Текст книги "Один шаг до перемен (СИ)"
Автор книги: Клара Колибри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
– Куда же он делся? – пискнула я и ткнулась носом в спину резко остановившегося Дмитрия. – А не мог проникнуть в дом, пока я тебя будила?
– Не думаю. Двери закрыты, я их уже проверил. Но можно обойти все еще раз. Пошли.
– Но я точно знаю, что видела чужака. Вернее, его тень. Там, на стене. Смотри, вон там.
– Верю. Не волнуйся. Но он мог убежать, перепрыгнув через забор. Заметил, что мы проснулись, а там и свет на всем участке вспыхнул, вот он и унес ноги. Не дрожи ты так. Или тебе холодно?
– Н…не знаю. Ничего не знаю. Может, и холодно, – переминалась я с ноги на ногу за его спиной, все еще не замечая, что как была в легкой пижаме, так и выбежала из своей комнаты, даже шлепанцы не успела надеть.
– Никого нет! – пришел к такому выводу Дмитрий, закончив осмотр дома по второму разу. – Нет, не думай, я тебе полностью поверил. Но сейчас здесь только мы с тобой. Двери закрыты. Окна тоже. На всех двух этажах. Успокоилась? Нет? Это зря: ночь еще только в самом пике, а до рассвета далеко. Я это к тому сказал, что надо бы лечь спать. Ты к себе пойдешь?
– Нет!!! – чуть не кричала в ответ. – Я к тебе. Можно?
– Прошу, – распахнул передо мной дверь.
Вот так я оказалась в его комнате, а потом и в его постели. И дистанция между нами быстро перестала иметь место быть. Сначала конечно, поделили кровать на две половины и улеглись каждый на свою. И ворочались часа два. Потом его рука слегка коснулась моей спины. Я смолчала, решив, что задремал человек, наконец-то. Но это было не так. Уже когда я сама начала робко погружаться в забытьи, почувствовала теплые губы на плече. Дальше меня поцеловали в шею. Потом за ушком. Сон уже при первом касании кожи мужскими губами слетел совершенно, а дальше даже дыхание перехватило. Чувствовала, что поплыла…совсем. Но собрала волю, что еще в себе наблюдала, и дала себе команду прекратить плавиться от этих приятных легких поцелуев, а мужчину приструнить и указать его место. За этим и повернулась в ту сторону. Только сказать ничего не успела. Как-то так получилось, что его губы в один момент нашли мои и запечатали их таким нежным поцелуем, что я замерла в нерешительности, соображая, не подменил ли кто собой известного мне мужчину. Ну не представляла ранее, что Ткачев мог быть таким нежным.
И это была главная моя ошибка. То временное бездействие мне аукнулось. И очень скоро. Уже через несколько минут меня целовали с такой страстью, что против нее никто бы не устоял. А я еще и чувствовала свою зависимость от этого мужчины, как от единственного своего защитника. Или это уже искала себе оправдания? Тоже могло такое быть. Так или иначе, но я ему ответила. И прижималась к его горячему телу ничуть не меньше, чем он ко мне. А еще извивалась и постанывала. И вот, когда уже Дмитрий, то ли зарычал, то ли тоже застонал, отступать, упираться и отталкивать его стало поздно. Он подмял меня под себя в один момент. Мгновение, и лежал уже сверху, но тяжесть его была возбуждающей даже больше, чем непрекращающийся требовательный поцелуй. И я поняла, что сдалась. Совсем. И приняла его требования продолжить любовную сцену, как должное, то есть вздохнула и расслабилась.
Следующие часа три нас можно было брать голыми руками, а мы бы этого и не заметили. Дальше тоже все из себя утомленные, но расслабленные, пребывали в прострации. Шептались, вздыхали, правда, это все было больше про меня, медленно рассматривали друг друга, а все мысли в голове были плавны и тягучи. И только под утро заснули в объятьях друг друга, тесно прижавшись и уткнувшись носами: я ему в грудь, он в мою макушку. В общем, в наших отношениях наметилась идиллия и взаимопонимание. Только окружающая действительность, очень даже тревожная, ничуть за ту ночь не переменилась. Угрозу нападения и похищения никто по-прежнему не отменил. Может, поэтому Дмитрий, как только я проснулась, выглядел очень серьезным и решительно настроенным.
– Успела выспаться? Нет? Это ничего – в машине сможешь продолжить. Поднимайся. Ванну я уже освободил, вещи собрал, завтрак приготовил.
– Не поняла. Ты сейчас, о чем говоришь?
– Мы уезжаем. Ира, я забираю тебя в Москву.
– Как это? Почему? Отчего? Зачем?
– Целее будешь, – ему казалось, что этой фразой все мне объяснил, но я, наверное, за эту ночь здорово поглупела, поэтому только непонимающе моргала. И ему пришлось разложить ситуацию по полочкам. – На тебя идет охота. Это факт. Согласна? Кивни тогда. Вот! Молодец, – похвала его мне, странное дело, понравилась, и я приготовилась и дальше слушать со вниманием. – Здесь нас засекли. И враги теперь знают о нас все, а мы о них ничего. Можно попытаться сменить укрытие. Например, уедем с этого коттеджа, поселимся на квартире или в гостинице.
– У меня при себе никаких документов, – вставила я веское слово.
– Да. Помню. Это тоже, кстати, добавляет нам проблем. Но главное другое. Где, скажи, легче разыскать человека? В маленьком городе или в гиганте?
– В маленьком, наверное, – смотрела на него с безграничным доверием.
– Вот! Вот и не станем врагам упрощать задачу. Согласна?
– Конечно! Мне им в руки попадаться совсем не охота.
– Тогда вставай и собирайся живо в дорогу. Москва – это то, что нам надо, – говорил Ткачев уже мне в спину, так как я, оказывается, не только поглупела за эту страстную ночь, но еще и стала как шелковая, то есть превратилась в одно сплошное послушание, вот и поспешила выполнять его приказы. – Поживешь у меня. Там паспорт твой никого волновать не будет. А отправимся мы в столицу на машине, на Порше.
– А он доедет? – подала я голос из душа. – Автомобиль старый, мало ли, что…
– Доверься мне, детка. Твой мужчина решит все проблемы.
Окрыленная его оптимизмом, сборы произвела в кратчайший срок. Завтракали тоже спешно, и в машину сели, когда солнце стояло прямо над самой головой.
– В самое пекло отправляемся. А кондиционер здесь, как заметила еще в прошлую поездку, не пашет, – только духота в салоне машины в тот момент и омрачала, во всем остальном была полна надежд и уверенности, что Ткачев меня не подведет.
И он был на высоте. Машину вел мастерски. Предпринял сложный отвлекающий маневр по городу, чтобы сбить с толку возможное преследование. А потом, когда уже оказались на нужной нам трассе, был неутомим и управлял автомобилем шесть часов подряд. Потом мы сделали короткую остановку на отдых, после чего снова занял водительское место.
– Могу и я быть полезной, – говорила ему искренне и действительно собиралась подменять его в дороге часов на несколько с перерывами.
– Это лишнее. Тебе достался исключительно выносливый мужчина, детка.
И вот ведь странность, я такое обращение к себе, как «детка», ранее ни за что не потерпела бы. А теперь, пожалуйста, сидела рядом с ним, слушала, кивала и только улыбалась. Глуповато, наверное, при этом выглядела со стороны, но поделать с собой ничего не могла, не иначе, микроб какой-то подхватила через близость с этим мужчиной. Вирус под названием «влюбленная дурочка». Не бывает такого? Точно? А я, вот, заболела, однако.
– Как тебе, детка, вон та березовая роща? – указал мне Ткачев на лесок, когда до Москвы оставалось километров четыреста.
– Приятно смотрится. А что?
– Предлагаю там остановиться и перекусить. Ты не против?
– Как скажешь.
Надо же, он превратил меня в совершенно покладистое существо. Но самой себе показалась в тот момент несколько приторной. Ткачев же выглядел, как ни странно, полностью довольным. Интересно, надолго ли? И не могла ли я ему быстро надоесть, все же, если бы продолжила в том же духе смотреть ему в рот и ловить каждое слово? Правда, эта мысль промелькнула, сверкнула и улетучилась, или это я ее принудительно затолкала куда-то подальше, тоже было возможно.
– Замечательное место для пикника, – вышла я из машины, когда он ее остановил на поляне с ровной зеленой травой вблизи кучерявых берез.
– Вот сейчас здесь и отдохнем, – начал Дмитрий вытаскивать из багажника сумку со съестными припасами, а так же одеяло с дорожными подушками.
– Ты отлично подготовился, Ткачев. Ранее не подозревала, что такой хозяйственный и заботливый.
– Постараюсь в скором времени удивить тебя и другими своими хорошими качествами.
– Я не против, – засмеялась, и он меня тоже поддержал.
Вот так вот мило мы с ним пересмеивались, обменивались улыбками и готовили уютное такое гнездышко для нашего отдыха и пополнения жизненных сил.
– Что тут у нас? – заинтересовалась я съестными припасами, когда уже села на расстеленное одеяло и удобно устроила подушку за спину, между ней и стволом березы. – Смотри сюда, Дима. Тебе, какой дать бутерброд? Этот, этот? Держи еще помидорчик. И огурчик возьми.
Мой нескончаемый щебет затыкал всех окрестных птах, такой заботливой была на той остановке, что себя не узнавала. И так получалось, что как бы слышала свой голос со стороны, и мое внутреннее я от меня теперешней было в шоке. «Не может такого быть! Ты на себя не похожа!» – вопило оно, пытаясь отрезвить. Но во мне проснулась женщина, которая была уверена, что нашла свое счастье, а еще какой-то древний инстинкт представительниц женского рода заполнил по самое некуда. А когда «мой единственный и неповторимый» отстранил мягко, но решительно, очередной вкусный кусочек пищи, что я считала, чуть ли ни своим долгом в него запихать, и довольно однозначно повалил меня на свободный край одеяла, то тогда уже во мне проявила себя наша прародительница Ева. А что, та еще была соблазнительница.
– Дима! – я немного поупиралась ему в плечи, было такое. Не иначе, как от меня самой в этом женском существе, что теперь представляла, что-то да осталось. – Дима! – Даже немного повысила голос, как бы призывая меня услышать. – Ткачев! Ты что творишь? На опушке леса! Средь бела дня!
– Уже вечер! – нет, в нем определенно, проснулся дикарь. Даже не столько говорил, сколько…
– Ох! Остановись! Так нельзя! Нас могут увидеть!
– Кто?! Трасса далеко. Деревень рядом тоже нет. Детка, расслабься!
А как только мужчина насытился моим телом, были еще поцелуи и ласки. Получилось вполне достойное завершение его страстного порыва, и жаловаться, вроде как не на что было. Но когда пришло время сворачивать нашу временную стоянку, та самая Ева и ее сообщницы, что только что властвовали во мне, куда-то отступили, спрятались, что ли. И осталась тогда внутри лишь я, один на один, со свершившимся.
– Ты всегда такой необузданный? – покосилась я на Дмитрия, пристегивающего ремень безопасности. Сама держалась ближе к двери и чувствовала некоторую натянутость и не только физически. – Черт знает, а на меня-то, что нашло?! – это проговорила уже много тише, но он, похоже, расслышал.
– Похоже, это ты на меня так действуешь, детка, – нет, однако, он еще на меня и щурился с подозрительностью. Вот, нахал! – Ранее не замечал за собой тяги к «экзотике». Всегда отдавал предпочтение комфорту в виде спален и кроватей, а потом, чтобы еще был душ. Ты меня ничем таким не одурманила, нет?! Что фыркаешь? Да, я, правда, до тебя никогда не подвергался испытанию чем-то вроде укусов муравьев во время процесса сношения, ни сам, ни… Черт! Ты как? Дай еще твою ногу посмотрю. Где покраснело? Что оставь?! У меня лично весь бок горит. Можешь мне не верить, детка, но к занятию сексом на природе или на креслах в салоне автомобиля меня никогда раньше не тянуло. Точно! Но не теперь…
– Трогай уже машину, Ткачев. И руль положено держать обеими руками! На дорогу смотри внимательнее!
Ух! Неужели, я начала приходить в себя? Могла же контролировать ситуацию! Вот так и дальше надо было продолжать: строгость к себе, строгость к другим. Голова моя немного поостыла. Дышать тоже получалось вполне ровно. А за окном машины замелькали названия населенных пунктов, близких от Москвы. На тех деревеньках и дачных поселках и сосредоточила свое внимание в течение следующего часа. Пока не заснула. Как-то незаметно так получилось, что отключилась. И проспала до самой конечной точки нашего маршрута. Открыла потом глаза, а за стеклом незнакомый двор. И Дмитрий уже успел перетащить наш багаж из машины в подъезд многоэтажного здания, рядом с которым припарковал машину. А теперь он будил меня. Ощутимо, но с осторожностью, теребил за плечо и тихим голосом просил проснуться.
– Приехали. Это мой дом. Выходи. Осторожно, Ира. Держись за мою руку. Ты такая еще сонная…
Я брела за ним, опираясь на предложенный локоть, и чувствовала, как все больше и больше пробуждалась и взбадривалась. И мне было очень интересно рассматривать жилище Ткачева. Ничего, так себе, оказался домик. Подозревала, что не каждому смертному было доступно в нем проживание. До этого видела квартиру каких-то там знакомых, это еще в моем городе, коттедж Селиверстова, оказавшегося ему отцом, а теперь, вот, и его жилище, наконец. Уже подъезд с вежливым консьержем, и несущим службу даже в такой поздний час, впечатлил. Что же тогда ждало в самой квартире?
– А сколько сейчас времени? – придумала поинтересоваться, чтобы разбавить тишину в поднимающемся на этаж лифте.
– Вот, – указал Дмитрий куда-то на стену за моей макушкой. Оказалось, там было табло, на котором помимо мелькающих цифр, означающих номера этажей, были электронные часы и что-то еще, как оказалось, указатель температуры воздуха на улице.
– До чего дошел прогресс! – расширила я глаза на плюс двадцать по Цельсию, забыв на некоторое время, чем интересовалась изначально. Но потом и четыре часа ночи привлекли мое внимание. – Поздно, однако. Но расстояние до Москвы ты преодолел бесподобно быстро, Ткачев. Вот был у меня случай, когда я приезжала сюда с Глебом, и тогда мы…
– Стоп! – положил он два пальца, указательный и средний, мне на губы, да так, что припечатал рот довольно ощутимо. – Никаких больше имен. Ты поняла меня? У тебя и у меня была своя жизнь…до этого момента. Теперь будем только мы. Я и ты. Как с чистого листа. И отсчет пошел, детка.
Дальше он убрал от меня руку и некоторое время рассматривал лицо. Молча. Может, ждал, каких слов. Но я тоже молчала. Стояла с широко распахнутыми глазами, всматривалась в этого своего мужчину, как он сам недавно себя назвал, и на что снова прозрачно так намекнул, и узнавала в нем прежнего Ткачева. Выходило, характер никуда не делся. Жесткие нотки в голосе, пристальный пронизывающий стальной взгляд. Дальше, вполне ожидаемо, можно было ждать резких слов, как с плеча рубленных, и, конечно же, приказов. Как без них? А все отчего? Наверное, возврат в родную среду обитания так повлиял на этого человека. Точно не знала, только пока предполагала. Недолго. Лифт был скоростным и его двери, раскрывшиеся с тихим шорохом, а потом еще женский голос, объявивший пятидесятый этаж, как из озвучки фантастического фильма про инопланетные космические станции, отвлек от размышлений.
– Прошу. Вот дверь. Здесь станем жить.
В квартиру я входила с осторожностью. Как-то вдруг, впечатление от чужого богатства, вкупе с металлическим характером этого некто, заставили немного сжаться. Но Ткачев почувствовал смену настроения во мне. Иначе, зачем ему было поднимать меня резко на руки и быстро нести через прихожую, через холл, по загибающемуся коридору мимо нескольких дверей, закрытых и открытых? Как оказалось, в спальню. Да, я не успевала ничего рассмотреть по ходу его следования. Все только промелькнуло перед глазами. Но спальню узнал бы каждый. Хоть и так интересно убранную.
– Это ты все сам? – обвела глазами стены, люстры, занавес, зеркала и прочее, когда меня поставили на ноги, прямо в центре ворсистого ковра эллиптической формы.
– Нет, – дернул он головой. – Дизайнер, – и принялся спешно избавлять меня от одежды.
– И какая же здесь площадь? – положила я ладонь на его шустрые руки, чтобы хотя бы замедлить их действия.
– Не помню, детка…метров…больше ста точно, – это он меня не понял. Я спрашивала про габариты спальни. – Потом все рассмотришь, – в том же темпе стянул через голову свою рубашку, отбросил ее в сторону и привлек меня за плечи вплотную к себе. – Я уже жутко соскучился по твоему телу. А ты по мне? – жарко задышал в ухо и начал клониться сам в сторону широченной кровати и увлекать на нее меня.
– И я… – а это произнесла оттого, что его губы успели уже сместиться с моего виска к шее, от нее начать спускаться к ключицам, и подозревала, что и там долго не остались бы. – Дим! – как пискнула, предчувствуя, что воля моя и собственное я снова начали сжиматься в объеме и прятаться где-то в потаенном уголке организма. – Мне бы…где-то здесь…в ванную бы, чтобы сполоснуться.
– Позже, Ира! Все позже, детка!
Проснулась я потом уже в полдень. В кровати оказалась одна. Вокруг стояла тишина абсолютная, а через довольно плотные портьеры в спальню пытались просочиться солнечные лучи. Я повращала головой в разные стороны, чтобы осмотреться, так как по прибытии мне это сделать не дали, а потом просто заснула, моментально, как в пропасть провалилась, в сон. Теперь же никто не мешал обозревать работу какого-то, наверняка, модного дизайнера. Да, он постарался. А вот мы с Ткачевым только беспорядок смогли привнести: раскиданная по полу одежда, сползшее покрывало, на прикроватной тумбочке пустые стаканы из-под сока, смятые простыни.
– И где мой мужчина? – потянулась со вкусом, зевнула и чуть приподнялась, прикрывая нагое тело по грудь шелковистой простыней.
– Проснулась? – оказывается, меня услышали. Дмитрий быстро вошел в комнату, сразу обратился к окну и откинул одним махом занавеску в сторону. Солнечный свет меня ослепил, и пришлось срочно зажмуриться. – Прости, – он уже был рядом, склонился и поцеловал в щеку. – Как смотришь на то, чтобы через минут двадцать или полчаса позавтракать?
– Нормально, – под его пристальным взглядом чувствовала себя уткой. Той, что шла вперевалочку к пруду. Я же, подобно этой птице, сползала с широкой кровати к краю. Ясно, что о грациозности не было и речи. – Я сейчас быстренько нырну в душ. Где он у тебя? Не подскажешь?
– Идем, – он оторвался от наблюдения за мной, пытающейся смотреться бодрой и ничуть не смущенной, и в своем темпе устремился вон из спальни. Я поковыляла следом, завязывая обмотанную вокруг туловища простыню под грудью. – Запоминай! Там ванная комната, за ней кухня, слева от нее столовая, за ней…
– Не, не, не! Не все сразу! Мне так не запомнить. А куда ты поставил сумку с моими вещами?
– В спальне есть еще одна дверь. Вернешься и рассмотришь ее. Там расположена гардеробная. Иди в душ, а я буду ждать тебя на кухне.
Похоже, этот мужчина умел на меня воздействовать так, как ему хотелось. Ведь, четко просматривался закон: он говорит – я делаю. Как бы это только касалось незнакомого дома или еще чего-то, а то, ведь, быстро росло до глобальных масштабов. И Ткачев уже знал об этом. Так скоро! С ума сойти! Иначе, отчего смотрелся сейчас таким довольным? Или такой вид назывался самодовольным? А еще был умопомрачительно желанным, но как бы на ступень выше меня. Надо было его еще заслужить! Я вся такая простенькая и предсказуемая, а он сложный такой. Вот ведь, посмотреть, так заботу проявлял? Проявлял! Обо мне. Только что-то…как-то…как будто он меня одаривал, снисходил до меня, что ли.
Ясно, что Ткачев имел большой опыт по общению с девушками. Тут у меня никаких сомнений не возникало. Откуда бы еще взял свое богатое сексуальное умение?! Мастер! Ничего не скажешь! Но, похоже, этот мужчина вынес из прошлых встреч с женщинами и опыт «порабощения». Ведь то, что мой рассудок после проведенной с ним ночи напрочь блокировался, было неопровержимо. Сегодня я снова, как и тогда, в дороге в столицу, и особенно на том незабываемом «пикнике», начала чирикать всякую чушь и как заведенная, и не только чирикать, а еще ресницами хлопать преглупо и смотреть на этого субъекта с обожанием. Это как?! Это же на меня не было похоже! Однако, опять, знакомьтесь: перед вами влюбленная дура. Я как по чужой воле, не иначе, поедала в это утро, а точнее полдень, не завтрак, а много больше Дмитрия, глазами, разумеется. И вся как светилась при этом. А что он? Купался в моем доверчиво-восторженном взгляде. Это было очень заметно. Ткачев был доволен. Собой в первую очередь. В этом абсолютно убедилась, когда завтрак подошел к концу.
– Детка! Ты здесь прибери, а у меня наметилось срочное дело, – в моей реакции он был уверен, поэтому и не стал особенно смотреть на меня, поднимающуюся из-за стола вслед за ним и протягивающую с готовностью руки к использованным чашкам и тарелкам. – Посудомоечная машина там. А я отъеду на несколько часов.
Задаться вопросом, куда он, собственно, отъехал и по какому делу, у меня получилось только тогда, когда объем моечной машины наполнился водой и из нее послышались шумы работающего механизма. Дмитрия к тому времени в квартире уже не было. Отъехал. Вот оно как. Но раз смогла задать себе вопрос, то, возможно, не совсем была потеряна. Разум включился, вот только расстояние между мной и Ткачевым должно было для этого увеличиться, и уж точно не до вытянутой руки, а гораздо больше.
– Так! И что теперь стану делать? – имела в виду теперь уже свое времяпровождение, а не то, как пугающе на меня действовал этот мужчина, так как эту проблему, догадывалась в одночасье было не решить. – Пожалуй, осмотрюсь.
И я пошла бродить по жилищу Дмитрия. Заглянула во все помещения, снова повосторгалась красотой и габаритами квартиры, потрогала многие предметы интерьера, потом замерла перед витражным окном в гостиной и так простояла не меньше получаса. Вид был завораживающим. Москва представала во всю ширь, и с высоты пятидесятого этажа легко можно было рассмотреть звезды Кремля, купола соборов, шпили знаменитых высоток. Красота!
– Вид точно завораживающий. Но что мне дальше-то в этой квартире делать, чем заняться?
Какое-то время посмотрела телевизор. Но переключать программы на пульте скоро надоело, так как ни одна передача не захватила. Отложила его в сторону и направилась в библиотеку. Там сделала несколько кругов вдоль книжных стеллажей, интересуясь пристрастиями Ткачева. Тогда и выяснила, что интересы его разнообразны. И только пальцы мои потянулись к радужным переплетам томиков с фантастикой, как в прихожей затрезвонил телефон. Руку отдернула, превратившись в слух. Но звонок через некоторое время замолк.
– И правильно, – качнула головой. – Ни к чему меня смущать трезвоном. Что, к примеру, мне в таком случае было бы делать? Брать трубку или нет? С одной стороны, не имею права. Но с другой…
И тут телефон зазвонил снова. И я нисколько больше не думала, а решительно направилась к аппарату.
– С чистого листа, говоришь, начали? – припомнила, ядовито так, недавние слова Ткачева. – Вот и начнем! – подошла, сняла трубку и приложила ее к уху. – Да?
– Это кто? – услышала вопрос, заданный мне женским голосом. Удивленным голосом.
– Ирина, – ответила ровно, бесцветно и спокойно.
– Это кто?! – Дама на том конце связи решила не копить в себе неприятные эмоции и сразу перекинуть их на оппонента. Поэтому мне уже в следующую минуту начали слышаться раздражение и возмущение, граничащее с ожесточением. – Кто вы такая? Ответьте!
– А вы кто? Представьтесь, пожалуйста. Алло! – в трубке на некоторое время воцарилась тишина, поэтому я задумалась, есть ли связь. – Алло! Это квартира Дмитрия Ткачева. Вам, девушка, кого?
Ответом мне были гудки. Ладно, не очень-то и хотелось беседы беседовать. Гораздо приятнее было снова вернуться в библиотеку. Взяла там книгу для чтения, но усесться с ней в удобном на вид кожаном кресле не успела – телефон в прихожей снова ожил. И на этот раз девушка решила себя объявить.
– Это Алевтина. Передайте Дмитрию, что я ему звонила. Вы меня слышите?
– Конечно. Обязательно передам. А больше ничего не добавите?
– Остальное скажу, когда он мне перезвонит.
Алевтина решила со мной не прощаться, она просто отсоединилась. Я же пожала плечами и пошла на третий заход начать читать выбранную книгу. Но сосредоточиться на ее содержании у меня в тот день не получилось. Сначала оттого, что звонок, оказывается, разволновал меня больше, чем могла себе вообразить. Если честно, то мне после него, отчего-то, и в кресле-то не особенно сиделось. Я ерзала по коже сиденья, то подбирала под себя ноги, то снова их спускала на пол, то прямо усаживалась, то наваливалась на подлокотник. Только, как ни садилась, а почитать спокойно в расстроенных чувствах не получалось.
– А я и, правда, расстроилась! Отчего? Неужели, ревную?!
Эту мысль я от себя прогнала быстро. И приказала голове даже не думать на подобную тему. Все так, но книгу отложила окончательно и пошла снова осматривать квартиру Дмитрия. Теперь меня интересовало наличие женского присутствия в ней. Вот так, ни много, ни мало. И что толку было уверять себя, что звонившая Ткачеву женщина нисколько меня не задела? Нет, сидела во мне, оказывается, собственница и крепко сидела.
Новый и теперь тщательный досмотр комнат, шкафов и комодов показал, что интересующий меня субъект в жилище свое допускать кого-либо постороннего не любил. Наблюдаемая мною одежда принадлежала только ему, женская косметика или духи отсутствовали тоже, в ванной комнате находилась только одна зубная щетка, а мне он вскрыл сегодня новую. Заглянула в шкафчик около раковины и заметила, что там имелось еще три подобные упаковки. О чем мне это сказало? По тому, как сощурились мои глаза при взгляде на несколько нетронутых зубных щеток, то мне это все не понравилось. Но мысли были прерваны звуком отпираемого дверного замка.
Я вышла в холл, чтобы понаблюдать, кто пришел, а Дмитрий вошел в него из прихожей. При встрече он мне широко улыбнулся, только я в ответ смерила его настороженным взглядом. Но, как ни присматривалась, ничего подозрительного не обнаружила. Мужчина как мужчина. С виду, так даже хозяйственный. Вон, сколько покупок разных притащил, пакеты еле-еле помещались у него в руках. Он попытался перехватить их удобнее и шагнул ко мне, чтобы поцеловать в щеку.
– Смотри, сколько я всего вкусного накупил! – колыхнул пакетами и потащил их в сторону кухни. Я поплелась за ним. – Чем занималась? Не успела заскучать?
Дима выкладывал продукты и раскладывал их по полкам. Я не спешила ему помогать. Стояла и подпирала плечом стену, рядом со столом, а еще крутила в руках красивое такое яблоко из тех, что только что было выложено из яркого пакета с фруктами.
– Был звонок. На стационарный телефон. Женщина назвалась Алевтиной. Просила ей перезвонить, – сказать это получилось отстраненно. Ткачев при упоминании имени замер только на долю секунды, а потом продолжил заниматься покупками, как ни в чем не бывало.
– Хорошо. Спасибо. Ты не голодна? Можем перекусить. Или приготовим обед как следует?
– Мне все равно.
– Ну! Хандришь? – приблизился и поиграл пальцами на моей скуле.
– Не так, чтобы… Просто мне совсем не ясно, что стану делать дальше.
– Надо обождать с активными действиями, на мой взгляд. Просто замереть.
– Это как? – вскинула на него глаза, и теперь мы мерились взглядами. – Сидеть здесь и ничего не делать?
– Почему, не делать?
– Ах, да! Готовить обед!
– Почему и нет? Хорошее занятие для женщины.
– Ладно. Согласна за проживание здесь взять на себя кухню.
– Я бы так не рассуждал.
– А как надо? Согласись, вся эта история, как была непонятной, так и осталась. А в ожидании может пройти не день и не неделя. Что же мне, так и сидеть в твоей квартире?
– И что ты придумала, детка? – теперь он уже интересовался моим ухом и шеей, и я подозревала, что гораздо больше, чем моим лепетом.– Я правильно понял, что у тебя появились идеи?
– Можно мне воспользоваться твоим ноутбуком?
– Хорошо. Пользуйся. А что ты хочешь там найти?
Глаза его при этом вопросе сощурились. Что это означало, не поняла.
– Меня интересуют новости в том регионе, откуда недавно сбежала, во-первых. Вдруг, какое-то событие или происшествие касается меня? А еще мне надо вплотную заняться поиском работы.
– Да? И как ты думаешь поступить на службу без документов?
– Например, подать заявление о пропаже и сделать новые. И так у меня будет снова паспорт. Понимаю, что это произойдет не сразу. Но работу можно начать искать уже сейчас.
– И где? Здесь, в Москве или в своем городе?
– В столице, конечно, предложений гораздо больше. Но мне хотелось бы вернуться в привычную обстановку. Ты не одобряешь?
– Посмотри на меня, – поднял он мое лицо за подбородок. – Я что-то сделал не так? Утром, вроде, ты выглядела довольной жизнью. Тебе плохо со мной, Ира? Или что? Скажи! Не отводи снова глаза. Вот так. А может, ты что-то придумала себе из-за звонка Альки или моего многочасового отсутствия? Так? Я угадал?
– Конечно, мне не все понятно в том, что сейчас происходит, Дима. И вообще…
– Я был на работе, детка, – прервал он меня. – Взял отпуск. Ты же понимаешь, что отсутствие на рабочем месте начальством не поощряется? А я последнее время с этим зачастил. Из-за тебя, между прочим, – слегка щелкнул меня по носу, а потом склонился и нежно поцеловал в губы. – Но иногда отлучаться от тебя, все же, придется. У меня есть несколько предприятий, вложил когда-то в них деньги, было такое. Вполне выгодно, должен сознаться. Так вот, там отпуск взять не получится, показываться, хоть и иногда, но надо. Я понятно все объясняю, Ира?
– Вот видишь! Я только связываю тебя, мешаю…
– Глупости. Мне не приходится делать того, что не желаю. А что касается Алевтины, так здесь все совсем просто. Мы были любовниками. Когда-то. Этого не скрыть, да я и не собирался отнекиваться. Но расстались мы с ней уже давно. Просто, некоторая дружба между нами осталась. Иногда она обращается ко мне с вопросами, связанными с ее бизнесом. И только. Так что, прошу тебя, не забивай глупостями свою хорошенькую головку. Договорились?
Я заметила в нем желание снова меня поцеловать, и оно совпадало с моим совершенно, оттого и поспешила, наверное, согласно кивнуть. И так получилось, что этот новый поцелуй длился вечность, и в конце него мы с Дмитрием снова оказались в постели. Так что, вопрос о приготовлении обеда отпал сам собой, и нам удалось серьезно подумать только уже об ужине в этот день. Вот его мы готовили вместе, сообща, весело и исхитрились сотворить нечто в высшей степени изысканное и романтическое. А раз было такое дело, то одеться решили соответственно: и он и я удалились переодеться в вечерние туалеты. Вот так! И все бы было замечательно, если бы во время наших посиделок при свечах и с искрящимися глазами, не раздался снова звонок той самой Алевтины.
– Я сейчас, – кивнул мне Ткачев и покинул место за столом. И у меня тут же настроение резко пошло на спад.
