355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Китти Сьюэлл » Западня » Текст книги (страница 14)
Западня
  • Текст добавлен: 31 октября 2016, 01:37

Текст книги "Западня"


Автор книги: Китти Сьюэлл


Жанр:

   

Триллеры


сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Глава 15

– Это Миранда… А это Марк. – Шейла подталкивала мальчика в спину, пока девочка привстала на цыпочки и скромно чмокнула Давида в щеку.

За последние несколько недель Давид постепенно стал привыкать, что, как бы это ни было невероятно и как бы он ни надеялся на то, что когда-нибудь разберется во всем, но это все же его дети. У него не было к ним никаких чувств, кроме жалости и озабоченности. Он не ожидал, что встреча с детьми произведет на него какое-нибудь особое впечатление. Но на самом деле он был потрясен и взволнован, когда увидел их воочию. Сердце бешено застучало, ему вдруг стало очень жарко. Глаза наполнились слезами. Такая непрошеная реакция, такое саморазоблачение в присутствии Шейлы сильно разозлило его.

Миранда была очаровательной юной девушкой, чуть полноватой, с уже заметными признаками полового созревания, если, конечно, она не набила свой лифчик свернутыми в трубочку носками, как когда-то делала его сестра. Давид внимательно рассматривал ее лицо, пытаясь заметить какое-нибудь сходство с собой. У нее действительно были темные вьющиеся волосы и губы, полные, как у него, с загнутыми вверх уголками. Темные глаза под высоким лбом были широко расставлены. Ее рот немного напоминал рот его сестры – чуть кривоватая улыбка, обнажающая зубы. В то же время он не был уверен…

Мальчик настолько не походил на Миранду, что трудно было поверить, что они родственники. В нем не было ничего, в чем Давид мог признать черты своего клана, – он выглядел точно как Шейла. Огромная копна непослушных рыжих волос, довольно длинных, собранных в хвост. Лицо длинное и очень бледное. Он был нескладный и довольно высокий для своего возраста. Ему скорее можно было дать лет пятнадцать, чем тринадцать. Как и у матери, у него множество веснушек, глаза миндалевидные, но блекло-серые, как грязная вода, а не ярко-голубые, как у Шейлы. Мальчик старался не смотреть на Давида – неуклюже стоял, отказываясь даже поздороваться.

– Марк, не дури, – обратилась к нему Шейла. – Мог бы хоть притвориться, что у тебя есть манеры. Доктор Вудрафф – твой отец, и он приехал издалека, чтобы увидеться с тобой.

– Подожди, Шейла, – прервал ее Давид. – С какой стати ему восторгаться этим? Он не просил меня приезжать, и я не в обиде, что он считает меня занозой в… седалищном нерве.

Миранда захихикала, прикрыв рот руками. Давид тоже улыбнулся и протянул ей руку. Они обменялись рукопожатиями, и Миранда чересчур крепко сжала его руку, пытаясь сгладить нелюбезность брата. Потом он протянул руку Марку, который, растерявшись, на долю секунды прикоснулся своей влажной рукой к ладони Давида.

Дом был непривычно большой для этого городка, удобный и обставленный со вкусом. Шейла выглядела обворожительно в бледно-желтых джинсах и желтом свитере. На какое-то мгновение Давид представил картинку безупречной семейной жизни: он с этой красивой женщиной и их миловидными детьми в этом стильном доме. Отличная картина для утреннего сериала, реклама типичного счастливого семейства.

Они направились в гостиную, но Миранда схватила его за руку:

– Идем, посмотришь мою комнату. Я хочу показать тебе свои вещи.

Давид позволил утащить себя наверх, признательный Миранде за то, что она вела себя искренне и естественно. Они провели минут двадцать, разглядывая ее постеры, игрушки, коллекцию музыкальных записей и детские фотографии. Она предложила ему несколько фотографий, он взял пару снимков и сунул в свой бумажник. Потом Шейла позвала их вниз обедать.

Она приготовила жаркое.

– Вы ведь едите это у себя в Англии? – поинтересовалась она с ухмылкой, когда они расселись вокруг большого стола.

– Я нечасто ем мясо, только в перерывах между ящуром и коровьим бешенством…

Миранда закрыла лицо руками и рассмеялась.

– Ящур, бешенство?..

– Ну да. Эпидемия была несколько лет назад, и сейчас… Это заболевания, которые…

– Я вегетарианец, – внезапно сказал мальчик. – Мне отвратительна сама идея есть гниющую плоть мертвых животных. И еще я не пью секрета из коровьего вымени, не ем продуктов из молока.

– Ой, я тебя умоляю, – простонала Шейла. – Только не сейчас!

– А откуда ты получаешь протеин? – спросил Давид, стараясь быть серьезным.

– Бобы, тофу, орехи, зерновые, – ответил мальчик, первым накладывая себе в тарелку картофель и овощи. – В основном бутерброды с арахисовым маслом. В хлебе и орехах цельные белки.

– Но арахис – это бобовое, а не орех, – возразил Давид.

– Да, это так. – Мальчик впервые посмотрел на него. – Но он все же хорошо сочетается с хлебом.

Давид смотрел на Марка. Он удивительно, смущающе умен. Но выглядит очень странно – одновременно мрачный и уязвимый, мертвенно-бледное тонкое лицо и холодные глаза. В то же время он, скорее всего, очень ранимый парнишка, окруженный в этом доме сильными, напористыми женщинами. Давид не видел, чтобы брат с сестрой общались между собой. Было интересно, какие у них взаимоотношения. И внешне, и по характеру они были совершенно непохожи.

В конце концов, обед прошел вполне мирно. Миранда сглаживала все острые углы своими вежливыми вопросами и заразительным смехом. Даже Шейла казалась удивительно живой и общительной, пытаясь максимально разрядить обстановку. Пару раз Давид внимательно посмотрел на нее. Мать моих детей! Он обкатывал эту мысль в уме, стараясь абстрагироваться от своего мнения о ней как об опасной, мстительной, коварной стерве. Рассудительная мать, хороший добытчик, отменная хозяйка, эффектная женщина, сильная и достойная личность, если не обращать внимания на мелочи и не рыться в углах… гардеробов.

– Что теперь? – спросил он, когда дети на минуту вышли из комнаты.

– Теперь… Давай разберемся с деньгами и можешь катить домой. Приходи в пятницу. Дети в школе, а у меня выходной.

– Хорошо. Но я имею в виду, как я смогу проводить с ними время? – Он глазами указал в сторону кухни, где ребята возились с тарелками, тихо переговариваясь. – Я бы хотел встречаться с ними наедине. Может, с каждым в отдельности.

– Зачем это? – спросила Шейла. – Им не стоит слишком привыкать к тебе, ты же потом исчезнешь из их жизни. И тебе это, по-моему, ни к чему.

– Так не пойдет, Шейла! Либо я их отец, либо нет. Забыла, что сама мне говорила? Ты же все это затеяла, потому что Миранда хотела познакомиться со своим отцом.

– Ну хорошо, – прошипела она сквозь зубы и оглянулась на дверь в кухню. – Но ты должен быть осторожен. Я велела им никому не говорить, хотя Миранда не сможет хранить тайну, даже если от этого будет зависеть ее жизнь. Просто постарайся не появляться с ними в людных местах.

– В чем проблема? – понизил голос Давид. – Почему это так важно? Я подхожу на роль отца не хуже, чем кто-либо другой. Думаю, будет лучше, если они станут открыто говорить об этом. Иметь отца гораздо лучше, чем быть безотцовщиной, с точки зрения любого человека.

– Это мое дело! – выпалила Шейла в ответ. – Твоего мнения никто не спрашивает.

Они свирепо смотрели друг на друга, когда в гостиную вошли дети с фруктовым салатом и блюдом с мороженым. Марк с подозрением переводил взгляд с матери на Давида и обратно. Его бледно-серые глаза, казалось, проникали прямо в душу.

– Тебе что, уже пора уходить? – спросила Миранда, когда они закончили обед и Шейла появилась в комнате с курткой Давида в руках.

– Похоже, что да, – ответил гость. Миранда с легкостью вступила бы в пререкания с матерью. Она, несомненно, унаследовала ее сообразительность и была достаточно напориста и откровенна. Давид надеялся, что если она и его дочь, то, может, в ней есть что-то и от него – простота, скромные потребности, великодушие.

Он попрощался. Мальчик скрипучим голосом бросил «пока», а Миранда обняла его. Вот уж кто считал, что напал на золотую жилу! Она обрела отца, которого так хотела иметь! В ее глазах он должен быть самим совершенством. С этой ролью будет непросто справиться.

* * *

Давид взял за правило наведываться к Иену каждое утро, привозить ему газеты, продукты и, хоть и без особой охоты, виски, которое стало проклятием для друга. Было заметно, что Иен пытается уменьшить дозу, что в его случае означало выпивать одну бутылку в день, а не две. Давид хотел помочь ему побороть это пристрастие, но решил подождать, пока восстановятся их былые дружеские отношения. Иен плотно запер свои эмоции, и у него, по всей видимости, совсем не было близких людей.

Давид всю неделю не видел детей. Он звонил Шейле почти каждый день, чтобы уговорить ее не препятствовать их общению, но она отметала все его просьбы, требовала подождать до пятницы, а за это время «поговорить с моим адвокатом и обсудить детали выплат на содержание детей с моим банком». Давид ничего этого не делал. Она, казалось, надеялась, что ограничение в общении с детьми вынудит его разобраться с их финансовыми вопросами, но ее логика тут не срабатывала. Он никуда особенно не торопился. Чем больше она настаивала на ускорении процесса, тем больше он убеждался, что нужно подождать и посмотреть, что получится.

Прошло почти две недели с тех пор, как он приехал. Давид позвонил в отдел кадров больницы в Кардиффе и сообщил, что хочет взять отпуск за свой счет. Там были не в восторге, но он знал, что было уже несколько подобных прецедентов. Другие доктора так делали, причем некоторые по нескольку раз. Давид сослался на личные проблемы. А разве это не так? До того как он уехал, по больнице ходили разные слухи – о его аварии в пьяном виде, о ссоре с Пейн-Лоусоном и о том, что от него ушла жена… Все это обрастало какими-то удивительными подробностями. Он с радостью покинул больницу на время, чтобы эта пыль улеглась. Да и Изабель надо было все обдумать и принять решение – оставаться или уходить.

* * *

В пятницу Давид уехал от Иена раньше обычного, чтобы успеть на встречу с Шейлой у нее дома.

Снег повалил всерьез, хлопья величиной с перепелиное яйцо безостановочно сыпались с белого бархатного неба. Они падали медленно, но густо, и, пока Давид выбрался из машины и подошел к двери дома Шейлы, он успел весь покрыться белым пушистым слоем. Когда она впустила его в дом, он снял куртку и стал яростно вытряхивать ее за дверью.

– Почему ты сказала мне, что Иена нет в городе? – сразу спросил Давид.

– Я не хотела, чтобы ты с ним связывался. Он – из разряда плохих новостей. Но тебя ведь это не остановило, не так ли? Как я слышала, ты почти все время проводишь в его доме. Только никогда не вози туда детей.

– У меня такого и в мыслях не было. И потом, почему тебя так волнует, как я провожу свободное время?

– Ты прекрасно понял, что Иен – законченный алкоголик. Совершенно неизлечимый случай… и к тому же негодяй, – добавила она с холодным презрением, покоробившим Давида.

– Алкоголизм – это заболевание, Шейла. И ты, как медсестра, должна это знать.

– Да уж знаю! – насмешливо ответила женщина.

Они стояли в прихожей. Шейла по обыкновению скрестила руки и прислонилась к дверному косяку.

– Ты звонил МакКриди?

– Нет, но с ним связывается мой адвокат.

Она несколько минут смотрела на него, не произнося ни слова. Она выглядела как-то иначе. Ее обычно аккуратно расчесанные волосы были в полном беспорядке, на лице ни следа косметики, только блеск для губ, отчего ее рот выглядел влажным и жирным. На ней были потертые джинсы с двумя прорехами на левом бедре и облегающая футболка, сквозь выношенный хлопок которой виднелся белый кружевной бюстгальтер. Странный был вид, слишком будничный, почти неряшливый и, тем не менее, до жути сексуальный. Интересно, о чем она думала, когда вырядилась так, какой психологический трюк задумала исполнить на этот раз? Было заметно, что в душе у нее идет какая-то внутренняя борьба. Она была явно расстроена и сердита, но не хотела этого показывать. Хотя раньше ее ничто не могло сдержать. Наконец она прервала молчание.

– А ты не собираешься возвращаться домой? – задала она довольно резонный вопрос. – Я не понимаю, что тебя сюда привело. Думаю, нам нужно остановиться на сумме, предложенной МакКриди. – Шейла осмотрела его сверху донизу, откровенно задержав взгляд где-то на уровне пряжки ремня.

Давиду захотелось немедленно уйти. Оставаться на ее территории наедине с ней было опасно. Он не забыл, на что она способна. Это просто дьявол во плоти – миловидный, интригующий, даже очаровательный, пока не выльет на тебя злобу, ехидство, презрение или еще что похуже. Но он должен был с ней встретиться.

– Давай я повешу твою куртку возле обогревателя, – вежливо предложила она, протягивая руку к его куртке, но не двигаясь с места. Потом, разрушив иллюзию радушной хозяйки, опять уставилась на его ширинку. Давид ощутил, что шея зарделась привычными алыми пятнами, и проклинал себя за то, что допустил этот идиотский маленький спектакль.

– Приготовить тебе кофе? Или что-нибудь покрепче? – спросила она с улыбкой.

– Кофе, – холодно согласился он, чувствуя, как пылает шея.

– Устраивайся поудобнее, – сказала Шейла, подтолкнула его в гостиную и вручила газету «Новости Лосиного Ручья».

Гостиная была странно стерильна – никаких личных вещей, не было даже вещей, принадлежащих детям. Давид сел и попытался сконцентрироваться на статье о проблеме наркомании среди молодежи города. Он вдруг подумал: а сталкивались ли дети, его дети с этой проблемой? Через минуту он услышал, как хлопнула входная дверь. Он встал с дивана и подошел к окну. Он инстинктивно отшатнулся, когда увидел, что Шейла открывает багажник машины Иена. Что она там делает, видно не было. Он быстро вернулся к дивану и сел на место. Сердце бешено стучало. На ум пришла мысль о бомбе, но он с улыбкой отогнал ее прочь. Зачем его убивать, когда можно добраться до его денег? Нельзя погонять мертвого коня. Может, она просто что-то выслеживала? Странно!

Через минуту Шейла вошла в комнату, держа в руках две чашки, и села. Она испытующе посмотрела на него. Напротив окна, в слепящем свете снежного дня она выглядела очень усталой. Темные круги легли под глазами на белой как мел коже. Возможно, его присутствие в городе нервировало ее больше, чем он предполагал. Некоторое время она молча пила кофе, потом глубоко вздохнула и начала:

– Я хочу поговорить с тобой насчет Марка. Есть два варианта. Спецшкола в Виннипеге. Содержание в ней стоит двадцать две тысячи долларов в год, но это отличное заведение. Если ты не захочешь платить за нее, есть другие, менее привлекательные варианты.

– Спецшкола? О чем ты говоришь? – встревоженно спросил Давид. – Мне показалось, с интеллектом у него все в порядке.

– Более чем в порядке. Но есть еще проблемы с поведением, с которыми я не собираюсь больше мириться.

– Ты ничего не говорила об этом.

– Ну, так сейчас говорю.

– Но подростки склонны к перепадам настроения, с ними бывает трудно. Это нормально, – запротестовал Давид. – А Миранда знает об этом… о том, что ты хочешь его отправить?

Шейла уставилась на свои колени.

– Совершенно ничего не знает. И не вздумай ей об этом сказать, слышишь?

– Значит, она не захочет, чтобы его отправляли в какую-нибудь…

– Нет. Но меня это не волнует. В его характере есть темные стороны, и он возмутительно дерзок. Думаю, он не научит Миранду ничему хорошему. Она слишком сильно о нем беспокоится, а ей бы следовало веселиться со своими друзьями. Нормальными детьми.

– Хм. Темные стороны. Интересно, откуда это в нем?

– Послушай, – Шейла повысила голос, – я провела большую часть своего детства во всяких интернатах. Они были намного хуже, чем тот, в который можно определить Марка. Что в этом плохого? Вы, в Англии, тоже посылаете своих детей получать образование. Ты, наверное, и сам учился в школе-интернате. – Она гневно мотнула головой. – Поэтому не нужно мне тут читать морали.

– А чему ты хотела его научить в такой школе? – поинтересовался Давид.

– Заботиться о себе, прежде всего, – резко ответила Шейла. – Мне пришлось научиться, и это пошло мне на пользу. В таких заведениях учишься в первую очередь заботиться о своих интересах.

– Тут я тебе полностью верю, – согласился Давид. – Уж это ты умеешь отменно.

Шейла, казалось, готова была удавить его за оскорбление. Давид чуть не рассмеялся. Вот это была настоящая Шейла, такая, какой он ее знал. Его больше устраивал ее бушующий гнев, чем этот томный взгляд с поволокой.

– Слушай, тебе нужно быстро решать, иначе придется оплатить кучу счетов от адвоката. Я не хочу, чтобы ты тут долго болтался. В этом нет необходимости. Разве твоя жена не хочет, чтобы ты вернулся?

– О нет, не хочет, – засмеялся Давид. – Ты об этом позаботилась.

– Ну, на самом деле мне глубоко безразличны твои семейные проблемы. Я хочу, чтобы деньги были на моем счету к концу недели. Как я уже говорила, две тысячи в месяц – вполне посильная сумма для человека с твоими доходами. Так что действуй, или мне придется поступить иначе.

– А что ты, по-твоему, можешь мне сделать?

– Припечатать тебя судебным постановлением, вот что.

Давид встал, не прикоснувшись к кофе, и пошел в прихожую за своей курткой. Но Шейла знала, когда нужно отступить. Она пошла следом и остановила его, положив руку ему на грудь.

– Да ладно тебе, Давид, не нужно до этого доводить, – успокаивающе проговорила она. – Подумай. Давай не создавать друг другу трудностей… ради детей. Ты же хочешь, чтобы им было хорошо, правда? Просто будь благоразумен.

– Чтобы им было хорошо, говоришь? И поэтому хочешь отослать их в какую-то гнусную «спецшколу»?

Сама идея, что Шейла планировала использовать его, чтобы избавиться от своего сына, возмутила Давида.

– Я заеду за ними завтра в десять утра. Если тебя это не устраивает, я улечу отсюда ближайшим самолетом и тебе придется платить этому долбаному мистеру МакКриди за то, что он будет охотиться за мной и моей чековой книжкой по всему миру.

* * *

Он ехал по дороге к игровому полю. Толстый слой снега прикрыл несколько коварных выбоин, и он еле протолкал машину до стоянки. Давид вышел из машины и ступил на лед, тот проломился, и он по щиколотку погрузился в ледяную жижу. Давид громко чертыхнулся и обошел машину сзади. Багажник не запирался. Знала ли об этом Шейла? Он открыл его, но ничего не увидел, кроме пары грязных резиновых сапог, спущенной запаски и каких-то грязных тряпок. Давид поднял их по одной, но ничего предосудительного не обнаружил. Потом приподнял уголок насквозь промокшего коврика на дне багажника и нашел то, что искал. Это, конечно, была не тикающая бомба, а пакет размером с брошюру, завернутый в упаковочную бумагу, а сверху в целлофан. Он прощупал сверток. Внутри были маленькие твердые продолговатые предметы, которые, соприкасаясь друг с другом, цокали, как стеклянные. Интересно, зачем они здесь и для кого? Давид раздумывал, не развернуть ли сверток, но воспитанное в нем уважение к чужой собственности заставило его положить загадочный пакет на место. Он выехал с коварной дорожки и направился в гостиницу за сухими носками и ленчем вместо пропущенного завтрака, на чем настаивала Тилли.

* * *

Они втроем сидели в кафе здорового питания Бини и угощались соевым бургером. Расположившись у окна, они наблюдали, как горожане, уже нарядившиеся в теплую зимнюю одежду, осторожно семенили по скользкому тротуару. Пикапы с огромными шинами ползли по проезжей части, две брошенные машины загромождали дорогу напротив кафетерия Бини, на каждой из них высилась огромная снеговая шапка.

Они были единственными посетителями (заведение явно не процветало в этом необразованном обществе). Их обслуживал молодой человек с длинными волосами, вероятно, сам Бини. Одет он был в длинный восточный халат, полы которого развевались вокруг его длинных ног, постоянно угрожая запутаться. Миранда отвела взгляд от этого зрелища, опасаясь, что ее разберет смех. Она склонила голову и вгрызалась в свой бургер. Вдруг она что-то вспомнила и стала рыться в маленькой красной кожаной сумочке, потом вручила ему конверт:

– Мама просила передать тебе это. Оно пришло на наш адрес, но это для тебя. От кого?

– Разве твоя семья не знает, где ты остановился? – резко спросил Марк, прервав почти часовое молчание – все это время он был погружен в чтение какого-то журнала о музыкальных инструментах.

– Вообще-то, нет, – убитым тоном признался Давид. Он думал об Изабель почти каждую ночь, в полудреме вызывая в памяти ее лицо, лаская нежное тело. Ему не приходило в голову сообщить ей свой адрес, потому что она была непреклонна в том, что он должен уехать и не беспокоить ее до возвращения. Она знала, что может послать ему письмо электронной почтой, когда захочет, но почему-то этого не делала. И все же было неразумно не послать ей свой временный адрес и номер телефона на всякий случай. Ему вдруг отчаянно захотелось получить от нее хоть что-нибудь, хоть несколько строк.

– Вы не обидитесь, если я прочитаю его прямо сейчас? – спросил он детей.

– Нет, – хором ответили двойняшки. Давид разорвал конверт, и Миранда придвинулась чуть поближе, в надежде суметь прочитать письмо через его плечо.

Давид! Уже две недели, как ты уехал, а я не получила от тебя ни слова. Я думала, у тебя хватит совести связаться со мной и сообщить, что происходит. Я послала электронное письмо, но оно вернулось назад. Поэтому высылаю письмо на адрес Шейлы Хейли, поскольку ты не дал мне свой адрес.

У нас тут черт знает что творится, к твоему сведению. Дом был взломан и ограблен на прошлой неделе. Все разрушили и испортили. Грабители легко проникли в дом через зимний сад. Ущерб составляет несколько тысяч. В полиции говорят, что это подростки. Как ты знаешь, у нас особо нечего красть. Но они прошлись по дому с баллончиками красной и оранжевой автомобильной краски и загадили все – мебель, картины, одежду в шкафу, внутренность холодильника, полотенца, шторы и даже твою русскую икону. Просто от скуки. Я отнесла икону специалисту-реставратору – пока ничего неизвестно. Я не смогла найти твою гитару, так что, если ты не взял ее с собой, боюсь, ее украли.

В полиции говорят, что кто-то должен жить в доме, иначе это может случиться снова. Могут вселиться самовольно, и тому подобные ужасы. Если честно, меня сильно угнетает этот дом, да и Пол настаивает на моем присутствии в Лондоне до окончания работы.

Я звонила в больницу, и они сказали, что ты попросил месяц за свой счет после трехнедельного отпуска. (Было бы намного лучше, если бы ты сам сообщил мне об этом и мне не пришлось бы спрашивать секретаря о твоих планах.)

Чтобы избежать повторения этих неприятностей, может, найдем кого-нибудь, кто поживет в доме несколько недель? У Пола есть племянница, которая учится тут в университете и живет в какой-то гостинице. Она с удовольствием поживет в доме. Будь любезен, сообщи мне, как ты относишься к этой идее, чтобы я могла заняться этим вопросом. Весь дом нужно вычистить, отремонтировать, а она сказала, что сможет с друзьями и отремонтировать, и покрасить.

Пожалуйста, пришли мне ответ как можно скорее.

Изабель.

– О Боже! – воскликнула Миранда, которой удалось-таки прочитать часть письма, хотя Давид и пытался прикрыть его рукой. – Это ужасно! Я не приеду к тебе в гости в Англию, раз там живут такие кретины! Бедная женщина! Только представь себе, – обратилась она к брату, – какие-то ребята залезли в папин дом и испортили все вещи краской из баллончиков! – Она снова повернулась к Давиду. – У нее много одежды?

– Нет, она никогда особо не интересовалась одеждой, – осторожно проговорил Давид. – Но она всегда отлично выглядела, даже в самых простых вещах.

– Боже мой, я бы совершенно потеряла голову.

Марк шумно вздохнул и закатил глаза вверх, но было заметно, что его определенно заинтересовала идея проникновения в чужой дом и причинения серьезного ущерба. Он явно не отказался бы задать еще несколько вопросов, но при этом сохранить демонстративное равнодушие. Он снисходительно потрепал сестру по голове, потом встал и отправился поговорить с Бини. Он, вероятно, был тут постоянным посетителем – это было единственное место, где этот подросток, убежденный вегетарианец, мог перекусить, ожидая, пока мать придет домой. Казалось, этим двоим есть о чем поговорить. Миранда продолжала болтать, рассказывая Давиду о разных дизайнерских кроссовках и всевозможных способах, при помощи которых она собирается раздобыть деньги на их покупку. Давид слушал ее одним ухом, нацелив другое в сторону Марка, пытаясь уловить, о чем тот говорит с парнем в халате. В то же время он пытался подавить в себе возникшее сильное ощущение злого рока или неотвратимой беды. Оптимизм и надежда вдруг покинули его. Ему захотелось поскорее избавиться от детей и позвонить домой… Домой? У него больше не было того дома, который он знал и помнил.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю