Текст книги "Неотразимый соблазнитель"

Автор книги: Кит Доннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Глава 4

Его руки сжались на бедрах молодой женщины, когда он услышал голос Изабеллы, он не хотел ее отпускать, но и не хотел, чтобы его бывшая любовница обнаружила ее здесь в его объятиях. Помедлив, женщина высвободилась из его объятий.

Брайс поднялся на здоровое колено и встал с пола. В спешке он не рискнул еще раз взглянуть на женщину, а поспешил к двери, чтобы не позволить Изабелле войти.

Слишком поздно. Она ворвалась в комнату так, что было ясно, что никакие двери и запоры не смогли бы остановить ее. Ее лазурный шелковый халат шелестел вокруг ее шелковых туфелек, когда она пролетела мимо него.

– Mon cheri, ты знаешь, что я не люблю ждать. А прошло уже столько времени с тех пор, когда ты последний раз занимался со мной любовью. – Она надула губки.

Он закрыл глаза и застонал. Он не повернулся, но ждал ее вполне предсказуемой реакции.

– Брайс, как ты мог?

Брайс обернулся и увидел, что графиня подлетела к открытому окну. Мокрая фея бесследно исчезла.

Вдруг ему в голову пришла пугающая мысль. Вдруг она сбежала тем же способом, каким пришла? В несколько широких шагов он оказался у окна, но Изабелла уже закрыла его.

– Это от дождя промокли занавески. Какая неприятность! Надо было раньше закрыть окна, – пожурила его Изабелла. – Mon amour, я с нетерпением ждала твоего приглашения, – промурлыкала она.

Брайс отошел от нее и рывком распахнул оконную створку. Нимфа не ушла через окно. Единственным оставшимся выходом была дверь в комнату его камердинера, из которой можно было выйти в коридор. Закрывая окно, он пытался придумать способ избавиться от Изабеллы.

Изабелла обняла его.

– Брайс, почему ты мокрый? Ты стоял у окна?

– Да, мне показалось, будто я увидел что-то снаружи, и я высунулся в окно посмотреть, что это было.

– Я могу высушить тебя. Идем в постель. У меня есть то, что тебе нужно. – Она нащупала его возбужденный орган. – А у тебя есть то, что хочу я.

Брайс отстранил ее. Это была глупая идея. Глупая с самого начала. Несколько лет назад эта женщина была забавной, но когда он возвращался в прошлом ноябре, заявила, что поедет с ним к нему домой. Она считала, что нужна ему. Но ошибалась. Она давно ему надоела.

Однако судьбе было угодно привести кузена графини, Алена Сансуша, вероятного французского шпиона, вместе с Изабеллой в Пэддок-Грин. И пока Сансуш находился под его крышей, Брайсу было легче наблюдать за ним.

В последние несколько месяцев держать Изабеллу на расстоянии вытянутой руки, в то время как он пытался определить круг французских шпионов, оказалось очень трудно. Изабелла запечатлела на его губах поцелуй.

Поцелуй, который как небо и земля отличался от поцелуя мокрой нимфы.

Брайс слишком поздно осознал, что графиня подтащила его к кровати. Он бесстрастно смотрел на нее, как будто был зрителем, а не участником этого спектакля, когда она подняла руки и медленно развязала единственную ленту, державшую ее халат запахнутым. Она легла на кровать, ожидая, что ее соблазнительность сработает, как это бывало раньше.

Искушение, которое она продавала, было трудно не купить. Длинные густые светлые волосы лежали на молочно-белом плече, ее высокое полное тело сияло бледностью на фоне черно-мраморной ткани покрывала. Медовые соски торчали, призывая ласкать их.

Но другая женщина занимала мысли Брайса. Женщина, которую он обнимал всего несколько мгновений, и которую будет помнить всю жизнь. Он запахнул полы халата Изабеллы.

– Я думаю, тебе лучше уйти, – тихо сказал он.

– Но почему ты прогоняешь меня? Я думала, ты меня хочешь. Ведь это ты попросил меня прийти сюда сегодня. – Ради его планов Изабелла была нужна ему в его доме.

– Пожалуйста, прости меня, Изабелла. У меня очень болит нога.

Изабелла бросилась в его объятия.

– Почему же ты мне ничего не сказал? Хочешь, я помассирую ее? Может, тебе станет легче?

Брайс повел ее к двери.

– Спасибо, нет. Мне нужно отдохнуть.

– Брайс, ведь я люблю тебя. По-моему, когда-то я была тебе небезразлична. – Она коснулась его руки.

Прежде чем ответить, он мягко убрал ее руку.

– Изабелла, своей любовью ты не окажешь мне услуги. Я уже говорил тебе об этом.

– Я буду надеяться, mon cher. – С этими словами Изабелла выплыла из комнаты.

Брайс с облегчением вздохнул и быстро закрыл дверь, чтобы заняться поисками мокрой молодой женщины. Где она может быть? Он посмотрел под кроватью, потом в комнате своего камердинера, надеясь, что она может прятаться там, дожидаясь его.

Но его поиски оказались бесплодными. Он обыскал почти весь дом, заглянул в каждый темный уголок, все тщетно.

Брайс вернулся в свои покои и бросился на кровать.

Кто она, миссис Гранди? Его спасительница или немезида?

Вернувшись к себе в комнату и заперев дверь, Пейшенс схватилась за рукава мокрой ночной рубашки и мысленно чертыхнулась, увидев, что в спешке порвала шов на запястье. Она сбросила рубашку и халат, надела длинную льняную рубашку и забралась в постель. Она закуталась в одеяло чуть ли не с головой, но ее все равно била дрожь.

Пейшенс знала, что это только дело времени, когда он раскроет ее маскарад. Может быть, не сегодня ночью, но скоро, если она не будет осторожнее. Подозревает ли он, что она одна из новых горничных? Ей оставалось только молиться, чтобы он не искал выше первых двух этажей, и надеялась, что ее рискованное предприятие не отразится плохо на ее здоровье. Слава Богу, ее ангел-хранитель помогал ей в этой маленькой эскападе.

Вдруг Пейшенс села в кровати. Она ведь не взяла с собой свой счастливый оникс. Видимо, поэтому фортуна от нее отвернулась.

Лежа на маленькой неудобной кровати, Пейшенс, закрыв глаза, вспоминала последний час как ночной кошмар или как прекрасный сон, как будто его светлость был не ее врагом, а ее возлюбленным. Стоя там, на карнизе, она уже решила вернуться в другую спальню, когда граф протянул ей руку. В панике ее мозг словно сошел с ума. Его голос прозвенел в мокрой ночи, громкий и в то же время мягкий, он призывал ее доверить ему, спасти ее. Ее рука легла в его крепкую ладонь, и Пейшенс знала, что он не позволит ей упасть.

Когда он втащил ее в окно, она так испугалась, что если бы он спросил ее, что она там делает, она призналась бы в своем обмане.

Все произошло так быстро, что раньше, чем она осознала это, она приземлилась сверху на его теплое твердое тело. Потрясенная из-за того, что ее обнаружили, Пейшенс позволила графу поцеловать ее. Ее никогда не целовали так, чтобы парализующий страх мог раствориться в сладостном, головокружительном наслаждении. Она вздохнула. У поцелуя был вкус дождя, огня и – она облизнула губы – бренди.

Пейшенс содрогнулась, осознав, как близка была к разоблачению. Если бы она не перекатилась быстро направо под кровать и дальше в самую глубину, она все еще была бы в комнате графа, объясняя, как она оказалась стоящей на карнизе за его окном под проливным дождем.

Прежде чем выползти в противоположную дверь, она бросила быстрый взгляд на комнату и увидела графа, обнимавшего женщину. Возможно, его любовницу, о которой раньше упоминали слуги. Ее поразило, что граф мог с такой легкостью сменить одну женщину на другую. Но возможно, его донжуанская натура была еще одним хитрым шпионским трюком.

Пейшенс прошла через маленький кабинет, который не успела обследовать, к двери в коридор. Как будто за ней гнались французы, пролетела по коридору и наверх, на чердак, надеясь, что все спят, и никто не увидит ее.

В безопасности своей крохотной комнатки Пейшенс никак не могла решить, благодарна она или разочарована появлением графини. Да что это с ней такое? Разумеется, она благодарна, и особенно благодарна за то, что его соблазнение закончилось тогда, когда закончилось. Лучше не думать о том, что могло бы случиться, не появись графиня.

Верно, он красив, когда улыбается, умеет страстно целоваться, но она, Пейшенс Летиция Мендели, будет впредь осторожнее.

Граф лжив насквозь. «В следующий раз буду следить за каждым его шагом». Граф – шпион и знает, как заставить человека разговориться. Но Пейшенс убеждена, что станет ему достойным противником. Все еще укоряя себя за то, что не может забыть о его поцелуе, Пейшенс не заметила, как задремала.

Глава 5

Пейшенс сердито посмотрела в свое маленькое зеркало на полке. Под глазами легли тени. Она немного устала после вчерашнего приключения. Вообще-то девушка всегда с трудом вставала по утрам. Когда, наконец, она вылезла из постели и умылась, то почувствовала, что может встретить начинающийся день и ничего не подозревающего графа.

Брат Джеймс часто говорил, что если дело правое, то у тебя за спиной стоят ангелы, но Пейшенс думала, что не помешало бы, если бы силы небесные помогали ей более интенсивно. Пейшенс никак не могла найти свои гребешки из слоновой кости, чтобы расчесать непокорные волосы. Нашелся только один. Она обшарила всю маленькую комнатку. Оба гребешка принадлежали еще ее матери, и Пейшенс было жаль их терять.

Медленно опустившись на постель, Пейшенс подумала, что могла быть в них прошлой ночью во время своего плохо спланированного набега на комнату графа. Чтобы найти гребешок, придется обыскать его комнату.

Пейшенс вошла на кухню с намерением узнать, где находится граф. Домоправительницы не было, старая кухарка, Меленрой, сказала Пейшенс, что та должна пойти в кладовую и навести там порядок. С тяжелым вздохом Пейшенс направилась вниз, в направлении, указанном кухаркой, полная решимости быть самой быстрой уборщицей, какую когда-либо нанимала миссис Нокерсмит.

Брайс провел несколько часов, наблюдая за севооборотом вместе со своим управляющим, потом сел на Вызова и вместе с капитаном Киганом Килкененом направился в поместье виконта Карстерза. Ближайшую неделю корабль капитана будет стоять на ремонте, а Брайс хотел знать мнение Кигана об убийстве виконта. В доме Карстерза они планировали встретиться с констеблем, чтобы поговорить об этом.

– Ты выглядишь очень озабоченным, друг мой, – заметил Киган, когда они скакали бок о бок по зеленеющему лугу. Копыта их коней оставляли свежие следы на мягкой после дождя почве. – Откуда такая мрачность? Это из-за убийства, или дело в женщине?

Брайс улыбнулся.

– Честно говоря, и то и другое. – Ему нужно было сосредоточиться на убийстве Карстерза, миссис Гранди не шла у него из головы. Откуда она взялась? Зачем и как вошла в его дом? Где она сейчас? Каково ее настоящее имя? Какова цель, которую она преследует? Брайсу очень не хотелось, чтобы она была частью лживого мира шпионажа.

Киган все не унимался:

– Скажи мне, что это не из-за графини у тебя такое выражение лица. Почему ты позволяешь ей и ее жалкому кузену оставаться в Пэддок-Грин?

Его улыбка стала шире, Брайс покачал головой:

– Ты определенно по-прежнему любишь Изабеллу. Вообще-то я считаю своим долгом перед королем продолжать держать их под моей крышей. Я не доверяю Сансушу, а отсюда за ним легко следить. Несколько ночей назад мы почти поймали его и его сообщников на кладбище. В следующий раз у нас все получится. Проблема в том, чтобы держать на расстоянии графиню. Если я отошлю ее в Лондон, ее кузен поедет за ней.

Киган тихонько присвистнул.

– Так вот в чем дело. Ты думаешь, что Сансуш французский шпион.

– Вообще-то я думаю, что Сансуш сотрудничает со шпионом, но не он у них главный. Я посадил ему на хвост Реда Тату, но в последнее время мой камердинер работает над другим делом.

Киган вскинул брови:

– В самом деле?

Лишь, после того как мужчины придержали лошадей, чтобы перейти узкий извилистый ручей, соединяющий владения Лондрингема и Карстерза, Брайс ответил:

– Ред разыскивает молодую женщину, которую я встретил на ярмарке, так же как и молодого Руперта Мендели. Он может знать что-то об убийстве его кузена, но, к несчастью, парнишка бесследно исчез.

Киган задумчиво произнес:

– Девушка, убийца и французские шпионы. Да уж, задал ты Реду задачку. Где он сейчас?

– Он поехал в Сторрингтон, чтобы посетить семью этого молодого человека. Со дня на день должен вернуться, надеюсь, с хорошими новостями. – Они въехали на круговую подъездную дорожку.

Дворецкий Карстерза приветствовал их у дверей и проводил в переднюю гостиную, где их ждал местный констебль, Лайл Кавендиш.

Маленькие глаза Кавендиша моргали за толстыми стеклами очков, когда он опустился в кресло.

Брайс кивнул другу.

– Мистер Кавендиш, это мой компаньон, капитан Киган Килкенен. Я попросил его сегодня сопровождать меня. Вы сообщили в вашей записке, что подозреваете этого Карстерза в продаже секретов французам. Какие у вас для этого основания?

Кавендиш потер руки и ответил со своим ярко выраженным йоркширским акцентом:

– Да, я считаю, что виконт работал на наших врагов. Соединяя вместе кусочки головоломки, я недавно узнал, что Карстерз буквально за несколько месяцев потерял довольно много денег. Потом ситуация изменилась, и у него даже появились лишние деньги. Даже его поверенный не может объяснить, каким образом это произошло. Очевидно, он никому не доверял и был чрезвычайно скрытен.

Киган прислонился к стоявшему поблизости столу.

– А кто, по-вашему, мог его убить? Его французские благодетели ради получения от него информации наверняка хотели бы, чтобы он был жив. Вы думаете, что его кузен, этот молодой парнишка Мендели, имеет какое-то отношение к его убийству?

Барабаня толстыми пальцами по подлокотнику кресла, Кавендиш произнес нараспев:

– Пока рано об этом говорить. Горничная утверждает, будто видела, что молодой человек стоял над телом. Это все, что нам известно. Ни мотива, ни орудия убийства, ничего. Но исчезновение Мендели весьма подозрительно. Так многие считают.

– Это не Мендели, – убежденно заявил Брайс. Капитан нахмурился и обратился к другу:

– Почему ты так думаешь?

– Это моя работа – знать людей и знать, кому они преданы. Я думал об этом в ночь, когда встретил Руперта Мендели на местном семейном суаре. Мы немного поговорили. Мендели энергичный общительный парень, наивный молокосос.

Он поднял руку, чтобы остановить возможные возражения.

– Это не уровень Карстерза. Если мы определим мотив этого убийства, то найдем убийцу. Мне, разумеется, хотелось бы найти этого Мендели. Думаю, он может нам кое-что рассказать.

Констебль прищурился, слушая Лондрингема.

– Лондрингем, возможно, вы правы. Впрочем, не исключено, что за юношеской наивностью скрывается лживое сердце.

Брайс промолчал, лишь вскинул бровь.

Почти все утро они расспрашивали слуг, осматривали кабинет. Но не нашли ни мотива для убийства, ни каких-то улик, указывавших на личность убийцы. Просматривая документы, оставленные на столе Карстерза, Брайс заметил, что Кавендиш рассеянно вращает большой глобус, стоявший на подставке возле окна.

Вспомнив то, что однажды сказал Карстерз, Брайс поспешил к подставке и остановил ее движение. Его руки со знанием дела ощупывали гладкую окружность, тогда как остальные мужчины с удивлением смотрели на него. На дне глобуса его указательный палец нащупал крошечный металлический крючок. Он потянул за крючок, и на пол выпал какой-то документ.

Брайс нагнулся и схватил свернутый в трубку лист. Ему было достаточно быстрого взгляда на развернутую бумагу.

– Вот то, что ему было нужно.

– Кому? – спросил Киган, заглядывая Брайсу через плечо.

– Убийце. Это карта с отмеченными слабыми местами в наших оборонительных укреплениях вдоль побережья. Я видел такой же документ в кабинете Хобарта. Эта карта могла помочь французам определить, где лучше всего высадить войска для вторжения. – Он задумчиво помолчал. – Смерть Карстерза должна иметь какое-то отношение к французским шпионам среди нас. Если Карстерз снабжал французов информацией, это может объяснить тот факт, что он внезапно разбогател, но не его убийство.

Все трое уставились на документ в руках графа, гадая, какую жизненно важную информацию Карстерз мог передать, французам. Хотя Кавендиш хотел забрать бумагу как улику, Брайс убедил констебля позволить ему оставить ее на некоторое время у себя. Она может помочь поймать шпиона, а то и двух, пошутил он.

Позже, после обеда, Брайс отдыхал в библиотеке на диване у камина, морщась от боли в правом бедре. Он очень мало думал о своем ранении и слишком много о более глубокой ране, которую от всех скрывал. Просто один из многих несчастных случаев прошлого ноября. Желание отомстить не давало ему покоя. Он не успокоится до тех пор, пока не поймает убийцу Эдварда.

Скоро. Скоро он найдет французских шпионов. Тогда он сможет вернуться во Францию и искать ту шпионку-француженку.

Он стал думать об убийце Карстерза. Они с констеблем были убеждены, что виконт сотрудничал с французскими шпионами, но подозревали, что другие англичане тоже продают военную информацию. А потом еще дело кузена графини, Алена Сансуша.

Весь прошлый месяц француз вел себя в высшей степени респектабельно, без малейшего намека на какие-то странные или подозрительные действия.

Дальнейшие его размышления были прерваны, когда из-под полуопущенных век он увидел, как Киган, Изабелла и Сансуш входят в библиотеку. Изабелла сразу же оставила кузена и проплыла по комнате, чтобы сесть рядом с Брайсом, прильнула к нему, низкий вырез ее рубиново-красного платья демонстрировал все ее прелести.

– Брайс, mon cher, тебе надо было послушать ту очаровательную историю, которую Ален рассказал нам о своей поездке через Ла-Манш. Это было очень опасно. Дважды они едва не опрокинулись, и в них стреляли англичане! Ну, разве это не интересно?

Предмет рассуждений графини стоял рядом с камином.

– Кузина считает мое путешествие более забавным, чем оно было на самом деле. Лондрингем, я не имел возможности выразить вам благодарность за то, что вы позволили мне остаться здесь с моей кузиной.

Брайс с улыбкой кивнул.

«Черт побери, где мой портвейн?» Брайс мрачно улыбнулся про себя – он жаждал отомстить, но пока ему придется удовольствоваться выпивкой. Ничто не сможет удовлетворить его, кроме головы француженки на блюде или красивой зеленоглазой лисички в его постели. Брайс часто думал о миссис Гранди, даже когда Изабелла сидела у него на коленях.

К счастью, он заметил лакея, который прибыл с долгожданным портвейном.

– Может быть, сыграем в карты? – предложила Изабеллами, все посмотрели на нее. – Вист? Бридж? Ален, да?

– К вашим услугам, мадам, – ответил он.

После этого графиня повернулась к Брайсу, который встал, подошел к боковому столику и налил себе бокал портвейна.

– А вы, милорд?

Брайс уставился в свой портвейн, как будто темная жидкость могла ему что-то сказать. Когда он осознал, что они ждут его ответа, он поднял глаза и сконфуженно улыбнулся.

– Карты? Нет, – заявил он тоном, не терпящим возражений.

– Капитан, а вы не хотите?.. – Изабелла посмотрела на Кигана, который изучал книги в книжных шкафах, занимавших все стены.

Он сделал долгий глоток, прежде чем ответить:

– Меня не интересуют игры с французами. Графиня презрительно вскинула подбородок.

– Вы, ирландцы, вообще хуже слуг. Вы так вульгарны и бездарны, у вас нет ни культуры, ни стиля. Что у вас там есть в этой вашей ужасной маленькой стране? – Они с кузеном обменялись смешками.

Капитан подошел к дивану. Брайс знал это мрачное выражение на лице друга, которое до смерти пугало многих ленивых матросов и развязывало языки. Киган положил руку на подлокотник дивана и наклонился, оказавшись всего в нескольких дюймах от ее лица.

– Ирландцы, мэм, наслаждаются лучшим стаутом, резвейшими лошадьми и редчайшими женщинами, а лягушатники-французы, уверен, в глаза не видели ничего подобного.

Дерзкий ответ Кигана потряс женщину так, что она онемела. Брайс знал, что такое случается крайне редко. Капитан осушил свой бокал и вернулся к книжному шкафу.

Брайс наблюдал, как лицо Изабеллы становится красным от гнева, ее голубые глаза превратились в узкие щелки, источающие яд. Надо были сказать другу, чтобы придержал язык в присутствии графини. Они враждовали, как виги и тори.

Изабелла не сдержала эмоций, пролила свой напиток на платье и вскочила, бормоча ругательства. Сансуш сразу же возник рядом с ней.

– Ma cherie, все это пустяки. Успокойтесь, будем надеяться, что горничная спасет ваше платье. – Сансуш уговаривал Изабеллу, провожая ее к двери.

Когда они вышли, Киган энергично хлопнул в ладоши.

– Какие восхитительные события избавили нас от их присутствия.

Прежде чем он успел произнести это, стена за письменным столом Брайса исчезла, и перед ним появился Ред Тату, камердинер Брайса. Рыжеволосый, краснолицый, со шрамами на щеке и шее, Ред был больше похож на контрабандиста, чем на камердинера.

– Готов представить отчет, милорд. Я ждал, пока французская ведьма и ее кузен уйдут, и подумал, что воздух чист.

Заперев дверь библиотеки, Брайс показал на ближайший стул.

– Мне не терпится узнать о твоих успехах.

– Дело обстоит следующим образом. Я поехал в Сторрингтон, туда, куда вы меня послали, чтобы осмотреться. Говорил с соседями, даже с родственниками парня в местечке под названием Сусетта-Филдз. По-моему, что-то французское.

Брайс жестом предложил ему продолжить.

– Они знают, где находится их пропавший брат?

– Нет, их губы сжаты крепче, чем ноги монашки. Я сказал им, будто парень проиграл мне деньги в карты и я хочу, чтобы он вернул мне долг. Один из братьев стал нести что-то несусветное, я ничего не понял. Второй предложил посмотреть его огород с брюквой, а старший пришел в ярость и вышвырнул меня вон!

– Значит, его семья либо не знает, где находится юный Мендели, либо прячет его, – резюмировал Брайс.

– Именно это я и хочу сказать, милорд.

– А девушка?

– О ней мне ничего не удалось узнать. Никто не видел девушку, по описанию похожую на нее. Должно быть, приезжала на ярмарку, нашла работу и куда-то уехала.

Брайс потер лоб и задумчиво ответил:

– Да, нашла работу на ярмарке вакансий. Но я полагаю, что она все еще где-то поблизости. Мы сможем узнать у местных, кто ее нанял. Можешь продолжить это дело?

Ред Тату улыбнулся:

– Я доставлю вам ее и этого парня Мендели на серебряном подносе.

Брайс улыбнулся. Ред Тату, его друг и камердинер, не зря обладал безграничной уверенностью в своих способностях. Брайс не раз в этом убеждался.

Киган, ухмыльнувшись, сказал Брайсу:

– Возможно. Думаю, мы узнаем от нее немало интересного.

Еще один долгий день прошел спокойно, слишком спокойно. Пейшенс сидела в столовой для слуг в одиночестве, доедая ужин, размышляя о событиях прошедшего дня. Она видела графа всего раз, утром, после его возвращения с прогулки, когда он остановился перед дверью поговорить с мистером Гиббсом. Из открытого окна она наблюдала за ним, сердце ее учащенно билось.

Его густые темные волосы касались воротника. На нем не было сюртука, рукава рубашки закатаны открывая сильные загорелые руки. Она помнила эти сильные руки, которые согревали ее. Ну, уж нет, так нельзя, надо забыть прошлую ночь, сказала себе Пейшенс.

Граф казался суровым, был хорош собой, очень нравился женщинам.

Разумеется, для Пейшенс это не имело никакого значения. Ведь он изменник родины.

Когда граф направился снова в конюшню, Пейшенс не могла отвести глаз от его внушительной мускулистой фигуры, подчеркнутой кожаными бриджами. Он шагал с небрежной уверенностью и в то же время легко, как будто чувствовал, что кто-то наблюдает за ним. По спине Пейшенс побежали мурашки. Она уняла дрожь и вернулась к работе.

Пейшенс вышла из столовой для слуг и поднялась по лестнице в кухню, которая оказалась пустой. Ужин давно прошел, часы скоро пробьют десять. Граф и его друзья наслаждаются возлияниями в гостиной. Меленрой дремлет в своем потертом кресле у камина, посапывает и, наверное, видит во сне, какие еще безвкусные блюда можно приготовить. Прошло три дня. Терпение Пейшенс было на исходе.

Неожиданно в кухню влетел Лем, огляделся и бросился к ней:

– Мисс, я кое-что слышал. Какой-то ноющий звук. Думаю, он доносится откуда-то из-за конюшни. Идемте со мной и посмотрим, что это.

– Лем, ты спрашивал об этом Лаки?

– О, Лаки не может помочь, он спит после выпивки. Вы должны мне помочь. Это может быть что-то плохое.

Как всегда, Пейшенс поняла, что игнорировать его невозможно.

– Покажи мне, где именно ты слышал этот звук.

Задняя дверь захлопнулась за ними, когда они выбежали наружу, размахивая фонарем, поскольку луна скрылась за облаками. Они почти пробежали лужайку, и подошли к конюшне.

Сверчки уютно стрекотали в невероятно теплой ночи, рокот волн, накатывающихся на берег, был слышен в темноте даже на таком расстоянии. Идеальная ночь для прогулки. Но им сейчас было не до прогулки.

Пейшенс и Лем обогнули конюшню, остановились и прислушались. Ничто не нарушало тишины. Может быть, Лем слышал крик совы или блеяние заблудившейся овцы?

– Вот оно! – взволнованно вскрикнул он.

Действительно, вой, похожий на вой больного животного, прорезал тишину ночи. Следующий крик позволил определить, что шум доносится из рощицы на склоне за конюшней.

Они побежали на звук и на опушке рощицы нашли его. Гулливер, грейхаунд графа. Пейшенс поставила рядом фонарь и сразу же увидела, что дрожащая передняя лапа собаки зажата в кроличьем капкане. С помощью Лема она осторожно раскрыла ловушку и освободила лапу собаки, ее руки были в крови. Пейшенс рассвирепела из-за несправедливости и страданий животного. Браконьерство давно считалось преступлением, но его почти невозможно было искоренить.

Лем склонился к Пейшенс, пока она занималась раненой собакой, и ласково гладил Гулливера по гладкой шерсти.

– Такая хорошая собака. Кому понадобилось ранить ее? – Голос Лема дрожал от слез.

– Не знаю, Лем. Но Гулливер поправится, мы позаботимся о нем, – поспешила она заверить Лема.

– Хозяин будет зол на браконьера, поставившего капкан, – сказал Лем.

Пейшенс кивнула.

– Лем, беги быстрее и попроси Лаки прикатить тележку, чтобы отвезти Гулливера в конюшню.

Стремясь поскорее выполнить поручение, Лем бросился через луг к конюшне, а Пейшенс осталась успокаивать Гулливера. Пейшенс вытащила из кармана платок и несколько раз обмотала вокруг раны, чтобы остановить кровотечение.

Вскоре появились Лем и Лаки с тележкой. Втроем они осторожно подняли извивавшееся от боли животное на тележку и повернули к конюшне, Лаки тянул тележку зигзагами, поскольку еще не совсем протрезвел. Пейшенс и Лем шли сзади.

Благополучно добравшись до конюшни, Лаки и Пейшенс занялись Гулливером. Вдохнув прохладный ночной воздух, Лаки окончательно протрезвел, смешал с водой растертое льняное семя и перевязал лапу собаки чистым бинтом. Лем принес воды и напоил Гулливера.

Чтобы размять затекшие мышцы, уверенная, что Лаки и Лем присмотрят за Гулливером, Пейшенс ушла из конюшни, чтобы переодеться, снять, наконец, свой маскарадный костюм.

В этот момент она услышала стук копыт по дорожке, остановилась, посмотрела туда, где вдоль дороги росли деревья, и увидела свет фонаря.

Может ли у графа быть встреча этим вечером? Если она останется здесь, под прикрытием деревьев, ее не заметят. Несомненно, его светлость собирается совершить очередное предательство.