Текст книги "Рыцарь XX века (Повесть о поэте Абд ар-Рахмане аль-Хамиси из долины Нила)"

Автор книги: Клара Моисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– Абд ар-Рахман самый маленький в нашем классе, а пишет чисто и аккуратно, посмотрите: ни одной кляксы и только две ошибки. Старайтесь, если хотите угодить Аллаху!

* * *

Прошло три месяца с тех пор, как маленький аль-Хамиси стал учеником старого богослова. Мальчик не привык к родственникам, не находил утешения у отца, которого видел редко, ребенок страдал от тоски и одиночества. Вечерами, когда он выходил на набережную Нила и видел убогие жилища феллахов, ему хотелось в Порт-Саид, где освещенные улицы и экипажи богатых людей. Здесь темно и печально. От грустных песен феллахов щемит сердце.

В такт печальной мелодии народной песни мальчик складывал свои грустные детские стихи. Он смотрел на высокие кипарисы, и ему виделись чудовища.

После уроков мальчик предавался воспоминаниям о доме. Он мысленно повторял многое, что было сказано матерью, когда они, бывало, вели тихую беседу перед сном.

«Мама говорила, – вспомнил он:

«Ты мое сокровище, сынок. Я помогу тебе вырасти умным и образованным человеком. Ты будешь добрым и благородным, сынок. Доброта и любовь к человеку – самое большое украшение для каждого. Но не каждому даны эти великие дары, а тебе, я вижу, даны».

«Любовь – это дар?» – спросил он тогда и признался, что больше всех на свете любит маму.

«А еще кого?» – спросила Аиша.

«Люблю дядю Абдель-Фаттаха, нашу старую няню, мальчиков на нашей улице. А еще я люблю каждое дерево в саду, каждый цветок. Ведь они живые! Я с ними разговариваю. Я знаю, они меня понимают, только не умеют ответить. Я вчера спросил нашу финиковую пальму, как у нее рождаются финики? И еще я спросил, как ее зовут? Знаешь, как она ответила мне? Шевельнула листвой».

«Какой ты фантазер, сынок, – рассмеялась Аиша. – Речь дана только человеку. Даже лошадь – такое умное, такое прекрасное животное – и та не может говорить. Ни животные, ни растения, ни букашки не владеют этим прекрасным даром. Подумай только, при помощи слов мы можем общаться и понимать друг друга. Это чудесно!»

«Это замечательно! – воскликнул Абд ар-Рахман. – Зная слова, можно сочинять стихи. Как я люблю стихи! Я кое-что придумал. Вот повторю про себя, а потом прочту тебе».

Мысли уносили его в уютный дом Аиши. Он достался ей по наследству от умершего отца. Часть дома она сдавала служащему банка и на эти деньги вела свое скромное хозяйство. Она была неприхотлива, но умела одеваться со вкусом, по-европейски. Это очень нравилось мальчику.

«Совсем недавно, – вспомнил он, мама спросила:

«Что бы ты захотел, мой мальчик, если бы тебе посчастливилось найти кольцо Сулеймана? Это волшебное кольцо».

«Я бы вызвал джина и попросил подарить мне дворец! – воскликнул радостно Абд ар-Рахман. – Для тебя, мама!»

«Еще что тебе хотелось бы получить?»

«Я хотел бы получить красивую одежду для тебя».

«А еще?»

«Белую лошадку для меня. Вкусную еду».

Аиша задумалась и, посмотрев в веселые глаза сына, сказала:

«Ты не прав, мой сын. Ты думаешь обо мне, о себе, а ведь надо подумать и о других. Люди должны помогать друг другу и всегда помнить о тех, кто живет в нужде».

В глазах мамы мальчик прочел укоризну и призадумался над ее словами. Как дороги были теперь воспоминания о тех счастливых днях, когда он был рядом с мамой! «Мама все знает, она всегда могла ответить на мой вопрос, – подумал сейчас Абд ар-Рахман. – Теперь некого спросить».

Опечаленный мальчик вспомнил, как мама рассказывала ему о звездах. Это было так давно. Он был совсем еще маленьким.

Ему было четыре года, когда Аиша, гуляя с ним, сказала:

«Посмотри, сынок, какое красивое небо. Закат солнца каждый день другой. Краски меняются, но всегда удивительно хороши, словно умелый художник поработал громадной кистью. А когда солнце скроется за горизонтом, на землю спустится ночь, и мы увидим множество прекрасных звезд. Тебе нравится смотреть на звезды, дружок?»

«Очень нравится! Только я не знаю, что такое – звезды? Может быть, маленькие свечки?»

И Аиша терпеливо и понятно рассказывала сыну о звездах, о луне, о том, что солнце настолько прекрасно и так нужно людям, что древние египтяне посчитали его богом.

«Оно дарует нам жизнь, – сказала Аиша, – без солнца не могли бы расти деревья и травы, цветы и овощи, не смогли бы жить животные и люди».

Мальчик долго всматривался в звездное небо и снова задавал вопросы.

«Все дети задают вопросы, – думала Аиша, – но мой Абд ар-Рахман их превзошел. Если он все запоминает, то непременно будет хорошо учиться. У него рано пробудится интерес к знаниям. Да поможет ему бог!»

Маленький аль-Хамиси многое узнал о своей древней стране во время путешествий с Аишой. Пирамиды и сфинксы поразили его воображение. Кайр с его музеями запомнился ему на всю жизнь.

«Мама, – сказал он, стоя у пирамиды Хеопса, – я крошечный муравей рядом с этой громадиной. Кто строил эти пирамиды? Я бы хотел посмотреть, как это делают».

«Это невозможно, сынок. Пирамиды построены очень давно. Тысячи лет назад Египтом правили фараоны. У них были сотни тысяч рабов. Несчастные пленники выполняли самую трудную работу. Голые и голодные, они тесали гигантские плиты, из которых сложены пирамиды. Тысячи рабов погибали у подножия пирамид от голода и непосильной работы. Я бы сказала, что эти гигантские пирамиды – памятник бесчеловечности. Памятник великого злодейства. К счастью, сейчас уже нет фараонов и нет рабов. А голодных и бедных людей еще много. И в наши дни есть люди, которым нечего есть. Надо помогать бедным, сынок!»

«Мамочка, я помогаю, ты даешь мне пиастр на халву, а я отдаю его слепому старику. Знаешь, где он стоит? На соседней улице».

«Это хорошо, обязательно помогай бедному человеку.

Я буду давать тебе два пиастра, чтобы был сыт старик и мой мальчик».

Рассматривая пирамиду, Абд ар-Рахман старался себе представить, как много, много голых людей волокут громадные каменные плиты, как укладывают их все выше и выше. А когда представил себе рабов, упавших замертво, ему сделалось страшно. Аиша увидела слезы на глазах сына.

Одиночество

то утро Аиша молилась горячо и самозабвенно.

Она со слезами на глазах просила у господа бога благословения своему сыну.

– Он смышлен и талантлив, у него доброе сердце и благородные порывы, – шептала она, стоя у алтаря. – Пусть он растет под моим крылом в любви и заботах. Господи, один ты знаешь, как я его люблю, как он мне дорог…

Возвращаясь домой, Аиша опасливо оглядывалась, боялась встретить брата. Разговоры о вере всегда тяготили ее. Вера ее матери Марсели была для нее священной. Она и представить себе не могла, что может вдруг отступить от своей веры, не ходить в церковь, где ей казалось, что она защищена от зла. Она видела вокруг себя много зла и несправедливости. Аиша часто задавала себе вопрос: почему люди так жестоки и безжалостны друг к другу? Почему женщины так бесправны? Почему им выпала такая тяжкая доля – полное подчинение мужчинам: будь то отец, дед, брат или дядя? Каждый имеет право повелевать. Иной раз она жалела, что родилась в Египте, а не в Париже. «Но тогда, – думала она, – у меня не было бы Абд ар-Рахмана – моего сокровища».

Не встретив сына на улице, Аиша поспешила в дом и, стоя у окна, стала его звать. Потом она обошла сад, прошлась по соседним улицам и переулкам. Мальчишки разбежались, лишь один из них зазевался, глядя на старую цыганку, которая гадала молоденькой девушке. Этот мальчик и рассказал Аише о том, как Абд ар-Рахман очутился на плечах высокого худого дяди, как тот накрыл его черным плащом и побежал к озеру.

Аиша все поняла. В полном отчаянии, едва сдерживая слезы, она побежала к дому брата, чтобы просить его о помощи.

– Абдель-Фаттах, – взмолилась Аиша, – помоги, не оставь меня в беде! Мой сын должен жить со мной. Я его взлелеяла, он любит меня. У мальчика талант, возможно, он станет поэтом, и мы будем гордиться им. Но для этого нужно его многому научить. Я должна открыть ему глаза на прекрасный мир. Абдель-Фаттах, пойми, мой сын может стать гордостью Египта. Помоги мне забрать его домой!

– Напрасно ты плачешь, Аиша, – промолвил брат сухо, без тени сочувствия. – Абдель Малик хочет помочь тебе вырастить достойного человека. Не думай, что твои французские книги помогут сыну понять жизнь. Он должен жить с отцом. Он должен приобщиться к вере Аллаха, милостивого и милосердного. Можно подумать, что твоего сына увезли на край света! Захочешь повидать его – поедешь в деревню.

– Я все поняла, – закричала Аиша, – ты в сговоре с моим врагом, ты не хочешь мне помочь! Как я несчастна! Мальчик еще так мал, а его лишили всего, что ему привычно и дорого. Абд ар-Рахман любит музыку. С какой радостью он слушал вместе со мной великого Моцарта. Он любит сказки и легенды Древнего Египта. Кто ему даст все это в деревне? Там нет ни одного грамотного человека! Как он будет жить без материнской любви и заботы? Как я буду жить?..

Уже за дверью Аиша услышала слова брата, брошенные ей вдогонку:

– Не обязательно быть поэтом. Можно стать адвокатом, банковским служащим, и еще сотни других занятий ждут твоего сына!

Горе Аиши было огромно. Она знала обычаи и традиции деревенских жителей, знала по рассказам брата и других людей. Она понимала, что никакие мольбы не помогут убедить Абдель Малика в том, что сын должен расти у матери. Она знала, что в семь лет мальчика могут забрать, потому что отец мусульманин обязан растить мусульманина. Аиша нашла человека, который согласился за плату время от времени бывать в деревне Абдель Малика и узнавать о судьбе мальчика. Она не смела ему что-либо послать, так как знала, что мальчика могут отправить куда-нибудь далеко и всякая связь будет потеряна.

Соседка Медея, которую потрясло несчастье Аиши, навещала и давала советы несчастной матери. Вместе они продумали план похищения мальчика с переодеванием и участием двух всадников, которые могли бы защитить Аишу в случае перебранки. Аиша приготовила для себя одежду крестьянки, взяла под залог трех коней и условилась с двумя рабочими-садовниками отправиться в деревню, где жил Абдель Малик.

Прошло уже пять месяцев с того дня, как Аиша лишилась сына. Она была уверена, что справедливость восторжествует, она сумеет увезти мальчика. А там видно будет. Может быть, придется покинуть Египет. Она на все согласна. Не для того ли она так усердно училась, чтобы передать свои знания сыну? Ей так повезло в школе. Ее учителем оказался человек, влюбленный в свое дело – старый француз, Пьер Франсуа, который дал знания, открывшие девочке загадочный мир природы. Пьер Франсуа научил своих воспитанниц отличному французскому произношению и привил им любовь к французской литературе. Большой знаток египетских древностей, он с увлечением преподавал своим юным слушательницам историю Древнего Египта. И все это драгоценное накопление Аиша пыталась передать сыну. Но как мало она успела. Если бы ей удалось вернуть домой Абд ар-Рахмана!

* * *

А мальчик жил в печали. Он сторонился незнакомых людей, не любил, когда его спрашивали, где его мама. И все же у него появились товарищи. Мальчикам из его группы нравились сказки, которые аль-Хамиси рассказывал им после занятий. Он научил их петь детские песенки, а иногда рассказывал о фараонах. Тогда дети готовы были слушать до поздней ночи.

– Ты своими глазами видел Карнакский храм с колоннами, каких нет на свете? – удивлялись дети.

– На каждой может стоять сто человек, – повторял Абд ар-Рахман, – а их много! – Он радовался тому, что открыл мальчикам неведомое.

Каждый четверг сын Абдель Малика аль-Хамиси приезжал в дом деда за провизией. Как-то бабушка обнаружила, что внук не имеет ладанки. Она страшно огорчилась. Поговорила с дедом. Дед куда-то ходил, долго не возвращался и наконец принес треугольный футлярчик со шнурком. Бабушка взяла у внука маленькую красную шапочку и привязала к ее макушке этот футлярчик.

– Что это, бабушка? Зачем?

– Амулет от сглаза, внучек. Я то и дело слышу похвалы соседей. Нужна защита от зла завистников. Думаешь, легко мне выслушивать глупые речи соседок. Одна сказала мне: «Смотрю на твоего Абд ар-Рахмана и не верю, что это сын Абдель Малика, можно подумать, что он сын султана». Теперь я спокойна за тебя. Знаешь, что написано на амулете? «Ищу защиты для тебя у господа рассвета». Это твой учитель подобрал такую хорошую строку из священной книги.

Абд ар-Рахман задумался, почему мама не повесила ему на шапочку такой амулет? Разве она не любит его? Конечно, любит, только не верит в амулеты. Она как-то сказала: «Терпеть не могу суеверий».

В очередной четверг, собираясь на железнодорожную станцию, чтобы поехать за провизией, аль-Хамиси размечтался: а вдруг он встретит маму на станции. Мама скажет: «Сынок, поедем домой. Довольно тебе мучиться в деревне. Думаешь, я не знаю, как тебе плохо?»

«Мне плохо, – подумал Абд ар-Рахман. – Мне совсем плохо. Почему-то кружится голова и в горле что-то торчит».

Он вскочил и заметался по комнате. Удивился. Не стало сил взять свой мешок и пойти на станцию. Он лег и словно провалился в горячую печь. Мальчик метался, стонал, его долго никто не слышал. Лишь к вечеру, когда Фатима вспомнила, что не видела уходящего с мешком мальчика, она зашла к нему и ахнула. Он был в бреду. Женщина коснулась горячего лба, прислушалась к дыханию больного, задумалась: что делать? Не могла вспомнить заклинание. А мальчик ловил ее руки, целовал и шептал: «Мама! Мамочка!»

Прислушиваясь к лепету бедного мальчика, она решила посоветоваться с соседкой. Все, что она узнала, было ей давно известно, только забыто. Дети уже выросли, и с ними не было таких хлопот. Сами лечились от болезней. Соседка напомнила лечение.

Фатима взяла глиняную чашку и пошла к старому богослову с просьбой помочь в беде. Учитель, не долго думая, взял черные чернила и написал на внутренней стороне чашки строку из Корана, которая, по его мнению, была целительной.

– «И исцелит грудь у людей верующих», – прочел он женщине, велел налить немного воды, поболтать, чтобы надпись смылась, и напоить мальчика. – Он очень быстро поправится, – сказал старый богослов.

Все было сделано по правилам, а жар не проходил, мальчик метался, стонал, просил пить. Тогда Фатима решила обратиться к бабке, которая лечит травами. Травы и помогли подняться. Однако прошло еще много дней, прежде чем Абд ар-Рахман смог пойти в Куттаб.

Старушка его кормила, приносила парное молоко, а когда он собрался в деревню бабушки за провизией, она его не пустила.

– Не надо торопиться к бабушке, ты еще слаб, – сказала она и принесла ему немного кунафы – сладкое блюдо из теста, меда, орехов и масла.

Это было праздничное угощение, приготовленное к предстоящему Рамадану – великому посту. Бедняки редко позволяли себе такую роскошь. Абд ар-Рахман еще ни разу не ел кунафы у бабушки. Он был очень благодарен за внимание.

– Почему-то никто не спешит навестить тебя, – сказала как-то Фатима. – Могли бы подумать: не болен ли сын Абдель Малика? Беспечные люди!

Абд ар-Рахману стало стыдно за своих родственников.

– Они уехали в город, – сказал мальчик. – Они не знают, что я болен.

– Не говори неправду. Бабушка никуда не поехала, я знаю, у нее больные ноги. Могла прислать кого-либо из деревни.

«Что-то случилось в доме бабушки», – подумал Абд ар-Рахман.

В прошлый четверг бабушка была так ласкова, а отец даже взял его с собой, когда отправился в соседнюю деревню по делам. Он посадил его впереди себя, и красивая лошадка, словно сделанная из шоколада, понесла их по полям, по берегу Нила. Маленький аль-Хамиси впервые сидел верхом на лошади. И хотя отец придерживал его, ему было приятно цепляться за черную гриву. Домой они возвращались уже в ночной прохладе. На небе сияли звезды и лунный серп казался серебряным. Отец вдруг запел грустную песню любви. Он пел с надрывом, казалось, что звуки исходят из его сердца. Он пел и плакал. Абд ар-Рахман почувствовал, как слезы отца залили его лицо. Ему стало жалко бедного Абдель Малика.

«Почему ты плачешь? Ты болен?»

«Я люблю твою маму, – ответил Абдель Малик. – Я очень люблю твою маму. Я люблю тебя, мой единственный сын!»

«Он любит меня, – подумал сейчас Абд ар-Рахман, – он заботится обо мне. Что-то случилось, не смогли приехать. А Фатима тоже любит меня. Пожалела, вылечила. Она хорошая женщина».

* * *

Время тянулось бесконечно долго. Мальчику казалось, что прошли годы с тех пор, как он расстался с матерью. Целых шесть месяцев он с нетерпением ждал, верил – случится чудо: мама встретит его на улице и увезет домой. Маленький аль-Хамиси понимал, что из дома бабушки невозможно будет его увезти. Отец не позволит. Он сильный. Он сердитый. Он редко улыбается и никогда не говорит ласковых слов.

И все же приход матери был неожиданным. Абд ар-Рахман играл с мальчиками, вместе с ними бежал к реке, где должны были утопить «Невесту Нила», сделанную из халвы. В деревне говорили, что в давние времена в Нил бросали живую девушку, самую красивую, чтобы Нил женился на ней и дал ил для урожая. Теперь топили девушку из халвы. Вся деревня готовила халву. Когда набралось столько, что можно было слепить девушку в человеческий рост, тогда и началось священнодействие.

Абд ар-Рахман и мальчики видели, как старейшины деревни понесли носилки с девушкой из халвы, одетой в нарядное платье. За ними шли люди всей деревни, а мальчишки позади. Взрослые не пускали их к носилкам. Боялись, что шалуны умудрятся подпрыгнуть и отщипнуть кусок сладкой халвы. Мальчики пытались растолкать старших, чтобы пробраться к реке. И тут какой-то человек потащил Абд ар-Рахмана назад и шепнул ему на ухо, что на окраине деревни ждет мама.

«Как же так, – подумал Абд ар-Рахман, – мама пришла в деревню бабушки, а здесь отец…» Мальчик бежал с бьющимся сердцем, с тревогой, озираясь, нет ли поблизости отца. Они подошли к двум всадникам, рядом стояла крестьянка в черном платке, она держала под уздцы серого в яблоках коня. Абд ар-Рахман еще не успел спросить, где мама, как к нему бросилась крестьянка. Обнимая его, она шептала ласковые слова. Из-под черного платка на него глядели мамины добрые глаза. И запах маминых духов исходил от ее белых рук.

– Мама, мамочка, какое счастье! Как я тебя люблю… Я так ждал тебя, – лепетал мальчик, прижимаясь, целуя руки матери.

– Скорее, сынок! Скорее! Нам надо торопиться. Не дай бог узнают!

Аиша вскочила на коня, посадила впереди себя сына, и трое всадников помчались изо всех сил. Сумерки поглотили деревню бабушки, впереди мелькнули огоньки соседней деревни. Они неслись словно на крыльях.

– Мой дорогой, мой любимый! – шептала Аиша. – Скоро мы будем дома! Какое счастье обнять тебя!

Абд ар-Рахман плакал от радости, от счастья прикоснуться к матери. Но в это время он услышал цокот копыт, крики, свист. За ними мчалась целая ватага всадников. Мама задыхалась. Что-то шептала ему на ухо. Он еще не понимал, что замысел матери не удался.

Всадники уже рядом. Он услышал голос отца:

– Остановись! У меня оружие! Я не отдам сына! Напрасно ты затеяла похищение. Это не женское дело!

Они спешились. Мать прижала его к груди, целуя, прося помнить, любить. Лицо ее мокро от слез. Но и его душили рыдания. Абд ар-Рахман целовал руки матери, обнимал, искал защиты. Но подошел отец, схватил его, чтобы унести.

Спутники Аиши поддерживали ее, видя, что она в обмороке. А Абдель Малик усадил сына на своего коня, крепко держа его, подобрал поводья и крикнул:

– Хорошо, что соседи увидели твоего посланца и сказали мне. Вот мы и догнали. Запомни, я не отдам сына! Не женское это дело растить мужчину. Чему ты его учила: стихи, сказки, музыка, а молитву Аллаху мальчик не знает. Позор!

Аиша в обмороке. Она ничего не слышала. Спутники сняли ее с коня, принесли воды из соседнего дома, попрыскали, подождали, когда она очнется, и помогли сесть на коня. Абдель Малик аль-Хамиси был уже далеко. Он мчался домой, поддерживая сына, который потерял голос от слез и горя.

Когда Абдель Малик аль-Хамиси принес сына на руках, все повторилось, как в тот памятный день похищения. Абд ар-Рахман был неутешен. Ни отец, ни бабушка не смогли его успокоить. Мальчик отказался есть, отказался ложиться в постель, не желал разговаривать. Тогда дед увел внука в свою комнату, посадил его рядом и обратился к нему со странным вопросом:

– Знаешь ли ты, мой внук, что мой отец Мурад был мамлюком? Знаешь ли ты, кто такие мамлюки и как жестока их судьба? Ты молчишь, но я думаю, что ты ничего не знаешь о твоих предках. Послушай меня внимательно, я расскажу тебе о своей судьбе. Послушай, и ты поймешь, что твоя судьба благосклонна и не так жестока. Есть что-то общее в нашей с тобой судьбе. Общее в том, что в семь лет в нашей жизни произошли большие изменения. Все то, что было нам близко и дорого, привычно и знакомо, – всего этого мы лишились. Я не стану говорить а тебе. Я хочу рассказать о себе.

В очень давние времена – в XII веке – султаны династии Аийубидов задумали создать могучую гвардию из отборных и верных воинов. Они отбирали невольников тюркского, черкесского и грузинского происхождения, обращенных в ислам, обучали их военному делу и заставляли воевать с врагами Египта. Отбирали для этой цели самых рослых, красивых и сильных молодых людей. Им давали хорошую одежду, вдоволь кормили, всячески поощряли к верной службе. Египетские султаны не жалели денег для покупки рабов, они платили работорговцам большие деньги за подростков, украденных у состоятельных родителей, чтобы иметь здоровых воинов. У бедных людей дети бывают хилыми и немощными. Долгое время, сотни лет, султаны создавали воинство из рабов. Но настал день, когда в Египте оказалось так много мамлюков, что они сумели захватить власть в стране и основали династию мамлюкских султанов. Эта власть принадлежала бывшим невольникам почти триста лет, вплоть до завоевания Египта турецким султаном Селимом I в 1516 году.

Прошло более двухсот лет, и новый правитель Египта Мухаммед-Али решил избавить страну от мамлюков, он их боялся и учинил жестокую резню. Много мамлюков погибло от руки его воинства. Кто мог – бежал из больших городов в далекие селения. Мой отец – мамлюк бежал на коне с мешком добра и прибыл в деревню. Здесь женился. Я его единственный сын.

Мне было семь лет, когда враги сообщили в Каир о том, что наша семья прячется в их деревне. Это сделали родственники жены деда. Они были из враждебной семьи, которая жаждала кровной мести. Были присланы солдаты. Они убили отца и мать. Я в это время играл с мальчишками во дворе. А когда пришел домой – меня не пустили в дом. Я долго слонялся на улице и только ночью пробрался тайком и увидел кровь на крыльце и в комнатах. Я увидел испуганные лица чужих людей. Мне сказали, что родители мои убиты.

Я бежал из дома. Я не хотел жить в доме, где были убиты мои родители. Несколько месяцев я шел пешком в город аль-Мансуру, изнемогая от голода и усталости. Никто не ждал меня в этом городе. Не было ни одного дома, где бы нашлось для меня прибежище. Когда я пришел в аль-Мансуру – бедный оборвыш, я иногда получал корку хлеба от такого же голодного и бездомного дервиша. Но дервишей люди уважают и жалеют. Им дают подаяние, бывает, что пускают на ночлег. А голодный мальчишка никому не нужен. Как ему добыть пропитание? Как ты думаешь?

Меня взял к себе старьевщик. Он торговал в своей маленькой лавчонке. Старье надо было собирать в деревнях. Он давал мне мешочек дешевых конфет и посылал по селам, приказав обменивать конфеты на всякую рвань. Я ходил из деревни в деревню и таскал на себе мешки. Ночевал в сарае, иногда на кухне. Как-то забрался в овчарню, спал рядом с овцами. Плохо маленькому человеку без заботливых родителей, без крыши над головой. Долго я скитался. Не знал я ни детства, ни юности. В голоде и тяжких трудах прошли мои годы. А когда подрос и стал хорошо работать, тогда появилась возможность даже построить себе небольшой деревенский дом. Мне помогали добрые люди. Бедный феллах никогда не откажет в помощи соседу. Пока строил дом, познакомился с хорошей девушкой, черкешенкой из большой семьи. У нее было пятнадцать братьев и сестер. Они жили по соседству и были добры ко мне. Я женился на этой девушке, это твоя бабушка.

Она тоже из мамлюков. Трудную прожила жизнь. Давно уже перестала улыбаться, но не перестает трудиться и хлопотать о доме. Она любит тебя и жалеет. Бабушка не может заменить тебе мать, она совсем другая. Что поделаешь? Аллах милостив и милосерден, он поможет нам вырастить хорошего человека.

Старик потрепал курчавую головку внука и сказал:

– Тебе лучше живется, чем сыну убитого мамлюка. Ты в доме отца и бабушки. Ты в моем доме. Я крепко его сколотил. Старался, на долгие годы готовил жилище для моей семьи. Тебе будет хорошо в нашем доме. Не печалься, Абд ар-Рахман. Учись прилежно. Ты умный, выйдешь в люди. Это говорю я – старый мамлюк. Жизнь меня многому научила.

Абд ар-Рахман с удивлением смотрел на деда. Его пылкое воображение рисовало ему картины печальной и трудной жизни этого старого человека.

– Почему убивали? – спросил он. – Почему люди такие злые? Донесли на соседа. Почему?

– Когда подрастешь, может быть, поймешь, – ответил дед. – А теперь пора спать. Уже полночь. Ступай, внучек!

Старик поцеловал его в щеку и за руку отвел к постели. Мальчик не сопротивлялся, не плакал. Он покорно улегся и долго еще думал о дедушке. Он представил себе одинокого мальчика, бредущего во тьме ночи неизвестно куда, мальчика, который в семь лет уже добывал себе пропитание.

«Дед не стоял с протянутой рукой, – подумал Абд ар-Рахман, – а в Порт-Саиде я видел столько мальчиков, которые бегут за прохожими и вымаливают монетку. Каким отважным мальчиком был дед аль-Хамиси! Зарабатывал себе на хлеб, когда ему было семь лет. Удивительный дед!»

Абд ар-Рахман еще долго не мог уснуть. Его встревожил рассказ деда. Но еще больше горечи принес ему неудачный побег. Он старался представить себе, как было бы хорошо дома, у мамы. С какой радостью она стала бы его мыть, одевать, кормить. И все время они бы смеялись и радовались встрече. Он бы рассказал ей о жизни в деревне. А она рассказала бы ему о том, откуда взялись красивые лошадки и как она догадалась переодеться в крестьянскую одежду и так изменилась, что родной сын ее не узнал. Бедная, она так плакала, когда отец схватил его и унес. Ускакал…

Он уснул и во сне увидел маму. Увидел такой, какой она была в то утро, когда пошла в церковь и оставила его дожидаться. «Ты такая красивая и добрая, моя мамочка», – сказал он и протянул руки, чтобы обнять ее. Но почему-то не сумел обнять. Зато успел прочесть стихи о своей печали. А когда проснулся – не мог вспомнить этих строк.

Маленький аль-Хамиси еще не мог записывать свои стихи, которые складывались у него часто: когда он видел красивый берег Нила, рощу смоковниц или темные кипарисы, словно стражи, стоявшие вдоль берега. Стихи складывались у него постоянно, когда он оставался в одиночестве и печаль терзала его. Как ему хотелось скорее научиться писать!

* * *

Что случилось с отцом? Впервые он спросил сына, нравятся ли ему занятия в Куттаб? Это произошло вскоре после неудачного побега с мамой, когда мальчик стал еще более замкнутым и печальным.

– Не нравится, – сказал Абд ар-Рахман. – Моя школа в Порт-Саиде намного лучше.

– Завтра поедем в деревню аз-Зарка, – сказал Абдель Малик, – там хорошая школа. Ты будешь доволен. Тебе ведь хотелось изучать географию, историю, арифметику. Если будешь хорошо учиться, кто знает, может быть, станешь судьей. Об этом можно только мечтать бедному феллаху. Пойдем, купим учебники и тетрадки. Будешь учиться не хуже, чем в Порт-Саиде.

– Поедем! – согласился Абд ар-Рахман. – У старого богослова умрешь от скуки. Ничему там не научишься. Только и делаем, что повторяем суры Корана. Я уже знаю их наизусть, а все повторяю.

– Знаешь на память? – удивился Абдель Малик. – Ты и представить себе не можешь, как обрадовал меня. Я расскажу о твоих успехах бабушке. Она с радостью послушает твое чтение.

Вечером, за ужином, отец, как никогда приветливый и веселый, сообщил старикам радостную весть. Пришлось Абд ар-Рахману прочесть им несколько сур Корана. Ему бы прочесть свои стихи, но он не решился предложить. Очень рано ему пришлось понять, как различны вкусы людей города и деревни. Однако похвала стариков была приятна Абд ар-Рахману. Они были приветливы к нему, он понимал, что дорог им, и чувствовал, что должен чем-то их порадовать. Впервые за все время пребывания в доме отца мальчик видел веселые лица за столом. Дед даже пошутил. Услышав ржание лошадей из конюшни, примыкающей к дому, он сказал:

– Внучек, не только мы слушали тебя с великой радостью, даже лошадки наши порадовались. Слышишь, как они приветствуют тебя?

В деревне аз-Зарка наняли такую же полутемную, пустую комнату с тюфяком на полу. Но школа была совсем другой. Здесь было несколько учителей, каждый ученик имел учебники и изучали не только Коран, но и географию, арифметику, арабский, английский языки. Абдель Малик старательно перечислил сыну все предметы, не понимая, какое большое значение они будут иметь для Абд ар-Рахмана. Отцу непокорного маленького аль-Хамиси будущее сына рисовалось в виде банковского служащего, что было пределом мечтаний. Из всех перечисленных ему предметов, когда он впервые пришел в эту школу договариваться о поступлении сына, самым главным он посчитал арифметику. Ему объяснили, что, закончив четырехлетний курс учения, школьник может поступить на работу в какое-нибудь учреждение в качестве писаря или учетчика. По мнению безграмотного феллаха – это было отлично. Лучшего и желать нельзя.

С первого же урока арабского языка Абд ар-Рахман с увлечением принялся за чтение. От прежних своих занятий он получил только знание алфавита и умение читать несложные маленькие рассказы. В аз-Зарку он пришел, еще не умея как следует писать. Сейчас каждый день приносил ему новые знания, прибавлял умение обращаться с пером и чернилами. Учитель удивлялся усердию мальчика. Уже через три месяца аль-Хамиси успешно написал заданное в классе маленькое сочинение. Оно было лучшим. Учителя поразило необыкновенно аккуратно написанная страница – без единой кляксы. В классе было мало таких старательных мальчиков.

Любимые предметы Абд ар-Рахмана – арабский язык и литература, да еще история. Эти уроки доставляли ему радость. Он ждал этих занятий, к ним готовился особенно старательно. Но и в других предметах он находил много интересного, слушал учителей с неизменным вниманием. В конце года оказалось, что аль-Хамиси один из лучших учеников. Учителя удивлялись его усердию. Они не знали, что мальчиком руководила заветная мечта: возможно скорее научиться писать. Он хотел записывать свои стихи.