Текст книги "За гранью приличий (ЛП)"

Автор книги: Кит Роча

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Да. – Лекс убрала волосы с влажного лица Ноэль. – Я знаю, что сейчас это не очень вовремя, но плохое напоминает нам, насколько хорошо все остальное. Нужно узнать и то, и другое.

Ноэль кивнула.

– Я смогу. Я узнаю. Он ведь не единственный мужчина здесь, верно?

Она говорила правильные слова, но не верила им, и Лекс прикусила губу. Черт, она бы предложила Далласа, если бы это облегчило боль Ноэль, растопило бы ее одиночество.

– У тебя много мужчин и много времени.

– И у меня много дел. – Ноэль подобрала ботинок Лекс, высокий, на пятидюймовом каблуке: она носила их на сцене. – Ты ведь научишь меня танцевать, да?

– Танцевать? – Лекс пришла в голову внезапная мысль – совершенно неправильная, греховная, дерзкая мысль. – Вообще-то… я сделаю кое-что получше, дорогая.

Ноэль подняла брови, и наконец что-то заменило боль и печаль в ее глазах – любопытство.

– Лучше?

– Лучше. – Лекс медленно улыбнулась. – Я сделаю тебя чертовой звездой.

Глава 20

По крайней мере, у Ноэль выходной.

Джаспер глотнул еще виски и стукнул стаканом по столу.

– Ты сегодня не торопишься, Мэд.

– Ты сегодня быстро пьешь. – Мэддокс убрал волосы с глаз и остановился, чтобы блеснуть лихой улыбкой в сторону соседнего стола. Женщины – его фанатки, которых Джаспер видел уже дюжину раз, – захихикали и склонили головы, перешептываясь и прикрывая руками рты. Довольный Мэд плеснул виски в стакан Джаспера и наполнил другие.

– Успокойся, а то напьешься даже раньше, чем Эйс.

Эйс показал ему средний палец.

– Выкуси.

– Я не хочу напиваться, – рыкнул Джас. Это казалось таким легким выходом, но он не был слабаком. Он сам виноват в том, что случилось. Нельзя так просто взять и закрыться от реальности.

Она осталась.

Чертова баба стояла в этой самой комнате, смотрела на него и говорила: «Хорошо». «Хорошо» в смысле «все между нами кончено» и «да, хорошо, я вернусь в Эдем». Хорошо.

А потом она осталась.

Если это не было «иди-ка на хер», то он не знал, что это такое.

Эйс не слишком мягко толкнул Джаспера локтем в бок.

– Брат, если ты будешь смотреть на стол еще яростнее, он лопнет.

Джаспер оттолкнул его локтем.

– Если я буду смотреть на тебя, ты лопнешь?

– Ну, хоть отреагировал. – Эйс вздохнул. – Давай, мужик, ты должен что-то сделать. Жить полной жизнью. Ввязаться в драку. Найти себе телочку.

Джаспер опустошил половину стакана.

– Не все из нас думают о сексе целыми днями. Иногда мы работаем и спим.

– Ну, секс был лишь одним из вариантов, – пробормотал Эйс. – Но к черту все это. Все, упивайся своей злобой.

Мэд сделал глоток прямо из бутылки виски.

– У тебя дерьмовое чувство такта, Эйс.

Сцена все еще была темной, и Джаспер мрачно смотрел на нее.

– Кто сегодня танцует? Я постараюсь отвлечься.

Секс без обязательств не сделает хуже. Хуже уже просто невозможно.

Эйс бросил на него веселый взгляд, тут же забыв о недовольстве, как мог забыть только он.

– Сомневаюсь. Я почти уверен, что Лекс взяла чью-то смену.

Ну, черт. Даже если бы Джасперу захотелось бросить вызов этому минному полю, он не мог бы закрыть глаза и представить Лекс голой, не представив Ноэль, стоящей на коленях между ее бедер, облизывающей ее киску.

– Да, – сказал Эйс, как будто Джаспер сказал это вслух. – Я так и думал.

– В последнее время Далласу не хочется делиться, – пробормотал Джаспер и допил свой напиток.

За соседним столом раздался смех, и Мэд наклонил голову.

– Секс на один раз легко найти, если это то, чего ты хочешь. Их всего двое, но я поделюсь с тобой.

Чертовски щедрое предложение, если уж на то пошло. Все О’Кейны знали, что у Джаспера разбито сердце, поэтому каждый посчитал своим долгом его подбодрить.

Ну… почти каждый.

Он стряхнул с себя сожаления.

– Так и надо, правда? Так все и делают? Может, еще какие предложения?

Мэд покачал головой.

– Ты и сам прекрасно справляешься.

В клубе погас свет, заиграла тихая музыка. Это было так не похоже на обычную музыку для танцев, что Джаспер моргнул.

– Это не похоже на Лекс.

– Нет, это не… – начал Эйс. На сцене вспыхнул прожектор, и его глаза расширились. – О Пресвятая Богородица!

Лекс сидела в кресле, одетая в скромное белое кружево и шелк. Все было совсем не так, как обычно – пока музыка не переросла в ритмичную пульсацию, и на сцену не вышла другая женщина, одетая в красное.

Сердце Джаспера забилось быстрее, его тело отреагировало прежде, чем мозг сообразил, кто это.

Ноэль.

Она была так же грешна, как Лекс – невинна. Кроваво-красный корсет облегал ее тело, украшенный крошечными черными оборками лиф едва скрывал соски. Оборки внизу не скрывали черных кружевных трусиков и гладких бедер, бледная кожа казалась матовой в мягком свете.

Она остановилась позади Лекс и положила руки ей на плечи, задержавшись на мгновение, чтобы мужчины могли насладиться видом. Ее бедра покачивались в движении, которое нельзя было назвать только танцем, она поймала одну из лент, удерживающих девственно-белый топ Лекс… и потянула.

Это была грязная, грешная игра, и Джаспер не мог отвести взгляд.

Ленточки поползли вниз, обнажая Лекс в медленном движении, в соблазнении, которого сцена клуба еще не видела. Эйс заерзал на стуле, бормоча что-то слишком утробное, чтобы можно было понять. Мэд просто смотрел, не моргая, когда Ноэль обхватила рукой шею Лекс.

Сцена была освещена, Ноэль никак не могла разглядеть его в темном зале, но ее взгляд все равно устремился прямо на Джаса, когда она наклонилась и сомкнула зубы на мочке уха Лекс.

Лекс ахнула, и Джаспер почувствовал ответный рывок в животе, когда его яйца отреагировали на движение. Идеальное шоу, смена ролей. Невинная маленькая Ноэль играла соблазнительницу, а Лекс подчинялась ей с убедительным удивлением.

Не то чтобы Ноэль выглядела невинной. Она стянула корсаж платья Лекс достаточно, чтобы обнажить ее грудь, и Эйс выплюнул проклятие, когда Ноэль лизнула большой палец и стала дразнить сосок, доводя его до состояния твердой горошинки.

– Черт побери, Джас. Ты пытался отправить ее обратно в Эдем? Ты спятил.

– Заткнись, Эйс. Я серьезно. – О, теперь она преподала ему урок, отлично. Показала ему, что она никогда не вернется в Эдем. Никогда.

И стало только хуже.

Ноэль гладила Лекс. Дразнила ее. Она снимала кружева и шелк с кожи медленными прикосновениями, прижимаясь к телу Лекс и показывая всем своим видом, что ей это нравится.

– Черт возьми. – Брен выдернул четвертый стул и уселся между Эйсом и Мэдом. – Я услышал, но не поверил.

– Осторожнее, – предупредил Эйс. – Джас вмажет тебе, если ты скажешь хоть что-то по поводу того, что происходит на сцене.

– Как будто это остановит меня. – Брен наклонил голову, когда Ноэль оседлала Лекс и начала крутить бедрами. – Эти двое не знают пощады, не так ли? Парочка, сошедшаяся на небесах и в аду.

– Она насмехается над Джасом, – пробормотал Мэд. – Эта девушка с твердой попкой. Полагаю, влияние Лекс?

– Или Джас просто разозлил ее, – сказал Эйс. – Обычно это удается мне.

Джаспер осознал, что кивает, но тут же заставил себя замереть.

– Вся эта чертовщина, вероятно, так же важна для глаз Далласа, как и для моих.

Смех Мэда был полон издевки.

– Да, за исключением того, что он может в любой момент вклиниться между ними, если захочет.

– В любом случае, он был бы единственным, – заметил Джаспер. – Он всегда был собственником, и в последнее время это дерьмо все больше и больше выходит из-под контроля.

– Близится к развязке, – согласился Эйс. – Рано или… черт возьми, скажи, что Ноэль не собирается…

Но она собиралась. Она опустилась на колени перед стулом, огни сцены позолотили идеальные изгибы ее задницы. Лекс вздрогнула, когда Ноэль провела по внутренней стороне бедра пальцами, а потом и языком.

Свистки и крики зрителей почти заглушили вскрик Лекс, когда она выгнула спину и приподняла бедра. Она зарылась одной рукой в волосы Ноэль, удерживая ее на месте, а другую поднесла к своей груди, чтобы ущипнуть и потянуть за сосок.

Эйс забыл о приличиях – и угрозе кулаками Джаспера – и одобрительно гудел вместе с остальной толпой. Джасперу было все равно. Он не мог отвести взгляда не только от Ноэль, но и от Лекс

Открытое, честное удовольствие.

Это было сообщение, хорошо, но это не было «иди на хер», или даже «смотри, что ты потерял, мудак». Это была декларация независимости и самообладания. Сила Ноэль, искра воли, которая всегда таилась внутри нее, вспыхнула здесь, на сцене.

И она была прекрасна.

* * *

Отвлечение – дерьмо. И к тому же еще и больно.

Джаспер сжал руку в кулак, согнул пальцы. В первый раз врезать костяшками пальцев в бок байка было глупо, но понятно. Но если не подумать о том, что по железу бить не стоит, уже второй удар обернется сорванной кожей.

– Тебе надо бы быть осторожнее, – предостерегла его Рейчел. – Этот байк может врезать в ответ.

Джаспер удержался от пошлого ответа и глубоко вздохнул.

– Благодарю. Я буду иметь это в виду.

– Если ты собираешься дубасить мотоциклы, лучше просто смотри. – Даллас вытер руки тряпкой, прежде чем закопаться в ящик с инструментами. – Эти байки – единственное преимущество, которое мы получили от той ерунды с Трентом.

– Это-то и дерьмово. – Рейчел не потрудилась скрыть свое отвращение. – Блестящие и идеально отполированные, быстрые. Но вот этому, например, нужен новый карбюратор. Бред какой-то. Ни один не ездит!

Все, к чему прикасался Трент, было похоже на эти байки – только видимость, казалось, только она имела для него значение.

– Этот человек заботился о своих машинах так же фигово, как и управлял своим Сектором, – пробормотал Джаспер.

Даллас хмыкнул.

– Внешне все выглядело достаточно хорошо. Дом все еще настаивает на том, чтобы захватить Сектор, но чем больше Брен узнает от Сикс, тем больше я думаю, что Трент пошел на этот трюк из отчаяния, а не из-за амбиций. Его бизнес катился в пропасть.

– Что может быть лучше, чем выступить против О’Кейнов? – Джаспер сидел и разглядывал кровь на своих пальцах. – Ему нечего было терять.

– Он был бы жив, – резко ответил Даллас. – Пока ты дышишь, всегда есть что терять.

Рейчел уронила ключ, который держала в руках, и вытерла тыльную сторону ладони о лоб.

– Ну, очевидно, для Трента этого было недостаточно. Не уверена, что этого будет достаточно и для меня, хотя и не совсем по тем же причинам.

Даллас улыбнулся ей, хотя улыбка и не коснулась глаз.

– Ты намерена поучить нас жизни, ангелок?

Она скопировала его выражение вплоть до грусти в глазах.

– Мудрость – бесполезная трата времени для таких болванов, как вы.

– Ох, да нахер все. Ну давай, Рейчел. – Даллас бросил байк и направился в другой конец гаража за пивом. – Кого и чему научишь?

– Вас обоих бы надо проучить. – Она поднялась, уселась на верстак и указала на Джаса. – Вот тебе, например, нужно перестать думать, что ты можешь решить за другого человека, что правильно, а что нет. У Ноэль за плечами целая жизнь, которую ты не проживал, так что ты не можешь принимать решения за нее. Только за себя.

О Господи, теперь ему придется оправдываться и перед ней.

– Не то чтобы это тебя касалось, но я так и сделал.

– Да? – Она выгнула светлую бровь. – Надеюсь, что это неправда. Я думала, что ты придурок, а не трус.

Даллас чуть не подавился пивом.

– Что нашло на наших женщин? Вы нас с ума сводите.

– Да-да, не разговаривай со мной, Даллас. Ты ничуть не лучше. Ты можешь быть еще хуже. – Она покачала головой. – По крайней мере, в словах Джаспера есть смысл. Но ты просто большой хаос.

– Скажи же, ангелок. Не сдерживай себя.

Она закатила глаза, услышав его ровный, безразличный тон.

– Даллас О’Кейн, ты единственный мужчина, которого я встречала, бросающийся золотом там, где помог бы всего лишь один гребаный поцелуй.

Даллас не дрогнул, даже не моргнул.

– А грех Джаспера?

– О, с ним все наоборот. Он вообще не делает широких жестов, бросается словами – и то впустую.

Слова причиняли боль, они заставили Джаспера подняться на ноги.

– Слушай…

– Но. – Рейчел заставила его замолчать, подняв руку. – Хорошая новость для вас обоих в том, что некоторые женщины упрямы. Даже если они понимают, что пора сдаться, они не сдадутся. Так что у вас еще есть надежда.

– О, как мило. – Даллас отложил пиво и вернулся к разобранному велосипеду. – Приятно видеть, что ты нас раскусила.

– Конечно. Вы – это не я.

Он громко захохотал.

– Да. Легко говорить о том, что терять нечего, глядя со стороны, правда?

– Я никогда не говорила, что я не скрываю чувств. – Она соскользнула с верстака и толкнула Джаспера бедром, чтобы он обнял ее за плечи. – Найдите мне принца, мальчики, и я буду слишком счастлива, чтобы надирать вам зад.

– Чем Эйс тебе не принц, куколка?

Это был удар ниже пояса, и Рейчел покраснела так сильно, что Джаспер почти пожалел ее.

Почти. Он поцеловал ее в макушку.

– Ты сама напросилась.

– Знаю, – проворчала она.

Рейчел могла быть вспыльчивой, но она также чертовски хорошо разбиралась в людях. И если он считала, что Ноэль не может его возненавидеть…

А грех Джаспера?

Пустота в груди пульсировала и расширялась. Прошедшая неделя была настоящим темным туманом и не более того, мрачным примером того, насколько пустой может быть остальная часть его жизни.

Он вообще не делает широких жестов, бросается словами – и то впустую.

Если у него есть шанс, он должен попытаться. И если Ноэль Каннингэм хочет широкого жеста, это будет самый, блядь, широкий жест в мире.

Глава 21

Впервые в жизни у Ноэль появилось собственное пространство, и она с удовольствием заполнила его великолепным беспорядком.

Даллас предложил ей пройтись по пыльному складу, который оказался до потолка забито мебелью, приобретенной явно сомнительными способами. Некоторая мебель была такой же изящной, как и в комнатах Лекс, но Ноэль избегала предметов, которые могли бы принадлежать Эдему.

Так что она выбрала нечто возмутительное и совершенно устаревшее: массивную кровать с балдахином, изящный современный диван и туалетный столик работы мастеров прошлого века. И больше цвета, еще больше! Ноэль накрыла мебель покрывалами и с мятежным ликованием разбросала одежду по всем поверхностям.

Это была не сцена для обольщения. Ничего даже отдаленно похожего на стиль. Но она принадлежала ей, сверху донизу, и способность отделяться от мира по ту сторону двери была откровением.

Конечно, беспорядок делал прием посетителей неудобным. Она как раз закончила заплетать косы, когда раздался резкий стук в дверь, и ей пришлось крикнуть:

– Минутку! – прежде чем собрать охапку нового белья и засунуть в шкаф.

Затаив дыхание, она распахнула дверь и увидела Джаспера, стоящего с завернутым в бумагу свертком под мышкой.

– Привет.

Только это. Просто «привет», и даже после двух недель разлуки его голос ударил ее в живот и оставил дрожь. От этого ее собственный голос стал хриплым.

– Джаспер. Привет.

Его взгляд скользнул по ее лицу; он с трудом сглотнул.

– Можно войти?

Только Лекс переступала пока порог ее новых владений, но если она откажет Джасперу, то будет чувствовать себя трусихой. Отступив в сторону, она придержала дверь.

– Тут немного грязновато. У меня была тяжелая ночь.…

– Работа. Я знаю. – Он вошел и остановился посреди комнаты, чтобы осмотреться. – Очень мило.

– Спасибо. – Она не хотела его одобрения. Не хотела верить, что это было искренне, не хотела тепла, которое это разожгло в ее животе. И если она скажет себе это достаточно много раз, возможно, это станет правдой.

– Похоже на тебя, – пробормотал он и посмотрел на сверток в своих руках. – Я принес тебе кое-что, потому что нам нужно поговорить.

– Ладно. – Закрыв дверь, она отодвинула в сторону стопку одежды на диване, освобождая для него место. – Можешь сесть, если хочешь.

Он остановил ее, положив руку на плечо.

– Нет, все в порядке.

Слабость внутри Ноэль угрожала разверзнуться и поглотить ее целиком. Она хотела раствориться в его прикосновениях, раствориться в нем, и, Боже, когда-нибудь должно было стать лучше. Она высвободилась и повернулась к столику.

– Тогда, может, хочешь выпить? У меня есть виски и ром.

– Я ошибся, – выпалил Джаспер. – Рейчел права – я придурок.

Ноэль замерла.

– Прости?

– Мне не следовало заставлять тебя возвращаться в Эдем. – Его брови сошлись на переносице. – Ты была несчастна там. Зачем ты хочешь пройти через это снова?

Она была так удивлена его словами, что ответила честно.

– Я бы не ушла. Я не ушла.

– Ни хрена. – Он протянул сверток. – Возьми. Я достал его для тебя.

Она машинально сомкнула пальцы на пакете, коричневая бумага смялась в ее руке.

– Джаспер, ты не должен этого делать…

– Я хочу, чтобы ты дала мне шанс, – твердо сказал он.

Ее сердце болезненно сжалось.

– Шанс на что? Чего ты хочешь?

Его пальцы запутались в ее волосах, но просто скользнули, не захватывая.

– Я хочу тебя.

Сколько раз она слышала эти слова во сне: воспоминания, смешанные с тоскливой фантазией, которая оставляла ее пустой и желанной?

– У тебя была я, – прошептала она, сжимая пакет. – И ты не просто отпустил меня. Ты оттолкнул меня.

Джаспер кивнул.

– Я так и сделал. Прости. Я думаю… – он отвел взгляд. – Я не верил, что ты моя.

– Я была. – Она смотрела на его профиль, наслаждаясь, хотя знала, что ее следующие слова могут все испортить. – Но больше нет. Я принадлежу себе, и я не собираюсь отказываться от этого снова.

– Я понимаю. Я этого и не жду. Вот что… – он указал на квадратный сверток. – Я понял.

Поскольку он выжидающе смотрел на нее, у Ноэль не было выбора, кроме как просунуть палец в обертку и разорвать ее. Внутри была картина в рамке, такая же замысловатая, как та, что висела в комнате Лекс, хотя и вдвое меньше. Глядя на стремительные мазки кисти, Ноэль не могла не думать о Лекс, прячущей подарок за подарком в комнате, полной безделушек, потому что Даллас пытался купить ее любовь.

Картина, должно быть, стоила целое состояние, но О’Кейн легко мог раздобыть деньги. Пару недель танцев научили ее этому.

– Она прекрасна, – начала она, проводя большим пальцем по скошенному краю рамы, – Но мне не нужна…

– Это для Эйса, – оборвал он. – Но она должна быть у тебя. Оставь ее, пока не будешь готова к сделке. Если ты будешь готова.

Ее смущение только усилилось, хотя в животе шевельнулось подозрение, первый шепот предвкушения. Конечно, он не имел в виду…

Все его внимание было сосредоточено на ее губах, и он подошел ближе.

– Он не возьмет денег за чернила, – пробормотал Джаспер, проводя пальцем по ее шее. – Не за метки.

Метки. Метки Джаспера. Ноэль вздрогнула, соски напряглись. Возбуждение вспыхнуло от прикосновения к его коже и от мысли о требовании, таком же постоянном, как то, что обвивало ее запястья. Даллас показал ей силу этого утверждения. В секторах не так уж много священного, но чернила – это обещание.

Обещание, которое предлагал Джаспер.

– Ты хочешь меня отметить? – Ей пришлось задать вопрос, потому что она должна была услышать слова из его уст, резкие и безошибочные.

– Я хочу тебя отметить. – Он снова запустил пальцы в ее волосы и чуть не раздавил картину между ними, наклонив голову и захватив ее губы в обжигающем поцелуе.

Это было все, чего ей не хватало, и даже больше. Сила в его хватке, горячее скольжение языка, то, как он ласкал ее рот в поцелуе стальной нежности. Ей хотелось сдаться, подчиниться его невысказанному приказу и упиваться блаженством повиновения.

Возможно, она бы так и сделала, если бы не почувствовала знакомое чувство стыда. Если она сейчас сдастся, сомнения останутся навсегда, сознание того, что она предала себя из страха и неуверенности. Ей нужно время, и ей нужно, чтобы он хотел ее достаточно сильно, чтобы бороться за нее.

Или дождаться ее.

Потребовалось все самообладание, чтобы вырваться.

– Мне нужно подумать, – выдохнула Ноэль, что было не самым изящным способом сказать это, но если она не произнесет эти слова, то поцелует его снова и потеряется.

Он потянулся за ней и облизал ее нижнюю губу.

– Думать. Да, хорошо.

Она не осознавала, что была готова к разочарованию или гневу, пока он не дал ей ни того, ни другого.

– Ты уверен? Ты… ты подождешь?

Джас тяжело дышал, его дыхание согревало ее щеку.

– Учитывая все обстоятельства, это кажется справедливым. – Потом он улыбнулся. – Я бы подождал, даже если бы это было не так.

Грешный изгиб его губ заставил ее сердце бешено колотиться. Так много обещаний. Столько красивых, сексуальных обещаний, и она не могла удержаться от вопроса.

– И если я скажу «да»? Как далеко все зайдет?

– Так далеко, как ты захочешь, – прошептал он. – Нет, до конца. С меня хватит ограничений.

Настала ее очередь посмотреть на его губы. Она хотела завладеть его губами, поцеловать его снова, только один раз, но если она это сделает, то никогда не остановится.

– Я подумаю, – сказала Ноэль, отступая назад, прежде чем смогла сделать что-то безрассудное. – Обещаю.

Джаспер глубоко вздохнул.

– Думай. И потом поговори со мной.

Прижимая картину к груди, как щит, она кивнула.

– Я поговорю. Но тебе пора идти.

– Потому что ты не веришь, что я смогу держать руки при себе?

Он дразнил ее, и это было то, чего ей не хватало больше всего. Ее губы дернулись, и Ноэль пришлось бороться, чтобы спрятать улыбку.

– Конечно, будешь. Может, ты и не заметил, но я научилась говорить «нет». Благодаря Лекс у меня неплохо получается.

– Я заметил. – Он провел костяшками пальцев по ее ключице.

Ноэль оттолкнула его руку.

– Я говорю это сейчас. Нет, Джаспер. Мне нужно время и пространство. – В основном потому, что без пространства она никогда не заставила бы себя тратить время, но не доставила бы ему удовольствия признаться в этом. Люди О’Кейна и так были чересчур самоуверенны.

Его недовольный рокот перешел во вздох, и он поднял руки.

– Я ухожу. Ты знаешь, где меня найти.

Ноэль кивнула, подавляя приступ паники. Смотреть, как он уходит, было больно, но ей нужно было, чтобы он ушел. Она должна верить, что он вернется.

– Увидимся позже.

Он остановился у двери, взялся за ручку и улыбнулся ей.

– Мы обязательно увидимся, Ноэль.

Дразнить было опасно, но она не могла устоять.

– Особенно если ты будешь появляться на моих представлениях.

– Ты чертовски соблазнительна, надо отдать тебе должное. – Джаспер открыл дверь, но остановился на пороге. – Сладких снов.

Ноэль улыбнулась в ответ, но когда дверь за ним закрылась, рухнула на кровать, держа картину обеими руками, пока его слова эхом отдавались в голове в бесконечном припеве.

С меня хватит ограничений.

О, конечно, у нее были сны, но слово «сладкий» тут вообще не подходило, и он это знал.

Она хотела, чтобы он боролся за нее. Она должна была понять, что Джаспер будет драться.

Я хочу тебя отметить. Не просто секс. Не интрижка на время, не ошейник. Она хотела обязательств, а он повысил ставку. Все, навсегда, как если бы она могла доверять ему.

Если бы она могла позволить себе доверять ему.

***

Два дня размышлений не принесли ясности, хотя Ноэль пережила, как ей казалось, целый месяц беспокойных ночей в жарких снах между долгими часами наблюдения за мерцанием свечей на потолке. Несколько раз она чуть не скатывалась с кровати в поисках Лекс, но Лекс.…

Боже, даже думать об этом было предательством, но Лекс не могла ей помочь. Не с этим.

Один человек мог, поэтому Ноэль подождала, пока Флэш уйдет, чтобы выполнить какое-то поручение, прежде чем постучать в дверь комнаты, которую он делил с Амирой.

Подавив зевок, миниатюрная брюнетка открыла дверь и жестом пригласила Ноэль войти.

– Я как раз хотела узнать, не хочешь ли ты заглянуть ко мне.

– Все знают? – Не так давно эта мысль заставила бы Ноэль смутиться, но сейчас она казалась… неизбежной.

Амира покачала головой, ковыляя к дивану, изгиб ее живота стал более заметным, чем несколько недель назад.

– Секреты в таком месте? Нонсенс.

Ноэль подождала, пока Амира устроится поудобнее, затем со вздохом опустилась рядом с ней.

– Я пыталась думать самостоятельно, но до сих пор многого не понимаю. И обычно я просто спрашивала Лекс, но…

– Но если бы она понимала, они с Далласом не вцеплялись бы друг другу в глотки?

– Лекс многое понимает, – ответила Ноэль, борясь с чувством вины. – Но не думаю, что капитуляция – одна из таких вещей.

Амира махнула рукой.

– Э-э, ну это работает в обе стороны. Это не может быть на плечах одного человека. Давать и брать – вот в чем дело.

Ноэль указала на чернила, вьющиеся по горлу Амиры.

– Так вот как ты узнала? Взаимные уступки?

Казалось, она на мгновение задумалась.

– Нет, не совсем. Я едва понимала, что Флэш интересуется мной, и вдруг он попросил меня быть его женщиной. Все, что я знала, это то, что он сделает все возможное, чтобы это сработало. Я подумала, что если сделаю то же самое, все будет нормально.

Никакой ясности. Ноэль вздохнула и опустилась на диван.

– Я всегда хотела отдать Джасперу все. Единственное, что изменилось, это причина, по которой я боюсь.

– Так чего же ты боишься?

Даже признание в этом вызывало боль в груди.

– Он сделал мне больно.

– О, Ноэль. – Голос Амиры был полон сочувствия, но с оттенком иронии. – Он был придурком и совершил ошибку. Это случается.

Ее внутренности сжались, когда она подумала о Далласе, который давил на Лекс, пока она не дернулась и не поранила себя.

– Все время?

– Конечно, нет, – заверила ее Амира. – Но никто не может причинить тебе боль больше, чем тот, кого ты любишь. Так что, я думаю, ты должна спросить себя, стоит ли рисковать.

Ноэль потерла ладонью грудину, как будто это могло успокоить боль, которая осталась в сердце.

– Разве мы слабеем, когда прощаем их?

– Нет. Настоящее прощение чертовски трудно, и для этого нужно быть сильным. – Прищурившись, Амира наклонила голову. – Это не то же самое, что кланяться и выслушивать дерьмо от того, кто обращается с тобой как с дерьмом.

– У меня это хорошо получалось. Это все, в чем я когда-либо была хороша.

Мгновение она изучала Амиру, но ее взгляд был неумолимо притянут к чернилам, отметине на шее, которая говорила, что Амира принадлежит Флэшу, а Флэш принадлежал ей.

– Он хочет отметить меня, – прошептала Ноэль. – Он принес мне эту картину… что-то такое, что могло бы понадобиться Эйсу. Он сказал, что подождет, пока я решу.

– Окей. Чего хочешь ты?

– Я хочу его. Но я хочу быть уверена, что… – она замолчала и взяла Амиру за руку. – Есть же середина, верно? Между дерьмом и превращением в Лекс и Далласа?

Амира поколебалась, потом покачала головой.

– Не понимаю. Я не могу поместить эти две вещи в спектр, потому что я не вижу связи.

– То, как они спорят… – Ноэль прикусила губу и попыталась облечь в слова неуверенность. – Иногда, наблюдая за Лекс… она никогда не перестает отталкивать его. Это заставляет меня задуматься, не слаба ли я из-за того, что не хочу бороться все время.

– О, милая. Это просто Даллас и Лекс. Может, им станет лучше, когда они разберутся в своем дерьме, и, может, так будет всегда. – Амира пожала плечами. – Может, им это нравится, кто знает? Ты и Джаспер – не они.

Нет, не они. Лекс помогла вытащить Ноэль из оцепенения ее прежнего «я», но это не означало, что Ноэль должна была идти тем же путем. Даже Лекс, возможно, не захочет этого – в конце концов, это была только что обретенная свобода. Шанс для Ноэль решить, кем она хочет быть.

Это избавляло ее от беспокойства, но оставляло все ту же ноющую боль, которую она могла похоронить в словах, оправданиях и объяснениях… и никогда не заглушить.

Джаспер причинил ей боль. Из добрых ли намерений или по небрежности – не имело значения. Он сломал что-то хрупкое, и это подорвало ее доверие. Она не могла закрыть глаза и поверить, что он всегда будет знать, что ей нужно, что он всегда будет рядом, даст ей это, не задавая вопросов.

Но, возможно, это было неправильное доверие. Открытое, пассивное доверие, безрассудное и легко разрушаемое. Девушка, которую выбросили за ворота Эдема, слепо верила, потому что у нее не было другого выбора. Такое доверие значило не больше, чем еще одно «да» от того, кто никогда не говорил «нет».

На этот раз будет труднее. Она должна доверять Джасперу, зная, что он человек. Зная, что он может причинить ей боль, даже если не хотел этого. Она должна верить, что он сделает все, что в его силах, и загладит свою вину, когда этого будет недостаточно.

Ей придется довериться самой себе, чтобы сказать ему, когда ей понадобится что-то, чего он не сможет дать.

– Ты права, – прошептала она, сжимая руку Амиры. – Прощение – это тяжело. И страшно. Страшно, черт возьми. Но какова альтернатива?

– Быть без них, наверное.

– Да. – Амира опустила голову на спинку дивана и улыбнулась. – И это того не стоит.

Ноэль рассмеялась.

– Нет, они привлекательны. Даже когда сердиты. Может быть, особенно когда сердиты.

– Хм, так оно и есть.

– Так. Кстати, об этом… – она одарила Амиру улыбкой. – Борьба ужасна. А как секс?

Амира перевернулась на бок и обхватила живот рукой.

– Я в три мили шириной и выгляжу так, будто контрабандой везу баскетбольные мячи, а ты задаешь мне этот вопрос?

– Ты прекрасно выглядишь. Ты выглядишь счастливой. – Ноэль сжала ее руку. – Поэтому я и задаю этот вопрос.

Это заставило Амиру покраснеть.

– Я не разгадала ни одной великой космической тайны, Ноэль. Я люблю Флэша. С ним я хочу быть, вот и все.

Возможно, для нее это прозвучало не слишком глубоко, но для Ноэль это была простая, прекрасная правда. Все, что имело значение, это где она хотела быть – в секторах, с О’Кейнами.

С Джаспером.

Он был не единственным, кто был готов бороться за это.

Глава 22

На этот раз у нее было достаточно свободного времени, чтобы спланировать соблазнение, но в конце концов Ноэль отказалась от всех планов. Утопить боль в сексе было наименее неудобным способом сгладить напряженность между ними, но это было слишком важно. Это будет основой, способом, которым они научатся справляться с неизбежным. Слова должны быть на первом месте, и если они будут правильными, секс случится все равно, будь она одета в кружевную комбинацию или джутовый мешок.

Не то чтобы Ноэль заходила так далеко. Но она чувствовала себя такой же сексуальной в обтягивающей майке и винтажных джинсах, как и в коротеньком платьице, которое одолжила у Лекс на ту первую вечеринку. Это все чернила, подумала она, остановившись перед дверью Джаспера и подняв руку, чтобы постучать. Глядя на логотип О’Кейнов и замысловатую вязь, она понимала, кем могла бы стать. Сексуальной. Уважаемой.

Достаточно храброй, чтобы простить.

Затаив дыхание, она постучала.

– Вот дерьмо, – донесся голос Джаспера из-за двери – Войдите.

Нахмурившись, Ноэль толкнула дверь и остановилась как вкопанная, увидев Джаспера с котенком, вцепившимся крошечными коготками в его бороду, на плече. Судя по царапинам на щеке, это было не в первый раз.