Текст книги "Меч Зарины"

Автор книги: Клара Моисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Дни и ночи Мадия преследовала мысль о мести. Вначале он хотел пойти к Зарине и спросить, зачем она это сделала. Потом старик надумал говорить с Фамиром. Но, поразмыслив немного, решил, что не станет разговаривать о случившемся. Зачем унижать свое достоинство? Он не выдаст своих огорчений. Но, прежде чем отправиться в поход на аримаспов, он должен расправиться с Зариной. И не будет ему покоя, пока он не выполнит задуманного. Как же это сделать? Хорошо бы поскорее сбросить камень с сердца. Фамир мешает. Они совсем не бывают в разлуке. На охоту ходят вместе. Дома вместе. И даже на рыбалке неразлучны.

«А как же Фамир? Что будет с ним? А ты сделай так, чтобы он не узнал. Надо так сделать, чтобы никто не узнал». Нет Мадию' житья с таким камнем на сердце.:. Надо избавиться от этого камня. Сын простит отца. Он поймет. Разве Фамир не знает, что Мадий никому никогда не прощал обиды? А тут такая обида, что желчь закипает и сердце прыгает в ярости. Нет, нет, нет! Он не простит Зарине!

КОВАРСТВО МАДИЯ

По-новому зажили саки в горах Алтая. Само собой получилось, что многие уже не считали повозку хорошим жилищем, да и шатры постепенно исчезали и служили лишь кровом для пастухов на дальних пастбищах. Но если шатры и повозки сменились деревянными домами, то и утварь постепенно менялась. Сейчас уже не было надобности пользоваться только кожаной посудой, бурдюками, ведрами из овечьих шкур, сосудами из кожи; можно было завести глиняные кувшины, миски и горшки. Сидя на месте, легче было позаботиться о запасах пищи. Если удавалось поймать много рыбы, то ее сушили на солнце, коптили, старались сохранить надолго. В лесу собирали съедобные травы и ягоды ― делали запасы на зиму. Еще больше стали заботиться о войлоках, о шкурках пушнины, из которых можно было шить теплую одежду.

Молодые женщины радовались этим переменам. Им нравилось приносить домой свежую ключевую воду в глиняном кувшине. Они с удовольствием расшивали мягкие беличьи шкурки. Девушки украшали свои одежды нежным мехом горностая, которого никогда прежде не видели. Никогда раньше саки не добывали так много пушного зверя. Здесь охотники научились искусно выслеживать зверя, ставить на него капканы и ловушки.

Саки старательно возделывали небольшие куски земли. Много было радости, когда собрали первый урожай ячменя и пшеницы. Люди зажили в довольстве и благополучии. Теперь уже к Миромиру приходили не с жалобами, а с добрыми вестями. Только Мадий по-прежнему был хмурым и невеселым. Злоба, затаенная против Зарины, не давала ему покоя.

– Не знаю, что делается с отцом, ― сетовал Фамир: ― все злится, словно кто его обидел. А когда я позвал зайти в наш новый дом, он сказал, что ноги его у нас не будет.

– Не знаю, чем он недоволен, ― отвечала Зарина.― Я не видела его со дня свадьбы. На что же ему обижаться?.. А ты бы спросил его, Фамир. Не пойти ли нам к нему? Может быть, в хозяйстве его что-то не ладится? Или овцы мрут? На новом месте все иное. А я думаю, старик скучает. Он привык к походам, к войне. Скучно ему здесь.

– А ведь верно, что скучно. Он хотел уйти в горы к аримаспам, золото добыть задумал. Я отказался с ним пойти; может, это его рассердило? Трудно с ним стало. Как заупрямится ― с места не сдвинешь!.. Помнишь, как он не хотел уходить из долины Яксарта? А когда пришел сюда, ему понравилось.

Фамира огорчало недовольство отца, и он все больше сокрушался об этом.

– Сейчас только бы и жить, радоваться удачам на новом месте, а отец мой такой хмурый, с людьми не разговаривает!― жаловался Фамир Зарине.

Как-то осенью, когда Фамир уже снял первый урожай со своего маленького поля, Зарина сказала, что надо пойти к Мадию.

– Пойдем!―звала она Фамира. ― Отнесем старику подарок, пусть посмотрит, какую мы пшеницу вырастили. Вместе с нами порадуется.

Сбор первого урожая на маленьких полях, возделанных саками, превратился в праздник. Все поздравляли друг друга и радовались удаче, как, бывало, радовались победе в походах.

Правда, не все жили этими радостями. Те, кто не оставил шатра и повозки, упрямо настаивали на своем. Они были уверены, что труд пахаря унизителен для воина. Они говорили, что перестанут быть отважными воинами, если будут земледельцами. Однако, живя вместе, они, так же как и землепашцы, старались предвидеть, какая будет весна ― ранняя или поздняя, теплое ли будет лето. Колдуны придумали заклинания против злых духов. А охотники вместе с пахарями заботливо устраивали хранилища для зерна. Раньше об этом не приходилось думать. Если удавалось обменять овцу или жеребенка на маленький мешочек пшеницы, то обычно это приурочивали к какому-нибудь празднику. В канун праздника все женщины принимались разбивать зерно в каменных чашах. Целые дни слышался стук пестов. Потом пекли лепешки на горячих угольях, и несколько дней детвора ела лакомое угощение. А потом, когда не оставалось ни зернышка, снова ели баранью похлебку, заправляя ее съедобными травами. Саки очень любили дикий чеснок и всякие травы, дающие кислоту. А здесь, в долине Катуни, было раздолье. Ранней весной детишки отправлялись на сбор трав и ягод.

Когда Зарина и Фамир пришли в дом Мадия, старая Томира готовила пищу. Над костром, разложенным посреди дома, висел черный котел. Дым уходил в дыру, проделанную в крыше. Но, прежде чем выйти наружу, он наполнял все жилище и слепил глаза. Старик, сердитый и угрюмый, сидел в углу. Он даже не посмотрел на гостей и не проронил ни слова, когда Зарина подала То-мире мешочек с зерном.

Фамир подсел к отцу и стал расспрашивать о хозяйстве.

– Если у тебя овцы болеют, скажи Зарине, она умеет исцелять, ― предложил Фамир отцу.

– Кто сказал, что скот болеет? ― вмешалась старуха. ― Все это выдумки!

– А ты откуда знаешь? Старая, косматая!―поднял голову Мадий. ― Это хорошо, если Зарина сумеет предотвратить мор. Я позову ее на пастбище. Это очень хорошо! ― повторил он.

Зарина тут же спросила, когда следует пойти на пастбище и много ли овец болеет. Старик пообещал позвать ее, как только понадобится. Настроение у него явно улучшилось, и это обрадовало Фамира.

Возвращаясь домой, Фамир похвалил Зарину за смышленость. Это она ему подсказала, о чем говорить с отцом.

– И как это ты догадалась, что у старика такая беда случилась? ― удивлялся Фамир.

Прошло несколько дней, и, к радости Фамира, старый Мадий пожаловал в их дом. Он пришел сказать, что ждет Зарину на пастбище и что ей следует завтра же прийти туда с самого утра. Старик сокрушался, что много пало овец. Боялся, что все стадо погибнет.

– Если есть какие-нибудь амулеты, принеси их с собой. Неизвестно, сколько еще падет овец. Надо скорее найти исцеление. А еще лучше, если знаешь заклинания, тогда наверняка спасешь мне стадо...

– А много ли овец на ближнем пастбище? ―спросила Зарина.

– На ближнем пастбище тысяча овец, а на дальних ― три тысячи.

На том и расстались.

Не успел старик уйти от Фамира, как разыгралась гроза, и страшная молния, осветив небо, ударила в деревянный дом, стоящий на опушке леса. Старик видел, как дом этот охватило пламенем и как обезумевшие люди с криком бежали от огненной стрелы, посланной небом.

«Дурное предзнаменование, ― подумал Мадий. ― В одно мгновение жилище человека превратилось в пепел. Хорошо, что люди успели бежать и спаслись от кары богов, а ведь не всегда убежишь!..»

А Мадий все раздумывал. Он еще не решил, как расправиться с Зариной. Ночью он метался во сне. То ему снилось, что он погружается в грязную воду и тонет, то вдруг за ним гнались убитые им собаки. Он просыпался, с ужасом думал о том, что такой сон не к добру, снова засыпал и снова видел дурные сны.

Утром Мадий поспешил на пастбище и, дожидаясь Зарину, долго думал о том, как обмануть, как убедить ее в том, что овцы болеют и дохнут. Трудно было в это поверить. Овцы были здоровы.

«Хоть бы одна пала!» ―подумал старик, И он тут же палкой убил одну овцу.

Вскоре пришла Зарина. Она подала Мадию целый мешочек амулетов. Тут были обглоданные кости собак, подобранные где-то в степи, ножки совы, связанные с перышками, голова и хвост петуха и другие амулеты, которые саки подвешивали на шею больного животного.

Старик по-прежнему был злым и хмурым. Он молча забрал приношения Зарины и, подумав немножко, сказал, что надо приехать ночью, когда овцы корчатся от боли и кричат.

– Когда же ночью?

– Лучше всего в полночь, ― сказал Мадий. ― Через два дня родится молодой месяц, вот и хорошо бы в эту ночь напоить больных овец целебным питьем и сказать все заклинания, какие помогают.

Зарина пообещала приехать, хоть и понимала, что все это ни к чему. Она видела, что старик хитрит. Ей очень хотелось подойти поближе к животным, посмотреть их как следует и сказать старику, что ему все это показалось. Но вдруг она подумала, что говорить это Мадию бесполезно. Если Фамиру никогда не удавалось побороть злобу и упрямство Мадия, то вряд ли это удастся ей.

Зарина покинула пастбище в дурном настроении. Впервые она подумала о том, нет ли тут злобного замысла, не прослышал ли старик, как была увезена китайская принцесса, не задумал ли худого.

Зарина стала вспоминать, как вел себя Мадий при встрече с ней, как был зол и неприветлив. Ей пришло в голову, что старик хочет нанести ей обиду. Она бы не удивилась, если бы Мадий отравил десяток овец и сказал бы потом Фамиру, что она их загубила.

Зарина ничего не сказала Фамиру, ― она побоялась, что он посчитает ее трусливой. Но, когда Фамир узнал, что старик велел ей приехать в полночь с целебными травами, он рассердился и стал бранить Мадия за причуды.

Однако Зарина приготовила отвар целебных трав и собиралась отвезти их Мадию, но случилось так, что к вечеру того дня, когда ее ждал старик, она занемогла. Жар и озноб заставили Зарину остаться дома. На пастбище поехал Фамир.

Зарина с нетерпением ждала возвращения мужа. Глиняный светильник с бараньим жиром едва освещал жилище, и, глядя на его мигающий огонек, Зарина вспомнила дворец Дария и множество золоченых светильников, которыми были увешаны мраморные колонны. Артавардий говорил тогда, что дворец бывает особенно красив, когда зажигают все эти светильники и сверкают камни-самоцветы.

Зарина то металась в жару, то предавалась воспоминаниям. Время тянулось для нее бесконечно.

«Почему Фамир так долго не возвращается?» ― беспокоилась Зарина. Ей захотелось взять коня и поскакать на пастбище, но тут же стало стыдно за свою тревогу. Ведь сын мог просто присесть к костру Мадия. Ну, так и есть: отец обрадовался, увидев Фамира, и теперь они могут сидеть у костра до утра. Зачем тревожиться?..

Так, в тревожном ожидании, Зарина задремала. Она проснулась от протяжного ржания Серого.

– Фамир? Что это он не идет? Где же он? Зарина выбежала из дому и увидела Серого без

всадника и без попоны. Уже светало. Она тут же вскочила на коня й в страшной тревоге поскакала на пастбище. У пастушьего костра Зарина спросила мальчишек, давно ли был здесь Фамир. Пастухи сказали, что Фамир не приходил.

– А Мадий?

– Мадий был здесь, но сейчас его костер потух. Старик, должно быть, ушел.

Предчувствуя беду, с бьющимся сердцем, Зарина погнала Серого к тому месту, где два дня назад разговаривала с Мадием. И здесь никого не было. Она увидела только догорающие угли костра.

«Что за наваждение! ― подумала Зарина. ― Где же может быть Фамир? Почему конь без него вернулся?»

Она носилась по пастбищу, забыв о недуге, пристально вглядываясь в каждый куст. И вдруг... нет, нет!.. Это ей почудилось. Словно во сне соскочила Зарина с коня и склонилась над телом убитого.

– Фамир! Фамир!―Зарина звала убитого, словно могла поднять его своим горестным криком. ― Вражеская стрела отравлена. Кто послал эту стрелу? Кому понадобилась твоя жизнь, Фамир? Горе, горе великое!

Зарина в отчаянии металась вокруг и звала пастухов.

Кто же убийца? Ведь здесь не было чужих! Пастухи?.. Зачем бы они стали убивать? Кто же? Откуда пришел убийца? Теперь всему конец!..

Зарина рыдала, склонившись над Фамиром. И вдруг ей представились пещеры Персиды и Фамир, только что вышедший из черного озера. И вспомнились слова, что если богиня не даст им счастья на земле, то они вместе уйдут в страну предков. Она не оставит Фамира одного. Она уйдет вместе с ним. И там, в другой, неведомой им жизни, они будут вместе.

– Эй, пастухи, скорее сюда! Горе великое! Фамир убит! Ищите злодея!..

С криками прибежали пастухи.

– Горе всему племени!―причитал старый пастух.― Померкло солнце для Фамира!

Пастухи уложили убитого на брошенную здесь попону и понесли домой. Весть о несчастье быстро разнеслась по всему кочевью.

С воплями и причитаниями люди бежали к дому Мадия. Впереди всех была Зарина. Ей хотелось скорее увидеть старика и вместе с Мадием найти убийцу. В ней боролись два чувства: то ей хотелось узнать, кто убийца, и отомстить; то появлялось желание скорее умереть, чтобы не оставлять любимого Фамира одиноким ни на один час. Зарина была в смятении. По дороге к Мадию она вдруг подумала, что Фамиру плохо без нее, и вернулась к себе домой. Но, постояв немного у изголовья Фамира, она поспешила к Мадию.

Зарина видела, как люди ворвались в дом с криками: «Несчастье! Убийство!..»

Мадий, растерянный, взъерошенный, молча смотрел на толпу. И вдруг из толпы вышла Зарина.

– Вместе будем искать убийцу Фамира, старик! ― Ломая руки, она умоляла сейчас же вместе с ней поспешить на поиски.

Но Мадий, словно окаменевший, с ужасом смотрел на Зарину. Заслоняясь руками, точно перед ним было привидение, старик кричал:

– Откуда ты? Откуда?

На лице его был написан такой ужас, что Зарина вдруг все поняла.

– Саки! ― крикнула Зарина. ― Отец убил сына! Вот убийца Фамира! Горе мне! Он для меня приготовил смертельную стрелу. Коварный Мадий ошибся! Он убил собственного сына! Пусть его постигнет справедливая кара!

Мать Фамира, старая Томира, с воплями бросилась к дому сына.

– Смерть убийце! ― кричали саки. ― Верши суд, Миромир!

– Такого злодейства не было на моей памяти, ― сказал Миромир. ― Кидрей, ― обратился он к сыну, ― надо связать Мадия. Прежде чем мы с почестями похороним Фамира, будет казнен его убийца!

– Пусть умрет в тяжких муках! ― кричали саки из племени Мадия.―Мы не простим ему такого злодейства! Среди зверей лесных, среди змей болотных нет подобных!

– Как поднялась твоя рука? ― спрашивала Мадия Спаретра, наступая на него с кулаками.

Мадий, точно каменный, стоял опустив голову, не видя и не слыша никого. В ушах его звучали одни и те же страшные слова: «Фамир убит! Фамир убит!» Он знал, что его ждет страшная казнь. Но он не думал о ней. Он думал о Фамире. Кто-то заколдовал его и поднял его руку на сына. Как это случилось? И зачем он обрек на смерть Зарину? Разве не она спасла ему Фамира?..

– Колдовство! Колдовство! ― закричал, как безумный, Мадий, выкатив глаза, потрясая кулаками. ― Все погибло! Все кончено! Казните! Не мучьте! Зачем мне теперь жизнь? Не нужна она мне! Все из-за нее!.. Из-за колдуньи Зарины... Она виновница моих несчастий! Смерть, иди ко мне... Я жду тебя!..

Мадий недолго призывал смерть на свою голову. Его связали и потащили в степь.

Мадия привязали за ноги к необъезженному коню. Конь понесся по степи, и обреченный на смерть Мадий погибал медленно, в тяжких муках. Люди его племени еще долго стояли в степи, глядя, как скачет горячий, необъезженный конь.

Люди стояли и думали о том, что бесславной была жизнь Мадия, бесславно она и кончилась. Никто не станет заботиться о духе умершего, никто не будет воздвигать ему усыпальницу для вечной жизни в другом мире.

И там, в другой жизни, некому будет позаботиться об этом злобном существе...

– Столько несчастий причинил своим же сакам!.. Сына не пощадил!.. ― причитали женщины.

К концу дня, когда кроваво-красное зарево заката зловеще повисло над степью, когда люди разошлись и только вороны кружились в поисках пищи, в степь вышла старая Томира. С воплями и причитаниями брела она по степи, стараясь найти останки своего мужа. Сердце подсказывало ей, как тяжко он отомщен и как страдает теперь, всеми брошенный, и она хотела предать земле то, что осталось от Мадия...

– Что делает человека несчастным?.. ― вопрошала небо старая Томира.

«Я С ТОБОЮ, ФАМИР!»

– Я не оставлю тебя, ― шептала Зарина, расши-вая Факиру одежды в последний путь. ― Для тебя погасло солнце, и для меня оно погаснет. Иначе, кто же позаботится о тебе в другой жизни, куда ушли все предки саков и куда уйдут потомки?..

Никто не знал, что ждет саков в той, другой жизни, но деды и прадеды Зарины верили в загробную жизнь и считали своим долгом позаботиться об умерших. Все, что имели саки в своей земной жизни, они отдавали ушедшему. И не только самую красивую одежду, быстрых коней и лучшую еду, но и женщину, которая была бы с ним неразлучна.

Миромир сказал дочери, что намерен отдать Фамиру одну из рабынь, захваченных в последнем походе. Эти рабыни кочевали вместе с пастухами, перегоняя стада с одного пастбища на другое. Старик считал, что он угодит духу умершего Фамира, если отдаст ему в прислужницы одну из своих рабынь. Но Зарина молчала, словно и не слышала отца. Она думала о своем.

– Я с тобою, Фамир! ― повторяла Зарина каждое утро, начиная свой день, полный забот и трудов.

С горечью думала она о том, что трудится не для земного счастья. Сейчас всюду нужно поспеть и, ничего не откладывая, все сделать для любимого. Она никому еще не сказала о том, что вместе с Фамиром уйдет в мир предков. Отец хочет отдать свою рабыню, но разве рабыня сумеет быть такой заботливой?.Разве она знает, что любил Фамир при жизни? Никто лучше Зарины не сумеет оберегать Фамира. И разве она не сказала Фамиру тогда, на вершине холма: «Где ты будешь, там буду и я». Но она сказала об этом еще и раньше, стоя у пещеры, когда все думали, что он болен проказой и обречен на смерть.

«Но ты еще так мало жила на свете! ― говорила сама себе Зарина. ― Ты еще не узнала счастья. Ты только коснулась его рукой, и оно тут же ушло от тебя. Разве тебе не хочется жить и видеть восход солнца? Разве тебя не радует быстрый бег коня? Ты в скорби, в слезах, а все же сердце твое, помимо твоей воли, радуется жизни. Что ты задумала, Зарина? Оттуда еще никто никогда не возвращался...»

«Я должна, я выполню свой долг, ― отвечала сама себе Зарина, ― я никому не скажу об этом, все сделаю для богатого погребения, а потом пойду к любимому, и никто не остановит меня».

Вместе с отцом и братом Зарина выбирала место для усыпальницы. Нужно было выбрать достойное место, где потом будут воздвигнуты гробницы саков. Они должны быть вдали от жилья, чтобы алчный человек, потерявший совесть и честь, не смог ограбить дом умершего. Но курганы саков следует воздвигнуть в самом красивом месте, чтобы, став на вершину кургана, можно было далеко вокруг видеть горы и долины и чтобы вольный ветер приносил к дому мертвых добрые вести о живых, которые помнят ушедших и приносят жертвы богам.

И они нашли такую долину и назвали ее Долиной Безмолвия. Она была в стороне от жилья и в стороне от дорог, ведущих в другие земли, к другим племенам.

Днем и ночью мать и плакальщицы сетовали на тяжкую судьбу Зарины. А Зарина молча выслушивала их печальные вздохи и с прежним усердием продолжала готовить вечное жилище для любимого. Много у нее было забот, но все они облегчались тем, что вместе с ней трудились люди всего племени. Каждый считал своим долгом сделать что-то для загробной жизни Фамира. Зарина не раз думала о том, что если бы не трудились люди ее племени, то ей вместе со всей родней пришлось бы готовить усыпальницу не менее двух лет.

Чтобы соорудить гробницу Фамиру, саки притащили с дальних гор громадные валуны для кургана. Срубили в лесах сотни могучих лиственниц. Днем и ночью работали плотники. Они тесали бревна бронзовыми топорами, старательно подгоняя их друг к другу. Они выполняли желание Зарины, которая стремилась сделать усыпальницу такой же крепкой и высокой, каким был их дом.

Охотники добыли много ценных шкурок соболя, горностая и лисицы, а женщины нашивали тысячи лоскутков меха, украшали одежды Фамира. Мех красили в зеленый, синий и красный цвета, и пестрый мех делал одежду праздничной и нарядной.

С любовью готовили наборы сбруй, украшения для седел искусные резчики. Они знали, что рядом с усыпальницей Фамира будут захоронены его лучшие кони, и потому заботились о том, чтобы возможно богаче их украсить. Позаботились также о праздничных масках для коней, о попонах и чепраках.

И вот настал день, когда сруб был готов и его опустили в глубокую яму. Рядом с усыпальницей поставили загородку для коней.

Зарина пожелала, чтобы из вековой лиственницы выдолбили просторный саркофаг, в котором поместилось бы двое.

Фамира бальзамировали, нарядили в праздничные одежды и, уложив в повозку, повезли прощаться в соседние кочевья. Старый обычай саков требовал торжественного прощания со всеми соседними племенами. В каждом кочевье умершему дарили коней, одежду, упряжь, еду: всюду выражали сочувствие родным.

Хмурым осенним утром повозка с Фамиром и плакальщицами двинулась в Долину Безмолвия. Проститься с Фамиром пришли все люди кочевья. Рядом с Зариной шел брат Кидрей, отец с матерью и все близкие родственники. Как ни тяжело было на душе Миромира, он не переставал думать о судьбе своей дочери. Он тревожился о судьбе своего племени, которому нужен был молодой и отважный вождь. А Миромир давно уже решил, что, как только боги призовут его в другой мир, его место займет Зарина. Старый вождь часто представлял себе, что будущее его племени окажется в верных руках, если за него возьмутся молодые крепкие руки Зарины. По замыслу Зарины и Фамира, состоялся великий переход в долину Катуни, где прежде не было саков.

Полтораста саков вернулось из плена, двести сакских девушек побывало в Персиде, каждый человек имеет глаза и уши, все они что-то увидели, но только двоим пришли в голову разумные мысли. Это были мысли Зарины и Фамира о том, как сделать жизнь племени более счастливой.

Зарина и Фамир заставили его задуматься над тем, как улучшить жизнь своего племени. Они говорили о том, как много маленьких саков ушло в страну предков, не начав даже ходить. Дети болели и гибли в холодных шатрах. Каждая мать, родившая сына, хотела, чтобы у нее вырос воин. Но она не знала, вырастет ли ее дитя. И вот Зарина и Фамир задумали строить дома, и теперь у людей будет другая судьба.

Миромир идет вслед за повозкой и смотрит в спокойное лицо Фамира. Он лежит словно живой в своей праздничной одежде. Но рубаха на груди открыта и видна татуировка. Причудливые звери и птицы, изображенные на груди воина, предохраняли его от злых сил на земле и точно так же будут хранить его от зла на том свете.

Медленно и печально движется процессия к Долине Безмолвия. Рядом с Зариной заботливая мать. Она не спускает глаз с любимой дочери. Дурные мысли теснятся в ее голове. Почему Зарина надела свои лучшие одежды? Почему так нежно целовала ее, уходя из дому? Почему не велела приводить рабыню?

– Что ты задумала, Зарина? Беспокойно у меня на сердце, дочка...

Но вот и Долина Безмолвия. Вот и усыпальница. Дождь все усиливается и заливает деревянный саркофаг и одежды, принесенные сюда.

Все, что нужно человеку для хорошей жизни, уложено в просторном доме мертвого. Рядом с усыпальницей стоят пятнадцать коней золотистой масти. Для них приготовлено место. Кидрей берет бронзовый молоток и убивает коней. Их бережно укладывают за перегородку в сверкающей сбруе, с оленьими масками на голова:

Все родные вместе с Зариной спускаются в усыпальницу. Наступают последние минуты прощания. Миромир озабочен. Он привел с собой рабыню, которая дала согласие сопутствовать господину. Жрица-прорицательница долго наставляла девушку и сумела внушить ей, что смерть будет легкой, а жизнь в доме мертвых будет радостной и беспечной. Миромир ждет, когда жрица даст девушке яд.

Зарина берет свою лютню и в последний раз играет любимому Фамиру. Она помнит, как он восхищался ее игрой. Фамир впервые услышал ее в той, чужой стране... Там, где было настоящее счастье. Тогда мечты сулили им радость, а теперь...

Зарина играет, и мысль уносит ее к прошлому, к тем дням, когда она стремилась в чужую страну спасать любимого... Повсюду их подстерегала опасность, но она верила в счастливую звезду. Теперь все позади. Настал миг расставания. Дочь вождя должна сдержать слово. Будь мужественной, Зарина!

Зарина мысленно прощается с отцом, матерью, братом и подругами. И вдруг, бросив к ногам Фамира лютню, выхватывает из ножен меч. Вот блеснуло лезвие... Мать с криком бросается к ногам дочери, а Миромир вырывает из рук Зарины меч и на нем клянется, что дочь его Зарина не лишит себя жизни.

– Ты нужна своему племени и для племени останешься жить, ― обращается старик с мольбой к дочери.

Зарина, подняв свой меч, молча уступает место рабыне. Но, как только жрица протягивает девушке чашу с ядом, Зарина стремительно выбивает ее из рук рабыни и пронзает себя мечом. С воплями бросились к ней Миромир и старая мать, с криками окружили их подруги. Девушки говорили ей о своей любви и преданности, просили Зарину взять их с собой, но Зарина была безмолвной, она ушла в мир предков, туда, где ждал ее Фамир.

И, поняв это, подруги завернули Зарину в белое шелковое покрывало, расшитое фениксами, и положили ее рядом с Фамиром. На Зарине были богатые одежды индийской принцессы, в которых она побывала во дворце Дария, но подругам это показалось недостаточный. Как им выразить свою любовь? Как проявить свою заботу?

И вот каждая стала срывать с себя свои любимые украшения и клала их рядом с Зариной. Они отдали своей любимой подруге все кольца, ожерелья, серьги и браслеты.

Затем вместе с родными Зарины люди стали переносить в дом Умерших ковры и войлочные циновки, все убранство их дома.

Обливаясь слезами, Спаретра поставила у изголовья деревянный столик с резными ножками и уложила на нем мешочки с едой, зеркало и расческу, маленькую лютню Зарины. А добрая Мирина принесла еще много разной еды, чтобы ушедшим в неведомый мир надолго всего хватило.

Бережно прикрывали дом умерших ветками курильского чая. Стволами лиственницы закрыли могилу. А затем засыпали гробницу землей и стали сваливать громадные валуны.

Много дней воздвигали высокий курган люди племени Миромира. Долго трудились, не зная покоя ни днем, ни ночью. А когда гробница была готова, Миромир взобрался на вершину, чтобы увидеть, хорошо ли светит здесь солнце, далеко ли видны горы и реки. Старик долго стоял на вершине кургана. Слезы застилали ему глаза, и он плохо видел дали. Но он почувствовал, как душистый степной ветер коснулся его легким крылом, и старик подумал, что этот резвый степной ветер будет приносить сюда вести о жизни кочевья. И если жизнь эта будет такой, какой хотела ее сделать Зарина, то эту весть услышит его дочь и она будет довольна.

– А племя наше все еще сильное и могучее! ― произнес Миромир громко, чтобы его услышали саки у подножия кургана и захороненные в усыпальнице.

Это были первые слова, сказанные им с тех пор, как умерла Зарина.

Трудно было старому вождю примириться с таким несчастьем. Давным-давно уже никто из сакских жен не уходил вслед за умершим. Не для того ли саки старались уводить чужеземных девушек во время битвы...

Великое горе!.. Но если Миромир устоял и выдержал, то он еще покажет сакам, на что способен его род. Он осуществит замыслы своей любимой дочери. Он не будет знать ни сна, ни покоя, пока не сделает то, что задумала Зарина. Он хотел отдать дочери поводья своего койя, но богиня задумала другое, и теперь он должен крепко сидеть на коне, пока не настанет его последний час.

Ветер трепал его седые волосы. Слезы текли по его черным впалым щекам, изрезанным глубокими бороздами...

* * *

Миромир выполнил свою клятву. Он не согнул головы под тяжестью горя. И, как было давно, в дни молодости, он трудился изо всех сил. Племя Миромира зажило в достатке и благополучии.

Долго еще правил старый вождь Миромир. В памяти саков многие годы жила любимая дочь Миромира, Зарина. И степной ветер, душистый ветер полей, приносил к вершине кургана добрые вести.

А курганы в Долине Безмолвия еще столетия хранили память о мужественных и благородных саках, которые жили когда-то на этой земле и оставили по себе добрую память.