Текст книги "За гранью приличий (ЛП)"
Автор книги: Кит Роча
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
Слишком поздно, тем более что Даллас, казалось, не намеревался тянуть с допросом. Джаспер видел, как Даллас работал с пленниками, не имея никакого оружия – только ужас и простой шепот, пока пленник не начинал рассказывать все, что знает. Но сегодня для медленных уговоров не было времени. Он ударил кулаком Мартеля в живот с рычанием, лишая мужчину возможности даже вдохнуть, чтобы ответить на вопрос.
Не то чтобы Даллас спрашивал.
Но ему был нужен ответ, поэтому Джаспер сделал это за него.
– На кого работаешь?
Мартель сплюнул кровь на бетонный пол.
– Эдем. Я работаю на Эдем.
Джаспер старался сохранить невозмутимость, но рычание вырвалось у него само.
– Если он не дает информации, лучше прикончить его сразу. У друга Брена наверняка есть то, что нужно.
Глаза Мартеля расширились в страхе, но Даллас уже повернулся к столу, чтобы взять кастет.
– Согласен. Брен и Круз могут рассказать нам все, что нужно.
– Гарет Вудс, – сказал Мартель, его голос был полон паники. – Я работаю на Гарета Вудса.
Даллас повернулся и провел тяжелыми кастетами по пальцам.
– Советник?
Мартель быстро кивнул.
Была только одна причина, по которой другие члены Совета Эдема хотели смерти Ноэль.
– Ты хотел кого-то подставить? – угадал Джаспер.
Еще один отрывистый кивок.
– Ничего личного, приятель. Просто нужно было убить девушку городским оружием. Никто из твоих людей не должен был пострадать.
Ярость вскипела в нем с бешеной силой. Джаспер протянул руку, и ему пришлось сделать поспешный шаг назад, прежде чем пальцы вцепятся пленнику в волосы.
– Ничего личного?
Даллас ударил его в челюсть, голова Мартеля качнулась вбок.
– Ноэль – одна из моих женщин. – Он не дал Мартелю шанса ответить, прежде чем ударить его снова. – Зачем подставлять Каннингэма? Что твой босс должен был получить?
– Я не знаю. – Мартел отшатнулся, когда Даллас снова поднял руку, дергаясь в цепях. – Не надо, черт возьми, я не знаю. Я стреляю в того, в кого мне говорят стрелять. Это моя работа. Это все, что я знаю.
Джаспер поверил ему. Ко всему прочему этот мужчина оказался глуп. Это был один из этапов тренировки, через которые когда-то проводил их Брен. Убийц обычно не заботило, почему им приказывают убрать того или иного человека. Но люди Далласа всегда, всегда знали почему, потому что не могли себе позволить сделать ошибку.
– Бесполезно, – пробормотал Джаспер, обращаясь скорее к самому себе, чем к Далласу.
Мартель уже был мертв, и только информация могла отсрочить его казнь. Если у него ее не было – не было и времени.
Даллас наблюдал за выражением лица пленника, ледяная ярость просачивалась сквозь пустое выражение лица, которое он носил с тех пор, как впервые увидел Лекс, без сознания и истекающую кровью.
– Согласен, – сказал он. – Если ты не хочешь расквитаться за Ноэль, то можешь пойти и посмотреть, не окажется ли друг Брена умнее, чем этот тупой как пробка ублюдок.
Джаспер покачал головой и отвернулся. Даже если бы у него хватило смелости, это не в его стиле.
– Мартель твой, – бросил он через плечо.
– Просто отлично, – последовал ответ Далласа: утверждение, подкрепленное звуком удара кулака по плоти и болезненным стоном Мартеля.
Стоны переросли в крики, и Джаспер закрыл за собой дверь, чтобы заглушить их.
Лоренцо Круз, друг Брена, сидел за квадратным столом в центре комнаты, его рубашка была разорвана. Рейчел сидела рядом с ним, втирая антисептик ему в плечо.
Джаспер наблюдал, как она отложила марлю и потянулась за острым скальпелем. Один разрез, неглубокий и медленный – и Круз не моргнул, не показал никаких признаков того, что почувствовал боль.
Услышав еще один приглушенный крик из-за двери, Эйс вздрогнул
– Не знаю, что страшнее. То, как кричит этот парень, или то, что Рейчел вырезает маячок из плоти этого ублюдка без анестезии, и он даже не дергается.
– Я очень нежно, – пробормотала она, затем ободряюще взглянула на Круза. – Все в порядке, приятель?
– Все в порядке. – Круз улыбнулся ей и Брену. – Бывало и похуже.
– Он скромничает. – Брен постучал по столу. – Однажды мы проводили операцию под прикрытием. Этот придурок получил пулю в ногу и все равно сумел пробраться через блокпост сектора, не упав в обморок.
– Ты делаешь то, что должен, чтобы выполнить работу. – Круз встретил взгляд Джаспера. – Когда это работа, с которой можно мириться. Но все больше и больше тех, кто готов делать грязные дела.
– Или вы слишком далеко продвинулись в пищевой цепочке, чтобы держать свою совесть чистой. – Джаспер отодвинул стул и сел. – Ты можешь связать этого парня с Гаретом Вудсом?
Круз кивнул.
– Несомненно. Мартелю поручили охрану Вудса полгода назад.
– Зачем Вудсу желать смерти Ноэль? Как он вообще узнал, где она?
Брови Круза взметнулись вверх.
– У вас, должно быть, нет доступа к видеосети.
Ему ответил хмурый Эйс.
– Все слишком сильно шифруется. Не стоит затраченного времени. А что, она была на видео?
– В последнее время – постоянно, – ответил Круз. – Кто-то слил видео, где она подает напитки в вашем клубе, и теперь все в Эдеме думают, что ее отец ведет грязные дела с Далласом О’Кейном.
Это сделало ее убийство идеальным способом дискредитации Каннингэма. Все в Эдеме подумают, что он сделал это, чтобы скрыть свои отношения с Далласом.
– Сколько еще людей воспользуются этим шансом? – спросил Джаспер. – Даже если мы разберемся с Вудсом, она все еще будет в опасности?
Круз моргнул и посмотрел на Брена.
– Этот парень говорит серьезно? Он просто хочет разобраться с членом Совета?
– Он? Нет. – Брен наклонил голову к двери. – Но Даллас? Да.
Джаспер прикусил язык, но даже это не помогло удержать гнев.
– К черту это. Я не собираюсь передавать свое дело Далласу, не в этот раз.
– Ты не можешь просто войти в город и всадить две пули сорок пятого калибра в крутого плохого парня. Наезд на Вудса потребует денег, планирования и привлечения кучи людей. – Брен закурил сигарету. – Даллас – единственный, кто может это сделать, независимо от того, как сильно ты хочешь быть тем, кто защищает Ноэль.
– Дерьмо. – Лицо Круза стало непроницаемым. – Пока она в Секторах, она будет занозой в заднице для своего отца, мишенью для любого из его врагов. Каннингэм это знает. Сегодня утром он опубликовал пресс-релиз о том, как собирается ее спасти.
Джаспер проглотил проклятие.
– Так что единственный способ остановить киллеров – это либо напугать до полусмерти любого, кто вздумает попробовать… либо отправить ее обратно к семье.
Эйс вмешался.
– Она уже носит чернила. Они все равно заберут ее обратно? Сколько денег у ее папаши?
– У него их много, – ответила Рейчел. – По крайней мере, когда я там жила, было так. Я уверена, он будет делать вид, что Ноэль спятила, но он как любящий папочка не мог оставить свою чокнутую доченьку здесь и поэтому привез ее домой, чтобы она поправилась.
– Проклятие Секторов, – протянул Круз. – Она могла раздеться догола и ходить по улицам Эдема, и людям бы было все равно. Если бы ее отцу удалось скрыть первоначальные обвинения, он мог бы разыграть из себя мученика. Любящий отец борется за спасение души своей дочери. Конечно, ему придется уничтожить людей, которые ее арестовали… – он взглянул на Брена. – Но большинство членов Совета не прочь подставить хороших людей ради собственной выгоды.
– Это нам известно, – мягко согласился Брен.
– Вот. – Рейчел бросила что-то крошечное – дзинь! – в металлическую миску, затем разгладила края маленькой квадратной повязки на руке Круза. – Больше никакого трекера.
– Благодарю. – Круз согнул руку, проверяя плечо. – Я думаю, что для меня пути назад уже нет. Мисс Каннингэм повезло, что правила на нее не распространяются.
– Да. – Но что-то подсказывало Джасперу, что Ноэль не согласится.
Дверь в заднюю комнату распахнулась, и вошел Даллас, вытирая окровавленные руки о тряпку. Через дверной проем Джаспер мог разглядеть неподвижную фигуру Алистера Мартеля.
Брен поднялся.
– Все кончено?
Даллас коротко кивнул и встретился взглядом с Крузом.
– Я знаю, от чего ты отказался, чтобы привезти нам Мартеля. Я прослежу, чтобы все было в порядке. – Даллас переключил свое внимание на Рейчел. – Вы с Эйсом, выведите нашего нового друга на улицу. Принесите ему что-нибудь поесть и все, что ему нужно.
Трое вышли из комнаты, оставив Далласа с Бреном и Джаспером наедине.
– Скажи мне, что все не так плохо, как кажется.
Даллас молча выслушал рассказ Брена и покачал головой.
– Это то, что я все время пытался тебе сказать, Джас. Политика в Эдеме – это как порочная, кровавая игра в шахматы. – Он вздохнул. – Готов поспорить, что история о покушении на жизнь Ноэль вот-вот попадет в видеосеть, если еще не попала. Ноэль теперь – фигура на доске, и игра не закончится, пока она не вернется в Эдем или не умрет.
Для Джаспера была важна только ее безопасность.
– Я посмотрю, что может сделать Мэд. Мы должны следить за ситуацией в Эдеме.
– Брен может это сделать. – Даллас махнул рукой. – Отправляйся. Мне нужно поговорить с Джаспером.
Джаспер был не в настроении, и он сказал Далласу об этом еще до того, как дверь захлопнулась.
– Напутствие может подождать, тренер.
– Это не оно. – Даллас уперся руками в стол. – Что ты будешь делать, если Каннигэм появится, чтобы забрать ее? Если он даст ей свободу, если скажет, что все ее грехи будут прощены, и попросит вернуться к своей уютной и безопасной жизни? Что ты скажешь, когда она попросит совета?
Он сказал бы, что это не его решение, что она единственная, кто действительно знает, что делать – за исключением того, что это была бы ложь. Он сделает все, чтобы уберечь Ноэль от опасности.
– Я скажу ей, что ей нужно уходить, – прорычал он.
Даллас не выглядел удивленным. И счастливым тоже.
– Ты сможешь с этим жить?
– У меня точно нет выбора.
– У тебя есть два варианта, и оба они дерьмо.
Отпусти ее – или оставь ее здесь и, возможно, убьешь.
– Они оба дерьмо, – повторил Джаспер. – Но это все, что у меня есть, если только ты не готовишь что-нибудь еще.
– У меня есть несколько идей, – сказал Даллас, но поднял руку, прежде чем Джаспер успел что-нибудь сказать. – Пока она в безопасности. Черт, это война, Джас. Я буду защищать Ноэль, как свою, но ты знаешь, что такое война.
Сначала бомба Трента, а теперь снайпер из Эдема. Куча дерьма вокруг, как и в те дни, когда им приходилось скитаться и бороться за каждый клочок мира, что попадался им на пути. Если бы они были умны, они бы приняли меры предосторожности.
Некоторые мужчины без колебаний присваивали женщин, даже зная, что уже завтра могут быть мертвы, но Джаспер никогда не был одним из таких.
– Я не стану удерживать женщину, которую не смогу защитить. Это не изменилось.
Даллас вздохнул.
– Не могу сказать, что понимаю тебя, Джас… но, может быть, это значит, что нам обоим придется навсегда остаться одиночками.
– Есть вещи и похуже.
Например, новые выстрелы, и глаза Ноэль… пустые и невидящие, мертвые.
– Ладно. – Даллас выпрямился и потер рукой лицо. – Я свяжусь с Каннингэмом и дам ему знать, что открыт для разговора. Возможно, тебе вообще не придется делать выбор.
– Он захочет ее вернуть. – Джаспер глубоко вздохнул. – Что нам делать с телом Мартеля? Заставить его исчезнуть или убедиться, что они найдут его?
Даллас уставился на стену и задумчиво размял руки.
– Положи его в холодильник, – наконец сказал он. – Дай мне время узнать, что скажет Каннингэм, и тогда мы решим.
– Кстати, о холоде, приложи лед к рукам, – посоветовал Джаспер.
– Да. – Даллас уставился на свои разбитые костяшки пальцев. – Мне нужно сказать Лекс, что все кончено, пока она не вылезла из постели и рана снова не открылась.
Он должен был проверить Лекс, убедиться, что она поправляется и в безопасности. На Джаспере лежала такая же ответственность за Ноэль, но ему нужна была дистанция. Ему нужно было отпустить ее.
– Ты не мог бы…
– Я позабочусь о ней, – спокойно ответил Даллас. – Найди Брена и Мэда. Это будет долгая ночь.
Он оказался прав.
Глава 19
Джаспер избегал ее.
Сначала она думала, что это просто разыгралось воображение. Даллас вернулся поздно и на взводе, и Ноэль была слишком измотана, чтобы снова брести через лабиринт коридоров обратно к пустой спальне Лекс. Но сон был мимолетным и беспокойным, и прерывался всякий раз, когда она клала руку на свободное место слева от себя. Каждый раз, просыпаясь, она заставляла себя закрыть глаза, обещая себе, что в следующее пробуждение рука обязательно наткнется на твердую стену груди Джаспера.
Но нет.
Ноэль вылезла из огромной кровати на рассвете, спасаясь от одиночества, которое было более резким в присутствии Далласа и Лекс, чем если бы она была одна. Даллас приоткрыл один глаз, разглядывая ее, пока Ноэль натягивала одежду, но, убедив ее не покидать территорию, только крепче прижал к себе Лекс и снова закрыл глаза.
Он, вероятно, предполагал, что она пойдет искать Джаспера, но она не стала. Она уже чувствовала это тогда – что-то большее, чем просто подозрение. Уверенность в том, что Джаспера просто нет. Нет нигде.
Только забравшись в прохладную ванну в комнате Лекс, Ноэль поняла, в чем все дело. Ее руки дрожали, когда она терла мочалкой только что зажившую кожу. Ей был нужен Джаспер. Ей нужно было увидеть его, прикоснуться к нему, знать, что он в безопасности. Ей нужно было свернуться калачиком в его объятиях и осознать, что она в безопасности.
Она нуждалась в нем, и он должен был это знать. Должен был. Если он не знал, как она могла доверять ему? И если он знал, но игнорировал ее чувства…
Нет. Слишком рано для таких мыслей, особенно при всей окружающей их опасности. Даллас признался, что отправил Джаспера с каким-то поручением. Возможно, на всю ночь. Может, он вернулся буквально только что, и если бы она подошла к нему сейчас, он бы протянул руки и обнял ее…
Ноэль не пошла. Она сказала себе, что это потому, что ему нужен отдых, и потому, что это не имеет значения. Она спустила воду в ванне и оделась, заплела волосы в корону вокруг головы и выбрала футболку с короткими рукавами, которая оставила ее руки – и татуировки – на виду. В комплекте с сапогами на каблуках, джинсами и одним из кожаных ремней Лекс это было похоже на броню.
Она была О’Кейн. Одна ночь неопределенности этого не изменит. Ничто не могло изменить этого. Это было обещание, вытатуированное на коже – ее верность в обмен на их защиту. Навсегда.
Кроме того, она больше не была беспомощной. Ей не нужно было, чтобы Джаспер или Лекс держали ее за руку и что-то делали для нее.
Сцена была очищена от крови Лекс, но клуб все еще нуждался в уборке. Трикс будет там, чтобы открыть двери к полудню, готовая подать вино людям Далласа и продать пару бутылок тем, кто не является членом банды.
Жизнь должна была продолжаться.
Ноэль подмела пол и уже убирала стулья к тому времени, как прибыла Трикс в сопровождении молчаливого вышибалы по имени Зан. Зан кивнул ей и встал прямо за дверью; крепкая стена мышц, которая могла – и обязательно станет – смертельной при малейшем намеке на опасность.
Ноэль сменила метлу на тряпку, чтобы вытереть царапины на деревянных столах, когда дверь снова распахнулась, впустив двух мужчин, почти таких же больших, как Зан – и трагически знакомых.
Телохранители ее отца.
У нее едва хватило времени обдумать это – «телохранители моего отца» – прежде чем он сам последовал за ними, моргая в темноте и огибая столы широким полукругом, как будто даже самое простое прикосновение к ним заразило бы его.
Ее отец. Здесь.
Ноэль сжала тряпку. Ее отец выглядел невероятно старым, как будто прошли месяцы или даже годы, а не недели и дни. Борозды морщин вокруг его стальных глаз были глубже, складка между бровей стала более выраженной. Он казался усталым, напряженным, но Ноэль точно знала, что ее отсутствие не может объяснить ни то, ни другое. По крайней мере, не само по себе.
Он посмотрел на нее – нет, мимо, его взгляд скользнул мимо без проблеска узнавания, прежде чем вернуться к ее лицу. Он нахмурил брови и поправил воротник куртки.
– Ноэль. Я не узнал тебя.
Она не знала, как назвать его. «Сэр» было для нее уважением, которого он больше не заслуживал, а никак иначе она к отцу никогда не обращалась. Ей никогда не разрешали.
Значит, никакого приветствия. Расправив плечи, она уставилась прямо в его лицо. Только сжатые на тряпке пальцы выдавали ее страх.
– Я не ожидала увидеть тебя здесь.
– Я давно тебя искал.
Не очень усиленно, очевидно.
– Я здесь с того самого дня, как меня изгнали.
Он сжал челюсти.
– Я не знал, где находится это «здесь».
– Ладно. – Об этом не стоило спорить, поэтому она сменила тему. – Почему тебе не все равно?
Вопрос, казалось, застал его врасплох.
– Потому что я здесь, чтобы отвезти тебя домой. Твоя мать и я… мы хотим, чтобы ты вернулась домой.
Это было так неожиданно, так невозможно, что Ноэль потеряла дар речи и только смотрела на него. Он смотрел в ответ: совершенная картина вежливого удивления – и даже здесь, в трущобах Сектора, он играл на публику.
Гнев пустил корни, и она впервые в жизни дала ему голос.
– Почему? Я потеряла репутацию. Восстановить ее нельзя. Ты не найдешь в Эдеме человека, который согласился бы жениться на мне.
Он отвел взгляд.
– Твое гражданство будет восстановлено, и ты снова сможешь жить в Эдеме. Разве этого недостаточно?
Ответ, который не был ответом.
– Почему?
Эдвин – Ноэль уже почти не могла думать о нем как о своем отце – издал отвратительный звук.
– К чему вопросы, Ноэль? Какова альтернатива? Ты не можешь здесь оставаться.
Больше всего на свете ей хотелось сорваться, засмеяться и указать ему на его поведение, но это был порыв ребенка, а не женщины.
– Я могу остаться здесь, – сказала она, стараясь говорить как можно ровнее. – И намерена это сделать.
Он протянул руку, и один из охранников вложил в нее коммуникатор.
– Даже если я скажу, что мистер О’Кейн связался со мной по поводу твоего присутствия здесь?
– Он бы не стал, – сказала Ноэль, не подумав, но прежде чем звук стих, слова осели пеплом на ее языке. Вчерашнее чувство вины вернулось, и она поняла, что была права. Пули предназначались ей. Ее отец знал это, Даллас знал это…
Джаспер знал.
Он никогда не придет ее искать. Возможно, он не хотел прощаться.
– Это послужило бы на благо каждого. – Голос Эдвина смягчился. – Возвращайся домой, Ноэль. Твоя мать скучает по тебе.
Домой. Пустая комната с безделушками, роскошью и бесконечным досугом. Горячий душ и ванны, которые никогда не охлаждались, независимо от того, как долго вы сидели в них. Мягкое освещение. Простыни, которые меняли каждое утро молчаливые слуги.
Нет прикосновениям. Нет чувствам. Никакой боли, никакого удовольствия, только анестезия безопасности.
Ее губы уже онемели.
– Дай посмотреть, – прошептала она. – Дай посмотреть, что он написал.
Эдвин передал ей планшет, и она посмотрела на белый экран с черным шрифтом.
«Я готов обсудить условия».
Слова могут означать что угодно. Что Даллас хочет, чтобы она ушла, что он готов обменять ее ради безопасности Лекс. И он бы так и сделал, если бы дело дошло до этого – Ноэль ни на секунду не усомнилась в этом, – но Лекс никогда бы его не простила. Она бы не согласилась отправить Ноэль в город.
Конечно, эти слова могут означать что угодно. Может, она слишком много сомневалась. Теперь она носила его татуировку, а это означало верность с его и с ее стороны.
А Эдвин всегда говорил неправду.
Снова вернув лицу невозмутимость, Ноэль отдала коммуникатор обратно.
– Обо мне ничего не говорится.
Не став спорить, он кивнул.
– Я знал, что тебя это не убедил. Ты хотя бы подумаешь об этом?
– О возвращении? – Она бросила полотенце на ближайший стол и широко развела руки, демонстрируя черные татуировки на запястьях и предплечьях. – Я О’Кейн, чернила и все такое, и мне здесь нравится. Что ты можешь мне предложить?
– Безопасность, – немедленно сказал он. – В тебя больше не будут стрелять. В тебя и в… – он снова обратился к коммуникатору. – Джаспер МакКрей?
Страх скрутил ее внутренности, от его взгляда кровь застыла в жилах. Он знал. Она не должна была удивляться – правая рука Далласа О’Кейна и дочь Эдвина Каннингэма были хорошим поводом для сплетен по обе стороны Стены – но Ноэль все еще чувствовала себя незащищенной, как будто он отбросил ее тщательно надетую броню, чтобы найти самое слабое место.
– Ты хладнокровный ублюдок, – сказала она, ее руки дрожали, и казаться совсем невозмутимой не вышло. Ноэль сунула их в карманы, чтобы спрятать, и повысила голос. – Уходи.
– Ноэль…
– Иди же.
Дверь открылась, и Зан просунул голову внутрь.
– Все в порядке, Ноэль?
– Все в порядке, – сказала она, не отрывая взгляда от отца. Она не позволит ему увидеть свою дрожь. – Он как раз собирается уходить.
Она не позволит увидеть свой страх.
– Ладно, – Зан толкнул дверь до упора, нарочно наткнувшись на одного из телохранителей. – Извини, приятель.
Ее отец все еще наблюдал за ней, и все, чего хотела Ноэль, это избавиться от него.
– Я подумаю об этом, но только если ты сейчас уйдешь.
Он смягчился, но только чуть-чуть.
– Я буду на связи. До встречи.
Зан закрыл дверь за телохранителями, и Ноэль нащупала ближайший стул. Колени дрожали, когда она почти упала на стул, воздух вырывался из ее легких, как хрип.
Трикс появилась у ее локтя с рюмкой, зеленые глаза были полны сочувствия.
– Вот. Это хорошее вино. – Девушка поставила стакан на стол и сжала плечо Ноэль. – Похоже, тебе это надо.
– Да, спасибо.
– Без проблем. – Трикс отступила, и Ноэль подняла стакан и уставилась на ярко окрашенную жидкость.
Виски – кровь О’Кейнов, первый и лучший продукт. Несса обещала показать ей, как его делают, объяснить процесс так подробно, как хотела Ноэль, но еще не успела.
Может, больше у нее и не будет шанса.
– Тебе стоит подумать об этом.
Голос Джаспера. Ее сердце еще колотилось, и его слова надломили ее спокойствие еще сильнее.
– Значит, ты слышал.
Он вышел из тени у сцены, скрестив руки на груди.
– Я слышал часть.
Он молча слушал, прячась в тени, пока ее отец крутил словесный нож в ее груди в поисках ее слабого места. Хуже того, он выслушал… и согласился.
Даже в самые тяжелые моменты этого утра она не думала, что что-то может ранить ее так сильно, как его слова.
«Тебе стоит подумать об этом».
Ноэль осушила рюмку и швырнула ее на стол.
– Ты хочешь, чтобы я вернулась в Эдем?
– Это не имеет никакого отношения к тому, чего я хочу, – прошептал он. – Это связано с тем, что будет правильно. Верно.
Передняя дверь щелкнула. Она обернулась вовремя, чтобы увидеть Трикс, выходящую вслед за Заном, оставив бар пустым, чтобы они могли поговорить. Но никто не спасет ее от этого момента, от слов, которые она не хотела слышать.
Все еще глядя на входную дверь, Ноэль откашлялась.
– Даллас избавляется от меня, потому что Лекс подстрелили?
– Нет. – Джаспер поднял ее руку, проведя большим пальцем по ее запястью. – Он не стал бы этого делать.
Чернила. Обещание.
Темный смех вырвался из нее, когда она покачала головой.
– Да, конечно. Потому что это Лекс.
– Потому что это Лекс. – Джаспер выпустил ее и вздохнул. – Здесь все опасно. Это просто жизнь в Секторах.
– Тогда почему? – спросила Ноэль, потирая запястье, чтобы избавиться от покалывания. Было нечестно, что он мог распалить ее тело сейчас, когда слова были так холодны. – Если Даллас не пытается избавиться от меня, почему ты пытаешься?
Он сделал шаг назад.
Прочь от нее.
– Мы выследили парня, который стрелял в тебя. Алистер Мартель. Друг Брена привез его вчера вечером. Ты ведь это знала, правда?
Она кивнула.
– Даллас убил его. Не быстро, просто чтобы он не смог представлять опасности. Медленно. – Джаспер тяжело сглотнул. – Он забил его до смерти кастетом. Разбил этому ублюдку лицо. Я не знаю, сколько у него было сломанных костей, но он был как мешок, полный битого стекла, когда мы с Бреном утаскивали его прочь.
Ее живот сжался. Не только из-за мысленного образа, который был достаточно отвратительным, но и из-за головокружения от попыток примирить эту жестокость с человеком, который упал в постель с ними прошлой ночью и гладил волосы Лекс, пока она не уснула.
Сглотнув, Ноэль уставилась на стол.
– Ты уже говорил – это жизнь в Секторах. Я привыкну.
– Но ты не такая, как все, Ноэль. Ты здесь не живешь. Тебе не нужно к этому привыкать.
Она заставила себя посмотреть ему в глаза.
– Ты здесь. – Признание лишило ее храбрости. Он не боролся за нее, поэтому она не могла добавить ничего больше.
«Ты того стоишь».
Но даже это было неправильно. Джаспер закрыл глаза и покачал головой.
– Это дерьмо с Трентом… мы идем на войну, милая. Я никогда не оставлял женщину одну дома, не зная, вернусь я или нет, и я не могу начать сейчас. Не теперь, не с тобой.
– Не теперь, не со мной, – повторила она. Мягкие слова, чтобы притупить боль. «Ты особенная», говорили они, но правду было не скрыть. Душераздирающую, ужасающую правду.
«Ты особенная… но недостаточно».
Глаза горели от слез, но она знала, как скрыть это, как проглотить комок в горле, чтобы голос вышел ровным и спокойным, пустым, как Эдем.
– Ладно.
– Ладно. – Его голос был таким же темным, как ее – светлым. Таким же наполненным чувством, как ее – бесчувственным. – Так будет безопаснее. Когда перестанешь считать меня засранцем, ты сама увидишь. Ты… – Он замолчал, сделав еще один шаг назад. – Сама увидишь.
Потом повернулся и вышел через задний выход.
Ноэль хотелось кричать, и чтобы сдержаться, она впилась ногтями в запястье, пока боль от проткнутой кожи не сняла часть напряжения
Он просто ушел. Он сделал свой выбор.
Ноэль опустила руки на стол и уставилась на серповидные ранки на запястье. Кровь и чернила, черное и красное. Они разделили пополам одну из вьющихся лиан, окружавших логотип О’Кейна, и это казалось верным.
Возможно, чернила вовсе не означали «навсегда».
Лекс
Она наблюдала, почти дрожа от ярости, как Ноэль засунула еще одну стопку рубашек в картонную коробку.
– Скажи мне, что ты знаешь, что Джаспер идиот, – потребовала она. – Я имею в виду, ты ведь на самом деле не собираешь вещи, правда?
– Джаспер не идиот. – Ноэль взяла джинсы и разгладила морщины. – Он просто засранец.
– Именно. Вот почему ты можешь не верить ни одному его слову.
– Я знаю. – Она облизнула губы и наконец встретилась с Лекс взглядом. – Я не знаю, как это сказать. Я не хочу, чтобы ты приняла это неправильно, потому что я ценю все, что ты сделала для меня. Ты мне так сильно помогла.
О Господи, она и вправду собиралась уходить.
– Э-э-э… Не дави так сильно, милая, я расплачусь.
– Я не собираюсь. – Когда джинсы улеглись в коробку, Ноэль улыбнулась. – Я сказала Далласу, что если я полноправный член клуба, а не собачка Джаспера, то заслуживаю свою собственную комнату. Он согласился.
– О. – Лекс обхватила рукой стойку кровати и опустилась на матрас. – И почему я должны понять это неправильно?
Улыбка Ноэль стала шире.
– Если я останусь здесь, то буду чувствовать себя обязанной тебе. Думаю, мне нужно побыть одной. Мне нужно понять, каково это.
– Я понимаю. – Ночи в постели Лекс были последним, что помогло бы Ноэль встать на ноги. – Я командую, но ты не должна меня терпеть. Ты можешь пойти своим путем.
– Мне нравится, когда ты командуешь. Думаю, это самое сложное. – Ноэль вернулась в шкаф за двумя кожаными юбками, которые Лекс помогла ей выбрать на рынке. – Ты была права. Я должна научиться говорить «нет», если «да» ничего не значит. Может быть, если бы я попробовала это на Джаспере раньше… – она пожала плечами и снова посмотрела в шкаф. – Наверное, ничего не изменилось бы.
Боль была ощутимой, она колола Лекс, пока ей не захотелось нанести ответный удар. Она подошла к Ноэль сзади и обняла ее.
– Все не всегда получается так, как мы хотим, но ты всегда можешь отступить… ты свободна. Это не пустяки.
– Я свободна. – Слова звучали уверенно, но уже следующие были полны горя и отчаяния – шепот раздавленной болью женщины. – Он не боролся за меня. Даже совсем немного.
Лекс была зла на Джаспера, и последнее, что она хотела – защищать его задницу. И все же.
– Может быть, он думал, что борется, – рискнула она.
Ноэль напряглась.
– Отправив меня обратно?
– Да ладно тебе, дорогая. Нас подстрелили. Я знаю, что Даллас вышел из себя, а ведь он даже не… – Лекс вдохнула и повернула Ноэль к себе лицом. – Такая ситуация может свести людей с ума. Это не значит, что Джаспер был прав, или что его поведение – просто глупость. Но это означает, что ты должна попытаться взглянуть на это с его точки зрения, хотя бы для того, чтобы понять.
– Нас подстрелили, – согласилась Ноэль, ее голос онемел, как и глаза. – Тебя подстрелили, и это была моя вина. Вот почему я почти ушла.
– Это смешно, и если ты скажешь это снова, я отшлепаю тебя по заднице, – яростно сказала Лекс. – Кто угодно может охотиться за мной. Каждый раз, когда я выхожу за дверь, может случиться что угодно. Как ты думаешь, почему Даллас хочет запереть меня? Это все чертова пустыня за границей Сектора – и я ни за что не откажусь от нее.
Ноэль вздохнула, и холодная пустота в ее глазах сменилась грустью, смешанной с весельем.
– Так сказал Даллас. Ну, почти.
– Что именно? Про то, что меня надо запереть, или про опасность?
– В общем. – Она сморщила нос. – Я сказала ему, что беспокоюсь о том, чтобы снова подвергнуть тебя опасности. Он сказал, что ты не простишь нас обоих, если я буду так думать, и он не позволит мне причинить тебе такую боль.
– Очко в пользу Далласа. – И хрупкого мира, который они заключили.
– Он был… прямолинеен. – Ноэль бросила юбки, которые держала в руках, на кровать и пожала плечами. – Эдвин… мой отец предложил помочь ему разобраться с человеком, который нанял снайпера, но только если Даллас отправит меня обратно. Я сделала свой выбор.
– Надеюсь, ты выбрала сказать своему папаше, чтобы он отвалил, и рассказать Далласу все, что ты знаешь о Гарете Вудсе.
– Более или менее. Думаю, теперь будет легче, когда Вудс пытался убить меня.
– Так здесь часто случается. – Неизбежный факт жизни в Секторах. Лекс взяла другую рубашку и начала ее складывать. – К Черту Джаспера. Я знаю, ты хочешь, чтобы он горел в аду, дорогая, но он тебе не нужен. У тебя есть работа, чернила. Твоя семья.
– Ты. – Ноэль обняла ее, отчаянно цепляясь за ее плечи. – Боже, Лекс. Мне нужно мое собственное пространство, но и ты мне все еще нужна.
Еще более душераздирающим, чем ощутимая боль ее слов, были слезы в голосе Ноэль.
– У тебя есть я. Я здесь, если я тебе нужна. Я никуда не уйду.
– Окей. Все нормально. – Ложь, и когда Ноэль подняла голову, слезы потекли по ее щекам так быстро, что она не успевала их вытирать. – Хорошо, что больно, правда? Значит, я чувствую.
