикарный вид.

Бита–парень попробовал снова, и в этот раз мне удалось отобрать у него биту. Я

ударил его по щиколоткам, сломав одну из них. Он скулит и падает на пол, крича как

маленькая сучка, пока его дружок с крошечным членом всё ещё пытается достать меня. В

этот раз он даже показывает что–то вроде комбинаций ударов, стараясь задеть меня

всеми четырьмя конечностями, как будто он мастер боевых искусств. Честно говоря,

выглядело это глупо.

Типа они увидели это дерьмо по телику и решили, что могут также.

Нет.

Настоящие драки происходят на улицах. Ты не научишься этому за один день, и уж

точно ты ни хрена не научишься этому по телику.

Ты учишься этому в драке.

Днём и ночью.

Тут мы не сражаемся честно. К преступникам правила не применимы. Во время

драки наша жизнь в наших руках. Сердце рвётся наружу и смерть дышит в затылок.

Как и сейчас.

Я отбросил биту, потому что ненавижу использовать оружие. Я намного больше

люблю использовать свои кулаки.

Один удар в живот и один между глаз, и мне удалось повалить его на пол. Он

пытается подняться, но я знаю, что у него кружится голова, ведь именно для этого и был

этот удар. Поэтому я наступаю ему на живот, так сильно, что его почти тошнит.

Тем временем Бита–парень ползёт к выходу на одной ноге, всё ещё хныча как

ребёнок.

– Ну и куда ты направляешься? – рычу я, шагая к нему. Я нагибаюсь и хватаю его за

волосы, поднимая вверх его голову. – Думаешь, что сможешь убежать? – я разражаюсь

смехом. – О, подожди–ка… не можешь бегать, когда твои кости сломаны, не так ли?

Я наступаю на его сломанную лодыжку, и он вопит от боли.

– Больно, не правда ли? Знаешь, что ещё ранит? Когда разбивают вещи в моей

чёртовой церкви! – Я приложил его лицом об пол и надеюсь, что у него пошла кровь.

Затем я обратил внимание на его дружка, который пытался испариться, убегая за

скамейками слева. – Да, беги к тому, кто послал вас. Скажи ему, что я буду ждать здесь. И

я жду возмещения разрушенной собственности!

– Не бросай меня! – кричит Парень–бита своему приятелю, но тот не обращает

внимание.

– Оооо… а твой бойфренд уходит, – издеваюсь я. – Должно быть тяжело видеть, что

ему срать на тебя.

– Заткнись! – кричит он. Он поворачивается ко мне лицом, всё ещё пытаясь уползти

на руках, как будто это поможет.

Я хватаю его за горло обеими руками, и он удерживает меня за запястья, пытаясь

вздохнуть. – Слушай, ты, маленький кусок дерьма, кто вы с твоим дружком такие и что

здесь делаете?

– Не могу дышать… – выдыхает он.

– А ты старайся лучше! – рычу я, нависая над ним.

– Мы – никто…

– Конечно вы – никто, но кто–то послал вас, – говорю я и сжимаю сильнее.

Он шепчет. – Джулио…

Всего лишь упоминание его имени заставляет волосы на шее встать дыбом.

Джулио. «Чемпион». Боец. Ходят слухи, что он убил тысячу человек голыми руками

и сотни из них всего двумя пальцами. Конечно, это всего лишь слухи… но от этого они не

менее пугающие.

Также он является тем человеком, убившим мою жену.

– Зачем? – шиплю я. – После всего, что он забрал у меня, ему всё ещё мало?

Он всё ещё вырывается из моей хватки. – Потому что он хочет, чтобы тебя не стало.

– Почему? Почему он не сделал это раньше, если хотел, чтобы я умер! – Я сильнее

ударил его об пол. – Разве он не хотел, чтобы я страдал? А? Говори!

Он тихо шепчет. – Ты общаешься с его дочерью.

Мои глаза распахиваются и мой взгляд тут же устремляется к Лауре, которая

выходит из своего укрытия за стеной часовни. Её глаза впиваются в меня. Если бы только

она могла слышать его слова.

Или даже лучше, что она не слышала.

Лаура Эспино… Дочь Джулио Эспино.

Я едва могу поверить в это, но в этом есть смысл.

Она сказала, что в бегах. Возможно он преследует её. Это бы объяснило, почему

она не хочет говорить о семье. И когда его прислужники увидели меня с ней, то он

захотел, чтобы я умер.

Ну конечно… потому что я могу использовать её против него.

Когда осознание накрывает меня, я ослабляю хватку на своей жертве, и он сразу

же отталкивает меня, отползая. Но мне уже всё равно. Я знаю, что он больше здесь не

появится. Он выучил урок довольно жёстким способом. Работать на Джулио и драться со

мной – к сломанным костям.

Он уползает, пока моё внимание сосредоточено на Лауре.

Всё это время я видел призрака своего прошлого, я танцевал с самой судьбой.

Она – его дочь. Девушка, которую он нежно любит.

И для него это будет худшей болью, если она умрёт.

Если…

Смогу ли я?

Неужели я такой человек? Который так сильно жаждет возмездия, что убьёт

единственную девушку, которая вернула ему душу?

Медленно, но уверенно, Лаура подходила ко мне, но я не уверен, что я готов.

Выбор между добром и злом разрывает меня сейчас на куски. Я не хочу потерять её… но

увидеть слёзы этого сукиного сына – моё предсмертное желание.

Как мне смотреть на неё по–прежнему и не ощущать этой боли?

– Те парни… Что они хотели? Зачем они разгромили это место? – интересуется она.

Стиснув зубы, я шиплю. – Пожалуйста, не надо…

– Не надо что?

– Не подходи ближе.

Она замирает в смятении. – Почему?

– Они приходили за мной, – говорю я.

– И? – Она всё ещё пытается подойти ближе, но я делаю шаг назад. – Почему ты так

ведёшь себя? Потому что ты избил их? Меня это не волнует.

– Не поэтому, – рычу я, делая глубокий вдох.

Она уставилась на меня и пламя в её глазах тускнеет. – Эти парни… Я знаю, что уже

где–то видела их. – Она обхватывает себя, как будто хочет обнять себя вместо меня. – Они

работают на него… но ты уже знаешь это, не так ли? Вот почему они пришли за тобой.

Она такая умная. Слишком умная для собственного блага.

– Мой отец прислал за тобой.

– Это сложно, – говорю я, сглатывая ком в горле.

– Он не должен узнать о нас, – она сжимает губы. – Он всегда ненавидит видеть

меня с мужчинами. А я ненавижу его контролирующие замашки, – вздыхает она. – Но это

не должно становиться между нами. Он не может решать с кем мне быть. Это не его дело.

Я не отвечаю. Я не знаю, что или как сказать. Она даже не знает всей истории.

Настоящую причину нашей взаимной ненависти.

– Не могли бы мы…

– Пожалуйста… просто уходи, – сказал я, глядя в сторону.

– Фрэнк…

– Я не могу, – говорю я. – Ты не знаешь, о чём меня просишь.

– Я знаю, что мой отец – козёл, но это не значит, что ты должен позволить ему

победить и…

– Я прошу тебя уйти не поэтому, – прерываю и смотрю прямо на неё. Её глаза,

наполненные слезами, делают меня слабым. Податливым. И разрушают меня.

Если что–то способно сломать меня, то это она.

– Скажи мне, почему? – спрашивает она. – Хотя бы назови мне причину.

– Тебе лучше уйти и не знать некоторых вещей, – бормочу я. – И прямо сейчас я

правда хочу побыть один.

Она кривится. – Если это то, чего ты хочешь.

Мне больно видеть, как она разворачивается и уходит.

Немного погодя Мама подходит ко мне сзади и кладёт руку на плечо. – Она

вернётся.

– Я не знаю, хочу ли я, чтобы она возвращалась.

– Да, ты хочешь. Я знаю, что ты чувствуешь. Я видела, как ты смотришь на неё.

Я взглянул на неё из–за плеча. – Она его дочь.

Её губы складываются в мягкую улыбку. – Любовь не знает границ.

И таким образом, она умудряется совершенно выбить меня из колеи.

Её мудрым словам всегда удавалось проникать глубоко под мою кожу и

переосмысливать мои решения.

Даже, если я и хочу увидеть боль на его лице, но я никогда не смог бы убить её.

Даже, если это значит, что он и его люди убьют меня первыми.

Но, если бы она только узнала правду… она бы убила меня первой.

Глава 16

Девять лет назад

Я плохой парень.

Я знал это, когда начинал в этом бизнесе, и знаю это сейчас.

Я в полной мере понимал, во что ввязываюсь. Когда решил трясти и избивать

людей за деньги. Когда я начал убивать.

Я знал, что каждый шаг этого пути был злом, но меня это не волновало. Никогда.

Признание – это всё чего я хотел. Чтобы кто–то сказал мне, что я, наконец, этого

добился. Что я именно тот парень, который им нужен.

Но этого никогда недостаточно.

Ничто из того, что я делаю, никогда не удовлетворит этих парней.

Они всегда будут хотеть больше, больше и больше. Пока я не сделаю что–то

невозможное. Что–то чудовищное. Что будет точкой невозврата.

Одна ночь… когда я нарушил свои собственные правила… и когда отвернулся от

банды.

Момент, когда женщина встала на моём пути. Женщина, которая ничего не знала.

Женщина, которой не должно было быть там.

Но она была.

В тот момент, когда я нажал на курок, я уже знал, что совершил самую большую

ошибку в жизни.

Я не хотел, чтобы она умерла. Это никогда не было частью плана.

Но меня всегда учили защищаться любой ценой. Стрелять до того, как посмотришь.

Устранять угрозу до того, как она появится.

Но она никогда не была угрозой.

Она просто была… там.

Неудачный поворот судьбы.

Я грабил её дом, но мне сказали, что дома никого не будет. И когда я понял, что не

один, то выстрелил, даже не посмотрев, кто это.

Фатальная ошибка.

Это была женщина.

И она была беременна.

К своему стыду, я подбежал к её телу и начал нажимать на её грудную клетку,

надеясь вернуть её к жизни, но это было безрезультатно. Она ни разу не вздохнула. Ни

одного стона. За исключением моего собственного.

Я засунул пистолет обратно в кобуру, схватил за руки и поволок её из комнаты. Я

протащил её весь путь до моей машины и запихнул её внутрь. В ночной тишине я вёл

машину, и слёзы текли по моему лицу.

Было два золотых правила. Никогда не убивай женщину и никогда не вреди

ребёнку. И я нарушил оба.

Моя ошибка будет преследовать меня до конца жизни.

Десять минут.

Столько времени прошло с того момента, и сейчас я припарковал машину в

переулке и вытащил её тело. Следы крови оставались на земле, когда я волочил её тело

через дорогу. Я не знаю, что делать. Куда пойти.

Я не могу вернуться в банду. С ними покончено. Точно.

Я навредил многим людям и причинил достаточно боли.

Я пересёк черту и отказываюсь возвращаться.

Но у меня нет друзей. Нет семьи. Не к кому обратиться за помощью.

За исключением одного места.

Церкви, где я вырос. То самое место, куда сейчас я направляюсь с мёртвым телом.

Но чем ближе я подходил, тем сильнее вина давила на мою душу, обуреваемая

чувствами, которые становились сложнее с каждым моим шагом. Как я смогу когда–либо

это исправить?

За эти прошедшие несколько лет я потерял связь с самим собой. С церковью и

Маргарет. И с Богом.

Как я смогу посмотреть Ему в лицо теперь?

И всё же, каким–то образом, по какой–то причине, я нашёл волю, чтобы

продолжать тащить мёртвую беременную женщину по скользкой лестнице.

Дождь падал на моё лицо, пока я с трудом поднимал её по ступеням, но я не

сдаюсь. Пока я не оказался перед дверью, где упал в муках от того, что я натворил.

Дыхание вырывалось урывками, мышцы болели, но это не сравнится с болью в сердце.

По крайне мере, я мог быть уверен, что дождь смоет все следы крови.

Я постучал по деревянной двери так сильно, как только мог, словно в последнем

крике о помощи, и через пару минут на мою молитву ответили.

Когда дверь открылась, и свет просочился наружу, маня меня словно свет в конце

туннеля, ведущего на небеса, я взглянул в лицо моего судьи.

– Помоги мне… пожалуйста… – пробормотал я, а лицо моё заливали слёзы и

дождь.

Сначала Маргарет промолчала, так как уставилась на женщину в моих руках.

Но затем она закрывала глаза, вздохнула и протянула руку.

Я благодарно принял её, и она помогла мне подняться с пола. Вместе мы затащили

тело в церковь, и она захлопнула дверь. Затем обернулась, глубоко вдохнув, спросила. –

Что ты натворил?

Я затряс головой и прошептал. – Мне жаль, Мама. Я не знал, куда ещё пойти.

– Она жива? – спросила она, приближаясь ко мне и телу.

– Нет.

Она вздохнула снова, переводя взгляд с меня на тело и обратно.

– Это должно остаться в секрете. Кто–то придёт искать её.

– Я знаю, – сказала она и подошла ко мне. – Пойдём.

Я быстро схватил тело за руки и потащил её к задней части церкви и затем наружу.

Я положил тело на ледяную землю и отдышался.

Внезапно Карл появился в дверях и уставился на нас и на тело.

Стояла тишина, и я задумался, не собирается ли он убежать и позвонить копам.

– Помоги нам… – пробормотал я.

Он облизал губы, взглянул через плечо, а затем устремился ко мне.

У меня вырвался вздох облегчения, а Мама принесла две лопаты из сарая в

дальнем конце двора, и вручила каждому из нас по одной.

– Копайте. – Её голос был суровее, чем обычно.

Не задавая вопросов, я взял лопату и начал копать яму вместе с Карлом.

Я не жаловался.

Я игнорировал боль.

Я отказывался плакать или впадать в истерику.

В конце концов, я сделал это. И я должен нести это бремя.

Под взглядом Мамы мы выкопали яму, достаточно глубокую, чтобы закопать тело

и засыпать его землёй. В этом же месте я похороню свои грехи и спрячу их навсегда.

Как раз перед тем, как рука женщины скрылась под землёй, я быстро схватил

кольцо, что было на её пальце, и надел его на свой. Мне нужно носить его, как

напоминание, о том, что я сделал. Так я никогда не забуду о теле, что лежит тут, в земле.

Когда дело было сделано, я воткнул лопату в грязь и уставился на землю перед

нами. Женщины больше нет, но эта ночь останется навсегда.

Я посмотрел на Маму, а затем на Карла.

– Это будет нашим секретом, – сказал я. – Вы знаете это, верно?

Карл кивнул.

– Если ты пойдёшь сейчас в полицию, то будешь соучастником. Ты помогал мне

закапывать её.

– Я знаю, – сказал он. – Но я всегда буду помогать тебе.

Я кивнул. Даже после всех этих лет, он всё ещё был отчаянно предан. Маленький

мальчик, который превратился в довольно надёжного парня. Удивительно, честно говоря.

И теперь мы связаны друг с другом.

– Ты никогда не вернёшься к этим людям, – неожиданно вырвалось у Маргарет,

пока она стояла со сложенными руками. – Понятно?

Я кивнул, глядя ей прямо в глаза. Я не хотел обидеть её, глядя в сторону, даже,

если и боялся её осуждения больше всего в целом мире.

– Ты принадлежишь этой церкви. Согласен?

– Да, Мама.

– Хорошо. Потому что этот грех ты так просто не отработаешь. Но ты можешь

начать с того, что отмоешь кровь. – Она указала на след позади меня, который вёл

обратно в церковь.

Я облизнул губы и снова кивнул. Я не собираюсь идти против её воли. Я облажался,

и она вновь меня спасла.

После всего этого времени, всех этих косяков, предательства… она снова спасла

меня.

Я никогда не смогу ей отплатить за это.

Но я попытаюсь.

Я буду стараться с каждым следующим вдохом моих лёгких и биением моего

сердца.

Я буду стараться завоевать её доверие.

Я вновь научусь любить эту церковь и Бога.

После того, как я так долго отказывался от этой церкви, всего лишь за каплю

признания, я должен это ей. Себе. Богу.

Я должен искупить грехи.

Сейчас

Мои глаза открываются, и я моментально просыпаюсь. Боже, что за ужасный

кошмар.

Вздыхая, я посмотрел на часы. Нет смысла вновь засыпать, потому что уже скоро

пора будет вставать. Кроме того, я ненавижу погружаться в воспоминания, а они всегда

приходят, когда я ложусь спать трезвым.

Я уставился в потолок, задаваясь вопросом, что, чёрт побери, я творю со своей

жизнью. Я не мог перестать думать о Лауре и о том, что произошло. После того, когда

узнал, что она его дочь, я чувствовал, как ярость течёт в моих венах.

Поступил ли я неверно, прогоняя её?

Это было жестоко, да, но я сделал это из хороших побуждений.

По крайне мере, я продолжал повторять это себе.

Стук в дверь вырвал меня из собственных мыслей, и я сел, чтобы посмотреть, кто

это. Мама выглянула из–за угла и спросила. – Могу я войти?

Я кивнул, и она открыла дверь шире.

– Я просто хотела… поговорить. – Казалось, она колебалась, пока подходила ко

мне, и мне стало интересно, что её беспокоит.

– В зале беспорядок? Я уберу.

– Нет, я не поэтому. – Она нахмурилась.

– Сломанные скамьи? Я попрошу Карла купить новые.

– Нет, это не из–за беспорядка, что устроили те двое парней, – сказала она и

присела на край моей кровати.

Я вздохнул. – Это не из–за Лауры, так ведь?

– Ты уверен, что хочешь, чтобы она ушла?

– Нет, но это к лучшему. – Нахмурившись, я посмотрел в сторону, находясь в

плохом настроении для такого разговора. – Пожалуйста, не пытайся заставить меня

передумать.

– Если я покажу тебе кое–что, то ты будешь сопротивляться?

– Что? Это имеет значение? – рыкнул я.

– Да. Потому что, несмотря на те грязные вещи, что ты делал на алтаре, я всё ещё

беспокоюсь о тебе. Я беспокоюсь о твоём самочувствии. Разве ты не знаешь? Я хочу,

чтобы ты был счастлив.

Я прикусил губу. – Конечно, я знаю…

– Тогда ты знаешь, что я просто хочу для тебя лучшего. А эта девушка определённо

делает тебя счастливым. Ты начал пить намного меньше с тех пор, как встретил её, и

наконец, начал улыбаться. – Мама схватила мой подбородок и заставила взглянуть на

неё. – Фрэнк, это важно.

Я не знал, что сказать, но затем она вновь заговорила. – Я не была уверена, что

стоит показывать это тебе, но я решила, что твоё сердце важнее, чем надежда на то, что

ты вновь будешь в порядке.

Она порылась в своём кармане и вытащила что–то похожее на карточку. – Один из

парней, что пришли и разрушили церковь, обронил это.

Она подняла эту вещь. Это была фотография.

Изображающая моего маленького мальчика, каким он был.

И мой мир словно остановился.

Я выхватил фото из её руки и таращился на неё. Я очень давно её не видел. На

самом деле, с последнего раза, когда я был в моём старом доме, куда не возвращался с

тех пор, как оставил его годы назад. Я не мог смириться с тем, чтобы вернуться туда, когда

вся моя семья пропала.

Но как на хрен эти козлы заполучили её?

Мама положила руки поверх моих и сказала. – Если ты хочешь пойти, то я не буду

останавливать тебя.

Я кивнул. – Мне нужно узнать больше…

– Я знаю, – сказала она, мягко улыбаясь.

Я улыбнулся в ответ. – Спасибо. Ты не представляешь, что это означает для меня. –

Я уставился на фотографию в моей руке и мог почувствовать, как злость распространяется

по телу.

Это не просто старое фото моего сына.

Это призыв к действию, и оно разжигает во мне пламя, которое я не хочу гасить.

Оно заставляет меня хотеть пойти вслед за этими ублюдками и, в конце концов, получить реванш.

– Вот, что тебе нужно, – сказала она. – Я так долго пыталась это игнорировать, но

сейчас я, наконец, понимаю, – сказала она, всё ещё держа меня за руку. – Но ты должен

пообещать, что вернёшься.

– Я вернусь, – ответил я.

Она наклонилась и расцеловала меня в обе щёки. – Удачи.

Затем Мама развернулась и ушла. Когда дверь закрылась, я выпрыгнул из кровати

и схватил одежду, которую не носил уже долгое время, и надел её. Я распрямил манжеты,

поправил воротник и галстук, и надел на шею крест. В самом углу стены я вытащил

незакреплённый кирпич и достал нож, который давно спрятал там, и засунул его в

карман.

Уголком глаза я заметил бутылки с выпивкой под моей кроватью. Досадная

неприятность, и не это я хочу запомнить. Теперь я другой человек. Я чувствовал это в моих

венах.

Поэтому я вытащил бутылки, вылил их содержимое в раковину, затем выкинул

пустые. Было здорово, наконец, избавиться от них. Новое начало, с чистого листа –

именно то, что мне нужно. И теперь, когда, наконец, в моей жизни вновь появилась цель, и я не позволю чему–либо встать у меня на пути.

Как раз перед тем как выйти, я в последний раз взглянул на себя в зеркало, пока

держал фотографию сына.

Я взял Библию с тумбочки и пролистал страницы, пока не нашёл строки, которые

искал.

2 Самуил 22:38 – «Я гоняюсь за врагами моими и истребляю их, и не возвращаюсь,

доколе не уничтожу их»

Дорогой Господь, дай мне сил в это время нужды. Потому что сейчас, больше чем

когда–либо, ты мне нужен на моей стороне.

Глава 17

Жуя соломинку, уже несколько часов я сидел на скамейке в нескольких шагах от

бара Чака. И не без причины. Я жду весьма вонючего парня под именем Парень–пистолет

или Прыщавый кусок дерьма. Я уже дважды надрал ему задницу и, думаю, пришло время

для третьего.

Возможно, в этот раз он запомнит урок.

С самодовольной ухмылкой на лице, я продолжал следить, поджидая, когда

появится этот маленький говнюк. Я знаю, что сейчас середина дня, но это никогда не

мешает ублюдкам появиться незваными. Они делали так раньше и, определённо,

попробуют снова.

Я просто надеюсь, что Чак позволит мне с ними разобраться.

Я имею в виду, что они испортили его бар и распугали посетителей, поэтому я

сомневаюсь, что он будет рад их видеть. Но это не помешает им вновь натворить дерьма,

и тут–то я и появлюсь.

И в тот момент, когда знакомая машина подъехала, и, определённо, вышел

Прыщавый, я пробормотал. – Попался.

Насвистывая, я встал со скамейки и пошёл к бару, куда, несомненно, он

направлялся. Я только пять минут в засаде, и это отличное время, чтобы его прыщи

исчезли с лица. Возможно, он станет симпатичнее, когда я закончу с ним. Я начищу ему

рожу.

Выплюнув соломинку, я в последний раз взглянул на фото сына и пересёк улицу.

И снова проповедник и бандит заходят в бар. Моя жизнь, словно одна большая

шутка.

Особенно, когда я вижу, как Парень–пистолет поворачивает ко мне голову и его

глаза едва не выскакивают из орбит, когда он видит, что я стою в дверях.

Чак хмурится, когда видит нас двоих, и ворчит. – Нет, нет, уважаемые, не сегодня.

Он убирает стакан, который только что поставил для Прыщавого и гаркает. –

Убирайся.

– Чёрт, – говорит придурок.

– О да, определённо, «чёрт», – я скрещиваю руки на груди. – Если ты не пойдёшь

со мной сейчас, то я отделаю тебя так сильно, что ты не сможешь срать несколько недель.

Он вскакивает со своего стула и мечется, пытаясь спрятаться в углу, но это не спасёт

его задницу. О нет. Он мой.

– Фрэнк! – Ругается Чак, когда я подхожу к парню. – Не снова.

– Прости, Чак, но мне нужно кое–что решить с ним.

Как только я хватаю его за воротник, Чак ревёт. – Выведи его наружу, очень тебя

прошу.

Я закатываю глаза и вздыхаю, всё ещё удерживая прыщавого, который закрыл

глаза и хнычет. – Пойдём–ка, мразь, – рычу я и тащу его за собой. – Увидимся, Чак, –

говорю я, когда прохожу мимо него.

– Не стоит, – бормочет он, рассмешив меня, когда я тащу парня на улицу.

– Отпусти меня! – выкрикивает он, когда я волочу его по улице, недалеко.

– Закрой свой рот, – рявкаю я, смотря поверх плеча. – У нас с тобой есть дела.

– Я ни хрена не сделал, – говорит он.

– Кого ты стараешься обмануть? Королеву Англии? – Я сплёвываю, когда бросаю

его в тупиковый проулок. – Для тебя я знакомый подонок?

Он нахмурился. – Мне стоило убить тебя, когда у меня был шанс.

Я выгнул бровь. – О, пожалуйста, будто бы у тебя когда–то был шанс.

Затем он попытался убежать, я толкнул его снова в угол и рявкнул. – Сидеть. –

Потому что он хренов пёс и должен слушаться.

– Ты думаешь, что можешь безнаказанно уйти, после того, как стрелял в моей

чёртовой церкви?

– Послушай, мне жаль, хорошо? Это была просто работа.

– Просто работа? Напугать до смерти мою мать?

– Твою мать? – он нахмурился. – Эта старая карга?

Я поднял камень и кинул ему в лицо, заставив его вскрикнуть от боли. Он оставил

большую красную отметину и кровавый след на его лбу. – Научись немного грёбанным

манерам, а?

– Господи Боже! Что с тобой не так? – прокричал он.

– Что со мной не так? – Я показал на себя и фыркнул. – Не я наставлял оружие на

проповедника.

– Я уже сказал тебе, что это была работа!

Я подошёл ближе и загнал его в угол. – Кто нанял тебя?

Он отполз к стене. – Один чувак из банды. Я не знаю его имени.

– Врёшь. – Я поднял его за воротник и показал свой кулак. – Видишь этого

красавчика? – Я взглянул на свои костяшки. – Они очень хотят поздороваться с твоим

лицом.

– Нет, нет, пожалуйста.

– Тогда говори, – рыкнул я и достал фото сына из кармана. – Вы, мудаки, обронили

это в моей церкви. Как она оказалась у вас?

Он взглянул на неё в смущении. – Я не знаю.

Я потряс его. – Я не шучу. Скажи мне. Сейчас же!

– Хорошо, хорошо, я получил её от того же парня, что нанял меня. Сказал пойти,

найти тебя и хорошенько припугнуть.

– Ты имеешь в виду выбить из меня дерьмо.

Он вздрогнул. – Без разницы.

– Что насчёт этой фотографии?

– Я не знаю; они просто хотели, чтобы я уронил её, а ты увидел. Они не сказали

зачем.

– Кто? Назови мне имя.

– Серджио из лавки мясника в соседнем городе. Ты знаешь.

Да, я знал это место.

Стиснув зубы, я обдумывал секунду. – Сейчас он там?

– Я не знаю; я всего лишь член банды. Я не знаю ничего, – сказал он.

Его невинное заявление так взбесило меня, что я снова прижал его к стене. –

Слушай сюда, говнюк. Ты прекратишь работать на этих бандитов прямо сейчас.

– Что? – Его челюсть отпала. – Что за на хрен? Ты, должно быть, шутишь, да?

– Я совсем не шучу. Ты со своим приятелем достали меня, шляетесь поблизости. Ты

хочешь денег? Иди и найди честную работу, как и остальные.

– Пошёл ты, – выплюнул он. – Мне нужна эта.

– Нет. Тебе нужны деньги, но ты просто не хочешь за них работать, – я прорычал. –

Какой же ты ленивый кусок дерьма.

– Ленивый? Пошёл ты, я не ленивый. – Прорычал он и оттолкнул меня. – Да кто ты

такой? Какой–то грёбанный проповедник ни черта не знает об улицах.

Я схватил его за воротник и прижал его снова к стене. – Я был на твоём месте. Я

был членом банды до того, как ты смог писать прямо. Не думай, что знаешь всё, ты

маленький говнюк. Хотя бы немного уважай старших.

Он рассмеялся. – Старших. Точно.

– Заткнись, – рыкнул я. – Ты не должен смеяться. Я устал от твоего дерьма. Тебе

лучше не светить своим лицом снова в баре Чака или в моей церкви.

– Или что? – Он вскинул бровь, бросая мне вызов.

Так как он напросился, то я могу показать.

Поэтому я выбросил кулак и двинул ему прямо по шарам.

Он взвизгнул как девчонка, схватившись за свои орешки. Когда я уходил, он упал на

колени, заваливаясь на бок и скорчившись.

– Или вот что, – ответил я, наслаждаясь зрелищем, как он катается в грязи. – Это

единственное предупреждение. В моём рукаве запрятано намного больше. Хочешь

попробовать?

– Нет… – Прошипел он. Его рот всё ещё был закрыт, возможно, из–за боли,

пронзающей его тело.

– Ты уверен? – Я улыбнулся. – Я никогда не против извращённых кулачных боев,

когда возможность подворачивается. Возможно, ты мог бы пригласить своего приятеля

тоже. В этом случае мы бы посмотрели, действительно ли у тебя есть яйца, под всем этим

дерьмом.

– Пошёл ты! – Он разразился проклятьями, когда я повернулся.

Я махнул рукой и рассмеялся, пока уходил. – Да, удачи тебе с этим!

Время идти к моей следующей жертве.

Однако, прямо, когда я проходил мимо бара Чака, я услышал, как меня зовёт

знакомый голос.

– Фрэнк?

Я остановился и развернулся, чтобы увидеть Лауру, стоящую в дверях бара.

Выглядело всё так, словно она выбежала наружу, когда увидела меня.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Я бы мог спросить тебя о том же, – ответил я, указывая на здание позади. –

Выпиваешь в середине дня? Не похоже на тебя.

Она положила руку на талию. – Я не пила. Я теперь здесь работаю. Моя смена

начинается через пару минут.

– О… – Ну, это что–то новенькое. Никогда не думал, что Чак нанимает девчонок. Но

затем… это прозвучало как то, что могло бы понравиться этому старому засранцу.

Я вздрогнул. – Тогда удачи. – Я развернулся и вновь начал идти, но она

последовала за мной и схватила меня за руку, заставив снова остановиться.

– Постой. Скажи мне, чем ты занимаешься.

– Зачем?

Она состроила гримасу. – Я знаю, что ты делаешь что–то глупое.

– Глупое? Кто, я? – Я вскинул бровь.

– Прекрати шутить. – Она игриво ударила меня по руке. – Ты странно ведёшь себя с

тех пор, как эти двое чуваков появились в церкви.

Я сглотнул, вспомнив, о чём они говорили… и что она дочь Джулио.

– Это тебя не касается. – Я попытался стряхнуть её руку, но она не уходила.

– Да, касается. Я волнуюсь за тебя.

– Не стоит, – ответил я. – Я буду в порядке.

– Так ты признаёшь…

– Признаю, что?

Она сузила глаза. – Что ты задумал что–то.

Я ухмыльнулся. – Ничего хорошего, поэтому не спрашивай.

– Ты собираешься навредить кому–то?

Я кивнул.

– Ты не можешь просто… убивать людей, Фрэнк, – выдохнула она.

– Нет? – возразил я. – Посмотри на меня.

– Должен быть другой способ, – сказала она.

– У них было фото моего сына, – сказал я сквозь стиснутые зубы. – Теперь это

личное.

Я снова попытался уйти, но она вцепилась в меня, заставив развернуться и

вздохнуть. – Ты не сможешь остановить меня, Лаура. Никто не сможет.

– Я не хочу, чтобы тебе сделали больно. – Я спокойной стоял, когда она обернула

вокруг меня свои руки и внезапно обняла. Я был потрясён её теплотой, даже после моих

холодных ответов. Как я мог не чувствовать себя виноватым?

– Это безумие… – пробормотала она.

Я согласен.

Я не хочу уходить. Я не хочу, чтобы она останавливалась.

Но я знаю, что мне придётся это сделать. – Возможно, только в безумии я могу

функционировать нормально.

– Я не верю в это.

Я не знаю, как ответить, поэтому не отвечаю. Всё неверно, чтобы я не сказал, и мы

оба это знаем. К тому же я не хотел задумываться об этом прямо сейчас. Сейчас у меня на

уме другие вещи, и, я думаю, она знает.

Она отодвигается и говорит. – Дай мне свой телефон.

Я хмурюсь. – Зачем?

– Просто дай.

Неохотно я протягиваю его, думая о том, что она хочет с ним сделать. Лаура

нажимает несколько кнопок, а затем протягивает его мне обратно. – Теперь у тебя есть

мой номер, поэтому позвони мне, если попадёшь в неприятности.

– Хорошо. – Пожалуй, я удивлён.

Она обнимает меня снова, почти выжимая из меня воздух. Когда она отпускает

меня, то прикусывает губы, а потом произносит. – Я зайду в церковь позже. Проверю, что

с тобой всё в порядке.

Это не вопрос, поэтому, предполагаю, у меня в любом случае нет выбора.

Когда я разворачиваюсь и вновь продолжаю идти, она кричит. – Тебе сделают

больно?

– Я постараюсь, чтобы не сделали, – говорю я.

– Будь осторожен.

Её комментарий заставляет меня улыбнуться, и я на хрен не знаю почему.

Я не должен испытывать такие чувства к его грёбанной дочери… но я испытываю.

Чёрт бы побрал моё грёбанное сердце.

Глава 18

Я резко открыл дверь в магазин мясника, и мне было по хрен, что внутри

покупатели. – Все выметайтесь! – прокричал я.

Вначале, казалось, люди растерялись, но, когда я начал шарить в кармане, они

ломанулись к двери. Я не ношу пистолет, но сама идея, что я могу, заставляет людей

бежать, а именно это мне и нужно. Хаос.

Нахмурив брови, владелец магазина выплыл из–за прилавка мне навстречу. –

Какого хрена ты творишь? – прорычал он.

Я не сдвинулся ни на дюйм, хотя он стоял прямо перед моим лицом, возвышаясь