Текст книги "Один шаг до перемен (СИ)"
Автор книги: Клара Колибри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
– Ты вышла, Ира, совсем раздетая! – приблизился ко мне Ткачев и обнял за плечи. – Пошли скорее в тепло, а то, как бы не простудилась.
Вот какой он у меня был заботливый! От подобной мысли и еще ощущения его руки на плече сделалось тепло, как летом, не смотря на то, что давно был сентябрь и в тот день задул холодный ветер.
– Да! Это тебе, – и вложил мне в руки цветы. – Нравится?
– Красиво. А по какому случаю? – глаза свои решила спрятать, чтобы не обнаружить перед ним блеска ожидания грандиозного события. Именно для этого наклонила лицо к букету и принялась его нюхать. – Ах, какой аромат!
– Да. Продавщица так и сказала, что это сочетание цветов всегда радует женщин, – произнес он как-то…как-то буднично.
– Продавщица? – подняла голову и внимательно взглянула на Дмитрия. – Хм! Она была права. Я, просто, чуть голову не потеряла от аромата. Ты голоден? – отстранила от себя букет, небрежно опустив его вниз бутонами.
– Совсем немного. Но от твоего ужина никогда невозможно отказаться.
– Ладно. Сейчас соберу на стол. У меня все готово. Переоденься пока.
– Ира! – окликнул меня, когда с ходу направилась в кухню. – Цветы. Сначала их в воду поставь. Зачем оставлять лежать в прихожей? Я не прав?
– Как скажешь, – вернулась за букетом и только потом скрылась в кухне.
Выходило, что нас ждал обычный вечер, каких прошло не счесть. Застолье стояло на первом месте, непродолжительный отдых после него на втором, а я, в смысле, секс со мной, был на третьем. Угу, поняла.
– Детка, ты поставила на стол вино, – указал мне на него взглядом Дмитрий, когда спустился в столовую, уже переодевшись. – Тебе хочется выпить?
– Не так, чтобы… Просто ты принес цветы, а я решила, что…
– Если не очень хочется, то и не надо, – взял и отставил бутылку подальше от стола.
– Что-то ты сегодня не такой, как обычно. Вино тебе на столе помешало. Может, и сам коньяк пить не будешь?
– Может, и не буду. Хотя…одна рюмка…водки…мне сегодня будет в самый раз.
Я отметила изменение в его вкусах, от этого даже брови подняла на лоб, но смолчала.
– И так! Приступим, – взялся он за приборы.
Я тоже взялась. Отчего бы и нет, раз намерились отужинать. И мы некоторое время увлеченно кушали. Иногда при этом обменивались взглядами. Вернее, мне показалось, что он часто своего с меня не сводил. Было такое, что несколько раз поднимала от тарелки глаза на него, и наблюдала, что меня рассматривал. Но как только замечал, что пойман за этим занятием, так выдавал мне улыбку разных оттенков и дальше снова проявлял интерес с моей стряпне.
– Ты такая молодец, детка. Так вкусно все приготовила.
Это точно, готовить я при такой жизни навострилась знатно. Только, что это он об этом заговорил? Столько времени обходил тему стороной, а сегодня, вдруг, решил похвалить. Хотя, ладно. Лучше поздно, как говорится, чем никогда.
– Я бы выпил кофе. Знаю, что время вечернее. Но мне так хочется. А тебе, вот, ни к чему. Тебе будет вредно. Почему? Так ведь…поздно же.
– Тебе нет, а мне да?
– Ты же мне жаловалась, было дело, что кружилась голова. Помнишь?
– И что? Это давно было.
– Да? Давно? А сейчас чувствуешь себя нормально?
– Вполне. Что ты так на меня смотришь? Что с тобой сегодня, Дима?
– Со мной?! Все нормально, – но смотрел при этом как-то не так, чтобы я не насторожилась.
– Все! Все, Ткачев! Мне надоело играть в гляделки. Говори, в чем дело.
– А ты мне так и не хочешь ничего сказать?! – отчего-то вспылил. И салфетку от себя отбросил резче, чем следовало. И от стола отодвинулся со стулом вместе и со скрежетом его ножек по паркету.
– Ты в себе? – насторожилась на такое поведение, но виду не подала. – У тебя что-то случилось на службе? Или на фирме? Или… – тут в голову пришла совсем тревожная мысль, от нее-то я и побледнела.
– Стоп! – подался он ко мне. – Не выдумывай никаких ужасов. Со мной все в порядке. Если не считать того, что ждал-ждал, но так и не дождался от тебя признания.
– Какого? – такое его высказывание окончательно сбило с толку. – Если честно, то ничего сейчас не понимаю. Согласись, что утро наше прошло сегодня на одной ноте, и оно было многообещающим, – сделала паузу и за ним понаблюдала. Нет, Дмитрий не захотел мне помочь, сидел и только и делал, что поедал меня глазами. – Дальше были эти цветы, – указала на вазу на комоде. – Это как-бы делало один настрой, а потом…потом ты привязался ко мне со странными утверждениями и вопросами.
– Утверждениями, говоришь? Вопросами? – наконец заговорил, но горячился при этом, а значит, лучше бы и не начинал. – А знаешь, чего я ждал от тебя уже ни одну неделю?
– Теряюсь в догадках.
– Ладно. Давай тогда успокоимся.
– Давай. Тебе это пойдет на пользу.
– Нам, детка, – поправил меня, а потом поднялся и завис надо мной. – Пойдем, на диван присядем?
– Как скажешь, – решила не задавать больше вопросов. Себе было дороже.
– Вот. Садись сюда. Ты сейчас спокойна?
– Более чем. Что дальше?
– У меня к тебе вопрос.
– Задавай.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Сейчас?
– А что, было плохо в другое время?
– Нет.
– Что нет?
– Зачем ты сердишься? Ткачев, ты меня пугаешь! Отодвинься от меня подальше.
– Стоп! Снова все идет как-то не так. Давай, попробуем иначе.
– Да, что не так? У тебя самого ничего не болит?
– С чего бы тебе сомневаться в моем здоровье?
– А тебе-в моем? – не осталась я в долгу.
– А я о тебе проявляю заботу. Просто, обязан теперь это делать. Вот и…
– С чего бы это? И потом, ты так странно это делаешь, что пугаешь меня.
– Извини. Ты же должна понимать, что раньше мне никогда не приходилось испытывать ничего подобного.
– Да?! – чувствовала, что мой мозг был близок к тому, чтобы закипеть.
Но в тот момент у Ткачева затрезвонил телефон. Я вздохнула при этом с облегчением, почувствовав передышку в такой странной разборке, а вот он, отчего-то посмотрел на свой аппарат с тревогой и некоторой растерянностью. С чего бы это?
– Да! – все же взял себя в руки и ответил на вызов. – Подъехали? Хорошо. Вам сейчас откроют ворота.
– Откроют? – теперь заволновалась я. – Кто это? Кого принесло?
– Ты только не волнуйся. Хотел, ведь, тебя подготовить, но… – ухватил вдруг меня за руки, отчего я даже вздрогнула. – Все вот хотел тебе перед этим сказать…
– Кто это?!! Кто пожаловал?
– Успокойся, это приехал врач. Я его сам пригласил.
– С ума сойти! Какой еще врач?! Ты что задумал?
– Он только осмотрит тебя, Ира. Ничего страшного. А мне так будет спокойнее.
– А тебе самому врач не нужен? Психиатр, например. У тебя с головой как?
– Прекрати! Веди себя сдержаннее. Я не железный.
– А я… – договорить не успела. Роман ввел в гостиную мужчину в возрасте и затащил, следом за ним какой-то ящик.
– Куда поставить? – глянул на Ткачева.
– Вон, в ту комнату. Вы тоже туда пройдите, – указал на гостевую спальню на первом этаже. – Устраивайтесь там. Сколько времени на все про все вам понадобится? Хорошо. Мы скоро подойдем.
– Дима! – в моей душе пошевелилась догадка. – Это что за специалист?
– А ты не поняла? Нет? По глазам сейчас читаю, что мысли появились. Я честно ждал твоих признаний, Ира. Но так и не дождался. Поэтому решил прояснить вопрос собственными силами.
– Это что? Это гинеколог?
– В самую точку.
– И что ты себе придумал? Нет, ты скажи. Как у тебя там, в голове все устроено?
– Нормально. У меня все нормально. И у тебя тоже все будет просто отлично. Или считаешь, что мужики такие тупые, что ничего не понимают в женском организме? Ты почему мне не сказала, что у тебя уже месяц как ничего не было, этих…месячных.
– Вот ты, о чем!
– Именно. Скрыть решила? И зачем?
– С чего все…да у меня бывали сбои…а тут такие нервы…в смысле, никаких нервов не хватало, вот и…скорее всего…
– Даже сейчас отказываешься признать, что возможно беременна от меня?
– Но…задержка еще ничего не значит. А ты уже что-то придумал, да? Зря! Если бы что, то я бы обязательно тебе все сказала. А так… Да меня ни разу не тошнило! А говорят, что это бывает обязательно в таких случаях. И чувствую себя нормально.
– Это хорошо. Но ты же не откажешься пройти обследование? Тем более что врач уже здесь.
– А что за ящик Роман притащил?
– Там должен быть прибор для ультразвукового обследования.
– Даже так! Как все основательно!
– А ты что хотела? Чтобы повез тебя в клинику? Или в женскую консультацию? И без паспорта?
– А обследоваться обязательно? Имею в виду, что раньше-то женщины как-то…
– Раньше они и в поле рожали. Но это не про тебя. Пойдем, уже приглашает. И не смотри на меня так, точно веду на казнь.
И через несколько минут после этого нам сообщили, что в следующем году станем родителями. И мы потеряли дар речи, когда смотрели на крохотную точку-пятнышко на экране монитора. Это нам показывали нашего ребенка.
– Это у тебя слезы радости, надеюсь, – стер с моей щеки каплю и оставленный ею мокрый след Дима, когда мы уже сидели с ним снова в гостиной, а Роман проводил до ворот отбывшего медика.
– Ты, правда, хочешь этого ребенка? – в моем голосе сквозило недоверие. – Или ведешь теперь себя так из духа противоречия?
– Что?!
– Мне кажется, что заподозрил меня в отсутствии желания рожать, вот и…
– А ты не хочешь рожать? – глаза сделались стальными, а сам весь напрягся.
– И вечно мы так мило с тобой беседуем! Всегда одно и то же! – я тоже начала свирепеть. – Я тебе вопрос задаю, а ты мне его возвращаешь, и так далее, но ответов никогда не дождемся.
– Нет, ты мне ответь! Ты, сама, хочешь моего сына?
– Почему это сразу сына?! А если это девочка, то и не нужна тебе станет?
– Сдурела?! И вот кто сейчас на один вопрос ответил двумя?
– Господи! – попыталась оттолкнуть от себя Дмитрия, но не преуспела в этом, оттого и подняла глаза к потолку. – И за что нам такое? Почти ни по одному вопросу не можем прийти к общему мнению, а нам послали общего ребенка.
– Что значит, послали? Кто послал? Мы его сами сотворили. Кстати. В постели у нас с тобой все всегда ладно.
– Разве что, только там.
– Ага, не отрицаешь. Уже достижение. Смотришь, и дальше еще что-то положительное найдется в нашей совместной жизни. Вот посидим еще с часок, возможно, и докопаемся.
– Балагуришь? А у нас с тобой проблема на проблеме! И к ним до кучи теперь еще и младенец добавится. Смекаешь, во что все может обернуться? Меня какие-то бандиты преследуют, а я теперь в тягости.
– Что ты переполошилась? Скрываться и убегать от них тебе не потребуется. Ты здесь надежно спрятана. А вот об остальном мне следует позаботиться.
– Это о чем? Не пугай меня, Дима. Что ты еще задумал?
– Ничего особенного. Просто решил, что нам надо скорее расписаться. Чтобы ребенок был законнорожденным.
– Вот оно! Дождалась, называется!
– Что ты снова беленишься? Чем снова не довольна? Разве я не дело сказал?
– Как тебе сказать? – прищурилась на него. – Только не о таком мечтают все женщины.
– В смысле? Не понял. Не обо мне и не о таком мечтают?
– Ты-то здесь причем? У меня полный крах мечтаний, а он о себе любимом!
– Ты мне тут не дури! Какой еще крах у тебя?
– Разве, так женщины мечтают замуж выходить? А я вот, пожалуйста, влипла.
– Ты меня сейчас обидеть хотела? Что значит, влипла?
– Вот оно! Только о себе и говоришь. А у меня теперь, может, ничего романтического в жизни не предвидится. Ни на колено передо мной никто не встанет, ни…
– Это точно. Больше никто. За меня замуж пойдешь, – и кому я все говорила? Да от него все отскакивало, как от стены. – А вот что делать с твоим паспортом? Это проблема. Но я ее решу. Завтра же и начну решать.
– Ага! И засыпишь нас в одно мгновение. Думаешь, мне не приходило в голову послать запрос и заявление в паспортный стол? Тут же меня расконспирируешь.
– Не волнуйся, детка! Предоставь своему жениху решить этот вопрос.
– По фальшивому документу замуж не пойду. Сразу предупреждаю. Не хватало мне еще на эту тему от страха с ума сходить. А с тебя станется, и папенька твой… Ой, прости. Я только хотела спросить об одной вещи, ничего больше. От Леонида Павловича не было вестей?
– Не было, – весь такой хмурый поднялся с места. – Вставай, давай.
– Ткачев, что ты задумал? На ночь глядя…
– Именно. Ночь уже на дворе. А у меня невеста беременная, и ей надо режим соблюдать. Спать пошли, Ира.
И жизнь продолжилась. Но вот погода основательно испортилась. Начиная со следующего дня и на целую неделю, зарядил дождь. На улице сделалось уныло: небо серое, моросящая влага сыпалась беспрестанно, бутоны цветов напитались ею и повисли, отяжелев. Выходить в сад не было никакой охоты.
– Тебе надо гулять! – таким вот занудой оказался Ткачев. – Вполне можешь под зонтом дойти до беседки, а там нисколько не капает. Одеться только не забудь потеплее.
Он как помешался на соблюдении разных правил для женщин в моем положении. Где и когда только успел их набраться? Хотя, о чем это я? В наш век информация о чем угодно добывалась одним нажатием клавиши на компьютерной мыши. Это я была в заточении: ни тебе телефона, ни интернета.
– Ты сок сегодня пила? Творог ела? А кто белье вешал? С ума сошла, на табурет вставать и руки высоко поднимать?
– Дима! Я не вынесу такого тебя еще семь месяцев.
– Куда ты денешься! И потом, думаешь, это будет твоя единственная беременность? Детка! Я намерен один только раз жениться, а детей хочу много.
– Это как? Это сколько?
– Например, троих. Что так сморщилась? Хорошо, возможно потом и сойдемся на двоих.
– Этого-то никак не узаконить! А ты еще, о чем говоришь?
– Не волнуйся, я работаю над проблемой. Лучше мне скажи, какую свадьбу ты хочешь.
– Как это? Про платье белое спрашиваешь, машины с лентами и цветами, про гостей и ресторан? А как же мои враги? Нет, ты специально раны мои бередишь? Да самое большое, что мне в этих обстоятельствах светит, так это крадущийся поход до ЗАГСа, а потом распитие бутылки шампанского в компании новоиспеченного мужа и Романа. Ну, икрой черной можно закусить…
– Шампанское тебе, детка, ни капли, не светит.
– Вот! Так и знала, что это сейчас сказал бы! Просто тебя проверяла. А ты!..
– А я весь город избегал, старался как-то обойти проблему отсутствия у тебя паспорта.
– И что? Успешно? По твоему лицу вижу, что рожать мне, а так же и дальше жить во грехе.
– Вот уж нет! Я не я буду, если не добьюсь нашей регистрации в срок. А еще подумываю о безопасной свадьбе. И будет тогда тебе, детка и белое платье, и…
– Предупреждаю сразу! С огромным животом в ЗАГС не поеду, – сказала, как отрезала, такой стали в голосе, что послышалась, даже и представить у себя не могла. – Стыдно мне это очень. Лучше уж никак, чем так!
– Я от тебя с ума сойду. То она таилась, теперь мне временной счетчик выставила. Обалдеть!
– А ты как думал? Сделал меня беременной, вот теперь и получи. Не знал, что женщины в этом положении всегда невыносимы, так как привередливы и капризны. А все оттого, что организм их испытывает перегрузки и перестройки, вот у них все и болит.
– Это правда? Что у тебя, детка, болит? Не скрывай от меня ничего. Если что, то вызову врача. Того самого, что уже тебя осматривал. Он тебе, вроде бы, понравился?
– Отстань! Не нужен мне врач. Просто, я как бы места себе не нахожу, все думаю, думаю…
– Э…не надо тебе много размышлять. Я все улажу. Доверься мне только.
Но у него, скорее всего, ничего с паспортом так и не получалось. Иначе, отчего ему было выглядеть угрюмым? И еще темы про регистрацию всячески избегал. О чем угодно мог говорить за ужином и после, но только не об этом. Это его мрачное состояние передалось и мне, я тоже вдруг впала в депрессию. Да и как иначе, при моих-то жизненных обстоятельствах. И вот, спустя неделю, явился, как-то вечером и вдруг порадовал меня сияющим видом.
– Ира! – закричал на весь двор еще от машины. – Как дела?
А мне подумалось: «С чего бы такое оживление? Неужели, дело сдвинулось с мертвой точки?» Но радоваться только от одного его улыбающегося лица не стала, решила с этим не спешить. Следовало дождаться объяснений. Мало ли, что его так веселило?
– У меня для тебя подарок. Взгляни! – ему так не терпелось увидеть мою реакцию на сюрприз, что вручить его решил уже в прихожей. Торопливо полез во внутренний карман и извлек из него бархатную коробочку. – Вот! Это тебе!
Открывала крышку я сама, так как Ткачев немедленно передал свой подарок мне в руки. И в футляре предсказуемо оказалось кольцо с бриллиантом. Красивое. Ничего не скажешь. И камень был очень крупным, а еще так и светился и искрился. Но меня все это не порадовало. Почему? Может, во мне обнаружились и вышли наружу капризы беременных, но это, все же, вряд ли. Я больше думала, что это получилось из-за того, что совсем не так все себе представляла. И предложение о замужестве, и вручение кольца, и…да все у меня в жизни было не так. От этого сделалось так плохо, что из глаз брызнули слезы, и я самым настоящим образом расплакалась. Страшненько так, сморщилась и сгорбилась, и принялась размазывать слезы по щекам.
– Что случилось?! – опешил Ткачев. – На слезы счастья совсем не похоже.
– Ты угадал, – еле выдавила из себя слова. – Это другое.
– И что же? – ему очень хотелось прочесть ответ на моем лице, от этого все сверлил и сверлил меня взглядом, и еще хмурился, снова, как всю неделю до этого. – А я хотел сделать тебя этим подарком счастливой. Так что же произошло, черт возьми?!
– Просто… – и сказать дальше не получалось. И слова застревали в горле, и не хотелось ничего ему объяснять, что видела эту сцену много-много раз в своем воображении, и всегда она смотрелась в фантазиях иначе. Да что там, совсем не так.
– Погоди! – ему пришло на ум приблизиться вплотную и положить ладонь мне на лоб. От этого мне сделалось еще горше, а плач тогда уже перешел в рыдания. – Да что за… А ну, пойдем присядем. Вот так. Нет, садись ко мне на колени. Тебе удобно, детка? Отлично. И давай-ка успокаивайся. Смотри, от рыданий глаза стали красными. А нос и губы опухли.
– Это не от этого, – захлебывалась я слезами. – Это от беременности губы стали припухать. Это я уже точно поняла. А скоро…скоро совсем сделаюсь страшная.
– Ты из-за этого расплакалась? Глупости. Ты мне, все равно, будешь нравиться. Да. Будь уверена. И еще, нос, конечно, опухший не красит, но что поделать, а вот губы пухлые – это класс. И грудь! Ты же не могла не заметить изменения и там? Грудь у тебя теперь – высший класс, детка. А все я, это от меня ты такая аппетитная стала.
Это что, была насмешка? Вот ведь, однако! Все про себя, любимого, и про себя! Я тут пребывала в разочаровании, а он… Ух! Как будто меня волновало, нравилась ли ему! Или было такое? Ну, если честно, то немного да, было, но самую-самую малость.
– А скоро еще и живот появится! – заметил с удовлетворением в голосе.
– А…а! – это была последняя капля. Было, отчего завопить не своим голосом.
– Ты что, Ира? Это же здорово! Малыш будет расти. Мы будем за ним наблюдать.
– Издеваешься? Что, нет! Когда это женщинам было приятно терять фигуру?!
– Ага! Значит, ты, все же, из-за этого рыдаешь?
– Нет.
– Тогда живо говори, из-за чего. Кольцо не понравилось?
– Нет.
– А напрямую можешь сказать, в чем причина истерики? Видишь же, что с вопросами у меня ничего не получается. Говори, давай! Что тебе не так?
– Все! Все не так. Кто так предложение делает? И вообще…его как не было!
– То есть? Мы же ранее уже решили пожениться.
– Не совсем! Просто подтвердилась беременность, и ты подвел черту, что надо из-за этого расписаться.
– Да. И ты со мной не спорила. Что так смотришь?
– А ты дал бы мне поспорить?
– Нет, конечно.
– Вот. Один жесткий деловой расчет. Ничего приятного женскому сердцу.
– А то, что я сейчас подарил тебе это кольцо с какими-то там многими каратами? Не считается?
– Нет. Если в прихожей и просто сунул в руки футляр.
– Черт! А как надо было? – запустил он пятерню себе в волосы, а сам этого не заметил.
– Ты мелодрам раньше никогда не смотрел? – смерила его насмешливым взглядом.
– Дошло. Должен был продумать сцену. Декорации получились не те, да и на колени не встал. Полный провал. Уяснил. И так понял, поезд ушел, теперь тебя уже не устроит букет цветов и преклонение перед тобой?
– Точно! Ты оплошал, Ткачев. И я тебя никогда теперь не прощу, так как такие события обычно помнятся всю жизнь.
– Это мы еще посмотрим, что нам запомнится на всю оставшуюся… – и он снял меня с колен, перед этим слегка щелкнув по носу. – Пойду переодеваться. Ужин, надеюсь, готов?
А ночью Ткачев, прежде чем заснуть, притянул меня ближе, положил к себе на грудь и долго гладил спину, плечи, волосы.
– Ира, – его голос в темноте спальни звучал глуховато. – Мне надо уехать. На несколько дней. Сейчас не могу сказать, на сколько, точно. Пообещай, что не станешь волноваться. Пообещаешь? Уверяю, что тебе ничего не будет грозить.
– А тебе? С тобой все будет в порядке?
– Конечно. Как иначе! По-другому и быть не может. А теперь спи. Спокойной ночи.
И он сделал, как сказал. Отбыл неизвестно, куда. Должна ли я была его, как следует, расспросить? Жена, наверное, задала бы много вопросов уезжающему мужу. Невеста, догадывалась, что тоже. А я смолчала. И что из этого выходило? Что не волновалась из-за его отъезда? Здесь точно могла сказать себе, что нет, это было не так. Переживала очень. Так в чем же было дело? Что не ощущала себя ни той, ни другой? Возможно. Но тогда, кто я была ему? И кто он мне? Вот такие проблемы мучали меня весь тот день и еще следующий. А потом они меня оставили. То есть, на третий день разлуки с Дмитрием эти вопросы отошли на второстепенный план. И все почему? Эх, ответ на этот вопрос не пришелся мне по вкусу. Дело было в том, что во мне проснулось новое чувство к моему мужчине, очень похожее на ревность.
Нет, не так. Сначала почувствовала странное такое беспокойство. Вроде, и не думала ни о чем конкретном, а внутри меня поселилась маята. И такая, что еда стала невкусной, окружающая обстановка раздражающей, а ночью заснуть не могла так долго, что чуть не отчаялась. А вот на следующий день, уже с утра пораньше, как встала с постели изрядно встревоженная коротким, но ярким сном, так и поняла, что вместе со мной проснулась и ревность. Как оказалось, ранее это чувство никогда еще меня не посещало. Если бы было иначе, то я обязательно бы подобное запомнила. А как иначе? Она же меня всю отравила, так как оказалась всепоглощающей. Из-за нее дышать стало затруднительно, и разум как помутнел.
А осознала, что довелось испытать именно это чувство, как раз, после сновидения, что привиделось мне в предрассветные часы. Живая такая картинка предстала перед глазами, и главными ее героями стала знойная брюнетка и мой Ткачев. Ой! Это что я такое умудрилась сказать себе: «Мой?» Выходило, что так. Не заметила когда, но этого мужчину я себе присвоила. Делиться им точно нисколько теперь ни с кем не хотела. А он возьми и примись в моем сновидении обнимать ту дамочку, что висла у него на локте. Ясно, что сцены из сна так и стояли потом перед мысленным взором. И они мешали мне жить. Вот так обстояло дело.
– Это что же получается? – сама я себя тоже терзала, ничуть не меньше заполученной «болячки». Это оттого, что привыкла раскладывать все в своей жизни по полочкам. Вот и тогда попыталась, но получалось так себе. – Когда меня предал Глеб с той девочкой, что я испытала? И что теперь? – сравнению переживания не подлежали. Сейчас мне гораздо больше было не по себе. Рассуждала так и крутила, и комкала в руках шерстяной палантин, в который куталась, сидя в беседке. И так получалось, что весь его, где вытянула, где узлами завязала. Вот ведь, нервы как ослабли.
– А с Соломатиным отношения длились два года, тогда как с Ткачевым всего чуть больше двух месяцев. Что же может быть со мной, если связь эта продлится с год, к примеру? С ума сойти! – продолжила я истязать себя домыслами, и от воображаемых перспектив даже в жар бросило. – Но о чем я, вообще, сейчас терзаюсь? Ведь, Ткачев мне изменил пока только во сне. И то…не столько он тянулся к девице, сколько… Черт! Вот отчего мне нисколько от этого не легче?!
– Что же я его, дурища такая, не расспросила, все же, куда поехал? Или мне от этого легче не стало бы? Тогда уже надо было дознаться, по какому делу, к кому и с кем. И вообще, сейчас у меня накопился целый список вопросов к этому мужчине. А вот сказал бы он мне правду? Это серьезный вопрос! – усидеть в беседке стало не под силу. Поднялась и пошла бродить по садовым дорожкам. Измерила их шагами все и неоднократно. – Нет, так дело не пойдет, мне обязательно надо успокоиться. Ведь, если разобраться, то занимаюсь абсолютной глупостью. Ничего не случилось, а я извожу себя. И потом, мне о другом думать надо. О ребенке, например. Точно! Как матери, мне волноваться нисколько нельзя. Это факт. Вот на нем и следует сконцентрироваться.
Хорошо, что напомнила себе о малыше. Или малышке? А, не важно, я собиралась любить свое чадо, кем бы оно ни оказалось. Это Ткачеву приспичило иметь сына, а мне, как раз, девочка даже милее. Или нет? Ох, ни в чем-то теперь уверена не была. Вот в таком состоянии пребывала.
– Стоп! – вдруг остановилась на тропе перед прудом, как вкопанная. – Но если Дмитрий ко мне охладеет и заведет себе другую женщину, то, что станет с нами? – устремила невидящий взгляд на дальний конец сада, а еще с опаской положила ладони на свой совсем еще плоский живот. – Ох, бедный мой детеныш! Я в таком сейчас неустойчивом положении! Но надеюсь, что твой отец хоть о тебе позаботится.
И только помянула таким образом Ткачева, как он возьми и явись. С той стороны забора послышались автомобильные гудки, и я увидела, как Роман вышел из своего домика и пошел открывать ворота. А через минуту автомобиль Дмитрия уже въезжал на участок. Вот оно, явление, картина вторая: истерзанная муками ревности она и виновник ее переживаний собственной персоной. Остановил машину в паре метрах от гаража, а от меня метрах в двадцати, и показался наружу сначала из приоткрытого окна.
– Детка! Привет! – улыбка ему шла необыкновенно. Эх, такой образчик мужественности, а удержишь ли его рядом с собой, когда фигура-то расплывется? – у меня сногсшибательная новость. Погоди, сейчас все расскажу по порядку.
Дальше Ткачев темпераментно покинул автомобиль и за секунды оказался рядом. Обнял, поцеловал в щеку, а потом еще потерся подбородком о мою макушку.
– Как же я соскучился! – блаженно вдохнул в себя, так понимала, что желал насладиться моим ароматом. – А у тебя все нормально, детка? Точно? Отлично. Пошли в дом, расскажу свою новость, – на этом он приобнял мои плечи и повел к дверям.
Потом мы уселись в кресла в гостиной. Как только разместились, так довольный и сияющий Ткачев полез во внутренний карман и извлек из него…паспорт, мой паспорт, как оказалось. От такой неожиданности меня подбросило с места, а руки мои так и схватили документ и начали его ускоренно листать.
– Надо же! Мой! Точно мой! Как так вышло? Откуда? Нет, этого не может быть! – радость и подъем настроения захлестнули. – Дима! Как тебе удалось его добыть? Или…это же не может быть…
– Фальшивка? Нисколько! Самый настоящий твой паспорт.
– Это просто чудо! Но как…расскажи немедленно.
– Я летал к тебе в город. Задумал целый ряд мероприятий по поиску твоих документов. Думал дать объявления о вознаграждении тому, кто мог обнаружить нашу потерю. А оказалось, что паспорт уже нашелся. Да, представь себе. И я запросто получил его в том самом отделении полиции…
– Вот это да! А мои права? А диплом? А…
– Нет, – остановил он поток моей бурной радости, изливающийся из души вместе с вопросами к нему. – Пока только паспорт. И машина по-прежнему не найдена.
– А Селиверстов? Он не объявился? Ты был же в коттедже?
– Был. Я там даже ночевал. Но дом пуст. К сожалению.
– Так значит? – что-то мое веселье быстро пошло на убыль.
– Не грусти, детка. Он тоже отыщется. Иначе и быть не может. Но главное сейчас что? А ты не знаешь?! Как же? Паспорт найден, и это значит, что ничто нам не помешает оформить брак. Ты рада? А как там наш животик? – и он приблизился вплотную, чтобы положить свою крупную мужскую ладонь на меня, ставшую вдруг такую маленькую.
Ткачев бережно ощупывал, как будто внутри у меня мог произойти за три последних дня неожиданный скачок роста младенца, никак не меньше.
– Завтра же поеду и все устрою. А ты хотела быть в белом платье на церемонии, или другой цвет задумала? И машина моя, так понимаю, не достаточно хороша для такого случая. Хм, не так романтично будет, если ехать на ней. Это уже понял. А как ты относишься к лимузину? Белый? Черный? Из гостей кого желаешь видеть в ресторане? Само заведение выберу сам, все же, я здесь москвич, знаю, какой лучше подойдет. Ты моему мнению доверяешь? Вот и хорошо.
– Постой! Какая свадьба? Не я ли здесь сижу безвылазно, чтобы не быть обнаруженной неведомыми врагами?
– Я все устрою, Ира, не беспокойся. А завтра поедем выбирать тебе платье. Ты какое хочешь? Пушистое такое, или…
– Ты серьезно? Не шутишь? У меня будет настоящая свадьба?
– Абсолютно серьезен. А где, кстати, кольцо? Почему не носишь?
– Ну…камень очень крупный…такой только на выход, куда надевать. И уж точно ни картошку с ним на пальце чистить.
– Да? Так вот? Ладно, ответ принят. И вот еще что, завтра же и обручальные кольца купим. Идет? Вот и договорились, – посмотрел на меня вполне удовлетворенно. – А ты по мне, детка, скучала? Не успела? Всего три дня прошло? А я вот каждый день о тебе думал, почти не переставая.
– Я тоже…думала.
– Точно? Иди ко мне.
Дальше были поцелуи. Целый каскад. И вот уже я сидела у него на коленях. Голова покоилась на его груди, а он задумчиво перебирал пальцами пряди моих рыжеватых волос. Хорошо так сидели! И никакие разговоры были не нужны. Лишь бы не отрываться друг от друга. Сидели, молчали и вдыхали запахи друг друга. А потом я повела носом в сторону воротничка его рубашки, и мне померещился неизвестный ранее запах.
– Ты сменил парфюм? – спросила просто так.
– Нет. С чего вдруг такой вопрос? – ответил с ленцой в голосе, продолжив гладить мой локон.
– Но как же? Я точно почувствовала новый запах.
– Да? Не знаю. Возможно, это от волос. Я мыл голову каким-то шампунем там, в доме отца.
– Хм, – мне не стало в тягость привстать и дотянуться носом до его виска, чтобы понюхать ему волосы. Запах определенно был незнакомым. Приятным, но отчего-то нервировал. – Больше не уезжай от меня, ладно?
– И не собираюсь, – он отчего-то глухо так, но определенно довольно, засмеялся. – Все, что мне надо было, я уже добился и сделал. Теперь только пожениться осталось, а там будем жить спокойно, долго и счастливо, и детей наживать.
– Это как в сказках говорится? И жили они…
